Текст книги "Основание и Земля (Академия и Земля)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Эта правда настолько объективна, – печально сказал Тревиз, – что я не понимаю собственного решения и ищу ему объяснение.

– Вы найдете его, – сказала Блисс.

– Надеюсь, – отозвался Тревиз.

– В самом деле, старина, – сказал Пилорат, – мне кажется, что ваш спор выиграла Блисс. Почему вы не признаете того, что ее аргументы объясняют ваше решение о том, что Гея – это будущее человечества?

– Потому, – резко ответил Тревиз, – что я не знал этих аргументов, когда принимал решение. Я не знал о Гее ничего. Что-то еще повлияло на меня, по крайней мере подсознательно, что-то не зависящее от Геи, а более фундаментальное. Это-то я и должен обнаружить.

Пилорат поднял руку.

– Не сердитесь, Голан.

– Я не сержусь, а просто испытываю невыносимое напряжение. Я не хочу быть фокусом Галактики.

– Я не виню вас за это, Тревиз, – сказала Блисс, – и искренне сожалею, что ваш склад ума заставил вас занять это место… Когда мы приземлимся на Компореллоне?

– Через три дня, – ответил Тревиз, – и только после того, как остановимся на одной из входных станций, кружащих на орбите.

– Думаю, – заметил Пилорат, – с этим не должно быть никаких проблем.

Тревиз пожал плечами.

– Это зависит от количества прибывающих кораблей, количества входных станций и – более всего – от правил, определяющих разрешение и отказ в доступе. Такие правила время от времени меняются.

Пилорат негодующе произнес:

– Что вы имеете в виду, говоря об ОТКАЗЕ в доступе? Как они могут отказать гражданам Основания? Разве Компореллон не часть владений Основания?

– И да, и нет. Это деликатный вопрос, и я не знаю, как Компореллон отвечает на него. Полагаю, есть шанс, что нам откажут, но не думаю, чтобы он был большим.

– И что мы будем делать, если нам откажут?

– Не знаю, – сказал Тревиз. – Подождем и посмотрим, что случится, прежде чем строить дальнейшие планы.

11

Теперь они были достаточно близки к Компореллону, чтобы видеть его как шар без телескопического увеличения. Однако, когда это увеличение было добавлено, стали видны и входные станции. Они были выдвинуты дальше, чем большинство сооружений, кружащих на орбите, и были хорошо освещены.

Для прибывающих подобно «Далекой Звезде» со стороны южного полюса, половина планеты была постоянно освещена солнцем. Разумеется, входные станции на ее темной стороне были видны более отчетливо, как искорки света. Они были равномерно размещены по дуге вокруг планеты. Шесть из них были видны (плюс шесть невидимых на фоне дневной стороны) и все двигались с одинаковой скоростью.

Пилорат, слегка испуганный этим зрелищем, сказал:

– Ближе к планете есть и другие огоньки. Что это такое?

– Я не знаю планеты в деталях, поэтому не могу ответить вам. Некоторые из них могут быть орбитальными заводами, лабораториями или обсерваториями, а может быть, населенными кораблями-городами. На некоторых планетах стараются сделать все орбитальные сооружения, кроме входных станций, темными, как скажем, на Терминусе. Руководители Компореллона явно придерживаются более либеральных принципов.

– К какой входной станции мы направимся, Голан?

– Это зависит от них. Я послал требование на посадку на Компореллоне и нам, вероятно, сообщат, на какую станцию и когда направляться. Многое зависит от того, сколько прибывших кораблей пытаются войти в данный момент. Если к каждой станции выстроилась очередь из дюжин кораблей, нам придется набраться терпения.

– До сих пор, – сказала Блисс, – я только дважды была на гиперпространственных расстояниях от Геи, и оба раза либо на, либо около Сейшел. Я никогда не удалялась на ТАКОЕ расстояние.

Тревиз быстро взглянул на нее.

– Значит, это важно? Вы по-прежнему Гея, не так ли?

На мгновение Блисс замешкалась, но затем взяла себя в руки и почти смущенно хихикнула.

– Должна признать, что на этот раз вы поймали меня, Тревиз. У слова «Гея» есть два значения. Его можно использовать для описания планеты, как твердого шарообразного объекта в космосе, но можно использовать и для описания живого объекта, который включает этот мир. Вообще-то можно пользоваться двумя различными словами для этих двух понятий, но жители Геи всегда знают из контекста, которое из них имеется в виду. Для изолянта это должно быть довольно странно.

– Значит, – сказал Тревиз, – находясь за многие тысячи парсеков от Геи, вы продолжаете оставаться частью Геи, как организма?

– Если говорить об организме – я по-прежнему Гея.

– Безо всякого ослабления?

– Ослабление возможно, но не в главном. Я уже говорила, что есть некоторые сложности в связи с Геей через гиперпространство, но я остаюсь Геей.

– Судя по вашим словам, Гею можно представить в виде галактического кракена – легендарного чудовища со множеством щупалец – который раскинул их повсюду. Достаточно вам поместить по нескольку жителей Геи на каждом населенном мире, и вы получите Галаксию прямо сейчас. Фактически, вы, вероятно, уже сделали это. Где же находятся ваши люди? Полагаю, что по одному или больше находятся и на Терминусе, и на Транторе. Как далеко вы собираетесь зайти в этом?

Блисс явно чувствовала себя неважно.

– Я говорила, что не буду лгать вам, Тревиз, но это не значит, что я обязана сообщать вам всю правду. Есть кое-что, чего вам не нужно знать, и положение и личность отдельных частей Геи относятся к этому.

– А могу я узнать причины существования этих щупалец, даже не зная, где они находятся?

– Гея считает, что нет.

– Однако, я могу высказывать предположения. Вы верите, что выступаете охранниками Галактики.

– Мы обеспокоены сохранением стабильности и безопасности Галактики. Разработанный Хари Сэлдоном План предусматривает образование Второй Галактической Империи, которая должна быть более стабильной и работоспособной, чем была Первая. Этот План, который постоянно модифицировало и улучшало Второе Основание, пока что работает хорошо.

– Но Гея не хочет Второй Галактической Империи в ее классическом смысле, верно? Вы хотите Галаксию – живую Галактику.

– Раз уж вы допустили это… да, со временем мы надеемся получить Галаксию. Если бы вы не сделали такого допущения, мы боролись бы за Вторую Империю и делали все, что можем.

– Но что плохого в…

В этот момент его ухо уловило слабый, жужжащий сигнал.

– Компьютер вызывает меня, – сказал Тревиз. – Полагаю, получены указания относительно входной станции. Я скоро вернусь.

Он вошел в пилотскую рубку, положил руки на контуры, обозначенные на панели и обнаружил указания о том, что должен прибыть на особую входную станцию и предписанный ему маршрут движения.

Тревиз подтвердил прием, а затем снова сел.

План Сэлдона! Все это время он не думал о нем. Первая Галактическая Империя была разрушена и за пятьсот лет выросло Основание, сначала соревнуясь с этой Империей, а затем на ее руинах – в полном соответствии с Планом.

Потом было вмешательство Мула, некоторое время угрожавшее разбить План на части, но Основание справилось с ним – вероятно, с помощью хорошо укрытого Второго Основания, а может, и еще лучше укрытой Геи.

Сейчас Плану угрожало нечто более серьезное, чем Мул. Это должно было вместо восстановления Империи привести к чему-то совершенно отличному от всего, имевшегося в истории – Галаксии. И ОН САМ СОГЛАСИЛСЯ С ЭТИМ!

Но почему? Может, в Плане был изъян? Принципиальный недостаток?

На мгновение Тревизу показалось, что этот изъян действительно существует, и он знает, что это такое, более того, что он знал это, когда принимал решение… но знание, если это было именно оно, исчезло так же быстро, как и пришло, оставив его ни с чем.

Возможно, все это было просто иллюзией: и когда он принимал решение, и сейчас. Кроме того, он ничего не знал о Плане, за исключением основных предположений психоистории. Детали были ему неизвестны, так же как математические расчеты.

Он закрыл глаза и задумался…

Ничего.

Может, ему поможет компьютер? Он положил руки на приборную панель и ощутил тепло компьютерных рук, обнявших его. Закрыв глаза, он снова задумался, и…

…по-прежнему ничего не произошло.

12

Компореллонец, прибывший на корабль, носил голографическую идентификационную карточку, на которой с замечательной точностью было изображено его круглое лицо с небольшой бородкой, а внизу было написано имя: Э.Кендри.

Он был невысок, а его тело было таким же округлым, как и лицо. Его взгляд и манеры были добродушными, и на корабль он смотрел с нескрываемым изумлением.

– Как вы смогли опуститься так быстро? – спросил он. – Мы ждали вас не раньше, чем через два часа.

– Это корабль новой модели, – ответил Тревиз вежливо.

Однако Кендри оказался не таким простаком, каким казался. Войдя в пилотскую рубку, он тут же спросил:

– Гравитационный?

Тревиз не счел нужным скрывать то, что и так было очевидно.

– Да, – сказал он.

– Очень интересно. Мы слышали о нем, но никогда не видели ничего подобного. Двигатели в корпусе?

– Верно.

Кендри взглянул на компьютер.

– Компьютерные цепи тоже?

– Да. По крайней мере так мне говорили. Сам я никогда не проверял.

– Что ж, хорошо. Мне нужна корабельная документация: номера машин, место производства, опознавательный код и все прочее. Уверен, что все это есть в компьютере и может быть получено в виде бланка в течение полсекунды.

Это потребовало гораздо меньше времени. Кендри вновь огляделся.

– Вы трое – это все люди на борту?

– Точно, – подтвердил Тревиз.

– Какие-либо животные? Растения? Состояние здоровья?

– Нет. Нет. Хорошее, – быстро ответил Тревиз.

– Гм! – буркнул Кендри, делая записи. – Не могли бы вы положить вашу руку сюда? Простая формальность… Правую руку, пожалуйста.

Тревиз подозрительно посмотрел на устройство. Использование их становилось все более и более привычным, а сами они все более тщательно сделанными. Можно было почти уверенно судить об отсталости мира по отсталости его микродетекторов. Впрочем, имелось несколько настолько отсталых миров, что там их вообще не было. Начало их использования было положено окончательным распадом Империи, когда каждая часть целого стала испытывать растущее беспокойство о защите себя от болезней и чужих микроорганизмов.

– Что это? – спросила Блисс с интересом в голосе, вытягивая шею, чтобы увидеть сначала одну, а затем другую сторону.

– Полагаю, они называют это микродетектором, – сказал Пилорат.

– Ничего таинственного, – добавил Тревиз, – это устройство автоматически проверяет ваше тело – изнутри и снаружи – на любые микроорганизмы, способные переносить болезни.

– Этот еще и классифицирует микроорганизмы, – с гордостью добавил Кендри. – Его разработали здесь, на Компореллоне… Если вы не забыли, я все еще жду вашу правую руку.

Тревиз вытянул ее и стал ждать, пока серии маленьких красных точек танцевали среди сети горизонтальных линий. Кендри коснулся контакта и тут же появилась цветная картинка.

– Пожалуйста, подпишите это, сэр, – сказал он.

Тревиз повиновался.

– Надеюсь, что не представляю для вас опасности.

– Я не врач, поэтому не могу сказать точно, но здесь нет ни одной метки, которая требовала бы вашего возвращения назад, или помещения в карантин.

– Приятно слышать, – сухо заметил Тревиз, встряхивая рукой, чтобы скрыть слабую дрожь.

– Теперь вы, сэр, – сказал Кендри.

Пилорат с явной неохотой вытянул руку, а затем подписал карточку.

– И вы, мадам.

Спустя несколько мгновений Кендри сказал, глядя на результат:

– Никогда не видел ничего подобного. – Он взглянул на Блисс с явным испугом. – Результат отрицательный. Полностью.

Блисс обаятельно улыбнулась.

– Как здорово.

– Да, мадам. Я завидую вам. – Он вновь посмотрел на первую карточку.

– Ваш идентификатор, мистер Тревиз.

Тревиз подал его. Кендри взглянул и вновь удивился:

– Советник Легислатуры Терминуса?

– Совершенно верно.

– Высший чиновник Основания?

– Именно так, – холодно ответил Тревиз. – Надеюсь, нас пропустят достаточно быстро?

– Вы капитан этого корабля?

– Да, я.

– Цель визита?

– Безопасность Основания. Это все, что я могу ответить вам. Вы понимаете?

– Да, сэр. Как долго вы собираетесь пробыть здесь?

– Не знаю. Возможно, неделю.

– Очень хорошо, сэр. А второй джентльмен?

– Это доктор Яков Пилорат, – сказал Тревиз. – У вас есть его подпись, и я ручаюсь за него. Он ученый с Терминуса и помогает мне в этом визите.

– Понимаю, сэр, но все же я должен взглянуть на его бумаги. Правила есть правила. Надеюсь, вы понимаете, сэр.

Пилорат предъявил свой идентификатор. Кендри кивнул.

– А вы, мисс?

Тревиз быстро сказал:

– Нет нужды беспокоить леди. Я ручаюсь и за нее тоже.

– Да, сэр. Но мне нужен идентификатор.

– Боюсь, что у меня нет никаких бумаг, сэр, – сказала Блисс.

Кендри нахмурился.

– Простите?

– Юная леди не взяла с собой ничего, – сказал Тревиз. – По недосмотру. Но с ней все в порядке, и я беру всю ответственность на себя.

– Я хотел бы позволить вам это, но я не могу, – сказал Кендри. – Ответственность ложится на меня. Впрочем, полагаю, в этом нет ничего ужасного. Получить дубликат не составит труда. Девушка, конечно, с Терминуса?

– Нет.

– Но с одного из миров Основания?

– Тоже нет.

Кендри пристально взглянул на Блисс, затем на Тревиза.

– Это осложняет дело, Советник. Может потребоваться дополнительное время для получения дубликата, с мира, не входящего в Основание. Поскольку вы не гражданин Основания, мисс Блисс, я должен знать название мира, где вы родились, и мира, гражданином которого вы являетесь. А потом вам придется подождать, пока прибудут дубликаты документов.

– Послушайте, мистер Кендри, – сказал Тревиз, – я не вижу причин для какой-либо задержки. Я – высший чиновник правительства Основания и нахожусь здесь по делу большой важности. Меня не должны задерживать проблемы банальных документов.

– У меня нет выбора, Советник. Если бы это зависело от меня, я позволил бы вам спускаться прямо сейчас, но у меня есть книга правил, регламентирующих все мои действия. Я должен следовать этим правилам или меня просто вышвырнут… Впрочем, в правительстве Компореллона должен быть кто-то, ждущий вас. Если вы скажете мне, кто это, я свяжусь с ним и, если он прикажет мне пропустить вас, я это сделаю.

– В этом нет политики, мистер Кендри. Могу я говорить с вашим непосредственным начальником?

– Конечно можете, но только не сразу…

– Я уверен, что он явится немедленно, как только узнает, что говорит с должностным лицом Основания…

– Вообще-то, между нами говоря, это только ухудшит дело, – сказал Кендри. – Вы же знаете, что мы не часть территории Основания, мы просто поддерживаем с ним связь. Люди не хотят выглядеть марионетками Основания – вы понимаете, я просто использую популярное выражение – и откатываются назад, демонстрируя свою независимость. Мой начальник может рассчитывать получить дополнительные пункты, если ОТКАЖЕТСЯ проявить особую благосклонность к чиновнику Основания.

Тревиз помрачнел.

– И вы тоже?

Кендри покачал головой.

– Я вне политики, сэр. Никто и ни за что не даст мне дополнительных пунктов. Я просто счастливец, что мне платят мое жалование.

– Учитывая мое положение, я могу позаботиться о вас.

– Нет, сэр. Простите, если это прозвучит дерзко, но я сомневаюсь, что вы сможете… И еще, сэр… мне трудно говорить это, но, пожалуйста, не предлагайте мне ничего ценного. Чиновники, принявшие такие предложения, вылетают с работы.

– Я и не собирался подкупать вас. Я просто подумал о том, что может сделать с вами мэр Терминуса, если вы помешаете моей миссии.

– Советник, я в полной безопасности, пока прикрываюсь правилами. Если члены Президиума Компореллона будут наказаны Основанием, это их дело, а не мое… Если это вам поможет, сэр, я могу разрешить вам и доктору Пилорату следовать дальше. Если вы оставите мисс Блисс на входной станции, мы отправим ее на планету как только придут дубликаты ее бумаг. Если же по какой-то причине бумаги получить невозможно, мы отправим ее обратно в ее мир коммерческим транспортом. Правда, в этом случае кто-то должен будет заплатить за ее проезд.

Тревиз заметил выражение лица Пилората и сказал:

– Мистер Кендри, могу я поговорить с вами наедине в пилотской рубке?

– Хорошо, но я не могу оставаться на борту очень долго, иначе возникнут вопросы.

– Это не займет много времени, – сказал Тревиз.

В пилотской рубке Тревиз демонстративно плотно закрыл двери, а затем сказал, понизив голос:

– Я был во многих местах, мистер Кендри, и ни в одном из них не было такого мелочного следования правилам иммиграции, особенно для граждан и ЧИНОВНИКОВ Основания.

– Но молодая леди не с Основания.

– И даже в этом случае.

– Такие вещи идут волнами, – сказал Кендри. – У нас было несколько скандалов, и сейчас все стало жестче. Если вы появитесь здесь через год, у вас, возможно, не будет никаких проблем, но сейчас я ничего не могу сделать.

– Попробуйте, мистер Кендри, – сказал Тревиз, стараясь говорить мягко. – Я отдаю себя на вашу милость и обращаюсь к вам, как мужчина к мужчине. Пилорат и я должны были выполнить эту миссию вдвоем. Он и я. Мы хорошие друзья, но в этом есть элемент одиночества, если вы понимаете меня. Некоторое время назад Пилорат нашел эту маленькую леди. Не буду рассказывать, как это произошло, но мы решили взять ее с собой. Время от времени пользуясь ее услугами, мы сохраняем свое здоровье.

– Сейчас дело подошло к тому, что Пилорату нужно возвращаться домой, на Терминус. Вы понимаете, мне-то все равно, но Пилорат старый человек и достиг возраста, когда впадают в детство и пытаются вернуть свою юность. Он не может лишиться ее. В то же время, если она будет упомянута официально, старика Пилората по возвращении домой ждет немало мучений.

– Понимаете, не хотелось бы никому причинять вред. Мисс Блисс11
  Bliss (английский) – блаженство, счастье.


[Закрыть], как она называет себя – хорошее имя, учитывая ее профессию – не очень-то сообразительна; да мы и не ждем от нее этого. Нужно ли вообще упоминать ее? Не могли бы вы записать только меня и Пилората? Покидая Терминус, мы были с ним вдвоем. Нет никакой необходимости официально записывать женщину. К тому же, она абсолютно свободна от болезней – вы сами это отметили.

– Я действительно не хочу причинять вам неудобства, – сказал Кендри.

– Я понимаю ситуацию и, поверьте мне, симпатизирую вам. Послушайте, если вы думаете, что месяцами держать в подчинении персонал этой станции просто, то вы ошибаетесь. Здесь не Компореллон. – Он покачал головой. – У меня тоже есть жена, поэтому я понимаю вас… Но даже если я позволю вам пройти, то как только обнаружится что… э… леди не имеет документов, ее арестуют, у вас с мистером Пилоратом будут неприятности, а меня наверняка вышвырнут с работы.

– Мистер Кендри, – сказал Тревиз, – поверьте мне: оказавшись на Компореллоне, я буду в безопасности. Я смогу рассказать о своей миссии нужным людям и, когда это будет сделано, неприятности уже не возникнут. Если понадобится, я возьму на себя ответственность за случившееся здесь, хотя и сомневаюсь, что такая необходимость возникнет. Более того, я буду рекомендовать ваше продвижение, и вы получите его, потому что Терминус опирается на всех колеблющихся… И кроме того, мы дадим шанс Пилорату.

Кендри заколебался, потом сказал:

– Хорошо. Я позволю вам пройти, но хочу предупредить. С этой минуты я начинаю искать способ обезопасить себя на случай, если это дело выплывет. Я не буду делать ничего, чтобы спасти вас. Более того, я знаю, как это действует на Компореллоне, а вы – нет, а Компореллон трудный мир для людей, преступивших черту.

– Спасибо, мистер Кендри, – сказал Тревиз. – Неприятностей не будет, уверяю вас в этом.

IV. На Компореллоне

13

Итак, их пропустили. Входная станция быстро удалялась, превращаясь в тускнеющую звезду позади, и через пару часов они должны были пересечь облачный слой.

Гравитационному кораблю не нужно было тормозить, двигаясь по сужающейся спирали, но он не мог и устремиться вниз слишком стремительно. Свобода от гравитации не означала свободы от сопротивления воздуха. Корабль мог спускаться по прямой линии, но требовалось соблюдать осторожность: спуск не мог быть слишком быстрым.

– Куда мы направимся? – спросил Пилорат. – В этих облаках я не отличаю одного места от другого.

– Так же, как и я, – отозвался Тревиз. – Но у нас есть официальная голографическая карта Компореллона, которая показывает форму континентов с горными вершинами и океанскими впадинами и, конечно, политическое деление планеты. Карта находится в компьютере и должна помочь нам. Машина так сориентирует корабль, что мы подойдем к столице по циклоидной траектории.

– Если мы направимся в столицу, – сказал Пилорат, – значит, сразу же окажемся в гуще политических событий. Если этот мир настроен против Основания, как утверждал тот парень со входной станции, мы будем напрашиваться на неприятности.

– С другой стороны, столица – это интеллектуальный центр планеты и, если мы хотим получить информацию, ее можно найти только там. Что же касается настроя против Основания, сомневаюсь, чтобы они проявляли его слишком открыто. Мэр, может, и не очень любит меня, но она не позволит, чтобы помыкали Советником. Она не допустит возникновения прецедента.

Блисс вышла из туалета, вытирая мокрые руки. Совершенно спокойно она поправила свое белье и сказала:

– Кстати, я полагаю, все выделения тщательно очищаются и используются?

– Несомненно, – сказал Тревиз. – Как долго, по-вашему, сохранятся наши запасы воды без очищения выделений? И на чем, по-вашему, растут дрожжи для отменных пирожков, которые мы едим?.. Надеюсь, это не испортит вам аппетита, моя образованная Блисс.

– А почему это должно случиться? Откуда, по-вашему, появляется вода и пища на Гее, этой планете или Терминусе?

– На Гее, – сказал Тревиз, – выделения, конечно, такие же живые, как и вы.

– Не живые, а обладающие сознанием. Это разные вещи. Разумеется, уровень сознательности очень низок.

Тревиз пренебрежительно фыркнул, но ничего не ответил. Затем он сказал:

– Я пойду в пилотскую рубку, составлю компанию компьютеру.

– Можно ли нам помочь вам в этом? – спросил Пилорат. – Я никак не могу привыкнуть к тому, что он сам может доставить нас вниз, или почувствовать другой корабль или шторм…

Тревиз широко улыбнулся.

– Пожалуйста, поверьте в это. Корабль в гораздо большей безопасности, если его ведет компьютер, а не я… Разумеется, вы можете войти. Вам будет полезно увидеть то, что происходит.

Сейчас они были над освещенной солнцем стороной планеты и, как объяснил им Тревиз, карта в компьютере более соответствовала действительности в солнечных лучах, чем в темноте.

– Это очевидно, – сказал Пилорат.

– Вовсе нет. Компьютер может так же быстро ориентироваться в инфракрасных лучах, которые поверхность излучает даже в темноте. Однако, более длинные инфракрасные волны не позволяют компьютеру точно определить, что именно он видит. Таким образом, в инфракрасных лучах он видит неясно и резко и нуждается в управлении.

– А что если столица находится на ночной стороне?

– Вероятность пятьдесят на пятьдесят, – сказал Тревиз, – но если это так, как только карта будет соответствовать дневному освещению, мы сможем скользнуть вниз с полной уверенностью, даже если это будет в темноте. И задолго до того, как окажемся вблизи столицы, мы начнем пересекать микроволновые лучи и получать сообщения, направляющие нас в наиболее подходящий космопорт… Так что тревожиться не о чем.

– Вы уверены? – спросила Блисс. – Вы везете меня вниз без документов, не назвав ни одного мира, который знали бы эти люди. Впрочем, в любом случае, я не могу упоминать им о Гее. Что же мы будем делать, если у меня спросят документы, как только мы окажемся на поверхности?

– Этого не может быть, – ответил Тревиз. – Все будут уверены, что о вас позаботились на входной станции.

– А если все же спросят?

– Что ж, когда это случится, мы окажемся лицом к лицу с проблемой. Пока же давайте не создавать проблем из воздуха.

– К тому времени, когда мы окажемся перед лицом этой проблемы, может оказаться слишком поздно решать ее.

– Я верю, что моя изобретательность поможет избежать этого.

– Кстати, об изобретательности. Как вы добились, что нас пропустили через входную станцию?

Тревиз взглянул на Блисс и расплылся в улыбке, которая сделала его похожим на шаловливого ребенка.

– С помощью своих мозгов.

– Но что именно вы сделали, старина? – спросил Пилорат.

– Требовалось просто обратиться к нему нужным образом, – сказал Тревиз. – Я пытался угрожать и подкупить его, я взывал к его логике и верности к Основанию. Ничего не помогло, и тогда я прибег к последнему способу. Я сказал, что вы, Пилорат, изменяете своей жене.

– Моей ЖЕНЕ? Но, дорогой друг, в данный момент у меня нет жены.

– Я знаю это, а он – нет.

– Полагаю, – сказала Блисс, – под словом «жена» вы имеете в виду женщину, которая является спутником мужчины?

– Чуть больше этого, Блисс, – отозвался Тревиз. – ЗАКОННЫМ спутником, разделяющим все последствия этого сопровождения.

Пилорат нервно произнес:

– Блисс, у меня НЕТ жены. В прошлом она у меня была, но ни одна не задержалась. Если ты хочешь подвергнуться юридическому ритуалу…

– О, Пил, – сказала Блисс, махнув правой рукой, – почему я должна беспокоиться об этом? У меня есть бесчисленные спутники, которые так же близки мне, как одна твоя рука близка другой. Только изолянты чувствуют себя настолько отчужденными, что пользуются искусственными договорами, чтобы получить суррогат настоящей близости.

– Блисс, дорогая, но я и есть изолянт.

– Со временем ты станешь менее изолированным, Пил. Возможно, тебе не стать настоящей Геей, но менее изолированным ты будешь, и обретешь множество спутников.

– Я хочу только тебя, Блисс, – сказал Пилорат.

– Это потому, что ты ничего не знаешь об этом. Ты еще научишься.

В течение этого разговора Тревиз сосредоточенно смотрел на экран; лицо его выражало напряжение. Облачный покров приблизился и через мгновение вес утонуло в сером тумане.

Микроволновое изображение, подумал он, и компьютер тут же перешел на радарную локацию. Облака исчезли и появилась поверхность Компореллона, видимая в искаженных цветах; границы между секторами с различным строением были расплывчатыми и дрожащими.

– Мы и дальше будем видеть все таким образом? – удивленно спросила Блисс.

– Только, пока проходим облака. Потом солнечное освещение вернется. – Пока он говорил, вспыхнуло солнце и вернулась нормальная видимость.

– Понимаю, – сказала Блисс, затем, повернувшись к нему, продолжала: – Зато не понимаю, какое дело чиновнику на входной станции: изменяет Пил своей жене или нет?

– Если этот парень, Кендри, вернет нас назад, сказал я, эта новость может достигнуть Терминуса и, следовательно жены Пилората. Тогда у Пилората будут неприятности. Я не уточнял, что это за неприятности, но дал ему понять, что это будет плохо… Между мужчинами существует что-то вроде масонства, – Тревиз улыбнулся, – и один мужчина никогда не предаст другого. Он даже может помочь, если его попросить. Я полагаю, причина здесь в том, что однажды помогающему тоже может понадобиться помощь. Возможно, – добавил он несколько более мрачно, – и среди женщин есть подобное масонство, но не будучи женщиной, я не имел возможности наблюдать ее вблизи.

Лицо Блисс стало похоже на грозовую тучу.

– Это шутка? – требовательно спросила она.

– Нет, я серьезно, – сказал Тревиз. – Я не утверждаю, что этот Кендри позволил нам пройти только для того, чтобы помочь Якову избежать гнева его жены. Мужская солидарность могла просто поддержать другие аргументы.

– Но это же ужасно. Эти их правила держат общество вместе и соединяют его в целое. Неужели из-за такой тривиальной причины можно пренебречь правилами?

– Что ж, – сказал Тревиз, мгновенно переходя к обороне, – некоторые из этих правил сами по себе тривиальны. Кое-какие миры весьма щепетильны по отношению к входу и выходу из их пространства во времена мира и коммерческого процветания, подобно тому, что мы имеем сейчас благодаря Основанию. Компореллон по какой-то причине отошел от этого – вероятно, из-за неясностей во внутренней политике. Почему же мы должны страдать от этого?

– Это уже за пределами вопроса. Если мы просто повинуемся правилам, считая их правильными и разумными, тогда никаких правил не останется, поскольку нет таких правил, которые кто-нибудь не считал бы неразумными. Если же мы хотим извлечь из этого выгоду для себя, то всегда найдем причину считать мешающие нам правила неправильными и неразумными. Начинаясь как неудачный трюк, это кончается анархией и бедствием для всех, включая и удачливого трюкача, поскольку он тоже не уцелеет при коллапсе общества.

– Общество не коллапсирует так просто, – сказал Тревиз. – Вы говорите как Гея, а для Геи невозможно понять ассоциацию свободных индивидуумов. Правила, основанные на справедливости, легко сохраняют свою полезность при изменении условий, продолжая действовать хотя бы по инерции. Таким образом, не только правильно, но и полезно нарушать эти правила, утверждая, что они стали бесполезными… а может, даже вредными.

– В таком случае каждый вор и убийца может говорить, что служит человечеству.

– Вы бросаетесь в крайность. В суперорганизме Геи имеется автоматическая согласованность законов общества и никому не приходит в голову нарушать их. Любой может сказать, что Гея прозябает и коснеет. В свободной ассоциации это признается расстраивающим элементом, но это цена, которую приходится платить за возможность проявления нового… В целом, это вполне разумная цена.

Голос Блисс поднялся на ступень.

– Вы заблуждаетесь, если считаете, что Гея прозябает и коснеет. Наше дело, наши пути и взгляды находятся под постоянным самоконтролем. Гея учится действовать и думать и, следовательно, изменяется, когда это необходимо.

– Даже если все так, как вы сказали, этот самоконтроль и обучение должны быть медленными, потому что на Гее нет никого, кроме Геи. Здесь, на свободе, даже, когда почти все согласны, всегда найдется несколько несогласных, которые иногда могут быть правы. Если они достаточно умелы, активны и достаточно ПРАВЫ, то в конце концов победят и станут героями будущих веков… подобно Хари Сэлдону, который усовершенствовал психоисторию, поставил свои мысли против всей Галактической Империи – и победил.

– Пока победил, Тревиз. Вторая Империя, которую он планировал, не возникнет. Вместо нее будет Галаксия.

– Будет ли? – мрачно спросил Тревиз.

– Это было ваше решение, и сколько бы вы не спорили со мной о преимуществах изолянтов и их свободе быть глупцами и преступниками, в тайниках вашего разума есть что-то, заставившее вас согласиться с мы/нами/Геей, когда вы делали свой выбор.

– Именно это что-то, укрытое в тайниках моего разума, я и ищу, – сказал Тревиз еще более мрачно. И начну отсюда, – добавил он, указывая на экран, где огромный город уходил за горизонт. Группы строений разной высоты окружали поля, коричневые под тронувшим их легким инеем.