Текст книги "Римская республика. От семи царей до республиканского правления"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Гай Гракх, кроме того, изменил избирательную систему Рима, предоставив больше прав пролетариату, и реформировал систему налогообложения в провинциях и судопроизводство, ослабив позиции сената в этой сфере общественной жизни. Он ремонтировал дороги и организовывал различные общественные работы, что помогло занять людей и улучшить условия жизни римлян.

Гракх намеревался также осуществить ряд мероприятий, благодаря которым города, разрушенные Римом – Капуя, Тарент и Карфаген, – были бы заселены римскими поселенцами и восстали бы из пепла. Таким образом он хотел удалить из Рима пролетариев, превратив их в горожан, зарабатывающих на жизнь своим трудом. Но к сожалению, бедняки предпочли получать «хлеб и зрелища» в Риме, а не работать где-то за его пределами, и план Гая Гракха провалился, хотя мог бы принести Риму огромную пользу.

Подобной политикой Гай Гракх приобрел исключительную популярность и был переизбран на второй срок. На второй год своего пребывания в должности трибуна он задумал очень важную реформу – позволить всем свободным людям, проживающим в Италии, принимать римское гражданство. Это позволило бы укрепить авторитет Рима во всем государстве – в Италии и ее провинциях, ибо все римские подданные знали бы, что имеют право стать римскими гражданами. Кроме того, такие меры сулили немалые политические выгоды – сразу резко бы возросло количество избирателей, поддерживающих партию реформ из чувства благодарности.

Однако в этом вопросе на сторону Гая не встали даже бедняки. Разве можно позволить, чтобы орды иноземцев сделались гражданами Рима? Зачем делиться с ними бесплатной похлебкой и привилегией не платить налогов?

Консерваторы всячески подогревали недовольство народа и воспользовались падением популярности Гая, чтобы сместить его. Они отправили его в Африку, якобы для воплощения в жизнь его колонизационных планов, а сами в его отсутствие провели выборы. На третий срок Гая не избрали.

После этого консерваторы попытались отменить закон о колонизации земель; в их намерения входило отменить все законы Гракха. И снова начались беспорядки и стычки, в которых погибли реформаторы. В 121 г. до н. э. погиб Гай Гракх, и в течение последующего десятилетия с большинством реформ Гракхов было покончено.

Бедная Корнелия, потерявшая обоих сыновей, удалилась на виллу около Неаполя, где жила в уединении, проводя время за чтением книг. Когда она умерла, в надписи на ее могиле ничего не говорилось о том, что она была дочерью великого Сципиона, разгромившего Ганнибала, там было просто написано: «Корнелия, мать Гракхов».

Со смертью братьев Гракхов надежды на реформы, которые могли бы приблизить Рим к демократии в нашем современном понимании, рассеялись. Консерваторы, заседавшие в сенате, отчаянно цеплялись за власть, не замечая, что над ними собираются грозовые тучи.

Марий

Хотя римляне и упустили свой шанс создать здоровое и процветающее общество, до упадка было еще далеко. В течение двух последующих веков Рим расширял свои владения, однако гораздо медленнее, чем раньше, и, за исключением одного-двух случаев, ему приходилось сталкиваться с сопротивлением местного населения.

Кельтские народы Западной Европы были прекрасными воинами. Испанские племена три четверти века сражались против римлян, прежде чем удалось их завоевать, и между испанскими провинциями и Италией простиралась полоса шириной примерно триста миль, также населенная кельтами. Это была Галлия, занимавшая территорию от Пиренеев до Альп и от Средиземного моря до Атлантического океана, площадью двести пятьдесят тысяч квадратных миль.

Одни галльские племена в 290 г. до н. э. разгромили Рим, другие совершали набеги на Македонию и Грецию в 280 г. до н. э., так что Древний мир был хорошо знаком с этим воинственным народом. Теперь Рим их не боялся. Племена, осевшие в долине реки По (Цизальпинская Галлия), были поглощены Римом и романизировались, а их земли стали частью Италии, хотя и считались провинцией. Не тревожили италиков и галлы, жившие к северу от Альп.

Однако на берегу Средиземного моря располагался город Массалия, основанный греческими колонистами около 600 г. до н. э., когда Рим был еще мелким этрусским поселением. Массалия процветала как самый западный форпост греческого мира. Ее главным торговым конкурентом был, конечно, Карфаген, и потому во время Пунических войн Массалия оставалась верным союзником Рима. После этого она стала римским форпостом на галльской территории.

В 125 г. до н. э. Массалия пожаловалась в Рим, что галлы вторгаются на ее территорию. Римляне тут же откликнулись. Во-первых, они всегда отзывались на такие просьбы, а во-вторых, у римского сената появился повод удалить из города консула, Марка Фульвия Флакка. Флакк активно поддерживал Гракхов и движение в пользу реформ, поэтому сенат счел, что, чем скорее консул покинет Рим и чем дольше будет отсутствовать, тем лучше.

Флакк разбил галлов и с триумфом вернулся домой, но наградой ему стала смерть: он погиб вместе с Гаем Гракх ом несколько лет спустя.

Римляне настойчиво продвигались в южную Галлию и основывали поселения вдоль той дороги, по которой когда-то шел Ганнибал из Испании в Италию. В 123 г. до н. э., в двадцати милях к северу от Массалии, они основали военную крепость и назвали ее Аквы Секстиевы (современный Экс), в честь Секста Кальвина, бывшего в то время консулом. В 118 г. до н. э. они основали город Нарбо-Марциус (современную Нарбонну) на берегу Средиземного моря, примерно в ста двадцати милях к западу от Массалии.

Римская часть Галлии стала провинцией в 121 г. до н. э., а когда ее главным городом стал Нарбо-Марциус, она получила название Галлия Нарбоннская. То был райский уголок, куда приезжали туристы и люди, желавшие отдохнуть, и очень скоро его стали называть просто Провинция. С тех пор эта область, расположенная в юго-восточной части современной Франции с главным городом Эксом, так и зовется – Прованс.

Рим, может быть, и намеревался завоевать всю Галлию, но эта планы пришлось отложить на семьдесят пять лет, поскольку нашлись более неотложные дела, В Африке возникли непредвиденные осложнения, которые показали, как бы стро и необратимо деградировало римское правительство, отказавшееся от реформ.

Самым выдающимся родичем Масиниссы Нумидийского, умершего в начале Третьей Пунической войны, был его внук Югурта. Его дядя, унаследовавший от Масиниссы трон, послал молодого человека в Испанию, отчасти чтобы он учился там военному делу, отчасти чтобы избавиться от него. В Испании Югурта служил под командованием Сципиона Младшего. Сципиону очень понравился молодой нумидиец, и, провожая его назад в Нумидию, он осыпал его похвалами и посоветовал тамошним правителям дать ему высокий пост. После смерти дяди Югурта управлял страной вместе с двумя двоюродными братьями.

Однако ему не хотелось ни с кем делиться властью. В 117 г. до н. э. он повелел убить одного из братьев, а другого отправил в ссылку, после чего стал единовластным царем Нумидии. Югурта совершил чистой воды беззаконие (и безнравственный поступок, но это беспокоило Рим гораздо меньше), а поскольку Нумидия была протекторатом Рима римлянам полагалось следить, чтобы подобных вещей не происходило. Но Югурта нашел способ договориться с римлянами нового толка. Когда в Нумидию прибыли сенаторы, чтобы разобраться на месте, что произошло, он преподнес им подарки, и, вернувшись домой, они сообщили римскому правительству, что Югурта – честный человек, не сделавший ничего плохого.

Но римляне не удовлетворились этим. Они разделили Нумидию на две части и ту, что похуже, отдали брату Югурты. Югурта пошел на него войной, убил и к 112 г. до н. э. стал правителем всей страны. Рим не мог вынести, что бы над его приказами насмехались подобным образом, и сенат в 111 г. до н. э. послал в Hу мидию войско, начав Югуртинскую войну. Однако Югурта ничуть не испугался – он подкупил римских военачальников и добился мира. Узнав об этом, честные политики (сколько их было) добились того, что Югу рту вызвали в Рим и потребовали от него объяснений. Югурта лично явился в Рим, подкупил трибуна, и дело заглохло. Будучи в Риме, он ухитрился организовать покушение на одного из своих нумидийских врагов.

Говорят, что, когда нумидийский правитель поднялся на борт корабля, чтобы плыть домой, он мрачно произнес: «Все в этом городе продается, и, если только найдется покупатель, Рим погибнет».

Война против Югурты была войной железных копий против золота, и золото победило. Римская аомия покинулаНумидию.

Нужно было выбрать честного полководца, а в Риме становилась все меньше честных военачальников. (В больном обществе очень трудно отыскать здорового человека.) Наконец, римляне нашли подходящую кандидатуру – ей оказался Квинт Цецилий Метелл, племянник полководца, выигравшего Четвертую Македонскую войну.

Метелл, отличавшийся старомодной кристальной честностью, отбыл в Нумидию в 109 г. до н. э., и Югурта, с толкнувшись с полководцем, которого он не смог подкупить, стал терпеть поражения. Тогда он отказался от регулярных военных действий и перешел к партизанским набегам. В течение двух лет Метелл ничего не мог с ним поделать (так же как Ганнибал когда-то не мог поймать ускользавшего от него Фабия).

В войске Метелла сражался Гай Марий, жестокий человек невеликого ума, по стойкий боец, на редкость упорный в своей ненависти. Он был сыном бедного крестьянина, ненавидевшим аристократов. В 119 г. до н. э. он стал трибуном и зарекомендовал себя яростным сторонником партии популяров, как обычно называли сторонников реформ.

Как и Югурта, Марий когда-то воевал в Испании под командованием Сципиона Младшего. В 115 г. дон. э. он уже сам командовал войсками в Испании и сумел покорить несколько окраинных племен, которые не подчинялись еще власти Рима. Теперь, когда он служил в Нумидии, объектом его ненависти стал Метелл, выходец из старой патрицианской семьи и к тому же консерватор, каких мало.

Марий решил, что его военные подвиги в Нумидии дают ему прекрасный шанс добиться должности консула. Он вернулся в Рим и во время предвыборной кампании убеждал всех, что Метелл специально затягивает войну ради своей выгоды. Это была ложь, но люди в нее поверили, и в 107 г. до н. э. Мария избрали консулом. он тут же заявил, что сменит Метелла на  посту командующего армией. Это было грубым нарушением воли сената, и, конечно, сенат отказался дать ему армию.

Однако Марий не послушался. он стал собирать добровольцев, подобно тому как сто лет назад поступил Сципион Африканец, клеймил в своих речах консерваторов и делал все по собственному разумению. Он специально набирал в свое войско бедняков: эти люди были преданы полководцу, а не Риму и сенату, от которого не ждали ничего хорошего. С этим войском Марий вернулся в Нумидию.

Главным помощником Мария был Луций Корнелий Сулла, очень способный военачальник, далеко превосходивший умом Мария, чьи симпатии были на стороне консерваторов. Вдвоем они разгромили нумидийскую армию и в 105 г. до н. э. захватили в плен Югурту. Основная заслуга принадлежала Сулле, подкупившему тестя Югурты, царя Мавритании (страны, располагавшейся на территории современного Марокко) по имени Бокх, который согласился предать своего зятя.

Югурта сдался Сулле. а не Марию, и консерваторы тут же стали кричать о том, что войну выиграл Сулла, а не дикарь Марий. Это породило вражду между двумя военачальниками, что имело в будущем очень важные последствия. В 104 г. до н. э. Югурту привезли в Рим, где он умер в тюрьме.

После его смерти восточная часть Нумидии осталась под властью нумидийских царей, а западная была присоединена к Мавритании.

Но в это время над Римом нависла угроза нового нашествия варваров. С северных окраин Европы пришли дикие племена, это были грубые, неотесанные люди, никогда не слыхавшие о Риме.

Римляне называли их кимврами; их родина располагалась, вероятно, на территории современной Дании, хотя точно это не установлено. Они переселялись из одного места Центральной Европы в другое ив 113 г. до н. э. пересекли Рейн и вторглись в Галлию, хлынув на юг дикой, неуправляемой ордой.

Кимвры дважды побежали римские армии, посланные остановить их, но не предпринимали никаких попыток вторгнуться на территорию самой Италии. Они удовлетворялись тем, что убивали воинов, вставших у них на пути, и заявля ли, что ищут землю, в которой они могли бы поселиться. В поисках такой земли они пришли в Испанию.

Римляне были в панике. Им казалось, что вернулись давние дни, когда на них обрушились галлы. Варвары громили посланные против них войска, а в Нумидии другие римские армии завязли в бесконечной войне с Югуртой.

Однако, когда Марий разгромил наконец Югурту, римляне сразу же решили, что это единственный человек, который сможет избавить их от ужасной напасти, надвигавшейся с севера. Сенат, сам пребывавший в растерянности и не знавший, что предпринять, не стал возражать, когда напуганный народ Рима потребовал призвать Мария. В 104 г. до н. э. его во второй раз избрали консулом, хотя он еще не вернулся из Африки. После этого его избирали консулом в течение всех тех лет, пока существовала угроза, – в 103, 102, 101 и 100 гг. до н. э., то есть пять раз подряд. Это был беспрецедентный случай в истории Рима. Конечно, закон запрещал подобные вещи, но римляне полагали, что, если городу грозит опасность, не стоит затевать юридические споры.

(Если считать избрание в 107 г. до н. э., то Марий к 100 г. до н. э. шесть раз занимал пост консула. Существует предание, что в юности ему предсказали, что он будет семь раз избираться консулом. Однако седьмого срока он так и не дождался. )

Марий сколотил армию, взывая к традиционным римским добродетелям. Как и в прошлый раз, он набирал солдат из бедняков и создал войско, преданное лично ему. Впрочем, такова была тенденция развития армии и без вмешательства Мария. Роль военачальников все больше возрас тала, и они приобрели большую независимость, заведя себе личных охранников, а поскольку полноводны занимали обычно должности никак не ниже претора, а иногда и консула, то этих охранников стали называтьпреторианская гвардия. Под защитой их копий военачальники чувствовали себя в безопасности и могли сколько угодно нарушать римские законы.

К счастью, у Мария было достаточно времени, чтобы организовать боеспособную армию, поскольку кимвры застряли в Испании, потерпев там несколько поражений, которые их отрезвили. В 103 г. до н. э. к ним на помощь пришло еще одно племя, которое, по-видимому, сначала населяло балтийское побережье к востоку от Дании. Этот народ, называемый тевтонами, вероятно, говорил на языке, от которого произошел современный немецкий язык. Если так, то это был первый германский народ, появившийся на горизонте Древнего мира. (От названия этого племени произошло слово «тевтонский», синоним слова «немецкий».)

Общая численность кимвров и тевтонов, по оценкам, равнялась тремстам тысячам человек, и теперь эти полчища двинулись в Италию.

В 102 г. до н. э. Марий привел свою армию в Галлию, встретил тевтонов на реке Роне и спокойно двинулся за ними на юг, позволяя им обескровливать свою армию в безуспешных атаках и придерживаясь исключительно оборонительной тактики. Сражение разразилось у города Аквы Секстиевы. Неорганизованный натиск варваров разбился о стройные легионы римлян, и, когда тевтоны выдохлись, на них с тыла напал отряд, остававшийся в резерве. Застигнутые врасплох, варвары были безжалостно истреблены почти все до единого.

Однако кимвры тем временем перевалили через Альпы и хлынули в Цизальпинскую Галлию. Римские армии, ждавшие их тут, отступили в долину реки По, почти к самым границам Италии. Марий, покинув Галлию, присоединился к армии на реке По. Под его командованием римляне вновь форсировали реку и встретились с кимврами у города Верцеллы, на полпути от По до Альп. Здесь в 101 г. до н. э. кимвры были уничтожены. Рим избавился от угрозы нового нашествия, и Марий находился на вершине славы.

(Но опасность угрожала Риму не только на севере. Воспользовавшись страхом и беспорядками, царившими в Италии, в 103 г. до н. э. на Сицилии снова восстали рабы, началась вторая невольничья война. Бунтовщики бесчинствовали в течение двух лет, но восстание, как и в прошлый раз, было потоплено в крови.)

Союзническая война

Однако к 100 г. до н. э. Рим смог снова перевести дух. Югурта умер, кимвры и тевтоны были уничтожены, а рабы усмирены – казалось, наступил долгожданный мир. Настало время снова вернуться к вопросу о реформах.

Мария избрали консулом в шестой раз; он действительно достиг вершины своей славы. он решил использовать свою популярность, чтобы выполнить обязательства перед собственными воинами. Чтобы наградить их, ему требовались свободные земли, а это означало расчленение крупных земельных владений и основание колоний, в которых могли бы поселиться ветераны его армии. Короче говоря, он хотел последовать по стопам Гая Гракха.

Для этого он присоединился к партии популяров [7]7
  Можно говорить о существовании в Риме «партии реформ», или «партии популяров», или «демагогов», или даже «демократов», но ни одно из этих названий, в особенности последнее, не отражает сути дела. После смерти Гракхов в Риме существовали две группы беспринципных и продажных политиков (за несколькими исключениями с обеих сторон), которых интересовали только власть и то богатство, которое она дает, независимо от того, какими средствами они достигаются. Одна группа политиков, сенаторы-консерваторы, правила Римом, а другая, партия популяров, была отстранена от власти, – в этом-то и заключалась единственная разница между ними. Обе партии сделали все, чтобы погубить Римскую республику, и в конце концов добились своего.


[Закрыть], которой он, так или иначе, все равно сочувствовал. Однако Марий был плохим политиком. Необразованный и неграмотный, он не мог произносить речи, убеждать людей в необходимости следовать выбранному им курсу и предложить хорошо продуманную программу. Он был солдат, и не более того, и легко мог стать марионеткой в руках умного человека.

Марий попал в руки трибуна Луция Аппулея Сатурнина, которого несколько лет назад сняли с должности по приказу сената и который после этого стал его ярым врагом. Сатурнин добился принятия законов, нужных Марию. Беспорядки и бесчинства толпы, организованные им, вынудили сенаторов к этому. Он даже сумел провести пункт, согласно которому сенаторы обязаны были присягать, что они станут исполнять принятые законы в течение пяти дней после их принятия. Только Метелл, под началом которого Марий служил в Нумидии, отказался приносить такую клятву и отправился за это в доброволь ную ссылку.

Сатурнин, как и Гай Гракх, выступал за предоставление римского гражданства широким слоям населения. И так же как и в случае его предшественника, эта мера вызвала крайнее недовольство представителей беднейших слоев. Этим воспользовался сенат – он организовал восстание городской черни. Беспорядки все усиливались, обе стороны прибегали к насилию. Сенат объявил в городе чрезвычайное положение и потребовал от Мария, чтобы тот, как консул, защитил правительство, арестовав и бросив в тюрьму лидёров своей собственной партии.

Марий не смог найти выхода из создавшегося положения и в конце концов подчинился требованию сената, сделав то, что, как ему казалось, являлось обязанностью консула. В стычке, произошедшей на Форуме, Сатурнин и его сторонники были разбиты, и им пришлось сдаться только для того, чтобы быть тут же растерзанными разъяренной толпой.

Марий обнаружил, что популярность его испарилась как дым. Смерть Сатурнина лишила его поддержки партии популяров, но не вернула доверия консерваторов. На какое-то время ему пришлось бросить политику.

Но проблема реформ так и не была решена. За время завоевательных войн в Риме вырос класс людей, обогатившихся за счет спекуляций, коммерческих сделок или сбора налогов для правительства. (В Риме право на сбор налогов продавалось с торгов – его получал тот, кто платил больше. Город получал нужные ему средства, не тратя времени и усилий на их сбор. Тот, кто покупал право сбора налогов в той или иной провинции, сам и выколачивал из ее населения деньги. Все, что ему удавалось собрать сверх уплаченной городу суммы, составляло его прибыль, и уж он выколачивал из несчастных жителей провинции все до последней копейки. В случае необходимости он ссужал нужные суммы тем, кто не мог уплатить налогов, но под очень высокий процент.)

Эти богатые люди не были сенаторами, ибо старые патриции не использовали подобный способ обогащения: обычай запрещал заниматься коммерцией и сбором налогов, поскольку предполагалось, что их богатством является земля.

Новых богатеев называли эквиты, от слова, обозначающего «всадник», поскольку в древние времена только богатые могли позволить себе коня, а бедняки сражались в пехоте. Сейчас мы назвали бы их бизнесменами.

Сенаторы смотрели на эквитов свысока, по часто вступали с ними в неофициальные сделки. Когда сборщики налогов собирали с людей деньги, губернатор провинции (происходивший из патрициев) закрывал глаза на то, какими способами это делалось, а после получал свою долю прибыли.

Когда Гай Гракх воевал с сенатом, он пытался привлечь на, свою сторону этих деловых людей, предложив передать им функции присяжных заседателей в суде. До того эту роль исполняли только представители патрициев. Однако по мере того, как сенаторы становились все более продажными, стало совершенно невозможным наказать никого из них, как бы безобразно они себя ни вели, поскольку, будучи судьями и заседателями, патриции конечно же не могли вынести обвинительный приговор своему человеку. (Ведь в будущем любой из судей мог оказаться на его месте.)

К сожалению, эквиты оказались ничуть не лучше – они были столь же продажны, как и сенаторы, и заботились только о своем обогащении. Поэтому, кроме реформ, предложенных раньше – земельной реформы, создания колоний, предоставления римского гражданства более широкому кругу людей, – возникла насущная потребность и в реформе судопроизводства.

В 91 г. до н. э. этим вопросом занялся новый трибун-реформатор, Марк Ливий Друз. Он был сыном второго трибуна при Гае Гракхе, того, который был противником реформ. Сын, однако, вырос идеалистом и горячим сторонником преобразований. Он предложил к тремстам сенаторам добавить триста эквитов, чтобы они вместе вели судопроизводство. Его идея заключалась в том, что сенаторы будут контролировать эквитов, а эквиты – сенаторов. Под таким надзором новому правящему классу придется честно выполнять свои обязанности. Впрочем, из этого, скорее всего, ничего бы не получилось – два класса заключили бы союз и принялись обогащаться с удвоенной энергией.

Чтобы бороться с продажностью и тех и других, Друз предложил создать специальную комиссию. которая судила бы всех судей, обвиненных в коррупции.

Но ни сенату, ни эквитам эти предложения не пришлись по нраву, и тогда Друз обратился за поддержкой к народу, выступив с обычной программой земельной реформы и колонизации новых земель, которая пользовалась популярностью у римлян. Как и его предшественники, он предложил сделать гражданами Рима жителей всех союзных ему земель и, как обычно, столкнулся с недовольством бедняков.

Поэтому сенаторам и эквитам удалось помешать претворению в жизнь всех законов Друза даже после того, как они были приняты, а сам реформатор погиб при весьма таинственных обстоятельствах. Убийцу так и не нашли.

Для многих италиков убийство Друза стало последней каплей. В течение двух столетий они были верными союзниками Рима – в годы его побед и в годы поражений. Многие из них оставались с Римом даже после катастрофы при Каннах. И вот им награда за их верность!

Почему они не могут стать гражданами Рима? Конечно, в этом случае они получили бы право голосовать, но ведь для того, чтобы принять участие в голосовании, им надо было бы приехать в Рим, как требовал обычай. Неужели римляне и вправду думают, что все жители Италии во время выборов отправятся в Рим, за многие сотни миль от дома? Так что напрасно опасаются римляне, противящиеся предоставлению гражданства жителям Италии, что те смогут влиять на состав и деятельность правительства.

(К сожалению, римляне не додумались до «репрезентативного правления», при котором отдаленные районы страны избирают своего представителя, который поселяется в столице и защищает в сенате интересы выбравших его людей.)

Однако римское гражданство имело много других привлекательных сторон, помимо права участия в выборах. Как римские граждане, италики имели бы больше прав в суде, были бы освобождены от различных налогов и получали бы свою долю трофеев, поступивших в Рим из завоеванных стран. Предоставление гражданства, кроме того, сильно подняло бы италиков в своих собственных глазах.

Поистине, все это не было слишком уж большой наградой за их верность, и, тем не менее, в течение полувека жители Апеннинского полуострова снова и снова получали отказ. Те из римлян, которые поддерживали эту идею, изгонялись со своих постов и обычно погибали от рук сенаторских наймитов и их приспешников. После каждой победы сената италики, которые приезжали в Рим в радостном предвкушении получения гражданских прав, грубо изгонялись из города.

Ну что ж, раз Риму не нужны италики, то италики откажутся от Рима. Разъяренные постоянными отказами, италийские области объявили себя независимыми от Рима и образовали свою собственную республику, которую назвали Италия. Столицей ее стал город Корфиний, примерно в восьмидесяти милях к востоку от Рима.

Естественно, это означало объявление войны, и последующие события обычно называют союзнической войной. Впрочем, италийские племена, восставшие против власти Рима в 91 г. до н. э., входили, в большинстве своем, в самнитскую группу народов, поэтому эту войну можно с полным правом назвать Пятой Самнитской войной.

Рим не собирался уступать, но он был застигнут врасплох. Италики хорошо подготовились к войне, и, как только они объявили о своем отделении от Рима, их армии выступили в поход, а города приготовились к обороне. Рим же был совершенно не готов к военным действиям. Стены его не ремонтировались со времен нашествия Ганнибала, то есть целых сто лет.

Поспешно собранные римские войска потерпели ряд поражений, в основном на юге, где им пришлось воевать с самнитами. Здесь был наголову разбит консул Луций Юлий Цезарь. Для того чтобы удержать от наступления на Рим с севера этрусков и умбров, Цезарь в 90 г. до н. э. провозгласил, что тем италикам, которые останутся верны Риму, будет даровано гражданство.

Сенат скрепя сердце был вынужден обратиться к Марию (который только что вернулся из путешествия по странам Востока) с просьбой возглавить армию, но всех полномочий ему не дал. Марию не хотелось воевать с италиками, ибо он был сторонником предоставления им гражданских прав. Получалось, что ему придется сражаться против своего народа, так сказать, от имени ненавистного ему сената, как в те времена, когда он разгромил Сатурнииа. Поэтому Марий не вступал в битву без крайней необходимости и старался свести число жертв к минимуму.

Однако когда умер Луций Цезарь, во главе римского войска на юге встал старый соратник Мария, воевавший с ним против Нумидии, Сулла. Он не разделял идей Мария и энергично взялся за дело. В S9 г. до н. э. италийские мятежники были усмирены повсюду.

Это тронуло сердца даже самых суровых сенаторов. Их ставленнику, Сулле, пришлось в свое время воевать под командованием Мария против Югурты и северных варваров. Теперь, наконец, он сам стал полководцем и воевал гораздо лучше Мария. Наконец-то у сената появился талантливый военачальник.

Последний удар по мятежникам нанесло сообщение, что Рим предоставит гражданство всем италикам, которые в течение шестидесяти дней заявят о том, что желают его получить. Поскольку именно из-за этого и разгорелась война, многие италийские племена сложили оружие. Только самниты держались до конца, но к 88 г. до н. э. Союзническая война окончилась.

Так погасла последняя искра итальянской свободы. Самниты были стерты с лица земли. Рим даже запретил употребление исконного италийского языка (принадлежавшего к той же языковой группе, что и латынь). Латинский язык стал языком почти всей Италии.

Может показаться, что Рим создал себе множество проблем из-за узколобой политики консерваторов, заседавших в сенате. Им пришлось в конце концов дать италикам римское гражданство. Почему они не сделали этого три года назад – ведь это помогло бы спасти столько жизней и избавить столько городов от разрушения?

Но изменение в настроении римлян произошло, как это часто бывает, не потому, что они вдруг прозрели, почувствовали, что несправедливо обидели своих союзников и захотели загладить свою вину. В действительности дела обстояли совсем иначе. На Востоке, который целое столетие оставался спокойным и послушным, возникла новая, совсем неожиданная угроза. Чтобы встретить новую опасность, Риму требовалось восстановить мир и покой у себя в доме, и ради этого он согласился даровать права гражданства своим италийским союзникам.