Текст книги "Римская республика. От семи царей до республиканского правления"
Автор книги: Айзек Азимов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
И тогда Цезарь с презрением произнес: «Ваш легион распущен, граждане». При слове «граждане» в легионерах взыграла оскорбленная гордость. Они взмолились, чтобы Цезарь вернул им свою милость и возвратил им звание воинов, и просили, чтобы их наказали, но только не увольняли из армии. (Но как же упало самосознание римлян – звание «гражданина», которым когда-то так гордились, теперь стало восприниматься как оскорбление!)
С войной еще не было покончено. Хотя Помпей потерпел поражение и погиб в Египте, у его сторонников оставалась армия в Диррахии, с Катоном во главе. Они не испытывали недостатка в средствах и к тому же имели флот. Более того, они разгромили войска Цезаря в Африке, и у них появилась база для ведения военных действий .
Катон перебросил свою армию в Африку и соединился с войском Юбы в Нумидии. Вскоре у города Утики, расположенного в пятнадцати милях к северо-западу от того места, где стоял когда-то Карфаген, собралось войско, равное по численности десяти легионам. Юба привел с собой сто двадцать слонов, а Гней Помпей, старший сын Помпея, подтянул флот. Это была внушительная сила, и у Помпеев оказался реальный шанс изменить положение в свою пользу.
Но из-за проволочек они снова его упустили. Им следовало воспользоваться тем, что Цезарь, оставив в Малой Азии свою армию, попал в Александрии в ловушку, и вторгнуться в Италию. К несчастью для нее, африканская армия все это время дожидалась, когда ее руководители Прекратят ссориться, ибо среди них только Катон думал об общем деле, а не о том, чтобы увеличить свою власть.
Армия находилась еще в Африке, когда Цезарь наконец отправился туда, чтобы разгромить Помпеев. Противники встретились у города Тапс, примерно в ста милях к югу от Утики, 4 февраля 46 г. до н. э. В войске Цезаря было много новобранцев, в чьей стойкости он сомневался. Поэтому он попытался придержать их, задумав выпустить в битву в самый решающий момент. Однако его солдаты сами ринулись в бой и снесли все на своем пути. Слоны противника, испугавшись пущенных в них стрел, бросились назад сквозь ряды своей же армии и только усилили их расстройство. Победа Цезаря была полной.
Когда остатки разгромленной армии вернулись в Утику, Катон попытался убедить своих воинов подготовить город к обороне, но они боялись воевать с Цезарем. Поэтому Катон велел погрузить деморализованную поражением армию на корабли и отвезти ее в Испанию. Друзья и члены семьи думали, что он последует за ними, но в ночь перед отплытием Катон покончил жизнь самоубийством.
Юба последовал его примеру, и Нумидия, которой когда-то правили Масинисса и Югурта, перестала существовать. Восточная ее часть была захвачена Римом и вошла в состав провинции Африка, а западная была присоединена к Мавритании, номинально независимому царству, которое оставалось верным Цезарю.
Цезарь вернулся в Рим более могущественным, чем когда-либо прежде. После победы при Фарсале он был избран консулом на пять лет и каждый год избирался диктатором. Теперь, после Тапса, он стал диктатором на десять лет.
В июле 46 г. до н. э. Цезарь четыре дня подряд отмечал триумфы в Риме в честь своих побед над Галлией, Египтом, Понтом и Нумидией.
Осталось выиграть одну последнюю битву – в Испании до сих пор воевала армия Гнея Помпея. Цезарь со своими легионами отправился туда, и 15 марта 45 г. до н. э. состоялось сражение у города Мунды. Помпейские легионы стойко сражались, потеснив войско Цезаря. На какое-то мгновение Цезарю, вероятно, почудилось, что эта последняя битва, как и у Ганнибала, уничтожит плоды всех его прежних побед. В отчаянии он схватил меч и щит и бросился в гущу сражавшихся, крича отступавшим легионерам: «Вы хотите, чтобы ваш полководец попал в руки неприятеля?»
Воодушевленные его примером, солдаты бросились на врага и разгромили его. Последняя армия Помпея погибла. Гней Помпей бежал с поля боя, но был настигнут и убит.
Цезарь еще несколько месяцев пробыл в Испании, реорганизуя управление этой провинцией, а затем вернулся в Рим и в октябре 45 г. до н. э. отпраздновал еще один триумф. Он был назначен пожизненным диктатором, и никто уже не сомневался, что, дождавшись удобного момента, он объявит себя царем.
Почти все время своего пребывания у власти Цезарь сражался с врагами. Однако с июня по сентябрь 46 г. до н. э. и с октября 45 г. до н. э. по март 44 г. до и. э., то есть всего восемь месяцев, он находился в Риме и развивал бурную деятельность по реорганизации административных структур.
У Цезаря хватило ума понять, что город Рим не сможет управлять огромной территорией страны. Он увеличил число сенаторов до девятисот человек за счет выходцев из провинций. Это сильно ослабило партию консерваторов, поскольку сенат больше уже не был защитником интересов узкой кучки олигархов, тесно связанных между собой. Зато эта мера усилила римское государство в целом, поскольку провинции получили право голоса в правительстве. Цезарь пытался помочь подвластным государствам и другим способом – реформируя систему налогообложения.
Цезарь первым присвоил право называться римскими гражданами людям, жившим за пределами Италии, Это право получили жители Цизальпинской Галлии, а также население нескольких городов Трансальпийской Галлии и Испании. Цезарь особенно заботился об ученых, которым было даровано право гражданства вне зависимости от места их рождения. Он планировал дать гражданство и сицилийцам, но не успел сделать этого.
Он велел возродить Карфаген и Коринф, два города, разрушенные римлянами сто лет назад, населив Карфаген римлянами, а Коринф – греками.
Цезарь пытался реорганизовать и сделать более эффективной систему бесплатных раздач хлеба тем, кто имел на это право. Он стремился поощрять браки и деторождение, даровав женщинам, имеющим детей, разрешение носить дополнительные украшения, а отцам – право на снижение налогов. он открыл первую публичную библиотеку в Риме; у иего были грандиозные планы (которые он не успел осуществить) составить карты всего римского государства, осушить болота и улучшить гавани, усовершенствовать законы и многое другое.
Но самым долговечным его начинанием оказалась реформа календаря. До 46 г. до н. э. годы в Риме считали исходя из лунного календаря – эту систему создал, согласно преданию, еще Нума Помпилий. Однако двенадцать лунных месяцев (считая, что в месяце двадцать девять с половиной дней от одного новолуния до другого) составляют всего триста пятьдесят четыре дня. Каждый лунный год получался на одиннадцать дней короче солнечного, состоящего из трехсот шестидесяти пяти дней, поэтому месяцы постепенно перемещались на другие сезоны.
Для того чтобы сев, урожай и другие сельскохозяйственные работы приходились на одни и те же месяцы в году, необходимо было время от времени добавлять в календарь дополнительный месяц. В Вавилонском царстве для этого изобрели очень сложную систему, которая, однако, работала очень хорошо и была принята у греков и иудеев.
Римляне, однако, не пользовались этой системой. За их календарем следил Pontifex Maximus (верховный жрец; кстати, мы до сих пор называем папу римского «понтификом»), который обычно руководствовался политическими соображениями. Если у власти находились его друзья, он вставлял в календарь дополнительный месяц,чтобы продлить срок их полномочий, а если у власти стояли враги, то не делал этого, укорачивая год.
Поэтому к 46 г. до н. э. римский календарь устарел и вносил путаницу в жизнь людей. Он отставал от солнца на восемьдесят дней. Зимние месяцы попадали на осень, осенние – на лето и т. д.
В Египте Цезарь познакомился с гораздо более совершенным календарем и решил завести в Риме нечто подобное. Он обратился за помощью к египетскому астроному Сосигепу и ввел в Риме новый календарь. 46 г. до н. э. продолжался четыреста сорок пять дней – в конце его было добавлено два месяца, чтобы догнать солнце. (Это был самый длинный год во всей истории, и его иногда называют «годом неразберихи», хотя лучше было бы назвать его «последним годом неразберихи».)
Начиная с 1 января 45 г. до н. э. в году стало двенадцать месяцев по тридцать или тридцать одному дню в каждом (за исключением февраля, который римляне считали несчастливым и который продолжался всего двадцать восемь дней). Продолжительность года стала равняться тремстам шестидесяти пяти дням, а на фазы луны больше не обращали внимание.
Однако истинная продолжительность года равна тремстам шестидесяти пяти дням с четвертью. Чтобы календарь каждые четыре года не отставал на день, был установлен «високосный год», в котором в феврале добавлялся один день, а весь год насчитывал триста шестьдесят шесть дней.
Цезарь также велел считать началом года не 1 марта, а 1 января, ибо в этот день римские магистраты приступали к выполнению своих обя занностей. Из-за этого названия нескольких месяцев перестали соответствовать их порядковому номеру. Сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь происходят от латинских числительных «семь», «восемь», «девять» и «десять», поскольку они были седьмым, восьмым, девятым и десятым месяцами в году, который начинался с 1 марта. В нашем современном календаре сентябрь стал девятым, а не седьмым месяцем, то же самое произошло и с тремя другими. Однако это никому не мешает.
Этот календарь, названный в честь Юлия Цезаря юлианским, принят и в наши дни и претерпел лишь самые незначительные изменения. Месяц, известный римлянам как квинтилий, теперь называется июлем, он тоже получил свое название в честь Цезаря (в этом месяце полководец родился).
Убийство Цезаря
Элементы демократии присутствовали в римской системе управления, поскольку некоторые посты были выборными. Однако голосовать могли только те, кто во время выборов находился в Р име, и власть сосредотачивалась в основном в руках сенаторов, которые представляли интересы весьма немногочисленного класса общества.
Мы можем лишь сожалеть о том, что римляне не создали системы репрезентативного управления, при которой люди в различных районах страны избирают своих делегатов. Эти делегаты переселялись бы в Рим и представляли бы там в государственном сенате интересы своих избирателей. Следует, однако, помнить, что в те времена люди могли передвигаться на большие расстояния только верхом. Поэтому даже если бы представители различных районов римского государства жили в Риме, они едва ли представляли бы себе, какие проблемы существуют у их избирателей и каково их мнение по тем или иным вопросам. Современная форма демократии стала возможна в крупных государствах только в наше время.
Поэтому римляне выбирали не между монархией и демократией, а между эффективным и честным правительством – с одной стороны, и неэффективным и продажным – с другой. Со времен Гракхов римский сенат становился все более продажным, а управление – все менее эффективным. Более того, оппозиция часто состояла из негодяев, потворствующих самым низменным инстинктам толпы, которую обе стороны использовали для достижения своих собственных целей.
В то время наиболее эффективное и честное управление мог обеспечить именно единоличный правитель, умный и порядочный, обладающий неистощимой энергией, умеющий подчинить себе других людей и заставить их честно и эффективно выполнять свои обязанности – или назначить других на их место. (Иными словами, человек, подобный сильному американскому президенту.)
Конечно, Юлий Цезарь не был таким идеальным правителем, ибо не существует идеальных людей, но он был одним из самых способных людей в истории, и в Риме того времени он не знал себе равных. Случалось, что он вел себя как суетный, нечестный или жестокий человек, способный на предательство, по зачастую он проявлял проницательность, энергию, мягкость, умение прощать. Более того, он очень хотел создать в римском государстве хорошую систему управления, а для этого ему требовалась вся полнота власти. Иного выхода он не видел.
Когда Цезарь был избран пожизненным диктатором, он получил в свои руки необходимую власть, но ему хотелось стать царем. В этом тоже заключался глубокий смысл. Оставаясь диктатором, он не без оснований опасался, что его смерть станет сигналом к новому этапу борьбы за власть; если же он будет царем, то власть унаследует его сын или какой-нибудь другой родственник, и в государстве сохранится мир. (Конечно, история других царств того времени свидетельствует о том, что почти всех их раздирали на части междоусобицы, поскольку за престол дрались члены правящей фамилии, но можно было надеяться, что римляне, издавна привыкшие подчиняться закону, не пойдут по этому пути.)
Однако слово «царь» со времен Тарквиния вызывало у римлян инстинктивный ужас. Все римские дети учили историю своей страны, и рассказы о Тарквинии и создании республики воспитывали в них неприязнь к царям. Помимо всего прочего, история Рима свидетельствовала о том, что республика постоянно одерживала победы над всеми восточными царствами. Поэтому никто не сомневался, что республиканская форма правления лучше монархии.
Поэтому, когда Цезарь вернулся из Испании, против него начало зреть тайное недовольство. Члены старой сенаторской партии считали, что его реформы разрушают старую систему управления, которая сделала Рим великим. Другие люди опасались установления монархии. Третьи – завидовали Цезарю как человеку и бесились при мысли, что полководец, некогда бывший одним из многих, теперь будет почитаем и едва ли не обожествляем как верховный владыка. И вправду, Цезарю уже начали оказывать божественные почести, и те, кого возмущало его желание стать царем, еще больше возмущались тем, что к нему относятся как к Богу.
Одним из членов заговора против Цезаря был Марк Юпий Брут, родившийся в 85 г. до н. э. Он был племянником Катона Младшего и сопровождал его на Кипр, когда Катон был изгнан из Рима Цезарем и Помпеем. На Кипре Брут проявил себя не с самой лучшей стороны – он безжалостно выколачивал деньги из жителей этой провинции.
Пожалуй, было вполне естественно, что племянник Катона встал на сторону Помпея. Он сопровождал Помпея и Катона в Грецию и воевал на стороне Помпея в битве при Фарсале. Брут оказался в плену, по Цезарь простил его и отпустил на свободу.
Когда Цезарь уехал в Африку воевать против Катона, он оставил Брута наместником в Цизальпинской Галлии. Катои, не желая подчиняться Цезарю, совершил самоубийство, зато его племянник предпочел работать на победителя и трудился на славу в долине реки По.
Когда Цезарь вернулся из Испании, Брут женился на своей двоюродной сестре Порции, дочери Катона, и получил от Цезаря высокий пост в самом Риме. Здесь он вступил в ряды заговорщиков, возможно, именно потому, что боялся момента, когда Цезарь объявит себя царем.
По традиции Брута считают патриотом, человеком возвышенных устремлений – в этом повинен Шекспир, создавший такой его образ в своей трагедии «Юлий Цезарь». В ней он называет Брута «самым благородным римлянином из всех» (имеется в виду заговорщиков), ибо он один, по мнению Шекспира, присоединился к заговору из чисто идеалистических соображений. В это еще можно было бы поверить, если бы данные соображения возникли у Брута чуть пораньше и заставили бы его отказаться от милостей и должностей, которые он до самого последнего момента получал из рук Цезаря.
Другим заговорщиком стал Гай Кассий Лонгин. Кассий сопровождал Красса в Парфию и после разгрома римлян у города Карры привел остатки римской армии в Сирию. Когда же парфяне сами вторглись в Сирию, он разгромил их и отбросил назад.
Кассий был сподвижником Помпея, командовал эскадрой в его флоте и одержал ряд побед. Однако после битвы при Фарсале он решил поменять хозяина. Он отправился в Малую Азию и, встретив Цезаря, который воевал против Фарнака, отдался на милость победителя. Цезарь простил его и разрешил служить под своим началом.
Кассий, очевидно, возглавлял заговор. Он женился на Юнии, сестре Брута, и, познакомившись с ним благодаря этому, убедил его присоединиться.
В число участников интриги входил и Децим Юний Брут, один из военачальников Цезаря в Галлии, одно время бывший ее губернатором. Цезарь даже объявил его своим наследником. Среди заговорщиков был и Луций Корнелий Цинна, сын и тезка второго консула при Марии и брат первой жены Цезаря.
К февралю 44 г. до н. э. (709 г. AUC) заговорщики почувствовали, что надо торопиться. Цезарь уже несколько раз устраивал эксперименты, проверяя, как римский народ отнесется к его воцарению. 15 февраля, во время некоего праздника, Марк Антоний, преданнейший друг Цезаря, протянул ему диадему (полотняную повязку), которая на Востоке символизировала монаршую власть. В наступившей за этим гнетущей тишине Цезарь отбросил ее и воскликнул: «Я – Цезарь, а не царь!» – и народ разразился громом аплодисментов. Эта попытка не удалась.
Тем не менее заговорщики были уверены, что Цезарь попробует еще раз, и очень скоро. Он собирался вместе с легионами пересечь Адриатику и, возможно, начать войну против парфян. Но перед отплытием он непременно объявит себя царем, а присоединившись к своей армии, будет окружен преданными ему солдатами, и убийство станет невозможным.
Сенат собирался 15 марта (мартовские иды по римскому календарю), и все были уверены, что в этот день Цезарь объявит себя царем. О мартовских идах рассказывали многое – Цезаря якобы предупредили, чтобы он опасался этого дня; что его жене, Кальпурнии, приснился дурной сои, и она умоляла мужа не ходить в сенат, и так далее.
Вероятно, Цезарь провел утро в раздумьях, не следует ли прислушаться к словам жены, пока, наконец, за ним не послали Децима Брута. Брут сказал ему, что его престиж сильно пострадает, если он останется дома, и Цезарь, хорошо понимавший, как важно в такой ситуации «сохранить лицо», решил идти.
По дороге кто-то вложил ему в руку письмо, где сообщалось о заговоре, но Цезарю не представилось случая прочесть его. Входя в здание, правитель продолжал держать этот листок.
Заговорщики, все хорошо известные Цезарю, а многие – его друзья, окружили его, когда он вошел во дворец и занял свое место у подножия статуи Помпея. Марка Антония, который мог бы броситься на помощь Цезарю, специально отозвал в сторону один из заговорщиков и отвлек его внимание разговором. (Некоторые предлагали убить и его, но Марк Брут выступил против, заявив, что лишняя кровь им не нужна.)
Цезарь был один; неожиданно все выхватили ножи. Безоружный диктатор отчаянно пытался вырваться из рук убийц, по вдруг увидел среди них Марка Юния Брута, своего любимца.
«И ты, Брут?» – воскликнул он и перестал сопротивляться. Ему нанесли двадцать три рапы, и вскоре диктатор Рима уже лежал в луже крови у основания статуи Помпея.
Глава 11. КОНЕЦ РЕСПУБЛИКИ
Наследник Цезаря
Едва Цезарь пал, как Брут тут же выскочил на передний план и, размахивая окровавленным кинжалом, объявил сенаторам, что спас Рим от тирана. И лично Цицерона он попросил заняться реорганизацией управления.
Город замер от ужаса – все были уверены, что за убийством Цезаря последует кровавая резня. Сторонники покойного растерялись и не предпринимали никаких действий; даже Марк Антоний укрылся в безопасном месте.
Но когда наступила ночь, события сдвинулись с места. В Рим вошел легион, которым командовал верный Цезарю военачальник Марк Эмилий Лепид, сын и тезка полководца, разбитого Помпеем тридцать три года назад, так что заговорщикам пришлось действовать осторожно.
Тем временем Марк Антоний пришел в себя настолько, чтобы забрать в свои руки деньги, которые Цезарь отложил на проведение заплани рованной им военной кампании, а также убедил Кальпурнию отдать ему бумаги Цезаря.
Что касается заговорщиков, то они уговорили Цицерона встать на их сторону. После этого они (не спуская глаз с легиона Лепида) вступили в переговоры с Марком Антонием, который для виду тоже согласился присоединиться к ним. Угроза новой гражданской войны миновала.
Было решено пойти на компромисс. Сенат обязался ратифицировать все указы Цезаря, так что, его реформы не пропали даром. Объявили также, что завещание Цезаря, которого еще никто не видел, будет считаться действительным. В свою очередь, главные участники заговора стали губернаторами провинций – они получали власть, но должны были уехать из Рима.
После этого заговорщики более не возражали против торжественных похорон Цезаря. Марк Брут (вопреки советам некоторых своих товарищей) решил, что это не принесет им вреда, зато успокоит и утешит почитателей Цезаря.
На похоронах Марк Антоний произнес речь. Он напомнил собравшимся о великих деяниях Цезаря и зачитал его завещание, в котором тот передавал свои сады в общественное пользование, а каждый римлянин получал сумму, эквивалентную современным 25 долларам. Такое великодушие до глубины души растрогало людей.
Но Марк Антоний на этом не остановился. Он рассказал о ранах, которые Цезарь получил за свое величие и великодушие, и собравшиеся тут же стали требовать, чтобы заговорщики были преданы казни. Присутствовавшие на похоронах друзья убийц Цезаря испугались и посчитали за лучшее уйти. На какое-то время Марк Антоний подчинил себе Рим.
Но в это время на сцене появилось новое действующее лицо – девятнадцатилетний юноша по имени Гай Октавий.
Он был внуком Юлии, сестры Юлия Цезаря, а следовательно, его внучатым племянником. Он родился в 63 г. до н. э., в год заговора Катилины. У Цезаря своих детей не было, и Октавий, по логике вещей, являлся его наследником.
Октавий был слаб здоровьем и неспособен к военной службе. Но его двоюродный дед и не собирался делать из него воина – ему требовался живой наследник. Поэтому, готовясь к походу на Парфию, Цезарь отправил Октавия в Аполлонию, город к югу от Диррахия, где тот завершил свое образование.
Здесь до Октавия дошли слухи об убийстве Цезаря, и он тут же отплыл в Италию. Он был назван наследником в завещании деда, а это завещание ратифицировал сенат. Октавий всей душой стремился к тому, что уготовила ему судьба, хотя его родственники боялись, что он утонет в водовороте политики, и уговаривали его отказаться от наследства.
Приезд Октавия расстроил все планы Марка Антония, который считал, что власть в Риме должна перейти в его руки. Он не хотел делиться ею с хилым юношей. Согласно завещанию Юлия Цезаря, Октавий признавался его сыном, но Марк Антоний не позволил сенату одобрить этот пункт. Тем не менее, Октавий принял имя Гай Юлий Цезарь Октавиан и ныне известен нам как Октавиан.
Однако Марк Антоний не мог делать то, что хотел. Многие воинские подразделения держали сторону Октавиана просто потому, что он носил дорогое им имя Цезаря. Более того, Цицерон, заклятый враг Марка, стал союзником Октавиана (которого он надеялся использовать в своих целях) и произнес несколько убедительных и ярких речей против Антония.
Марк Антоний решил, что настало время повысить свою популярность с помощью военных побед. Один за другим заговорщики покинули Рим и разъехались по провинциям. Марк находился в Греции, Кассий – в Малой Азии, Децим Брут – в Цизальпинской Галлии. он был ближе всех к Риму, и Марк Антоний наметил в жертвы его. Лепида послали в Испанию, чтобы нейтрализовать остатки Помпеевой армии, но Марк Антоний не сомневался, что справится с Децимом Брутом в одиночку. Он заставил сенат отдать ему Цизальпинскую Галлию и двинулся на север. Так началась третья гражданская война.
Но как только Марк Антоний покинул Рим, Цицерон и молодой Октавиан убедили сенат объявить его врагом народа и послать за ним армию. Этой армией командовали оба консула, а помощником их назначили Октавиана. (Получалось, что Октавиан сражался на стороне Децима Брута, убийцы своего двоюродного деда, против Марка Антония, самого преданного его сторонника. Это, однако, был только первый шаг, сделанный им на пути к осуществлению своих хитроумных планов. Никто и не подозревал, что наследник Цезаря, не будучи полководцем, являл собой политика не менее ловкого, чем сам Цезарь.)
Децим Брут засел в Мутине, современной Модене, взять которую не удалось. Марк Антоний, зажатый между двумя противниками, был разбит и в апреле 43 г. до н. э. перешел вместе со своей армией через Альпы в южную Галлию, где соединился с войском Лепида, пришедшего из Испании. Октавиану необыкновенно повезло. Он лишил Марка Антония всяких надежд на во енную славу, два консула погибли в битве, и Октавиан остался во главе армии. Он вернулся в Рим и, опираясь на поддержку своих солдат, без труда убедил сенат признать его приемным сыном Цезаря и избрать консулом.
Теперь, когда он подчинил себе Рим, он смог наконец наказать заговорщиков. Октавиан заставил сенаторов объявить их вне закона, и в сентябре снова уже был в Цизальпинской Галлии, только на этот раз он явился по душу Децима Брута. Октавиан сделал то, что не удалось Марку Антонию. Воины Брута дезертировали целыми толпами, и заговорщику пришлось бежать. Но его поймали и казнили.
Второй триумвират
Поэтому Лепид постарался помирить старого друга Цезаря и его наследника. Все они встретились в Бононии, современной Болонье, и согласились разделить между собой римские владения. Так 27 ноября 43 г. до н. э. был создан второй триумвират, состоявший из Марка Антония, Октавиана и Лепида.
Октавиан, заключив соглашение с двумя триумвирами, предал сенат, который вновь таким образом лишился власти. Особенно сильно пострадал Цицерон – нападая на Марка Антония, он целиком полагался на поддержку Октавиаиа, но теперь понял, что гибель неизбежна.
Антоний в качестве награды за свое вступление в триумвират потребовал казни Цицерона, и Октавиан согласился. Все трое широко применяли практику проскрипции, следуя примеру Суллы почти сорокалетней давности. Многих зажиточных граждан убили, а их собственность подверглась конфискации.
Цицерон попытался бежать из Италии, но встречные ветра прибили его корабль к берегу. Не успел он снова отплыть, как явились посланные за ним солдаты. Он запретил своим людям сопротивляться, ибо это было бессмысленно. Выйдя к солдатам в одиночку, Цицерон бесстрашно принял смерть.
Странно, но Марк Антоний решил казнить и старого врага Цицерона – Верра, который с комфортом жил в ссылке в Массалии. Жадный до конца, он отказался уступить некоторые бесценные произведения искусства не менее жадному Марку Антонию. Верр расплатился за это своей никчемной жизнью.
Когда второй триумвират крепко взял власть в Италии в свои руки, а партия оптиматов в ужасе затаилась, пришло время заняться Брутом и Кассием. Армия триумвиров отправилась в Грецию, чтобы разгромить их. (Октавиан заболел в Диррахии и к месту битвы был доставлен на носилках.)
Сражение произошло у города Филиппы в восточной Македонии, примерно в десяти милях к северу от побережья Эгейского моря. (Филиппы основал и укрепил триста лет назад царь Филипп Македонский, отец Александра Великого, и в его честь город получил свое название.)
Заговорщикам следовало бы подождать – они могли голодом вынудить Антония и Октавиаиа отступить или сдаться, поскольку продуктов у них было в обрез. Кассий советовал такой путь, но Брут не вынес ожидания – он хотел поскорее разделаться с Октавианом. В октябре 42 г. до н. э. состоялось сражение, в котором Брут сильно потеснил войско Октавиана. Однако у Кассия дела шли хуже, и он в отчаянии покончил с собой, не подумав, что в этой битве, как в лотерее, ему просто не повезло.
Брут, узнав о случившемся, ужасно расстроился и несколько недель спустя навязал Антонию и Октавиану вторую битву, в которой был разбит превосходящими силами, и тоже покончил с собой.
Теперь триумвиры властвовали над Римом, но, очевидно, скоро почувствовали, что им лучше расстаться. Лепид получил во владение западные провинции, Антоний – восточные, а Октавиан остался в Риме.
Похоже, что Антонию повезло больше всех. Восток, несмотря на то что римские губернаторы, от которых не отставали римские полководцы, выжимали из него все соки, сохранил еще часть своих богатств, и Антоний мечтал до них добраться. В середине лета 41 г. до н. э. он прибыл в Тарс на южном побережье Малой Азии и занялся Египтом, который по-прежнему оставался самой богатой страной Средиземноморья.
Сочный плод созрел, и его следовало сорвать. После того как Цезарь посадил на трон Клеопатру и ее младшего брата, в Египте наступил мир – не было ни войн, ни восстаний [8]8
Существует предание, что Цезарь привез Клеопатру с собой в Рим и что она жила там до его убийства, но доводы в пользу этого весьма неубедительны, и, скорее всего, это выдумка. Гораздо более вероятно, что она осталась в Египте, своей родной стране.
[Закрыть]. В 44 г. до н. э., когда ее брат достиг четырнадцатилетнего возраста и захотел принять активное участие в делах, Клеопатра очень ловко вышла из создавшегося положения – она взяла да и отравила его. После этого она сделалась единовластной правительницей.
В течение нескольких месяцев, последовавших за убийством Цезаря, Клеопатра соблюдала нейтралитет, решив подождать дальнейшего развития событий. Но Антоний решил, что нейтралитет с ее стороны был неуместен, и за то, что она не оказала активной поддержки триумвирам, ей надлежит заплатить кругленькую сумму. Поэтому он велел египетской царице явиться к нему в Тарс.
Клеопатра приплыла на царской лодке, намереваясь убедить Марка Антония в своей правоте тем же способом, каким семь лет назад она убедила в ней Цезаря. Клеопатре в то время было двадцать восемь лет, и она находилась в расцвете красоты.
Пообщавшись с ней, Марк Антоний решил, что она не заслуживает того, чтобы ее заставляли платить дань. Вместо этого он отдал ей визит, и они отправились в Александрию вместе. Здесь он приятно провел время, расслабившись в обществе очаровательной царицы и начисто забыв обо всех военных и политических делах.
А в Италии Октавиану, наверное, очень хотелось оказаться на его месте. Жена Антония, Фульвия (которая раньше была женой Клодия и отличалась злобным характером), была вне себя от ярости. Она хорошо понимала, что раз Октавиан остался в Риме, то он в конце концов и станет правителем всего римского государства. Не нравились ей и каникулы, проводимые Антонием в александрийском дворце Клеопатры.
Поэтому Фульвия убедила Луция Антония (брата Марка Антония), который в тот год был консулом, возглавить армию и выступить против Октавиаиа. Она надеялась ослабить его власть и заставить Марка Антония выступить против него, хотя бы затем, чтобы защитить жену и брата.
