Текст книги "Новые Миры Айзека Азимова. Том 1"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

3

Лаура уселась на свое место. Какими мягкими и удобными стали делать сиденья! И вообще, насколько уютны самолеты внутри – совсем не похожи на те жесткие, серебристые и не предназначенные для людей конструкции, какими они представляются снаружи.

Плетеная колыбелька стояла на соседнем кресле. Она заглянула в щелочку между одеяльцем и полукруглой крышечкой. Уолтер спал. Безмятежное пухлое младенческое личико с полукружиями век, осененных пушистыми ресницами.

Прядка светло-каштановых волос свесилась ему на лоб, и Лаура, затаив дыхание, осторожно заправила ее под чепчик.

Приближалось время очередного кормления, и мать надеялась, что ребенок еще слишком мал и непривычность обстановки его не встревожит. Стюардесса оказалась очень добра и приветлива и даже поставила его бутылочки в холодильник. Подумать только – холодильник в самолете!

Люди, сидящие по другую сторону прохода, поглядывали на Лауру с особым выражением, ясно показывающим, что они охотно заговорили бы с ней, отыскав подходящий предлог. Такой момент настал, когда она вынула Уолтера из колыбельки и уложила на колени розовое тельце, закутанное в белые пеленки.

Когда люди незнакомы, младенец всегда уважительный повод начать разговор. Сидящая напротив дама (как нетрудно было предсказать) сказала:

– Какой чудесныйребенок. Сколько ему уже, милая?

– На следующей неделе исполнится четыре месяца, – ответила Лаура, правда, несколько невнятно (зажав губами булавки, она расстелила на коленях одеяльце и меняла Уолтеру пеленки). Уолтер смотрел на любопытную даму и глуповато улыбался, демонстрируя влажные беззубые десны. (Ему всегда нравилось, когда меняли пеленки.)

– Посмотри, как он улыбается, Джордж, – сказала дама. Ее муж улыбнулся в ответ и пошевелил толстыми пальцами.

– Гу-у-у, – сказал он. Уолтер пискляво рассмеялся.

– Как его зовут, милочка? – спросила дама.

– Уолтер Майкл, – ответила Лаура, потом добавила: – В честь отца.

Вскоре все мешавшие разговору барьеры рухнули. Лаура узнала, что супругов зовут Джордж и Элеонора Эллис, что они возвращаются из отпуска, у них трое детей – две девочки и мальчик, уже взрослые. Обе дочери замужем, и одна даже подарила им двух внуков.

Лаура слушала их, изобразив на лице интерес. Муж всегда говорил ей, что его привлекло именно ее умение слушать других.

Уолтер заерзал, и Лаура освободила ему ручки, чтобы он смог потратить часть энергии на движение.

– Вы не подогреете его бутылочку? – спросила она стюардессу.

Угодив под град строгих, но сочувственных вопросов, Лаура рассказала, сколько раз в день малышу нравится есть, какой именно смесью она его кормит и не появляется ли у него на ножках сыпь от мокрых пеленок.

– Надеюсь, у него сегодня не расстроится желудочек, – взволнованно добавила она. – Сами знаете – самолет качает…

– Господи, – отозвалась миссис Эллис, – да он еще слишком маленький, чтобы такое замечать. К тому же нынешние большие самолеты просто замечательны. Мне даже не верится, что мы в воздухе, пока я не выгляну в окошко. Да и тебе, Джордж, правда?

Однако мистер Эллис, человек прямой и откровенный, сурово произнес:

– Признаться, я удивлен, что вы взяли такого маленького ребенка в полет.

Его жена повернулась к нему и нахмурилась.

Лаура прижала Уолтера к плечу и нежно похлопала ладонью. Начавший было похныкивать малыш тут же смолк, запустив пальчики в гладкие светлые волосы матери. Вскоре он уже теребил свисающую на шею прядку.

– Я везу его к отцу, – пояснила Лаура. – Уолтер еще не видел сына.

Мистер Эллис возмущенно покраснел и едва не разразился гневным комментарием, но миссис Эллис быстро вставила:

– Полагаю, ваш муж служит?

– Да, служит.

(Мистер Эллис открыл рот в беззвучном «О!» и смущенно смолк.)

– Его часть расположена неподалеку от Давао, он должен встретить меня в Николс-Филде.

Пока стюардесса грела бутылочку, Лаура успела рассказать, что ее муж – старший сержант в интендантской части, что в армии он уже четыре года, а женаты они два года, что мужа скоро демобилизуют и они перед возвращением в Сан-Франциско проведут здесь же долгий медовый месяц.

Тут подошла стюардесса. Лаура уложила Уолтера на согнутую левую руку и поднесла к его губам бутылочку. Десны малыша тут же сдавили соску, в молоке забулькали пузырьки. Ручки малыша хватались за теплое стекло, а голубые глазки внимательно смотрели на мать.

Лаура слегка прижала к себе Уолтера и подумала, что сколько бы трудностей и хлопот ни причиняли дети, все равно нет ничего чудеснее собственного малыша.

4

Теория, думал Ган, всегда теория. Те, кто миллион лет назад жил на поверхности, могли видетьВселенную, могли ощущать ее непосредственно. А сейчас, когда над нашими головами восемьсот миль камня, Раса может лишь строить предположения, основываясь на показаниях подрагивающих стрелок приборов.

Лишь теоретически считается, что клетки мозга, кроме обычного электрического потенциала, излучают и энергию совершенно другого вида. Энергию, которая по своей природе не электромагнитная и потому не привязана намертво к черепашьей скорости света. Энергию, связанную лишь с высшими функциями мозга и потому характерную только для разумных существ.

Только подрагивающая стрелка показывала, что такая энергия просачивается в их пещеру, а другие стрелки указали на ее источник, находящийся на расстоянии десяти световых лет. Должно быть, как минимум одна звезда приблизилась к их планете с той поры, когда жившие на поверхности определили, что до ближайшей звезды пятьсот световых лет. Или же ошибочна теория?

– Ты боишься? – Ган без предупреждения ворвался на его разговорный уровень и резко нарушил течение и без того встревоженных мыслей Рои.

– Это великая ответственность, – ответил тот.

Вот уже и другиезаговорили об ответственности, подумал Ган. Многие поколения очередной Главный Техник, сменяя прежнего, трудился над созданием Резонатора и Приемной Станции. Гану же выпало поставить в этой работе точку. Что могли другие знать об ответственности?

– Да, великая, – подтвердил Ган. – Мы многословно рассуждали о гибели Расы, всегда предполагая, что такое может случиться когда-нибудь в будущем, но не в наше время. Но это время пришло, понимаешь? Пришло. То, что мы сегодня сделаем, поглотит две трети всего нашего запаса энергии. На повторную попытку ее уже не останется. Ее не хватит даже нынешнему поколению – прожить отпущенный срок. Но если ты выполнишь все указания, это уже не будет иметь значения. Мы подумали обо всем. Жизни целых поколений ушли на то, чтобы продумать все до мелочей.

– Я выполню все, что мне скажут.

– Твое мысленное поле будет сравниваться с полем, приходящим к нам из космоса. У каждой личности свое, неповторимое мысленное поле, и обычно вероятность совпадения двух полей очень мала. Но космическое поле суммирует в себе миллиарды индивидуальных полей. Весьма вероятно, что твое поле совпадет с одним из них, и в этом случае установится резонанс – до тех пор, пока будет работать Резонатор. Известны ли тебе принципы его работы?

– Да, старший.

– Тогда ты знаешь, что на время резонанса твой разум окажется на Планете X в мозгу существа, чье поле идентично твоему. Этот процесс почти не требует расхода энергии. В резонанс с твоим разумом мы настроим и массу Приемной Станции. Методика пересылки массы подобным способом была последней из стоявших перед нами проблем. Мы решили и ее. Но сама пересылка потребует столько энергии, сколько Раса обычно расходует за сто лет.

Ган взял черный куб Приемной Станции и угрюмо на него посмотрел. Три поколения назад считалось невозможным изготовить этот прибор со всеми нужными свойствами, уместив всю его начинку в объем менее двадцати кубических метров. Сумели-таки… Вот он – куб размером с его кулак.

– Мысленное поле клеток разумного мозга может иметь лишь одну, четко определенную структуру, – продолжил он. – Все живые существа, на какой бы планете они ни развились, должны иметь белковую основу тел и кислородно-водную биохимию Если они живут в своем мире, то и мы сможем в нем жить.

Теория, подумал Ган, перейдя на более глубокий уровень мышления. Опять теория.

– Но это вовсе не означает, – предупредил он, – что тело, в котором ты очутишься, его мозг и эмоции не окажутся для тебя совершенно чужими. Поэтому мы предусмотрели три метода активации Приемной Станции. Если ты станешь существом с сильными конечностями, тебе следует надавить на любую из граней куба с силой пятьсот фунтов. Если же твои конечности окажутся слабыми, тебе достаточно будет нажать на кнопку, до которой ты сможешь дотянуться через единственное отверстие в кубе. А если у тебя вовсе не окажется конечностей, если твое будущее тело окажется парализовано или по какой угодно причине беспомощно, то ты сможешь активировать Станцию энергией мысли. Едва Станция будет активирована, мы получим две разнесенные в пространстве точки, а не одну, как сейчас, и Раса сможет переместиться на Планету X с помощью обычной телепортации.

– Но это означает, что мы воспользуемся электромагнитной энергией, – сказал Рои.

– И что же?

– Перемещение продлится десять лет.

– Мы не ощутим его длительности.

– Я это понимаю, но в таком случае Станция на десять лет останется на Планете X. А если она за это время окажется уничтоженной?

– Мы подумали и об этом. Мы обо всем подумали. Едва включившись, Станция начнет генерировать поле парамассы и перемещаться в направлении гравитационного притяжения, проходя сквозь обычную материю до тех пор, пока не достигнет вещества с плотностью достаточно высокой, чтобы ее затормозить. Для этого хватит нескольких метров скальной породы Менее плотное вещество ее не остановит. Станция останется в нескольких метрах под землей все десять лет, затем противоположно направленное поле вытолкнет ее на поверхность, где мы и появимся один за другим.

– В таком случае почему бы не сделать активацию Станции автоматической? В нее уже встроено столько автоматики…

– В отличие от нас ты не обдумал проблему достаточно тщательно, Рои Не всякое место на поверхности Планеты X может оказаться подходящим. Если ее обитатели – могучие и развитые существа, то тебе придется самому отыскать укромное место для Станции. Не годится, если она возникнет где-нибудь на площади посреди города. К тому же тебе нужно будет убедиться, что Станции не угрожают любые прочие опасности.

– Какие?

– Не знаю. В древних архивах, записанных еще на поверхности, упоминается многое, ставшее с тех пор непонятным. Эти явления не объяснялись, потому что считались очевидными, но мы не были на поверхности почти сто тысяч поколений и теперь теряемся в догадках. Техники не пришли к единому мнению даже насчет сущности звезд, а ведь их архивы упоминают часто и неоднократно. Но что такое «штормы», «землетрясения», «вулканы», «смерчи», «оползни», «наводнения», «молнии» и так далее? Все эти понятия означают явления на поверхности, которые считались опасными, но мы не знаем их сути. Не знаем также, как от них защищаться. Поэтому ты, отыскав нужную информацию в сознании другого существа, возможно, сумеешь предпринять необходимые действия.

– Каким временем я буду располагать?

– Резонатор не может работать непрерывно более двенадцати часов. Мне хотелось бы, чтобы ты уложился в два. Ты вернешься автоматически, как только Станция будет активирована. Ты готов?

– Готов.

Ган подвел его к сооружению из дымчатого стекла. Рои уселся, расположив конечности в соответствующих углублениях и опустив вибриссы в ртуть для лучшего контакта.

– А, если я обнаружу, что нахожусь в теле умирающего существа? – спросил Рои.

– Когда разумное существо при смерти, – ответил Ган, настраивая установку, – его мысленное поле искажается. И нормальное мысленное поле – такое, как у тебя, – не сможет войти с ним в резонанс.

– А если существо погибает от внезапной смерти?

– Об этом мы тоже думали. Защитить тебя от такой случайности невозможно, но вероятность того, что смерть чужого существа наступит столь быстро, что ты не успеешь активировать Станцию мысленно, меньше одной двадцатитриллионной, если только таинственные опасности, подстерегающие на поверхности, не являются еще большими, чем мы ожидаем… У тебя осталась минута.

Рои и сам не знал почему, но последняя его мысль перед трансляцией была о Венде.

5

Лаура проснулась внезапно, словно ее кольнули булавкой. Что случилось?

Лучи послеполуденного солнца били ей в лицо. Лаура заморгала, прикрыла окошко иллюминатора шторкой и склонилась над колыбелькой Уолтера.

Она немного удивилась, увидев, что глаза ребенка открыты. В это время ему полагалось спать. Лаура взглянула на часы. Да, рано ему просыпаться, и до кормления еще целый час. Она придерживалась вольной системы кормления, предоставляя малышу криком уведомлять мать, что он проголодался, но, как правило, Уолтер весьма близко придерживался расписания.

– Проголодался, малыш? – спросила она.

Уолтер никак не отреагировал, разочаровав мать. Лауре хотелось бы, чтобы сын улыбнулся. Еще больше ей хотелось, чтобы он рассмеялся, обнял ее пухлыми ручками, сказал: «Мамочка», но сейчас он был еще слишком мал для таких нежностей. Зато улыбаться научился давно.

Лаура почесала малышу подбородочек. Он всегда улыбался, когда она так делала.

Но он лишь моргнул в ответ.

– Хоть бы он не заболел, – пробормотала она и с тревогой посмотрела на миссис Эллис. Та опустила журнал.

– Что-то не так, дорогая?

– Не знаю. Уолтер просто лежит.

– Бедняжка. Наверное, устал.

– Но почему он тогда не спит?

– Он в непривычной обстановке. Наверное, лежит и все разглядывает.

Она поднялась, подошла к Лауре и склонилась, разглядывая малыша.

– Наверное, удивляешься, где это ты оказался, маленький проказничек, – заворковала она. – Да-да. И куда это подевалась моя уютная кроватка и зверюшки на обоях? Ути-ути…

Уолтер повернул головку и внимательно посмотрел на миссис Эллис. Та внезапно выпрямилась, словно ее пронзила боль, и провела ладонью по лбу.

– Господи! Какая странная боль!

– Думаете, он голоден? – спросила Лаура.

– Боже, – ответила миссис Эллис, постепенно успокаиваясь, – уж когда младенцы голодны, они сразу дают матери знать С ним все в порядке, поверьте мне. Я троих вырастила.

– Пожалуй, стоит попросить стюардессу подогреть ему еще бутылочку.

– Ну, если, по-вашему, так будет лучше… Когда стюардесса принесла бутылочку, Лаура вынула малыша из колыбельки.

– Сейчас ты покушаешь, потом я переменю тебе пеленки, а потом…

Она уложила головку Уолтера на согнутую руку, чмокнула его в щечку, поднесла к губам бутылочку… Уолтер завопил!

Широко раскрыв рот, он вытянул перед собой ручки с растопыренными пальцами. Его тельце напряглось и окаменело, словно от судороги. Крик малыша разнесся по всему салону.

Лаура тоже закричала и выронила бутылочку. Та разбилась, молоко растеклось белой лужицей.

– Что случилось? – с тревогой спросила миссис Эллис.

– Не знаю, не знаю. – Уложив Уолтера на плечо, она отчаянно его трясла, поглаживая по спине. – Детка, детка, не плачь. Что с тобой, малыш? Детка…

По проходу к ней уже торопилась стюардесса Ее нога едва не наступила на стоящий возле кресла Лауры куб. Уолтер яростно извивался, вопя все громче и громче.

6

Разум Рои затопил ужас. Только что он, привязанный к креслу, находился в контакте с ясным сознанием Гана, а мгновение спустя (разум не уловил длительности перехода) оказался погружен в мешанину странных, варварских и обрывочных мыслей.

Он полностью замкнул свое сознание, перед этим распахнутое для увеличения эффективности резонанса. Первое прикосновение к разуму чужака оказалось…

Не болезненным, нет Вызывающим головокружение и тошноту? Нет, и не таким Подходящего слова попросту не существовало.

Укрывшись в уютной пустоте замкнутого сознания, он собрался с духом и обдумал ситуацию, ощущая слабый мысленный контакт с Приемной Станцией. Ее удалось перебросить сюда. Прекрасно!

Некоторое время он игнорировал тело, в котором очутился. Вскоре оно потребуется ему для выполнения важнейших действий, поэтому не стоит раньше времени возбуждать подозрения чужака.

Затем Рои начал его изучать, входя наугад в разные участки нового сознания и отыскивая те из них, что отвечали за органы чувств. Так, существо различает часть электромагнитного спектра, улавливает колебания воздуха и, разумеется, ощущает прикосновения. Имеются также локализованные органы химического восприятия…

И, кажется, все. Изумившись, Рои проверил еще раз. Мало того, что у чужака не имелось органов оценки массы и электрического потенциала, без которых невозможно по-настоящему воспринимать окружающий мир, так он оказался еще и глух к мысленным контактам!

Сознание чужака было полностью изолированным.

Тогда как же они общаются? Он копнул глубже и выяснил наличие сложного кода, основанного на управляемых колебаниях воздуха.

Да разумны ли они вообще? Может, он угодил в мозг калеки? Нет, они все такие.

Выпустив мысленные щупальца, он обшарил сознания группы ближайших к нему существ, отыскивая Техника или того, кто считался таковым среди этих полуразумных калек, и наткнулся на разум существа, считавшего себя водителем транспортного средства. Так Рои выяснил, что находится на борту летательного аппарата.

Выходит, даже не зная о мысленных контактах, они создали зачаточную техническую цивилизацию. А может, они попросту одушевленные инструменты настоящих разумных существ с этой же планеты? Нет… Мысли чужаков отрицали такую возможность.

Рои принялся обшаривать сознание Техника. Что знает он об опасностях, которых так боялись древние? Да, в окружающей среде есть опасные явления. Движения воздуха. Изменения температуры. Падающая с неба жидкая или твердая вода. Электрические разряды. Каждое из явлений обозначалось своим вибрационным кодом, но можно было лишь гадать, как называли жившие на поверхности предки любое из них.

Впрочем, неважно. Главное, существует ли опасность сейчас? Здесь? Есть ли основания чего-либо опасаться?

Нет, понял он, обшарив сознание Техника. Этого оказалось достаточно. Он вернулся в разум своего хозяина, немного отдохнул, затем осторожно проверил… Ничего!

Сознание хозяина оказалось пустым! Он смог отыскать лишь ощущение тепла и слабые, едва мерцающие отклики на бытовые стимулы.

Может, его хозяин все-таки умирает? Утратил память? Сошел с ума?

Рои быстро переместился в сознание ближайшего существа и отыскал нужную информацию. Его хозяин оказался ребенком.

Ребенком? Нормальнымребенком? И настолько неразвитым?

Вернувшись в сознание ребенка, он решил проверить его возможности. С трудом отыскав моторные области мозга, он осторожно их простимулировал. Ребенок беспорядочно зашевелил конечностями. Попробовал управлять движениями – безуспешно.

Рои рассердился. И они еще утверждали, что подумали обо всем! А подумали они о разумных существах, не умеющих общаться мысленно? О младенцах настолько недоразвитых, словно они еще не вылупились из яйца?

Это, разумеется, означало, что, оставаясь в сознании младенца, он не сможет активировать Приемную Станцию. Мускулы и разум ребенка слишком слабы и не поддаются контролю настолько, чтобы воспользоваться любым из трех методов, перечисленных Ганом.

Рои напряженно размышлял. Вряд ли ему удастся воздействовать на материальное тело, воспользовавшись еще несовершенными клетками мозга ребенка, но что, если попробовать непрямое воздействие через сознание взрослого? В этом случае прямое физическое воздействие будет минимальным – достаточно разорвать связи между конкретными молекулами аденозинтрифосфата и ацетилхолина, а затем существо станет действовать по собственной воле.

Опасаясь неудачи, он медлил, потом обругал себя трусом и вновь проник в ближайший разум. Это оказалась женщина, временно отключившая свое сознание – такое состояние он успел отметить и у других. Стоит ли удивляться? Столь примитивному мозгу требуется регулярный отдых.

Некоторое время он отыскивал области мозга, способные откликнуться на стимуляцию, и, найдя подходящие, пробудил их. Сознание женщины мгновенно ожило, в мозг хлынули ощущения, уровень мышления начал быстро возрастать.

Прекрасно!

Но не совсем. Рои осмелился лишь на легкий толчок, мысленный укол, а не на приказ к конкретному действию.

Он заерзал, когда на него хлынули эмоции. Они лились из разума, который он только что простимулировал, и были направлены, разумеется, не на него, а на его хозяина. Тем не менее Рои раздражала их примитивность, и он замкнул свой разум, ограждаясь от неприятной теплоты откровенных материнских эмоций.

Ко всему прочему вскоре на ребенке сосредоточило мысли еще одно существо, так что раздосадованный Рои, обладай он реальным телом или удовлетворительным контролем над телом хозяина, непременно бы огрызнулся.

О, великие пещеры, неужели ему так и не дадут сосредоточиться на серьезном деле?

Он резко вломился в сознание второго существа, заставил его ощутить неловкость и отойти. Удача обрадовала Рои. Тут потребовалось нечто большее, чем простая стимуляция, и все прошло очень гладко. Ментальная атмосфера очистилась.

Рои вернулся в сознание управлявшего аппаратом Техника – ему потребовались подробности о поверхности, над которой они пролетали.

Вода? Он быстро рассортировал информацию.

Вода! И снова вода!

Теперь он уяснил смысл древнего слова «океан». Кому могло прийти в голову, что такое количество воды вообще может существовать на планете?

Но раз это «океан», то и традиционное слово «остров» также приобретает очевидный смысл. Рои начал обшаривать сознание Техника в поисках географической информации. «Океан» усеивали пятнышки суши, но ему требовался точный…

Размышления застигнутого врасплох Рои прервались, когда тело его хозяина-ребенка переместилось в пространстве – мать взяла его на руки. Сознание Рои было распахнуто, и в него хлынул поток ничем не сдерживаемых материнских эмоций.

Рои содрогнулся. Пытаясь избавиться от отвлекающих примитивных чувств, он заблокировал клетки мозга хозяина, через которые проникала помеха.

Но сделал это слишком быстро и энергично. Разум хозяина затопила рассеянная боль, и через мгновение сознания всех окружающих существ отреагировали на испускаемые ребенком колебания воздуха.

Раздраженный Рои попытался заглушить боль, но в результате лишь усилил ее.

Продираясь сквозь цепкий ментальный туман детской боли, он с трудом пробился в умы Техников, едва удерживая ускользающий контакт.

И оцепенел. Наилучшая возможность вот-вот представится! У него от силы минут двадцать. Позднее возможны и другие попытки, но столь хороших обстоятельств уже не будет. Но нельзя даже пытаться управлять действиями других существ, пока в сознании хозяина царит полный хаос.

Рои вернулся и заперся, отгородившись ментальным барьером и сохраняя минимальную связь с двигательными центрами хозяина. Он стал ждать, постепенно и осторожно восстанавливая силу контакта.

У него осталось пять минут. Рои выбрал объект.