Текст книги "Джош"

Автор книги: Айвен Саутолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Это очень даже трогательно с вашей стороны, тетя Клара, учитывая все происходящее. Только знаете ли вы, что именно здесь происходит? Здесь все дерутся, защищая меня.

Учитель Коттон поднял его с земли и несет на руках, а тетя Клара поправляет сверху плащ, чтобы не было неловкости, и Джош сразу весь раскис, обмяк, больше ему не надо вести борьбу за существование, его несут, ему ничего не угрожает, как хорошо...

Его запихивают на заднее сиденье учительского микролитражного "остина", голова у него мотается, следом втискивается тетя Клара, поддерживает его, а ему все равно, перед глазами у него все плывет.

– К доктору Робертсону, если молено, мистер Коттон, прямо к доктору Робертсону.

"Остин" въезжает вверх по склону, сзади, растянувшись вереницей, бегут истерзанные, перепачканные мальчишки, они не очень-то довольны собой, так говорит Джошу тетя Клара.

37

– Джош... ты не хочешь приподняться и сесть?

Интересно, который час. Похоже, что уже завтра.

Джош лежит на спине и жмурит глаза на искрящуюся люстру, хрустальные огоньки дрожат, переливаются синими, красными, желтыми звонкими вспышками, шторы на окне отдернуты, и за окном сероватая голубизна. Неплохая вообще-то комната. Интересно, когда привыкаешь, то вся эта пестрота обретает стройность, которую ты никогда не забудешь. Спальня твоего прадеда. Сохраняемая в точности такой, как была при нем, так и стоит нетронутая уже четверть века, не считая, конечно, этой вонючей лаванды. Здесь властвует по-прежнему прадедушка Плаумен.

– Тетя Клара, а который час?

– Начало девятого, мой милый.

– А день какой?

– День тот же.

– День моей смерти, тетя Клара. Почти что. Я чуть не утонул.

– Это было большое переживание для всех. К счастью, целительное.

– Тетя Клара, а вы когда-нибудь тонули?

– Нет, мой милый.

– – А я тонул. Правда-правда, тетя Клара...

Слезы. Удержать их невозможно. Слезы сотрясают его и слепят.

Тетя Клара гладит его по голове и приговаривает чуть слышно:

– Тебя теперь тут уважают, Джош. Все уважают. Правда, она всегда выявится, знаешь ли. Ты дал нашему поселку как раз то, что было так нужно: катарсис. – Тетя Клара улыбается. – Помни, ты Плаумен, и он тебя видит.

То есть это прадедушка видит, при всех своих регалиях.

Джош сидит на кровати, шмыгая носом. Тетя Клара обтирает ему лицо своим передником, задерживает уголок под носом, чтобы высморкать. Потом подтыкает за спину подушки. И ставит ему на колени поднос.

– Кажется, что-то очень вкусное, тетя Клара. И пахнет замечательно.

– Ты, должно быть, очень голоден, бедняжка.

– Только мне надо вымыть руки перед едой.

– Ну, эта аккуратность уже лишняя. Тебя ведь у доктора искупали. Разве ты не помнишь? С ног до головы. У него горячая вода проведена в доме, очень удобно в экстренных случаях.

– А что, я ранен как-нибудь ужасно?

– Завтра будешь бегать как ни в чем не бывало, даст бог. Очень крепкий организм, так сказал доктор. Даже трудно поверить.

– Тетя Клара, а что такое – катарсис?

– Очищение, мой милый, вроде как прочищают желудок.

– Ой, тетя Клара, как противно, а при чем же тут я?

– У этого понятия есть и другой оттенок, но я предпочитаю простейший. А теперь ешь. Чтобы не пришлось такой хороший обед выбрасывать курам... Знаешь, Джош, Гарри так озабочен. Пытается разыскать и собрать все листки из твоей тетради со стихами. Ты не беспокойся, он никому не расскажет о том, что прочтет. Он очень раскаивается и считает себя виноватым в вандализме он так это называет. Хотя на самом деле вина не на нем. Превосходный мальчик Гарри и очень способный, такими способностями нельзя бросаться, как ты и сам, я думаю, понимаешь. Твоя ссора с ним была столкновением принципов. Гарри считал себя правым, он стал жертвой обмана, а сам он неправды не говорил. Надо ли продолжать?

– Боюсь, что придется, тетя Клара. Потому что Гарри тоже наговорил неправды. Он сказал, что вы бедная и что я нахлебник. Это его слова.

– Вот как?

– Да-да. А почему же это я нахлебник? Вы за мое учение не платите. А за его платите, правильно? И за Билла и за Бетси, наверное, тоже, иначе бы они уехали куда-нибудь на заработки, как другие. Тетя Клара свела брови к переносице.

– Сознаешь ли ты, что делаешь? Ты сваливаешь все на Гарри. До сих пор этого не было. Тебе нужно, тебе просто необходимо знакомиться с людьми, и побольше. Ну к чему указывать пальцем на Гарри, который меньше всего этого заслуживает?

– Не мне судить, тетя Клара. Я говорю, что думаю. А почему так, спросите себя.

– Были многие, кто не оправдал моих надежд. Но не Гарри. Ты меня понимаешь?

– Да, тетя Клара.

– И прекрасно. Я не хочу распространяться об этом и надеюсь, что наш разговор останется между нами... Как я распоряжаюсь теми малыми средствами, что у меня есть, это исключительно мое дело. Некоторое время назад была жестокая депрессия. Тебе посчастливилось. Плаумены не пострадали от нее, как пострадали многие другие. Гарри очень чувствителен. У него в семье были серьезные беды. Я знаю, что ты простишь других здешних ребят – они получили хороший урок, – но Гарри тебе прощать нечего. Этим ты бы его унизил. Просто обменяйся с ним рукопожатием и ничего не говори. И прими подарок, который он тебе приготовил: новый альбом для будущих стихов. Очень красивый альбом, и ему надо будет хорошенько поработать, чтобы расплатиться за него. – Тетя Клара говорит все горячее, все настойчивее, словно хочет убедить в чем-то Джоша. – Джош, ты заметил, что ему очень нравится Бетси?

– Заметил, тетя Клара.

– Я думаю, если только мальчик такого возраста может любить, то он ее любит. Ты произвел впечатление на Бетси; может быть, ты и не догадываешься. Она ведь в глубине души очень робкое создание. Так вот, не навреди ему.

– Нет, постойте...

– Выполни эту мою просьбу, хорошо?

У Джоша сердце переворачивается.

– Это невозможно обещать, тетя Клара.

– Но я все-таки надеюсь на тебя.

– Не могу обещать и не буду стараться. Нет, правда, тетя Клара, ну что вы меня все время подталкиваете? То одно, то другое. Вот и сейчас... Я не могу дать такого обещания, но есть одна вещь, которую я бы с удовольствием сделал.

– Что же это?

– Я хочу завтра с утра отправиться пешком домой. Улыбка на тетиклариных губах вянет.

– Джош...

Она огорчена и обескуражена.

– В самом деле, тетя Клара. Я смогу, я уже не маленький. И я выносливый. После того, что было сегодня, я все могу перенести.

– Неужели у тебя такое каменное сердце? И ты способен так поступить с ними?

– Никакое оно не каменное, и сердце мое тут вообще ни при чем. Я думал, вы поняли. Я больше не могу жить вот так, на виду у всех на солнечном свете, как вы это называете. У меня больше нет сил.

– Но, Джош, это жестоко.

– Что верно, то верно, тетя Клара. Это вы совершенно точно сказали.

– Ах, Джош, но ведь они тебя ждут... Они так рассчитывали. У них было столько планов...

– Вернее, у вас.

– Не будь несправедливым. На четверг назначен снова крикетный матч, опять приедет команда из Кроксли. Завтра мы с тобой должны поехать в Балларат. А в субботу – пикник в твою честь. Соберутся ребята со всего поселка. Это они хотят искупить свою вину перед тобой. Дай им такую возможность, Джош. Им так хочется с тобой подружиться.

Тетя Клара собрала посуду и вся в волнении вышла из комнаты. Джош поднимает глаза на прадеда. Все это мы уже слышали, сэр, не правда ли? И чем дело кончилось? Слишком много нерешенных вопросов, и, чем дольше я здесь пробуду, тем больше их накопится. Не то чтобы дошло уже до последней черты и надо давать деру, этого нет. Но остаться до понедельника? По-моему, я не выдержу и скончаюсь. И они меня похоронят, прадедушка, вот увидите. Выроют мне могилу рядом с вами.

Здесь лежит Джош Плаумен. Катарсис.

Среда

Джош оглядывается на мост, выстроенный его прадедом в 1882 году, оглядывается снова и снова, иначе было бы невежливо, раз уж им так хочется, раз они все собрались там и смотрят ему вслед. Оглядывается и машет рукой и старается, пока видно, различить знакомые лица. Вон тетя Клара размахивает белым платком величиной с целую скатерть, размахивает, словно хочет ему сказать: я здесь, Джош, вот я, одумайся, поверни назад. Но Джош только рукой машет ей в ответ, покуда она не скрылась из глаз.

Голубое небо и золотистое жнивье, бескрайняя золотая равнина под солнцем, шагай себе и распевай во всю глотку и радуйся жизни. А может, еще и дождь пойдет, да-да. Кыш, вороны. Найдите себе мертвое тело, чья жизнь позади. А я лично жив и шагаю в славный город Мельбурн, и каждая миля моего пути сулит мне что-то неизведанное.