Текст книги "Темный прилив (Другой перевод)"

Автор книги: Айрон С. Розенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Айрон Розенберг
ТЕМНЫЙ ПРИЛИВ

Посвящается друзьям, родным и в особенности моей чудесной супруге, помогавшей всегда оставаться на гребне волны.

Посвящается Давиду Хонесбергу (1958–2007), музыканту, писателю, игроку, учителю и лучшему другу.

Амиго, научи эти небеса веселиться по-настоящему!

Иллюстрация на обложке Гленн Рэйн (Glenn Rane)

Первый пролог

Густой и промозглый предрассветный туман обволок спящий берег. В деревушке Южнобережье люди заворочались на кроватях: хоть и темно, а рассвет близится. Но туман крепко вцепился в мир, окутал нехитрые жилища, спрятал море, лежащее прямо за оградой деревни. Оно, невидимое, шуршало о берег, плескалось среди причалов деревенской гавани.

Но затем сквозь туман пробились иные звуки. Медленно, постепенно нарастали, умножались, будто перекликаясь… Откуда они? С моря – или с суши? Или волны ударили сильнее, или это искаженный туманом перестук дождя? А может, торгаш какой заглянул в гости и так странно грохочут колеса по укатанной дороге?

Прислушались: точно, звук с моря. Выбежали на берег, всматриваясь в туман, стараясь различить хоть что-то среди белой мути. Чего ждать-то?

Медленно-медленно туман густел, будто толкал его перед собой, сбивал в кучу тот странный звук. И – в туманной глуби обозначилось темное, угрожающее, движущееся исполинской мрачной волной. Жители отступили, переглядываясь, кто-то вскрикнул испуганно. Они знали море – всю жизнь жили подле него, кормились от него, рыбаки и сыновья рыбаков. Только эта волна не была морской водой. Это было нечто иное.

Темная волна приближалась, окутанная туманом, звук все усиливался. Наконец туман развеялся, разорванный, и темная волна разделилась на множество частей, и обнаружились корабли и лодки. Рыбаки вздохнули с облегчением: хорошо хоть, не потусторонняя какая напасть, – но тревожиться не перестали. Южнобережье было тихой захолустной деревушкой. Своих лодок имели с дюжину, и столько же, если не меньше, чужих наведывалось за год. А тут – сотни целые в гости. И зачем, спрашивается?

Мужчины похватали кто дубину, кто багор, кто нож, а кто грузила для сетей – что под руки попало. Корабли ближе, ближе. Все больше их выныривает из тумана, нескончаемая вереница. Уму непостижимо! Да тут не сотни их – тысячи! Видать, целый народ вздумал переплыть море. Да откуда их взялось столько? Что их погнало-то всех разом? Зачем явились в Лордерон?

Рыбаки стиснули оружие, глядя неотрывно на берег, – а корабли все прибывали. Теперь уже звук узнали все: плеск множества весел, ударявших вразнобой о воду.

Первый корабль причалил. Уф, к счастью, вовсе там не чужевидные монстры из сказок, а обычные люди, и светлокожие, и смуглые. Вон, видно, и мужчины там, и женщины с детьми. Чего ж они явились-то, такой толпой? Что стряслось? Не драться ведь собрались – воинов почти не видно. Нет, точно не захватчики – скорей, беглецы. Жалко их – не иначе беда небывалая погнала прочь от дома.

Из причаливших кораблей спускались на берег люди – усталые, перепуганные. Многие валились без сил, плача. Иные озирались радостно, дышали полной грудью, довольные – наконец выбрались на твердую землю!

Туман рассеивался, истончался, отступал, разогнанный утренним солнцем, и пришельцы виделись отчетливо. Конечно, не войско это. Слишком много женщин и детей, большинство плохо одеты, бледные, тощие. Обычные люди, спасающиеся от беды, изнуренные, измученные – кое-кто и на ногах не держится.

Кое-кто, однако, был при доспехах и оружии. Один такой, высадившийся в числе первых, подошел к рыбакам. Здоровый, крепкий, широкоплечий, лысый почти, но с пышными усами и бородой, лицо суровое, сильное. Доспехи побитые, потрепанные, а из-за плеча торчит рукоять здоровенного меча. Но не оружие, а пару крохотных ребятишек нес он на руках, и еще с полдюжины поспевало за ним, цепляясь за доспехи, пояс и ножны. Рядом вышагивал странный тип – высокий, тонкий, но широкоплечий, волосы седые, а держится как молодой, одет в изодранную пурпурную мантию, на плечах рюкзак, один ребенок примостился на сгибе локтя, и еще один за руку ухватился. За странным старцем поспешал подросток, кареглазый, темно-русый, вовсе растерянный, уцепившийся за плащ старика, будто малое дитя. Одет был богато, но одежда задубела от морской соли, засалилась, истрепалась.

– Доброго здравия вам! – объявил воин угрюмо. – Мы – беглецы, спасшиеся из страшной кровавой битвы. Молю вас: дайте нам еду и питье, какие сможете, приютите хотя бы детей!

Рыбаки переглянулись, закивали, опустили багры и дубины. Конечно, Южнобережье не то чтобы богато, но и не нищее захолустье. Детей уж точно накормить и обогреть смогут. Рыбаки забрали у воина и старца детей, повели к церкви – самой большой, крепкой и просторной постройке. Уже деревенские женщины помешивали поставленные на огонь котлы с кашей и супом, уже раздавали плащи и одеяла – на всех не хватает, но можно залезть двум, а то и трем под одно. Вскоре беженцев разместили в церкви и вокруг нее, накормили и напоили. Почти что пир с множеством гостей, если б не печаль на лицах прибывших.

– Спасибо! – сказал воин деревенскому старосте Маркусу Редпату. – Я знаю – у вас не так-то много лишних припасов, и очень благодарен за гостеприимство.

– Не оставим же мы детей и женщин мучиться, – буркнул Маркус и прищурился, рассматривая доспехи и оружие воина. – А вы кто таков будете и какими судьбами здесь?

– Мое имя – Андуин Лотар, – ответил воин, отирая ладонью пот со лба. – Я… я был Первым рыцарем Штормграда.

– Штормграда? – Маркус слышал о таком королевстве. – Но ведь это за морем!

– Да. – Лотар кивнул невесело. – Мы не один день плыли, чтоб сюда добраться. Мы ведь в Лордероне?

– Да, несомненно, – впервые подал голос старик в пурпурной мантии. – Я узнаю землю, хотя этой деревни раньше не видел.

Какой сильный голос для такого древнего старика! Хотя, пожалуй, только седина да морщины говорили о старости – всем прочим он походил, скорее, на юношу в самом расцвете молодости.

– Это Южнобережье, – ответил Маркус, оглядывая старика настороженно. – А вы, небось, из Даларана? – спросил, стараясь казаться спокойным.

– Угу, – подтвердил странник. – Не бойтесь, я отбуду, как только мои спутники наберутся сил для дороги.

Маркус постарался скрыть радость. Хоть маги Даларана и могучи и король их уважает, зовет советоваться, дружит с ними, но простому человеку лучше держаться подальше от магии и ее волшебников.

– Да, задерживаться не стоит, – согласился Лотар. – Нужно как можно скорее поговорить с королем. Нельзя давать Орде время собрать силы и ударить первой!

О чем разговор, Маркус не понял, но уразумел: видно, этот Первый рыцарь здорово озабочен. Потому заверил: «Женщины с детьми могут покамест здесь оставаться. Мы о них позаботимся».

– Спасибо! – поблагодарил Лотар искренне. – Как только доберемся до короля, вышлем сюда еду и припасы.

– Вы еще нескоро до столицы-то доберетесь, – заметил Маркус. – Может, мне гонца на спорой лошади выслать вперед, чтоб предупредил. Только что гонцу говорить?

– Пусть скажет королю: Штормград пал, – выговорил Лотар, хмурясь. – Но со мной принц и люди, которых удалось спасти. Нам срочно нужны припасы. И еще: мы принесли ему срочные – и скверные – новости.

Маркус покачал головой, заслышав о стольких бедах, уставился на парнишку рядом с воином. Спохватившись, отвернулся – невежливо-то как, будто на зверя диковинного.

– Сделаем, конечно, – заверил гостей староста и пошел говорить с деревенскими.

Один парень кивнул, отвязал стоявшую у церкви лошадь и чуть не с места погнал в галоп.

– Вильям – наш лучший наездник, а конь его – самый быстрый в деревне, – заверил Маркус. – Прискачет куда скорее вас и сообщит. А мы пока лошадей для вас найдем и еды соберем на дорогу.

– Спасибо!

Лотар повернулся к старику.

– Кадгар, собери всех, кто отправится с нами, – пусть приготовятся. Выехать нужно как можно раньше.

Маг кивнул и направился к беженцам.

Через пару быстро пролетевших часов Лотар, Кадгар и принц Вариан Ринн покинули Южнобережье во главе трех дюжин людей. Большинство беглецов решили остаться в деревне из-за усталости и болезней, а то попросту от страха, потрясения и желания подольше побыть рядом с земляками, пусть и в захолустье. Лотар за то на них обиды не держал – и сам бы с удовольствием пожил в тихой прибрежной деревушке. Но долг не позволил – как всегда.

Гостеприимные хозяева предложили всех лошадей и повозки, какие только нашлись в деревне, и их едва хватило. Лотар колебался: стоит ли так злоупотреблять радушием, ведь столько уже взяли? Но время не ждет, и потому в конце концов Лотар предложенное принял.

– Далеко ли до столицы? – спросил у едущего рядом Кадгара.

– Без малого неделя, – ответил маг. – Я в этих краях не бывал, но карту помню. Самое большее через пять дней увидим башни города. Затем придется ехать через величайшее чудо Лордерона, Серебряный бор, чтобы обогнуть озеро Лордамер. Столица – на его северном берегу.

Кадгар замолк, а Лотар глянул на него пытливо. Тревожился, боялся за мага. Когда впервые встретились, удивился, насколько тот уверен в себе, горделив, независим – и это в семнадцать лет! Совсем еще мальчишка – и маг, каких мало. Недаром его единственного Медив избрал учеником. С тех пор встречался с Кадгаром не раз – упрямым и упорным, сосредоточенным, но неизменно дружелюбным. Хороший мальчишка. Лотар готов был принять его как друга, а ведь особо магов не любил. Кроме Медива, конечно… до той истории у башни Каражан…

Лотар содрогнулся, вспоминая тогдашний ужас. Ему вместе с Кадгаром, Гароной и горсткой людей довелось сражаться с Медивом. Кадгару пришлось нанести смертельный удар своему бывшему учителю – но его голову отрубил сам Лотар. А ведь столько раз в юности спасал его, вытаскивал, защищал… Давным-давно это было, когда Лотар, и Ллан, и Медив еще оставались друзьями и соратниками.

Непрошеные слезы навернулись на глаза. Лотар помотал головой – прочь, еще чего не хватало, перед всеми! Хоть долгое тяжелое путешествие за море и осталось позади, но горечь, боль и бессильная ярость терзали душу. О Ллан! Лучший друг и спутник, лучший из королей! Смешливый, радостный, остроумный Ллан, принесший Штормграду золотой век – и увидевший перед смертью, как гибнет все построенное им, как орочья Орда сметает все на пути. А каково было узнать, что за все в ответе Медив! Его магия помогла оркам прорваться в этот мир, помогла достичь Штормграда! Рыдания рвутся из груди при одной мысли о погубленном, об утерянном безвозвратно… Держись, солдат, не раскисай! Ты же нужен выжившим, нужен своему народу – и нужен народу этой земли, хотя он пока об этом не знает.

Не меньше нужен и Кадгар. Конечно, Лотар толком не понял произошедшего той ночью в Каражане. Может, и не поймет никогда, отчего так странно изменился Кадгар. Среди битвы тело его неестественно состарилось – и стало телом старика, на вид куда старше Лотара, с его-то шестью десятками за плечами! А что стало с душой молодого мага?

Кадгар же слишком задумался о своем и встревоженных взглядов спутника не замечал, хотя размышлял почти о том же. Снова в памяти всплыла страшная битва в Каражане, жуткое ощущение утекающей, выжимаемой из тела жизни. Медив тогда отобрал и юность, и магию. Магия вернулась, и во многом куда сильней, чем прежде, но вот юность, силой уведенная до срока, ушла безвозвратно. Лицом и телом сделался стариком – пусть сильным и бодрым, с выносливостью и проворством юноши, но с глубокими морщинами на челе, запавшими глазами, а волосы и едва выросшая юношеская бородка стали снежно-белыми. Хоть едва отметил девятнадцать – выглядел самое малое втрое старше. Он стал тем самым старцем, Кадгаром на склоне лет, обреченным умереть далеко от дома, в мире под странным красным солнцем, которого впервые явила магия во время битвы в башне Медива.

И как странно думать, что пришлось поднять руку на учителя, оказавшегося воплощенным злом, своими руками напустившего чудовищную Орду на несчастный мир. Но этот погрязший во зле Медив уже не был учителем, ибо душой его завладел Саргерас, побежденный матерью Медива тысячелетия тому назад. В той битве умерло лишь тело Саргераса, а дух затаился в утробе Эгвин, проникнув в ее нерожденного сына. Медив сражался со злом в себе долгие годы, почти всю жизнь, – об этом он, умирая, рассказал Кадгару. Но одолеть зло не смог, и оно, победив, руководило его разумом и делами. Вскоре после погребения Кадгару встретился призрак Медива, бесплотная копия, объявившая, что она – пришедший из будущего образ Медива, освободившегося от Саргерасовой скверны благодаря Кадгару.

И что тут думать? Горевать из-за того, что пришлось убить учителя? Конечно, Кадгар любил его, да и мир многое потерял с уходом столь могущественного и знающего мага. Но ведь убив, освободил и помог изгнать Саргераса из мира – возможно, навсегда. Медив заслужил гнев и презрение за содеянное зло, но ведь достоин и восхищения, ибо сумел столь долго противиться…

Что делать, что думать… в сердце и рассудке – хаос, водоворот мыслей и чувств. К тому же не таким он представлял возвращение домой, в Лордерон. Когда по настоянию своих даларанских учителей отправился учиться у Медива, надеялся, что вернется состоявшимся могучим магом, зрелым и опытным. Хотел вернуться на грифоне, как Медив научил, приземлиться в Аметистовой цитадели, чтобы все бывшие учителя и соученики подивились мастерству и умению. А вместо того – едет на крестьянской лошаденке рядом с бывшим Первым рыцарем Штормграда во главе разномастного, потрепанного сборища, собираясь воззвать к королям о спасении мира. Кадгар еле сдержал смех. Ну хоть выглядеть это будет в лучших традициях драмы – коллеги и учителя оценят.

– Что будем делать, когда доберемся до города? – спросил он внезапно, пробудив стареющего рыцаря от размышлений.

Тот вздрогнул, но быстро справился с собой, посмотрел пытливо. В его ярко-голубых глазах живо отражалось все происходящее в Лотаровой душе – чувств старый воин прятать не умел. Но тем не менее Лотар был весьма умен и проницателен.

– С королем поговорим, – ответил, пожав плечами.

Погладил рукоять меча, сверкавшую золотом и самоцветами на полуденном солнце.

– Хоть Штормград и погиб, Вариан – все еще его принц и наследник, а я – Первый рыцарь. Я давно встречался с королем Теренасом, встреча была краткой: но, надеюсь, он меня узнает. А Вариана он уж точно видел и обязан узнать, да и гонец наш наверняка предупредит. Думаю, Теренас сразу удостоит нас аудиенции. Там и расскажем обо всем и посоветуем ему.

– Что посоветуем? – спросил Кадгар, хотя ответ, собственно, был для него очевиден.

– Собирать правителей всех здешних земель, – ожидаемо ответил Лотар. – Нужно, чтобы они поняли опасность. Против Орды ни одно королевство в одиночку не выстоит. Мое королевство попыталось – и его больше нет. Нельзя позволить такому случиться и здесь! Люди должны объединиться и сражаться вместе!

Ладони его, державшие поводья, сжались в кулаки, Лотар распрямился горделиво – и Кадгар снова увидел перед собой могучего воителя, много лет водившего армии Штормграда и незыблемо хранившего рубежи королевства.

– Хотелось бы верить, что выслушают и поймут, – сказал Кадгар тихо.

– Они послушают, вот увидишь! – заверил Лотар.

Оба замолчали. Они-то, в отличие от местных королей, своими глазами видели мощь Орды. А ведь здешние могут и не захотеть жертвовать своим ради общего блага. Если откажутся выступить разом – погибнут. Орда пройдет сквозь их земли, как через Штормград, уничтожая все на пути.

Второй пролог

Он стоял на высокой башне, глядя на мир под ногами. Там лежал город – раздавленный, захваченный, превращенный в руины, захлестнутый неумолимым потоком, обрушившимся на эту землю.

Он – огромный, могучий, опирающийся на исполинский боевой молот – стоял недвижимо на каменном шпиле, уткнувшемся в небо, и смотрел, а ветер трепал длинные темные волосы, заплетенные в косицы, швырял их на скуластое, резкое, будто из камня высеченное лицо, на длинные клыки, торчащие из нижней челюсти. Солнце плясало на гладкой, изумрудно отсвечивавшей коже, блестело нестерпимо на множестве медальонов и трофейных побрякушек, украшавших шею и доспех на широченной груди. Торс, плечи и ноги укрывала тяжелая броня, глянцевито-черная, испещренная рубцами и вмятинами, усаженная сверкающими бронзовыми умбонами. Окоемы сверкали золотой чеканкой, выдавая знатность и ранг хозяина.

Наконец ему надоело созерцание. И он воздел над головой огромный черный – черней сажи – каменный молот и взревел. Боевой клич, исполненный призыва и ярости, понесся над руинами и окрестными полями, отразился от камней, от дальних холмов, вернулся эхом.

Внизу темная волна нашествия остановилась. Каждый орк Орды замер, глядя на одинокую фигуру высоко в небе.

Стоящий снова заголосил, потрясая молотом, – и Орда взорвалась криками радости, приветствуя вождя. Довольный, Оргрим Молот Рока опустил оружие, чьим именем называл себя, и захлестнувшая город волна нашествия вновь принялась за работу.

Внизу, за городскими воротами, на кушетке покоился еще один орк – тощий недомерок, укрытый, однако, дорогими пышными шкурами. Рядом с кушеткой сложена богатая изысканная одежда. Но к одежде этой не прикасались неделями: орк уже долго лежал неподвижно, словно мертвый. И без того уродливое его лицо исказила боль, лохматая борода вздыбилась у оскаленных клыков.

Но внезапно лежащий вскрикнул. Рывком приподнялся, сбросив шкуры со взмокшего, истекающего потом тела. Замигал подслеповато, стряхивая сонливость, оглянулся.

– Где это я?!

К нему поспешило странное создание, массивное и двухголовое, с удивлением и радостью на обоих лицах. А на лице пробудившегося – смышленом, хитром, недобром – недоумение сменилось откровенной злобой.

– Так где же я? Что случилось?

– Вы спали, – ответило существо, бухнувшись на колени у кушетки и протягивая бокал.

Орк бокал схватил, вылил содержимое в глотку, крякнул и утерся ладонью.

– Вы спали тяжелым сном, почти смертным. Едва дышали, не двигались вовсе неделями напролет. Мы думали: дух вас покинул.

– А теперь что думаешь? – Орк ухмыльнулся. – Эй, Чо’Галл, боялся, небось, думал: брошу тебя, оставлю на нежном попечении Чернорука?

Двухголовый огр-маг глянул странно.

– Гул’дан, так сдох-то Чернорук! – рявкнула одна голова, вторая же лихорадочно закивала, подтверждая.

– Сдох?!

Сперва Гул’дан подумал: ослышался. Но выражение на обоих лицах Чо’Галла убедило пуще слов.

– Что? Как?

Сел на кушетке, но от движения закружилась голова и снова бросило в жар.

– Что случилось, пока я спал?

Огр-маг уже рты раскрыл, но тут полог распахнулся и в тесный сумрак шатра ввалилась пара кряжистых воинов. Отпихнули Чо’Галла, бесцеремонно ухватили Гул’дана под руки, вздернули, поставили на ноги. Огр-маг заворчал: но тут ввалились еще двое, стали рядом с топорами наготове. И караулили огра, пока Гул’дана не утащили прочь.

– Куда тащите?! – вопил тот, стараясь высвободиться.

Напрасно – даже отдохнувшим и сытым он не смог бы совладать ни с одним из пары, а теперь-то едва на ногах держался. Те же не столько вели, сколько тащили его к большому, роскошно украшенному шатру – Чернорукову шатру.

– Он взял власть, – сообщил спокойно Чо’Галл, идущий в паре шагов позади. – Пока вы лежали без сознания, он перебил почти весь Совет Теней – остались лишь мы с вами да горстка чернокнижников меньшего ранжира.

Гул’дан попытался собраться с мыслями. Голова идет кругом, нехорошо-то как. Если огр правду говорит, соображать надо как раз четко и споро. Но что за чушь он несет? Чернорука прикончить, совет перебить… зачем? Безумие какое-то!

– Кто же? – выкрикнул, изворачиваясь, чтобы глянуть на огра поверх широких плеч конвоиров. – Кто это сделал?

Но Чо’Галл уже не спешил следом. Отпрянул, перепуганный: из шатра шагнул навстречу огромный воин в черной броне, и колоссальный молот казался игрушкой в руках.

Так вот в чем дело! Молот Рока!

– Проснулся наконец, – процедил Оргрим презрительно.

Конвоиры отпустили Гул’дана внезапно, и тот, не в силах стоять, упал на колени перед могучим новым вождем. Глянул снизу вверх – и сглотнул судорожно, задрожал, увидав ярость и ненависть на Оргримовом лице.

– Да я… – начал было, но от оплеухи полетел наземь, покатился, остановившись лишь в паре шагов.

– Молчать! – рявкнул Оргрим. – Я не позволял тебе разевать пасть!

Подошел, наклонился, приподнял подбородок Гул’дана краем молота.

– Я знаю, что ты наделал и чего добивался. – Оргрим рассмеялся, но в смехе его слышались лишь горечь и отвращение. – Знаю, как управлял Черноруком и Советом Теней. Я знаю все! Твои чернокнижники больше тебе не помогут. Большинство мертвы, а еще живые – связаны и под надзором. Слушай, предатель и трус: я теперь – глава Орды! Не ты, не твои чернокнижники – я и только я, Оргрим Молот Рока! Кончилось время предательства и бесчестья!

Оргрим распрямился – огромный, грозный.

– Твои козни погубили Дуротана! Но он – последняя твоя жертва! И он будет отмщен. Ты больше не будешь править исподтишка, из тени, не сможешь ломать наши судьбы в угоду своей гнуси! Орки более не в твоей власти!

Гул’дан скрючился, изображая робкую покорность, а сам соображал, соображал. Всегда ведь знал: от Оргрима только и жди беды. Слишком умен, слишком своеволен и с кучей идеек вроде чести и благородства в голове. И ведь не притронуться к нему было – вторым числился после Чернорука, вождя клана Черной Горы, ставшего такой удобной марионеткой в Гул’дановых руках. Драться-то Чернорук умел как никто, но считал себя умным – и потому легко поддавался увещеваниям, послушно исполнял волю Совета Теней. А уж Советом безраздельно правил Гул’дан – еще легче, чем Верховным вождем.

А с Молотом Рока всегда было трудно. Всегда ж по-своему поворачивал, все ради толпы, самому вроде ничего не надо. И видел, видел всю закулисную возню и кривился. А после счел: чаша переполнилась, хватит, терпеть нельзя. И ударил, выбрав подходящий момент.

Хорошо выбрал: без Гул’дана за спиной Чернорук уязвим. И ведь как-то умудрился вынюхать место сбора Совета Теней. Вынюхал и перебил, оставив лишь Гул’дана с Чо’Галлом и пару-другую прочих – наверное, из тех, кто послабее да побезопаснее. И вот уже стоит над Гул’даном, молот занес, еще немного, и…

– Погоди! – вскричал Гул’дан, скорчившись и прикрыв руками голову. – Не бей, умоляю!

– О, могучий Гул’дан молит о пощаде? Отлично: умоляй, клянчи, скули, паршивый пес!

Страшно как, но молот-то еще не опустился. Как же Гул’дан ненавидел этого костолома, ненавидел со страстью, равной лишь любви к власти. Но раз не бьет приятель Оргрим, есть и у него слабина. Ведь ненавидит люто за смерть друга Дуротана, да и за то, что превратил орков в кровожадных монстров. Но не бьет, а ведь одно движение – и чудовищная глыба молота вомнет череп, выбрызнув мозг и кровь. Погоди, приятель, погоди. Я тебя раскусил!

– О великий Оргрим Молот Рока, я склоняюсь перед твоей мощью! – наконец выдавил, выговорил каждое слово ясно и отчетливо, чтоб слышали все вокруг. – Я признаю тебя Верховным вождем Орды и препоручаю себя твоей власти. Я клянусь повиноваться тебе во всем!

Оргрим рыкнул.

– Что-то раньше в тебе не шибко виднелась покорность, а? С какой стати мне верить теперь?

– С такой, что я нужен тебе, о Верховный. – Гул’дан дерзко глянул Верховному в глаза. – Ты перебил мой Совет Теней и взял всю власть в свои руки. Это хорошо: Черноруку не хватало силы властвовать самому. Тебе – хватает, потому Совет Теней не нужен. Но магия-то нужна! Тебе нужны чернокнижники, ибо без противодействия магия людей скоро погубит Орду. А чернокнижников осталось так мало! Я, Чо’Галл, да горстка новичков. Слишком я полезен тебе, чтобы попросту убить меня из мести.

Оргрим зарычал, но молот опустил. Смотрел молча на Гул’дана, и в серых его глазах пылала лютая, непримиримая ненависть. Но пересилил себя и кивнул, соглашаясь.

– Твоя правда, – выговорил с усилием. – И для меня выгода Орды превыше мести. Ты останешься в живых, уцелевшие чернокнижники тоже. Но лишь до тех пор, пока вы полезны Орде.

– О, сколь я буду полезен! – воскликнул лихорадочно соображающий Гул’дан. – Я создам для могучего вождя существ невиданных – непобедимых воинов, верных лишь ему одному! С их и нашей магией мы сомнем волшебство людей так же, как наши воины сминают их ряды!

Молот Рока кивнул задумчиво.

– Что ж, отлично. Ты пообещал мне воинов, способных справляться с человеческой магией. Сдержи же обещание.

С тем повернулся и ушел, не обращая более внимания на Гул’дана. И конвоиры ушли, так и оставив Гул’дана на коленях, а Чо’Галла – стоящим в растерянности неподалеку. Уходя, воины посмеивались.

Проклятый верзила. Ишь ушел нагло в шатер убитого Чернорука. И демоны бы драли этих людских магов! А вообще, лучше б свое нетерпение проклясть. Все ведь не терпелось выведать – оттого и залез к Медиву в рассудок. Медив-то обещал, да рассказывать не спешил. Понадеялся вызнать, а Медива как раз-то и прикончили. Человечишко умер, а Гул’данов дух так и остался в ловушке, не в силах вернуться в тело. Блуждал вдали от мира, а тем временем Оргрим завладел властью.

Но теперь, к счастью, Гул’дан бодрствует и в своем уме. И снова может взяться за исполнение давних планов. Риск с Медивом оправдал себя – нужные сведения нашлись. Скоро для истинной власти не понадобятся ни Орда, ни Молот Рока. Скоро уже Гул’дан сделается по-настоящему могучим!

Встал с земли, размялся. Ох, слаб еще. Но стоит поспешить – времени отдыхать нет.

– Зови прочих! – приказал Чо’Галлу. – Я соберу клан, верный лишь мне, способный защитить от гнева Молота Рока. Имя им будет – клан Бушующего Шторма, и они покажут всей Орде, на что способны чернокнижники. Даже Оргрим не посмеет отрицать их полезность. И свой клан собери.

Чо’Галл был вождем клана Сумеречного Молота – неистовых бойцов, правда одержимых идеей скорого конца света.

– У нас много работы, – заключил Гул’дан.