Текст книги "Поцелуй над пропастью"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«Похоже, – подумала Ева, – к этому и сводится вся философия Темпла».

– Значит, ничего странного вы в документах Даннера не заметили?

Он покачал головой.

– Повторяю в сотый раз. Он меня не интересовал. Ветеран. Один из многих. Они все были для меня на одно лицо.

«И ради таких вот паразитов ветераны рисковали жизнью и здоровьем, – с горечью и злостью подумала Ева. – Остается только удивляться, что Галло еще сдерживается. А ведь он семь лет провел в северокорейской тюрьме, потому что считал долгом солдата защищать свою родину».

– Останови, – негромко сказал Галло. – Нам с доктором надо немного прогуляться.

Ева поймала его отражение в зеркале и поняла, что он уже не сдерживается – глаза на напряженном, осунувшемся лице опасно блеснули.

Вот черт!

– Я остановлюсь. Но Темпл уйдет один. Мы с ним закончили, и я не позволю ему помешать нам.

Галло неотрывно смотрел на доктора.

– Он и не помешает. Я быстро.

– Нет, Джон. Он – подонок, но я не хочу, чтобы ты оставлял за собой кровавый след. Он этого не стоит.

– Согласен. Именно поэтому мы и прогуляемся.

– Кровавый след? – тревожно повторил Темпл. – Хотите меня убить? Почему? Я же сказал правду. Все знают, что вы…

– Помолчите. – Ева съехала на обочину. – Выходите и убирайтесь.

Темпл выбрался из карта.

– Я ухожу. А вы держите его подальше от меня. – Он отступил на несколько шагов. – Подумайте. Об этой истории никто не должен знать. Назовите свою цену. – Он увидел, что Галло тоже соскочил с сиденья. – Все, что хотите. Дело ведь в деньгах. Это все понимают, – сказал он испуганно и поспешил прочь.

Стиснув зубы, Галло проводил Темпла горящим взглядом.

– Не ходи за ним, – тихо сказала Ева. – Не надо, Джон. Садись.

– Хорек, – процедил Галло. – Но иногда и хорьки бывают опасны. Ты представляешь, каким он был в госпитале? Тем ребятам, что лечились там, требовалась помощь или, по крайней мере, соответствующий уход. Когда они попадали под опеку таких, как Темпл, им бы следовало разрешить носить при себе оружие.

– Он больше не может ничем им навредить. Уверена, в том госпитале есть и хорошие врачи. – Нужно побыстрее его отвлечь. – Надо выяснить, кто лечил твоего дядю. Кто мог что-нибудь знать о нем? Ты как-то говорил, что он был помолвлен?

– Да, но она вышла замуж, когда он служил далеко за границей, и они больше не виделись.

– Уверен?

Галло покачал головой.

– Если бы ты задала мне этот вопрос пару дней назад, я ответил бы, что да, уверен. Но теперь я уже не знаю, что и думать.

– У него были близкие друзья?

– Нет. Тед всегда был одиночкой. Иногда в город приезжал кто-то из старых приятелей, и они встречались, выпивали.

– Кто-то из этих приятелей может знать что-нибудь. Садись. Попробуем составить список тех, кого ты помнишь.

Галло еще раз посмотрел вслед Темплу, который почти скрылся из виду.

– Пытаешься меня отвлечь от него.

– Да, пытаюсь.

Он обернулся.

– А вот Кэтрин удерживать бы меня не стала.

– Неужели? Думаю, для таких выводов ты недостаточно хорошо ее знаешь. – Хотя, возможно, Кэтрин и впрямь легче поняла бы философию, где все поделено на черное и белое и где зло подлежит незамедлительному наказанию. Она жила в том же, что и Галло, жестоком и смертельно опасном мире. – Так или иначе, в этом вопросе наши с Кэтрин взгляды расходятся. Садись в машину, Джон.

Галло еще раз бросил взгляд в ту сторону, где исчез Темпл, и, повернувшись, сел в машину.

– Узнали мы от этого докторишки чертовски мало. Меньше, чем я рассчитывал. Пожалуй, только то, что за свидетельство о смерти заплатил Джейкобс. Когда им с Кином требовалось провернуть какое-нибудь темное дельце, грязной работой обычно занимался именно он. Но как, черт возьми, дядя Тед связался с Джейкобсом?

Ева пожала плечами.

– Понятия не имею. И, боюсь, мы не узнаем этого, пока не найдем Теда Даннера. Почему бы не составить список тех, с кем контактировал твой дядя?

– Не уверен, что от этого будет какая-то польза. – Галло взял ее ноутбук, открыл документ и начал печатать. – Но постараюсь вспомнить.

Она достала телефон.

– Попробую связаться с Кэтрин. Может быть, ей удалось подобраться к архивам госпиталя.

– Я сейчас как раз в архиве, – сказала Кэтрин. – Мы только что сюда приехали. Винейблу пришлось постараться, чтобы получить разрешение на доступ. Материалы в госпитале для ветеранов носят конфиденциальный характер. Сюда ведь часто попадали бывшие оперативники спецслужб, установить личность которых хотели бы многие террористы. – Но ты все-таки рассчитываешь получить доступ?

– Я его получу. Дай мне еще минут двадцать. Заведующий архивом – парень неплохой, но очень осторожный. Какая информация тебе нужна?

– Темпл оказался пустышкой. Все, что нам удалось от него узнать, это то, что за поддельное свидетельство о смерти заплатил Джейкобс. Зачем им это понадобилось, он не знает. Где сейчас Даннер, ему тоже неизвестно. Надо попытаться найти возможные контакты Даннера среди медсестер и врачей.

– Я посмотрю, что тут можно сделать. – Кэтрин помолчала. – Как Галло отреагировал на новость о том, что Даннер жив и что, возможно, он устроил всю эту заварушку?

– Поставь себя на его место. Что бы ты сказала, узнав, что с единственным близким тебе человеком, тем, кого ты знал с детства, случилось такое? Он не хочет этому верить. Он растерян. И чувствует себя виноватым из-за того, что не смог заставить себя убить Даннера.

– Идиот. Он ведь остановил Даннера, так? Это самое главное. Ладно, позвоню, когда доберусь до архива. – Кэтрин убрала телефон и повернулась к Джо. – Темпл сказал им, что за фальшивое свидетельство о смерти заплатил Джейкобс. Больше ничего. Сейчас они пытаются найти в госпитале других людей, которые могут знать, где сейчас Даннер.

– Тогда давай и мы поработаем. – Джо кивнул в сторону сидящего за столом служащего. – Продемонстрируй силу магии.

– Никакой магии и не понадобится. Здесь главное – искренность. И у тебя может получиться не хуже, чем у меня.

– Предпочитаю понаблюдать со стороны, – сухо ответил Джо. – Он, может, и даст мне, что нужно, но вряд ли через двадцать минут, как ты обещала Еве. Если только я не прибегну к более жестким средствам. Но, разумеется, убеждение всегда лучше, а приправленное твоим очарованием, становится более приятным.

Кэтрин резко повернулась к нему.

– Моим очарованием? – повторила она. – Чушь. И мне очень не нравится, когда кто-то намекает на то, что я прибегаю к обольщению в качестве универсального средства для решения всех проблем. Я не шлюха и в работе пользуюсь головой, а не телом.

– Эй, полегче, не взорвись, – усмехнулся Джо и, посерьезнев, продолжил: – Я знаю, что ты не шлюха. И ничего такого тебе не предлагал. Но ведь ты прекрасно знаешь, какое впечатление производишь на мужскую половину человечества. Ева считает, что ты никогда бы не воспользовалась своими женскими чарами, что ты слишком высоко ценишь свою независимость. Я сказал ей, что не могу согласиться с такой оценкой. Внешность – всего лишь еще одно оружие в твоем арсенале. Ты предпочитаешь им не пользоваться, но наверняка вытащила бы из ножен, если бы на кону стояла чья-то жизнь. Ты очень практичная женщина.

Кэтрин уже пожалела, что сорвалась. Видимо, несколько недель в лесу не во всем пошли ей на пользу. Она легко выходила из себя, стала неуравновешенной.

– Да, практичная. – Девушка строго посмотрела ему в глаза. – Я должна выживать. У меня есть сын, и мне надо думать о том, как обеспечить ему достойную жизнь. Готова ли я на все, чтобы защитить его от опасности? Да, готова. Я могу украсть, убить или стать шлюхой. Бить изо всех батарей или не бить – это надо решать в каждом отдельном случае. Пока в моей практике был только один такой – с Люком. – Она невесело улыбнулась. – У тебя есть Ева, ради которой ты готов на все. Да, Джо, в этом мы с тобой похожи. – Кэтрин повернулась и шагнула к столу. – И ты прав. Если понадобится, я воспользуюсь любым средством, чтобы убедить мужчину дать то, что мне нужно. Давай решим нашу проблему и позвоним Еве.

Провиденс, штат ДжорджияСияющий диск солнца опускался над огромным каньоном, но Даннер не замечал ни света, ни окружающей его со всех сторон красоты – он погружался во тьму.

Волны отчаяния накатывали одна за другой. Он поспешил сюда сразу после встречи с отцом Барнабасом в надежде убедиться, что спасение еще возможно, но даже здесь, в этом прекрасном, уединенном месте, не обрел желаемого утешения. Мрак наступал, подкрадывался, полз по холмам, просачивался между деревьями, заслонял свет.

– Ты ошибаешься, Тед. Свет не померк. Ты просто не видишь его.

Он замер на мгновение, потом обернулся.

Маленькая девочка в футболке с изображением Багза Банни и пылающими в косых лучах рыжими волосами стояла неподалеку и смотрела на него.

– Нет! – Даннер отвернулся и побежал, спотыкаясь, падая, поднимаясь… Прочь. Подальше отсюда. Только бы не видеть ее. Сердце билось так сильно, словно хотело вырваться из груди.

Зачем она пришла? Чтобы помучить его? Сказать, что ему предстоит сразиться с другими демонами?

– Тед…

Она не отставала, следовала за ним.

– Уходи. – Голос не слушался его. – Я сделаю все, что ты хочешь. Дам все, что ты хочешь. Только уйди.

Она говорила что-то еще, но он не слушал.

Убежать от нее. Убежать от тьмы.

Вернуться к свету и к ее призыву.

Вернуться к священнику. Заставить его найти то, что ему необходимо знать.

Вернуться и убить демонов.

Глава 8

– Вот оно, Джо. – Кэтрин кликнула «мышкой», и на экране компьютера открылся файл. – Тед Даннер. – Она проверила даты поступления и выписки. – Значился пациентом на протяжении нескольких лет. Проблемы со спиной. Лечение и последующая реабилитация. Ева упоминала, что, когда встретила Даннера, он едва мог ходить. Должно быть, операция удалась.

– Похоже на то, – согласился Джо. – Мы же видели его на байю – двигался, как молодой. Кто был его лечащим врачом?

Кэтрин пролистала страницы назад.

– Доктор Кевин Доннелли. – Она перешла на другую страницу. – Операцию проводил доктор Майкл Уорзак. Блестящий успех, полное выздоровление. И никаких больше упоминаний о докторе Уорзаке. Во всех остальных записях присутствует только Кевин Доннелли.

– Он занимался реабилитацией?

– Не только. Даннер бывал у него на приеме и до операции. Его, собственно, и направили к Доннелли по рекомендации прежнего врача. – Кэтрин недоуменно нахмурилась. – Может быть, Доннелли не был хирургом и только готовил пациентов к операции? Надо найти рекомендательное письмо и посмотреть, почему лечащим врачом значится именно Доннелли. Гляди-ка… Даннер, должно быть, испытывал сильнейшие боли – длиннющий список назначений. Лошадиные дозы лекарств. – Она прошлась взглядом по странице. – Вот черт…

– Что такое?

– Торазин. Помню эту штуку. Ху Чанг использовал его время от времени как основу для некоторых своих снадобий.

– Ты имеешь в виду своего гонконгского знахаря?

– Не смешно. Ху Чанг – замечательный целитель.

– И смерть.

– Иногда. – Больше чем в половине случаев. Когда-то они работали вместе, занимаясь делами, назвать которые легальными не поворачивался язык. В том, что касалось ядов и снадобий, Ху Чанг проявлял завидную изобретательность. – Но Ху Чанг – мой друг, так что помалкивай. Торазин… ну и ну. – Она просмотрела список до конца. Что-то из препаратов она знала, что-то нет, и все знакомые указывали в одном направлении. Кэтрин вернулась к началу файла, открыла рекомендательное письмо доктора Герберта Нильса из госпиталя ветеранов в Милуоки и начала читать. Она прерывисто вздохнула: – Боже мой…

– Я хочу поговорить с Галло, – сказала Кэтрин, позвонив минут через десять Еве. – Но и ты тоже послушай. Сделай громкую связь. – Что-то нашла?

– Да, нашла. То, о чем и самой следовало бы догадаться. Ты на связи, Галло?

– Он здесь. – Ева повернулась к Галло и протянула сотовый. – Поговори с ней.

– Да, Галло, поговори со мной, – сказала Кэтрин. – Мне не очень нравится, что ты меня избегаешь. Я такого обращения не заслужила. Не знаю, почему ты это делаешь.

– Как и я, Кэтрин. – Он помолчал. – Что ты хотела мне сказать?

– Я ничего не собиралась говорить тебе. Я хочу спросить. Что тебе известно о докторе Герберте Нильсе?

– Ничего. – Он нахмурился. – А я должен его знать?

– Он был лечащим врачом твоего дяди в госпитале ветеранов в Милуоки. Ты ведь был с ним, когда он лечился там? Вы же снимали одну квартиру, так?

– Да. Но перед тем как туда переехать, я почти год путешествовал по стране с парой приятелей. Когда вернулся, дядя сказал, что доктор порекомендовал ему обратиться к специалисту в Атланте.

– Он имел в виду доктора Нильса?

Галло потер висок.

– Вроде бы.

– Ты сам хоть раз видел этого доктора Нильса? Он не приглашал тебя, чтобы обсудить здоровье дяди?

– Нет, не приглашал. Мой дяди был скрытным человеком. Особенно после своего увольнения из армии – замкнулся еще больше. Думаю, его сильно расстраивало то, что он уже не может быть прежним.

– А с его врачом в Атланте ты был знаком?

– В Атланте я прожил с дядей всего шесть недель, а потом уехал в тренировочный лагерь.

– И все это время был, очевидно, слишком занят…

Галло многозначительно взглянул на Еву.

– Ты сама это знаешь.

– Кэтрин, к чему все эти вопросы? – нетерпеливо вмешалась Ева. – Какая разница, знал Галло врача в Атланте или нет?

– Для меня большая, – ответила Кэтрин. – Мне нужно знать, видел ли Галло, в каком состоянии его дядя. Он ведь не дурак. И я не понимаю, что так его шокировало. Не хотелось бы думать, что он лгун и притворщик.

– Что ты, черт возьми, имеешь в виду? – грубовато перебил ее Галло. – Я всегда говорю правду.

– Не уверена. С тех пор как твой дядя появился на сцене, ты ведешь себя довольно странно.

– И зачем мне врать насчет доктора Нильса?

– Из-за торазина.

– Что?

– Торазин – один из препаратов, которые принимал твой дядя. Ты говорил, что одно время у него были проблемы с наркотическими препаратами. Меня поразило, сколько лекарств ему прописали в госпитале в Атланте. Полагаю, в Милуоки список был не меньше.

– Он страдал от сильных болей.

– Может быть. Но химией его пичкали не только поэтому.

– И что такое этот торазин? Почему ты решила, что я тебе лгу?

– Торазин – очень сильное средство, и выписывали его оба лечащих врача – и в Милуоки, и в Атланте. Мне оно известно потому, что Ху Чанг пользовался им для приготовления одной убойной смеси, побочным действием которой была острая дезориентация.

– Насколько я понимаю, так действуют многие обезболивающие.

– Да, но торазин гораздо сильнее большинства других средств. – Кэтрин помолчала. – Его применяют – нередко в сочетании с другими лекарствами – при лечении психических расстройств, в том числе шизофрении и раздвоении личности.

– Что?!

– Доктор Нильс был психиатром. Из армии Теда Даннера отправили в почетную отставку с условием, что он будет состоять под регулярным наблюдением лицензированного психиатра.

– Да нет же, у него была больная спина.

– Верно, но спина большой проблемы не представляла. Если бы не психические отклонения, он даже смог бы вернуться на службу после успешной операции.

– Это неправда, – горячо возразил Галло. – Он был в здравом рассудке. И никогда мне не лгал.

– Лгал. Здесь есть письмо от доктора Нильса. – Кэтрин выдержала небольшую паузу. – Что-то случилось во время последней командировки на Ближний Восток. В письме приводятся показания его командиров, согласно которым Даннер вел себя странно, проявлял беспричинную жестокость и склонность к насилию. Подобное за ним наблюдалось и раньше, но в тот раз вышло за все границы, и начальство уже не могло делать вид, что ничего не замечает. А потом случился неприятный инцидент.

– Что за инцидент?

– Доктору Нильсу информации не предоставили. Возможно, военные просто не хотели порочить Даннера после многолетней безупречной службы в армии. Или, может быть, старались избежать неприятной для себя ситуации. Так или иначе, врач, рекомендовавший уволить Даннера из армии, лишь отметил, что тот сделал нечто такое, после чего дальнейшее его пребывание в части стало невозможным. Нильс пытался лечить твоего дядю, но безуспешно – тот с ним даже не разговаривал. Тогда он отправил его в Атланту, к специалисту, считавшемуся лучшим психиатром в Администрации по делам ветеранов, доктору Кевину Доннелли.

– Тед сказал бы мне. Он не стал бы лгать.

– Он любил тебя, а ты восхищался им, видел в нем героя. Думаешь, для него это было неважно? В нашем обществе психические проблемы считаются чем-то постыдным.

– Я бы заботился о нем. Я бы помог ему.

– Но он всегда был твоим спасителем и не потерпел бы перемены ролей.

Галло молчал, и Ева, наблюдая за ним, видела в выражении его лица борьбу противоречивых эмоций.

– По-твоему, Тед настолько тронулся, что мог убить Бонни? – наконец спросил он.

– Я этого не утверждаю. Но допускаю. Или же он только знал о ее смерти и знал тех, кто ее убил. Зачем ему было убивать Джейкобса? Я лишь хочу сказать, что таким, каким мы увидели его на болоте, Даннер стал не сразу. Нам нужно выяснить остальное.

– Как, черт возьми? С доктором Нильсом он не разговаривал, а Темпл до подписания свидетельства о смерти его даже не видел.

– Возможно, ответ знает психиатр, лечивший Даннера в Атланте. Согласно имеющимся в архиве материалам, он принимал пациента, по меньшей мере, дважды в неделю в течение нескольких лет. Были даже два периода, когда они встречались ежедневно. Логично предположить, что Доннелли удалось установить с твоим дядей контакт. Может быть, он добился некоторого прогресса или предложил альтернативное лечение.

– Другими словами, отправил в психиатрическую лечебницу, – проворчал Галло. – Но дядя Тед не сумасшедший. И обратное никто доказать не может.

– Кэтрин и не утверждает, что твой дядя сумасшедший, – спокойно заметила Ева. – Успокойся, Джон, поумерь эмоции и начни думать головой. У него были проблемы, и, возможно, в момент обострения Даннер делал то, чего никогда бы не сделал в нормальном состоянии. Нам нужно узнать, так это или нет.

– Чтобы убить его? – Глаза у Галло блеснули. – Ты к этому ведешь, да? Ты сказала однажды, что задушила бы убийцу Бонни без всяких колебаний.

– Да, я бы это сделала. – Ева твердо встретила его взгляд. – И лгать тебе не стану. Если я узнаю, что мою дочь убил Тед Даннер, его психические проблемы меня не остановят. Тебе, может быть, больно, и я понимаю твои чувства, но во мне жалости к нему нет. Ты видишь в нем несчастного страдальца, я вижу чудовище. Если он виновен, я его убью. И не стану ждать, пока суд объявит его невменяемым и отпустит на все четыре стороны или отправит в психушку.

– Я не допущу… – начал Джон, но не договорил и, остановившись, перевел дыхание. – Да о чем мы говорим? Он этого не делал. Я знаю, что не делал.

– А вот я не знаю, – хмуро заметила Ева. – И если ты будешь мешать моим поискам, обойдусь без тебя.

– Остынь, – быстро вмешалась Кэтрин. – Мы все выясним. Думаю, нам поможет Доннелли. Какая-то связь между ними точно возникла – за столько-то лет. Обычно между врачом и пациентом складываются довольно близкие отношения. Психиатр часто воспринимается больным почти как отец.

– К моему дяде это не относится, – мрачно сказал Галло. – Он не считал отца авторитетной фигурой. Он рассказывал, что мой дед был наркоманом и постоянно издевался над ним и моим отцом. Поэтому дядя Тед и боялся, что привыкнет к лекарствам.

– Тем не менее эмоциональная зависимость могла возникнуть, – возразила Ева. – В файлах Доннелли есть упоминания о Даннере?

– Здесь нет никаких файлов. Что нисколько меня не удивляет. Все материалы по пациентам с психическими проблемами обычно строго конфиденциальны. Доннелли просто не захотел оставлять свои записи в архиве, где в них мог бы копаться любой желающий.

– Тогда как мы свяжемся с ним? У тебя есть его адрес или номер телефона? Можешь выйти на него через госпиталь?

– В госпитале Доннелли больше не работает. Ушел в отставку несколько лет назад. Его нового адреса здесь никто не знает. Он просто распределил своих бывших пациентов между коллегами и подал заявление.

– Кто-то должен знать, где его искать, – твердо сказал Галло. – У него наверняка были контакты с другими врачами, пациентами, их родственниками. Тем более что перед уходом он позаботился о своих больных. Такой человек просто так исчезнуть не мог.

– Мог, – не согласилась Кэтрин. – Если ему хорошо заплатили.

– Думаешь, эти два случая, с Темплом и Доннелли, не случайное совпадение?

– В последний раз Доннелли встречался с Даннером за две недели до того, как Темпл выписал свидетельство о смерти. Что-то важное случилось за это время.

– Думаешь, мой дядя мог рассказать на приеме нечто такое, чем Доннелли затем воспользовался для шантажа? – спросил Галло. – Что конфиденциальность служила лишь инструментом для пополнения бумажника?

– Сейчас я ничего не думаю. Просто высказываю предположения, – вздохнула Кэтрин. – Но в архиве Доннелли обнаружилось кое-что еще. Копать пришлось глубоко – кто-то постарался надежно спрятать концы. Примерно в то же время сестра одного пациента подала на Доннелли в суд, обвинив его в экспериментах над больными. По ее словам, он имплантировал фальшивую память в мозг ее брата.

– И что решил суд?

– Вердикт неизвестен, протоколы судебных заседаний закрыты. Лицензию у него не отобрали, но, возможно, приговор подтолкнул Доннелли к уходу из госпиталя. Джо разговаривает сейчас со старшей медсестрой психиатрического отделения. Парень в архиве сказал, что она работает здесь последние двадцать лет и наверняка знала Доннелли. Я позвоню, когда он вернется.

Услышав гудки, Ева сложила телефон и повернулась к Галло.

– Ну?

– Чего ты от меня ждешь? – Он отвел глаза. – Думаешь, меня это испугало? Да, черт возьми, испугало. Так испугало, что свело живот. Но пока что нам известно только одно: дядя солгал мне, и у него была проблема. Посмотрим, что раздобудет Квинн.

– Да. А госпиталь отличился не с лучшей стороны. Сначала Темпл с фальшивым свидетельством о смерти, потом Доннелли со своими экспериментами над больными. Имплантация памяти, а? Это же уголовное преступление – проводить опыты на больных людях. – Ева вжалась в спинку кресла. Ей вдруг тоже стало не по себе. Перед глазами встала картина из прошлого: добрый вежливый мужчина смотрит на Бонни и говорит, какая она милая девочка. – Одно непонятно, как ему удалось тебя одурачить. Я-то его не знала, но ты должен был заметить, что он не совсем…

– Не совсем вменяемый? – Галло покачал головой. – Тед был нормальнее многих, кого я знал. Знаешь, в нашем квартале едва ли не все, с кем я рос, жили в неполных семьях и были малость не в себе. – Его губы скривились в усмешке. – Когда ты живешь в бедности, среди порока и наркотиков, трудно остаться нормальным. Тебе это не хуже меня известно, Ева.

Да, она это знала. Поэтому и делала все возможное, чтобы выбраться из той жизни, пока она не коснулась Бонни.

– Неужели ты не заметил в нем каких-то перемен после увольнения из армии?

– Нет. – Галло ненадолго задумался. – Сейчас уже трудно вспомнить. Нет, ничего. Разве что он стал немного спокойнее. Но я ведь был тогда мальчишкой и почти ничего не замечал. Ничего странного в нем точно не было. Повторяю, он был хорошим человеком.

Она промолчала.

– Это правда, – стоял на своем Галло. – Он…

У Евы зазвонил телефон. Она взглянула на экран – Джо – и нажала кнопку приема.

– Что ты узнал, Джо?

– Почти ничего. Те, кто работал с Доннелли, говорят о нем с большой неохотой. Я потолковал со старшей медсестрой и двумя штатными докторами. Медсестра держалась осторожно. Сказала, что врач он был замечательный и славился терпением и выдержкой. О том деле, из-за которого на него подали в суд, она якобы ничего не знает.

– Хорошо, значит, есть шанс, что Даннер как-то связан с ним. Ты узнал адрес?

– Нет. Она не видела его несколько лет. – Джо помолчал. – По ее словам, Доннелли ушел главным образом из-за сильной эмоциональной усталости и собирался отдохнуть, а уже потом открывать новую практику.

– Куда он уехал? Мы можем его отследить?

– Попробуем. Доннелли вроде бы намеревался навестить двоюродного брата, Джеймса О’Лири, который живет в Ирландии.

– В Ирландии? А в каком городе?

– В Дублине. Может быть, ему что-то известно. Я уже сделал пару звонков, а сейчас Кэтрин обрабатывает Винейбла, чтобы тот навел кое-какие справки. Надеюсь, результаты скоро будут. – После паузы Джо спросил: – Ты в порядке, Ева?

– Да. Сбита с толку, немного напугана. Но я справлюсь.

– Как всегда. – Несколько секунд Ева слышала только его дыхание. – Не нравится мне, как это все разворачивается. Хочу приехать к тебе.

– Не сейчас. – Ева тоже хотела его увидеть. В том, что они сейчас порознь, было что-то неправильное. Но она сама сделала такой выбор и теперь должна придерживаться выбранной тактики. Хотя это и чертовски трудно.

– Разумно, – бросил Джо. – Скажи Галло, что мы найдем его дядю, даже если он и не очень этого хочет. Я постараюсь найти его первым, чтобы Галло не смог что-то предпринять в обход нас. Даннер – наш главный подозреваемый, и никакие хитрости здесь больше не пройдут.

– Ты же знаешь, что я и сама этого не допущу. – Ева посмотрела на Галло, лицо которого уже не выражало никаких эмоций и напоминало высеченный из камня барельеф. – Мне пора. Дай знать, если будут новости от кузена доктора Доннелли.

– Ева, послушай меня, это серьезно. Я не доверяю Галло, и ты тоже не доверяй. Я должен быть там, с тобой.

– Скоро будешь. Люблю. Пока. – Она убрала сотовый и еще раз посмотрела на Галло. Он закрылся, ушел в себя, и Ева не знала, как до него достучаться. – Джо надеется, что многое прояснится, если удастся найти доктора Доннелли. Как думаешь, твой дядя мог откровенничать с этим психиатром?

– Откуда мне знать. – Галло пожал плечами. – Я уже ни в чем не уверен. Тот человек, о котором ты мне рассказываешь, не может быть Тедом Даннером, которого знаю я. Ты можешь смотреть на все это объективно, а у меня никакой объективности нет.

– Объективность? – Ева покачала головой. – Что ты имеешь в виду? Речь идет о Бонни. Я не могу быть объективной в том, что касается ее убийцы.

– Да ведь ты уже признала его виновным, – зло бросил он. – Ты ошибаешься. Мой дядя не мог убить ребенка.

– Надеюсь, ты прав. – Она отвела глаза. – Но прежде чем разбираться, что он сделал, а чего нет, нам нужно кое-что прояснить. Как Даннер вышел на Кина и Джейкобса? Чем они связаны? Ты писал ему о них? Рассказывал о том, что отправляешься в Северную Корею со спецзаданием?

– Нет. Кин и Джейкобс, как ты знаешь, служили в армейской разведке, и они сказали, что операция проходит под грифом «совершенно секретно». – Он криво усмехнулся. – Я и представить не мог, каким кошмаром все обернется. Отправился спасать мир, пресекать распространение ядерного оружия, а попал в шайку контрабандистов.

– Откуда тебе было знать, что Кин и Джейкобс преступники? Они ведь годами обманывали армейское командование. – Ева выглянула в окно и вернулась к главной теме. – Если о Джейкобсе ему рассказал не ты, как Даннер узнал о них?

– Не представляю. Мой дядя был человеком прозорливым и неглупым. За годы службы у него появилось много знакомых в самых разных военных департаментах. Люди относились к нему с симпатией и доверием. Может, он сам как-то проведал, что в Корею со спецзаданием меня отправили Кин и Джейкобс.

– И когда узнал, разозлился. Он ведь всегда защищал тебя?

– Конечно. Дядя Тед всегда старался защитить меня от отца. Но это вовсе не значит, что он стал бы мстить старшему офицеру только за то, что тот отправил меня куда-то с опасным заданием. С какой стати? Он и сам прекрасно понимал, что служба рейнджера – дело опасное и рискованное. Когда узнал, что я хочу пойти в армию, пытался отговорить.

– Но ты горел желанием пойти по его стопам. Можно представить, каково ему было узнать, что ты погиб, выполняя свое первое задание.

– И, по-твоему, из-за этого он слетел с катушек?

– Не уверена. Может быть, нет. Помню, когда Даннер сказал, что тебя убили, теплых чувств к армейским начальникам я у него не заметила. Он считал их виновными в твоей смерти.

Галло покачал головой.

Господи, какой же упрямец. Но можно ли винить его, если он лишь теперь увидел своего дядю в совершенно ином, чем раньше, свете?

– Это правда. Он любил тебя и был зол на весь свет. Это все, что я знаю. Тогда он показался совершенно нормальным. Мне и в голову не пришло, что у него проблемы с психикой. – Перед глазами не в первый уже раз встала вдруг картина, от которой теперь по спине пробежал холодок: Даннер улыбается Бонни и говорит, что девочка похожа на Галло. Тогда она жалела его, но не было ли в том мимолетном контакте чего-то зловещего, извращенного? – Сейчас мы только и делаем, что гадаем. Надо получить записи Доннелли, относящиеся к его сеансам с Даннером.

– Прежде чем получить записи, надо найти самого Доннелли. – Галло отвернулся. – И я не собираюсь ждать, пока Квинн и Винейбл откопают этого кузена в Ирландии. Я сам кое-куда позвоню.

– Хочешь быть на пару шагов впереди?

Он холодно взглянул на нее.

– Удивлена?

– Нет. Сейчас тебе важно добраться до Теда Даннера раньше остальных. Но из этого ничего не выйдет. Я останусь с тобой и не спущу с тебя глаз.

– Неужели? – Он посмотрел на нее исподлобья. – По-твоему, Бонни все еще хочет, чтобы мы были вместе?

– Уверена. – Она твердо встретила его взгляд. – Раньше я думала, это из-за того, что Бонни пожалела тебя и хотела, чтобы я была рядом, когда мы выясним, кто ее убил.

Галло усмехнулся.

– Теперь ты так уже не думаешь?

– Мне кажется, есть другая причина. Возможно, она думает, что если мы будем вместе, то все пройдет так, как должно. Что ты не помешаешь мне найти Бонни и того, кто убил ее.

– По-твоему, я хочу помешать?

Лицо его было непроницаемым, губы сложились в твердую линию, а в темных глазах появился знакомый блеск. Но за жесткостью – она это знала – скрывалась давняя боль. Куда он повернет дальше? Джон любил Бонни, но он также любил и своего дядю, многие годы бывшего единственным светлым пятном в холодном, суровом мире.

– Я не знаю, что думать и чему верить, но точно не намерена рисковать. Мы будем вместе, пока не найдем твоего дядю. – Ева устало улыбнулась. – Так что можешь звонить своему информатору в Дублин. Кстати, знаешь, сколько О’Лири в этом городе? Немного погодя я позвоню Кэтрин и узнаю, удалось ли Джо и Винейблу уменьшить список. Вот тогда и посмотрим, чей метод лучше и кто найдет его первым.

Прошло больше часа, прежде чем Кэтрин перезвонила Еве насчет О’Лири. – Нашла. У О’Лири свой паб неподалеку от Дублина.