Текст книги "Жажда золота"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
– Нет, конечно.
Картаук вскинул руки.
– Хорошо.
– Ты хочешь сказать, что согласен…
– Нет, черт возьми! – быстро ответил он. – Я имел в виду только то, что согласен взять тебя своим подмастерьем. Если тебя не нагрузить какой-нибудь работой, ты ни за что не угомонишься и будешь и дальше докучать мне своей болтовней.
– Я не болтаю…
– Ты приходишь ко мне, чтобы излить все, что в тебе накипело. И я выступаю в роли священника, который выслушивает твою исповедь. Отдаешь ли ты себе отчет в том, что если я исполню твою просьбу, то тебе уже не к кому будет прийти, чтобы снять тяжкий груз со своей души?
– Я должна думать не о себе, а о Йене.
– До чего же ты, оказывается, глупая женщина. Ты столько лет приносила себя в жертву своему отцу только потому, что он имел отношение к факту твоего рождения. А теперь ты готова принести себя в жертву Йену. – Он помолчал немного и продолжил: – Только из-за того, что считаешь, будто недостаточно любишь его.
От неожиданности у Маргарет перехватило дыхание.
– Как ты смеешь? Я люблю его.
Картаук покачал головой.
– Любовь предполагает взаимность, а твой отец ничего не давал тебе взамен.
Маргарет, все еще не в силах прийти в себя, смотрела на него во все глаза.
– Но Йен…
– Ты любила Йена как друга детства. Со временем это могло перерасти в настоящее чувство. Но обстоятельства сложились так, что тебе пришлось взять над ним опеку. Сейчас он заменил тебе дитя. И ты ведешь себя с ним как с ребенком, который нуждается в твоей защите.
– Ты лжешь, – яростно возразила Маргарет, упрямо вскинув голову. – Я люблю его всем сердцем.
– Не всем. Поэтому чувство вины толкает тебя на очередной акт самопожертвования.
– Ты не имеешь права бросать мне такие обвинения, – прошептала она.
– Почему? – спросил Картаук. – Я давно понял, что, будучи честной с другими, ты никогда не бывала честной сама с собой.
– Тогда почему ты не говорил мне этого раньше?
– Ты необычная, ты удивительная женщина. И мне не хотелось причинять тебе боль. Смущать твой покой. Лишать тебя душевного равновесия. – Он твердо встретил ее взгляд. – Но если ты собираешься продолжать в том же духе, я просто обязан остановить тебя. Я не позволю тебе прятаться от самой себя. Я разрушу любую стену, которую ты попытаешься возвести вокруг себя. Ты должна посмотреть правде в глаза. Никакой уютной пещеры, где бы ты могла спрятаться, больше не останется.
Маргарет с большим трудом заставила себя улыбнуться.
– Жизни действительно нужно смотреть прямо в глаза. Я взрослая женщина и не собираюсь прятаться в пещере. Ты ошибаешься, считая, что я боюсь правды.
– И готова выслушать ее?
– Я не трусиха. – Маргарет шагнула к столу и провела пальцем по кромке фриза. – Но сначала ответь, что ты собираешься изобразить на этой штуковине?
Картаук ответил не сразу. И Маргарет, вопросительно вскинувшая глаза, увидела, что он с едва уловимой улыбкой наблюдает за ней.
– А ты никогда не задумывалась, почему столь непочтительно именуешь мои работы «штуковинами»?
Она удивленно посмотрела на него.
– Потому что на самом деле чрезвычайно высоко ценишь мои произведения. Возможно, выше, чем кто-либо из тех, кого я знаю.
– Что ты хочешь этим сказать? – не без опаски поинтересовалась Маргарет.
– Я видел, каким восторгом светятся твои глаза, когда ты любуешься восходом или заходом солнца, когда на твоем пути встречается нечто прекрасное, – негромко проговорил Картаук. – И такое выражение на твоем лице, когда ты смотришь на мои «штуковины».
Легкая тревога пробежала по лицу Маргарет. Она знала, со сколь проницательным человеком ей приходится иметь дело, и изо всех сил пыталась скрыть истинные чувства.
– Зачем же тогда я стала бы делать вид, что не восхищаюсь ими?
– Может быть, потому, что красота не только доставляет радость, но и умеет задевать за самые больные точки, способна ранить тонких и чувствительных людей. Ты осознавала, что открытое восхищение моими произведениями подтачивает основы столь почитаемого тобой чувства долга.
– Это не… – Маргарет не договорила, испытывая такое чувство беспомощности, которого она не переживала со времен раннего детства.
– Нет тихой гавани, – продолжал все так же негромко Картаук. – И не жди снисхождения.
– Я никогда и ничего не просила ни у кого, – отвела она глаза. – Но мне кажется, что на этом мы можем поставить точку. Надеюсь, ты мне выдашь один из твоих кожаных передников, чтобы я могла приступить к работе?
– Вне всякого сомнения. – Улыбка Картаука была несколько печальной, когда он потянулся к тому месту, где висели его кожаные фартуки. – Иначе ты перепачкаешься с ног до головы. Твоя порывистость и нетерпеливость мне хорошо известны.
Трубный рев… грохот… крики людей…
Джейн проснулась и резко села.
До нее снова донесся трубный рев, а затем раздался грохот.
Полог ее палатки откинулся.
– Быстрей! Колея… – торопливо проговорил Ли Сунг, сжимая в руках винтовку.
Джейн, не медля больше ни секунды, отбросила в сторону одеяло и сунула ноги в ботинки:
– Что случилось?
– Слон…
Джейн снова услышала дикий, гневный трубный рев, словно это кричал терзаемый мукой демон из преисподней.
– Но слоны никогда так не кричали! Что с ним случилось? – Она вскочила на ноги, выбралась из палатки и побежала следом за Ли Сунгом.
– Дилам говорит, что это скорее всего слон-отшельник.
Тут Джейн увидела и саму Дилам, которая бежала к ним навстречу с зажженным факелом в руке.
Вместе с толпой рабочих они двинулись в ту сторону, откуда доносился рев.
– Кто такие слоны-отшельники? – спросил Ли Сунг у Дилам, изо всех сил стараясь не отставать от нее.
– Это слоны, которых изгоняют из стада, – ответила Дилам на ходу. – Иной раз, когда на них нападает тоска, они становятся очень опасными и агрессивными.
Рев послышался уже совсем близко.
Но металлический скрежет, который раздался следом, испугал Джейн намного больше, чем яростный рев.
– Вы слышите! Он ломает колею!
Они выбежали из-за поворота дороги, и Джейн впервые увидела живого слона.
Это был огромный серый монстр с разорванным ухом. Схватив хоботом секцию с рельсами, он потянул ее и отбросил в сторону с такой легкостью, словно это была зубочистка. Шагнув вперед, он схватил следующую секцию. Послышался треск и хруст…
– Остановите его! – закричала Джейн, не понимая, что она требует невозможного.
Слон замер на месте, посмотрел на них налитыми кровью глазами, а потом задрал хобот и издал тот самый трубный рев, от которого у Джейн мороз прошел по коже и кровь застыла в жилах.
Пробормотав какое-то ругательство, Ли Сунг поднял винтовку.
– Нет! – закричала Дилам. Вытянув руку, она надавила на ствол винтовки, заставив дуло опуститься к земле. – Это же Данор!
– Мне нет дела… – начал Ли Сунг, но не успел договорить.
Слон наклонил голову, выставив вперед страшные бивни, и ринулся на них.
Дилам отпрыгнула в сторону. Джейн толкнула Ли Сунга с такой силой, что они покатились кубарем с насыпи в тот самый момент, когда слон протопал там, где они только что стояли.
Схватив винтовку, которую выронил Ли Сунг, Дилам выстрелила в воздух.
Слон поднял хобот и принялся раскачивать им взад и вперед.
Дилам выстрелила еще два раза.
– Что ты делаешь! – сердито крикнула Джейн. – Эти слоны не знают, что такое ружье. Этим ты его не испугаешь. Стреляй прямо в него, пока не кончились пули.
– Нет! – Дилам опять выстрелила поверх головы слона.
Он еще немного потоптался, затем вдруг повернулся и с невероятной быстротой скрылся в джунглях.
Джейн, наконец, вздохнула и попыталась унять сердцебиение.
– Он вернется?
– Сегодня вряд ли, – ответила ей Дилам, возвращая винтовку Ли Сунгу. – Извини, но я не могла тебе позволить стрелять в Данора.
– Ты же сказала, что это – отшельник.
– Я ошиблась. Откуда мне было знать, что это пришел Данор. А его нельзя убивать. Это необычный слон.
– Ты считаешь, что было бы лучше, если бы он растоптал нас? – спросила Джейн.
– Не нас, а именно меня, – поправил ее Ли Сунг, отряхиваясь. – И я этого так не оставлю. Я пойду и разыщу его.
– Перестань, Ли Сунг! Не говори глупостей, – отрывисто проговорила Джейн и только теперь позволила себе повернуться и оглядеть пути. – Боже!..
Она стояла, с ужасом глядя на то, что сотворил слон. Насколько хватал глаз, лежали вывернутые вместе со шпалами рельсы – результат работы многих людей, плоды ее труда, ее надежда на свободу. Схватив факел из рук Дилам, она быстро пошла вдоль колеи.
Повсюду царили хаос и разрушение.
– Как плохо, – пробормотала Дилам, шагая следом за Джейн.
«Плохо» было не самым подходящим словом. Слон разрушил две мили полностью законченного отрезка дороги. На восстановление его требовался целый день.
Джейн стиснула виски.
– Но как он ухитрился с такой скоростью проделать это все? Мы услышали его минут пятнадцать назад…
– Потому что он не хотел, чтобы мы его услышали, – проговорила упавшим голосом Дилам.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он затрубил только тогда, когда решил привлечь наше внимание.
Джейн с изумлением смотрела на нее.
– Ты хочешь сказать, что он нарочно это сделал?
– Наверно.
– Тогда скажи, появится ли он снова?
Дилам покачала головой.
– За это я не могу ручаться. Ясно одно: ему что-то не понравилось.
Джейн вспомнились громадные бивни, направленные в их сторону, и она невольно вздрогнула.
– Завтра вечером я выставлю на колее охрану, – попыталась успокоить ее Дилам.
– Но ты же не сможешь выставить людей вдоль всей дороги, – заметил Ли Сунг. – Самое лучшее – выследить его и застрелить.
Выражение лица Дилам стало замкнутым.
– Я не стану тебе помогать в этом.
– Неужели ты не видишь, что он натворил? Теперь мы должны потратить целый день на восстановление того, что уже сделали… – Джейн замолчала, пытаясь взять себя в руки. – Я не стала бы зря убивать ни одно живое существо. Но этот слон натворил столько бед! Почему ты не хочешь помочь нам?
– Данор спас жизнь моему ребенку. Как я могу поднять руку на своего спасителя?
– Тогда попроси кого-нибудь провести нас к нему.
– И этого я не сделаю, – решительно заявила Дилам. – Но я обещаю выставить охрану.
– Я попробую найти его сам, – вызвался Ли Сунг.
– И заблудишься, – резко сказала Джейн. – Ты не знаешь, что такое джунгли.
– И еще меньше знаком с повадками слонов, – согласился Ли Сунг. – Но уверен, что не промахнусь, если повстречаюсь с ним.
– Чтобы свалить слона, надо попасть в определенную точку. Такой череп пуля не пробьет. Ты его только разозлишь еще сильнее. Это слишком опасно. Он чуть не пропорол тебя своими бивнями.
– Я чем-то сильно ему не понравился. – Ли Сунг сжал губы. – И наша антипатия взаимна. Самое лучшее, если я выслежу и застрелю эту тварь, – стоял он на своем.
– Не делай этого, Ли Сунг. Ради меня, – попросила Джейн. – Во всяком случае, сейчас. – И, повернувшись к Дилам, она проговорила: – Ты понимаешь, что охранников надо вооружить?
– Понимаю, – коротко ответила Дилам.
Но она не пообещала, что даст им приказ стрелять в слона, отметила про себя Джейн, когда они, повернувшись, зашагали к лагерю.
– Ты беспокоишься, что мы не уложимся в срок? – спросил Ли Сунг, шедший рядом с ней.
– Конечно.
– Но у нас еще есть день в запасе. А если этот взбесившийся слон заявится снова, я уложу его на месте.
По какой-то причине Ли Сунг воспринял нападение слона так, словно тот охотился именно за ним. И теперь Джейн приходилось думать не только о том, чтобы уложиться вовремя, но и как удержать Ли Сунга от охоты за слоном. А еще она думала, насколько напряженнее ей придется работать завтра, чтобы успеть дойти до Слоновьей тропы к намеченному сроку.
15
Встав на колени возле спящей Дилам, Ли Сунг потряс ее за плечо.
– Проснись! – негромко попросил он.
Дилам с трудом открыла глаза, посмотрела на него, и взгляд ее оживился.
– Ты хочешь, чтобы мы занялись неслингом?
– Нет, конечно, – ответил он.
Дилам зевнула и снова закрыла глаза.
– Тогда не мешай мне спать. Скоро придет моя очередь дежурить. Поговорим завтра.
– Только ты можешь ответить на эти вопросы. Проснись!
– Какие вопросы?
– Расскажи мне о слонах.
Дилам открыла глаза и приподнялась на локте.
– А что ты хочешь узнать о них?
– Все, что ты знаешь о них сама.
– Зачем? Ты собираешься отправиться на охоту за Данором? Из-за чего ты так разозлился на него? – спросила она.
Ли Сунг и сам не мог ответить на этот вопрос. Он знал только одно: что когда перед ним появился этот монстр с разорванным ухом, у него в груди будто что-то взорвалось.
– Твой Данор хотел растоптать меня. Разве этого мало?
Дилам изучающе смотрела на него.
– Не думаю, что, ты… – Она снова замолчала, а потом спросила: – Тебе доводилось слышать что-нибудь о макхоле?
– О макхоле? Нет. Первый раз слышу это слово.
– Это внутренний зов. Мой отец говорил, что иногда слоны передают свою волю человеку, и оставшуюся жизнь они живут как одно существо. Только это случается крайне редко. Даже погонщики слонов почти никогда не переживают макхол – Она в задумчивости сдвинула брови. – Это очень странно. Я никогда не слышала, чтобы макхол ощутили и пережили не в детском возрасте. Хотя такое вполне возможно.
Ли Сунг едко улыбнулся.
– Уверяю тебя, никакого зова я не слышал и не собираюсь объединяться ни с одним слоном, тем более с этой обезумевшей тварью, из-за которой ты так переживаешь.
– Я не боюсь за Данора.
– А следовало бы, – мрачно заметил Ли Сунг.
Дилам неожиданно улыбнулась ему в ответ, села и поплотнее завернулась в одеяло:
– Хорошо, я расскажу тебе все, что знаю о слонах… Они во многом похожи на нас. Живут иногда больше шестидесяти лет. На втором десятке начинают обзаводиться потомством. Семьи в восемь-девять голов часто объединяются в более крупные стада. В стаде Данора я насчитала более сотни голов. Вожаком стада, как правило, становится самая взрослая слониха.
– Что, у них тоже матриархат? – недовольным голосом спросил Ли Сунг. – Неудивительно, что ты им так симпатизируешь.
Дилам лукаво улыбнулась.
– Я же говорила, что это необыкновенно умные животные. Вожак должен быть мудрым и сильным, чтобы удерживать остальных в повиновении. Если один слон бросает вызов на поединок другому, то побежденный уходит из стада и живет отдельно, превращаясь в слона-отшельника. Такие часто становятся злобными, неуправляемыми существами.
– Как Данор?
Дилам пожала плечами.
– Я знаю, что его слониха – вожак в стаде. Я видела их вместе. Они шли, объедая ветви деревьев. Верхние, самые нежные ветви деревьев – любимое лакомство слонов. Если они не могут дотянуться до них даже хоботом, то просто валят деревья, чтобы ободрать вкусные побеги. Поэтому там, где проходит стадо, часто можно видеть поваленные деревья.
– Меня не интересует, чем обедает Данор.
– Бивни есть только у самцов, – продолжала Дилам, не обращая внимания на слова Ли Сунга. – И они пускают их в ход, когда валят деревья или когда нападают на кого-нибудь…
– Это я видел.
– Мне кажется, Данор вовсе не собирался затоптать тебя. Когда вы с Джейн покатились по насыпи, он мог повернуть назад и догнать вас. Но он не стал этого делать. Ты почему-то вбил себе в голову… – Увидев, как Ли Сунг нетерпеливо дернулся, Дилам продолжила рассказ: – Слоны любят воду и купаются каждый день. Однажды я видела, как целое стадо плыло под водой к противоположному берегу. Время от времени они поднимали над поверхностью воды хоботы, чтобы вдохнуть воздух. Это было похоже на…
– Это не суть важно. Поскольку я не умею плавать и не собираюсь гоняться за ними под водой. На суше хватит места…
– Не перебивай. Я буду говорить то, что считаю нужным.
Ли Сунг открыл было рот, чтобы возразить ей, но вовремя замолчал. Он успел усвоить за эти месяцы, что Дилам может заупрямиться и тогда из нее не вытянешь ни слова.
Удовлетворенно кивнув, Дилам заговорила снова, описывая привычки и нравы слонов. Наконец она замолчала.
– Ты рассказала мне массу всего. Но большая часть из этого мне никогда не пригодится, – отозвался Ли Сунг, выждав, не заговорит ли она снова. – Мне придется приложить массу сил, чтобы отделить крупинки золота от примесей и шлаков.
– В моем рассказе нет шлаков, – отрезала Дилам и снова зевнула. – Если я удовлетворила твое любопытство, то, пожалуй, смогу поспать еще немного.
– Ты никогда раньше не говорила, что у тебя есть дети, – сказал медленно Ли Сунг.
– А ты и не спрашивал. У меня двое детей. Оба мальчики. Медору – девять, и Калмару – четыре. Пока я выполняю решение совета, женщины нашего племени заботятся о них.
– Мальчики, – покачал головой Ли Сунг. – Какое несчастье, должно быть, для тебя. У тебя нет девочки-наследницы, чтобы она продолжила семейную традицию, утверждая превосходство и величие…
Дилам вздохнула.
– Ты так ничего и не понял. Мы не пытаемся утверждать собственное превосходство… Если какой-то мужчина нашего племени изъявляет желание заседать в совете, он может принять в нем участие. Только сначала он должен показать, на что он способен. – Ее лицо осветила улыбка. – Эти испытания настолько серьезны, что мужчины нашего племени обычно предпочитают заниматься своими делами, наслаждаться жизнью и предоставляют женщинам право принимать решения.
– И твой муж тоже?
Ее улыбка исчезла.
– Моего мужа нет в живых. Но он никогда не рвался в совет. Сенат был хорошим охотником, и ему нравилось это дело. Он находил в нем радость. Он умел находить радость во всем, что он делал.
– Которого из твоих детей спас Данор?
– Медора. Ему тогда исполнилось пять лет. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о том, как это произошло?
Ли Сунг кивнул.
Дилам помолчала, а затем повела плечами, словно стряхивала невидимый груз или отгоняла прочь ненужные сомнения.
– По вечерам Сенат, я и Медор часто спускались к берегу реки, что протекала неподалеку от деревни, чтобы посмотреть на слонов. Медор любил наблюдать, как они играют, обливая друг друга водой. Как-то вечером, когда мы пришли на наше место, к водопою подкрался тигр. Никто не заметил его, и все продолжали весело смеяться. И вдруг он бросился на нас. Сенат каким-то неведомым чувством, свойственным, наверно, только охотникам, угадал опасность и оттолкнул меня с Медором вниз по склону. – Дилам замолчала. А потом продолжила шепотом: – Я закричала Медору, чтобы он бежал в деревню за помощью, а сама схватила огромную палку и бросилась на тигра, чтобы отвлечь его от Сената, который лежал, весь залитый кровью. Но Медор испугался. Он закричал и кинулся ко мне. Тигр оставил мужа и прыгнул на мальчика.
В этот миг Данор вышел на берег. Он поднял малыша хоботом перед самой мордой тигра. Но тот вцепился зубами в ухо слону и разодрал его.
Даже в темноте Ли Сунг видел, как побледнела Дилам. Ли Сунг и подумать не мог, что этот рассказ о давних событиях причинит ей такую боль.
– Прости меня, – угрюмо сказал он. – Тебе не следовало соглашаться на мою просьбу и рассказывать все это.
– Я уже почти закончила, – сказала Дилам. – Данор затоптал тигра. – Она еще плотнее закуталась в одеяло. – Я осталась жива. И Медор тоже. Сенат умер. Жизнь долгое время казалась мне безрадостной. А затем я обнаружила, что у меня будет ребенок. И мне стало легче. Это был подарок Сената. Он хотел облегчить мое горе и вернуть к жизни, научить снова радоваться ей. Разве это не чудо?
Ли Сунг впервые заметил, насколько необычно и красиво лицо Дилам. Насколько она сама удивительный и неповторимый человек. Но, подавив в себе приступ нежности, он проговорил:
– И все равно это ничего не меняет. Данор просто взбесился. И если его не остановить, он может погубить больше людей, чем ему удалось спасти.
Дилам покачала головой.
– Ты не в состоянии принять трезвое решение, потому что ты борешься с макхолом. Такое часто происходит с мужчинами. Они не понимают того, что происходит с ними. И не в состоянии угадать, куда ведет их судьба. Мужчинам трудно принять зов судьбы. Им не хватает терпения и смирения. Но судьба все равно заставляет их подчиняться Просто на это уходит намного больше времени. – Она закрыла глаза. – А теперь иди и дай мне хоть немного поспать перед моим дежурством на линии.
– Насколько серьезны эти разрушения? – спросил Руэл, всматриваясь в группу работавших на путях людей, которыми руководил Ли Сунг.
Стараясь не смотреть в его сторону, Джейн ответила:
– Ты будешь разочарован, если узнаешь, что они не так уж велики, как кажется. Я уложусь в срок.
– И это все натворил один слон?
– Дилам уверяет, что это какой-то необыкновенно умный слон. – Джейн горько улыбнулась. – Я готова согласиться с ней. Он так ловко поддевал звенья, словно не хотел тратить силы понапрасну. Но это уже не имеет значения. Мы выставим охрану. Такого больше не повторится.
– Не думаю, – проговорил Руэл, – что мы так легко отделаемся. Пожалуй, я останусь на эту ночь в лагере и посмотрю, как будут идти дела. Кажется, у меня появился неожиданный союзник.
Опять ее бросило в жар.
Неужели температура может подниматься так быстро?
Джейн склонилась над умывальником и набрала полные ладони воды, чтобы сполоснуть лицо. Ей стало немного лучше. Она не стала вытираться полотенцем, чтобы легкий ветерок остудил пылающие щеки. Взгляд ее обратился к костру, горевшему в нескольких ярдах от ее палатки.
Судя по всему, Руэл снова принялся рассказывать свои истории, подумала про себя Джейн, испытывая непонятное тоскливое чувство.
После ужина, если Руэл подсаживался к костру, она тотчас уходила к себе в палатку. Но до нее доносился его голос, и она даже улавливала отрывки из описаний тех необыкновенных приключений, которыми он развлекал Ли Сунга, Дилам и других циннидарцев, собравшихся вокруг него. Сегодняшняя история полностью завладела ими, потому что они смотрели на Руэла, как загипнотизированные.
Лицо рассказчика было оживленным, в его голубых глазах отражался свет костра. И у Джейн возникло впечатление, что она видит, как от него исходят потоки энергии.
Нет. Ей не надо смотреть в ту сторону.
На негнущихся ногах Джейн прошла к палатке, нашла заплечный мешок, который лежал возле ее походной кровати. Надо принять квингбао и лечь спать. Завтра лихорадка оставит ее.
Приняв лекарство, она легла и заставила себя дышать как можно ровнее, чтобы расслабиться и освободиться от напряжения. Ей надо отдохнуть. Собраться с силами для завтрашнего трудного дня. В последнее время она чувствовала, как накопившаяся за эти месяцы работы усталость и напряжение изнуряют ее. В такие минуты болезнь легко одолевает человека. Этого не должно случиться. Ей надо думать о железной дороге. О той жизни на свободе, которая ждет ее впереди. Она уже начинает успокаиваться. Напряженные мышцы расслабляются. Сейчас жар пройдет, ей станет легко и спокойно. Затем глаза сами собой закроются, и она забудет о…
Джейн все поняла, стоило ей только взглянуть на выражение лица друга. Она села.
– Слон?
Ли Сунг кивнул.
– Дилам только что получила известие от одного из охранников. Он прибежал к нам в лагерь.
Джейн отбросила одеяло:
– Мы были правы.
– Не торопись. Этот дьявол все равно уже ушел. Я оседлал лошадей и разбудил Руэла.
Руэл. Джейн совсем забыла, что он здесь. Гнев сдавил ей сердце. Это несправедливо. Почему все ее усилия, все надежды на светлое будущее разрушила сила, с которой ей не дано совладать?! Может, слон не успел натворить столько бед, сколько в прошлый раз? Уже почти рассвело. И они не слышали никакого шума, никакого грохота…
Надо поехать и посмотреть все самой, что толку сидеть здесь и гадать. Спустив ноги, Джейн встала и тотчас почувствовала приступ головокружения. Ухватившись за столб, стоявший в центре палатки, она с трудом удержалась на ногах. Проклятая лихорадка. Как она некстати.
Спустя пять минут, собрав всю свою волю, Джейн вышла из палатки и увидела, что Ли Сунг, Дилам и Руэл уже в седле. Не говоря ни слова, она села на свою Бедилию и направила кобылу в сторону колеи.
«Нет! Это сон! Всего лишь дурной сон. Такого просто не может быть», – убеждала себя Джейн, глядя на перекореженные рельсы.
– Сколько он успел разворотить?
– Пять миль.
– И где находилась твоя хваленая охрана? – с горечью спросил Ли Сунг, направляясь от колеи к тропе, которую проложил Данор сквозь джунгли.
Дилам пожала плечами.
– Мы никак не думали, что он может забраться так далеко от лагеря.
– Пять миль! – бесчувственным голосом повторила Джейн. Исправить колею до конца дня не было никакой возможности. Только ощутив взгляд Руэла, она сумела взять себя в руки. Он ждет на ее лице признаков уныния и подавленности. Но не дождется. Джейн смотрела перед собой, на страшную картину разрушений, учиненных Данором, и лихорадочно размышляла о том, что она еще может предпринять.
– Мы должны остановить его!
Дилам подошла к своей лошади и села в седло.
– Я приведу рабочих для расчистки путей.
Джейн с горечью осознала, что Дилам не обратила никакого внимания на ее слова. Этот взбесившийся слон может разворотить всю линию, но Дилам готова терпеть его выходки до бесконечности.
– Джейн! – услышала она голос Руэла.
Что-то у нее внутри оборвалось. Отчаяние обернулось яростью и гневом:
– Ну что? Ты счастлив? Ты победил.
– Да.
Странные нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили Джейн повернуться в его сторону. В выражении лица Руэла она не увидела ни насмешки, ни злорадства. Но неукротимая ярость, вспыхнувшая в ее душе, требовала выхода. Джейн уже не могла остановить этот поток:
– Но тебе мало этого. Ты все еще хочешь большего. Ты хочешь увидеть меня на коленях. Так ты, кажется, выразился? Я должна понести наказание. – Ее глаза сверкнули. – Хорошо. Я согласна.
Он весь напрягся, пристально глядя ей в лицо.
– Все равно этому не будет конца. Пока ты не сочтешь, что я «испила свою чашу до дна», ты будешь терзать меня. Я готова выпить ее. Я приду в твой домик и позволю делать со мной все, что тебе заблагорассудится. Ты этого хочешь? – свирепо спросила Джейн.
– Да. И я честно дал тебе возможность завоевать свободу.
– Первый бой я проиграла. Но я не собираюсь проигрывать снова. Я закончу линию в срок.
– Но ты сказала…
– Ты мне мешаешь здесь. Я не хочу тебя больше видеть, слышать и думать о тебе. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое до тех пор, пока работа не будет завершена. – Голос ее срывался. – Но ты не дашь мне этой возможности, пока не насладишься местью. И я предоставлю тебе эту возможность….
– Я буду ждать тебя завтра вечером. Оставь свою лошадь в конюшне и иди прямо туда. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что ты придешь ко мне. – И пустив лошадь рысью, Руэл поскакал во дворец.
– Что ты собираешься делать?
Она повернулась и увидела Ли Сунга, который вышел из джунглей.
– Неужели мы позволим ему и дальше бесчинствовать? – спросил он раздраженно.
– Нет, – глубоко вздохнув, чтобы скрыть волнение, ответила Джейн.
– Я готов пойти по его следам хоть сейчас.
– Ни за что! – Смягчив резкость тона, Джейн пояснила: – Ты нужен здесь. Завтра утром мне придется поехать во дворец.
– Дилам справится не хуже, чем я.
– Мне будет спокойнее, если наблюдать за рабочими будешь ты.
– Слон действует необыкновенно решительно. – Ли Сунг внимательно всматривался в сломанные деревья, которые указывали, куда отправился Данор. – Он снова пошел в ту же самую сторону. Хотел бы я знать, почему?
Навязчивая идея, связанная с Данором, на счастье, не позволяла ему увидеть, что творится с Джейн.
Она не жалела, что так опрометчиво дала обещание прийти к Руэлу. Инстинкт самосохранения после того, как прошла волна гнева, позволил ей трезво взглянуть на случившееся. Все равно она не могла жить дальше в таком напряжении, на таком пределе сил, которые вызывало присутствие Руэла. Все равно этому надо было положить конец.
Но после этого она сможет отгородиться от него. Впереди будет только работа, работа и еще раз работа. Она выдержит испытание.
Повернув лошадь, Джейн двинулась следом за Ли Сунгом к Слоновьей тропе.
– Слон? – Маргарет смотрела на изысканную резную фигурку на небольшом черном камне, что лежал на рабочем столе.
Задрав хобот, слон трубил. Его поза, каждый мускул его тела были полны жизни. Венок из листьев, обрамлявший изображение, был выполнен с такой же непосредственностью и внутренней энергией.
– Очень рад, что ты по крайней мере смогла узнать, что вышло из-под моего резца, – сказал с легкой иронией Картаук.
Маргарет фыркнула.
– Не надо принижать себя. – Она подошла ближе. – Прекрасная работа. Вчера, когда я уходила, ты даже не приступал к ней.
– Мне не спалось, и я решил, что сделаю печатку для Руэла.
– Печатку?
Картаук указал на изысканную монограмму, которая вплеталась в узор из листьев.
– Придворный художник обязан угадывать желания своего покровителя.
– Сдается мне, что ты делал ее скорее для собственного удовольствия, – сказала Маргарет, вглядываясь в выражение его лица. – А раньше тебе приходилось вырезать печатки?
Откинув голову, он рассмеялся.
– Нет. Я старался следовать заветам великого итальянского мастера Челлини. Но мужчины тоже любят потешить себя маленькими игрушками.
– Зная тебя, я никогда не приму слова «маленький». – Маргарет склонилась над камнем. – А почему ты выбрал слона?
– Потому что Руэл смог купить этот остров благодаря игрушке. Фигурой слона игра заканчивалась. Слон помог Руэлу совершить сделку и завладеть Циннидаром. Вот почему мне показалось, что слон здесь будет вполне уместен. – Картаук запустил совок в один из маленьких горшков, стоявших перед ним на рабочем столе, и вытащил небольшой комок темного воска.
Маргарет, как всегда, зачарованно следила за его движениями. Его большие руки и крепкие пальцы двигались ловко и красиво. Она никогда не уставала наблюдать за волшебным превращением самого обычного материала в изумительные вещи – настолько совершенные, что они тоже оставляли впечатление чего-то природного, явившегося само собой, без всякого усилия со стороны. В том, как руки Картаука с нежностью двигались по воску и камню, было что-то чувственное.
– Кроме того, я люблю слонов, – продолжал говорить Картаук. – Во дворце махараджи я вылепил с десяток самых разных фигурок. Чуть ли не в каждой комнате стояло по слону. – Он лукаво улыбнулся. – Меня особенно вдохновляло то, что Абдар их ненавидел.
– Почему?
– Махараджа как-то обмолвился о том, что еще ребенком Абдар упал со спины одного из них, и слон, наступив ему на руку, сломал ее. К сожалению, слуга успел вытащить его. – Картаук взял тонкую кисть, погрузил ее в оливковое масло и смазал сверху восковой рельеф. – Но я полюбил эти создания еще до того, как услышал рассказ махараджи.
– Ты лелеял недобрые мысли.
– Абдар того заслуживает. – Картаук вынул из другого горшка чистый комок глины. – Моли Бога, чтобы тебе никогда не довелось испытать на себе, сколько зла несет этот человек.
