Текст книги "В сладостном бреду"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– У меня нет времени проверить это. – Он вновь уткнулся в записи. Уходите. Я должен подсчитать эти цифры, а от работы с числами у меня всегда портится настроение.

– В Дандрагоне нет управляющего?

– Большинство французов охотно пользуются моей временной защитой от сарацинов, – заметил он саркастически, – но они опасаются тамплиеров. Ну разве не странно?

– А что деревенские?

– Больше времени уйдет на их обучение. – Он окунул перо в чернильницу. – А я просто ненавижу… – Он оборвал себя и медленно поднял голову. – Вообще-то, обычно это делал Кадар для меня.

– В самом деле? – осторожно отозвалась она.

– Но его сейчас нет.

Она уже знала, что за этим последует.

– Я тоже ненавижу подсчеты.

– Но Кадар сказал, что вы научились этому в доме Николаса. – Он помолчал. – Мне кажется, было бы вполне логично, если бы сейчас вы выполнили для него эту работу.

– Для него?

– Но ведь именно он просил вас об услуге?

– Я сыграю с вами в шахматы, но не стану делать эти подсчеты.

Он откинулся на спинку кресла.

– Возможно, вы считаете для вас это сложным? Верно, женские мозги не приспособлены…

– Я не так глупа и на эту удочку не попадусь. Я не собираюсь выполнять за вас вашу работу.

Он вздохнул.

– Но попытаться-то стоило. Тогда уходите и оставьте меня заниматься подсчетами.

Она было пошла, но, сделав несколько шагов, остановилась. Как она может составить ему компанию, если не будет рядом с ним?

– Давайте, я посмотрю, – сказала она с явной неохотой.

Он немедленно положил перед ней книгу записей.

Она взглянула на страницу, перевернула ее.

– Боже милостивый! Какие каракули! Я даже не смогу прочитать их.

– Я только что начал работать. У Кадара плохой почерк.

Она просмотрела предыдущие страницы.

– У Кадара также плохо и с подсчетами. – Она взглянула на него. – Держу пари, у вас почерк не лучше.

Он невинно посмотрел на нее.

– Но как вы сможете в этом убедиться, не занявшись подсчетами? – Он поднялся. – Ну, я пойду, мне надо поговорить с Абдулом.

Словно мальчишка, который стремится удрать с занятий и поиграть с приятелем. И при этом – оставить ее наедине с этим цифровым кошмаром.

– Думаю, вы никуда не пойдете. – Она обошла стол и села в его кресло, указывая ему на другое в нескольких шагах от себя. – Сядьте там.

– У меня есть дела.

– Вы будете сидеть здесь и разбирать для меня эту жуткую мазню, которую я не в состоянии прочесть. Я попытаюсь выправить расчеты, но вы составите мне компанию. – Она ласково улыбнулась: – Как я обещала Кадару.

Он нахмурился.

– Я должен сидеть здесь и ничего не делать?

– Или самому производить расчеты.

Он снова неохотно сел.

– Мне не нравится болтаться без дела.

– Каждый должен делать то, что должен. Подумайте о чем-нибудь. Я всегда так коротала время, когда была ребенком и мне приходилось с утра до ночи просиживать над пяльцами. – Она открыла первую страницу и сердито нахмурилась. Похоже, что это занятие продлится до приезда Кадара.

– И о чем вы тогда думали?

Она с недоумением посмотрела на него, не сразу вспомнив, о чем она только что говорила.

– О многом. Временами я представляла себе рисунок, который однажды создам. Совсем маленькой я мечтала пойти на базар. Моя мама часто рассказывала о нем. Это звучало как волшебная сказка о месте, где всюду яркие глиняные блюда, чудесные ювелирные украшения, необыкновенные сладости.

– А еще воры, шлюхи и вонь протухшей рыбы…

– Ну и пусть. – Она взяла перо со стола. – Это, наверное, захватывающее зрелище. Я скоро и сама это все увижу. Наверное, сразу, как приеду в Дамаск. Хотя я буду очень занята первое время.

– Вы бы скоро разочаровались. Там не на что смотреть.

В его низком тоне прозвучала еле уловимая сердитая нотка, и она подняла на него глаза. Его лицо было непроницаемым. Возможно, она ошиблась.

– Вы говорите так, потому что все не раз видели.

– Я говорю потому, что это правда.

И снова у нее осталось впечатление подавленного гнева. Она взглянула на расчеты.

– Тогда давайте поговорим о чем-нибудь приятном для вас. О вашей родине? – Она попыталась вспомнить ее название. – Шотландия, кажется? Это красивая, богатая страна?

– Нет, это суровая, дикая горная страна. Там дуют холодные ветры и часто бывают бури. Дикая земля и дикие люди. – И он с горечью добавил: – Ее жители – варвары вроде меня.

Ожидал ли он, что она будет с ним спорить?

– Тогда неудивительно, что вы покинули ее.

– Я бы остался там навсегда, если бы мне предоставился выбор.

– Почему?

– Это поймет только другой такой же варвар. – Он смотрел на гобелен, висящий на стене за ее спиной, но она сомневалась, видел ли он его в этот момент. – Сколько себя помню, мы вели войну с Мак-Киллинами. Дуглас Мак-Киллин взял над нами верх и захватил наш замок. Моего отца ранили в бою, и мы бежали в горы. Я хотел вернуться и сражаться, но перед смертью отец взял с меня клятву покинуть Шотландию.

– Странно, что вы ее дали.

– Я понимал, почему это было для него важно. Я остался последним в роду. Если бы я погиб, то даже память о нашей семье навсегда исчезла бы с лица земли.

– И тогда вы приехали сюда?

Он покачал головой.

– Мне пришлось бежать в Англию. У меня осталась только лошадь и оружие. Я стал свободным рыцарем. Ездил с турнира на турнир, выигрывая призы и зарабатывая известность. В это время Великий Магистр набирал рыцарей для своего Ордена. Я был очень молод, и меня ослепили его слова. Все знали, что только лучшие воины могли вступить в Орден. Быть рыцарем-тамплиером означало быть самым уважаемым и почитаемым среди всех рыцарей.

– Но при этом вы становились монахом, лишая себя всех мирских удовольствий.

Он улыбнулся.

– Это с лихвой вознаграждалось. Я очень многое получил для себя за те три года, что пробыл членом Ордена.

– Чем?

Он пожал плечами.

– Многим. Прекрасной едой – мы питались очень хорошо, что поддерживало тело в прекрасной форме. Чистым жилищем. Знаниями. Я пришел туда безграмотным парнем, став тамплиером, я получил возможность учиться.

Ее взгляд задержался на его лице.

– Но это не все.

– Нет. – Он помолчал. – Братство. У меня никого не осталось, а там у меня появились братья.

Она почти пожалела, что спросила его об этом. Ей вдруг представился другой, более ранимый Вэр. Жесткий, молодой, одинокий воин, так нуждающийся в семейных узах и принесший огромную жертву, чтобы получить эту семью. Теперь он еще более одинок, чем прежде. Она вдруг почувствовала, как в ней растет желание защитить его.

– Братья не убивают братьев.

Выражение его лица стало еще более замкнутым.

– Могу поспорить. Вспомните Каина и Авеля. – Он помолчал. – Если вы собираетесь и дальше задавать свои вопросы, то мы просидим над этими цифрами до самой ночи.

Было ясно, что он спрятался за своей грубоватой, резкой броней и больше не собирается откровенничать. Что ж. Она и так слишком глубоко проникла за эту оболочку, пытаясь разобраться в тайне, которую являл собой Вэр из Дандрагона. Но чем больше она узнавала, тем больше ей хотелось знать.

– Если бы вы потрудились выучить сложение чисел, когда находились среди своих братьев-монахов, мы бы сейчас не мучились над этой проблемой. Я не слишком склонна вам верить, когда вы говорите, что получили знания в Ордене.

– О нет, это правда. – Он горько улыбнулся. – Только знания в Храме выходили за пределы простых цифр и выведения каракуль.

Она слышала о мистических тайнах и обрядах, творимых рыцарями-тамплиерами в своем Храме.

– Цифры эти не простые, когда речь идет о золоте, стекающемся отовсюду. – Она нахмурилась. – Стоимость факелов и свечей слишком высока. Я не могу разобрать эту строчку. Что это за число на…

– Простите меня, мой господин. Но там кое-что, на что вам необходимо взглянуть, – произнес появившийся в дверях Абдул.

– Сейчас. – Вэр почти выпрыгнул из своего кресла и поспешил к двери.

Он удрал, оставив ее разбираться с цифрами. Она оттолкнула книгу и встала.

– Я тоже пойду. Мне просто необходимо прогуляться. – Она многозначительно взглянула на Вэра. – Этот день может быть очень длинным… для нас обоих.

Он нахмурился.

– Мне бы страшно не хотелось прерывать вас. Вы только что начали.

– Мой господин, возможно… – Абдул остановился и выпалил: – Мне думается, леди Tea не следует видеть это. Она может расстроиться.

– Что там такое? – спросила испуганно Tea. – Что случилось?

– Тебе не надо было говорить ей, что ей незачем на это смотреть, – пробормотал Вэр, выходя из зала.

Tea, пытаясь не отстать, почти побежала за мужчинами, когда они пересекали двор своими широкими шагами.

– Что произошло, Абдул?

– Только что мы увидели рыцаря, подъехавшего к замку. Он остановился почти на расстоянии летящей стрелы.

Вэр замер.

– Был ли у него крест на мантии?

Абдул покачал головой.

– Нет, но он правил огромной белой лошадью.

– Боже! – Вэр бегом бросился к воротам. – Он все еще там?

– Нет, но он кое-что оставил. Я послал Хассана и Имана притащить это в замок.

– А если это ловушка?

– Мы сначала удостоверились, что он скрылся. И кроме того, мой господин, с ним никого не было.

– Я видел, как этот человек убил восьмерых бывалых солдат за время, которое надо затратить, чтобы опустить подъемный мост.

Вэр ждал, пока Хассан и Иман пересекут ров. Tea обратила внимание, как напряженно и скованно он держится. По той же причине, что и вчера в роще?

– Ваден? – спросила она.

Он коротко кивнул, не отрывая взгляда от приближающихся всадников. Они что-то тащили за собой. Тело?

Она выступила вперед, когда они въехали во двор.

Это оказалось дерево. Молодое деревце шелковицы около семи футов в высоту.

По крайней мере, она лишь догадывалась, что это шелковица. Все его ветки выломаны от самого ствола, корни грубо откромсаны. Беспощадное, планомерное уничтожение.

Мороз пробежал у нее по коже, когда она подошла к Вэру и увидела такое варварство.

– Он убил дерево, – прошептала она. – Почему он это сделал? И зачем принес его сюда?

Вэр сделал знак Абдулу.

– Избавьтесь от него. Я не желаю этого больше видеть. – И развернувшись, зашагал обратно в замок.

Tea бросила последний взгляд на изуродованное дерево и побежала за Вэром. Она внезапно вспомнила, что лицо у Вэра стало совершенно белым, а выражение более мрачным, чем когда-либо прежде.

– Почему он это сделал? Такая бессмыслица.

– Вы не выйдете больше за эти ворота, – сказал он хрипло. – Даже на стены крепости, до того, как стемнеет, ни шагу.

– Но как я могу покинуть замок? Вы не позволяете никому уйти без вашего согласия.

– Откуда я знаю, что у вас на уме? Может, вы решите опять отправиться за этими проклятыми листьями.

– Но я же говорила, что у меня достаточно… – Она остановилась, до нее внезапно дошел смысл происшедшего. – Вы думаете, это предупреждение?

– Я знаю это.

Она попыталась прояснить для себя все.

– Но не против вас.

– Ваден не сомневается, что я знаю, что он собирается убить меня.

Не попытается, а собирается. Он говорил так, словно его смерть от руки Вадена стала неизбежностью.

– Тогда кого… – Ее глаза широко раскрылись от внезапного озарения. – Меня?

– Он видел, как вы остановили Абдула и других, когда те ломали ветки. Он знает, что я пойму его намек.

Она недоверчиво покачала головой.

– Он хочет меня убить?

– Он считает, что должен. Ваден не убивает невинных.

Она вполне бы поверила, что человек, который так холодно и методично расправился с деревом, способен на все.

– Вы оправдываете его?

– Я только объясняю. Ваден – справедливый человек. Он мог бы убить вас вчера, но он хотел сначала предупредить о своих намерениях.

– Но почему? Я не сделала ему ничего плохого.

– Нет. Вы не сделали. Это моя вина. Я оказался тупицей и позволил себе… Боже, сколько же еще! Неужели весь мир должен погибнуть, прежде чем я… – Он повернулся и решительно направился к конюшне. – Идите внутрь и оставайтесь там. Я собираюсь найти его.

Страх сжал ее сердце. Она вспомнила его слова, когда он объяснял Абдулу, насколько опасен этот Ваден.

– Вы поедете один?

Он мрачно кивнул.

– Я не хочу, чтобы мои люди платили за мою глупость. Сомневаюсь, позволит ли он мне увидеть себя. Он носится по этим горам, словно призрак.

– Он находился на третьей горе…

– Вы думаете, я дурак? Я пытался несколько раз выследить его за последние два года. Но он всегда уходил прочь, прежде чем мы добирались до его лагеря.

Словно призрак, сказал Вэр… Призрак смерти…

– Все это бессмысленно.

– Он имел в виду именно это. – Вэр замер в дверях конюшни и посмотрел на нее. – Я оставлю распоряжение Абдулу, что, в случае, если я не вернусь, он должен будет спрятать вас в надежном месте. Тогда с ним не спорьте, просто поезжайте. Вы поняли?

– Нет не поняла. Я вообще ничего не понимаю.

– Возвращайтесь в замок. – Он зашел в конюшню. – У меня нет времени на объяснения.

Она последовала было за ним, но остановилась. Его нельзя переубедить, поняла она с отчаянием. Он поедет и попытается убить этого человека, угрожавшего ей смертью.

Это все какое-то сумасшествие. Он наверняка ошибается, но определенно собирается рисковать своей жизнью, пытаясь предотвратить гибель ее, Tea.

Она медленно побрела к замку.

Почему женщины не ведут свою борьбу сами, вместо того чтобы поручать мужчинам делать это вместо себя. Но это не ее битва. Она ничего не могла поделать с Вэром из Дандрагона. По воле судьбы ворвалась она в его жизнь, столкнувшись лицом к лицу со смертельной опасностью, о которой она даже не подозревала. Это несправедливо.

Но она тоже к нему несправедлива. Он спас ее, послал за Селин. Если бы он не беспокоился о пополнении ее запасов листьев шелковицы, ему не пришлось бы сейчас уезжать из замка, рискуя своей жизнью, и искать этого сумасшедшего, который собирался убить ее. Вэр такая же жертва злого рока, как и она.

Уже совсем стемнело, а Вэр все не возвращался.

Она взобралась на башню, где жили соколы, и стояла там, вглядываясь во тьму.

На склоне третьей горы не светился огонек костра.

Значило ли это, что Ваден скрывался от преследователя?

Холод сковал ее душу. Вэр мог погибнуть в эту ночь. Может быть, он уже был мертв.

Она закрыла глаза, борясь с приступом дурноты. Это не должно было бы значить для нее так много. Он был почти совсем чужой для нее человек и никогда не искал ее дружбы. Правда и то, что он каждый раз отталкивал ее. Он грубый, надменный, самонадеянный воин, которого интересовали только сражения да золото, которое он получал за участие в них.

И все же он чем-то тронул ее душу. Ей захотелось стать для него более близким человеком, защитить, помочь. Видит Бог, она не должна была позволить этому случиться. Селин и ее новая жизнь – вот единственное, что для нее важно сейчас. Она сказала Кадару, что она – эгоистка и ей необходимо всеми силами защищать свои интересы.

Но теперь нет смысла сожалеть о том, чего нельзя изменить, подумала она устало. Он каким-то образом проник сквозь ее защиту, и ей остается перестать бороться с этим и принять. Ей придется найти для него место в своей душе.

Если уже не слишком поздно.

Была почти полночь, когда Tea услышала оклик часовых на мосту.

Она бросилась вниз по лестнице и подождала, пока Вэр проедет через ворота.

– Что вы здесь делаете? – Он спешился и перекинул поводья подбежавшему мальчику-груму. – Сегодня холодная ночь. Вы что, не нашли ничего лучшего, как шататься по двору в полночь?

Она была так рада видеть его невредимым, что даже не рассердилась на его грубость. Она сказала легкомысленно:

– Я собиралась было заняться этими жуткими подсчетами, но без вас не будет и Дандрагона, а у меня недоставало уверенности, что вы вернетесь. Терпеть не могу терять время зря.

Он стянул с головы шлем и устало провел рукой по волосам.

– Я не смог найти его.

– Ну что ж, он ведь тоже вас не нашел. – Она повернулась к лестнице. – Снимайте доспехи и приходите в зал. Я прикажу подать мясо и хлеб.

Он нахмурился.

– А что, если я не хочу есть?

– Тем не менее, вы поедите. – Она бросила на него быстрый взгляд через плечо. – Я знаю, вам доставляет удовольствие возражать мне и вы попытаетесь все сделать наоборот, но вам же будет хуже, если вы откажетесь есть, когда вы наверняка очень голодны. Вы ведь целый день не ели.

– Я не возражаю. Я только не люблю, когда мной командуют…

Она не дождалась конца фразы, пересекла холл и поспешила вниз в кухню.

Когда он вошел в зал, она стояла на коленях у камина и разводила огонь. Она заметила его чисто вымытое лицо и влажные волосы, видимо, он успел освежиться после того, как снял доспехи. Она кивнула.

– Садитесь и ешьте. Мясо остыло, но голод – самая лучшая приправа. – Она помешала поленья и поднялась на ноги. – А вы ведь голодны, правда?

– Да. – Он сел и взял кусок мяса. – И я не возражаю, – хмуро добавил он.

– Конечно, возражаете. – Она села к столу и налила ему вина в бокал. – Потому что вы упрямый, грубый и очень сердитый.

Он подозрительно посмотрел на нее.

– Что-то вы очень веселы.

– Я рада, что вы вернулись. Я кое-что обнаружила в ваше отсутствие. – Она сделала печальное лицо. – Я поняла, что вы мне очень симпатичны.

Не донеся куска мяса до рта, он с изумлением уставился на нее.

– Прошу прощения?

– Знаю, звучит очень странно, ведь вы очень неприятный человек. Меня саму удивляет. Я решила, что у меня, должно быть, те же слабости в характере, что и у Кадара. Или, может быть, плохой вкус. Так или иначе, но симпатия поможет мне легче выдерживать ваше общество. У меня не много опыта, но я слышала, что друзья могут сделать общение друг с другом очень приятным.

Он замер.

– Я не ваш друг.

– Нет, вы мой друг. Или будете им.

– У меня нет желания быть вашим другом.

– У вас нет выбора. Вы спасли мне жизнь, и вы отдаете мне Селин. Так поступают только друзья.

– Так поступают те, кто действует в силу необходимости.

Он все усложнял. Но он и сам сложный. За эти часы в башне она решила для себя, что не даст себя разубедить.

– Вы добрее, чем хотите казаться. – Она откинулась на спинку кресла. – Заканчивайте есть. Я помолчу. Все эти разговоры о доброте и дружбе должны расстраивать такого грубого человека, как вы. А я не хочу, чтобы у вас было несварение желудка.

Он покончил с мясом и потянулся за яблоком.

– Я вовсе не груб. – Его зубы вонзились в сочный плод. – Вы называете себя моим другом, а затем тут же оскорбляете меня.

– Я говорю правду. Я решила, что должна принять вашу грубость и попытаюсь найти в вас качества, достойные восхищения. – Она улыбнулась ему. – Вам не удастся сбить меня или отговорить. Я буду вашим другом, Вэр из Дандрагона.

– Вы не будете… – Он откинул голову на спинку кресла и устало закрыл глаза. – А впрочем, делайте, что хотите. Я полагаю, теперь это уже не имеет значения. Слишком поздно.

Tea с удивлением уставилась на него. Она не ожидала такой быстрой капитуляции. Пожалуй, его покладистость скорее всего не продлится долго, и она решила воспользоваться ею.

– Если это не имеет значения, скажите, почему этот Ваден хочет убить меня?

Его веки приподнялись, и она поразилась, увидев в его глазах бездну одиночества и отчаяния.

– Вы смеялись вместе со мной. Вы дотронулись до меня.

– Что?

– Ваден теперь знает, что вы больше, чем женщина для моей постели. Он боится, что я мог рассказать вам. – Он горько рассмеялся. – Забавно, он вынуждает меня делать именно то, что они должны всячески предотвратить.

Tea не находила это забавным. Она никогда не видела ни в чьих глазах столько отчаяния.

– Так вы хотите стать моим другом? – Он поднес бокал к губам. – Я не могу позволить себе эту роскошь. Все мои друзья мертвы. Теперь вы измените свое решение.

Его признание вызвало у нее шок, но она быстро пришла в себя.

– Кадар ваш друг. А он жив.

– Пока. Если он не оставит меня, они уничтожат его.

– Но почему?

– Я сказал вам. У них нет выбора. Ваден ждет удобный момент вот уже два года. Он знает, что Кадар – на моей стороне.

– Но это еще не повод для расправы. Разве он не мог сделать этого раньше?

– Он может позволить себе подождать, пока Кадар со мной. Он не похож на убийц Филиппа. Ваден прежде покончит со мной, а потом с остальными.

– Филипп?

– Мой друг, Филипп Гиродосский. Его родственника Жофрея тамплиеры убили, но Филипп все равно помог мне, когда я бежал из Ордена. Два месяца мы скитались в поисках безопасного места, где могли бы укрыться. Однажды ночью он настоял на том, что пойдет искать еду. Они схватили его. Когда я его нашел, он уже умирал. – Голос Вэра стал хриплым. – Они пытали его, чтобы заставить сказать, где я скрываюсь. Он так страдал от боли, что едва мог говорить. Он смог только прошептать: «Я им ничего не сказал. Они не смогли меня заставить… Боже, почему, Взр? Почему они это делают с нами?» – Вэр долил вина в бокал. – Он погиб, став для меня слишком близким.

И поэтому никому не будет позволено приблизиться к нему, поняла она. Она вспомнила кое-что из его отрывистых слов, сказанных в ночь резни в Джеде.

– Никого из деревни вы не приблизили к себе, и, тем не менее, они тоже все мертвы.

– Уверен, Великого Магистра сокрушило, что я постоянно ускользаю из его рук, и он отдал приказ устроить эту бойню, чтобы продемонстрировать мне свою силу. – Он горько усмехнулся. – Магистр знал, что эти жители ему не опасны. Я стал очень осторожен после смерти Филиппа. Они умерли только потому, что я еще жив.

– Откуда столько ненависти? – прошептала она. – Зачем?

Какое-то время он молчал.

– Все дело в тайнах… Жофрей, любопытствуя, настоял, чтобы мы с ним вместе спустились в пещеры под Храмом. Мы увидели там то, что не предназначалось для наших глаз.

– Что?

Он покачал головой.

– Я сказал вам достаточно. Вы узнали так много только потому, что имеете право знать, почему вам угрожали. Если я не расскажу ничего больше, это может вас уберечь от смерти.

– Но это не спасло вашего друга Филиппа.

– Нет, и вы бы не миновали рук Великого Магистра. Но Ваден – другое дело. Если вы сможете убедить его, что вам ничего не известно… – Он устало пожал плечами. – Не знаю. Может, он и позволит вам уйти после того, как я…

«Умру»… Он не произнес этого, но смысл его слов не мог быть яснее. Та же неизбежность смерти ясно звучала и в его прежних высказываниях.

– Прекратите, – сказала она резко. – Вы говорите так, словно уже мертвы.

– Было бы глупо не осознавать этого. Меня пытаются убить самые лучшие воины в христианском мире, – запальчиво произнес он. – Но им не удастся так легко со мной разделаться. Человек должен оставить после себя какой-нибудь след на земле, и я вырежу этот след как можно глубже.

Она содрогнулась.

– Мечом? Это шрам.

– Пусть будет так. – Он улыбнулся с безрассудным отчаянием. – Это единственная память, которую мне позволено о себе оставить. Лучше шрам, чем ничего. – Он встретил ее взгляд и насмешливо спросил: – Ну, как вы настроены теперь? Все еще хотите быть моим другом? Желаете присоединиться к Филиппу и тем бедолагам из Джеды?

Он думал, она скажет – нет. Да помогут ей небеса, она бы хотела сказать нет и бежать без оглядки из этого Дандрагона и от этого человека, считавшего себя обреченным. Жизнь и свобода только что поманили ее.

– Я не хочу умирать.

– Еще бы.

– Подождите. Выслушайте меня. Мне не нравится все это, но вы заслужили мою дружбу на деле, и у меня нет выбора. – Она сердито взглянула на него. – Но я не собираюсь сдаваться, как вы. Мне еще очень многое надо сделать в жизни. Я не позволю убить себя и Селин. Поэтому вам лучше найти способ, как спасти нас всех. Вы меня слышите?

Он моргнул, а затем медленная улыбка осветила его лицо.

– О да, я слышу вас.

– И вы можете прекратить вести себя как неотесанный мужлан с дурным характером. Мне и так, по-видимому, придется многое перенести, чтобы еще терпеть…

– Грубость, – закончил он за нее.

Она кивнула.

– Именно. И я ожидаю увидеть вас завтра утром в этом зале, чтобы вы разделили мое общество, пока я буду заниматься этими расчетами. – Она поднялась. – А теперь я собираюсь идти спать в свою постель. И советую вам сделать то же.

– Пойти к вам в вашу постель?

– Нет, и не говорите мне слов, которые смущают меня. Я могу отвести вам место в моей жизни, но это будут отношения дружбы и уважения, и ничего больше. Вы хорошо знаете сами, что я имею в виду.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. – Оглянувшись от двери, она увидела, что на его губах играет странная улыбка.

Он добавил:

– Я посижу здесь еще какое-то время и подумаю над вашим предложением о дружбе.

– Здесь не о чем раздумывать. Мне кажется, я высказалась совершенно ясно.

Выходя из зала, она услышала, как он пробормотал:

– Ну нет, Tea, здесь есть о чем поразмыслить.