Текст книги "Летняя улыбка"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Что-то похуже, чем тигренок в ванной? – настороженно спросила Зайла.

– Ну, это только если бы я узнала, что ты спишь с Филипом, – успокоила ее Пандора. – Если нет, я бы просто забыла обо всем.

– О чем, например?

Пандора помолчала и ответила со скрытой яростью в голосе:

– Я собиралась подождать, пока вы дойдете до самого пика… – Она умолкла, а затем добавила неприличное английское слово, чем весьма шокировала Зайлу. – И тогда я бы пробралась в комнату и бросила Андрокла сверху на вас обоих. – Она улыбнулась, очень довольная собой. – Думаю, вам бы точно не захотелось продолжать…

– Да уж, в этом можно не сомневаться, – едва выговорила потрясенная Зайла. Когда Пандора ушла, она продолжала размышлять об этом странном характере. На протяжении всего их разговора она сочувствовала девочке, страдающей от неразделенной любви к шейху. Теперь же она всерьез задумалась: может, сочувствия заслуживает именно Филип Эль-Каббар?

Глава 7

Луг, заросший красными маками, казалось, уходил в бесконечность. Алый шелк лепестков еще дрожал под тяжестью хрустальной росы и порывами легкого ветерка.

– Как здесь хорошо! – Голос Зайлы был таким же тихим, как и мир вокруг них. Солнце только поднималось над темнеющими вдали тамарисковыми зарослями, расцвечивая небо розовым и золотым. – Никогда не видела такой божественной красоты! – Она подняла голову, подставляя лицо прохладному ветерку, получая наслаждение через зрение, осязание и обоняние сразу. Она вдыхала запах земли, нежные ароматы тамариска и маков. Это было так замечательно, что у нее кружилась голова. – Почему ты раньше не привез меня сюда?

– Не хотел рисковать, уезжая далеко, – ответил Дэниел, спрыгивая с седла и перебрасывая поводья через голову крупного гнедого коня. – Я не был уверен, что ты достаточно окрепла. Этот луг начинается сразу за тамариском, окружающим пастбище, но я не так ловко держусь в седле, чтобы помочь тебе в случае необходимости. Старый Доббин и я – мы пока еще не очень доверяем друг другу.

Зайла подняла брови.

– У тебя все прекрасно получается, несмотря на то, что ты тренируешься всего неделю. – Она соскользнула со своей серой кобылы прямо ему в руки, автоматически напрягаясь в ожидании того острого волнения, которое всегда охватывало ее при его прикосновении. Друзья. И хотя она всегда помнила о тех правилах, которые он установил, сегодня, в этом райском уголке, соблюдать их было не так просто.

Дэниел покачал головой:

– Мы оба знаем, что из меня выйдет не более чем посредственный наездник. Единственное, что заставляет этого упрямца меня хоть как-то слушаться, это пара крепких ног, которыми я могу достаточно сильно его сдавить, чтобы показать, кто хозяин.

Зайла натянуто улыбнулась:

– По-моему, Пандора так тебя запугала, что ты стал чересчур осторожен. Я обнаружила, что, когда затронут ее материнский инстинкт, она проявляет преданность и заботу волчицы. Она прямо задавила меня своей опекой за последнюю неделю.

– Еще бы, она даже не пускает меня в твою комнату, – возмущенно сказал Дэниел. – Филипа это просто потрясло. Он подозревает, что ты использовала гипноз.

– Не гипноз, а просто доброту, – тихо сказала Зайла. – И ему бы не мешало попробовать это средство.

– Мне кажется, что он немного боится ее поощрять. Пандора может быть стихийным бедствием, если ее не ограничивать. – Он многозначительно посмотрел на Зайлу. – Возможно, именно это и есть проявление его доброты к ней. Он совсем не хочет, чтобы она страдала.

Был ли скрытый смысл в его словах? Неужели она вела себя так откровенно, что заслуживала предупреждения? Зайла никогда не умела скрывать свои чувства.

– Пандора будет страдать в любом случае, – возразила она, отворачиваясь. – Но тогда ей хотя бы будет что вспомнить. Хорошие воспоминания уравновесят плохие. – Она обернулась к нему через плечо и улыбнулась. – А я хочу оставить хорошие воспоминания от нашей встречи. Ты когда-нибудь бегал по маковому лугу, Дэниел?

Он покачал головой, не сводя с нее глаз.

– Кажется, нет.

Лучик солнца играл в его волосах, превращая их в шелковистое золото. Он был одет в синюю клетчатую рубашку, обрисовывающую широкие плечи и тонкую талию. Поношенные джинсы были заправлены в замшевые сапоги. Это будет еще одним воспоминанием: Дэниел, освещенный восходящим солнцем.

– Я тоже не пробовала. Ну, побежали! – Она повернулась и со всех ног понеслась по лугу. Ветер холодил щеки, цвета и запахи сливались вокруг нее в нечто расплывчато-сверкающее. Она слышала за спиной хриплое дыхание Дэниела. Ее легкие тоже болели, но она не желала сдаваться. Она вообще никогда не остановится!

– Зайла, остановись! – Голос Дэниела звучал властно, и это поразило ее. Ее шаг немного замедлился.

– Если не остановишься, я сам тебя остановлю.

Она резко остановилась и повернулась к нему:

– В чем дело?

Он нагнал ее двумя шагами. Его руки тяжело легли ей на плечо.

– Ты ведешь себя, как сумасшедшая. Ведь только что ты была серьезно больна, забыла? А теперь мчишься так, будто готовишься бежать стометровку на Олимпийских играх. – Он легко встряхнул ее. – Я уже подумал, что ты пробежишь весь луг.

– Почему же ты меня раньше не остановил? Конечно, вся эта красота слегка опьянила меня, но я же разумный человек, со мной можно было поговорить.

– Я не мог тебя догнать, черт возьми! – Его лицо было хмурым. – Понимаешь, моей сильной стороной является выносливость, а не скорость.

Зайла откинула голову и радостно засмеялась.

– Дэниел, ты чудо, таких больше нет. Ты всегда говоришь правду, даже если это задевает твое самолюбие. – На его лице появилось странное выражение, и она сразу перестала улыбаться. – Ну а теперь-то что случилось?

– Я никогда не слышал раньше, чтобы ты смеялась, – просто ответил он. – Это так здорово!

Зайла замерла.

– Тогда я постараюсь делать это почаще. Я и не знала, что кажусь занудой. – Она опустилась на колени среди маков. – Но ты, наверное, прав. Мои ноги все-таки устали.

Он сел на траву рядом с ней.

– И мои тоже. – Его взгляд не отрывался от ее лица. – Ты совсем не зануда. Ты никогда не бываешь мрачной, а всегда спокойно улыбаешься. – Он потянулся и нежно погладил пальцем ее щеку. – И ты такая красивая! Очень красивая, мой старый друг.

Вот еще одно дорогое воспоминание. «Старый друг». В этот раз его обращение опять звучало как признание в любви.

– Пандора не посчитала бы это комплиментом, – сказала Зайла слегка дрогнувшим от волнения голосом. – Она думает, что красивые женщины хороши только для одной цели. – Опустив глаза, она сорвала один из маков, цветущих вокруг. Зря она это сказала. Сразу же представился Дэниел, сильный и обнаженный, занимающийся с ней любовью на широкой кровати, застеленной прохладными атласными простынями. А она ведь никогда не видела его во время любви. Тогда, в пещере, вокруг царила кромешная темнота, наполненная страстью. Зато уж страсти было хоть отбавляй.

Зайла попыталась отогнать от себя эти мысли. Она не может просить у судьбы слишком многого. Прошедшие десять дней и так были прекрасными, спасибо и за это. Дэниел беспокоился и заботился о ней, как старший брат о любимой сестренке. И притом, очень хрупкой сестренке, грустно подумала она. Зайла не могла отделаться от впечатления, что он боится притронуться к ней даже с самыми невинными намерениями. Неужели он не видит, что она уже почти здорова? Он, может быть, и не желает ее больше, но и друзья обмениваются дружескими ласками время от времени.

За эти дни они сблизились во многих отношениях. Они много разговаривали, играли в настольные игры, вместе обедали. Зайла чувствовала, что знает его лучше, чем кого-либо из своих знакомых. Дэниел был теперь частью ее жизни. Как она перенесет, когда он через несколько дней отвезет ее в Зеландан и пойдет по жизни своим путем? Будет ли он приезжать хоть изредка? Наверное, да. Он считает ее хорошим другом, а Дэниел всегда верен друзьям.

– Ты что-то перестала улыбаться. О чем ты думаешь?

– О Зеландане. – Одним пальцем она задумчиво разглаживала лепестки мака на колене, не поднимая головы. – Вчера я звонила маме. Из Нью-Йорка прилетели Дэвид и Билли. Мама говорит, Дэвид был очень расстроен из-за того, что ему не сообщили о похищении. Он спрашивал, когда я приеду.

– Вот и пусть теряется в догадках, – резко сказал Дэниел. – Ты еще недостаточно окрепла, чтобы куда-то ехать. Доктор Мэдхен говорил тебе это вчера, так?

– Да, он мне сказал. – Решение доктора принесло ей тогда большую радость. – Но рано или поздно он меня отпустит. Я теперь уже хорошо себя чувствую. Дэвид был удивлен, что я до сих пор здесь. Он собирался позвонить доктору.

– До сих пор все прекрасно обходились и без твоего драгоценного Дэвида. Можешь сказать ему, чтобы занимался своими делами и не лез в чужие, – сердито сказал Дэниел. Но, увидев, какое впечатление произвели его слова на Зайлу, он обреченно поднял брови. – Конечно, ты так не можешь сказать. Ты слишком многим ему обязана. Он же твой лучший друг!

– Он мой хороший друг, – мягко поправила Зайла. – Не могу сказать, что лучший. Во всяком случае, теперь. Теперь ты мой лучший друг, Дэниел.

Дэниел замер. Что-то промелькнуло в его лице, но он быстро скрыл это.

– А как твой Брэдфорд переживет это? Ведь ты была его личной собственностью в течение долгих лет.

– Думаю, Дэвид не считает, что, заботясь о ком-то, нужно с кем-то соперничать. Он прекрасный человек, Дэниел. Бывают моменты, когда он напоминает мне высокогорное озеро, чистое, глубокое и абсолютно прозрачное. Я бы очень хотела, чтобы вы познакомились.

– Не уверен, что мне это надо, – кратко ответил он. – В отличие от Брэдфорда я очень ревниво отношусь к подобным вещам, и встреча с таким совершенством может быть испытанием для моего самолюбия. Ты никогда не сравнивала меня с этим дурацким горным озером.

– Пусть тебя это не волнует. – Зайла мягко улыбнулась. – Ты в своем роде тоже совершенство. Но это правда, что ты не похож на горное озеро. Ты скорее напоминаешь море. Суровое, сильное, но при этом способное поддерживать жизнь, даже давать жизнь. Мне кажется, что вы с Дэвидом отлично дополняете друг друга.

На лице Дэниела читалось изумление.

– Возможно, – неуверенно сказал он. – Я знаю, что он очень много значит для тебя. Хотя в этом тоже часть проблемы. Я всегда был собственником. – Он болезненно поморщился. – Наверное, это восходит к тем временам, когда я был маленьким и должен был крепко держать все, что имел, чтобы у меня это не отняли. Боюсь, я таким и остался.

– Нет причины удерживать то, что я и так тебе дала бы, – сказала Зайла. Она протянула руку, чтобы коснуться его руки. Она почувствовала, как Дэниел напрягся. Это физическое отторжение болезненно задело ее, но Зайла постаралась не показать виду. – Получается какая-то ерунда, Дэниел. Я считаю, если ты любишь кого-то, то даешь ему все, в чем он нуждается.

В его резком смехе звучала нотка горечи:

– Это правда. Ты сказала, что стоило бы Брэдфорду попросить, и ты бы не раздумывая легла с ним. Так, значит, и я теперь попал в число привилегированных, и на меня распространяется твое великодушие?

Зайла застыла, широко раскрыв глаза.

– Ну, если ты того хочешь… – пробормотала она через силу.

– Так вот, я не этого хочу! – У него сжались кулаки. Голубые глаза сверкали на побледневшем лице. – И это очень важно, черт возьми! Твое тело имеет свою ценность, как и твой ум и твоя душа. Ты не должна разбрасываться этим ради любого, кто попросит.

Зайла съежилась, как под ударом.

– Но это совсем не так, – заговорила она дрожащим голосом. – Я совсем не такая. Речь не идет о любом.

– Боже мой, я это знаю! – Слова Дэниела словно вырвались из глубины сердца. Его руки, сжимавшие ее плечи, дрожали. – Меня просто выводит из себя, когда ты говоришь что-то подобное. Ты так чертовски красива! Ты прекрасна и внутренне, и внешне! Ты что, не сознаешь этого? Мир вокруг может быть черным и отвратительным, но ты светишь, как свеча в ночи. Люди вроде меня должны знать, что где-то в мире еще существуют такие очаги надежды. Так что, ради Бога, сияй гордо, Зайла!

Зайла так и стояла перед ним, приоткрыв рот, чувствуя себя так, как будто ей только что вручили Нобелевскую премию мира. Потом робко улыбнулась ему, и ее лицо озарилось нежностью.

– Свечи, озера, моря… Мы сегодня что-то оба склонны к метафорам. – Она обернулась на поле маков, колышущихся под ветром. – Может, это от красоты вокруг? Маки, наверное, самые красивые цветы на земле. – Она покачала головой в изумлении: – А я их раньше так ненавидела!

– Зайла…

– Это странно, правда? Но из мака получают опий, понимаешь?

– Понимаю. – Дэниел крепче сжал ее плечи, его лицо было внимательным и суровым.

– Наркотик. Не могу смириться с тем, что из такой красоты получают нечто столь отвратительное. – Она посмотрела на цветок, все еще зажатый в ее руке. – Все вещи имеют две стороны. Опий может нести зло, но может также снять боль, остановить мучения. Мак может внушать ужас, но может возвышать сердца своей красотой. Надо просто знать об этом и воспринимать мир таким, какой он есть. – Она нервно облизнула губы и посмотрела ему в глаза. – Я говорю бессвязно, но я хочу что-то тебе сообщить. Наверное, надо было сделать это раньше, но мне и сейчас трудно говорить об этом.

– Так не говори, – с грубоватой заботливостью сказал он. – Мне и не нужно. Я не имею права знать, если это так болезненно для тебя.

– Но Дэвид знает, – озабоченно сказала она. – И ты можешь подумать, что я скрываю от тебя то, чем поделилась с ним. А я этого не хочу.

– Ну, я не до такой степени собственник. Не надо обнажать передо мной душу только ради того, чтобы я получил преимущество перед Брэдфордом.

Небывалое чувство облегчения затопило ее.

– Вот и хорошо. Значит, не теперь. Я все равно скоро все тебе расскажу.

Рука Дэниела нежно провела по ее губам и подбородку.

– Когда ты решишь, что готова, я тебя выслушаю. – Он отнял свою руку и неожиданно встал. – Но если я хочу, чтобы с тобой все было в порядке, я должен вернуть тебя домой и накормить завтраком. – Он протянул руку и помог ей встать. – Не будем нарушать строгий режим, прописанный тебе врачом.

Зайла обреченно вздохнула. Опять Дэниел играет роль старшего брата! Но сейчас это не испортило ей настроения. Это утро было таким прекрасным, и они сказали друг другу так много важного, что в ее душе зародился крохотный росток надежды. Она теперь точно знала, что Дэниел к ней неравнодушен, возможно, даже больше, чем сознавал сам. И если она не даст увянуть этому ростку, он может расцвести так же, как красивый красный мак в ее руке.

Она приподнялась на цыпочки и вдела зеленый стебелек в петельку рубашки Дэниела.

– Правда, давай возвращаться, – легко сказала она. – Или Пандора опять украдет Эдипа и примчится за нами.

Пандора, однако, пребывала в полном спокойствии. Она сидела, скрестив ноги, на персидском ковре около кровати и почесывала живот Андрокла. Увидев Зайлу, она радостно улыбнулась:

– Ты только посмотри! Он мурлычет от удовольствия!

– Что ж тут удивительного. – Зайла опустилась рядом с ней на пол и с удовольствием погладила голову тигренка. – Мне кажется, он подрос за последнюю неделю.

Пандора кивнула.

– Да, я тоже заметила, – уныло сказала она. – Скоро придется его отдавать. – Она приободрилась. – Но это еще не сейчас. – Она подняла тигренка и положила себе на плечо, как грудного младенца, поглаживая рукой его мохнатый затылок. – А ты уже завтракала?

– Да, когда мы вернулись с прогулки, то позавтракали с Дэниелом в столовой. – Зайла вопросительно подняла брови. – Ты что-то очень спокойная, не суетишься, как курица-наседка.

– Так тебе уже лучше, – пожала плечами Пандора. – Ты больше не нуждаешься в моей заботе. Я могу точно сказать, что, когда отец осматривал тебя вчера, это было только формальностью. Он уже не считает тебя больной.

– Но тогда почему же меня здесь держат? – спросила озадаченная Зайла. – Ты, наверное, ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь. – Пандора улыбнулась с некоторой горечью. – За все эти годы я прекрасно научилась читать выражение его лица. Я не знаю, почему он тебя держит, но, во всяком случае, не потому, что ты больна. Может быть, так сказал ему Филип. Моему отцу очень нравится тот стиль жизни, который Филип здесь установил. Он делает все, что Филип ему скажет.

– Очень сомневаюсь, что твой друг шейх настолько дорожит моим обществом, – сухо заметила Зайла. – Хотя он был исключительно любезен, когда мы недавно столкнулись с ним, но я вряд ли вхожу в число его друзей.

– Зато Дэниел Сейферт входит в это число, – упрямо заявила Пандора. – И Дэниел хочет тебя.

Зайла испытала настоящее потрясение от этих спокойных слов.

– Дэниел мой друг, – взволнованно сказала она.

– Он хочет спать с тобой, – безапелляционно заявила Пандора. – Он все время так на тебя смотрит. Готова спорить на что угодно, он еле сдерживается, чтобы не наброситься на тебя. – Она опустила ресницы, чтобы скрыть глаза. – Я знаю, как мужчина смотрит на женщину, когда хочет с ней спать. Я это достаточно часто видела.

Кого она имеет в виду? Филипа и его наложниц? Зайла ощутила прилив сочувствия к этой женщине-девочке.

– Думаю, ты не права насчет Дэниела, – мягко сказала она. – Он не хочет меня в этом смысле. Пандора пожала плечами.

– Сама увидишь. Не знаю, зачем ты споришь. Ты же и сама его хочешь. – Она внезапно подняла на Зайлу глаза. Ее великолепные черные глаза пронизывали насквозь, как рентген. – Разве нет?

Зайла секунду молчала.

– Да, я хочу его, – наконец признала она тихим голосом. – Но я еще и люблю его. Я не могу разделить эти два чувства. – Странно было говорить об этом вслух. Она почувствовала облегчение, как будто с ее души сняли груз.

– Я тоже, – прошептала Пандора, прижимаясь щекой к мягкой шерстке тигренка. Она закрыла глаза. – Ну разве это не смешно? У Филипа никогда не было подобных проблем. Как и у моей матери.

– Твоей матери? – удивилась Зайла. Почему-то она думала, что мать девочки умерла. Пандора никогда раньше о ней не говорила.

– Моя мать уже шестой раз замужем. Она красивая женщина, – пояснила Пандора так, словно это было вполне достаточной характеристикой. – Актриса. Не очень хорошая, правда, но ей это и не нужно.

– Твои родители в разводе?

– Да, они развелись, когда мне исполнилось три года. Отец ее ненавидит, – безразлично заметила Пандора. – А я нет. Она не то что жестокая, или бессердечная, или что-то в этом роде. Она просто эгоистка и любит жить в свое удовольствие. Четыре года назад мама настояла на том, чтобы я приехала к ней в Голливуд. Она была со мной очень мила.

«Мила» со своей родной дочерью? Почему-то это показалось Зайле более суровым приговором, чем прямое осуждение.

– По отношению к тебе нетрудно быть милой, – сказала она.

Пандора покачала головой, и лицо ее неожиданно оживилось. Она хитро улыбнулась:

– Ну да! Я и тогда была чертенком. Она была рада, когда я уехала. Ты знаешь, что согласно мифу Вулкан создал Пандору из глины?

– Нет, я не знала.

– Ну так вот. Но Филип говорит, что мои ноги отнюдь не глиняные. Он говорит, что они должны быть с копытцами. – Ее глаза весело блестели. – Я спросила, что он имеет в виду – копыта лошади или черта, но он так и не ответил. Он сказал, что и то, и другое замечательно подходит.

– Очень может быть. – Зайла встала на ноги. – Я пойду. Я обещала Дэниелу подойти в одиннадцать к бассейну, чтобы вместе с ним поплавать. У тебя хватит книг, чтобы не скучать, или мне лучше сходить в библиотеку и взять еще?

– Хватит. – Лицо Пандоры вдруг стало задумчивым. – Я могла бы искупать Андрокла. Ведь тигры могут плавать, правда? Интересно, это у них от природы или его надо учить?

– Боже мой, так ты будешь давать ему уроки плавания?

– Если он окажется в заповеднике, то ему понадобятся все навыки, чтобы выжить, – серьезно ответила Пандора. – Я уверена, что много времени это не займет. Андрокл очень умный.

– Ты не против, если сначала я пойду в ванную, чтобы переодеться в купальник и заплести косу? – вежливо поинтересовалась Зайла.

– Я что, слишком нахально себя веду? – неуверенно спросила Пандора. – Мы ведь тебе не мешаем, правда?

Зайла ласково взъерошила волосы девочки.

– Я очень рада, что вы здесь, – сказала она, направляясь в ванную. – Вы прекрасная компания. – Она вздохнула. – Как ни странно, я привязалась даже к этому несчастному котенку.

Когда Зайла уже была у двери в ванную, Пандора заговорила опять:

– А Дэниел все-таки хочет тебя. Возможно, он не любит тебя сейчас, но это может прийти потом. – Ее голос погрустнел. – У тебя есть хотя бы шанс.

– Это если предположить, что ты права, – ответила Зайла, стараясь не выказывать никаких эмоций. – А ты не права, Пандора. В этот раз, по крайней мере. – Она тихо закрыла за собой дверь.

Дэниел повесил трубку телефона, стоящего на письменном столе, и повернулся к Филипу, который протягивал ему стакан с выпивкой.

– Три – один в нашу пользу.

– Это Донахью?

Дэниел кивнул.

– Сегодня они схватили троих террористов, которые пытались перейти границу, чтобы вернуться в Саид-Абаба. – Он отпил глоток бренди. – Хасана с ними не было. Они разошлись во мнениях относительно дальнейших задач и разделились. – Дэниел мрачно улыбнулся. – Эти трое решили, что лучше остаться живыми.

– Ты думаешь, что он охотится за тобой?

– Скорее всего, – ответил Дэниел. – Судя по его досье, Хасан такой же фанатик, как и его брат. Он так просто не сдастся. С завтрашнего дня я хотел бы, чтобы у двери Зайлы дежурил охранник. – Он недовольно поморщился. – Хотя какой еще нужен охранник, если с ней будет Пандора? С тех пор, как она появилась на сцене, меня ни разу не пустили на «женскую половину»!

– Правда? – Филип задержал руку, которой подносил стакан к губам. – Это любопытно. Я знаю, что она демонстрирует совершенно неожиданную преданность Зайле, но не могу представить себе Пандору в роли дуэньи. Странно, что ты это так спокойно воспринимаешь. По-видимому, ты не спишь со своей дамой?

Дэниел молчал.

– Это еще любопытнее, – сказал Филип. – Не в твоих привычках упускать такую возможность. Ты не хочешь рассказать мне, чего ради ты вдруг стал таким сверхсдержанным?

– Нет, не хочу, – тихо проговорил Дэниел. – Мне кажется, ты меня не поймешь.

Филип осушил свой стакан.

– Возможно, ты и прав. – Он поставил стакан на стол. – Но я отлично знаю маленького дракона, которого я поставил охранять твою принцессу, а ей не свойственно так трястись над кем-либо.

– Кроме тебя, – мягко ввернул Дэниел.

Филип с шутливой покорностью наклонил голову.

– Кроме меня, – признал он, вставая, чтобы идти. – Ты получишь своего охранника, но сначала я посмотрю, чем объясняется такое необычное поведение Пандоры. – Он задержался у двери. – Не хочешь сходить со мной?

Дэниел отрицательно покачал головой:

– Клэнси сейчас допрашивает пленных. Он должен позвонить мне, если им удастся узнать, где прячется Хасан. Передай Зайле, что я приду и расскажу ей все подробно, как только он позвонит. Пусть ужинает без меня.

– Я уверен, что если кто-то и может получить у них информацию, то это он, – с загадочным видом произнес Филип. – На редкость дотошный человек, этот ваш Клэнси Донахью.

– Очень надеюсь, что он будет дотошным, – устало сказал Дэниел, садясь в глубокое кресло. – Мне бы так хотелось, чтобы с этим было покончено!

– Ты дошел до нервного истощения, – заметил Филип. – Я знаю, что воздержание именно так влияет на людей. – Он сдержанно улыбнулся. – Впрочем, лично я не допускал подобных глупостей с того момента, как мне исполнилось четырнадцать, так что сам этого не испытал.

– Филип! – Дэниел откинулся на высокую спинку и попытался расслабиться. – Иди к черту!

Филип рассмеялся.

– За последние десять дней это уже второй раз, когда меня посылают в адское пекло. Возможно, я не так неотразим, как привык считать. Да? – Он поднял руку. – Можешь не отвечать. Гораздо лучше, если остаются хотя бы иллюзии.

Дверь за ним закрылась, а Дэниел все глядел на нее, сжимая ручку кресла. Затем он усилием воли постарался расслабиться. Зря он так разговаривал с Филипом. Если бы у него под обычной самоуверенностью не было замечательного чувства юмора, он мог бы обидеться. А ведь, несмотря на свое отношение к присутствию здесь Зайлы, он вел себя как настоящий друг. Он гостеприимно предоставил им кров и обеспечил защиту.

Вспомнив последнее замечание Филипа, Дэниел неожиданно рассмеялся. Наверняка Зайла была первой, кто пожелал шейху Эль-Каббару попасть в ад. Чему тут удивляться! В ней чувствовалась необыкновенная сила духа, которая напоминала бурную подземную реку под безмятежно красивой поверхностью. Вот бы ему удалось сосредоточиться на ее внутренних достоинствах, а не отвлекаться на соблазнительную внешность! Как и Филип, он не привык к воздержанию, и в последние дни его сила воли подверглась слишком большим испытаниям. Если Зайла случайно как-то задевала его, он чувствовал, будто его ударили кулаком в живот. В последнее время он не спал по ночам. Его нервы были так натянуты, что он сам удивлялся, как еще может контролировать себя.

Тем не менее, судя по трогательному высказыванию Зайлы, в отношениях с ней ему удалось создать атмосферу братского добродушия. Он стал ее лучшим другом и должен этого держаться. Нельзя все испортить из-за своего непомерного желания. Пусть это займет месяцы, даже годы, но он дождется, что она захочет отдать ему себя вовсе не из-за своего бесконечного великодушия и благодарности. Он должен выдержать. Во всяком случае, он надеялся, что сможет. Сегодня днем, когда она появилась у бассейна во французском купальнике, уверенность Дэниела сильно поколебалась. Он так возбудился, что вынужден был находиться все время в воде, опасаясь испугать ее своей реакцией.

Дэниел допил бренди и потянулся, чтобы поставить стакан на стол. Он, безусловно, может подождать. Все, что ему нужно, это избегать бассейнов, ванн, вида Зайлы на лошади или просто идущей по комнате. Да, задача…

Он устроился в кресле поудобнее и вытянул ноги. И очень хорошо, что ему приходится ждать звонка Клэнси. Этим вечером он совершенно не в настроении играть роль только друга. Прежде чем увидеться с Зайлой в очередной раз, он должен собрать все свои силы и настроиться соответственно. Боже мой, в таком состоянии он уже готов заняться йогой и медитировать, глядя на свой пупок. Возможно, это отвлечет его мысли от других частей тела.