Текст книги "Рандеву в Лиссабоне"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– И это все, что вы собираетесь делать в своей жизни? Ездить туда и обратно из Лиссабона в Дуро?

– Кто знает? – криво улыбнулся Мануэл. – Все зависит от того, как будут идти дела в нашем бизнесе. Возможно, все будет зависеть еще в большей степени от моей будущей жены, от того, что она предпочтет.

Выражение его темных глаз заставило Дженис отвернуться. Конечно, это была всего лишь приятная игра, не больше того, но ей совсем не хотелось быть причиной осложнений в этой семье и давать Мануэлу повод для флирта.

Однако Дженис недооценила внутреннюю силу семьи Карвалью, когда ей грозит опасность извне. Мать Леоны, сеньора Жоаким Карвалью, очевидно, решила, что лучше нее никто не сможет разобраться в ситуации. Мать Мануэла, сеньора Эрнесто Карвалью, была португалкой, хотя и очень хорошо говорила по-английски. Сеньора Жоаким Карвалью очень тактично пригласила Дженис в свою личную гостиную сразу, как только они вернулись из поездки домой.

Комната была большой и прохладной. Солнце с трудом пробивалось сквозь узкие жалюзи и обвивавшую стены растительность. Дженис показалось, что она находится под водой, но сидевшая напротив нее улыбающаяся женщина совсем не напоминала русалку.

– Я надеюсь, вы простите меня, если я спрошу вас прямо, без всяких хитростей, Дженис, – начала сеньора.

– Конечно!

– Можно задать очень личный вопрос?

Дженис только улыбнулась и кивнула.

Сеньора успокоилась.

– Насколько я понимаю, вы были близким другом Клайва Диксона, знали его еще в Англии, когда он работал в той же фирме, что и вы?

– Да. Я была с ним хорошо знакома, но у нас никогда не было «особых отношений», – ответила Дженис.

– А с тех пор как вы снова встретились с ним здесь? – Сеньора крутила красивые кольца на пальцах, стараясь не смотреть на Дженис.

– Сеньора Карвалью, – мягко сказала Дженис, – позвольте мне быть с вами откровенной. Клайв и я никогда не были серьезно увлечены друг другом, поэтому вопроса о нашем обручении и браке просто не существует.

– Понятно. – Помолчав, сеньора продолжала: – Он обладает сильным влиянием на Леону. Конечно, она еще слишком молода, чтобы выражать свое собственное мнение, но она уже объявила, что хочет выйти за него замуж. Конечно, это какой-то абсурд.

– Потому что он англичанин? – наивно спросила Дженис.

– О нет, – улыбнулась сеньора. – Но никто не может позволить дочери выйти замуж за первого же привлекательного англичанина, который встретился ей в жизни. Кроме того, есть Мануэл.

Тут Дженис поняла, что вся эта болтовня о Клайве была лишь прелюдией, чтобы подойти к настоящей причине этой беседы.

– Леона и Мануэл удивительно подходят друг другу. И я буду очень расстроена, если вы меня не так поймете и примете дружбу Мануэла с вами за что-то большее.

– Могу вас успокоить и уверить в том, сеньора, – быстро ответила Дженис, – что я просто получаю удовольствие от дружбы с Мануэлом. Он очаровательный собеседник, он показывает мне вашу красивую страну и так интересно рассказывает. Когда я вернусь в Англию, то буду вспоминать об этом отпуске как о самом счастливом времени.

– Как хорошо, что мы с вами друг друга поняли, – улыбнулась вновь сеньора Карвалью. – Но ведь вас в Англии ждет жених, так сказала мне Леона.

Дженис решила не отрицать наличие жениха, но и не соглашаться. Она и так получила мудро построенное предупреждение, что не должна ни в коем случае разрушать построенные семьей планы двух ветвей Карвалью внутри одной империи. И сейчас всем сердцем она желала ответить, что единственным молодым человеком в Англии, к которому она питает особый интерес, был Эверард. Она бы очень хотела увидеть тот эффект, который подобное заявление произвело бы на сеньору. Ведь она была совершенно готова принять Эверарда в качестве мужа Сельмы в ту же империю Карвалью.

Дженис несколько раз пыталась поговорить в этот вечер с Леоной наедине, но ей это не удавалось. Только поздним вечером она решила зайти к ней в комнату и начать разговор в довольно резком тоне, так как с Леоной можно было вести себя только так.

– Ты сказала матери о своем опасении, что я могу влюбиться в Мануэла?

– Моя мать сама прекрасно все видит и понимает, что происходит перед ее глазами, – ответила спокойно Леона.

– Ну, в таком случае я только выполняла твое желание. Это ты предложила освободить себя от него, чтобы встречаться с Клайвом.

– Клайв вернулся в Лиссабон еще вчера утром. Он что, с тобой не попрощался?

– Гораздо важнее, попрощался ли он с тобой, не так ли?

Леона промолчала и взяла с туалетного столика коробочку с маникюрным набором.

– Ты моложе меня, – продолжала Дженис, – и я не понимаю, что за игру ты ведешь. Ты вовсе не хочешь выходить замуж за Клайва и прекрасно знаешь, что все равно выйдешь за Мануэла. Зачем тебе создавать все эти трудности для каждого?

– Английские девушки столь наивны, – отвечала Леона. – Здесь нас учат, как дергать за ниточки, сначала за одну, потом за другую. Это одно из удовольствий нашей жизни.

– Может быть, это приятно тебе, но лично я не получила никакой радости от того, что помогала тебе таким образом. Неприятно, что я обидела твою мать, которая, наверное, считает, что как гостья я веду себя некрасиво.

Леона протянула руку и коснулась руки Дженис:

– Нет-нет, ты не должна думать обо мне плохо. Ты мне больше нравишься, когда споришь со мной. Ты становишься интересной личностью. Может быть, ты более опасна для Сельмы, чем для меня.

– Что ты имеешь в виду? – быстро спросила Дженис, прекрасно понимая, что она является одной из сторон треугольника: она, Эверард и Сельма, хотя остальные двое об этом даже не подозревали.

– Да ничего. Мы же друзья, не так ли?

И прежде чем Дженис успела ответить, она вскочила и произнесла:

– Завтра мы уедем на прогулку одни и оставим Мануэла дома. Это убедит мою маму.

– Хорошо, – согласилась Дженис, понимая, что было бы крайне неприлично уезжать еще на одну экскурсию с ним вдвоем.

– Только никому об этом не говори. Мы уедем рано, часов в восемь. Позавтракай в своей комнате, а потом спускайся к воротам, тем, что в конце дороги, где обычно слуги забирают багаж.

– Ладно, я знаю, где это.

– Если тебя кто-то увидит, скажи, что просто совершаешь утреннюю прогулку. Моя машина будет уже наготове.

И только когда Дженис вернулась к себе в комнату, она вспомнила, каким сумасшедшим водителем является Леона. Может быть, она избрала оригинальный способ, чтобы избавиться от такого неприятного препятствия в своей жизни, как Дженис, – перевернуть машину в ближайший овраг?

Но на следующий день Дженис была приятно удивлена, когда Леона осторожно повела машину по узким горным дорогам с постоянными неожиданными поворотами и переходящими дорогу горными козлами. Леона предложила посетить старый Вила-Реал, где, по ее словам, были самые красивые старинные дома во всей Португалии. Дженис соглашалась с каждым ее предложением, полагая, что к концу ее пребывания в поместье Леона решила больше не раздражаться, тем более теперь, когда Клайв уехал.

Они поели на небольшом постоялом дворе, что строились в отдаленных местах, порой даже в горах, где для путешественника было так мало удобств. Позже, высоко в горах, Леона остановила машину в том месте, где ствол упавшей ели ограждал край отвесной скалы, который спускался на сотни метров вниз прямо к долине реки. Дженис стояла на самом краю обрыва вместе с Леоной.

– Я люблю стоять на такой высоте, – заявила она. Ветер трепал ее длинные темные волосы. – А ты?

– Нет, у меня начинает кружиться голова, – сказала неправду Дженис. Она никогда не боялась высоты, но сейчас не могла доверять Леоне. Смутное недоверие все время присутствовало в их отношениях, а сегодня Леона вела себя слишком уж хорошо, чтобы это могло быть правдой.

Вернувшись в машину, Дженис спросила ее, где они находятся. Леона ответила, что они недалеко от маленького городка Миранделла.

Дженис сразу нашла его на карте и поняла, что Миранделла расположен очень далеко от поместья Карвалью. Уже смеркалось. Неужели Леона собиралась ехать по этим горным дорогам в темноте? К счастью, она поняла, что Миранделла находится на основной дороге, но все равно закрывала глаза, когда видела в свете фар, как близко машина идет к краю неогороженной дороги. Вдали появились огни, но дорога поворачивала и меняла направление так часто, что прошло немало времени, прежде чем они въехали не в городок, а в большую деревню с разбросанными вокруг домами.

– Не имеет значения, – легко произнесла Леона. – Миранделла чуть дальше, но сейчас уже темно, и мы все равно там ничего не увидим.

– Может быть, будет лучше вернуться домой?

Но Леона продолжала медленно вести машину вперед, стараясь найти место, где бы они смогли поесть и отдохнуть. Потом уже, по ее словам, они повернут обратно.

Дженис предпочла бы не обращать внимания на свой голод и вернуться сразу, но Леона настаивала, что где-то тут рядом есть небольшая дорожная гостиница и таверна, где они смогут поесть что-то простое, но вкусное. Через несколько мгновений она остановилась перед плохо освещенным домом. Оставив Дженис в машине, она вышла и быстро вернулась, пригласив Дженис пройти за ней.

– Здесь нас накормят по-крестьянски, но очень вкусно.

Девушек провели в небольшую комнату, из которой, похоже, предварительно попросили уйти других посетителей. Пожилая женщина протерла стол, на котором было пролито вино предыдущими посетителями, потом она положила чистую скатерть, ножи и вилки. Леона поговорила с ней на португальском, произнося все фразы очень быстро и с таким акцентом, что Дженис не смогла понять ни слова.

– Она сказала, что у них есть очень вкусный суп из капусты, потом ветчина и разная холодная мясная закуска. Она принесет нам немного вина.

– Разве твоя мама не будет волноваться, мы отсутствуем целый день?

– Нет. Она прекрасно знает, что, когда я нахожусь здесь в поместье, мне предоставляется гораздо больше свободы, чем в Лиссабоне.

Ответ показался Дженис странным, нелогичным, но было совершенно бесполезно стараться уличить Леону во лжи. Она пила искрящееся розовое вино, наслаждалась прекрасным супом, холодным мясом, после которого подали деликатесные сыры.

– Вкусный сыр? – спросила Леона. – Он называется «серра», его делают дальше на севере в местечке Серра-да-Эстела.

Дженис была очень голодна, но вино и прекрасная пища влили в нее новые силы.

– Мы двинемся в путь через несколько минут, но вначале ты должна попробовать это особое бренди.

Дженис чуть им не подавилась, настолько оно оказалось крепким, будто чистый спирт.

– Оно такое крепкое!

– Ерунда! – воскликнула Леона. – Оно покажется тебе много приятнее после второго глотка. Попробуй еще.

– Хорошо, что мне не надо вести машину, – пробормотала Дженис, надеясь, что Леона не будет пить.

Внезапно она почувствовала, что стены комнаты начали кружиться все быстрее и быстрее. Дженис попыталась встать, но ноги ее не держали, и она стала оседать обратно.

– Леона! Я думаю… – пробормотала она, и тут же лицо Леоны закружилось перед ее глазами. Она погрузилась в темноту, и сознание Дженис полностью отключилось.

Глава 8

Дженис открыла глаза и посмотрела на темный потолок. Она попыталась оторвать голову от подушки и тут же почувствовала такую боль, как будто ее ударили молотком между глаз. Очень осторожно она села и смогла осмотреться вокруг. Она явно находилась в кухне, у стены стояла большая чугунная плита. Она поняла, что лежала на простой деревянной скамейке, под голову ей подложили небольшую подушку, прикрыв тяжелой шалью. Несколько минут она сидела неподвижно, зажав голову ладонями и стараясь припомнить, что же с ней произошло. Постепенно в голове стало проясняться. Она вспомнила, как они с Леоной зашли в придорожную гостиницу в маленькой деревушке. Очевидно, они здесь переночевали.

– Леона! – громко позвала она, и тут же в комнату вошла женщина.

Она посмотрела недоброжелательно на девушку и покачала головой, быстро заговорив по-португальски, но так быстро, что Дженис смогла разобрать лишь каждое десятое слово.

– Где моя подруга? – спросила она, вставая, но тут же села обратно. Ноги ее не держали. – Что произошло? Я заболела? – спросила она медленно по-португальски.

И тут впервые женщина улыбнулась и показала, как пьют прямо из горлышка.

– Понятно. Я слишком много выпила. А где моя приятельница Леона Карвалью? – И Дженис, сделав над собой усилие, все-таки поднялась со скамейки.

Тут на лице женщины появилось выражение ужаса.

– Карвалью? – как эхо повторила она, потом поднесла ладони ко рту и быстро выскочила из комнаты.

– Ну а теперь что с ней произошло? – пробормотала Дженис, теряя терпение.

Держась одной рукой за стол, а другой за стул, она добралась до двери. «Леона должна быть где-то рядом», – подумала она. Дженис прошла по темному коридору и вышла во двор. Ярко светило солнце, и она невольно прикрыла глаза от резкой боли, тут же перейдя в тень. Ей необходимо было умыться и выпить холодной воды, чтобы смочить пересохшее горло. Во дворе женщина что-то быстро говорила, жестикулируя, высокому темнокожему мужчине. Как только она увидела Дженис, то вскрикнула и исчезла в дверях сарая. Мужчина направился к Дженис с дружеской улыбкой:

– Добрый день, сеньорита!

Он внимательно выслушал ее вопросы, которые она повторила несколько раз подряд, потом медленно постарался ей объяснить, что Леона уехала на машине сразу после ужина, сказав, что ее подруга слишком больна, чтобы везти ее по трудным дорогам, поэтому она проведет ночь у них, а Леона вернется за ней утром.

Дженис медленно переваривала полученную информацию, кивая, давая тем самым ему понять, что ей все ясно.

– Отчего же я заболела?

– Наше бренди оказалось для вас слишком крепким, – с сочувствием произнес мужчина. – Мы к нему привыкли.

Тут-то она припомнила огненный спирт, который, казалось, взорвался в ее голове. Она попросила принести ей стакан минеральной воды, выпив ее и вымыв лицо из стоящей в углу двора кадушки, она пришла в себя. Ее охватил гнев. Итак, Леона опять ее провела! Теперь она находится за много километров от поместья и не имеет ни малейшего представления, как туда вернуться. К счастью, на этот раз ее вещи не исчезли, она была одета, но где опять ее сумочка и деньги?

Она спросила об этом мужчину, и он тут же принес все из небольшой кладовки.

– Я спрятал это.

По крайней мере, у нее есть деньги, чтобы добраться до поместья.

Она стала припоминать название города, куда стремилась поехать Леона. Миранделла!

– Миранделла? – удивленно спросил хозяин. – Это за много километров отсюда, там, за горами.

– Тогда где же находится поместье Карвалью?

– Всего в трех километрах отсюда, – подумав немного, ответил хозяин.

– Три километра? Но ведь это совсем рядом?

Он вывел ее на улицу и показал на дорогу, которая вела прямо в поместье, предупредив, что она очень неровная.

Дженис протянула ему несколько эскудо, поблагодарила за доброту и отправилась в путь.

– А ваша подруга? – крикнул он ей вслед.

– Все в порядке, – ответила Дженис, ясно теперь понимая, как ее «подруга» будет называть ее, когда она вернется. Она запомнила выражение ужаса в глазах этой пожилой женщины при упоминании имени Карвалью. Она и сейчас наблюдала за Дженис из боковой двери дома.

С трудом шагая по неровным камням дороги, Дженис была так зла, как никогда еще прежде. Значит, Леона только делала вид, что они находятся далеко от дома и должны зайти поесть. Конечно, ее сбило с ног это крепкое вино, возможно, она добавила в него наркотик, потом еще более крепкое бренди. Леона оставила ее там на целую ночь. Возможно, именно поэтому женщина в таверне так испугалась, когда услышала имя Карвалью. Вне всякого сомнения, Леона дала ей взятку, чтобы та не говорила, где расположена эта таверна.

Но какую легенду она рассказала, вернувшись домой одна? Могло так случиться, что никто там так и не заметил, что гостья пропала? Вполне вероятно, что члены этого многочисленного семейства и их друзья приходят и уходят и никто этого не замечает.

Дорога была выложена неровными камнями, как ее и предупреждали, и, пройдя милю, Дженис присела отдохнуть. Этим утром солнце прикрыли облака, и так как у нее не было часов, судя лишь по тому, что воздух был прохладным, она решила, что пока еще довольно рано.

Она снова задумалась, зачем было нужно Леоне проделывать такую глупую шутку. Что ей это давало? Леона хотела быть фантомом для Дженис. Но зачем вести себя так странно во второй раз, после столь болезненного для Дженис опыта, когда она и так пострадала из-за забывчивости и невнимательности Леоны. Хотя, может быть, все было подстроено и в первый раз, точно так же как и сейчас?

Дженис шла вперед еще минут тридцать, пока наконец не увидела впереди белый домик, на боковой стене которого большими буквами было написано: «Поместье Карвалью».

Когда она приблизилась к воротам, то увидела бегущего к ней по дороге Мануэла. Он бросился к ней и буквально схватил в объятия:

– Дженис! Что с вами случилось?

– Ничего особенного, – улыбнулась она.

– Но мы так за вас волновались!

– Полагаю, бесполезно уверять вас, что я лишь отправилась на раннюю утреннюю прогулку?

– Вчера я очень поздно вернулся домой и, естественно, только сегодня утром узнал от служанки, что вы не ночевали дома.

– Что по этому поводу сказала Леона?

– Леона? Она была с вами вчера?

– Конечно. Мы с ней поехали на ее машине, она хотела мне показать красивый городок.

– Ну, это мы еще обсудим позже. Давайте я помогу вам дойти до дома.

Было бы смешно надеяться, что никто не заметит ее возвращения домой, но в данный момент она не нуждалась в помощи Мануэла. Он тут же громко крикнул, и прибежало несколько служанок, чтобы помочь Дженис, хотя теперь она была уже способна сама дойти до своей комнаты.

Несколько родственников Карвалью приветствовали ее довольно сухо, другие с некоторым удивлением, не понимая, почему она появилась так рано и в таком неопрятном виде, с растрепанными волосами. Тут же навстречу ей вышла Сельма Карвалью, на лице ее застыла холодная улыбка.

– Мы уже подумали, что вы покинули наш скромный дом, чтобы вернуться обратно в Лиссабон, – сказала она спокойно, но с кислой ноткой в голосе.

– Где Леона? – спросила Дженис, собираясь на этот раз первой напасть на нее.

– Леона? Она где-то там, в доме. Может быть, она уехала. Я просто не знаю.

– Но она, конечно, вам объяснила, что… – начала Дженис.

– Пожалуйста, простите меня, – очень мягко, но настойчиво ответила Сельма, – я должна срочно кое-что сделать для своей матери, вы позже расскажете мне о своем приключении.

И с этими словами она поспешила выйти в коридор, оставив Дженис стоять у подножия лестницы. Дженис решила, что лучше встретиться позже с членами этой непонятной семьи, после того как она примет душ и переоденется. Она попросила служанку принести ей крепкого черного кофе и через полчаса, теперь уже полностью проснувшись, приведя себя в порядок, наложив на лицо свежую косметику, направилась на встречу с сеньорой Карвалью. Но та была занята в доме, обсуждая с кухаркой меню ужина для вновь прибывающих родственников и гостей. Дженис провели в ее личную гостиную, там было прохладно и красиво. Комната была выдержана в зеленовато-золотых тонах.

– Я пришла к вам, чтобы принести свои глубокие извинения, – начала Дженис, садясь в кресло.

– Почему, Дженис?

Девушка посмотрела ей в глаза и поняла, что та совершенно не взволнована происшедшим. Могло ли такое произойти, что английская дама осталась совершенно равнодушна к случившемуся?

– За то, что вчера не приехала ночевать домой, но вы же понимаете, что это произошло не по моей вине.

– Ну конечно нет, – улыбнулась сеньора.

– Леона, – начала Дженис, стараясь осторожно подбирать слова, – Леона и я вместе уехали из дому на прогулку, мы намеревались вернуться домой к обеду, но уже стемнело, и мы…

– Вы хотите сказать, что Леона была с вами?

– Ну конечно. Она ведь вела машину. Мы приехали в городок под названием Вила-Реал и…

– Боюсь, я чего-то не понимаю. Леона сказала мне, что была вчера весь день дома.

Дженис стало противно. Конечно, Леона первая рассказала ей о том, как провела вчерашний день, сняв с себя всякое подобие вины.

Сеньора Карвалью позвонила в колокольчик и попросила появившуюся служанку немедленно пригласить в комнату Леону. В комнате наступила тишина, пока вернувшаяся служанка сообщила, что сеньориты нет дома.

Сеньора Карвалью поднялась и очень вежливо сказала, что ей надо принять других прибывших гостей, и Дженис должна выбросить из головы вчерашний инцидент. Дженис поняла, что плохо сориентировалась и неправильно выбрала время. Надо было вести разговор только в присутствии Леоны. Но в конце концов даже присутствие Леоны не помогло Дженис. В поместье ленч считался неофициальной процедурой и проходил или в доме, или во внутреннем дворике, в любом месте, где собиралось два-три человека и куда служанки подносили салаты, горячие блюда, большие кувшины с вином, сыры или сладкие пироги, в зависимости от настроя присутствующих. А вот вечерняя еда, обед, был более формальным мероприятием, к которому все переодевались. Это давало возможность Дженис больше не чувствовать себя опозоренной в глазах клана Карвалью, когда она села вместе со всеми за большой овальный стол в огромной столовой, стены которой были обшиты темными панелями.

Леона села между Мануэлом и одним из своих многочисленных дядюшек и выглядела великолепно. Дженис попала между двумя престарелыми тетушками и чувствовала, что даже Мануэл временно покинул ее.

После окончания торжественного обеда Дженис хотела ускользнуть и остаться наконец одной, но к ней подошла служанка и сказала, что сеньора Карвалью желает ее видеть. На этот раз Леона уже находилась в комнате матери, и Дженис была уверена, что настоящая правда так и не будет произнесена.

– Дженис, мне кажется, ты плохо себя чувствуешь, – сразу обратилась к ней Леона с такой неожиданной фразой.

– Сейчас со мной все в полном порядке, – ответила Дженис.

– Но тогда почему ты сказала моей маме, что вчера мы вместе были в Вила-Реал?

– Потому что это правда. Может быть, это ты страдаешь потерей памяти?

Возможно, что эти импульсивные слова были ошибкой в данной ситуации.

– Вчера я даже не приближалась к Вила-Реал. Может быть, тебя отвез туда кто-то другой, если ты там была.

– Но мы вместе с тобой ели наш ленч в таверне, а потом ты повезла меня по горным дорогам, – повторила Дженис. – Потом быстро стемнело, и мы остановились в деревне и там поужинали… Потом мне стало плохо, я прилегла, заснула, и когда проснулась, то тебя там уже не было.

Леона медленно покачала головой:

– Всем хорошо известно, что во время сбора урожая винограда даже воздух напоен фантазиями. Люди воображают себе события, которые в действительности никогда с ними не случались.

– Но ведь это случилось со мной!

– И когда вы проснулись, тот, кто был с вами в машине, уже уехал? – спросила сеньора.

– Леона привезла меня и уехала одна.

– Но моя машина все еще в Лиссабоне, – запротестовала Леона. – Как я могла тебя в ней вчера возить?

И тут-то до Дженис дошло, что Леона вела не знакомую зеленую машину, а небольшую черную.

– Ты вела не свою машину.

Леона стала нетерпеливо ходить по комнате.

– Это просто глупо! В любом случае Сельма подтвердит, что вчера мы сидели в ее комнате и долго разговаривали.

Сеньора переводила взгляд со своей дочери на Дженис.

– Я одобряю, – произнесла она, – что в наше время английские девушки обладают большой свободой, особенно когда они полностью независимы, как вы, зарабатывают себе на жизнь собственным трудом. Но если вы хотите уехать на целый день или даже на более долгий срок, было бы лучше сказать мне об этом.

Дженис поразил упрек, который прозвучал в холодном тоне сеньоры, хотя она и произнесла весь монолог мягким голосом. Она все еще старалась не верить случившемуся.

– Но Леона хотела, чтобы наша поездка готовилась в полной секретности!

Леона, которая до сих пор сохраняла полностью контроль над своим обычно горячим темпераментом, резко повернулась к Дженис.

– Секретности? – воскликнула она. – Какого рода секретность я должна соблюдать здесь, в моем собственном доме? Дженис просто больна, у нее какая-то мания. Только вчера она обвинила меня в том, что я взяла и спрятала ее сумочку!

– На самом деле я этого не говорила! – закричала Дженис. – Я только обвинила тебя в том, что ты увезла в машине все мои вещи, и я осталась в купальнике!

– Вот! Ты сама видишь! Одно обвинение за другим! – с триумфом в голосе вскричала Леона.

– Леона! Пожалуйста, не кричи здесь как крестьянка, – сказала сеньора.

Дженис не стала ждать окончательного заключения от сеньоры. Она решительно поднялась и, собрав все свое достоинство, спокойно произнесла:

– Простите, сеньора Карвалью. Мне нечего больше сказать. Пожалуйста, забудьте все, что произошло. Если вы хотите, чтобы я немедленно сложила вещи и уехала, я сделаю это сегодня вечером. Если кто-нибудь сможет отвезти меня в Опорто, то оттуда я могу доехать до Лиссабона поездом.

Сеньора улыбнулась своей спокойной улыбкой:

– Моя дорогая Дженис, завтра вечером сюда приезжает Эверард, возможно, у него свои планы.

Дженис вышла из комнаты и направилась в сад, потом решила, что лучше вернуться к себе в комнату. Она села на кровать и стала обдумывать создавшееся положение. Без сомнения, Эверарду представят удобную им версию всего происшедшего. Но какое теперь это для нее имеет значение? Он давно уже считает ее просто кретинкой, глупой, неопытной курицей. Даже теперь, когда он оставил ее на попечение своих друзей, она умудрилась втянуть себя в безрассудную ссору. И все-таки именно сейчас она всем сердцем желала сделать хоть что-то, хоть самую малость, которая поднимет ее в его глазах.

Она была не готова к вечернему визиту Леоны.

– Ты пришла, чтобы извиниться за всю ту ложь, которую наговорила своей матери? Если нет, у меня нет никакого желания с тобой разговаривать.

Некоторое время Леона молча рассматривала ее своими большими темно-карими глазами. Потом произнесла:

– Было глупо с твоей стороны рассказывать всю эту историю моей матери.

– Почему? Ты уже рассказала ей свой вариант. Почему бы и мне не рассказать ей правду?

Леона неожиданно села на край ее кровати:

– Дженис, ты действительно думаешь, что мне стоит ей рассказать правду? Рассказать, что ты слишком много выпила в тот вечер?

– И чья же это была вина?

– Полностью твоя, – невинно произнесла Леона. – Я тебя предупреждала, что вино очень крепкое.

– Как раз наоборот, ты все время убеждала меня в том, что надо выпить еще немного, потом допить неочищенное бренди, то самое, которое дается виноградарям, когда они давят ягоды, чтобы придать им больше сил. В любом случае почему ты бросила меня в этой таверне? Неужели тебе не пришло в голову, что меня могут ограбить или со мной может случиться что-то более страшное?

– Ничего плохого там бы с тобой не случилось. Я хорошо знаю эту пожилую пару, хозяев этой таверны.

– Ну конечно, поэтому ты и дала им взятку.

– Дженис, ты просто не помнишь, как агрессивно себя вела. Ты кричала: «Я хочу ехать в Миранделлу!»

– И вместо того, чтобы оказаться недалеко от Миранделлы, как ты меня в том старалась убедить, мы находились всего в двух милях от вашего дома. Как я могу верить хоть единому твоему слову?

Леона несколько минут молчала, и Дженис удалось задать ей главный вопрос:

– В чем была настоящая причина всего твоего плана? Я спрашиваю только потому, что хочу понять, почему ты проделывала со мной эти жестокие выходки?

– Если я расскажу тебе, ты никогда мне не поверишь. Ты сама только что мне об этом сказала.

– Вполне возможно, что я тебе и не поверю. Я вижу, что ты на все готова, чтобы дискредитировать меня перед Эверардом, не так ли?

– Может быть, ты и права. Уезжай поскорее отсюда в Англию и выходи замуж за того парня, что тебя там ждет. Мы с Сельмой только этому порадуемся.

– Сельма? Ты действительно веришь, что я могу встать между ней и Эверардом? – Дженис сделала над собой огромное усилие, чтобы Леона ничего не заподозрила.

– Эверард много раз приезжал в Португалию, – медленно произнесла Леона, – но он никогда не привозил с собой секретаршу. Мы сразу подумали, что это очень странно.

Дженис рассмеялась. Нужно было приложить все усилия, чтобы Леона так и не поняла, как она относится к Эверарду.

– Совсем ничего нет в этом странного. Ему нужен помощник, который был бы с ним все время. Может быть, сейчас, когда он возвращается, он привезет с собой новую девушку, которая займет мое место, более опытную и сведущую в бизнесе. – Она немного подождала, но потом не удержалась и сказала: – Может быть, та окажется настоящей соперницей для твоей сестры.

– Значит, ты скоро возвращаешься домой? – просияла Леона.

– Пока не знаю. Еще ничего не решено. Давай подождем возвращения Эверарда.

Когда Леона наконец ушла, Дженис растянулась на кровати и отдалась прекрасному чувству, предвкушая завтрашний приезд Эверарда. Что бы ни рассказали ему о происшедшем с ней здесь, она завтра снова его увидит.

Эверард приехал на следующий день, где-то после полудня, прямо из Опорто. Дженис едва сдержала себя, чтобы не выбежать ему навстречу. Со своего балкона она видела приближающийся лимузин, шофера, который вышел, чтобы открыть Эверарду дверцу машины. При виде его сердце ее сделало рывок и провалилось, но она тут же заставила себя успокоиться. Скоро всем ее приключениям в чужой для нее Португалии придет конец, и она сможет спустя годы спокойно вспоминать об этом, продолжая свою деловую карьеру.

Широкая терраса была залита светом зажженных фонариков. Когда Дженис спустилась, здесь уже собралось человек двенадцать для аперитива перед обедом. Она внутренне приготовилась к встрече с Эверардом, но, когда он неожиданно подошел к ней, она так смутилась, что не могла выговорить ни слова, кроме ординарных фраз:

– Как прошла ваша поездка? Успешно?

Он лишь улыбнулся, глядя на нее поверх бокала с шерри:

– Спасибо, все прошло прекрасно. А как ваш отдых?

– О, я получила огромное удовольствие: сбор маслин, процесс производства вина и многое другое.

– Завтра возвращаемся к работе. – В его глазах она увидела насмешку и слегка угрожающие искорки.

Тут же его увел для делового разговора один из родственников. Бедный Эверард! Всегда бизнес, но, с другой стороны, ведь завтра он возвращался в Лиссабон.

После обеда, когда она собралась присоединиться к кругу гостей, собравшихся вокруг Эверарда, к ней подошел Мануэл и предложил прогуляться по саду.

– Дженис, пожалуйста, пойдемте со мной. Я понимаю, что завтра рано утром Эверард увезет вас в Лиссабон и это ваш последний вечер здесь.