Текст книги "Понять и сохранить"
Автор книги: Айра Уайз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
3
Жизнь в доме вернулась в привычную колею. Николь, экономка, занималась обычными делами. Жюль, ее муж, как заметила Анна, выглянув из окна спальни, продолжал обустраивать детскую игровую площадку, которую решено было разместить в дальнем конце сада. Вначале сердце Анны сжалось, но потом она странным образом успокоилась. Жюль не теряет надежды на возвращение Тедди, значит, нельзя отчаиваться и Анне.
Заставив себя спуститься в столовую, она обнаружила, что Патрик тоже смотрит в окно, наблюдая за работой Жюля. Стоял июнь, и солнце садилось поздно. Закат окрасил сад коралловыми отсветами, заливая теплом все вокруг. В душе Анны словно проснулось нечто-то, что долго-долго подавлялось. Желание близости с любимым мужчиной…
Несколько секунд Анна не могла ни двинуться с места, ни заговорить, чтобы дать знать Патрику, что она уже здесь. Ей вдруг как будто привиделся другой человек из другого времени, который иногда тоже стоял вот так у окна. Анне захотелось подойти к этому человеку, прижаться к нему и рассказать о своих замыслах относительно перепланировки сада. И об их сыне. И о многом другом.
Интересно, что ответил бы Патрик, если бы их отношения не были испорчены и она действительно могла бы поговорить с ним, рассказать, чем занимается Жюль? Был бы Патрик удивлен? Или заинтересован? А может, дал бы какой-нибудь дельный совет?
Анна отвернулась, ее глаза наполнились влагой, и две слезинки скатились по лицу, как капельки дождя по оконному стеклу.
В день своей свадьбы Анна впервые встретилась с Бертом, который был свидетелем со стороны жениха. Она заметила, что Берт как-то странно смотрел на нее-словно не мог поверить, что его босс в самом деле решил жениться на этой девушке. Перед церемонией бракосочетания Анна услышала приглушенный разговор Патрика с одним из его друзей, подтвердивший ее предположение.
– Какую игру ты затеял, Патрик? – озабоченно спросил тот. – Берт полагает, что Анна слишком хрупкая и застенчивая, чтобы справиться с тобой, не говоря уже о враждебно настроенном к ней свекре!
После этих слов Анна начала нервничать, но потом успокоилась, потому что Патрик улыбнулся.
– Со мной она справляется превосходно, – тихо произнес он. – Анна является моей противоположностью во всем. С ней я приобретаю некую целостность и завершенность. Уверен, что ей удастся найти общий язык и с моим отцом, вот увидишь!
К сожалению, Патрик ошибся. С его отцом отношения Анны не сложились. Она начала бояться Макса с первой минуты знакомства. Это был хитрый, самодовольный, властный и коварный человек, увидевший в Анне досадное препятствие для осуществления собственных планов относительно судьбы единственного сына. Вдобавок ко всему Макс был очень умен. Он никогда не показывал Патрику, насколько ненавидит его жену.
Конечно, Макс не преминул продемонстрировать сыну недовольство его выбором, а также весьма скептически отозвался о всех протестантах вообще. Он заявил, что сильно сомневается в способности Анны вести присущий их семье образ жизни. Но, столкнувшись с решимостью сына самому определять свою жизнь, Макс отступил на запасные позиции и стал терпеливо выжидать момента для нанесения сокрушительного удара.
Макс сразу распознал в характере невестки сдержанность и робость и безжалостно использовал эти качества против нее. Он специально создавал неловкие ситуации, чтобы выбить Анну из колеи. Макс прекрасно понимал, что богатство и мощь клана Маллоу пугают Анну. Он знал, что она чувствует себя свободно лишь с Патриком, поэтому старался устраивать дела таким образом, чтобы сын почаще уезжал из дому.
Макс предложил сопровождать невестку на вечера, где собирались сливки местного общества. Анна не могла пренебречь правилами хорошего тона и отказаться.
Первый год брака прошел для Анны среди головокружительной роскоши, дорогих автомобилей и умопомрачительных нарядов. Анну окружали изощренные в искусстве салонного общения люди, которые с радостью принялись подражать Максу в его отношении к невестке, задевая ее по малейшему поводу. Вначале Анна несколько раз пожаловалась мужу, но тот лишь рассердился и обиделся за отца. После этого Анна почувствовала себя еще более одинокой, изолированной и несчастной.
Все это наложило определенный отпечаток на их брак. Когда Патрик находился дома, его отец был само очарование, и Анна непроизвольно настораживалась. Напряженность и нервозность жены раздражали Патрика. Когда они с Анной совершали совместные выходы в свет, те же самые люди, которые прежде подражали Максу, следовали манере поведения Патрика и относились к Анне тепло и внимательно. Все это, естественно, вызывало у Анны внутренний протест, и в результате Патрик недоумевал, видя холодность и отстраненность жены.
Затем прибавилось еще одно – американец Гper Хэррис начал демонстрировать повышенный интерес к Анне. Когда она появлялась на вечерах с Максом, настырный янки следовал за ней по пятам. Он постоянно вертелся рядом, присаживался на соседний стул, приглашал на танец и всячески старался привлечь к себе внимание. Когда же Анна приходила с Патриком, Хэррис волшебным образом исчезал.
Но мир, как известно, не без добрых людей.
– С каким это американцем ты свела знакомство? – спросил однажды Патрик, когда они с Анной собирались лечь спать.
– Ты имеешь в виду Хэрриса? – уточнила она. – Он вовсе не мой знакомый. Это друг твоего отца.
– А мне сказали совсем другое, – холодно возразил Патрик. – Я предпочел бы, чтобы имя моей жены не упоминали в связи с именем другого мужчины. Прекрати это знакомство, дорогая, или я сделаю это вместо тебя.
У Анны уже давно накипело на душе, чему немало способствовали старания Макса, поэтому она решила высказаться.
– Если ты находишь возможным покидать меня так часто, то какое право ты имеешь требовать у меня отчета, с кем я провожу время в твое отсутствие?
– Я обладаю правами мужа, – сердито напомнил Патрик.
– Ах, ты все-таки считаешь себя моим мужем! А мне кажется, что ты просто мужчина, который периодически ложится со мной в постель! Сколько ты отсутствовал в последний раз? – язвительно спросила Анна, не обращая внимания на предупреждающий блеск в глазах мужа. – Почти три недели? И что, по-твоему, я должна делать в твое отсутствие-надевать паранджу? – Анна, которую совсем не интересовал Гper Хэррис, старалась перевести разговор на свои отношения с Патриком. – Если ты желаешь знать, чем я занимаюсь каждую проведенную без тебя минуту, то останься и понаблюдай сам!
– Но ведь дела не будут ждать! – вспылил Патрик. – Я должен делать деньги, которые пойдут на оплату твоих тряпок и драгоценностей!
– А разве я когда-нибудь просила тебя покупать мне все это? – с вызовом спросила Анна. – В свое время я влюбилась в тебя, а не в твои деньги. Но тебя-то как раз и нет со мной!
– Сейчас я с тобой, – хрипло произнес Патрик.
Но впервые за все время на Анну не подействовало скрытое обещание, прозвучавшее в голосе мужа.
– Мы женаты больше года, – сказала она, – но я могу по пальцам пересчитать, сколько недель мы провели вместе. Кроме того, я чувствую себя здесь неуютно, потому что этот дом принадлежит твоему отцу. – Анна вздохнула. – И даже те короткие часы, которые ты проводишь здесь, принадлежат в большей степени Максу, чем мне.
– Прекрати! Мне прекрасно известно, что ты ревнуешь меня к моему отцу, – бросил Патрик.
– Я ненавижу этот дом! – прямо заявила Анна. – Если ты и впредь собираешься оставлять меня здесь одну, я лучше вернусь в Ниццу. Устроюсь там на работу и не буду скучать. Мне нужна настоящая жизнь, а не бесконечные посещения магазинов и салонов красоты. Не говоря уже о том, что я до сих пор чувствую себя в Ирландии чужой.
– С этим американцем тебе, наверное, было бы лучше!
– Хэррис здесь ни при чем! – вспыхнула Анна.
– Ты уверена?
– Конечно! Речь идет о нашем браке, который трудно назвать таковым, потому что ты постоянно отсутствуешь! Пойми же наконец, что я несчастна здесь! – Глаза Анны наполнились слезами. – Так больше не может продолжаться. Твой отец, все ваши друзья и знакомые стараются унизить меня. Я боюсь оставаться без тебя!
Это была мольба, идущая из самого сердца. Патрику следовало бы прислушаться к словам жены и вспомнить, что до свадьбы она была чрезвычайно стеснительной, да и позже врожденная деликатность не позволяла ей говорить столь резко. Но Патрик, как многие мужчины, был собственником и ревнивцем. И если Анна выбросила из головы мысли о Гpeгe Хэррисе, Патрик, напротив, не мог забыть о нем. Жалобы Анны спровоцировали вспышку подозрительности у Патрика, потому что подобных разговоров не было и в помине до тех пор, пока не прозвучало имя американца. Да и Анна прежде не осмеливалась спорить. Кроме того, Анна никогда еще не отказывалась от близости с мужем.
– Иди в постель! – с оттенком угрозы приказал Патрик.
– Нет! – Анна задрожала, заметив выражение, появившееся на лице мужа. – Мы должны обсудить создавшееся положение…
Обогнув кровать, Патрик направился к жене. Она попятилась, выставив вперед дрожащие руки.
– Патрик, перестань, – прошептала она. – Ты пугаешь меня. Мне не хотелось бы бояться еще и тебя!
Но Патрик словно не слышал. А может, его в тот момент не волновало то, что он может разрушить остаток веры, который еще сохранился в сердце Анны, – что этот безжалостный хищник, за которого она вышла замуж, не посмеет причинить ей зла.
Но он посмел. Конечно, Патрик не поднял руку на жену, но его откровенная, почти животная чувственность ввергла женщину в шок.
Вид обнаженного, распалившегося мужа, все ближе подступающего к ней, подействовал на Анну так, словно она в разгар корриды увидела перед собой разъяренного быка. Анна поняла, что сопротивление может привести к самым непредсказуемым последствиям. Кроме того, от Патрика исходили настолько сильные импульсы возбуждения, что через минуту Анна и сама затрепетала от желания.
Приблизившись к жене, Патрик рывком стянул с ее плеч халат, обхватил одной рукой талию и жадно припал к обнажившейся груди. Сначала он страстно целовал нежно-розовые широкие соски, потом стал по очереди сосать их, другой рукой тем временем скользнув между бедер Анны и стиснув горячей ладонью едва прикрытое светлыми волосками лоно. Анна застонала и впилась пальцами в плечо мужа.
Услышав голос жены, Патрик внезапно выпрямился, опалил ее жарким взглядом и схватил за руки.
– Значит, ирландцы тебе не нравятся? – прохрипел он, поворачивая Анну спиной к себе. Одним движением сдернув с жены халат, Патрик отвел в сторону ее густые волосы и прильнул к шее, постепенно перемещаясь выше, к мочке уха. Это было одно из самых чувствительных мест Анны. Она не удержалась от прерывистого вздоха, когда Патрик взял губами пухлую мягкую мочку и прикоснулся к ней языком. Одновременно Анна почувствовала сзади другое, твердое и пульсирующее, прикосновение возбужденной мужской плоти.
Через мгновение Патрик завел руки жены назад и осторожно поднял их вверх, заставив ее наклониться вперед. Оказавшись в непривычной позе, упираясь в край кровати коленками, Анна ощутила предвкушение чего-то необычного, и ее дыхание участилось.
Когда Патрик, сдавленно застонав, медленно проник в тайную глубину женского тела, Анна вскрикнула от наслаждения и напряженно прогнулась навстречу мощным скользящим движениям. Прижимаясь щекой к белоснежной простыне, она тонко постанывала, и ее тело, сотрясаемое ритмичными толчками, наполнялось пронзительной негой.
Через несколько мгновений искушенный в любовных играх Патрик принялся ласкать жену свободной рукой между бедер. Задыхаясь, Анна интуитивно стиснула его руку ногами, и в следующий миг к ней пришло сладостное, томительное и тягучее ощущение освобождения. Чуть позже затянутое поволокой удовольствия сознание Анны отметило протяжный хриплый стон Патрика. Ненадолго замерев, муж какое-то время продолжал удерживать ее руки, а потом отпустил их и отстранился. Считая своеобразное супружеское наказание законченным, Патрик позволил жене выпрямиться.
– Если я увижу тебя с янки, убью обоих! – грозно пообещал он, переведя дух. – Своего я никому не отдам, а ты принадлежишь мне!
Потом Анна целый месяц не видела Патрика и не получала от него никаких известий. Все это время она не покидала виллу и даже не обращала внимания на ядовитые замечания Макса насчет того, что их брак, должно быть, разваливается, если Патрик предпочитает проводить время подальше от жены.
Анна даже не подозревала, что все это время Макс готовил ей западню. Она обрадовалась, когда однажды вечером свекр передал ей просьбу Патрика прибыть в гостиницу в Дублине, где они всегда останавливались, когда вместе выбирались в столицу.
Анна явилась в отель, слегка нервничая и надеясь, что муж захотел встретиться с ней здесь, потому что наконец понял, насколько она несчастна, и решил поговорить с ней без свидетелей.
В десять часов вечера Патрика все еще не было. Анна, устав от ожидания, начала понемногу выходить из себя. В одиннадцать она принялась готовиться ко сну. В двенадцать Анна все еще лежала, не смыкая глаз, когда вдруг услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ. Соскочив с постели, Анна, как была в прозрачной бежевой ночной сорочке, бросилась в гостиную.
Дверь отворилась, и Анна застыла в испуге и смущении, потому что в номер вошел не Патрик, а Хэррис.
– Анна, дорогая, ты восхитительно выглядишь!
Очевидное недоразумение лишило женщину дара речи. Она окончательно растерялась. Грег шагнул вперед и обнял Анну, которая позволила ему сделать это, совершенно не соображая, как вести себя в подобной ситуации. Это какая-то ошибка, пронеслось у нее в голове. Должно быть, Хэррис перепутал номер…
Неожиданно на пороге появился Патрик. Его лицо словно окаменело, а в хищных золотистых глазах постепенно разгоралась ярость.
Анна с трудом выдерживала его взгляд, чувствуя, как в душе ее поднимается волна ужаса.
– Итак, мой отец был прав – ты шлюха, – негромко констатировал Патрик.
Это был конец всему. Неожиданное оскорбление заставило женщину залиться краской стыда. Пылающие щеки уличали Анну, свидетельствуя в пользу обвинения, выдвинутого мужем. Поведение Гpeгa, поспешившего ретироваться через балкон, тоже было истолковано не в пользу Анны. А прозрачная ночная сорочка, почти не скрывавшая соблазнов женского тела – Анна специально купила ее для этого вечера, – была последней каплей.
Супруги неподвижно стояли друг напротив друга. Анна лихорадочно размышляла, что могло заставить Хэрриса появиться здесь. Наконец она догадалась и побледнела от гнева. Макс! Старый негодяй подставил ее!
– Патрик, прошу тебя!.. – взмолилась Анна, – Это совсем не то, что ты думаешь…
Патрик шагнул к жене. Сейчас на его лице явственно читалась угроза. Он поднял руку с совершенно определенным намерением…
– Нет! – взвизгнула Анна, инстинктивно закрывая ладонями лицо. Это остановило Патрика. – Ради всего святого! – воскликнула она. – Ты должен выслушать меня!
– Я ничего тебе не должен! – процедил Патрик сквозь зубы. – Ты больше не существуешь для меня!
Анна заметила решительный блеск в глазах мужа и поняла, что все кончено. Это оказалось слишком тяжким испытанием. Она потеряла сознание и упала к ногам Патрика.
Придя в себя, Анна обнаружила, что лежит на ковре, а мужа и след простыл.
С того дня Анна едва ли перемолвилась с Патриком парой слов. Он не позволил ей вернуться на виллу. Гостиничный номер на несколько дней стал для Анны тюрьмой. Затем явился сдержанный и неразговорчивый Берт, чтобы препроводить ее в Ниццу.
Ослабевшая после всего пережитого, Анна подчинилась. Она приехала в дом, принадлежавший семье Маллоу, и несколько недель выжидала, надеясь, что Патрик успокоится, обретет способность рассуждать здраво и поймет, что его жена совершенно не способна завести любовника.
Вскоре Анна обнаружила, что беременна. После этого все сразу изменилось. Она звонила мужу, но тот отказывался подходить к телефону. Писала ему письма, но ответов не получала. В конце концов, Анна позвонила Берту и попросила оказать на Патрика давление, чтобы тот согласился встретиться с ней и выслушать.
– Я ношу его ребенка, Берт! – умоляла она. – Не может же Патрик остаться равнодушным к этому!
Но он смог.
– Патрик говорит, что ты лжешь, – сухо сообщил на следующий день Берт. – Он не может быть отцом этого ребенка. Патрик позволяет тебе пользоваться домом, в котором ты
Сейчас живешь. Ты получишь все, что потребуется тебе и ребенку, но только при том условии, что никуда не переедешь и ни слова не скажешь никому о своей измене.
– Но если Патрик так решительно настроен, почему он просто не вышвырнет меня на улицу и не разведется со мной? – всхлипнула Анна, до глубины души потрясенная несправедливостью происходящего.
– Ты достаточно его унизила. Незачем устраивать еще и скандал с разводом, – холодно заметил Берт. – Но прими к сведению, что в том случае, если у тебя появится другой мужчина, Патрик убьет вас обоих. На этот счет можешь не сомневаться.
Видимо, кости Хэрриса уже гниют где-то в придорожной канаве, подумала Анна. Впрочем, особого сожаления она не испытывала. Американец, несомненно, был связан с Максом. А раз так, Хэррис заслуживал всего, что Патрик мог сделать с ним. Жаль только, что Макс вышел сухим из воды.
А может, и его не миновала чаша расплаты, размышляла Анна, медленно возвращаясь мыслями к настоящему. Ослепленный желанием избавиться от неугодной невестки, Макс не подумал о том, что лишает себя права любить самое удивительное создание на земле – внука Тедди. Интересно, вспоминает ли Макс хотя бы иногда о ребенке своего сына? И не испытывает ли при этом уколов совести? Анна искренне надеялась на это. Неважно, болен Макс или нет, он, должно быть, испытывает горькое сожаление.
Когда у Анны возникали подобные мысли, она не могла не признаться себе, что в ней говорит жажда мщения.
Почувствовав сзади движение, Анна обернулась и увидела, что на пороге столовой стоит Берт. Он пристально смотрел на нее, и на мгновение ей показалось, что ему известно, о чем она думает. В этот момент Патрик тоже услышал, что в столовую кто-то вошел Он отвернулся от окна, и Берт перевел взгляд на шефа. Но на протяжении всего обеда Анн] не покидало неприятное ощущение, что Берт, распознав в ней желание отомстить, взял ее под негласное наблюдение.
Обед оказался для Анны тяжелым испытанием. Она с трудом проглотила пару кусочек мяса, больше не смогла заставить себя съесть ничего.
Вместе с ней обедали Патрик и Берт. Время от времени они обменивались замечаниями относительно какого-то дела, которым сейчас занимались, но в основном молчали, принимая во внимание состояние Анны.
– Прошу прощения. – Анна встала из-за стола, и мужчины одновременно посмотрели на нее. – Я уже закончила обедать. Лучше я пойду к себе и приму душ.
– Попробуй вздремнуть, – посоветовал Патрик. – Обещаю, что если появятся новости, я сразу сообщу тебе.
Анна устало кивнула. У нее не было сил спорить, но она знала, что не сможет уснуть, пока сын снова не окажется рядом.
4
Когда после нескончаемой ночи наступило наконец утро, Анна спустилась к завтраку с изможденным лицом и темными кругами под глазами. Патрик в одиночестве сидел за столом, просматривая газету. Он отложил ее, увидев жену.
От его внимательного взгляда не укрылись признаки усталости на ее лице. Анна поморщилась, отворачиваясь, потому что отлично знала, насколько ужасно сейчас выглядит.
Косметикой Анна сегодня не воспользовалась, и ее лицо, обычно имевшее нежный персиковый оттенок, сейчас было непривычно бледным. С прической она тоже не стала мудрить: связала волосы сзади, чтобы вся эта тяжелая и густая масса не мешала. Одеться Анна предпочла в простую длинную юбку и длинный светло-голубой джемпер из шелковой пряжи. Обычно пастельные тона шли ей, но сейчас лишь подчеркивали ее бледность. Впрочем, Анне не было до этого никакого дела, ее мало волновал собственный внешний вид.
Взглянув на мужа, она отметила про себя, что он тоже выглядит неважно. Лицо Патрика осунулось, наверное, он тоже плохо спал ночью. Но он наконец расстался с деловым костюмом и переоделся в бежевые полотняные брюки и рубашку цвета мяты с длинными рукавами.
– Куда подевалась гувернантка? – поинтересовалась Анна, усаживаясь за стол. – Я заглянула к ней сегодня рано утром, чтобы справиться о самочувствии, но обнаружила, что ее комната пуста.
– Вчера вечером ее отвезли к родителям, – ответил Патрик. – Она была в таком состоянии, что никакой пользы от нее ожидать не приходилось… – Он пожал плечами, словно объясняя дальнейшее.
Вот и все, промелькнуло у Анны в голове, человек больше не нужен, значит, его следует убрать. Она невесело улыбнулась.
– Должна заметить, что я не нуждаюсь в услугах гувернантки.
– Ты была больна и не смогла бы сама ухаживать за ребенком, – спокойно напомнил Патрик, направляясь к внутреннему телефону. – Чай для мадам. А также ее обычный завтрак, – коротко приказал он в трубку. – Согласись, что в то время ты нуждалась в помощи, – продолжил Патрик, возвращаясь за стол.
В глазах Анны появилось насмешливое выражение, что слегка оживило их.
– Интересно, могла ли я сделать хоть один шаг за последние три года, чтобы тебе тотчас не стало известно об этом? – спросила она, совершенно не ожидая ответа.
Анна хорошо усвоила жизненные принципы мужа. «Своего я из рук не выпущу» и тому подобное. Именно этим он и занимался в течение трех лет – не выпускал жену с ребенком за определенные границы, хотя и окружил их комфортом, который способен был предоставить человек его статуса.
Поэтому, когда несколько месяцев назад Анна слегла в постель, заразившись гриппом, немедленно появилась гувернантка Моника, принявшая на себя обязанности по уходу за Тедди. Потом Анна выздоровела, но Моника осталась в доме. Анна не просила ее об этом, но девушка, очевидно, выполняла приказание Патрика. Сейчас Монику уволили за ненадобностью, а также из-за того, что от нее не было никакой пользы. К тому же она после похищения ребенка впала в истерику, вместо того чтобы прямиком отправиться домой и проинформировать шофера Лео, который обязан был немедленно поставить в известность своего хозяина, Патрика. Причем его-в первую очередь. А потом уже можно было сказать о происшедшем Анне. Дело в том, что Лео выполнял обязанности не столько шофера, сколько охранника. Он получал зарплату за то, что охранял собственность Патрика Маллоу, которая называлась словом «жена». На ребенка это не распространялось, потому что Патрик не верил, что Тедди его сын. Иначе он и для мальчика нанял бы охранника, который следил бы за каждым движением малыша. Чтобы кто-либо не покусился и на эту собственность.
Дверь столовой отворилась, и вошла Николь, неся поднос с чаем, молоком и тостами. Она напряженно улыбнулась Патрику, а потом с теплой добродушной улыбкой взглянула на Анну.
– Вы должны съесть хотя бы один тост с маслом, – твердо произнесла Николь, выставляя все принесенное перед хозяйкой. – Иначе я буду ходить за вами по пятам, пока вы все-таки не съедите его!
– Обещаю, что съем, – прошептала Анна, не в силах сдержать выступившие на глазах слезы благодарности. – Спасибо вам.
– Ах! – воскликнула экономка, с жалостью глядя на плачущую Анну. Через мгновение она, не задумываясь, прижала ее голову к своей груди. – Ничего, ничего, – успокаивающе приговаривала Николь. – Иногда можно и поплакать, от этого становится легче. Временами всем нам бывает необходимо выплакаться. – Экономка вздохнула, от чего ее необъятная грудь всколыхнулась. – Но скоро наш малыш возвратится домой в целости и сохранности, вы и глазом моргнуть не успеете. Вот увидите!
– Да, конечно. – Собрав силы, Анна отстранилась от доброй женщины и выпрямилась. – Прошу прощения. Я немного…
– Я все понимаю, – кивнула Николь. – Уж мне-то вы можете не объяснять, мадам…
Подбадривающе похлопав Анну по руке, экономка удалилась. Патрик с интересом наблюдал за этой сценой. Анне не хотелось смотреть на мужа. Его, должно быть, шокировало подобное проявление сочувствия со стороны прислуги.
– Здесь все… заботятся о тебе, не так ли? – наконец произнес Патрик. – Сегодня утром Лео спрашивал меня, как ты себя чувствуешь. А потом Жюль остановил меня в саду, чтобы поинтересоваться тем же.
Анна подумала, что муж, наверное, сравнивает поведение здешней прислуги с тем, как вела себя челядь в доме Макса Маллоу. Ирландцы обращались с Анной демонстративно холодно.
– Признайся, ты удивлен? – поинтересовалась Анна, протягивая руку к чайнику. – Ты не ожидал, что здесь меня любят?
Патрик поднялся из-за стола и подошел к окну.
– Не ожидал, – нехотя признался он.
Анна несколько секунд буравила взглядом широкую спину мужа, чувствуя, что в душе поднимается злость. Зная, что не выдержит, если Патрик возьмется за свое и начнет говорить гадости, она с силой отодвинула стул, вскочила и быстро вышла из столовой.
Наполненное ожиданием утро тянулось бесконечно. Телефон молчал. Тишина становилась для Анны невыносимой. А тут еще Патрик закрылся в кабинете и не показывается на глаза! Настоящий муж должен находиться в подобную минуту рядом с женой, чтобы утешать ее и поддерживать. Он должен волноваться вместе с ней!
Если бы Патрик верил, что Тедди его сын, неужели он мог бы сохранять ледяное спокойствие? Или мог бы сидеть в кабинете, будь он неладен, и решать повседневные вопросы, в то время как от похитителей не поступает никаких известий?
В конце концов, Анна не выдержала мучительного напряжения, натянула старые джинсы и майку и спустилась вниз, завязывая на ходу тесемки рабочего фартука. Но стоило ей дотронуться до ручки входной двери, как сзади раздался чей-то голос:
– Могу я чем-нибудь помочь вам, мадам?
Оглянувшись, Анна увидела огромного охранника.
– Нет, благодарю вас. – После этого она попыталась открыть дверь, но поверх ее руки легла тяжелая лапа охранника. Анна застыла от неожиданности.
– Уберите руку, – приказала она, не поднимая глаз.
– Я получил определенные инструкции относительно вас… – начал объяснять охранник, но женщина не захотела его слушать.
– Патрик! – крикнула она во весь голос.
Мгновение спустя дверь кабинета распахнулась. Патрик острым глазом окинул холл, оценивая ситуацию.
– Вели ему убрать от меня руки подальше! – выдохнула Анна, с трудом сдерживая клокочущее в груди возмущение.
Патрик нахмурился.
– Что здесь происходит, дорогая? – озадаченно спросил он. – Тебе должно быть известно, что ни один мужчина в доме не причинит тебе зла…
– Пусть уберет руки! – повторила Анна, не желая ничего слушать. – Сейчас же!
Патрик потемнел лицом и направился к жене. Его походка говорила лучше любых слов, Патрик не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, особенно в присутствии слуг. Он бросил на охранника один-единственный взгляд, после чего тот отпустил руку Анны и словно испарился.
– Ну, может, объяснишь все-таки, что случилось?
– Нет. – На лице Анны все еще были написаны злость и отвращение. Она была уверена, что Патрик все равно ничего не поймет, попробуй она объяснить, что больше ни один мужчина-ни один-не прикоснется к ней без ее разрешения. А если все же кто-то посмеет, то ему придется пожалеть об этом. Грег Хэррис преподал Анне хороший урок. Если бы в тот момент, когда американец обнимал ее, она громко выразила протест, то Патрик поспешил бы с помощью, а не с обвинениями. И жизнь сложилась бы по-другому.
Патрик терпеливо вздохнул.
Ну скажи хотя бы, куда ты собралась!
– В сад, – пояснила Анна. – Или я нахожусь под домашним арестом? – язвительно поинтересовалась она.
– Нет, но я думал, что в данный момент судьба сына для тебя важнее каких-то цветочков, – саркастически заметил Патрик.
Анна вспыхнула как сухой порох.
– Не твое дело! Что ты в этом понимаешь?! Патрик предупреждающе поднял бровь.
– И все же, куда ты идешь? – спокойно повторил он.
– Куда надо! – раздраженно произнесла Анна. – На тот случай, если ты забыл, могу напомнить, что здесь свободная страна. Я могу идти куда хочу, не отчитываясь ни перед кем, включая тебя и твоих охранников!
С этими словами Анна резко отвернулась, одним движением выразив накопившееся за утро напряжение; ее густые золотистые волосы взметнулись веером.
Патрик мгновенно поймал жену за руку и повернул лицом к себе.
– Прекрати! – прикрикнул он, когда Анна попыталась высвободиться. – А сейчас все-таки скажи мне, куда ты идешь?
Анна посмотрела в его хищные глаза, затем взглянула на пальцы, крепко стиснувшие ее запястье, и почувствовала, что сейчас расплачется от отчаяния. Ну почему она такая одинокая, несчастная, никому не нужная и…
– Я хочу помочь Жюлю в саду, – сдалась она. Внезапно нахлынувшая слабость вдруг словно превратила ее в тряпичную куклу. – Разве ты не видишь, во что я одета?
Патрик что-то сказал, но Анна не расслышала, потому что боролась со слезами. Затем он отпустил ее руку.
– Где же твои рабочие перчатки?
Мой муж еще помнит, что я обычно работаю в перчатках, пронеслось у Анны в голове. Что же, один ноль в его пользу!
– В сарае, – кивнула она в направлении сада.
– Хорошо. – Патрик обнял жену за плечи, не обращая внимания на то, что она мгновенно напряглась. – Пойдем разыщем их.
И Анна пошла, потому что у нее не было иного выбора. Они обогнули дом и углубились в сад, где в отдалении находился сарай с инструментами.
У сарая Анна попыталась высвободиться, но Патрик лишь крепче обнял ее плечи. Потом он взял руку жены со следами своих пальцев на запястье, которые обещали завтра превратиться в синяки, и нежно погладил.
Анна стояла, опустив голову, и боялась вздохнуть, иначе она разрыдалась бы. Недавние события сделали ее слишком чувствительной. – Извини, тихо сказал Патрик. – Кажется, я перестарался. Но ты должна понять, что тебе опасно покидать дом без сопровождающих. – Он снова провел пальцами по запястью жены. – Иногда я забываю о своей силе и о твоей хрупкости.
– Почему мне опасно выходить из дому? – хрипло спросила Анна.
Патрик помолчал, затем вздохнул.
– Видишь ли, мы имеем дело с беспринципными людьми, которые не остановятся ни перед чем. Это означает, что они вполне могут попытаться похитить и тебя, если получат такую возможность.
– Зачем? – ошеломленно спросила Анна, поднимая наполненные слезами глаза. – Разве им недостаточно Тедди?
В этот момент впервые с тех пор, как Патрик снова вошел в ее жизнь, Анна увидела мужа прежним. В его глазах не было обиды и гнева, а на лице появилось почти нежное выражение. Он отпустил руку Анны и легонько провел пальцем по ее бледной щеке.
– Я женился на тебе вопреки воле отца, – напомнил он. – В глазах этих людей ты являешься моей главной драгоценностью. – Патрик помедлил, глядя в глаза обеспокоенной и все еще ничего не понимающей Анны. – Ребенка вполне достаточно, но на тот случай, если я заартачусь во время переговоров, террористам неплохо бы выкрасть еще и тебя.
