Текст книги "Твой «человек-полиция» (СИ)"
Автор книги: Айлин Ютт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Ч-ч-ч… Держите её. – быстро реагирует доктор. – Настя, нашатырь давай.
Блять! Ну говорил же впечатлительная девочка! Неужели нельзя было мне сказать, я бы подготовил её. Наверное… Стою посреди кабинета в бахилах и с Леськой на руках. И не пойму за кого больше переживаю за неё или за детей. Детей! Господи Боже мой! Я уже седой?
– Проходите сюда-сюда. – подталкивает медсестра.
Укладываю на кушетку в темной комнате, тут же включается свет, ей под носом водят вонючим марлевым квадратиком… Кажется, мне тоже надо нюхнуть, что б прийти в чувства. Приходит в себя, медленно смаргивает, рукой шарит по блузке, хочет стянуть. Медсестра расстегивает несколько пуговиц. Вот, и я уже прихожу в норму. Аппаратом измеряют давление.
– Ну что ж Вы, мамочка, нас так пугаете? – улыбается ей доктор.
– Их двое? – кладет руку на живот. – Двое… – аккуратно вытирает слезы.
– Скорее всего да. Но более точно я Вам скажу после результатов анализа и на следующем УЗИ. Полежите пока.
Мне бы тоже прилечь. Игорь названивает. На работу я уже прилично опаздываю. Доктор жестом выводит меня из кабинета. Что-то говорит, отдает бумаги. А у меня такой раздрай в душе. В мыслях полный бардак. Совесть мучает.
– Посоветуйте, пожалуйста, пилюли, что б мне, как она, не свалиться… ну и что б на работоспособность не влияло. – тяжело вздыхаю, принимая бумаги. – Мы к этой беременности не были готовы, а к двойне тем более. Хотя… у неё родные сёстры близняшки. – вдруг вспоминаю я. Получается, вполне вероятно, что их там точно двое.
– Значит наследственная предрасположенность… – задумчиво произнесла женщина. – Хорошо, что Вы это сказали. – забирает бумажки, делает какие-то пометки. Протягивает мне ещё маленький листок. – Это Вам, препарат без рецепта отпускается. Вы будете хорошими родителями. – ободряюще хлопает по плечу женщина.
Глава 33 – Последний день
Вчерашний день, как в тумане. Илья купил для меня какой-то успокоительный сироп, уверяет, что он на травах и это безопасно. Его забота – это очень мило и неожиданно, но порой от этого просто тошнит! Я не хочу никаких успокоительных, у меня нет депрессии, я просто ещё не свыклась с этой мыслью! Я совсем всё не так хотела! Хотела позже, хотела замуж по любви, как у мамы с папой, а не по залёту! Да и замуж меня собственно никто не зовёт… и в любви не признаётся. Спасибо, что не бросил…
– Может не пойдешь сегодня. Последний день, фиг с ним.
– Мне трудовую надо забрать и вещи личные.
– Много вещей? Не поднимай ничего, я сам, хорошо? – вот сейчас его забота бесит!
Сегодня должны быть готовы результаты анализов, я жду и ещё надеюсь, что там один малыш. Я просто не представляю, как буду справляться с двумя… Мне было почти девять, когда родились стрекозы, и я хорошо помню, как Машка с Дашкой орали в два голоса. Но у мамы была я, которая могла покормить из бутылочки, взять на руки, отвлечь. Была жива бабушка по папиной линии, помогала папина сестра, я гуляла с ними на крутой коляске с двумя люльками… Боже! А я здесь одна! И без работы…
– Ле-есь? Ты меня слышишь? О чем задумалась?
– Ни о чем. О работе.
– Чего о ней думать? Заберешь трудовую, вечером сам заберу твои вещи и всё, помашешь ручкой. – обнимает со спины.
Дыхание щекочет ушко, мягкие губы ласкают шею, оставляя мурашки, шумный вдох со свистом, тёплые руки медленно смыкаются на животе. Он знает, как меня отвлечь, и я поддаюсь, спиной приникаю к его крепкому торсу, расслабленно откидываю голову и закрываю глаза.
– Лесь, тебе юбка не давит? – в глазах начинают собираются слёзы от его внимательности.
– Нет. – сдавленным шепотом.
– Я тут почитал… – продолжает гладить живот.
Мне хочется плакать от нежности к нему, мне стыдно за то, что так плохо отношусь к малышу и ничего не читаю, а он… Он… от избытка чувств разворачиваюсь и взлетаю к его губам с благодарным поцелуем. Слёзы всё-таки пробиваются. Последнее время я жуткая плакса.
– Лисёнок, ты чего? – обеспокоенно заглядывает в глаза, отлипая от моих губ.
– Ты опоздаешь. Поехали. – тихонько шмыгаю.
Илья настаивает переехать к нему, а я как вспомню, что у него пятнадцатый этаж, так ноги ватными становятся.
В офисе нахожу коробку из-под бумаги и начинаю складывать всё своё, выходит прилично. После обеда мне отдают трудовую книжку и в бухгалтерии все положенные выплаты наличкой на руки. Привожу в порядок рабочее место, продолжаю просматривать вакансии на сайтах. Может получится куда-то устроиться, пока не видно живота.
Илюша пишет, что задерживается, просит дождаться и ничего не поднимать. С грустью осматриваю своё уже бывшее рабочее место, вспоминаю то время, когда только пришла сюда. Я благодарна этой работе, получила хороший опыт и хороший урок. Да.
Коллеги потихоньку начинают собираться домой, кто-то прощается с объятьями, кто-то просто желает удачи. Борис Петрович краем глаза наблюдал, за мной и ребятами, но сам ничего такого не проявлял и даже словом не обмолвился. Дождавшись, когда большинство сотрудников покинуло офис, он подошел к ресепшен, долго смотрел на меня. От его прямого взгляда, хотелось спрятаться.
– Зайди ко мне, забери расписку. – подробностей Илья не рассказывал, но расписку уж точно стоит забрать.
Нехотя пошла по пустому коридору, мысленно радуясь, что сегодня я буду последний раз в этом кабинете. Внутри отмечаю, что мне не страшно, как раньше, мне просто противно и хочется поскорее закончить все дела с этим человеком.
Бывший босс стоит у шкафа перебирая папки с бумагами. Я выжидающе смотрю.
– Расчёт получила? – интересуется, не поднимая глаз.
– Да.
– И всё-таки, Олесенька, я думал ты умная девочка. – он медленно двигается в сторону двери и закрывает её, прокручивая два раза защелку внизу.
– Да ты присаживайся, не стой. – делает медленные шаги ко мне. Что вообще происходит?
– Борис Петрович, давайте я просто заберу расписку и всё. – нервно соображаю, где мой телефон и почему я не взяла его с собой?
– А нет расписки! – скалится, приподнимая верхнюю губу.
– Как нет? – не слышу собственный голос из-за грохочущего пульса в ушах.
– Я же говорю ты дура, Олеся! Неужели твой родственничек не сообщил про расписку?
Не понимаю, что за бред сумасшедшего он несёт. Отступаю назад. Инстинктивно прикрываю руками живот.
– Села, я сказал! – больно хватает за шею и толкает в сторону длинного стола по центру кабинета. Ноги запутываются, с трудом удерживаю равновесие на каблуках.
– Что Вы делаете? Я буду кричать! – голос начинает дрожать от страха.
– Кричи! Сейчас я тебя раком здесь загну! Я люблю, когда кричат. Громко. – пряжка на его ремне звонко брякает. Цепенею в ужасе.
У меня начинается тахикардия, от чего потряхивает всё тело. Он больной!
– Прекратите! – кричу на весь кабинет. – Помогите! – рывком добегаю до двери, почти провернула защелку. Этот ублюдок хватает за волосы, рывком тянет, аж искры из глаз посыпались.
– Пустите! – ногтями впиваюсь в его кисти, что б хоть как-то ослабить боль.
– Дрянь! – шипит, откидывая меня на дверь.
Острая боль в плече и голове дезориентирует. Нащупываю за что можно ухватиться рукой.
– Хватит! Пожалуйста, хватит! – не перестаю кричать.
Впивается выше локтя, всхлипываю от жгучей боли. Внезапно заламывает руки за спину, больно припечатав лицом к поверхности стола. Понимаю, что он сейчас это сделает. Борюсь изо всех сил, в такой позе почти обездвижена, и физически он сильнее меня. Чувствую его лапу на своём бедре, пытается задрать юбку, но она сильно облегает.
Я не выдержу этого… не выдержу. В глазах становится темно, ноги подкашиваются, он больно тянет руки вверх за спиной. Эти болевые ощущения немного держат на плаву сознания. Кажется, слышу, как дергается ручка, и стучат в дверь. Или мне всё же это кажется…
Глава 34
В обед забрал результаты анализов, пообщался с доктором, которая сообщила, что беременность с вероятностью девяносто девять процентов многоплодная. Кто там близнецы или двойняшки сейчас сказать сложно, так же, как и определить пол. Но морально осознать и готовиться ждать двоих. Об этом говорит не только снимок УЗИ, где мы видели два пятнышка, но и результаты ХГЧ, по словам доктора, значительно превышающие норму, плюс наследственная предрасположенность, и ещё перечислила чрезмерную усталость, очень явные перепады настроения, постоянны голод. С последним у нас наоборот – аппетит заметно ухудшился. А вот в остальном, да, Леська последнее время очень быстро отключается и много спит. И с настроением капец! От слёз к радости разбег меньше пяти минут. Оказывается, это нормально.
Мне хочется окружить её положительными эмоциями, хочется видеть улыбку на её лице. Поэтому не еду в офис, а захожу в уже третий по счёту ювелирный. Ну а чего тянуть? Сегодня – кольцо на пальчик, а на днях уточню, как это делается на официальном уровне, побыстрее. И переезд надо брать в свои руки, а то так и будем на две квартиры кочевать, жутко неудобно! Свою может сдавать и иметь дополнительный заработок. Хотя, я обещал, что попробую устроить к себе.
Именно поэтому сегодня пришлось задержаться, обсудить с Игорем возможность протолкнуть Лесю к себе в отдел как «продажника», но проблема в том, что мы прекрасно справляемся вдвоём, ведь от этого напрямую зависит наша зарплата и, когда не так давно нам пытались навязать единицу, мы вежливо убедили руководство, что в этом нет надобности. Теперь надо грамотно убедить генерального в обратном или создать искусственно такую ситуацию… В последнее время я сильно устаю и мозг отказывается генерировать идеи.
Немного увлёкся и пропустил, что уже десять минут как должен был выехать! Завязываем наш мини мозговой штурм и по домам. Предупреждаю Лесю, что чуть-чуть задержусь. Вечернюю пробку миновать не удаётся. Это нервирует! Вот что значит выехать позже на пять-десять минут, можно встрять минут на двадцать-тридцать.
На подъезде к «Безопасности» набираю Леську, трубку не берёт. Это ещё больше нервирует. Не дай Бог свинтила домой со своими личными пожитками! Выпорю! Сказал же не поднимать, не таскать! Паркую тачку практически на пустой стоянке. Параллельно пробую дозвониться. Бесполезно. Злой иду в сторону входа, и задницей чую – что-то случится… в прошлый раз так же было, когда ей срочно понадобилось домой. В тот раз хоть смс написала.
Поднимаюсь по ступеням, продолжая дозваниваться. Открыв дверь слышу глухие стуки, скрипы будто ремонтные работы, заглядываю за стойку, Леськина мобила беззвучно сияет на столе, на экране моя фотка и подпись «Человек-полиция». Ладно. Потом разберемся. Бегло осматриваюсь, коробку с её вещами вижу. Ладно. Значит тут где-то. Может в туалет убежала.
Понимание, что она здесь, не облегчает моего внутреннего состояния, а эти стуки-скрипы и натужный женский мат, заставляют идти вглубь офиса. Освещение только в холле где ресепшен, здесь лампы уже выключены. На инстинктах ускоряю шаг. Слышу мужское рычание и глухой скрежет мебели по полу. Нахлынувший адреналин долбит в ушах. Бах-бах-бах! Иду как в тоннеле, вижу только перед собой и чем дальше я, тем сильнее ощущение опасности, не понимаю какой именно, пока не поворачиваю и вижу в тёмном коридоре Иру… со шваброй в руках, пытающейся выломать дверь.
На доли секунды столбенею от самого жуткого страха! Сс-сука! Только не это! Ирка бьет ладонью в дверь. Я прихожу в себя и довольно резко двигаю её в сторону.
– Она там! Она там! – со слезами истерит.
Глаза топит красным, удары ногой ни хрена не пробивают эту чёртову дверь! Со всей дури тараню плечом, сорвав полотно, вваливаюсь в кабинет. Озверев от увиденного, за волосы оторвал и впечатал этого борова мордой в стол! Со всей ненавистью ещё пару раз об стол и швырнув на пол, бросился в противоположную сторону.
Она лежит на полу и не реагирует, у меня такой тремор в руках, мне страшно прикоснуться к ней. Её блузка на половину расстегнута…
– Твааарь! – рычу не своим голосом в противоположную сторону.
– Скорую! – продолжаю орать.
Не слышу, что говорит Ирка, не понимаю откуда здесь взялись менты, беру Лесю на руки, несу в холл на диван. Пульс есть. Крови нет. Пытаюсь прикрыть её грудь, пуговицы сорваны! Снова зверею! Тихий стон разом гасит все мои эмоции. Она беззвучно произносит мое имя, или я оглох, но её губы снова шевелятся, со слезами тянется. Сгребаю в охапку бережно и крепко обнимая.
– Что? Что он сделал? – сиплым голосом пытаюсь добиться от неё ответа.
Она только всхлипывает и плачет. Отстраняя заглядываю в глаза, удерживаю в ладонях перепуганное лицо, замечая на щеке розовый след и наливающуюся гематому.
– Нн-ничего. Нич-чего. – пересохшими губами, всхлипывая мотает головой.
Меня сейчас бомбанёт, если я не урою его! Встаю, Леська хватается за мою руку.
– Не ухх-ходи, пп-пожалуйс-ста. – она вся ёжится, в глазах паника.
Сажусь на диван, беру на колени, прижимаю к себе, успокаиваю, глажу по спине.
– Тише, тише, я рядом.
Ирка мнётся рядом с пластиковым стаканом воды.
– Откуда? – киваю на ментов.
– Я вызвала. – она заметно нервничает.
Менты выводят этого. Тут же начинается возня с нами. Объясняю всю ситуацию изначально, поясняю, что она беременна. Леся, придя в себя, пишет заявление, мы с Ирой идём как очевидцы. Нам советуют снять побои самостоятельно, так хоть и платно, но быстрее, говорят в какое бюро судебно-медицинской экспертизы ехать на освидетельствование.
На удивление ребята попались нормальные и сделали вид, что не заметили сломанного носа этого урода. Ещё больше я удивился, когда Ира включила видеозапись, на ней особо ничего не видно, кроме двери, которую я вышиб, зато хорошо слышно, как зовёт на помощь моя Леська, и как эта гнида угрожает. Когда слышу глухой удар в дверь и крик моей девочки «Хватит! Пожалуйста, хватит…», в моих руках трещит пластик шариковой ручки.
– Вам лучше ехать на освидетельствование. – советует товарищ в погонах, забирая наше заявление.
Беру за руку Леську, тяну на выход, она порывается взять свою коробку с вещами, там же находим вязаную кофту, которой она прикрывается. На улице начинает смеркаться. Еду по указанному адресу. Параллельно набираю бойкую подругу. Ну а кого мне ещё просить, как не её?
– Привет. Мне нужна твоя помощь. – намеренно не называю имен и опускаю подробности, что б Леся не реагировала.
Впрочем она и так не реагирует, вжалась в сиденье и смотрит перед собой.
– Бюро судмедэкспертизы на Гагарина знаешь? – она должна знать, с её-то профессией.
– Знаю, но я вообще-то по гражданским делам, уголовка это не мой профиль. Могу посоветовать человека.
– Плевать! Мне нужна твоя помощь. – намеренно выделяю нужно слово голосом.
– С Лесей что-то? – ну наконец-то! Как до жирафа!
– Да. – скидывает.
Очень надеюсь, что приедет. Я без понятия как там проводят эти экспертизы, но думаю девчонкам будет проще вместе. Юлька приехала, её фамилия или связи её отца помогли нам пройти без очереди в некоторые кабинеты и выбить медика женщину, потому что, бл*ть, конкретно в нашей ситуации делать рентген нельзя! Естественно, что б её руками смотрел врач мужик, я бы сам не разрешил. В итоге, забираем все нужные справки, везу девчонок в Лесину квартиру, забираю все документы о её беременности и еду в участок, разбираться что дальше.
Там же встречаю Иру, которая идёт по делу уже не как свидетель, а как второй пострадавший, точнее, первый. Я в ах*е! Присел на металлические стулья в коридоре. Вот тебе и «Безопасность», бл*ть!
Через пару часов возвращаюсь, предварительно позвонив Женьку, что б открыл мне дверь в подъезд. Ключей у меня нет. Время почти полночь, планирую тихонько постучать, надеюсь бойкая подруга откроет, потому что на сообщения ни одна из них не отвечает. На стук в дверь тоже… Блин! Что делать-то? Я же не могу домой поехать, хочу к своему Лисёнку, обнимать целовать, согревать… вспоминаются её холодные ладошки, испуганные глазки. Пальцы опускаются на дверную ручку, она подаётся, и дверь плавно распахивается. А у меня в груди сердце подпрыгивает и ухает вниз. Неужели это не все приключения сегодняшнего дня?
В квартире темно и тихо. Хотя нет, не тихо, слышу всхлипы, сердце поднимается обратно в грудь и начинает неистово ба́хать. Влетаю в зал. Сидят на диване в обнимку и обе ревут. Ну пи*дец!
– Вам мало сегодняшнего! Вы чего с открытой дверью сидите⁈ – молчат.
На телике какая-то заставка то ли огня, то ли костра.
– Так, всё. Давайте по койкам и спать. Все подробности завтра.
– Здесь остаёшься. – указываю пальцем на Юлю, разбираю диван.
– Я никуда и не собиралась. – любит, что б последнее слово за ней было.
Меня бесит. Но стараюсь держать себя в руках, если б не она, возможно было бы хуже. Снова мой вечер пошел не по плану. Коробочка с колечком в портфеле в прихожей, я забыл купить цветы… не до цветов как-то было. Леся подает постельное.
– Дальше я сама. – подаёт голос бойкая.
Идём с Леськой в её крохотную спальню. Не включая свет, прикрываю дверь и крепко обнимаю тёплую трепещущую девочку, уплывая от родного запаха. Я чуть её не потерял сегодня. Их… их чуть не потерял. Аааа! Идиот, надо было сразу ему рожу бить!
Неужели нужно обязательно случиться какой-то жести, что б понять насколько дорог мне человек. Я не представляю, что бы делал… нет, даже не хочу представлять. Гоню дурные мысли. Нежно целую любимые губы.
– Как ты, Лисёнок? – шепчу, ведя носом по её переносице.
– Нормально. – голос подрагивает и хрипит.
Она вообще очень мало говорит. Видимо, шок ещё и надо дать ей время.
Глаза почти привыкли к темноте, из окна ночное освещение помогает еще лучше разглядеть её силуэт. Начинаю раздевать, спускаюсь на корточки, стягиваю широкие домашние штаны. Притягиваю за талию, целую пока ещё плоский животик, задерживаюсь на пупочке и, будто в окошко, очень тихо шепчу: «Простите папку. Больше никогда не дам вас в обиду!». Выпрямляюсь, стягиваю футболку, под которой ничего нет. На плече и предплечье разливается большой синяк. Мне больно на это смотреть. Тихонько прикасаюсь губами к этому участку, вздрагивает, но не сопротивляется, неотрывно наблюдает за моими действиями. Одеваю в пижаму и укладываю в пастель. Натянув простынь, продолжает наблюдать как раздеваюсь я.
Ныряю к ней под простыню. Целую невесомо, почти целомудренно. Спать. Нам нужен здоровый сон, что б дальше со всем справиться. Обнимаю, чувствую, как она расслабляется и засыпает на моей груди. Следом проваливаюсь и я.
Сон беспокойный. Снился всякий треш. Подорвался. Светает, Леська ещё спит. Дотянулся до телефона, пять утра. Помня, что мы не одни, натянул шорты и футболку, радуясь моему минимальному набору вещей в этой квартире.
На кухне сидит Юля со стаканом воды. Я, конечно, ожидал её увидеть утром, но не так рано же?
– Не спится? – она игнорирует мой вопрос, забираясь на стул с ногами.
Прикрыв дверь на кухню, включаю чайник, соображаю, что можно приготовить на завтрак. Вчера все остались без ужина, жрать хочется сильно.
– Что-то не так мы с тобой сделали, «Человек-полиция»… не так… – задумчиво смотрит перед собой. – Надо было этому чмошнику, не бабки возвращать, а яйца открутить! – звонко ставит стакан.
– Тише ты! – посматриваю на дверь.
Не хочу, что бы просыпалась так рано. Пусть спит, подальше от этого треша. Решаю рассказать бойкой подруге вчерашние подробности про Иру, про ещё одну расписку до этого. Судя по всему, больной он на голову и этой схемой давно пользуется. Не зря он мне при первой встрече скользким показался, не зря… Юлька молча офигевает. Я уже успел пожарить яйца и сделать кофе. Моя собеседница от завтрака отказывается. Странная она всё же. Как подруга хорошая, но всё же странная. Вспоминаю вчерашние мотания, а ещё визитку, которую мне дала и название фирмы…
– Юль, в название фирмы где ты работаешь, первая фамилия это… вы родственники или однофамильцы?
– Не однофамильцы. Это фирма моего отца. Частично. – даже не пришлось выпытывать дальше, сама всё сказала, без пафоса.
Ну чё, круто. Понятно откуда она так быстро сто штук достала. При таком-то папочке. Эта фирма на слуху у нас в городе. И карьеру дочери обеспечил уже.
– Круто. Круто… – договариваю мысли вслух.
– Да не скажи… не скажи… – устало вздыхает. – Я там ненадолго.
– Почему?
– Потому что это папина мечта сделать из меня адвоката. Но не моя, понимаешь?
– Ну ты же взросленькая девочка уже, и по тебе не скажешь, что ты позволяешь собой манипулировать.
– Пфф! А я и не позволяю. Это после школы у меня вариантов не было, поэтому отец настоял на юридическом. – слушаю, пока у этой девушки появилось настроение хоть что-то о себе рассказать. – А проучившись три года, я уже точно поняла, что это не моё и в семейном бизнесе быть не хочу, какими бы способами он меня туда не затягивал. Но времени жалко, поэтому в его фирму согласилась устроиться исключительно для прохождения преддипломной практики. Так что здесь я временно. Но связи наработать успела, если надо обращайся. – подмигивает.
– Спасибо. Буду иметь ввиду. – завершаю свой завтрак.
– А Лесю давно знаешь? И как познакомились? – вот вопрос как меня очень интересует. Теперь понятно, что они из разных миров, но где пересеклись-то?
– Года три точно. Познакомились в кафе, она там официанткой подрабатывала, а я только пришла, ничего не умела особо, как оказалось работа в обслуживающей сфере нелегкое дело. Да и вообще это была моя первая работа. – смеётся.
– Ты? Официанткой?
– С трудом верится, да? Но я недолго там проработала.
– Уволили? – почему-то мне так показалось.
– Нет. Я быстро учусь. И благодаря девчонкам поняла, что к чему. Чаевые неплохой доход приносили.
– Но?
– Но душа отца не выдержала позора. – громко рассмеялась Юлька.
Хмурю брови, мало что понятно из её рассказа.
– Это был мой первый протест и проба самостоятельной жизни. Отец заблокировал все карты, тачку забрал. Думал, я вернусь. Ага. – возмущенно ухмыляется. – И знаешь, я благодарна самой себе за этот шаг. Так познакомилась с Леськой. Она единственная, кто приютил меня у себя на неделю в той маленькой хрущевке на окраине города. Тогда я познала все прелести общественного транспорта и вообще самостоятельной жизни. Готовить, стирать, приходить домой далеко за полночь и не навеселе после клубов, а до чертиков уставшая, с мыслью лишь бы добраться до подушки. Тогда из моего окружения много кто отсеялся, точнее я сама отсекла общение с ненужными. Спустя неделю отец передал через маму ключи от моей же квартиры, подаренной им на восемнадцатилетие. – мысленно присвистываю. Нормальные подарочки. – А через месяц я вернулась домой.
– Помирились с батей?
– Временное перемирие. Он продолжает периодически лезть со своими условиями, указывая как мне жить, за какие проекты браться, за кого выйти замуж… Знаю, ты наверное, думаешь, зачем я тебя о помощи попросила с деньгами. Но тогда у меня была именно такая ситуация, а просить у отца… – она замолчала, посмотрела на меня. – Короче, у меня по жизни такая позиция, что я выбираю себя. В первую очередь себя. И у меня только боле менее получается не зависеть от его денег, поэтому рискнула, вдруг ты поможешь. Заодно проверила, как относишься к Леське.
Я в шоке. От её прямолинейности и от причуд богатеев.
– Ну что, прошел проверку?
– А сам как думаешь? – ну что за дебильная манера вопросом на вопрос отвечать.
– Ну а если б не прошел?
– Ну ты же прошел, зачем я сейчас буду тратить своё время и силы на эту уже неактуальную тему? И… спасибо тебе. Надеюсь, дальше всё красиво сделаешь.
– Ну раз ты у нас прямолинейная такая, то я тоже прямо скажу, что дальше мы сами. На вашу дружбу я не посягаю, но и в семью нашу лезть не позволю. Окей?
Не хватало еще, что б указывала, как и что мне делать.
– Ну раз семью, тогда ладно. – хихикает, поднимаясь со стула.
– Юль, – не даю ей выйти из кухни. – Раз у тебя на работе свободный график, побудь сегодня с Леськой, потому что у меня в этом месяце лимит опозданий и отгулов уже превышен.
– Иди-иди уже, кормилец семьи.
Поджимаю губы, что б больше ей ничего не сказать, не нагрубить. Полседьмого на часах. Тихонько пробираюсь в спальню, зацеловываю свою девочку. Какая же она аппетитная утром. Сонно потягивается не открывая глаза. На щеке уже приличная гематома… надо купить что-то от синяков.
– Спи, ещё рано. – шепчу ей на ушко. – Я домой приведу себя в порядок и на работу. Вечером увидимся. – порывисто целую и выбегаю из спальни. Слишком соблазнительно там оставаться. А у меня большие планы на этот день. Как минимум сделать, то что вчера сделать не удалось.
Глава 35 – Муж
День пролетел быстро. Что бы не встрять, как вчера, поставил будильник на телефоне, который успешно оповестил меня, что пора бы покинуть рабочее место. Еду в цветочный, покупаю букет и спешу домой. Домой… нет, однозначно, в эти выходные нужно перевезти все её вещи.
Ещё днем Юлька отписалась, что уехала, так как Леська чувствует себя нормально. В течении дня держал с ней связь, на сообщения отвечала, но чувствуется какая-то зажатость, недосказанность. Нам надо поговорить, о многом, о важном.
Открывает дверь, протягиваю букет и наконец-то вижу удивленную, но улыбку. Как же тепло становится на душе. От увиденного губы сами тянутся в ответной улыбке.
В квартире витают вкусные запахи, рот заполняется слюной.
– Я ужин приготовила. – тихо, пряча носик в розовых бутонах.
Меня топит приятным чувством. Для меня готовила. Для меня. Улыбаюсь как дурак, делаю шаг и целую, слегка сминая бутоны между нами.
Ужин проходит молчаливо. Бархатная коробочка в кармане не дает мне покоя. Перебираю варианты, как сделать красиво.
– Может сходим куда-нибудь, прогуляемся? – её выражение лица меняется.
– Ты видел меня? Я с этим фингалом на алкашку похожа!
– Ну перестань, это же не так…
– Да кому это интересно! Так, не так… Я не хочу, чтоб в меня пальцем тыкали. – встает из-за стола. – Никуда не выйду пока не пройдет.
– Ну тебе придется выходить, в больницу, в участок по делу, на выходных переезжать ко мне в конце концов. – иду за ней в зал. – Есть же женские штучки, которыми можно всё это замаскировать.
– Я не хочу никуда переезжать. – насупилась, усевшись на диван.
– Почему? – стараюсь спокойно разобраться, я же понимаю, что это в ней сейчас гормоны говорят.
– Потому что я здесь уже привыкла.
– Это не ответ. – присаживаюсь рядом.
– Потому что у тебя очень высоко! И ты знаешь…
– Знаю. Можно что-то придумать. Ты уже была в моей квартире и всё было прекрасно, Лесь.
– Потому что была ночь! А утром… у тебя на кухне окна в пол, и…
– Хорошо, я придумаю что-нибудь. Еще причины есть?
– Потому что я никогда не жила с мужчиной, потому что… – она заводится с пол-оборота, перечисляя нелепые отмазки.
– Я тоже не жил, не вел совместный быт с девушкой. – поворачивается смотрит, а сама небось придумывает следующую отговорку. – А с тобой хочу. – беру её чуть влажную ладошку. Нервничает.
– Мы же знаем, что это вынужденная мера. – в голосе дрожь, глаза прячет.
– Ну что за глупости ты говоришь? – притягиваю к себе. – Давай больше ничего не будешь придумывать, говори прямо, как есть, постараемся найти компромисс. Хорошо?
Возникшее молчание начинало беспокоить и нервировать, потому что оно явно не выражало согласие.
– Я не хочу по залёту. – её взволнованный шепот пронзает тишину и меня, будто острием в грудину.
Откуда такие мысли⁈ Да я за неё готов… а она… а у неё… Да что у неё в голове вообще? В кармане нащупываю бархат, достаю, открываю коробочку. Леська беззвучно плачет, одеваю колечко на безымянный пальчик. Растерянно хлопает мокрыми ресницами, смотрит то на меня, то на кольцо.
– Лисёнок… – мой голос дрожит.
Её глаза завораживают своей синевой. И я давно в ней утонул, растворился, влюбился… Для себя уже понял, но почему произнести так страшно? Потому что это со мной впервые? Умом понимаю, что ей это важно слышать, знать. Волнение зашкаливает и боюсь дрожи в собственном голосе. Несмотря на все нелепости, происходящие с ней, меня к ней тянет, невыносимо тянет.
– Лесь, я люблю тебя… – нежно касаюсь приоткрытых губ. – Не могу без тебя. – шепчу, соприкасая наши лбы. – Хочу что бы ты стала моей женой, семью с тобой хочу, Лисёнок. – аккуратно стираю мокрые дорожки с ее щёк. – Это всё равно бы случилось, я знаю. Просто мы чуть-чуть ускорились.
– Не плачь больше, говори мне всё, хорошо? Ле-е-есь, ну чего ты? – пересаживаю к себе на колени. – Хотел красиво, ещё вчера, но… Лисёнок, я так вчера испугался за тебя.
Не хотел поднимать эту тему, знаю, что ей неприятно и хочу, чтоб всё поскорее забылось… Она сама тянется ко мне с поцелуем, и я знаю, что наши чувства взаимны. Я без слов читаю во взгляде, в её жестах и прикосновениях.
* * *
На выходных мы всё же собираемся и перевозим Леськины вещи в мою квартиру. Через неделю у неё практически сходит синяк, и она соглашается на знакомство с моей матерью. Вижу, что маме она понравилась, но про детей мы никому пока не говорили. Детей… до сих пор не привыкну.
Заявление в ЗАГС и все сопутствующие справки приходится нести собственноручно. Наверное, только нам так могло подфартить. Толи мы так понравились женщине-регистраторше, то ли они от плана отстают… В общем, с разрешения начальника нас согласились зарегистрировать через четыре дня! Даже я к такому не был готов, что уж говорить про Лесю. Она в целом уже лучше, расцветает, чаще улыбается. Церемония не торжественная, поэтому обмен кольцами по желанию. Но мы желаем, поэтому сразу после едем и покупаем кольца.
В день икс уже думал никуда не поедем, потому что моя девочка не влезла в юбку. А я баран не додумался купить ей что-то подходящее.
– Лесь, ну можно же платье одеть… – перебираю в шкафу ее вещи.
– Я уже пробовала, не сходится молния сбоку! – злится и ножкой топает. А я еле сдерживаю улыбку, мне нравится этот ее жест, будто прежняя Леська возвращается.
– Вот, смотри. – вытягиваю прикольный сарафанчик, свободный такой. – Давай этот, тут вроде без всяких молний. А после поедем в магаз для будущих мам.
– Илюш. – сдувается и садится на край кровати. – Ну мы же не на пляж идем. Как я в этом… – прикладывает к себе вещицу. – … Пойду в такое место? – голос срывается на плач.
Так. Гормоны вошли в чат. Надо быстро решать проблемку. Ныряю в свою половину шкафа и меняю брюки с рубашкой на шорты и футболку.
– Вот. Я иду в этом. – начинаю натягивать футболку. – А ты в этом милом сарафанчике. И пусть думают, что хотят. Там дресс-кода нет, Лесь. – быстро чмокаю в щеку.
– Ну не в шортах же. – хлопает синими глазками. Забирает мои шорты, заменяя их джинсами.
Ок. Мне вот без разницы в чем.
На регистрацию успеваем вовремя, всё проходит быстро, сухо. Я пока не ощутил разницы в новом статусе. Леська, видимо, тоже.
