Текст книги "Хорни Папочка (СИ)"
Автор книги: Айли Карвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 10
Наступает момент, когда жизнь переворачивается на сто восемьдесят градусов вверх ногами, словно Перемены, как и Смерть, в умах людей, имеет своего рода живую оболочку. Вот Переменс идёт по ромашковому полю, белый халат с блестками развевается по ветру, а позади люди вдыхают этот крышесносный аромат увлекательных событий. Путешествия, переезды, неожиданное наследство, неистовая тяга любви и прочие радости. Сколько угодно, пока Переменс встаёт рано утром не с той ноги, натыкается на двадцать пропущенных звонков, продирает глаза, а там уже кофе закончилось, и дел столько, что и начинать не хочется. Белое одеяние, от неправильной стирки, превращается в сизое мятое полотно, будто ткань тоже имеет свойство испускать дух. Тогда Переменс заходит в самые скверные переулки, а то и вовсе махнёт рукой «Плевать, пусть хоть так».
Изменения произошли у меня весьма не в положительную сторону. Пошатанные нервы пустились волной, отчего-то глаз дергался, то губы извивались в подобие улыбки на грани панической атаки. Началось всё со слухов, и потом их масштаб начал довольно ощутимо опускаться на плечи.
– На повышение метишь? – Голубоглазый ангел скромности Валера, озадачил меня с самого утра, а после испарился, будто его и вовсе не было.
– Неправда, – выпалила в пустоту.
Не монашка, согласна, однако слухи беспочвенны. К сожалению, так думала только я, остальные вдавались в свои фантазии, которым либо не суждено было сбыться, либо никогда не хватит смелости воплотить.
– Мой вопрос был формальностью, вы приняли его за чистую монету? – Дмитрий Станиславович удовлетворялся моей потерянностью и возмущением.
Второе пятно на моей и без того, мутной репутации. Стиснула зубы, чтобы не оправдываться и постараться сохранить лицо.
– На встречу поедем вдвоём. – Продолжил, не обращая внимания на предыдущие слова.
Кивнула, уже проклиная этот день. Сама бронировала домик в охотничьих угодьях, и надеялась, что он там застрянет с Вишняковым на пару дней, меня то зачем приплетать. Разговор двух минут об откатах, меж тем добираться туда по ухабам полдня, и потом обратно.
– Весь офис только о тебе и говорит, успех, – Полина скрывала во взгляде смешок, настолько явный, что радужки сияли драгоценными камнями, – сидишь у Дмитрий Станиславовича на шее.
– Ага, – кисло произнесла, только усевшись на своё место, – скорее на лице, – с горьким сарказмом старая потрёпанная шутка сорвалась быстрее, чем я успела заменить приоткрытую дверь кабинета генерального и оценить уровень громкости своих слов.
Полина проследила за моим взглядом, поджала губы в едкой усмешке, выпячивая подбородок, а я прикусила язык. Взмолилась всем Богам, только бы он не услышал моих слов, прислушалась, молчит.
– Полина Петровна, проходите, – нарочито громко с тактом послышался голос генерального с запинкой, чтобы прочистить горло.
О нет, почему опять он?! И это после такого разговора, чёрт!
Насколько сильно он нуждался в таком секретаре, что приходилось терпеть такую бестактность, а последние дни слишком уж расплодившуюся в стенах офиса. Начала уже писать в голове первые строчки заявления на увольнение, когда поняла, это простой человеческий фактор, со всеми бывает. К примеру, Дмитрий Станиславович, надменен, вежлив в своей манере и на деловых встречах держится весьма достойно, где надо по-свойски пошутит, где надо надавит. Меж тем, год назад на встрече с представителями китайского завода послал директора на три буквы, после четырех часового обсуждения одного и того же вопроса, затем вынудил переводчика дословно передать что это значит.
Нечего волноваться. Неделя другая и всё забудется. Только вот от одних ободрений не очиститься от ушата дерьма, который льётся на меня со всех возможных сторон.
К середине дня стала устойчиво полагать, что винить себя гиблое дело, устойчивость эту, подталкивала весьма интересная деталь, были несомненные плюсы в статусе подстилки генерального – никто не говорил это в лицо. Вот такой удел человеческого рода, привыкание ко всем капризам общества.
Охотничьи угодья встретили нас обширным охватом полей и стеной дремучего леса, куда уводила лысая колея, по сторонам поросшая где-то кустами, где-то крутыми ямами. И это дорогой отдых? При столкновении с преградами внедорожник подпрыгивал, отчего приходилось хвататься невесть за что. На передней панели уже красовался след от моей ладошки, и следующий пришёлся на боковое стекло.
Генеральный, тем временем, молчал, делая тишину совершенно невыносимой, от мыслей в голове, от предположений, что творится в его.
– Приношу вам свои извинения, – тихо начала, понимая, что по другому не смогу дальше с ним продолжать работать.
Подрыв авторитета, личные границы, эта лишь малая часть того, на что я уже не могла повлиять. Глупая выходка, вышедшая за пределы кабинета.
– Вишняков сам выбрал это место, ты не виновата в его причудах, – Дмитрий Станиславович сменил удивленное выражение, на привычное, обыденное.
– Я про слухи. Вышло небольшое недопонимание, по моей вине. – Последнее далось тяжело, если бы мужчины вели себя подобающе, эх, что теперь об этом думать.
Дмитрий Станиславович оглядел надвигающееся грозовое облако, что из серого пятна на горизонте, нарастало в беспросветную синюю пелену. Комары за стеклом времени зря не теряли, сопровождали автомобиль, словно мясо на решетке гриля, поглядывая жалами в салон и явно облизываясь на особо аппетитные места.
– Не стоит об этом волноваться, – просто отозвался, будто и не было того жалящего вопроса и всего это фарса.
В целом, мне полегчало. Он не чувствовал себя ущемленным, а мне оставалось только выжидать и не подбрасывать масла. Дождь заморосил уже на опушке, где раскинулся комплекс, как полагается из бруса, с замысловатыми насечками у ворот.
– Машины Михаила Степановича нет, опаздывает, – столько кичился своей пунктуальностью, а теперь попал впросак.
– Нет, я отменил её вчера.
Услышанное повергает меня в шок. Дернула ручку машины – заблокировано. Мелкие капли дождя переросли в непроглядную водную темень.
– Как? Вернее, зачем в таком случае, – у всего было рациональное объяснение, он психопат не умеющий прощать обиды, решил меня убить, а медведи уже придут на запах тухленькой вкуснятины.
– Касаемо недопониманий, – раскинулся, словно в массажном кресле, так, чтобы можно было хорошо меня разглядеть.
Лёгкая ухмылка прилипла к его лицу, как нечто не присущее его образу. Лениво, Дмитрий Станиславович, нагнулся вперёд, вытащил из кармана пиджака телефон и протянул мне.
– Вот первое.
Озноб пробрал тело, я перестала дышать. Всё внимание переключилось на экран телефона, точнее видео, то самое, которое я так старательно удалила. Слюна застыла в горле, я чувствовала на себе этот испытывающий взгляд.
Глава 11
Первым было отрицание, вода скрывала нас рябой заслонкой, делая всю ситуацию не то абсурдом, не то сюрреалистичной действительностью.
Вторым пришли отрицание и злость. Как ему удалось сохранить видео? К чему весь этот фарс? Посмотрел и решил прикинуться дурачком на пару дней, а может другие мотивы.
Потом уже собственная виновность ударила молотком по рёбрам. Заигралась. Я не могла чётко растолковать ту бурю эмоций, что охватила меня обжигающим льдом. Личная жизнь была выставлена на показ, и винить я могла только себя.
– Я сегодня же напишу заявление, простите, – единственное, что смогла вымолвить, казалась, за целую бесконечность выжидания его обвинений.
Что бы кто не говорил, взрослые имели портал под рукой в детство, в те моменты, когда стоя перед другими, ты ожидаешь своей участи, и защититься не можешь, ни тогда, ни сейчас. Наказания только становились более значимыми, чем красная задница, упрёки и комната пустых слёз.
– Ужин через час, – позволений отказаться не было, перемотал ещё раз видео, цокнул языком и вышел, оставляя меня одну.
Моя гибкость не позволяла выкрутиться или вынести с достоинством, сказать «Увлеклась, что с того? Главное, о компании думала, именно её и представляла. Всё на благо. Всё во благо» или «Вам понравилось? Мне кажется ракурс не совсем удачный, надо бы переснять», а может «Эта мастурбация стоила мне должности, но в тот момент, была очень необходима».
Вышла из машины охладиться, позабыв о ключах, надеюсь, у Дмитрия Станиславовича имелись запасные. Плевать.
Вода хлыстом ударила по коже, покрыла одежду, позволяя почувствовать реальность момента, волосы неопрятными паклями спадали по спине. Шагнула в сторону света, не понимая, что меня ожидает теперь впереди, показная порука маячила в округе почти улавливаемыми смешками.
Администратор проводил в номер, учтиво подал полотенце и положил на кровать махровый белый халат. Ударила по мягкой кровати обессиленным кулаком, потом сильней и так до тех пор, пока слезы не закрыли передо мной круглое зеркало. Генеральный сильно ударил по самолюбию, то что было дозволено видеть одному человеку, теперь расширилось до двух, и я не была уверена что на этом остановится.
К ужину подготовила заявление. Высушила волосы, переоделась и спустилась вниз.
Камин, небольшой столик на двоих, включенный старый фильм на экране телевизора, по-домашнему, как и халат на голое тело. Дмитрий Степанович встретил меня с невероятной чуткостью, отодвинул стул, положил салфетку на колени. Движения его были спокойными, размеренными, будто ему ненадолго отшибло память, и он обо всём позабыл. Издеваться вздумал? Того гляди, впишет такие видео в мои рабочие обязанности.
Листок он выхватил у меня из рук, пробежался глазами по строчкам, смял и отправил в камин. Подалась вперёд, чтобы успеть выхватить, но он рукой прижал меня к спинке стула.
– Итак, совместная прогулка, пусть на машине, ужин, фильм, – он указал ножом на монитор и принялся нарезать мясо в моей тарелке на удобные кусочки, – желаешь принять утренний душ вместе?
– Дмитрий Станиславович, вы говорите загадками.
Ухмыльнулась, после чего уголки губ застыли в одном положении, лицо окаменело. Догадка, что мелькнула слабым блеском, зажглась ослепляющим прожектором. Нет, нет, нет, этого не может быть, совпадение.
– Твои условия, я с ними, как понимаешь, согласился, – Генеральный разлил красное вино по бокалам, и голос его переменился, на тот самый, делано тяжелый. Вот и многоходовочка мужского организма. – Рано или поздно мы пришли бы к этому всё равно.
Не совпадение. Он игрался со мной с самого начала. Как теперь к нему обращаться? Папочка или же Дмитрий Станиславович.
– Знал и молчал, – резюмировала.
Преграда между нами становилось призрачной, ещё не близки, но уже и не так отдалены друг от друга. Посмотрела не него по новому, как на человека что был со мной многочисленное количество раз, не видела, но ощущала, слышала запах, слушалась и чувствовала его кожу своей.
Как я себе представляла его? Столько образов, и ни один так чётко не подходил, как сейчас. Жгучие радужки с пушистыми чёрными ресницами, коротко подстриженные волосы, немного растрепанные на макушке. Высокие скулы не бросались в глаза под слегка отросшей щетиной, прямой нос, плавная впадинка к сухим, но страстным губам. Борозды на персиковой коже, небольшие заломы у глаз и губ.
– Так лучше? – Папочка приспустил халат, позволяя медленно его изучать.
Острые ключицы переходили к изгибу массивных плеч, руки расслабленно лежали на подлокотниках. На минуту стало неловко от сосредоточенного осмотра, я же не кусок мяса выбираю в магазине, передо мной вполне живой человек, пусть и хитрый до очерствения. Папочка, однако, не смущался, развязал узел халата, открывая мне вид на сухой пресс и косые выделяющиеся мышцы. Чёрные волоски гармонировали с оголенной отставленной ногой. Остальное было прикрыто, или по крайне мере, дожидалось своего часа.
Превзошёл все мои ожидания, магия не испарилась.
– Прости, твои слезы были лишними, не стоило так затягивать с ужином.
– Вечер извинений и покаяния, – соблазн был велик, впервые так сильно, мне хотелось сорвать с кого-то кусок ткани и сесть сверху. – Ждёшь от меня обещанного?
Желание растекалось по венам ядовитой тягучей смолой, отчего мысли становились спутанными, а влечение начинало притягивать магнитом к незнакомцу, который всё это время находился рядом. Прикусила щёку, пока не почувствовала металлический привкус. Наивная дура. Как можно свято полагать, что отсутствующее фото в анкете не приведёт к знакомому лицу? Позабавился, теперь моя очередь.
– Как говорил отец, – промокнула уголки губ салфеткой и поднялась, так и не попробовал ни кусочка, – с бабы спроса нет.
Ушла, не оглядываясь, иначе бы передумала. Стержень характера гнулся под этим извращенцем, как только мог. Сделал из меня слепую нимфоманку и думал, слюни на него пускать буду. Сглотнула, приближающиеся шаги послышались позади. Сайгаком бросилась вверх по лестнице, за угол, ударившись плечом, и закрыла дверь прямо перед его носом.
– Анют, открой, – продолжительный стук по дереву, притаилась, – не заставляй меня умолять.
Почему бы и нет, скребись сколько влезет. Собрала мокрые вещи в сумку, параллельно вызывая втридорога такси. Ну же, давай. Нашёлся! Только бы дорогу не размыло.
Адреналин был по ушам, не давал мне усидеть на месте, усилился, когда за дверью добавился ещё один голос.
– Но …
– Моему сотруднику стало плохо, откройте немедленно дверь. – Требовательно, как он умеет.
Жучара! Выкурить меня решил.
Голоса стихли, замок звонко дёрнулся. Поправила халат и сиганула в окно, красный козырёк хорошо удерживал вес моего тела. Прошлась до крыльца и сбросилась прямо вниз, угодив в лужу. Оранжевая машина спасательным маячком блеснула сквозь стволы деревьев, понеслась ему навстречу, а края халата развеивались по ветру, напоминая, что под ним ничего не было.
Папочка последовал моему маршруту, ловко спрыгнув на землю.
– В такие дебри, девушка, что с вами приключилось? – Водитель такси быстро взбодрился.
– ГОНИ!
Глава 12
Домой вернулась полностью разбитая, ожидая поплакать в плечо подруге, а потом провести остаток выходных с турецким сериалом, мороженым и прочими гастрономически-утешающими яствами, буквально ими обложившись. В пустой квартире меня ждала записка на холодильнике «Мы помирились», и отчего-то, именно сегодня я радовалась за неё не от всего сердца.
Такое отвратительное настроение мог исправить только сон, на утро же, я поменяла свою точку зрения. Он не помог. Горький привкус огорчения граничил с присущей придурковатостью, ведь именно из-за неё он ощущался так явственно.
Находчивость Папочки, однако, не позволяла мне о нём забыть, ни на минуту. Устроил мне увлекательную карусель.
– Жилищно-эксплуатационная контора, нам необходимо проверить батареи.
Посмотрела в глазок. Худощавый мужчина быстро заморгал и уставился куда-то в бок. И сколько он им заплатил? Такая несусветная чушь.
– Ничем помочь не могу, я дровами отапливаюсь.
Две серии, и снова пришлось ставить на паузу начатый сериал.
– Вы меня топите! – Раздалось за дверью.
На всякий случай оглядела ванную комнату и кухню – ничего. Запустила руку в пустую пачку чипсов, собирая последние крошки.
– Меня тоже затопило, это вам к соседям сверху.
Больше подходить не стала.
Всеми проклятый понедельник, настал слишком быстро. Жужжащие диалоги в голове не давали покоя, привычно перебирая все возможные варианты развития событий. Единственное, что они не учли, это Валеру у входа в бизнес-центр. По стойке смирно он осматривал окрестности, в руке коробка конфет. Что с ним не так?
– Анют, прости.
– Не стоит, – проговорила, не останавливаясь, от этого слова мне становилось дурно, – Валерий Михайлович, своими конфетами вы нарушаете мои личные границы.
Неплохое начало, можно было себя похвалить. Настоящее проклятье иметь отношения на работе и, по всей видимости, за её пределами. Этот день нужно пережить, за ним другой, а потом легче будет, непременно.
Вдох-выдох, чашка кофе дрожит в руках, а мне хочется развернуться и убежать с рабочего места. Заставила себя выпрямить спину и гордо пройти в кабинет.
Дмитрий Станиславович уже меня выжидал. Стол пустой, компьютер выключен, уронил голову на руку и наблюдал исподлобья. Красные глаза указывали на отсутствие сна, ему полезно. Поставила чашку перед его носом, чётко просчитав траекторию падения на неё носом, хоть ноздрями хлебнёт.
– Останься, – усталый голос сохранял свою твёрдость. – Ты сбежала и не дала мне объясниться
В кабинете эти слова звучали слишком откровенно, стало не по себе. Всегда чувствовала себя тут не уютно, а теперь к этому прибавился стыд. Обняла себя руками за локти.
– Не понимаю о чём вы, – отвела взгляд, не в силах выдержать его, – Дмитрий Станиславович.
Подозвал к себе рукой, на что только хмыкнула и осталась на месте. Носок дёрнулся в направлении двери, прежде чем он сделал глоток кофе, откинулся на спинку кресла и размял переносицу пальцами. Не успела заметить, как он быстро подскочил, и уселся на край стола, в шаге от меня.
– То видео, – шепотом, будто одно упоминание может вызвать во мне новый поток слёз, – ты сильно расстроилась, это моя вина, оно удалено.
Отлично, только вот про интимные фото не упомянул, которые я послушной козочкой высылала. Компрометировать меня ему не было смысла, но только один факт наличия вызывал странные чувства. Не хотела просить, но и огорчилась, если бы он их тоже удалил. Не человек, а монета, подбрось-перебрось, понять бы только.
– Будут поручения?
Ухмыльнулся, растягивая складки губ. Даже сейчас, после всего выясненного, я боролась с желанием подойти, обнять, потянуться навстречу. Опасные, очень опасные желания. Он выполнил мои условия, несомненно, но подтолкнул меня тем самым к другому. Только секс? А что дальше?
– Будешь мучать меня за то, что нашёл твою анкеты на сайте и не признался сразу? – потянулся к моей талии рукой, быстро сделала шаг назад. – Предполагаемо.
– Вы говорите загадками, – продолжила стоять на своём.
– Ты мне нравишься.
С этого начинаются настоящие отношения или продолжает оставаться небольшая оговорка? Целый год прошёл, и если бы не мои требования, продолжилось и дальше. Вышла молча из кабинета.
Время близилось к вечеру, а он так и не показался. Встречи отменялись, сотрудники загадочно притихли, словно и позабыли о его существовании. Прислушалась, казалось, он и не двигался за стеной, застыл в одном положении или вскрылся. Последнее предположение ужаснуло, нет, такие люди идут напролом, и уж точно не думают о таких глупостях.
Ну, вот, точно, ещё один кофе попросил подать.
– Ты доводишь меня до безумия, – огорошил у самых дверей.
Поставила чашку на стол, на самый дальний угол, боясь подойти ближе после такого признания. Дмитрий Станиславович сбросил с плеч пиджак, расстегнул рубашку.
– Этого хотела? – Густые темные брови изогнулись домиком, а после самая ослепительная улыбка, которую я могла только представить на его лице.
Застыла, открыв рот. А если кто-то зайдёт? Воровато огляделась. Панорамные окна, и вид на другой бизнес-центр, вот потеха им будет.
– Можешь включать камеру.
Что включать? Пряжка ремня звонко брякнула, он оттянул ремень с пояса и бросил его на пол. Признаться, в самых влажных фантазиях такого рвения не представляла, а тут. Решил, в отместку за видео со мной, опозориться. Хотя, сомневаюсь, что для лютого извращенца это можно назвать позором, скорее игрой тестостерона и заглаживания вины, в сути которой толком не разобрался.
– Пойдёшь ко мне или просто посмотришь?
Протянул раскрытую ладонь, другой расстегнул ширинку. Кубики пресса уводили взгляд к резинке трусов. Готовый на все мои капризы, он покорно дожидался ответа.
– Рабочее место…коллеги… – растерянно металась от двери к манящему теплотой оголенному телу, – я сегодня пораньше уйду, живот закрутило.
И бросилась в бега, хватая по дороге сумочку и уже понимая, что домой возвращаться не имело смысла. Найдёт, в этот раз дверь руками выломает, только бы добраться. Что будет завтра подвисало огромным вопросом над моей головой.
Бродила по улицам, не разбирая дороги, пока телефон разрывался от звонков. Сама не поняла, как набрела на дом Полины, без предупреждения решила лично попросить переночевать. Больше идти некуда.
– Вера Прокофьева, ради Бога, оставьте нас уже в покое, – цедила сквозь зубы Полина, пока открывала мне двери, – клянусь, ещё слово и ночью я накрою вашу голову подушкой и сяду сверху.
– Слышишь, что жена твоя мне говорит, радушный приём сынок, – язвительный пожилой голосок звучал бодро, с заискиванием.
– Проходи, Анют, чего стоишь, ты как раз к самому горячему. Сейчас посмотришь, почему нужно пользовать презервативами до знакомства со свекровью.
– Ой, срамота, и детей ведь этому учить будет.
– Мама, прошу, – Женька достал ладонь из кармана растянутых шорт и выставил перед матерью ладонь, своего рода барьер, – мы только помирились.
– Тихо! – Крикнула Полина. – Мне звонят.
– Так, гляшь, у неё яйца по увесистей твоих будут, – старушка злобно хихикнула, на бледное лицо сына.
– Слушаю… да… зачем?… поняла…да – положила телефон, – ты ничего не хочешь мне сказать?
– Могу переночевать у тебя?
– Да, – Полина смерила меня странным волнением, заинтересованно приподняла бровь. – Очень интересно, – протянула.
Открытые окна донесли визг резкого торможения колёс, потом торопливые шаги по ступеням.
– Только не говори, что, – не успела я договорить, как постучались.
– Открыто.
Лицо старушки показалось из комнаты, Женька удручено пялился на незнакомого мужчину, от которого Полина отошла на добрых три шага и чуть ли не поклонилась.
Тело зажалось, мне хотелось отдохнуть от колесницы невероятных чудес, побыть наедине с собой, а может в очередной раз сбежать. Некуда, дверь перекрыта, комнаты заняты людьми, а третий этаж давал возможность выхода только с один исходом.
Дмитрий Станиславович откинул голову назад и прикусил губу в неком успокоении, что смог найти потерянное. Напряженные плечи расслабились, грудь учащённо поднималась. Он смотрел на меня иначе с тех пор, как всё выяснилось. Строгий, пренебрежительный, теперь внимательный, томный. Может, и раньше так было, только моё отношение было иным.
– Я столько потратил времени, чтобы раскрепостить тебя, – он нежно коснулся моей ладони своей, подошёл ближе, – а ты не можешь меня направить.
– Эти отношения, – неловко говорить, когда праздное любопытство прокалывает насквозь с разных сторон, – если можно так выразиться.
– Они самые, не смущайся.
Почувствовала спиной стену, отходить больше некуда. Кончик носа коснулся моего лба, нежно проводя линию к уху. Сердце забилось в груди так сильно, что отдавалось в каждой клеточке.
– Завязаны только…
– На сексе, верно?
– Вот это да, – Полина со старушкой переглянулись в потрясении, каждый в своём.
Дмитрий Станиславович посмотрел через плечо, проследив за причиной моего замешательства и шагнув в сторону, закрывая их собой.
– Если мне нужен только секс, зачем держать тебя в качестве секретаря? – Он пригнулся, опустившись до уровня моих глаз, положил ладонь на мою щёку, нежно массируя кожу большим пальцем. – Ненавидеть выходные, ждать встречи, гадать, в чём ты появишься в офисе, какой у тебя будет вид с утра, как ответишь на мои слова.
Неужели я была настолько невнимательной? Убрала его руку, тяжело было думать, когда его губы были на таком незначительном расстоянии, а дыхание туманило разум.
– Будь по твоему, я покажу тебе разницу.
