Текст книги "Улицы Севильи"
Автор книги: Айгуль Иксанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Они просидели до позднего вечера, пока не закрылось кафе, а потом он проводил ее домой, и они договорились встретиться снова. И оставшись одна, она долго не могла найти в себе мужества признать, что мальчика в белой рубашке с колокольчиком в руке – больше нет. Искать его бесполезно, потому что его нет нигде. Девушка закрыла лицо руками и расплакалась, осознавая свою вину: она нарушила одну из важнейших заповедей – встретилась с прошлым, попыталась вернуться в прекрасную страну, путь в которую каждому открывается лишь однажды. И потерпела неминуемое поражение.
Ибо время – меняет. И в этом – его сила.
Настя закрыла книгу и подняла глаза. Больше на странице ничего не было.
– Хорошо? – спросила она.
– Плохо, – ответил Учитель. – Ты не прочла даже их имен, не слышала, о чем они говорили, даже названия кафе ты не смогла увидеть! Плохо, очень плохо! Но все-таки, надеюсь, ты поняла главное.
– Мне не следует искать брата? – тихо спросила она.
Старик помолчал. Вздохнул:
– Брата – еще куда ни шло. А вот отца, пожалуй, не стоит.
На несколько минут воцарилось молчание. Девочка пыталась смириться с тем, что сказал Учитель.
– Продолжай. Это еще не все, что тебе следует знать о времени. Открой страницу 111, – предложил ей Учитель.
И Настя, послушно открыв указанную страницу, внимательно всмотрелась в начертанные на ней черные знаки, пытаясь собрать их в единую картину. Несколько минут сосредоточенного взгляда, и содержание нового урока стало известно ей.
Книга книг. Страница 111
Пожилой человек готовил себе ужин – горячий чай и несколько бутербродов с ветчиной и сыром – и вспоминал прошедшее.
Сорок лет назад он, Александр Моретти, исполнял свой гражданский долг. Он был полицейским, работал в отделе по борьбе с крупными экономическими преступлениями, случаями превышения служебных полномочий. Молодой, энергичный, он был крайне доволен собою и своей работой. В те годы он работал в паре с решительным парнем Джозефом Виллером, или просто Джо. Напарник Александра отличался отвагой и хладнокровием и не раз выручал Моретти в сложных, а порой и опасных ситуациях. Несмотря на агрессивность Джо, Александр доверял ему, считал другом, можно сказать, даже любил его, называл Джо «своим парнем», слегка посмеивался над ним и не знал, что Судьба уже приготовила тому особую роль – роль главного человека в его жизни. Перебрасываясь шуточками, просиживая вечера в барах и выпивая по кружечке пива (впрочем, не всегда по одной), они рассказывали друг другу о личной жизни, остающейся за рамками службы. В один из таких вечеров (это было 5 июля – он запомнил эту дату) Моретти и поведал другу о девушке, которую он увидел пару дней назад на дне рождения сестры, черноглазой красавице Лу, и обещал познакомить девушку с другом. Вскоре Александр сделал Лу предложение, она согласилась – и Моретти познакомил невесту с Джо.
– Да, ничего девушка, – спокойно прокомментировал тот, – но не совсем в моем вкусе. Я предпочитаю блондинок. К тому же она слишком худа, а у женщины все-таки должны быть хоть какие-то формы.
Моретти почувствовал себя несколько уязвленным таким отзывом друга, ведь ему самому Лу казалась настоящей красавицей. Ее лицо, очень живое, излучающее сияние, ее грация и легкий характер словно магнитом, притягивали к ней людей, и почему-то лишь Джо, мнением которого Александр так дорожил, не выразил никаких восторгов, напротив, казалось, просто проигнорировал красоту невесты друга! Тем не менее как истинный друг он охотно брался помочь, когда у Моретти, его невесты или у обоих возникали проблемы: возил девушку в больницу к ее отцу; в день помолвки помогал им выбирать кольца, спокойно выслушивая бурные изъявления благодарности, ибо Моретти отличался истинно итальянским темпераментом, унаследованным от предков-калабрийцев, и давал советы, простые, но не лишенные мудрости.
Письмо, которое Лу написала Моретти за три дня до их свадьбы, было как гром среди ясного неба: невеста сообщала Александру, что не сможет стать его женой, ибо отныне ее судьба принадлежит другому человеку, и этот человек – Джозеф Виллер! Моретти пытался читать это письмо целых три дня, но постоянно откладывал его в сторону. Это письмо, где Лу просила прощения и пыталась оправдать то, что она называла «единственным разумным выходом из положения», а Моретти считал обычным предательством, письмо, в котором она говорила о своей любви к Джо, так поздно ею осознанной, – это письмо он носил с собой всю жизнь.
И этим письмом питал он свою ненависть, тот огонь, который так и не смог погасить. Он ненавидел Виллера, ненавидел его всю свою жизнь, которую провел под знаком борьбы и соперничества с бывшим другом, отнявшим у Моретти невесту. Александр, однако, никогда не опускался до мести, он просто копил в душе ненависть, и именно поэтому, ибо никаких других причин не было, сам Джо Виллер ненавидел своего неудачника-друга еще сильнее.
Джо выиграл первое сражение, красавица Лу досталась ему. Он совершил предательство, и, несмотря на то что голос совести редко тревожил его прежде, ему иногда становилось не по себе, странная тоска томила его, и в такие моменты Джо понимал: от его болезни есть лишь одно лекарство – только зло, причиненное ему Александром, сможет избавить его от чувства вины и заглушить голос совести. Хоть бы Моретти дал ему шанс почувствовать себя правым и заявить: «Моретти тоже был плохим другом, и на моем месте он поступил бы так же!» Но тот даже не снизошел до выяснения отношений, подавляя свой природный темперамент, сдерживая эмоции, просто молча носил в себе обиду и ненависть. И тогда началось соперничество, борьба, продолжавшаяся непрерывно. Служебный долг отныне не значил для Джо Виллера ничего; его единственной целью отныне стало – отравить жизнь своему врагу и вывести Александра наконец из себя. Он нанес удар и теперь страстно желал получить ответный, не собираясь останавливаться. После нескольких неудачно проведенных расследований и попыток подставить бывшего друга, Виллер покинул полицию, открыл частное детективное агентство, на самом же деле это сыскное бюро брало под крылышко мафиози, «черных торговцев», дельцов, поставлявших оружие. Джо разбогател, обзавелся связями, которые он направил, естественно, против Александра Моретти. В результате тот, обвиненный в сотрудничестве с наркодилерами, был заключен в тюрьму, чему предшествовала его отставка из полиции. Для самого Моретти не было секретом, чьих рук это дело; Виллер стал для него воплощением вероломства, коварства и подлости. И спустя два года, освободившись, но уже не имея возможности вернуться к любимой работе, познав все невзгоды заключения, но не сломившись, Моретти снова и снова искал, но не находил в себе желания встретиться с Виллером и отомстить. Однако ненависть в нем не утихала, она крепла и с каждым днем становилась все сильнее, подавляя все остальные эмоции, заглушая другие чувства. И он по-прежнему продолжал любить Лу, она была все так же дорога для него. Он жил их жизнью, видел их фотографии в газете и, глядя на снимки, понимал, что Джо не любит и никогда не любил эту женщину: она стала лишь призом в борьбе с противником, человеком, превосходившим его, с человеком, сильному характеру которого он завидовал. Уверенный в себе и довольный жизнью, Моретти вызывал зависть у Джо Виллера, всегда балансировавшего на грани. Агрессивный характер не позволял Джо чувствовать себя спокойным и тем более счастливым, уже сама необходимость жить была для него серьезнейшим испытанием, почти непосильной задачей. Попытки разрушить спокойствие бывшего друга и напарника постепенно превратились в навязчивую идею, одна из которых и привела к смерти жены зимой 82-го года. Джо вовсе не желал смерти Лy, произошла нелепая случайность. Нечаянно они встретились втроем в небольшом кафе на углу улицы Кинг Кросс. Джо впервые увидел, как побледнел Моретти, как в глазах его врага вспыхнула ненависть, и не смог не перейти тому дорогу.
– А, Моретти! – Он шутовским жестом стянул с головы шляпу и поклонился.
– Здравствуй, Алекс, – растерянно сказала Лу. – Как дела?
– Ничего, – ледяным тоном ответил ее бывший жених. – Несколько месяцев назад вышел из тюрьмы. Сижу без работы, отдыхаю.
– Ты?! – Лу не могла прийти в себя от изумления. – Ты был в тюрьме? Ты, порядочный и честный человек? Я всегда знала тебя таким…
– Возможно, тебе следует получше узнать собственного мужа. – Моретти криво усмехнулся. – Спроси его. Ему-то известно, по чьей милости я оказался за решеткой. Спроси! А сейчас извините, кажется, принесли мой заказ.
И Моретти, кивнув бывшей невесте, прошествовал к своему столику. Однако, слегка повернув голову, он наблюдал за разговором человека, которого ненавидел, и женщины, которую любил, видел испуг в ее глазах и слышал раздражение в его голосе, затем Лу смахнула слезу, крикнула мужу «Поговорим потом!» и выбежала из кафе. Она села в свою машину и долго не могла вставить ключ в замок, руки ее дрожали. «Потом» они уже не поговорили. Лу и сама не знала, куда она ехала, слезы застилали ей глаза, и уже вечером того дня она погибла. Ее машина перевернулась на большой скорости, столкнувшись с автобусом, летевшим по встречной полосе. Эта дорога стала последней ее дорогой, и Моретти даже не смог присутствовать на похоронах.
«Никогда, никогда, что бы ни произошло, я не смогу простить Джозефу ее гибель! Даже если он окажется благороднейшим из людей, даже если спасет мне жизнь, даже если отдаст за меня свою собственную – моя ненависть не станет ни на йоту слабее, она не исчезнет, она будет жить во мне вечно!» – думал Моретти, через несколько дней покидая Лондон.
Потом он колесил по стране, подрабатывая тяжелым физическим трудом, пока наконец не обзавелся небольшим домиком, полуразвалившейся хижиной на одном из маленьких островков Фолклендского архипелага, завел свое хозяйство и зажил в одиночестве, находя собеседников среди рыбаков, моряков и пастухов, изредка забредавших в эти края. Его жизнь текла размеренно и однообразно, но главное – она текла, и каждый вечер, ложась в кровать, вспоминал он лицо своего врага, каждый вечер представлял, что вот где-то Джо ходит сейчас по этой же самой земле, удачливый, беспринципный, довольный собой. Каждую ночь он спал вместе со своей ненавистью, во сне представлял возможную встречу с врагом и лелеял надежду на возмездие.
Однако постепенно черты и этого лица стали стираться, сила ненависти – угасать под воздействием длинных, занятых тяжелой работой дней, а мысли о возмездии все чаще сменялись мыслями об одиночестве и о скорой, неумолимо приближающейся смерти. Александру было уже семьдесят семь, и с каждым днем он все отчетливее слышал ее дыхание. И если по вечерам вдруг раздавался дверной скрип, он вздрагивал, думая, что это смерть пришла за ним. Уже очень давно не слышал он звуков человеческих голосов, не считая тех, которые доносили волны радиоприемника, и уже начал сомневаться, а существует ли она – реальная жизнь? А существует ли тот проклятый Джо Виллер, так же ли он красив, так же удачлив, как прежде?..
Итак, он налил себе чаю, сделал бутерброд, и в этот момент скрипнула дверь. Старик Моретти вздрогнул и поднял глаза, ожидая увидеть ангела загробного царства, который проводил бы его в последний путь.
Перед ним стоял Джо Виллер, тот, встречи с которым он так ждал и боялся. Рука хозяина, державшая чашку, замерла. Не в силах пошевелиться, он смотрел на нежданного гостя.
– А, так это ты здесь живешь! – безразличным тоном сказал вошедший, стряхивая на затоптанный пол снег с капюшона своей поношенной куртки. – Пожалуй, налей мне тоже чайку!
И внезапно Моретти увидел, что Джо Виллер – вовсе не тот красавец, укравший его жену, не удачливый бизнесмен, не искусный противник, с которым предстояло сразиться, о нет! Перед ним стоял седой, сгорбленный старик, такой же жалкий и дряхлый, как и он сам, человек, у которого нечего спросить и с которого нечего взять; человек, уже доживающий свою жизнь. Очень старый человек.
– Тебе с сыром или с ветчиной? – спросил Моретти, протягивая ему чашку с чаем и хлеб. – Присаживайся. Чай как раз горячий, и мед у меня есть.
– Спасибо. Все равно с чем. Может, по случаю у тебя и что-нибудь покрепче найдется?
И Моретти поднялся, шаркающими шагами прошел в другую комнату и достал из шкафчика бутылку с джином, купленную, кажется, лет шесть назад.
– За встречу, – сказал он, поднимая стакан.
– Да. – Джо залпом осушил содержимое и закашлялся. – Всем встречам встреча! Я ведь думал о тебе каждый день. И ненавидел тебя. Вспоминал все время. А потом, как почуял приближение смерти, понял, что не умру спокойно, не повидав тебя. Начал искать, а покуда искал, куда-то ушло все: ненависть, зависть. Да и давно это было. Так давно…
Моретти согласно кивнул.
– Давно. Все прошло. Жизнь прошла. Как-то быстро, незаметно, да?
– Слишком быстро. И ничего мы не успели. Я так и не понял ничего, кроме того, что даже себя я не знаю, – признался Джо.
– В конце концов ты много значил для меня когда-то, – сказал Моретти.
И они выпили по второму стаканчику, а потом принялись вспоминать о прошлом, ведь будущего у них уже не было. И они вспоминали о том, как служили в полиции, как проводили вечера в барах и пабах. Помянули и Лу, выпив еще джину за светлую ее память.
Им было больше нечего делить.
Даже если бы Джо оказался благороднейшим из людей или спас ему жизнь, Моретти не подарил бы ему своего прощения. Но этого и не понадобилось. Просто прошло время. И, как волны смывают следы на песке, время смыло обрывки прежних дней, лишив воспоминания их могущественной силы.
– Хочешь, оставайся здесь, – предложил наконец Моретти, глядя в глаза человеку, на ненависть к которому потратил долгие годы.
– Ты же ненавидел меня. Я твой враг. Я сломал тебе жизнь, – возразил Джо. – Как я могу остаться?
Моретти лишь отмахнулся:
– Какое теперь это имеет значение? Какая кровать тебе больше нравится? Я обычно сплю на той, что у окна: оттуда лучше видно дверь и входящих…
Жизнь длинна. И в этом ее сила.
– Что ты поняла из пройденного? – спросил Учитель после того, как Настя закрыла книгу.
– Что мир вечен и никуда не стремится. Что одна цивилизация может погибнуть, но на смену ей придет другая, и опять люди будут страдать и бороться с трудностями, и так будет всегда. Потому что добро не существует без зла, и только в борьбе люди приближаются к совершенству, и именно эта борьба, в которой проходит жизнь каждого из нас, – прекрасна. Что мир, где есть только добро, – скучная утопия и что это, слава Богу, недостижимо. Что человек, живущий без трудностей, теряет свое лицо и, наоборот, в борьбе растет и приближается к Богу. Что время меняет людей, время лечит и не существует понятий «навсегда» и «никогда», потому что все, даже самые страшные страдания, даже самая сильная ненависть – все это ничто перед лицом времени. Время лечит, время приносит утешение. И еще – не стоит искать встречи с прошлым.
– Кинг Кросс, Фолклендские острова, 1982 год, Моретти. Теперь ты видишь даты, названия, имена. И изображение стало более четким. Неплохо. Ты делаешь успехи. Теперь можешь отдохнуть. А я отправляюсь к пирамидам. У меня еще одна встреча. Отдыхай.
И старик вышел, оставив девочку одну, кликнул своего верблюда и, неторопливо взобравшись ему на спину, тронулся в путь.
Настя осталась наедине с Книгой книг.
Она знала, что Учитель не зря оставил ее, теперь она и сама сможет читать эту книгу. Настя подумала о брате, но так и не решилась узнать о его судьбе. Девочка уже собралась спрятать книгу обратно, в бездонный сундук, как вдруг вспомнила об Олесе. Прошло уже более полугода с момента их встречи! Жива ли она, как сложилась ее судьба? И Настя открыла книгу наугад, на странице 938.
Книга книг. Страница 938
Но на этой странице Настя не увидела Олесю. Она увидела мокрую московскую улицу, завесу моросящего дождя и высокого брюнета в длинном черном плаще, идущего по тротуару с портфелем в руках. И Настя поняла, что это и есть Андрей, Олесин муж, о котором та рассказывала.
Он остановился у входа в стеклянный Торговый центр, огляделся по сторонам, и взгляд его задержался на худенькой миловидной блондинке с тонкими правильными чертами лица, настолько правильными, что, казалось, они были созданы на холсте рукой средневекового художника и принадлежали одной из многочисленных Мадонн, вдохновлявших живописцев того времени. Она тоже была в черном плаще и казалась бы неприметной, если бы не слишком правильное лицо и слишком светлые волосы. Во всем ее облике ощущалась подчеркнутая, обращающая на себя внимание интеллигентность.
– Простите, вы не Галина? – спросил он, подходя к ней.
– Да, я. – Она неожиданно радостно улыбнулась. – А вы Андрей?
– Да. Рад встрече. – Он протянул женщине руку. – Пройдемте, там внутри есть небольшой ресторан, где можем поговорить.
Они прошли в ресторан, заказали по чашечке кофе с круассанами, так как было утро, и немного поговорили о ничего не значащих мелочах.
– Итак, расскажите о себе, – попросил он наконец.
– Ну… – Галина застенчиво улыбнулась. – Не знаю даже, с чего начать. Я живу в Подмосковье, в Раменском. Там и родилась. В Москве окончила педагогический институт. С отличием, по специальности учитель младших классов. Знаю два языка. Потом пять лет проработала в школе. Но там, знаете, какие зарплаты! Невозможно же вечно работать бесплатно! Поэтому теперь я решила попробовать себя в качестве гувернантки. Мне кажется, должно получиться, я очень люблю детей…
– Моей дочери скоро восемь. Она осталась без матери. И она трудный ребенок. Вы раньше не работали… – он замялся, – в таком качестве?
– Нет, не работала, – честно призналась Галина.
– Жаль. Боюсь, я не смогу предложить вам это место, да и теща не позволит. Она требует рекомендаций. Ей очень тяжело после того, как погибла ее дочь, моя жена… – Андрей горестно вздохнул.
– Конечно, я понимаю. Как это случилось?
– Моя жена погибла в автокатастрофе. Прошло семь месяцев, а мне кажется: как будто бы это случилось вчера. Мне все говорят, что жизнь продолжается, а я почему-то не верю. – Он замолчал.
– Я понимаю, – кивнула сочувственно женщина. – Какая она была? Простите, что спрашиваю…
– Необыкновенная. Лучшая женщина в мире. Извините… – Андрей смутился. – Для меня – лучшая. Я говорю все это, чтобы объяснить, почему не могу взять к нам в дом человека без рекомендаций. Мы еще никак не придем в себя после случившегося…
– Нет проблем. – Галина мужественно улыбнулась. – Ну что ж. Вам пора на работу. Спасибо за кофе.
Андрей поднялся следом за ней.
– Простите меня, – почему-то сказал он, когда они вышли на улицу.
– Не стоит извиняться.
Они попрощались, и Андрей пошел прочь, но Галина вдруг догнала его.
– Андрей, – она потянула его за рукав плаща, – я боюсь быть слишком навязчивой, но раз уж гувернантки из меня не вышло… – Она протянула ему листок бумаги с номером своего телефона. – Может быть, вы позвоните мне? Сходим куда-нибудь, можно поужинать вместе… – В ее глазах отражалось волнение, ей нелегко далась эта просьба.
Он замялся, предложение было неожиданным.
– Поужинаем? И что же вы любите? – Он спросил это просто потому, что отказывать дважды было как-то неловко.
– Я люблю стейки с соевым соусом, – ответила Галина.
Андрей вздрогнул.
– Совсем как моя жена, – тихо сказал он, приглядываясь к своей спутнице. – Вы и вправду чем-то напоминаете мне мою Олесю, хотя совершенно на нее не похожи. Хорошо. Когда вам удобнее? Я позвоню…
Простившись с Галиной, Андрей уже знал, что если в его жизни когда-нибудь появится другая женщина, то это будет только она – эта, которая чем-то напоминала ему его любимую жену.
Галина Михайловна Ленская, она же Олеся Белова-Василенко, разглядывала себя в зеркале, пытаясь полюбить заново, затем накапала в рюмку с водой двадцать капель валокордина и выпила, пытаясь успокоиться. Она страдала, не зная, что делать дальше. Галина безумно, мучительно, невыносимо ревновала собственного мужа. Ревновала к себе самой! Ведь если он позвонит Галине Ленской – это будет предательством по отношению к памяти Олеси, а она-то считала, что он любил ее! Прошло только семь месяцев, и неужели он уже готов к встрече с другой? А если нет, как тогда быть? Как ей снова связаться с ним? Олеси больше нет. Так… Теперь она Галина. И он больше не ее муж, а всего лишь посторонний мужчина. Но почему же тогда живы все ее чувства? Почему ей так хочется подойти, прижаться к нему, снова почувствовать себя защищенной?
Олеся умерла – и вместе с нею исчезло все. Ее друзья, родственники, карьера – все принадлежало только ей. Галине же она не оставила ничего. Она была совсем одна. И ей нужна теперь новая работа и новая семья. Вот только она и думать не хотела о новой семье, она мечтала о своей – прежней!
В наследство от умершей ей досталось лишь одно – решительный сильный характер Олеси, и Галина была твердо уверена, что сумеет вернуть себе любовь мужа и дочери, матери и подруг. А карьера? Да плевать ей на карьеру! Она потеряла все из-за тех проклятых часов!
Авантюристка Олеся проникла в кабинет Валентина Алексеева под видом секретарши, авантюристка Галина, живущая всего шесть месяцев, уже сделала попытку проникнуть в собственную квартиру под видом гувернантки. Попытка оказалась неудачной, зато она вновь познакомилась с Андреем. И, кажется, вновь понравилась ему.
Сопереживая подруге, Настя закрыла книгу и убрала ее в сундук. И все-таки она не могла не радоваться, что предсказание ее сбылось. Олеся стала еще красивее, и она начинала новую жизнь! И еще ее радовало, что обычная девчонка, которой нет еще и четырнадцати, научилась читать знаки, написанные в Книге книг, и теперь уже ничто не укроется от ее внимания! Разве это не повод для радости?
– Ты читала Книгу книг? – спросил Настю Учитель на следующий день после завтрака.
– Да. Теперь я могу читать ее и одна! – похвасталась она.
– Мне кажется, ты слегка загордилась, – сердито пробормотал Учитель. – Ты читаешь в Книге книг! Подумаешь, велика важность! Что же ты не прочитала там про своего брата? Не хватило сил? Да… Тебе еще многому предстоит учиться! Ведь можно читать не только Книгу книг. Можно читать о прошлом и о будущем. И можно знать все. Так о чем мы поговорим сегодня?
– Может быть, о любви? – робко спросила Настя.
Старик нахмурился.
– Ну почему все женщины с юных лет думают о любви? Как будто нет ничего другого! – Учитель недовольно нахмурился.
– Я имела в виду любовь во всех ее проявлениях, – пояснила девочка, – а вовсе не то, о чем мечтают многие девушки и женщины…
– И ты в том числе, – оборвал ее Учитель. – Хорошо. Но эта тема сложна и многогранна. Познав смысл жизни и устройство мира, познав силу времени и ничтожность наших самых сильных переживаний, поговорим о любви. Этот урок будет одним из главных. С чего мы начнем? Что именно интересует тебя?
Настя пожала плечами.
– Я даже не знаю, как и спросить вас. Можно начать с любви в смысле влюбленности? Между мужчинами и женщинами. Почему она так часто бывает несчастливой? Почему так редко встречается в мире? И почему мужчины и женщины такие разные? Не проще ли было бы, если бы они одинаково смотрели на вещи? Ведь они говорят на разных языках и стремятся к разным целям! Я не права? Женщины в большинстве своем хотят обрести домашний очаг, мужчины предпочитают свободу… В чем заключаются причины конфликтов их интересов, Учитель?
– На твой последний вопрос ответить легко. При одинаковом взгляде на вещи отсутствует борьба противоположностей, та самая борьба, которая придает жизни гармонию и толкает мир к совершенству. Если бы не было мужчин – не было бы женщин, и наоборот. Противоположность и единство, как в диалектике. По-другому было бы плохо.
Настя кивнула.
– Мужчина и женщина часто бывают вместе, не испытывая настоящей любви друг к другу. Многие считают, что это недопустимо, но все равно поступают так же. А на самом деле? – продолжила она.
– Вспомни картину мира. Мир реальности. В нем все равно есть зло, но оно превратилось в маленькую горошину, когда тень коротка, когда она гораздо меньше предмета. Такова любовь. Капля страсти в ней подобна крошечной тени, она сильна, но вторична. Теперь вспомни мир теней – время, когда тень гораздо больше предмета. Это модель чувства, называющегося страстью, влечением, любовь там вторична. Но она есть, ведь не бывает тени без предмета. И пусть тень больше, но не бывает страсти без капли любви, а значит – она прекрасна. Я ответил на твой вопрос?
– Может быть, – девочка пожала плечами. – Но все равно я не совсем поняла…
– Все, что идет от сердца, все, что соответствует твоим истинным желаниям, содержит хоть каплю – но любви, поэтому оно отражает гармонию мира. Если же ты следуешь чьим-то советам, своим страхам – в этом нет и крупицы добра, и ты опускаешься в мир теней. Ты совершаешь зло, пусть безобидное, но оно растет. Я знаю, тебе сложно понять то, что я сказал тебе. Нужен пример. Открой двести двадцатую страницу.
И Настя послушно открыла книгу.
Книга книг. Страница 220
Небольшая комната вся завалена сувенирами, стены увешаны полками с мягкими игрушками и компакт-дисками; пол, покрытый паласом, устлан, словно снегом, белыми бумажными листами, испещренными черными буквами. В кресле напротив кровати, подобрав под себя ноги, сидит полноватая девушка лет девятнадцати, на кровати полулежит ее подруга, темноволосая, стройная. Даже с первого взгляда на нее становится ясно, что она нервная, слишком импульсивная, эмоциональная, несдержанная. Она говорит, оживленно жестикулируя, то улыбается, то вдруг хмурится, в общем, – интересный образчик. Человек с неуравновешенной психикой.
Подруга – полная противоположность ей – спокойная, флегматичная, равнодушная ко всему, что не касается непосредственно ее особы.
– Почему у тебя везде валяется бумага? – спрашивает флегматичная девушка, лениво указывая на пол.
– Пишу курсовую работу, – нетерпеливо отвечает вторая. – Не отвлекай, ты уже много говорила, давай теперь я скажу…
– Говори…
– Я скажу, что все это позор! Чушь страшная! Этот твой очередной сетевой серфер – наверняка страшен, как черт, кроме того, наверняка отличается скрытыми и явными пороками! – эмоционально начинает она.
– С чего это ты взяла? – флегма возмущенно выпрямляется в кресле.
– А было хоть раз по-другому? Каждую неделю одно и то же! Главное, я не понимаю: тебе что, непременно нужно с кем-нибудь постоянно общаться? И все равно – с кем?
– Да ты подожди, может, он как раз нормальный, – вяло пытается оправдаться флегматичная девушка.
– Да не бывает в Сети нормальных, не водятся они там! Все нормальные уже давно заняты! – Нервная девушка кипятится все сильнее.
– Ну, нужен мне кто-то. Я не могу быть одна!
– И почему же? – В глазах девушки появляется язвительное выражение. Ее подруга растерянно пожимает плечами.
– Откуда я знаю…
– А хочешь, я скажу? – импульсивная подруга, словно распрямившаяся пружина, подскакивает и садится на кровати. – Тебе важно, что о тебе подумают, правильно? Ты хочешь доказать всем, какая ты замечательная и какая у тебя бешеная популярность. Я не права? И ты просто боишься одиночества, боишься упустить свой шанс…
– Мне замуж давно пора, – уныло подытоживает полноватая девушка.
Импульсивная возмущенно хлопает ладонями по коленям.
– Час от часу не легче! Ну, нельзя же выходить замуж просто потому, что ты считаешь, будто тебе пора! Пришло время. Или тебе все равно – за кого, лишь бы выйти? Так?
Флегматичная девушка не знает, что ответить, и пожимает плечами. Тогда ее подруга, не дождавшись ответа, продолжает, горделиво вскинув голову:
– Вот возьми хотя бы меня! Я-то не желаю тратить время на кого ни попадя! Я вообще слишком разборчива. Не боюсь мнения окружающих и никому ничего не пытаюсь доказать! Я не стремлюсь выйти замуж во что бы то ни стало. Я принадлежу сама себе и слушаю только свои чувства. И они меня не подводят. Я отношусь к себе с уважением, поэтому и окружающие люди меня уважают! А то, что у тебя, да и у многих других – это… Я даже не знаю, как такое можно назвать. Позор какой-то, честное слово!
И девушка, чрезвычайно довольная собой, снова вытягивается на кровати.
На лице ее спокойной подруги появляется грусть, она явно огорчена услышанным.
– И что, сейчас ты одна, у тебя никого нет? – растерянно выбрасывает она последний козырь.
– Ну почему же! – счастливо улыбается девушка-живчик. – Я уже две недели как встречаюсь с Колькой. Он такой замечательный парень! Прелесть!
– С каким еще Колькой? – вдруг настораживается флегма.
– Ну, с Колькой, нашим бывшим одноклассником. Только не говори, что не помнишь его! – В голосе девушки слышится раздражение.
И тут флегматичность ее подруги как рукой снимает, она широко раскрывает глаза и, похоже, теряет дар речи от изумления.
– Подожди-ка, – растерянно бормочет она, наморщив лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. – Ведь ты же мне сама говорила… Когда он ухаживал за мной… Это ведь ты отговорила меня, ты сказала, что он маменькин сынок и вообще дурак, и ты бы с ним никогда… И что тебе с ним на улице было бы стыдно показаться…
Импульсивная девушка пожимает плечами.
– Ну, это я тогда так думала. Откуда я могла знать, какой он? А когда он обратил на меня внимание, я присмотрелась: вроде бы ничего. Нельзя судить о человеке, не пообщавшись с ним, – уверенно заключает она.
– Ты ведь уже не в первый раз такое устраиваешь! – возмущается ее подруга. – Ты что, специально это делаешь? Помнишь, ты отказалась прийти ко мне в гости из-за того, что я Павла пригласила: видите ли, мол, ты с таким за один стол никогда в жизни не сядешь. А через месяц прихожу к тебе – а он у тебя чаи распивает! Как только кто-то обратит на меня внимание – он плохой, а если на тебя – хороший, так, что ли?
– Вот еще! – фыркнула импульсивная. – У тебя паранойя, вечно тебе мерещится! Меньше всего я думала, что и когда говорила тебе. Не нужно переоценивать собственную значимость. Вечно ты все о себе да о себе! Центр Вселенной, между прочим, в другом месте находится. И пуп Земли тоже! – Она вспоминает, что лучшая защита – это нападение.
– Да ты и в школе всегда у меня списывала, а потом говорила: сама! – чуть не плачет флегматичная девушка, припомнив старые обиды.
– А кто моим родителям настучал, что я курю? Да если хочешь знать, мы с отцом всегда вместе курим! И с мамой тоже. И ничем ты их не удивила!
– Ну, давай теперь еще вспомним, что десять лет назад было. – К девушке возвращается ее флегматичность. – А насчет Кольки ты, кстати, права оказалась.
