Текст книги "Арсенал-Коллекция 2015 №10 (40)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Помимо истребителей, против нарушителей в приграничной полосе работала и болгарская зенитная артиллерия. Зенитчики хорошо знали силуэты как своих, так и чужих самолетов, однако, с принятием на вооружение Як-23 и МиГ-15 с внешними особенностями этих машин они вовремя не были ознакомлены, поэтому, на первых порах, перехватчики попадали под обстрел собственной наземной ПВО.

Однажды в такую ситуацию угодил капитан Савва Нецов, вылетевший на перехват чужака. По нему был открыт огонь, и только высокое мастерство помогло летчику вывести «Як» из-под обстрела и вернуться на аэродром...

Тем не менее, не обходилось и без досадных потерь. Так, 13 марта 1953 г. погиб майор Спас Содев, вылетевший ночью на перехват нарушителя. Его самолет попал в плотную облачность и, поскольку навигационное оборудование на Як-23 было весьма бедным и не давало возможности уверенного пилотирования в сложных метеоусловиях, летчик потерял пространственную ориентировку, и самолет врезался в землю.

Несмотря на интенсивную боевую работу, болгарским летчикам на Як-23 так и не удалось сбить ни одного нарушителя. Успехи пришли, когда против чужаков начали применяться более совершенные МиГ-15 и МиГ-17.

Первым после завершения Второй мировой войны победу в болгарском небе одержал советский летчик капитан Жданович Анатолий Андреевич. История такова. Болгар сильно донимал некий двухмоторный самолет-нарушитель, опознанный ими как Douglas В-26 Invader. Летом 1954 г. он едва ли не еженощно, вторгался воздушное пространство страны. Но, пока перехватчики реагировали, успевал возвратиться восвояси. При этом, по большому счету, у болгар отсутствовали полноценные ночные перехватчики, оснащенные РЛС. Поэтому они по линии Главного Военного Советника обратилось за помощью к Москве. Там к просьбе отнеслись с пониманием, и в конце июля на Балканы перелетело звено новейших на то время истребителей МиГ– 17ПФ из состава 3-го ГИАП ВВС СССР, которым и командовал капитан Жданович. Его разместили на одном из аэродромов под Бухарестом, поскольку в то время на территории Румынии находились советские войска, а в Болгарии их уже не было. Впрочем, до болгарской границы было совсем недалеко – каких-то полсотни километров.

Вскоре звено приступило к ночному патрулированию болгарского неба одиночными самолетами. Некоторое время нарушителя не было видно, однако в одну из ночей, когда на задании находился сам Жданович, незваный гость появился снова. Поначалу его экипаж чувствовал себя в безопасности, но затем заметил перехватчика и начал удирать. Жданович гнал его почти до греческой границы и не дал «чужаку» уйти – уже над приграничьем он открыл огонь и сбил нарушителя. Предполагаемый «Инвейдер» загорелся и упал на болгарской территории. Экипаж погиб.

Регламентное обслуживание Як-23.

Возвращение болгарского летчика из вылета на Як-23

Таким образом, группа Ждановича выполнила задание и в первые дни августа вернулась в Союз.

Но и сами болгары не сидели без дела. Не дожидаясь получения новых самолетов, они организовали обучение летчиков истребительной авиации ночным перехватам. За противника работали специально выделенные Ли-2 из 16-го транспортного авиаполка (16 ТРАП). Они имитировали профили полета нарушителей: малая высота, зачастую – сложные метеоусловия. Летчики-истребители действовали по наведению наземных РЛС.

Вскоре учеба дала свои результаты. Отличился один из летчиков 10-й ИАД, лейтенант Илия Еленски. В ночь с 8 на 9 сентября 1954 г. он на МиГ-15 перехватил и обстрелял двухмоторный самолет, который, по его докладу, загорелся и упал за линией границы, на территории Греции. Летчик опознал нарушителя как DH 98 Mosquito. Наверное, летчик ошибся, поскольку греки на «Москито» не летали. Но сам факт победы сомнению не подлежит, ибо вскоре в греческих СМИ появился некролог по погибшему экипажу без указания причин и обстоятельств его гибели...

Всего же за весь 1954 г. упомянутая дивизия 130 раз поднимала свои истребители на перехват нарушителей.

Постоянная напряженность на границах не могла не привести к трагедии.

26 июля 1955 г. в лондонском аэропорту Хитроу готовился к вылету рейсом 402 в Тель-Авив авиалайнер Lockheed Constellation израильской авиакомпании «Эль-Ал». На его борту первоначально находились семь членов экипажа и двадцать шесть пассажиров. Командиром экипажа был бывший пилот Уинстона Черчилля Стенли Хинкс. Вылет намечался на 16:00, но внезапно была обнаружена некая техническая неисправность, и для ее устранения его задержали на четыре часа. По этой причине лайнер покинули и отказались от путешествия данным рейсом тринадцать возмущенных пассажиров.

Наконец, в 20:00 «Локхид» отправился в полет. По ходу тринадцатичасового полета предстояли промежуточные посадки в Париже, Вене и Стамбуле. Во французской столице приняли на борт двадцать шесть человек и, стремясь наверстать такую значительную задержку, простояли минимальное время. Уже ночью 27 июля, в 01:40, лайнер совершил посадку в венском аэропорту. Здесь сошла мать с двумя детьми, вместо нее на борт был принят другой пассажир. Таким образом, приняв пятьдесят одного пассажира, самолет был заполнен «под завязку» – свободных мест не было. В 02:53 «Констеллейшн» продолжил рейс.

Всепогодный перехватчик МиГ-17ПФ болгарских ВВС

МиГ-17Ф болгарских ВВС

Истребители МиГ-15 ВВС НРБ на полевом аэродроме

Поскольку в Стамбуле никто из пассажиров выходить не собирался, Хинкс принял решение изменить маршрут и лететь не через Турцию, а над Югославией, минуя Белград, и Грецией – через Салоники. А там, уж, и до Тель-Авива, как говорится, рукой было подать. По крайней мере, заметно «срезался» немалый участок маршрута, и вполне вероятным смотрелось прибытие по расписанию. Задумано – сделано. Однако, что-то не сработало. Либо сработало, но не так, как надо.

Приблизительно в 07:10 по местному времени в районе н.п. Трын лайнер пересек югославо-болгарскую границу и направился вглубь территории страны. При этом он был обстрелян зенитной артиллерией, но экипаж никак не реагировал и продолжал полет.

Видя такое дело, болгары с аэродрома Доброславцы подняли дежурную пару МиГ-15, в кабинах которых сидели капитан Борис Петров и старший лейтенант Константин Санкийски. В это время «Констеллейшн», летевший со скоростью порядка 600 км/ч, находился в воздушном пространстве Болгарии двадцать минут и прошел около 200 км. До греческой границы было около 130 км. Истребители достаточно быстро были выведены на нарушителя, и вскоре летчик увидели перед собой воздушную цель, внешний вид которой не вызывал у них никаких сомнений: это был американский военно-транспортный самолет С-121 Constellation! Об этом ведущий и доложил на КП. Пара получила приказ принудить нарушителя к посадке.

Согласно установленной процедуре, перехватчики должны были выпустить по сигнальной ракете, дабы дать понять экипажу транспортника, что тот нарушил чужое воздушное пространство и обязан следовать на посадку. Первым ракету выпустил Санкийски, за ним – Петров. Никакой реакции.

Затем Санкийски выпустил предупредительную очередь трассирующих снарядов – в поведении «Локхида» ничего не изменилось. Позже расследование показало, что бортрадист в это время передал радиограмму: «Пересекли греческую границу». Чем занимался командир экипажа – никто никогда не узнает: либо отдыхал, включив автопилот, либо, просто, не видел ни истребителей, ни трасс их пушек. Как бы там ни было, но бездействие Хинкса привело к трагической развязке.

Болгарские летчики получили с земли приказ: «Поскольку самолет ... вам не подчиняется, и нет времени на новый заход – СТРЕЛЯЙТЕ!» Позже так и не смогли установить, кто же дал эту команду. По традиции, грешат на советников из СССР. Как бы там ни было, но приказ есть приказ, и Петров его выполнил, открыв по лайнеру огонь. Тот загорелся и, развалившись в воздухе, рухнул на землю, похоронив под своими обломками, всех, кто находился на борту – всего 58 человек.

В тот же день об обстоятельствах инцидента докладывал в ЦК КПСС Главнокомандующий Войсками ПВО Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов:

«ЦК КПСС.

Докладываем.

27.07.1955 г. в 8.10 – 8.35 (очевидно, по московскому времени – авт.) болгарскими истребителями был сбит четырехмоторный пассажирский самолет типа С-121 «Констеллейшн», который в 8.10 пересек болгаро-югославскую границу в районе Трын и продолжал полет на высоте 2000 м по территории Болгарии в южном направлении.

В 8.14 два реактивных истребителя 4-й НАД ВВС Болгарии с аэродрома Доброславцы севернее Софии пытались принудить его следовать за собой на аэродром. Пассажирский самолет не выполнил требований экипажей истребителей и продолжал полет в сторону Греции. Несмотря на неоднократные предупреждения с КП дивизии о запрещении открытия огня по самолету, экипажи истребителей самостоятельно открыли вначале предупредительный огонь, а затем огонь на поражение. В результате чего самолет загорелся и упал в районе Петрич на болгарской территории в 10 – 15 км от болгаро-греческой границы. Экипаж и пассажиры погибли.

По докладу Гпавного Военного Советника сбитый самолет принадлежит государству Израиль. К месту падения самолета выехала правительственная комиссия Народной республики Болгария.

С нашей стороны 2-го июня сего года командованию армий стран народной демократии, в т.ч. и Болгарии, были даны через Главных Военных Советников рекомендации, – что в связи с изменившимися взаимоотношениями с Югославией, мы не рассматриваем ее как враждебную нам страну.

В связи с этим при нарушении воздушных границ югославскими самолетами огня по ним ИА и ЗВ открывать не следует. Вылетающим на перехват дежурным истребителям, при опознании югославских самолетов, эволюциями оказывать помощь в выходе на свою территорию или на ближайший аэродром для посадки...

Маршал Советского Союза С. Бирюзов».

За этим инцидентом последовали длительные судебные разбирательства, в ходе которых болгар обвинили в жестокости и несоблюдении Чикагской конвенции по гражданской авиации. Не были приняты во внимание обстоятельства, приведшие к столь трагической развязке, в частности – поведение капитана Хинкса, являвшегося опытнейшим пилотом и летавшим над Балканами в годы Второй мировой войны. В конечном итоге, болгарскую сторону признали виновной и обязали выплатить компенсацию родственникам жертв катастрофы...

Что касается самих болгарских летчиков, то их не наказали, но и не наградили. Оба продолжили службу и имели неплохой карьерный рост.

После этого инцидента, а также в свете новых реалий, болгары стали более осторожными с применением оружия против самолетов-нарушителей. Более частыми стали случаи завода на посадку чужих самолетов. Например, в один из дней 1958 г. летчики 3. Тодоров и Ц. Цеков перехватили и посадили на одном из аэродромов «иностранный самолет», экипаж которого потерял ориентировку... Несколько раньше пара в составе капитана Донгаджиева и лейтенанта Милкова на МиГ-15 перехватили югославский «Москито» летчика Сарделича и посадили его аэродром Доброславцы. Хотя Сарделич и совершал разведполет, однако было принято его объяснение о потере ориентировки, и вскоре югослав был отпущен домой.

Тем не менее, была одна категория нарушителей, против которых оружие применялось безоговорочно.

Прицеливание по АДА

Охотники за аэростатами

Помимо чужих самолетов, болгары организовали борьбу и с аэростатами, для чего привлекли как истребительную авиацию, так и зенитную артиллерию. В разных местах зенитчикам удалось сбить четыре АДА (автоматических дрейфующих аэростата). Успех сопутствовал и авиаторам.

Отличились действовавшие на МиГ-17ПФ летчики 19-го ИАП, который базировался на аэродроме Граф-Игнатиево. Первые победы были достигнуты в январе 1956 г. Боевой счет открыл командир 1-й АЭ полка капитан Тодор Трифонов, сбивший АДА с расходом 39 снарядов. Болгары утверждают, что это – первая победа над аэростатом– разведчиком, одержанная летчиками стран Варшавского Договора.

Неделю спустя, в ходе одного из вылетов, Трифонов сбил еще два «шара». Дело обстояло следующим образом.

В один из дней в полку шли полеты, как внезапно поступило сообщение о том, что над Болгарией проплывают несколько чужих аэростатов. Первая эскадрилья, в которой служил Трифонов, была приведена в готовность №1. По этому сигналу летчик быстро занял место в кабине своего истребителя, и вскоре его борт 412 пошел рулить на ВПП.

«Быстро выруливаю на «бетонку», – вспоминает Трифонов, – получаю разрешение и взлетаю курсом 62 градуса. Разведывательный баллон находится в 50 – 60 км западнее аэродрома. Высота его полета – более 13 000 м. Поступил приказ на взлет капитану Стоя ну Ангелову. Продолжаю набирать высоту, придерживаясь своего курса. На высоте 6000 м доворачиваю влево на курс 250р. В это время получает приказ на взлет и капитан Георги Антов. На высоте 8000 м прохожу над мощной облачностью. ... Вскоре нахожу разведбаллон. Нахожусь на высоте 15 500 м. Баллон значительно ниже меня. Штурман наведения дает мне отклонение 20 км. Жду еще 15 – 20 сек. и затем начинаю прицеливание. У меня уже есть опыт, и поэтому я не спешу с открытием огня. Баллон почти полностью перекрыл прицел, чье перекрестие расположилось несколько выше центра оболочки. Нажимаю спусковую скобу и выпускаю среднюю очередь. Снаряды попадают в верхнюю часть баллона, тот разрывается и исчезает.

Наблюдаю такое же белое облачко, как при уничтожении неделю назад первого разведаэростата. Нахожусь на высоте 14 300 м. Докладываю, что цель уничтожена и со снижением иду к аэродрому на посадку. Знаю, что метеоусловия в тот день были простыми, но, тем не менее, не расслабляюсь. Слышу, что в атаку пошел капитан Ангелов. Мысленно пожелал ему удачи. Время, отведенное на его атаку, прошло, но доклада о результатах не последовало. Получается, сорвалась атака. Ничего, может быть вторая. Нахожусь на высоте 9000 м. Вхожу в облака и в этот момент получаю команду: «121-й, Ваш курс 150, набор высоты. Наблюдаем баллон южнее Пловдива». Даю полные обороты, плавно увеличиваю скорость и перехожу в горизонтальный полет. Уточняю наиболее подходящую скорость и разворачиваюсь на курс 150°. Даю форсаж и перехожу в набор высоты. Капитан Ангелов докладывает, что посадку совершил. Значит, атака не удалась. Набрал уже 12 000 м. Обнаруживаю цель выше себя. Находится левее меня, я иду в набор высоты, намереваясь атаковать со стороны солнца. На 13 000 м начинаю выполнять плавный разворот и продолжаю набирать высоту. Уже взобрался на 15 200 м. Атакую. Вновь прицеливаюсь. Огонь – баллон исчезает».

Капитан Тодор Трифонов из 19-го ИАП, сбивший 4 АДА.

Летчики 19-го ИАП, одержавшие победы над АДА (слева направо): майор Сава Ненов, капитан Тодор Трифонов, капитан Мишо Стоянов, капитан Георги Антов

После такого успеха Трифонов вернулся на аэродром, где успешно совершил посадку. Здесь он предоставил свою машину в распоряжение капитана Георги Антова, командира одного из звеньев своей эскадрильи. У того, по техническим причинам, самолет был снят с боевого дежурства. Вскоре Антов тоже отправился на перехват АДА и сбил нарушителя со второго захода.

Победную точку удачного дня поставил начальник штаба эскадрильи капитан Мишо Стоянов, также уничтоживший аэростат, на что ему пришлось выполнить аж три атаки.

На следующий день успех сопутствовал командиру полка майору Саве Нецову. Он тоже сбил АДА, дважды атаковав его.

Итого, за десять январских дней 1956 г. летчики 19-го ИАП сбили шесть разведывательных аэростатов. Наиболее результативным оказался капитан Трифонов, одержавший три победы.

Он же подвел и победную черту в болгарской охоте на АДА, сбив 9 сентября 1956 г., в День Сентябрьского восстания, главный государственный праздник Болгарской Народной Республики, еще один аэростат. Успех достался трудно, был израсходован почти весь боекомплект – на аэродром вернулся всего с десятком снарядов. Более того, Трифонов так и не увидел, как сбил баллон. По его мнению, тот оказался многокамерным, а пробоины, проделанные снарядами в оболочке, в большинстве своем затягивались. И на аэродроме, по возвращению из вылета, доложил командованию о невыполнении задания. Тем не менее, его быстро успокоили: аэростат взорвался, а разведывательное оборудование попало в руки «компетентных органов». Более того, свидетелями успеха Трифонова были тысячи людей, собравшиеся на футбольном стадионе в г. Плевен на матч. События, разыгравшиеся в небе, оказались куда интереснее страстей вокруг кожаного мяча...

Здесь надо отметить, что, вопреки сложившемуся мнению, американские разведывательные аэростаты не выполнялись многокамерными, и заполнялись не гелием, а водородом. Расчет был простой: при повреждении снарядами оболочки гелий, просто, выйдет из нее и сам аэростат всего лишь приземлится, не повредив «ценной» начинки, в результате чего секретное оборудование с фотопленкой попадет в руки противника. Водородный же аэростат при попадании снаряда должен был взорваться, а упавшая с огромной высоты гондола с фотоаппаратурой превратиться в груду бесполезных обломков и осколков.

Уничтожением седьмого баллона и завершилась охота болгарских летчиков-истребителей на АДА. Трифонов же, записавший на свой счет четыре из них, стал наиболее результативным болгарским летчиком эпохи Холодной войны.

Константин Кулагин

Подготовка Военно-Морского флота Японии к войне. 1896 – 1904 гг.

Морской министр Японии контр-алмирал Ямамото Гомбей

После «Обновления» императора Мейдзи 1868 г. (также именуемого «революцией» или «реформами») Япония встала на путь европеизированного развития. Создание индустриальной экономической модели, принятие конституции и установление парламентской монархии помогли островной империи стать единственной державой на Дальнем Востоке, сохранившей независимость. Япония начала претендовать, наряду с европейскими державами, на участие в колониальном разделе мира. Промышленность нуждалась в привозном сырье и рынках сбыта, которые могли быть приобретены только силовым путем.

Успешно проведенные операции по установлению контроля над островами Рюкю и Формоза (Тайвань), позволяли рассчитывать на дальнейшие успехи. Война с Китаем 1894—1895 гг. дала половинчатый результат. Военная победа не получила дипломатического закрепления в результате демонстративного противодействия Франции, России и Германии. Вооруженные силы Японии (особенно флот), естественно, не могли сражаться с силами трех мощнейших европейских держав. Правящие круги, согласившись с предложенными условиями, начали подготовку к новому этапу борьбы. Необходимость обеспечить поддержку своих действий какой-либо из европейских держав, привела к сближению с Великобританией. Союз 1902 г. был обоюдовыгоден, так как, пользуясь военно-технической поддержкой, Япония обеспечивала соблюдение главного принципа британской политики – баланса сил, в регионе, где он оказался нарушен, в пользу одного из противников Великобритании – России.

Броненосец «Сикисима» ведёт огонь 10 августа 1904 г.

Верховным руководителем и главнокомандующим ВМФ, согласно принятой в 1889 г Конституции, являлся император Мейдзи. Ему напрямую подчинялись морской министр, бывший так же членом правительства и Верховного тайного совета, начальник Морского генерального штаба, которому в период военных действий подчинялся в оперативном отношении флот, и командующий флотом, имевший широкие права, вплоть до доклада непосредственно императору. В мирное время существовал Постоянный флот, включавший все боеготовые корабли. Перед боевыми действиями он переформировывался в Объединенный флот, разделявшийся на три эскадры. Расходы на строительство и боевую подготовку ВМФ утверждались парламентом по представлению премьер-министра.

Главным родом сил флота были надводные корабли. Ядро флота составляли эскадренные броненосцы. После окончания войны 1894—1895 гг. японский флот располагал всего двумя такими кораблями.

Еще один, но устаревшей конструкции, был получен как трофей. Разрабатывая перспективный план строительства флота, руководитель секретариата Морского министерства, а с 1898 г морской министр, контр-адмирал Ямамото Гомбей, исходил из ряда предпосылок. Ведущие европейские державы свои эскадренные броненосцы на Дальний Восток направляли только для выполнения конкретных задач на ограниченный период. Наиболее крупные и хорошо вооруженные британские корабли типа «Маджестик» (по английской классификации броненосцы 1 класса), при водоизмещении 15.000 тонн и вооружении 4 – 305 мм и 12 – 152 мм имели слишком большую осадку для прохода Суэцким каналом. Следовательно, они должны были идти вокруг Африки. Ни одна страна, кроме Великобритании, не располагала соответствующей системой снабжения и базирования для обеспечения эскадры, боевое ядро которой составят такие корабли. Таким образом, японский флот должен был иметь превосходство над стандартным соединением кораблей этого класса из четырех единиц.

Технический прогресс, особенно в бронировании, артиллерии и торпедном оружии, позволял создать сбалансированный по классам кораблей флот в пределах выделяемого финансирования. Для поддержки действий шести эскадренных броненосцев предполагалось построить соединение броненосных крейсеров (шесть единиц, по английской классификации броненосцы 2 класса), вооруженных скорострельной артиллерией и способных участвовать в бою главных сил. Соединения больших миноносцев (по английской классификации истребители миноносцев) должны были атаковать корабли противника в базах. Предусматривалось создание соответствующего материально– технического обеспечения и структуры базирования.

Так были сформированы основные положения перспективного плана развития флота, финансирование которого началось в 1896/97 финансовом году. Общие расходы за десятилетие составили 212.218.429 йен или 246.222.900 кредитных рублей. В 1896—1902 гг. на строительство броненосцев и крейсеров израсходовано 26.796.720 йен; миноносцев 13.728.065 йен, вспомогательных кораблей и судов 2.376.496 йен; на закупку артиллерийских орудий 2.177.633 йен. Бюджет русского Морского министерства в начале этого периода превышал японский в полтора раза, а в 1903/04 финансовом году более чем в три раза (59 миллионов золотых рублей против 38 и 108 миллионов против 30 соответственно).

Интересная подробность: Россия опосредованно оплатила подготовку Японии к войне! Это получилось потому, что для выплаты контрибуции (350 млн. йен, с учетом компенсации за Порт-Артур) в 1895 г. Китай взял у России кредит 150 млн. рублей. Расходы Японии на флот за десятилетие 1896—1905 гг. составили 212 млн. йен или 246 млн. рублей.

Крейсера «Ивате» и «Токива» (на залнем плане) после прибытия в Японию май 1902 г.

План разделялся на два этапа 1896 – 1902 и 1897 – 1905 гг. Всего планировалось строительство 4 эскадренных броненосцев, 4 броненосных, 4 бронепалубных крейсеров, 23 больших и 63 малых миноносцев. Позже вместо строительства всех бронепалубных были добавлены 2 броненосных крейсера. В течение десяти лет требовалось построить корабли общим водоизмещением 234.000 тонн. 90 % из них было построено иностранными (в подавляющем большинстве английскими) верфями. К 1 января 1904 года в составе флота находились: 6 эскадренных броненосцев не старше 10 лет, 1 трофейный китайский, 2 броненосца береговой обороны, 7 броненосных крейсеров (1 устаревший), 13 бронепалубных крейсеров (6 устаревших), 13 малых крейсеров (10 устаревших), 6 канонерских лодок (4 устаревших), 20 больших миноносцев, 90 малых миноносцев. В постройке находились 2 броненосных крейсера, 3 легких, 1 канонерская лодка, 3 больших и 3 малых миноносца. Дополнительно, в конце 1903 г, удалось приобрести в Италии еще 2 броненосных крейсера, от которых отказался заказчик – Аргентина.

Программа усиления российского Балтийского флота, из состава которого формировалась эскадра Тихого океана, утвержденная в 1895 году, предусматривала строительство 7 эскадренных броненосцев, 6 броненосцев береговой обороны, 2 броненосных, 11 бронепалубных крейсеров, 70 миноносцев. Принятая в 1898 г программа «Для нужд Дальнего Востока» предполагала дополнительное строительство 5 эскадренных броненосцев, 6 бронепалубных и 10 малых крейсеров, 30 больших миноносцев и 2 минных заградителей. Срок ее окончания – 1905 год.

На собственных верфях Японии осуществлялось строительство кораблей до бронепалубного крейсера включительно. Существенно усовершенствовалось производство котлов, машин, вспомогательных механизмов. Японские заводы к 1901 году освоили производство тонких броневых плит. В ограниченных количествах могли производиться все виды артиллерийских боеприпасов, торпеды и мины. Импортные закупки приходилось на артиллерию и корабельную броню большой толщины. Предметом особых забот был уголь, так как собственные месторождения стремительно истощались, и качество было слишком низким. Накопленного к началу войны запаса в 650.000 тонн, по мнению японского руководства, могло хватить только на первые месяцы. Своевременная помощь британского союзника, поставившего 500.000 тонн, помогла избежать топливного кризиса.

Комплектование кораблей личным составом производилось на основе закона о всеобщей воинской повинности. Специального предварительного отбора не делалось. Желающие могли поступить на флот юнгами, и далее, по достижении призывного возраста продолжать службу в качестве специалистов. Офицеров обучали в военно-морском училище в Этадзима 4 года. Зачастую окончившие училище отправлялись за границу для приемки строящихся кораблей, что позволяло пройти стажировку в иностранных флотах. Комплектование корабельных команд осуществлялось по потребности из имеемого в наличии контингента офицеров, старшин и матросов.

Образцом при разработке системы подготовки личного состава, как и во многом другом, послужил Королевский флот Великобритании. Обучение в школах специалистов носило практический характер, что особенно облегчалось наличием на подавляющем большинстве кораблей однотипной материальной части оружия и механизмов. При сдаче кораблей заводской командой матросы наблюдали за ее работой в период ходовых испытаний, а после приемки корабля действовали самостоятельно.

Тренировки артиллерийских расчетов производились с помощью специальных приборов. Отрабатывалась согласованность действий номеров расчета при условии развития максимально возможного темпа стрельбы. Стрельбы из малокалиберных вкладных стволов проводились по усмотрению командиров кораблей в удобное время. Раз в три месяца организовывались зачетные стрельбы практическими снарядами по щиту или местному предмету, соответствующему размерам корабля. Малокалиберные снаряды отпускались в неограниченном количестве, практические – не более 6 снарядов на ствол.

На сверхсрочную службу наиболее способных стремились привлечь высоким жалованием, заметно превосходившим возможное на гражданской службе. Продолжал существовать корпус резерва флота, чины которого сохраняли звания, полученные в период службы, и периодически привлекались для участия в маневрах. Им так же выплачивалось дополнительное вознаграждение. Эта система успешно показывала себя на ежегодных летних маневрах. В 1900 году в дополнение к 2.734 человекам, проходившим службу на флоте, было призвано из резерва 2.130 и 1.870 человек. Прибывший в этот период с перегонной командой (28% штатной) из Англии новейший броненосец «Сикисима» в течение двух суток был доукомплектован и присоединился к маневрам в качестве полноценной боевой единицы, что подтверждает его безаварийное плавание и успешное выполнение поставленных учебных задач.

Находившийся на режиме жесткой экономии средств российский флот мог находиться в кампании (т.е. иметь на кораблях полный комплект команды и готовые к действию орудия и механизмы) только четыре месяца в году и то не всем составом. Практические плавания, артиллерийские учения и маневры осуществлялись редко, нерегулярно, и не всегда в полном составе соединений. Ощущалась большая нехватка в офицерском, старшинском и матросском составе, особенно в специалистах. Запасные чины современной техники не знали, и к каким-либо сборам не привлекались.

Действия флота, в рамках «Оперативного плана войны с Россией», разработанного в декабре 1903 года, должны были обеспечивать захват экспедиционными силами армии Кореи, чему отдавался безусловный приоритет. Только что назначенный командующим Объединенным флотом адмирал Того Хейхатиро и его штаб считали такой подход не совсем удачным, так как инициатива предоставлялась противнику. Они считали главной целью кампании на море разгром противника в генеральном сражении, навязать которое русским, при их ожидаемой пассивной тактике максимального сбережения сил, было довольно сложно. Того выбирал между предложениями закупорить проход в Порт-Артуре брандерами и тем самым заблокировать русскую эскадру на внутреннем рейде, или атаковать ее большими миноносцами на внешнем рейде. В любом случае внезапный удар по Тихоокеанской эскадре позволял надежно обеспечить высадку экспедиционных сил армии в Корее.

Истребитель «Асасио» 1903 г.

За неделю до начала боевых действий был выбран второй вариант и направлен на утверждение начальника Морского генерального штаба адмирала Ито Юуко. План был утвержден. Поступившее предложение: атаковать русские корабли главными силами флота на следующее утро после ночной атаки миноносцев, первоначально было отклонено Того, справедливо опасавшимся огня береговых батарей. Позже МГШ принял компромиссное решение: атаку проводят миноносцы, а главные силы обеспечивают их действия.

Генеральное сражение японцы представляли себе следующим образом. Ночные атаки миноносцев по соединению противника, днем в бой вступают главные силы, а завершат сражение (уничтожая остатки сил противника или прикрывая отход своих главных сил) опять-таки миноносцы. Был разработан ряд тактических построений, как собственно японского происхождения («тактика окружности»), английского («палочка над Т»), так и гибридного («тактика Ь>). Общая идея – поставить противника в невыгодные для ведения боя условия, при концентрации огня своих соединений на выбранных целях. Практического применения эти идеи так и не получили, хотя и использовались при составлении инструкции перед сражениями главных сил.

Подготовка японского Военно-Морского флота к войне носила целенаправленный и систематический характер. Выработав требования к численному составу и тактико-техническим элементам кораблей флота, рационально использовав имеющиеся средства для создания материально-технической базы и подготовки личного состава, Япония в желаемый срок получила требовавшуюся высокоэффективную военную силу, обеспечившую достижение поставленной цели – победы в войне.