Текст книги "Арсенал-Коллекция 2015 № 05 (35)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Кабина экипажа (4 чел.) находится над грузовой гондолой, но для штурмана предусмотрено второе рабочее место в нижней носовой части гондолы – он находится здесь при осуществлении парашютного десантирования и других операций, требующих хорошей видимости земли.

В хвостовой балке находится пассажирская кабина (tail compartment) длиной 13,40 м, высотой 1,83 м и шириной 2,59 м. Она рассчитана на размещение 42 пассажиров. В её хвостовой части имеется туалет. Кабина снабжена аварийными выходами. В нормальных условиях доступ в пассажирскую кабину осуществляется из грузовой.

Кабина экипажа «Беверли»

Малый грузовой отсек (в хвостовой балке) «Беверли»

Основной грузовой отсек «Беверли»

Грузовой люк и откидная рампа «Беверли»

В технологическом отношении фюзеляж состоит из четырех отсеков: носового, грузовой гондолы, отсека кабины экипажа и хвостовой балки.

Крыло свободнонесущее двухлонжеронное, состоящее из четырех частей: двух внутренних секций и двух внешних. Профиль RAF 34 большой относительной толщины. Консоли трапециевидные в плане, с хордой 7,84 м у фюзеляжа и 3,20 м у законцовок. Угол поперечного V для внутренних секций составляет 0°54', для внешних – 3°54'.

На передней кромке внутренних секций крыла установлены мотогондолы, на заднем вспомогательном лонжероне – закрылки системы NACA (модифицированная система Фоулера) с электроприводом. Снизу к внутренним секциям крыла крепятся основные стойки шасси. Благодаря достаточно толстому профилю в носках внутренних секций (перед передним лонжероном) расположены различные агрегаты, а также масляные баки и радиаторы.

На заднем вспомогательном лонжероне внешних секций крыла подвешены элероны системы «Фрайз». Привод управления элеронами снабжен гидравлическими бустерами «Фейри». Площадь каждого закрылка – 17,50 кв. м, элерона – 7,80 кв. м. Передняя кромка крыла имеет противообледенительную систему (теплоноситель – горячий воздух).

Хвостовое оперение состоит из стабилизатора и двух килей. Консоли стабилизатора двухлонжеронные. Угол поперечного V составляет 7°34'. Размах стабилизатора – 15,10 м. Руль высоты состоит из двух половинок, снабженных триммерами.

Кили прямоугольной формы укреплены на законцовках стабилизатора. Конструкция килей, как и рулей направления – двухлонжеронная. Приводы рулей высоты и направления снабжены гидравлическими бустерами. Передние кромки стабилизатора и килей оборудованы воздушной противообледенительной системой.

Шасси состоит из носовой и двух основных опор. Носовая опора двухколесная управляемая (привод поворота гидравлический, углы поворота – до 45” вправо и влево), с пневматиками «Данлоп» и амортизаторами «Локхид» (британская фирма, не имеющая ничего общего с американским «однофамильцем»). Основные тележки шасси четырехколесные, с пневматиками «Данлоп», гидравлическими тормозами той же фирмы, гидропневматическими амортизаторами «Локхид» и антиблокировочной системой «Максарет». Тележки крепятся вертикальными стойками к крылу и горизонтальными подкосами – к фюзеляжу. База шасси составляет 10,18 м, колея – 8,74 м.

Силовая установка состоит из четырех 18-цилиндровых двухрядных радиальных моторов воздушного охлаждения «Бристоль» «Центаурус» 173 с односкоростными механическими нагнетателями. Взлетная мощность мотора – 2850 л.с. при 2800 об./мин, максимальная – 2390 л.с., номинальная продолжительная – 1720 л.с. Воздушные винты – четырехлопастные изменяемого шага реверсивные «Де Хэвилленд Хайдроматик» диаметром 5,03 м. Винты снабжены электрической противообледенительной системой.

В каждой консоли крыла расположены по четыре топливных бака, причем баки №№ 1 и 2 (считая от фюзеляжа) оборудованы противопожарными устройствами, а № 2 – протестированы. Небольшие баки №№ 3 и 4 не защищены. Общая емкость топливной системы – 31300 л. Заправка осуществляется централизовано под давлением. Заправочные горловины находятся на горизонтальных подкосах шасси.

«Блэкберн» «Беверли» С Mk. 1

Двигатели «Бристоль» «Центаурус»

«Блэкберн» «Беверли» С Мк.1

Размах крыла, м

49,38

Длина самолета, м

30,30

Высота, м

11,71

Площадь крыла, кв. м

270,90

Масса, кг:

пустого самолета

35 970

максимальная взлетная

61 300

Скорость, км/ч:

максимальная

385

крейсерская

360

экономическая

310

Скороподъемность у земли, м/с

3,90

Потолок, м

4875

Дальность полета с грузом 13200 кг, км

2100

«Беверли» на Ближнем Востоке, середина 1960-х годов

Игорь Борисенко

Лучший «улов» у берегов Рыбачьего

Немецкий конвой под прикрытием дымовой завесы на входе в Петсамо-фьорд

Если посмотреть на самый северный фланг советско– германского фронта, в Заполярье, то можно увидеть, как полуостров Рыбачий нависает над финским заливом Петсамонвуоно. В этом фьорде находился порт Лиинахамари – конечная точка долгой линии снабжения, по которой немцы могли быстрее всего доставить припасы своим горным стрелкам, в 1941 г. стремившимся к Мурманску. До войны подобная ситуация предполагалась советской стороной, поэтому на полуострове Средний (западная часть Рыбачьего) была сооружена батарея морских 130-мм орудий, получившая номер 221. Считалось, что ей по силам будет воспрепятствовать проходу кораблей и судов внутрь фьорда. Тем самым снабжение по морю противника, вторгшегося в советское Заполярье, станет невозможным. К сожалению, позиции орудий были устроены не лучшим образом, да и эффективность обуховских пушек времен Первой мировой оставляла желать лучшего. С первых же часов войны батарея вступила в бой. Увы, несмотря на победные реляции, первые стрельбы по ушедшему из залива Петсамо финскому рыболовному траулеру «Виена» оказались безрезультатными.

9 июля 1941 г. немцы смогли успешно провести в Лиинахамари первый конвой из четырех норвежских каботажников. Советские артиллеристы постоянно находились под прессингом с воздуха. По ним работали «штуки» из LG 2 – вероятно, самые серьезные противники, доказавшие свою эффективность тем, что после нескольких ударов и потерь в материальной части и персонале, 221-я батарея 19 июля получила приказ не открывать огня по судам, идущим в Петсамо. Орудия берегли на случай отражения возможного немецкого десанта на Рыбачий. В результате, за 1941 г. лишь одно судно получило незначительные повреждения от артиллерийского огня, но стреляли по ним не морские артиллеристы, а пушкари из сухопутной батареи (после блокады полуострова на нем осталось несколько батарей 104-го пушечно-артиллерийского полка).

Схема расположения береговых батарей в районе полуострова Средний

В 1942 г. батарею №221 постепенно переместили на новые, лучше прикрытые и замаскированные позиции, добавили зениток. Однако, к тому времени немцы приняли эффективные меры для противодействия, установив в Петсамо-фьорде две своих батареи – одну из трофейных французских 155-мм пушек в глубине залива и одну из 150– мм пушек на входе в него, на полуострове Нурменсетти. 27 марта советская батарея одним орудием – последним, остававшимся на старой позиции – впервые в новом году открыла огонь по противнику. Целью были позиции, строящейся на мысе Романов третьей немецкой батареи. Было сделано 42 выстрела; немцы отвечали огнем из глубины Петсамо. С советской стороны в бой вступала также одна батарея 104-го ПАП. Никаких результатов стрельбы не принесли ни одной стороне, но это был первый звоночек. Орудие 221-й батареи вскоре перенесли на новую позицию. 24 апреля состоялся первый с 1941 г. обстрел немецкого конвоя. Хотя никаких потерь противник в тот раз не понес, важно было начать. Уже скоро пришли и реальные результаты: 26-27 мая был сначала поврежден, а потом добит норвежский теплоход «Вардё», ставший первым успехом советских артиллеристов.

Летом на помощь батарейцам прибыло первое значимое подкрепление (до этого полуостров усиливали только зенитками) – баржи доставили три новых 130-мм орудия батареи №140, ранее стоявшей под Мурманском. В начале года это подразделение поучаствовало в боях в районе Ура-губы. Теперь огневая сила полуострова Средний увеличилась вдвое. Плюс к этому, добавилась батарея современных 100-мм орудий на мысе Пумманки. Все артиллерийские батареи флота в этом районе объединили под управлением 113-го отдельного дивизиона.

Противник тоже не дремал. К осени 1942 г. его потенциал по ведению контрбатарейной борьбы намного вырос. В течение года немцы установили на входе в залив еще одну батарею 150-мм орудий (с правой стороны от устья, на мысе Романов). Первый раз она вступила в бой 5 октября 1942 г., одним махом выпустив 400 снарядов по советскому берегу! Это стоило нашим одной выведенной из строя пушки, 6 убитых и 10 раненых. Кроме того, рядом с поселком Лиинахамари с марта проводились работы по устройству крупнокалиберных чешских орудий (210 мм). Два из них осенью тоже могли принимать участие в обстрелах.

Артиллеристы береговой батареи №221 на позиции

«Раумбот» из состава 5-й флотилии моторных тральщиков у побережья Северной Норвегии

Малый охотник Северного флота, 1942 г.

Таким образом, бои на этом удаленном от мест основных событий советско-германского фронта участке шли упорные и кровавые. В тяжелых условиях, при фактическом превосходстве противника в орудиях и авиации (хотя последняя появлялась над Рыбачьим намного реже, чем в 1941 г.), артиллеристы Северного Оборонительного Района (СОР) смогли повредить еще два боевых корабля противника: быстроходную десантную баржу F-116 и моторный тральщик R-151. Обоих могли бы их и потопить, но тут сказалась малая мощность советских боеприпасов. Тральщик, не смотря на прямое попадание и пробоину, с помощью буксира смог дойти до мели в Петсамо-фьорде, получившая же два снаряда баржа справилась с повреждениями своими средствами.

И вот, наконец, наступило 30 ноября 1942 г., когда на входе в залив Петсамо произошел, пожалуй, самый знаменитый и результативный в тех краях бой за всю войну. Никогда раньше и никогда потом батарейцы не могли похвастаться подобными успехами.

Нужно упомянуть, что главной предпосылкой для него стало одно важное условие: минная постановка катеров МО. Невозможно сказать, какие именно мины сработали, потому что заграждения ставились два раза. Первый раз, 5 ноября, шесть катеров поставили 12 мин типа КБ-3, во второй раз, 12 ноября, девять «мошек» в трех группах выставили 18 мин такой же системы. Как это явствует из последующих событий, катерники оба раза промахнулись и ставили свои минные поля не в точности на входе в залив, а восточнее и северо-восточнее него.

Все началось с того, что в половину первого дня Киркенес покинули пароходы «Ганс Рикмерс» (5226 брт) и «Вестзее» (5911 брт) в сопровождении пяти моторных тральщиков 5-й флотилии. Командовал «парадом» лейтенант цур зее Пингель на R-173. R-162 с выставленным тралом шел впереди пароходов, следующих за ним в кильватере. В 16:25 левым тралом R-162 подсек мину, из-за чего конвой произвел маневр уклонения. В процессе перехода моряки видели, что на входе каждого фьорда стоит очень сильный морозный туман, тогда как в море было ясно и господствовала хорошая видимость.

Затем, на траверзе Нурменсетти, конвой угодил в особенно плотный туман. Визуальный контакт между пароходами и эскортными кораблями прервался. R-162 в 14:55 уже повернул на вход в Петсамонвуоно, а следовавший за ним «Ганс Рикмерс» продолжил идти дальше восточным курсом, пока, вскоре после прохода мыса Романов, внезапно не вышел из тумана и не был обстрелян советскими батареями. Чуть ранее R-173, который занимал место в ордере конвоя на левом фланге, со стороны моря, повернул направо, чтобы двигаться в залив и встретился с «Вестзее». От его капитана командир тральщика узнал, что «Ганс Рикмерс» впереди продолжает идти прежним курсом. Пингель бросился догонять пароход, однако было поздно. Со Среднего начался прицельный обстрел (до того советские батареи вели заградительный огонь по входу в залив). Повернув и медленно двигаясь на запад, R-173 прикрыл пароходы дымом, одновременно дав приказ обоим возвращаться в Киркенес. Суда повернули на обратный курс, но при входе в полосу тумана флагман конвоя опять потерял из вида своих подопечных.

Пароход «Трелион» (с 1938 г. – «Ганс Рикмерс»)

Пароход «Эренфельс» (с 1932 г. – «Вестзее»)

Моторный тральщик R-162

Начало тумана. Так как он наиболее плотно стоял у поверхности воды, пароходы потеряли МТЩ. Последние тоже больше не могли видеть пароходы

К сожалению для Пингеля, капитан «Рикмерса» проявил самоуправство и пошел в предполагаемом направлении входа в Петсамо-фьорд, а не обратным путем. Напрасно R-173 дожидался у западной границы тумана.

В 17:45 под носовой частью своевольного парохода прогремел взрыв. Судно тут же объяло пламя – груз соломы горел очень хорошо. Капитан «Ганса Рикмерса» все еще пытался на медленной скорости найти вход во фьорд. Нос парохода погрузился, винты наполовину торчали из воды, и судно двигалось плохо. В результате, к шести часам вечера оно село на мель северо-западнее входа в залив, после чего подверглось жестокому обстрелу с советских батарей. Экипаж покинул пароход. В этот момент к нему подошел R-162, который тем временем успел дойти до Лиинахамари, подождать остальных и вернуться обратно к входу в фьорд. Тральщик встал у борта парохода, и тут капитан вновь принялся проявлять самостоятельность. Он отказался покинуть судно, так как еще надеялся его спасти. Тогда тральщик, сняв часть вооружения и секретных бумаг, отбыл за буксирной помощью. Комендант порта Лиинахамари немедленно послал к месту катастрофы сторожевик «Алане» и финский буксир «Суурсаари». Последний подошел к сильно горящему пароходу и пытался завести буксирные концы. К тому времени пламя объяло всю носовую часть, от дыма ничего не было видно, в машинное отделение просочилась вода, а снаряды советских пушек ложились все ближе. В такой ситуации капитан торговца, наконец, приказал покинуть судно. Экипаж сел в три лодки и направился к берегу. Одна лодка пристала на батарее Нурменсетти, у туманного колокола Келло. При выходе на берег боцман упал в воду и утонул. Остальных тут же начали искать многочисленные патрули, однако некоторых нашли только на следующий день, в результате два человека замерзли насмерть, у одиннадцати были обморожения.

У брошенного парохода дала течь разбитая снарядами корма, после чего судно сползло с мели и оно стало дрейфовать на северо-восток. По мнению немцев, им самим пришлось потопить его своей артиллерией – с мыса Романов, после того, как попытки спасти пароход со стороны буксира «Суурсаари» не удались. Перед этим к тонущему судну подходили R-162 и R-161, чтобы удостовериться, что никого на борту не осталось. К тому времени горела даже краска на бортах, так что любые попытки спасения определенно не стоили риска. В 23:30 судно утонуло.

В 18.03 «Вестзее» также угодил на мину. В результате подрыва, носовая часть судна загорелась с выделением большого количества дыма, попытки потушить пожар провалились. Капитан пытался на полном ходу направить судно к берегу, но через пятнадцать минут пароход попал на вторую мину, а еще через пятнадцать – на третью. «Вестзее» накренился так, что леера были в воде; корма погрузилась, а нос горел, машина встала. Капитану пришлось отдать приказ покинуть судно. В небо выстрелили ракету, после чего к гибнущему пароходу подошел R-173. Встав у борта, тральщик начал принимать людей. Кроме погибшего солдата из зенитной команды и выброшенного первым взрывом за борт кока, спасти удалось всех. Когда тральщик отходил, судно уже погрузилось кормой до верхней палубы. Как думал командир конвоя, даже если оно не утонет, его вскоре снесет на противолодочное минное заграждение. Однако, груз соломы не давал судну утонуть окончательно, и оно быстро сдрейфовало на север. Его тоже пришлось добивать собственной артиллерией (с полуострова Нурменсетти). Только в шесть утра 1 декабря пароход наконец затонул севернее входа во фьорд.[* Интересно было узнать состав команд на погибших пароходах – он оказался поистине интернациональным! На «Вестзее» из 36 человек имелось 3 датчанина, 1 финн, 4 голландца и 2 француза, остальные немцы. На «Гансе Рикмерсе» из 34 человек четверо были французами, причем трое из них угодили в лазарет.]

Сверху: R-1 73 повернул во фьорд и наткнулся на «Вестзее». R-162 оторвался. Снизу: Видимость улучшилась. R-173 удалось вынудить пароходы повернуть и поставить дымовую завесу. Петсамо-фьорд, как и раньше, в тумане

Сверху: R-173 еще раз увидел пароходы на западном курсе, но потом потерял их в тумане. Снизу: R-173 обнаружил перед дымзавесой сигналы бедствия и пошел к горящему «Вестзее»

Советская артиллерия, по мнению немцев, выпустила около четырех сотен снарядов по конвою, входу в гавань и батареям. Временами немецкие пушки брали своих советских визави под обстрел, расстреляв около полутысячи снарядов, из них более половины осветительных.

С советской стороны в начале боя было перепутано направление движения конвоя (что неудивительно, принимая во внимание нелепые эволюции немцев). Считалось, что он покидает Петсамо. Все началось с того, что в 16:28 в направлении залива Петсамонвуоно якобы были услышаны пароходные гудки. Через полчаса начальник штаба СОР приказал обстрелять пристань Лиинахамари и вход во фьорд. В то же время, было объявлено, что в район вышли советские катера (морские охотники и торпедные катера), так что прожекторам светить запрещалось.

В 17:08 батареи №221 и №232 открыли огонь по входу в залив. Батарея №140 не стреляла, так как с ней не было связи. По той же причине с нее продолжал светить прожектор, который вскоре обнаружил транспорт противника на дистанции всего 52 кабельтовых – необычайно близко по сравнению с предыдущими боями. В тот же момент был открыт огонь, по транспорту же стала целить и 221-я батарея.

Почти сразу транспорт стал делать поворот на север, затем в него было замечено три попадания, от которых на корме начался пожар. В 17:25 он скрылся в снежном заряде и тумане. Тем не менее, сквозь пелену временами проглядывало пламя, по которому еще немного продолжала стрелять батарея №140. Видимость к тому времени упала до 20 кбт. На тот момент тремя советскими батареями было израсходовано почти полторы сотни снарядов.

Только в 20:26 с поста СНиС снова увидели горящий транспорт, между ним и заливом Петсамонвуоно курсировали катера. Начальник штаба приказал батареям №221 и №232 выпустить по 30 снарядов для создания неподвижной огневой завесы, а третьей батарее стрелять по горящему транспорту – причем для нее расход боезапаса был не ограничен. Приказание было выполнено почти сразу, причем снежный заряд к тому времени прошел и со 140– й батареи увидели сразу два горящих транспорта! Один находился в 64, другой – в 97 кбт. Тот, что был ближе, подвергся обстрелу и в течение ближайших десяти минут получил два прямых попадания. Горящим, он зашел за мыс Кяскюниеми. Тем не менее, уже после этого наблюдатели видели еще одно попадание, через пять минут за ним последовало еще один, и сразу – сильный взрыв. В 21:00 судно, оцененное в 6000-8000 т водоизмещения, якобы затонуло.

Пароход «Вестзее»

Немецкий транспорт, укрытый дымовой завесой

В это время начал сказываться ответный огонь немецких батарей. Вскоре после зафиксированной первой победы снаряд противника попал в бруствер первого орудия батареи №140. Оно замолчало.

К 21:17 второй горящий транспорт находился на прежнем месте, на запад от Среднего, на дистанции 97 кбт. Противник пустил с берега две красные ракеты, а через полчаса открыл огонь по своему судну осветительными снарядами. Примерно тогда же в заливе Етелямуки был обнаружен еще один горящий транспорт. Хотя сначала начштаба СОР отдавал приказ не стрелять, он быстро переменил решение. 140-я батарея должна была обстрелять то судно, которое горело на западе, а 221-я – взять под огонь транспорт в Етелямуки. Приказ тут же выполнили, почти сразу наблюдая попадание снаряда с 140-й батареи в цель. Затем на батарее случилось неполное сгорание пороха на орудии Ng2. Противник к тому моменту вел интенсивный огонь по тому же транспорту, а также огневым позициям наших батарей. В 22:41-22:50 советские артиллеристы прекратили огонь. Горящий транспорт несло ветром на север. Вскоре после 23:00, когда транспорт приблизился на 62 кбт, начштаба дивизиона приказал снова открыть огонь. За 15 минут по нему было достигнуто еще пять попаданий, после чего судно взорвалось с большим пламенем и разломилось на две половины. Носовая часть затонула сразу, а кормовая – через четверть часа.

Без пяти минут полночь батарея №232 открыла огонь по горящему транспорту, находящемуся в 82 кбт. от нее. Вскоре после полуночи огонь открыла 140-я батарея (на ней вернули в строй первое орудие). 232-я батарея периодически прекращала стрельбу и вновь начинала ее. Постепенно горящий остов приближался к советскому берегу, и в 02:39 был зафиксирован на дистанции 50 кбт. К тому времени в него попали восемь раз. То, что осталось от судна, приблизилось к острову Хейнесаари. Когда по нему стали стрелять немцы с мыса Романов, командующий СОР велел стрелять только в том случае, если транспорт снова начнет удаляться. В 05:32 судно скрылось за Хейнесаари, пожар потух – оно наконец затонуло.

В качестве результата 113-му Отдельному артиллерийскому дивизиону записали три утопленных транспорта: 6000-8000 т, 10000 т и 5000-6000 т соответственно. Расход боеприпасов был рекордным, особенно на 232-й батарее, где потратили 267 фугасных снарядов. 140-я выстрелила 108 фугасных и 73 осколочно-фугасных, 221-я – соответственно 8 и 113. Противник, как считалось, выпустил по огневым позициям 140-й батареи 287 снарядов, по 221-й батарее – 200 снарядов. Прожекторам досталось всего 29 штук. Еще 82 были отправлены немцами по своим пароходам. Ущерб ограничился повреждением одного прожектора – счет был явно в нашу пользу, причем с большущим перевесом.

Расчет 130-мм орудия ведет огонь (снимок сделан на батарее №39 под Одессой летом 1941 г.)

130-мм орудие батареи №221 на полуострове Рыбачий (современное состояние)

Таким образом, два на первый взгляд отрицательных фактора сыграли на руку советской стороне. Во-первых, густой туман, обычно укрывавший противника и помогавший ему пробраться во фьорд вне поля зрения наших артиллеристов, теперь заставил ошибаться капитанов вражеских судов. Во-вторых, постановка минного поля в стороне от обычных маршрутов позволило ему как бы оставаться «в засаде». Если бы мины очутились там, где надо, постоянно работавшие тральщики смогли бы вытралить их. В крайнем случае, на них подорвался бы какой-нибудь мотобот из числа ежедневно сновавших на батарею на полуострове Нурменсетти и обратно, либо немцы просто закрыли бы судоходство на время основательного траления. В любом случае двух утопленных крупных пароходов в этом случае не случилось бы.

Может показаться, что особых заслуг в данной победе у артиллеристов нет, но это не так. Случись все это далеко у вражеского берега – конвой просто не пошел бы дальше при такой отвратительной видимости. Плюс, даже подорвавшиеся на минах суда, скорее всего, затащили бы в порт буксирами и смогли бы посадить на мель где-то в гавани, чтобы потом залатать, поднять и увести. Стрельба артиллеристов – даже если принять, что реально они не смогли нанести снарядами фатальных повреждений и все сделали мины – не позволила немцам организовать полноценные спасательные работы. Поэтому заслуга в большой победе несомненна как у катерников, так и у артиллеристов.

Мирослав Морозов

Действия на коммуникациях «Оси» на Черном море в кампанию 1944 г.

Эвакуация немецко-румынских сил из Одессы

Ситуация, сложившаяся к началу 1944 г. на черноморских коммуникациях «Оси», была довольно напряженной. Это определялось, с одной стороны, значительной ролью, которую играли морские перевозки в снабжении войск противника на южном крыле советско– германского фронта (в первую очередь, изолированной в Крыму 17-й немецкой армии), с другой – недостаточной численностью судового состава, который лишь с предельным напряжением мог справиться со всеми поставленными задачами. К 1 января противник располагал 16 крупными транспортными судами (более 500 брт каждое), 71 БДБ и более чем сотней теплоходов[* Здесь и далее под теплоходами понимаются суда каботажного и речного плавания (как правило – дунайские).], буксиров и лихтеров. В I квартале немцы ввели в Черное море через Босфор два крупных сухогруза, а также три судна (в том числе два типа КТ) с Дуная. В то же время один транспорт убыл в Эгейском море, а другой погиб на собственном минном заграждении недалеко от Севастополя. Таким образом, к началу операции по эвакуации из Крыма 17-й армии противник располагал 19 крупными транспортами, количество же малых плавсредств, по сравнению с началом года, практически не изменилось. В частности, за это время было потеряно только две БДБ, что заметно уступало потерям в IV квартале 1943 г. Во второй половине марта при отступлении из низовий Днепра немцы лишились девяти буксиров, 15 речных лихтеров и двух шаланд, в начале апреля, при эвакуации Одессы – трех морских и семи речных лихтеров, что легко компенсировалось за счет привлечения к перевозкам новых плавсредств с Дуная.

Эвакуация 17-й немецкой армии из Крыма, продолжавшаяся с 13 апреля по 12 мая 1944 г., стала, пожалуй, самой знаменитой и, в то же время, самой кровавой страницей в истории немецкого транспортного флота на Черном море. В течение этого месяца противник потерял, главным образом – от ударов ВВС ЧФ, восемь крупных судов, а еще четыре получили тяжелые повреждения. Серьезные потери понес и малый флот – погибли три БДБ, а восемь были вынуждены стать в продолжительный ремонт. По далеко не полным данным, также были потеряны два теплохода, крупная парусно-моторная шхуна, восемь буксиров и 25 лихтеров. Тем не менее, после изгнания оккупантов из Одессы и Крыма, потребность в морском транспорте для немецкого командования резко сократилась, в связи с чем оно уже во второй половине мая – начале июня перевело ряд судов из Черного моря в Эгейское. Этим путем театр покинули пять крупных транспортов (в т.ч. четыре типа КТ), два теплохода, малый танкер, восемь парусно-моторных шхун и два буксира. Следует отметить, что ряд судов, включая танкер «Эльбинг» (быв. итальянский «Селено») и два транспорта типа КТ не были пропущены турками. Отвечая на изменения военно-политической обстановки в Европе, 15 июня турецкое правительство закрыло проливы для прохода немецких судов, а 2 августа разорвало дипломатические и экономические отношения с Германией. В конце августа – начале сентября все восемь остававшихся на черноморском театре крупных транспортов и танкеров «Оси» стали советскими трофеями, мелкие суда были частично уничтожены, частично захвачены на Дунае.

Объем грузоперевозок, шедших в течение I квартала по вражеским коммуникациям, распределялся далеко не одинаково. Малые плавсредства и БДБ в основном использовались на коммуникациях Дунай-Одесса-Николаев и Одесса-Севастополь, в то время как крупные суда – на линии Констанца-Севастополь. Тем не менее, перевозки на малых плавсредствах имели большое значение, поскольку на них в основном перевозились войска и военная техника, в то время как на крупных судах – продовольствие, боеприпасы и топливо. В январе морем было перевезено 65,2 тыс. т грузов (см. таблицу), в т.ч. 33,2 тыс. т в Крым, что совершенно не удовлетворяло заявки 17-й армии. В следующем месяце за счет большей интенсивности перевозок в Крым удалось доставить 52,3 тыс. т грузов. При этом с 7 февраля из Одессы началась переброска вооружения и техники (большая часть личного состава доставлялась авиатранспортом) 73-й пехотной дивизии. Вследствие этого, помимо снабженческих грузов, в этот месяц морем на полуостров были доставлены 3531 солдат, 147 автомашин и 67 орудий. С 4 марта за ними последовала техника и сопровождающий ее персонал 111-й пехотной дивизии. В общей сложности, в этом месяце морским путем в Крым прибыло 6920 солдат, 20 штурмовых и 79 полевых орудий, 287 автомашин. Стоит отметить, что к 5 апреля, когда прекратила существование коммуникация Одесса-Ак-Мечеть, в Одессе еще находились примерно 2350 солдат, ожидавших отправки в Крым морским транспортом.

Катера типа KFK в одном из портов Крыма, 1944 г.

Командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С. Октябрьский

«Адмирал Черного моря» вице-адмирал Гельмут Бринкман на борту румынского эсминца типа «М»

Перевозка грузов транспортным флотом «оси» на Черном море с января по апрель 1944 г. (в тыс. т)

Месяц

в Крым: из рум. портов + из Одессы

из Крыма

из портов зап. побережья в Одессу

из портов зап. побережья в Николаев

из портов зап.побережья через Босфор

между портами Крыма

между портами зап.побережья Черного моря

Всего

январь

21,5 + 11,8

8,5

5,5

1,7

3,5

0,4

12,3

65,2

февраль

40,8 +11,5

13

3,7

0,8

1,4

1,1

8,4

80,8

март

29,2 + 16,4

12,7

26

1

–

1

19,9

106,1

апрель

13,2 + 3

4,5

0,5

–

1,4

1,1

53

76,9

В то же время, в марте общий объем перевозок снабженческих грузов сократился до 45,6 тыс. т. Это произошло вследствие вынужденного отвлечения части тоннажа на эвакуацию немецких войск из устья Днепра и Южной Украины, что заставило с 20-го числа перевести на эту линию дополнительно пять транспортов, шесть теплоходов и такое же количество морских лихтеров. С 6 апреля была объявлена эвакуация Одессы, для чего были задействованы, помимо уже привлеченных судов, 11 БДБ. К 9 апреля – последнему дню операции – их число было доведено до 27. Благодаря этому немцам удалось вывезти из Николаева в течение марта 5,3 тыс. тонн (потери в портах и на погибших судах составили 1,8 тыс. т), из Одессы – 14,3 тыс. т в марте и 48 тыс. в апреле. Помимо этого, из Одессы морем было вывезено 8563 раненых и 10 965 лиц гражданского населения (главным образом, сотрудников немецких вспомогательных служб и фольксдойче).

13 апреля, после прорыва советскими войсками вражеских оборонительных позиций на Сиваше и Перекопе, была объявлена эвакуация 17-й армии. В этом месяце на полуостров было доставлено только 16,2 тыс. грузов, 1912 солдат, 26 орудий, 10 автомобилей, зато вывезено 83,4 тыс. человек (18,3 тыс. немецких, 26 тыс. румынских и 0,7 тыс. словацких солдат, 7,8 тыс. раненых, 8,1 тыс. вольнонаемного состава, 15 тыс. хиви и солдат восточных формирований, 4,2 тыс. военнопленных, 3 тыс. гражданского населения). После выполнения первого этапа эвакуации наступила пауза, поскольку Гитлер считал, что небольшими силами 17-я армия сможет удерживать «крепостной район» Севастополя длительное время, подобно тому, как это делали советские войска в 1941-1942 гг. Поэтому в начале мая вывозились только ненужные тыловые части – с 1-го по 8– е число включительно из Крыма морем было вывезено всего лишь около 9,5 тыс. человек и 1,4 тыс. т технического имущества. В то же время, для пополнения 17-й армии этим же путем было доставлено 1550 солдат, 11 штурмовых и 49 полевых орудий, 8 тыс. т грузов, в т.ч. 5,3 тыс. т боеприпасов. Тем не менее, этих подкреплений оказалось недостаточно, чтобы предотвратить прорыв немецких позиций в ходе штурма 7-8 мая, вследствие чего в ночь на 9-е Гитлер дал разрешение на полную эвакуацию.