Текст книги "Техника и вооружение 2007 07"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

В междубортном пространстве в районе ракетного отсека вместо ЦАЗ и цистерн замещения веса ракет были сформированы две цистерны кольцевого зазора (ЦКЗ) и две цистерны замещения отрицательной плавучести ракет (ЦЗОПИ). Перед стартом вода из соответствующей ЦКЗ насосом 6МВх2 перегонялась в «свою» шахту, после чего давление в шахте выравнивалось с забортным и можно было открывать крышку шахты. Поскольку ракета имела отрицательную плавучесть более двух тонн, во избежание сильного подвсплытия подводной лодки после старта ракеты ЦЗОПИ в определенный момент заполнялась. Для «одержания» корабля по глубине предусмотрели цистерну быстрого погружения, снабдив ее быстродействующим клапаном вентиляции, позволявшим принимать в цистерну определенную порцию воды «на подушку».

С учетом роста энергопотребления установили новую аккумуляторную батарею 48-СМ вместо 46-СУ. В результате переоборудования несколько увеличилось водоизмещение подводной лодки (с 2850 до 2875 т), незначительно изменились и другие характеристики.

На достройку, швартовные и заводские ходовые испытания, комплексные проверки и погружение на предельную глубину с тензометрированием в конструктивно новых узлах прочного корпуса ракетного отсека ушло более трех месяцев.

Зима 1961–1962 гг. выдалась суровой. В начале декабря Белое море сковал сплошной лед, и для проведения АКИ было решено перевести корабль в одну из бухт Кольского полуострова, где базировались подводные ракетоносцы проекта 629 и поблизости имелась техническая позиция для подготовки баллистических ракет к испытаниям.

Для проводки корабля был выделен ледокол «Ермак», обеспечивавший сопровождение судов в Архангельский лесной порт, и 2 января 1962 г. подлодка проекта 629Б с крупно выведенным на бортах ограждения шахт бортовым номером 777 под командованием капитана 1 ранга С.И. Бочкина отошла от стенки завода и самым малым ходом двинулась в кильватер «Ермаку».

В начале 1962 г. в Комиссии по военно-промышленным вопросам при Совете Министров СССР рассматривался вопрос о ходе отработки комплекса Д-4 с ракетой Р-21. Для ускорения завершения работ, в чем были очень заинтересованы руководители ВМФ и промышленности, решено было объединить этапы летно-конструкторских испытаний комплекса Д-4 с подводной лодки проекта 629Б с этапом пристрелочных и зачетных испытаний в один этап совместных испытаний промышленности и ВМФ с выделением 5–7 ракет.

Командир ПЯ проекта 629Б К-142 С.И.Бочкин.

2 февраля 1962 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР утвердили состав государственной комиссии по проведению совместных АКИ. В нее вошли представители заинтересованных госкомитетов и ВМФ. Председателем комиссии был назначен С.С. Хомчик (командир соединения ракетных подводных лодок проекта 629 на Северном флоте), техническим руководителем – заместитель главного конструктора СКБ-385 С.Г. Перегудов, заместителями председателя – главный инженер I ГУ Госкомитета по судостроению И.Б. Михайлов и начальник отдела капитан 1 ранга А.К. Косьмин. На правах членов государственной комиссии в испытаниях участвовали главные конструкторы В.П. Макеев, Н.А. Семихатов, А.М. Исаев, Н.Н. Исанин, Я.Е. Евграфов, Е.Г. Рудяк, А.Г. Иосифьян, Н.С. Лидоренко. Ведущим по комплексу от НИИ вооружения ВМФ был Б.А. Хачатуров.

На первый пуск прибыли главный конструктор СКБ-385 и комплекса В.П. Макеев, главный конструктор ОКБ-626 (позже – НИИ-592) и системы управления Н.А. Семихатов и главный конструктор ЦКБ-16 Н.Н. Исанин. Для размещения участников испытаний (до ввода в строй строившейся гостиницы «Ваенга») был арендован круизный теплоход «Мария Ульянова», ошвартовавшийся в Североморске неподалеку от штаба флота. Это было очень удобно, поскольку штаб руководителей испытаний, находившийся на теплоходе (позднее в «Ваенге»), поддерживал постоянную связь с оперативным отделом штаба флота, планировавшим все выходы корабля на испытания.

Непосредственный участник испытаний командир подводной лодки К-142 (бортовой номер 777) С.И. Бочкин, вспоминая о ходе Государственных летно-конструкторских испытаний ракетного комплекса Д-4, отмечал самоотверженность, с какой матросы, старшины и офицеры ракетоносца выполняли свои служебные обязанности, стойко перенося тяготы неустроенного быта в условиях отрыва от места постоянного базирования в течение года.

Первый пуск намечался на 23 февраля 1962 г. из района острова Кильдин. Ранним утром от Глубоководного причала бухты Окольная в море вышла подводная лодка проекта 629Б с бортовым номером 777. Сопровождало подводную лодку спасательное судно Северного флота. Однако с утра начало штормить: шторм был 7 баллов, скорость ветра достигала 23 м/с. Чтобы переждать непогоду, подводная лодка ушла в море, и пуск ракеты перенесли на следующий день.

С утра 24 февраля 1962 г. ветер начал стихать, и в 10.00 состоялся первый испытательный пуск первой боевой ракеты из-под воды с ПЛ. На борту подводной лодки находился главный конструктор комплекса В.П. Макеев. Через некоторое время на обеспечивающее судно пришло сообщение: головная часть достигла боевого поля. Результаты анализа телеметрической информации подтвердили успешность пуска. Немедленно была подготовлена следующая ракета и осуществлен второй пуск.

2 июня 1962 г. подводная лодка проекта 629Б вышла с двумя ракетами на борту. Был получен прогноз на выход: шторм около 7 баллов. Измерения проводились на разных курсовых углах к фронту волны на стартовой глубине 40–50 м и на других глубинах. Материал был получен весьма обширный и ценный для дальнейшей работы по повышению точности наведения бортовых гироприборов баллистической ракеты и, следовательно, увеличению точности стрельбы. Накопление информации после первых пусков осуществлялось с целью оценки возможности и условий проведения залповых пусков.

Летом 1962 г. Северный флот посетил Н.С. Хрущев, как известно, большое внимание уделявший в первую очередь развитию ракетной техники. Главком ВМФ Адмирал Флота С.Г. Горшков не преминул пригласить его на пуск новой ракеты из-под воды. Главком, знавший не понаслышке об «адмиральском эффекте», решил не рисковать и разыграл перед главой государства целый спектакль.

Н.С. Хрущев с большой свитой сопровождающих адмиралов и главных конструкторов систем комплекса отправился в район пуска на эсминце, а в нескольких кабельтовых от него шла надводным ходом атомная подводная лодка (ПЛАРБ) проекта 658 с ракетным комплексом Д-2 (командир – капитан 1 ранга А.С. Пушкин). В заранее оговоренном месте полигона атомный ракетоносец, погрузившись, лег на циркуляцию и ушел в другой полигон для отработки своих задач. В этом же квадрате некоторое время до прихода эсминца с высокими гостями находилась в полигоне и готовилась к старту ракетная ДЭПЛ проекта 629Б, закончившая очередной этап испытаний.

После погружения АПЛ Хрущеву сказали: «Смотрите вот туда: через пять минут будет произведен старт ракеты из-под воды». Действительно, точно в назначенное время в указанном квадрате ярко освещенного летним солнцем северного моря появилась ракета, быстро набрала высоту и ушла из зоны видимости. Через несколько минут телеметрические посты на Новоземельском полигоне зафиксировали координаты падения ее головной части. За отлично выполненную стрельбу Главком ВМФ подарил С.И. Бочкину охотничье ружье.

Сотрудник ЦКБ-34 И.Б. Гринпресс воспоминал: «Памятным был приезд в Североморск в июле 1962 г. Н.С. Хрущева. Никита Сергеевич с министром обороны Р.Я. Малиновским и сопровождавшими их лицами прибыл в Мурманск 16 июля 1962 г. Н.С. Хрущеву было продемонстрировано в действии на море все самое современное в то время вооружение флота, в том числе и пуск из– под воды ракеты Р-21 с опытной подводной лодки проекта 629Б, участвовавшей вЛКИког-игексаД-4. При обсуждении на технической позиции результатов показа Н.С. Хрущев спросил:

«Сколько ракетных шахт на «Поларисе?»

Ему ответили: «Шестнадцать».

«А у нас?» (Как известно, на опытной лодке проекта 629Б, приспособленной для АКИ, было три шахты).

«Если нужно, сделаем тридцать две!» – ответил в гробовой тишине будущий дважды Герой Социалистического Труда П.П. Пустынцев. Н.С. Хрущев остался довольным».

Командир ПЯ Б-67 В.К. Коробов.

Начальник стартовой команды на ПЛ К-142 E.B.Панков.

В конце августа-сентябре 1962 г. летные испытания прервались для подготовки, рассмотрения и защиты технического проекта по комплексу Д-4. В тот период на подводной лодке заменили отдельные приборы управления стрельбой и установили пульт командира БЧ-2, созданный НИИ-592 с учетом результатов испытаний. Работы проводились на судоремонтном заводе ВМФ в поселке Роста.

Защита техпроекта прошла успешно, и испытания продолжились. На завершающем этапе в январе 1963 г. решили провести стрельбу на максимальную дальность, для чего подводная лодка должна была уйти в район Норвежского моря.

В связи с тем что американцы проявляли активный интерес к испытаниям (неоднократно наблюдались перископы неизвестных подводных лодок в районах, из которых проводились пуски ракет), бортовой номер 777 на ограждении рубки ракетоносца изменили на другой, а командир В.К. Коробов получил соответствующие инструкции по действиям при переходе в район стрельбы (юго-западнее о. Шпицберген) и при возвращении в базу.

Как правило, на все пуски подводная лодка выходила ранним утром. Но в этот раз выход в море был назначен на конец дня. В 21.00 30 января 1963 г. с двумя ракетами на борту лодка отошла от причала бухты Окольная в сопровождении обеспечивающего эсминца. Корабли шли в основном в надводном положении, но при появлении иностранного самолета подводная лодка срочно погружалась (самолеты в дневное время появлялись не раз).

Субмарина достигла заданного района 2 февраля к 19.00. Из-за обстановки в районе пуска или метеоусловий на боевом поле дату пуска несколько раз переносили. 6 февраля выдвинулись на исходную позицию для подготовки к пуску, но его снова пришлось перенести – ориентировочно на следующий день. Обеспечивающий эсминец ушел домой.

Наконец 7 февраля лодка вышла на исходную позицию и легла на заданный для стрельбы курс. Началась предстартовая подготовка ракет. Первая БРПЛ стартовала в 12.00 без существенных замечаний в работе систем, через б мин была запущена вторая. Начальником стартовой команды был капитан 3 ранга Е.В. Панков.

При залповой стрельбе двумя ракетами проектными инструкциями предусматривалось одновременное заполнение кольцевых зазоров шахт двумя насосами (штатным насосом IV отсека и осушительным насосом III отсека). Из– за сильного обледенения (мороз и волнение около 5 баллов) после погружения лодку никак не могли удифферентовать, и поэтому после пуска первой ракеты пришлось подвсплыть и снова приводиться на стартовую глубину в течение 6 мин (как зафиксировала в приемном акте Госкомиссия, «из-за недостаточной отработки личным составом маневра одержания при залповой стрельбе ракетами»).

После стрельбы лодка взяла курс на свою базу. Настроение у экипажа подводной лодки было приподнятое: уже поступила информация о достижении головными частями ракет боевого поля. Командир поздравил всех с успешной работой. Проведенные пуски практически подтвердили максимальную дальность стрельбы ракетой Р-21.

Но радость от успешной работы была омрачена трагическим обстоятельством. После обеда подводная лодка шла полным ходом в надводном положении. Море было относительно спокойным.

Г руппами по 3–4 человека разрешалось выходить на палубу рубки покурить, подышать воздухом. Когда очередная группа находилась на палубе рубки, появился патрульный самолет с норвежскими опознавательными знаками. Прозвучала команда «Срочное погружение!» Все, кто был наверху, «ссыпались» в рубочный люк. Лодка ушла под воду.

Когда пришло время ужина, в кают– компании место начальника стартовой команды Е.В. Панкова оказалось свободным. Предположили, что он уснул в каюте после напряженного дня. В каюте была его штормовка, а его самого не оказалось. Поиски во всех возможных местах, где мог оказаться человек внутри прочного корпуса лодки и в рубке, оказались безуспешными. Как удалось установить, после срочного погружения Панкова никто не видел. Вывод один – при срочном погружении он оказался за бортом.

Подвсплыли и дали сообщение на корабли сопровождения о случившемся. Информация была отправлена в штаб Северного флота, оттуда в Москву. Из Москвы пришел категорический приказ: вернуться и найти офицера. В 1 ч ночи 8 февраля лодка взяла курс к месту срочного погружения. С 8.00 до 16.00 шли поиски в районе последнего срочного погружения, но они оказались безуспешными: температура воды в Норвежском море в феврале такова, что выжить в ней можно только несколько минут.

Лодка возвращалась в базу, выполнив поставленную задачу, но трагически потеряв одного из активных участников обеспечения этого успеха.

Испытания продолжались. Состоялось еще несколько пусков, и в феврале 1963 г. совместные летные испытания первого комплекса баллистической ракеты ВМФ, стартующей с подводной лодки, находящейся в подводном положении на глубине 40–50 м, успешно завершились.

Высокому темпу испытаний способствовала четкая организация их проведения. Все это стало возможным благодаря оперативному руководству Государственной комиссии, возглавляемой контр-адмиралом С.С. Хомчиком. В ее состав входили уже опытные представители промышленности и флота, такие как В.П. Макеев, Н.А. Семихатов, Г.С. Перегудов, В.К. Косьмин, Ф.П. Сорокин, В.И. Лямичев, Б.А. Хачатуров и другие.

Всего в процессе совместных АКИ провели 28 пусков (27 успешных) из подводного положения. Стреляли по боевым полям Северного полигона на максимальную, промежуточную и минимальную дальности стрельбы.

Одновременно дорабатывался и комплекс. В заключении Государственной комиссии по испытаниям отмечалось:

– все системы и устройства экспериментальной подводной лодки проекта 629Б обеспечивают прием, хранение, транспортировку, обслуживание ракет Р-21 и производство старта в условиях, заданных в ТТЗ на комплекс ракетного оружия и на лодку;

– стабилизация положения подводной лодки после старта первой ракеты с глубины 40–50 м и готовность ее к пуску второй ракеты осуществляются не более чем за 4,5 мин;

Командир ПЯ Б-67 В.К. Коробов и командир БЧ-2 А.Г. Комаров с личным составом, принимавшим непосредственное участие в первом подводном старте.

Схема маневрирования ПЯ К-142 после пуска ракеты Р-21 на максимальную дальность, Норвежское море, 17 февраля 1963 г.

– реактивная струя газов стартующей ракеты не оказывает вредного воздействия на выдвижные устройства, корпусные конструкции, шахты и пусковые установки;

– размещение ракетного оружия на подводной лодке обеспечивает удобство его обслуживания;

– работа средств радиосвязи и радиолокации безопасна для цепей управления ракет, находящихся в шахтах с открытыми или закрытыми крышками;

– электромагнитные поля работающих средств радиосвязи и радиолокации подводной лодки безопасны для боевой части ракеты;

– интервал между двумя пусками ракет, фактически полученный на испытаниях, составил 4,5 мин.

Выдержки из заключения свидетельствовали о том, что все научные и технические проблемы по созданию и использованию с подводных лодок ракетного оружия с подводным стартом успешно преодолены.

В процессе стрельбы были отработаны три варианта предстартовой подготовки и стрельбы ракетами Р-21 с подводной лодки проекта 629Б, даны рекомендации для проведения стрельб с серийных подводных лодок проектов 629А и 658М, выпущены правила ракетной стрельбы. Испытания стартовой установки СМ-87 в составе комплекса Д-4 дали положительные результаты. От ЦКБ-34 в этих испытаниях в качестве члена Государственной комиссии принимал участие И.Б. Гринпресс, неоднократно находившийся на подводной лодке в ходе пусков.

Правительство высоко оценило работу ученых, инженеров, конструкторов по созданию первого отечественного корабельного комплекса БР с подводным стартом, присудив его авторскому коллективу Ленинскую премию. Главного конструктора и начальника ЦКБ-16 Н.Н. Исанина удостоили звания Героя Социалистического Труда, а большую группу специалистов наградили орденами и медалями.

Для принятия корабля в состав ВМФ по проекту 629А необходимо было опытные образцы аппаратуры комплекса ракетного оружия заменить серийными. С этой целью корабль на некоторое время поставили в CP3-35 ВМФ в поселке Роста, где и произвели необходимые операции. После контрольных пусков ракет, 29 декабря 1962 г. лодку приняли в состав ВМФ в качестве опытно-боевого корабля.

Продолжение следует

Техническое обеспечение ОКСВ при подготовке и выводе войск из Афганистана

B.C. Королев

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» № 1,3/2007 г.

Проверка готовности БМП-2Д к боевому применению.

Анализ потерь и проблемы технического обеспечения

Анализируя имеющиеся данные по потерям основных образцов вооружения и боевой техники, их можно разделить на выход из строя по техническим причинам, из-за наличия конструктивных недостатков и по боевым повреждениям.

Потери вооружения и техники из– за боевых повреждений имели существенный рост в 1980–1984 гг. и заметно начали снижаться в 1986–1989 гг. Они напрямую зависели от используемых душманами средств поражения. Но при этом не вся техника, вышедшая из строя от боевых повреждений, относилась к безвозвратным потерям. Ниже приведены данные о боевой технике, выведенной из строя от боевых повреждений за девять с небольшим лет пребывания советских войск в Афганистане:

– 1340 танков Т-62;

– около 1675 гусеничных БМП и БМД;

– 3175 колесных БТР и БРДМ;

– 645 образцов наземной артиллерии и минометов;

– 200 противотанковых средств;

– 670 единиц зенитной артиллерии и ПЗРК;

– 5775 автомобилей и СПБ.

Кроме потерь, относящихся к службам управления вооружения, зафиксированы как безвозвратные потери:

– 1140 радиостанций на базовых машинах и командно-штабных машинах;

– 510 единиц инженерного оборудования на базовых машинах.

Безвозвратные потери по годам эксплуатации составляли (округленно):

1980 г.: 60 танков, 115 БМП и БМД, 140 БТР и БРДМ, 15 орудий и минометов, 370 автомобилей;

1981 г.: 100 танков, 140 БМП и БМД, 170 БТР и БРДМ, 55 орудий и минометов, 565 автомобилей и СПБ;

1982 г.: 40 танков, 105 БМП и БМД, 140 БТР и БРДМ, 60 орудий, 30 зенитных средств, 720 автомобилей;

1983 г.: 30 танков, 95 БМП и БМД, 150 колесных БТР и БРДМ, 60 орудий, 25 зенитных средств, 770 автомобилей;

1984 г.: 35 танков, 145 гусеничных БМП и БМД, 185 колесных БТР, 50 орудий, 20 зенитных средств, 545 автомобилей;

1985 г.: 30 танков, 130 БМП и БМД, 220 БТР и БРДМ, 90 орудий и минометов, 10 зенитных средств, 610 автомобилей;

1986 г.: 40 танков, 130 БМП и БМД, 190 БТР и БРДМ, 70 орудий и ПТС, 70 зенитных средств, 565 единиц автотехники;

1987 г.: 20 танков, 95 БМП и БМД, 140 БТР и БРДМ, 70 орудий и ПТС, 40 зенитных средств, 440 автомашин;

1988 г.: 25 танков, 90 БМП и БМД, 125 БТР и БРДМ, 45 орудий, 40 зенитных средств, 315 автомобилей и СПБ;

1989 г.: 5 танков, 10 БМП и БМД, 15 БТР и БРДМ, одно орудие, 85 автомобилей и СПБ.

Основные потери гусеничной бронетанковой техники приходились на подрывы на фугасах и минах, обстрелы из гранатометов, а также съезды и опрокидывания в ущелья из-за нарушения правил вождения в горных условиях. Колесные бронетранспортеры и автомобили выводились из строя в результате массированных обстрелов колонн машин. Бронетанковая техника понесла большой урон от так называемой «минной войны» на всех коммуникациях и маршрутах.

Причинами преждевременного выхода из строя становились не только боевые повреждения, но и нарушения правил эксплуатации, а порой и конструктивные, производственные и технологические дефекты. Подчас техника ломалась раньше срока из-за того, что отвечала требованиям эксплуатации для Восточно-европейского ТВД, но не соответствовала условиям климата и труднопроходимой горной и песчано-пустынной местности Афганистана. Боевые машины работали в этой ситуации на износ и зачастую не вписывались в те нормативы, которые были установлены заводами-производителями. Эти недостатки подробно рассматривались на прошедшей в апреле 1988 г. научно-практической конференции армии. Там же были обобщены предложения по совершенствованию образцов ВВТ и их эксплуатации по опыту девяти лет боевых действий в Афганистане. Но об этом чуть ниже.

Для сравнения приведем данные по выходу из строя техники и вооружения из-за отказов и неисправностей в ходе нарушения правил эксплуатации и несоблюдения временных нормативов по обслуживанию систем, узлов и агрегатов вооружения.

В 1986 г. неисправности были выявлены на 654 образцах наземной артиллерии, зенитных и противотанковых средствах, из которых 271 был восстановлен текущим ремонтом, 101 – средним, в капитальный ремонт отправлено 217 и списано 65. За этот же период из-за нарушений правил эксплуатации из строя было выведено 4038 танков, из них потребовал проведения текущего ремонта 3581, среднего ремонта-248, капитального ремонта – 198 и списания – 12.

Аналогичная картина наблюдалась и по выходу из строя гусеничных БМП и БМД: на 6317 машинах преждевременно (до истечения межремонтных сроков) были выявлены неисправности, причем 5281 образцу требовался текущий ремонт, 487 – средний ремонт, 513 – капитальный ремонт, 36 единиц подлежали списанию.

На БТР-60ПБ, БТР-70 и БРДМ-2 неисправности имели место в 19717 случаях. На 8265 машинах проведены текущие, на 789 – средние и на 615 – капитальные ремонты, а 48 потребовали списания как безвозвратные потери. На автомобильной технике и СПБ было выявлено 28175 отказов по техническим причинам, в результате чего было проведено 26252 текущих ремонта и 1924 средних.

Для восстановления этой техники необходимо было приложить максимум усилий экипажей, водителей и ремонтников, обеспечить их необходимыми запасами военно-технического имущества и организовать эвакуацию и транспортировку на СППМ армии. Так что преждевременный выход из строя являлся основной головной болью всего технического состава армии. Вот такое сложилось положение в процессе эксплуатации основных видов боевой техники и ее восстановления.

К сборам, о которых я упомянул выше, необходимо было выработать комплекс мероприятий и предложений по организации безаварийной эксплуатации всех видов вооружения и техники, не снижая при этом уровня боеготовности частей.

Уже отмечалось, что зачастую выявленный ремфонд не весь и не всегда восстанавливался вовремя. Причины тому были, прежде всего, организационного порядка – отсутствие необходимых запчастей и нехватка рабочих рук, так как ремонтники часто привлекались к участию в войсковых операциях.

Следующей важной проблемой технического обеспечения было хранение и содержание боеприпасов на складах, которые за последние годы подвергались огневому воздействию мятежных банд. И, увы, в результате незавершенности строительства укрытий, капониров и перекрытий, халатности должностных лиц было уничтожено несколько складов в частях 201-й и 108-й мед, 70-й омсбр и 191-го омсп. Был также уничтожен склад Вооруженных сил Афганистана, где за непринятие мер по обеспечению живучести были отстранены от должностей ряд лиц, вплоть до заместителя министра обороны по вооружению.

Проблема была сверхактуальна, необходимо было показать наглядно (на примере склада боеприпасов 103-й вдд) вновь прибывшим из Союза заместителям командиров по вооружению весь цикл мероприятий, направленных на защищенность, повышение живучести и пожарной безопасности. Большое внимание уделялось созданию пожарных команд и эвакогрупп, а также содержанию нормативных запасов воды, обеспечению охраны и обороны по периметру территории складов. Ситуация усугублялась тем, что все ЗКВ дивизий и основных бригад сменились по замене и боевого опыта не имели.

Вместе с этим хочу заметить, что не все должностные лица, ответственные за хранение боеприпасов, сделали правильные выводы из проведенного занятия. Так, после моего убытия к новому месту службы в июле 1988 г. (заместителем командующего войсками ТуркВО по вооружению) в августе 1988 г. из– за бесконтрольности за действиями личного состава и отсутствия необходимых мер по эвакуации и пожаротушению после удара реактивными снарядами бандформированиями был взорван весь боезапас 3704-го армейского артиллерийского склада 59-й АБР МО, размещенного в г. Пули-Хумри. Ущерб от взрыва склада был колоссальный, тем более от разлетающихся элементов реактивных выстрелов. Был полностью уничтожен запас объемом до 1000 вагонов армейских запасов, сгорели от попадания реактивных снарядов шесть армейских складов 59-й АБР МО и 19 сборно-щитовых помещений для проживания офицеров и служащих.

Осмотр состояния артиллерийских систем.

Танк T-62M с усиленной обрешеткой бронекорпуса – вариант дополнительной защиты танка от кумулятивных боеприпасов.

По приказу командующего войсками округа я немедленно прибыл на место для расследования этого происшествия. В течение трех суток, пока продолжались взрывы и полыхал пожар, к складу нельзя было подойти. И только на четвертый день мы смогли подступиться к очагу взрыва, а началось все с элементарного пожара после попадания реактивного снаряда в штабель с боеприпасами, но именно бездействие эвакуационной и пожарной команд привело к таким плачевным последствиям.

Надо отметить, что войсковые склады боеприпасов по некоторым номенклатурам были перегружены и имели больше запасов в 1,5–2 раза (особенно по боеприпасам к наземной артиллерии и минометам), количество реактивных и зенитных снарядов также превышало положенные нормы. Все это требовало немедленного рассредоточения или первоочередного израсходования в ходе войсковых операций без пополнения с окружных складов.

Решение проблем

24-25 сентября 1987 г. состоялся практический сбор с офицерами технических служб и заместителями командиров соединений и частей по вооружению, где подвели итоги эксплуатации за 1987 г. с изложением тех недостатков, которые были выявлены мной еще при приеме должности. Разговор состоялся по душам, не только с обвинениями в халатности и попустительстве, но и с предложениями по принятию кардинальных мер по ликвидации аварийности и ремонту неисправной техники. Начальники служб провели практические занятия с оформлением документов на капитальный ремонт и по подготовке к списанию.

Принципиальная беседа велась конкретно по каждой единице техники, сосредоточенной на армейских СППМ в Хайратоне и Турагунди и до сих пор не отправленной на капитальный ремонт из-за разукомплектованности. По каждому образцу вооружения прошли практические занятия по подготовке к участию в войсковых операциях. Так, например, осуществлялись работы по сливу остатков из топливных баков, промывке масляных фильтров и обслуживанию АКБ на танках и БМП. На танках Т-62 ремонтники 181-го мсп продемонстрировали замену торсиона компрессора, монтаж АДУ-2С, ЭК-48 и ИЛ-611. На БТР-60 и БТР-70 был изучен порядок проведения ремонтных работ по установке и натяжению ремней привода вентилятора и генератора, замене прокладок головки блока и установке свечей зажигания, контактов прерывателя, установке генератора Г-290 и реле-распределителя РР-390. Рассматривались способы устранения простейших неисправностей на противооткатных устройствах и т. д. На БМП был показан порядок замены топливных насосов, плунжерных пар, фильтров, масляных и водяных радиаторов, а также гусеничных лент и т. д. Были также проведены занятия на базе аккумуляторной зарядной станции по учету АКБ, приведению их в рабочее состояние, а также по обслуживанию, зарядке и проведению КТЦ.

25 сентября состоялись занятия на объединенном дивизионном артиллерийском складе 103-й вдд– Их проводили начальник службы РАВ армии полковник К.П. Мирзоян и начальник РАВ 103-й вдд майор Е.П. Швечков. Склад был оборудован пятнадцатью капонирами и тремя перекрытиями, обнесен по периметру тремя рядами изгороди. Нормированные запасы воды имелись в наличии в 21 водоеме. Эвакогруппа и пожарная команда четко действовали по учебной тревоге. Итоги сборов и проведенных занятий подвел лично командующий армии, который поставил конкретные задачи инженерно-техническому составу армии по содержанию вооружения и техники в боеготовом состоянии, обеспечению ее эффективности в ходе боевых действий.

До конца сентября я проверил, как устраняются замечания по восстановлению ремфонда в частях 5-й мед в гарнизонах Шинданда и Герата и недостатки в условиях содержания артиллерийских складов. Выяснилось, что мероприятия проведены частично и не в полном объеме, о чем было указано ЗКВ дивизии полковнику В.В. Костюкову.

В этой незапланированной поездке я сопровождал прибывшего с проверкой заместителя командующего войсками округа генерала Ю.В. Роганова и его начальников служб, которые весьма тщательно проверяли состояние техники, качество ремонта и организацию обслуживания перед выходом на боевые мероприятия.

Вместе с ними я побывал и в Турагунди, посетив 1516-й артиллерийский склад, 1568-й склад БТИ и 5426-й склад АТИ в составе 1468-й перевалочной базы. Для изучения ситуации со сдачей армейского ремфонда, требующего капитального ремонта, мы осмотрели армейский СППМ, размещенный здесь и возглавляемый старшим лейтенантом Л.Д. Гришиным. На СППМ было сосредоточено порядка 64 образцов БТ техники, которая ждала отгрузки на предприятия Центра, но до сих пор от 70-й омсбр и 22-й бригады СпН не были приняты 25 БТР-70 и 17 БМП-2.

Отсюда с окружными начальниками мы перелетели в г. Кандагар, где размещались подразделения 70-й омсбр и 22-й бригады СпН. В 70-й омсбр вместо убывшего по замене ЗКВ бригады полковника С.А. Лустенкова прибыл подполковник Н.В. Дрыга, который, не зная особенностей службы в боевой обстановке, пустил все на самотек и от деятельности самоустранился, возложив все на начальников служб. Естественно, при проверке окружным начальством все это обнаружилось. Мне было указано на отсутствие контроля со стороны служб и штаба Управления вооружения за организацией работ по обслуживанию и восстановлению неисправной боевой техники.

Изучение материальной части гаубицы Д-30.

Начальник ГлАВТУ генерал-полковник И.В. Балабай в 501 – м отдельном эвакуационном батальоне во время заслушивания заместителя командующего 40-й армии по вооружению генерал-майора B.C. Королева.

«Блокада» и «Магистраль»

В начале октября я приступил к инспекции в частях 103-й вдд, 108-й мед, 66-й омсбр и 15-й бригады СпН подготовки к проведению запланированной на октябрь совместной с афганской армией войсковой операции «Блокада», направленной на уничтожение большой группировки мятежных банд в «зеленой зоне» провинции Аогар. Руководил операцией командующий армией, а я был в качестве помощника руководителя по техническому обеспечению.