Текст книги "Ученые против войны (с илл.)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Но и лечение в госпиталях сопряжено с большими трудностями. Если предположить, что из числа обожженных (180 тысяч) 30 процентов погибнут или ожоги их окажутся локальными, легкими, то для лечения оставшихся 120 тысяч потребуются самые напряженные усилия. Так, опыт оказания помощи обожженным в Англии во время второй мировой войны дает возможность сделать следующий вывод: для оказания практической помощи 34 тысячам больных необходимо 170 тысяч медицинских работников и 8 тысяч тонн перевязочного материала, растворов, медикаментов, белья и т. п. Для лечения же обожженных после бомбардировки Хиросимы в течение одного месяца на каждые 100 тяжелобольных требовалось 20 тысяч литров жидкости для трасфузии. А для того чтобы вывести одного обожженного из шока, необходимо в первые двое суток 10–15 литров растворов, плазмы и крови.
Все названные здесь числа – составные сценария, при котором рассчитываются последствия ядерной бомбардировки одного города. Но, как всем очевидно, вряд ли ядерное оружие, если его все-таки применят, будет направлено на один-единственный город.
Вот почему каждый честный человек должен сделать все необходимое, чтобы не допустить катастрофы. Ибо, как сказал почти четыре столетия назад английский поэт Джон Денн:
Смерть каждого
Человека умаляет
И меня, ибо
Я един со всем человечеством, а
Потому не
Спрашивай никогда, по ком звонит
Колокол.
Он звонит по тебе.
Смерть и горе – таковы непосредственные последствия ядерной катастрофы. Но есть еще и отдаленные. И, оценивая их, вопрос может быть поставлен самым жестким образом: сохранится ли человек вообще как биологический вид на земле после глобальной ядерной войны? Существует же некая критическая численность, ниже которой популяция оказывается нежизнеспособной из-за недостаточного генетического разнообразия. Для людей эта закономерность сохраняет силу даже в большей степени вследствие большого генетического груза в виде наследственных болезней. Неизбежное возникновение брачных изолятов увеличит число кровнородственных браков и рецессивных наследственных заболеваний, уменьшая тем самым шансы выживания.
С экологической и гигиенической точек зрения отдаленные последствия ядерной войны связаны с непосредственным воздействием на людей поражающих факторов ядерного оружия и глубоких изменений окружающей среды. Существующая система удовлетворения их жизненных потребностей окажется разрушенной на огромных территориях. Изменятся и сами свойства окружающей среды, растительного и животного мира. Человечество столкнется с такими негативными гигиеническими последствиями войны, как разрушение резервуаров-накопителей высокотоксичных сточных вод, недостаток пищи, одежды, жилищ, водоснабжения и т. п.
Вероятно, в экстремальных условиях, сразу после ядерного взрыва, водоснабжение населения будет осуществляться преимущественно за счет подземных вод. Между тем в результате серьезных изменений естественных гидрологических условий токсические вещества из накопителей сточных вод попадут в водоносные горизонты и сохранятся там надолго. Совершенно очевидно, что для полного «выздоровления» почвы и водоемов потребуются не десятки, а сотни лет.
Что же служило отправной точкой для подобных выводов? Результаты исследований хронического влияния на организм человека и окружающую среду «обычных» загрязнителей, таких, как сернистый и угарный газ, окислы азота и других. И нужно сказать, что выводы, сделанные на основании проведенной работы, никак оптимистическими не назовешь. Экспериментаторы утверждают, в частности, что при повышении в атмосферном воздухе предельно допустимой концентрации (ПДК) этих веществ более чем в пять раз существенно повышается и уровень заболеваемости населения. Увеличение же на один порядок ПДК, что неизбежно в условиях ядерной войны, чревато катастрофическим ростом заболеваемости. Взять хотя бы последствия тех же разрушений накопителей высокотоксичных сточных вод, когда последние хлынут на города, села, поля, сады, неся с собой смерть всему живому. Будут уничтожены луга, сады, рыба, планктон, насекомые, звери. Больше того, ртуть, нередко содержащаяся в наши дни в обычных атмосферных осадках, под действием кислот сточных вод превратится в очень токсичное вещество – метилат ртути. А это значит, что «химическая бомба» замедленного действия станет постоянно, ежечасно угрожать жизни миллионов людей.
Но даже и в более отдаленный период, когда концентрация токсических химических соединений в воде, почве и воздухе снизится до уровня, не вызывающего острых отравлений, проживание на затронутых взрывами территориях повлечет за собой серьезные изменения в здоровье людей и рост общей заболеваемости.
С последствиями подобного рода, но в неизмеримо меньших масштабах, чем в ядерной войне, человечество знакомо по предыдущим войнам. Например, имеются опубликованные данные о состоянии здоровья населения Ленинграда во время блокады. Она тяжело отразилась на всех, кто жил и работал тогда в городе на Неве, но особенно на женщинах и детях. Так, в 1952 году по сравнению с 1940 годом заболеваемость в нем возросла на 25 процентов, а средняя продолжительность болезни (которая, собственно, и характеризует тяжесть заболевания) увеличилась более чем в два раза. Почти все ленинградцы блокадного города страдали алиментарной дистрофией, нарушением обмена веществ, тяжелыми функциональными расстройствами нервной и сердечнососудистой систем, желудочно-кишечного тракта, почек.
То же самое, только в более тяжелых проявлениях будет наблюдаться и у облученных людей. Кроме того, разрушение всех жилых зданий и всех средств жизнеобеспечения, отсутствие санитарно-гигиенических служб, резкое ослабление защитных сил организма неизменно приведут к росту тяжелых инфекционных заболеваний.
Дело в том, что снижение иммунитета – одно из тяжелейших последствий облучения. А инфекционные осложнения – одна из главных причин гибели облученных. И если, по расчетам советского ученого В. Вотякова, число облученных на планете будет исчисляться десятками и сотнями миллионов (причем с повреждением не только специфического, но и естественного иммунитета), то возникнет ситуация, когда огромная часть популяции человека окажется не защищенной от эпидемических и эндогенных инфекций. Эта часть популяции и будет служить тем «горючим материалом», который может «вспыхнуть» при наличии инфекции и обусловить развитие эпидемических процессов типа пандемий. О вероятности же такого хода событий говорит и наличие на земном шаре природных очагов чумы, холеры, гриппа. Развитию эпидемий будут способствовать и передвижение-миграции колоссальных масс населения по самым различным мотивам (страх перед смертельными дозами радиации, голод, психические эпидемии).
Эпидемиологическая ситуация может усложниться тем, что возникшие эндогенные инфекции на фоне отсутствия естественного иммунитета у огромной части популяции также приобретут эпидемический характер со всеми чертами эпидемической экзогенной инфекции.
Человечество уже переживало нечто аналогичное. Так, пандемия черной смерти (чумы) XIV века была ужасающей. Вероятней всего, она проникла в Европу из Индокитая и Средней Азии и свирепствовала в ней боле двух десятилетий.
А шесть пандемий холеры в XIX веке, унесших миллионы человеческих жизней?!
Правда, им уже противостояли микробиология и эпидемиология, да и карантинные мероприятия сделали свое дело. Однако победа над холерой стоила человечеству этой ближайшей к нам эпохи великих жертв. Что же ожидать от «сверхпандемий» ядерной катастрофы? Ведь, во-первых, системы здравоохранения, социального обеспечения будут разрушены, а во-вторых, если даже специфические препараты и сохранятся каким-то чудом в атомном хаосе, то из-за повреждения у пострадавших иммунной системы они не окажут на организм никакого защитного воздействия. Так что «сверхпандемии» атомной войны сопоставимы (и то в незначительной степени), пожалуй, лишь со свирепыми пандемиями прошлого.
Условия для возникновения и поддержания болезней после ядерной войны будут сохраняться долго. Правда, в настоящее время количественно оценить размах се эпидемических последствий очень трудно, так как в истории человечества подобных тотальных катастроф не было. Однако не вызывает сомнений ни сам факт их возникновения, ни колоссальный масштаб таких эпидемий.
Помимо опосредствованного неблагоприятного влияния на состояние здоровья населения через изменение среды обитания, радиоактивное загрязнение атмосферы – основное пролонгированное следствие ядерных взрывов, – будет иметь место и прямое патогенное воздействие ядерного распада на человеческий организм. Уже первооткрыватель радиоактивности А. Беккерель стал одной из первых ее жертв, получив тяжелые лучевые ожоги. За прошедшие же с тех пор примерно 80 лет, особенно с наступлением «атомной эры», сложилось целое учение о лучевой болезни, ее патогенезе, клиническом течении, осложнениях.
Совершенно ясно, что при осуществлении мощных ядерных взрывов в пределах крупных городов некоторая часть населения окажется в зоне достаточно большой радиации, что неизбежно вызовет это тяжелое и почти не поддающееся излечению заболевание. Но и людям с относительно легкой формой лучевой болезни не избежать преждевременного старения, нарушения иммунной системы, кроветворения и др.
Длительное нарушение деятельности желез внутренней секреции, существенное угнетение клеточного и гуморального иммунитета, психические стрессы и другие факторы вместе с последствиями облучения, в том числе и воздействием попавших в организм радиоизотопов, окажут существенное влияние на повышение риска развития опухолей у всех, переживших ядерные взрывы.
Раньше других форм возникнет лейкемия (рак крови). Частота проявления разных ее форм у выживших после ядерного конфликта составит 8-11 тысяч на 1 миллион населения. Злокачественный рост не ограничится, разумеется, только лейкозами. Обоснованные с онкологической и радиологической точек зрения расчеты показывают, что после глобального ядерного конфликта на 1 миллиард населения придется 10 миллионов добавочных случаев злокачественных новообразований. Только за счет новых случаев рост смертности от рака составит 5-17 процентов.
На основании чего же сделаны такие безрадостные выводы?
Материалом для них, «моделью», служили Хиросима и Нагасаки. Хотя учеными еще и сегодня не полностью проанализированы все онкологические последствия ядерных бомбардировок японских городов, но существенное увеличение частоты возникновения некоторых форм рака уже выявлено. Так, у лиц, находившихся на расстоянии в полтора километра от эпицентра ядерного взрыва в Хиросиме и Нагасаки, рак щитовидной и молочной желез, легких развивался в несколько раз чаще, чем у тех, кто был на большем расстоянии. Для некоторых форм рака четко показана зависимость от дозы облучения. Установлено также, что частота диагностированного при вскрытии рака легких у облученных при дозе десяти бэр была в два раза выше, чем у лиц, получивших менее или живущих в других городах. А рак щитовидной железы у лиц, облученных в дозе пятидесяти бэр и выше, развивался в девять раз чаще, чем в контрольной группе, в то время как у облученных в дозе менее одного бэр – всего лишь в три раза.
Согласно расчетам Международного комитета экспертов ВОЗ в области медицинской науки и здравоохранения (1983 г.) в случае ядерной войны среди выживших можно ожидать около 19 миллионов добавочных случаев злокачественных новообразований, из которых 12 миллионов придется на долю населения США, Западной Европы и СССР.
Причем главными факторами, определяющими этот «всплеск» новообразований, станут в первую очередь облучение той части населения воевавших стран, которые окажутся непосредственно в зоне взрыва, во вторую – облучение остального населения радиоактивными рассеявшимися продуктами и в третью – учащение генетически обусловленного рака из-за резкого возрастания генетического бремени. О каком же «возрождении» человеческого рода можно говорить после этого?!
Такие, однако, разговоры, и, как ни парадоксально, на самом высоком уровне, ведутся в США постоянно. Больше того, американцам даются удивительные авансы, смысл которых в том, что каких бы размеров ни была атомная катастрофа, 100 миллионов простых смертных (приплюсуйте сюда «избранных», отсиживающихся на время ядерного смерча в бункерах) останутся в живых и смогут жить в дальнейшем долгой, продуктивной жизнью.
На основании чего делаются все эти бредовые выводы, сказать трудно. По крайней мере медики-то знают: все они от начала до конца самый бессовестный обман. Знают это и люди, весьма далекие от науки, но знакомые или хотя бы достаточно ориентированные в тех проблемах, над которыми она работает.
Вот что, к примеру, пишет Джонатан Шелл, книга которого «Судьба Земли» хорошо известна. «Немногие находят в себе мужество посмотреть в глаза грозящей опасности ядерной катастрофы. Гораздо удобнее отвернуться и утешить себя мыслью, что если такая опасность и есть, то ты лично непричастен к созданию орудий массового уничтожения и морально не несешь ответственности за то, к чему они могут привести».
Медикам мира такая позиция не к лицу. Вот почему они не устают повторять: ядерная катастрофа чревата гибелью человечества. Предотвратить ее – значит спасти на земле самое жизнь.
Губительное действие радиации на потомство облученных родителей известно уже более пятидесяти лет после опытов Г. Мёлера (1927 г.), облучавшего рентгеновскими лучами дрозофил. Так что мнение о негативных генетических последствиях радиации общепринято, и практически все цитологические и молекулярные основы самого радиационного повреждения и его репарации изучены. Но из всех типов отдаленных последствий ядерной катастрофы самыми отдаленными, если можно так сказать, безусловно являются экологические и генетические, потому что они не ограничиваются одним поколением.
Чтобы представить себе характер экологических катастроф, которые неотвратимо последуют за ядерной войной, достаточно обратиться к имеющимся описаниям подобных последствий некоторых крупных аварий мирного времени. Так, например, в результате аварии супертанкера «Торри-Каньон» у южной оконечности Великобритании поверхность океана на огромной площади оказалась покрытой 17 тысячами тонн нефти. «Борьба» против этого загрязнения лишь усугубила катастрофу: 15 тысяч тонн моющих средств оказали на океанскую фауну более губительное воздействие, чем сама нефть. Только учтенная часть экологического ущерба проявилась в уничтожении сообщества устриц, в стерилизации морского дна, богатого ракообразными, гибели на больших площадях икры сардины, одной из важнейших промысловых рыб. Катастрофически уменьшилась численность многих морских птиц, в том числе редких. Загрязненными оказались на большом протяжении побережья Великобритании и Франции и расположенных между ними островов.
Каких же масштабов достигнут подобные утраты, если осуществятся планируемые военными стратегами множественные ядерные удары по нефтехранилищам как один из важнейших стратегических вариантов ядерной войны?!
При ударах по наземным, в том числе портовым, нефтехранилищам наряду с распространением нефти по поверхности морей, океанов, почвы произойдет и возрастающее загрязнение биосферы продуктами сгорания огромных нефтяных пожаров.
Трудно сказать, сколько времени будет стоять над планетой смог от пожарищ, вызванных ядерными ударами. Несомненно одно – выведение из строя противопожарных технических средств, разрушение подъездных автодорог, психическая деморализация и другие подобные факторы очень затруднят борьбу с ним.
Другая причина смога – техногенная загазованность атмосферы – окажется, надо полагать, еще более стойкой. Потому что пресечь выход летучих химических веществ из разрушенных химических реакторов и резервуаров, из газовых скважин и хранилищ окажется невозможно. Особенно трудным станет доступ к местам выхода ядовитых веществ.
Таким образом, пришли к выводу украинские ученые, осуществлявшие названные здесь в качестве примеров исследования, есть все основания утверждать, что ядерная война чревата для человечества неисчислимыми бедствиями, среди которых для переживших непосредственно ядерную атаку немаловажное значение будут иметь катастрофические изменения состояния окружающей среды и условий жизни людей.
И с их авторитетным мнением согласились все участники Всесоюзной конференции «Врачи за предотвращение ядерной войны».
Здесь, вероятно, следует сказать несколько слов о тех аспектах гонки вооружений, которыми занимаются специалисты по проблемам социальной гигиены (все примеры и данные приводятся по материалам исследований московских ученых). Дело в том, что расходы на войну отвлекают огромные материальные средства из сферы производства. А это значит, что они не реализуются в интересах общества, а подчиняются прямо противоположной цели – уничтожению богатств, накопленных человечеством, и содержанию армий. Таким образом, для покрытия непроизводительных по своей природе военных расходов тратится львиная доля национального дохода воюющих или готовящихся к войне государств. Причем удельный вес прямых военных расходов за последние два столетия непрерывно возрастает. Так, если все войны XIX века отвлекали 8-14 процентов национального дохода воюющих стран, то первая мировая война – уже 50 процентов, а вторая – более 50. Однако все эти гигантские расходы меркнут по сравнению с теми ассигнованиями на вооружение, гонку которого навязывает сегодня миру империализм. Достаточно сопоставить рост военного бюджета США в последние годы (на 1985 год он составит 300 миллиардов долларов), чтобы понять, каковы масштабы и скорость подготовки этого государства к войне.
Между тем гонка вооружений требует огромных затрат сырьевых и энергетических ресурсов, что ложится тяжким бременем на общество и увеличивает нагрузку на природу. В частности, постоянный рост поглощаемой военным производством и содержанием армий доли дефицитных энергоносителей еще больше усугубляет энергетический кризис, охвативший капиталистический мир. В конце 70-х годов на военные нужды расходовалось до 10 процентов мировой добычи важнейших видов сырья. При этом нужно учитывать, что именно США, в которых проживает 1/20 часть населения планеты, потребляют 1/3 добываемых в мире естественных ресурсов, значительная доля которых идет на милитаристские цели. Наращиваемая в США гонка вооружений во многом объясняет тот факт, что на долю этой страны приходится половина мирового загрязнения биосферы. Или еще один довольно яркий пример.
На рубеже 80-х годов в армиях всех государств мира (по данным Международного института по исследованию проблем мира в Стокгольме) насчитывалось 26 миллионов человек; в сферах военного производства было занято около 100 миллионов человек. Между тем в это число не включена наиболее активная часть населения – квалифицированные рабочие, научно-техническая интеллигенция. А их занято на военных предприятиях тех же США очень много – до 20 процентов всех инженерных кадров и 25 процентов ученых-физиков.
Нужно сказать, что в странах капитала сам характер военной промышленности, использования ее изделий, их хранения и транспортировки уже в мирное время подвергает страшной угрозе и население страны, и окружающую среду. Так, у берегов Калифорнии за период 1947–1957 годов было сброшено в море 16 228 двухсотлитровых бочек с радиоактивным содержимым. А в сентябре 1980 года, когда в штате Северная Дакота загорелся бомбардировщик В-52 с ядерным оружием на борту, жизнь 90-тысячного окрестного населения оказалась в опасности. Вскоре после этого в штате Арканзас в пусковой шахте взорвалась ракета «Титан». Даже представители Пентагона вынуждены были признать, что не могут хотя бы приблизительно определить масштаб заражения окружающей территории и биосферы токсическими компонентами, выделившимися при этом взрыве. Причем за последние четыре года с ракетами «Титан» произошло более 125 подобных аварий.
Сколь велика опасность подобных «случайностей» в условиях, когда не только американская, но и западноевропейская территория с ее исключительной плотностью населения насыщена ядерным оружием, вполне понятно.
Тем не менее разрабатываются и запускаются в производство все новые виды оружия массового уничтожения. Так, объявляемая пентагоновскими стратегами «чистой», нейтронная бомба представляет собой на самом деле 'ядерное оружие повышенной радиации, несущее не только гибель людям, животным, растениям, но и превращающее уцелевшие материальные объекты и почву в источник длительного радиоактивного излучения.
Пентагон настойчиво совершенствует и радиологическое оружие, способное распространять радиоактивные материалы не только при помощи взрыва, но и путем распыления. В результате же непрерывного использования в колоссальных масштабах радиоэлектронного излучения для обслуживания военных объектов (в том числе ультракоротких радиоволн, микроволн и т. д.) окружающая среда загрязняется «электронным смогом». В лабораториях ряда стран НАТО уже давно ведутся разработки способов прямого воздействия в военных целях на климат, физические свойства воды, газообмен и термический обмен гидросферы и атмосферы.
Агрессивная война США в Индокитае явилась первой в истории человечества войной, в которой сознательное разрушение природной среды в огромных масштабах стало составным элементом военной стратегии. Именно здесь американская военщина впервые на практике отрабатывала методы геофизической войны, включая создание искусственных ливневых дождей, огненных бурь, химическую «расчистку джунглей». В широких размерах использовались отравляющие вещества с целью уничтожения людей, фауны и флоры. За годы своей агрессии США опустошили таким образом 12 процентов территории Южного Вьетнама. Для ликвидации последствий только «экологического варварства» американцев Вьетнаму потребуются десятки лет.
Общеизвестно, что война губительна не только для людей, но и для природы. В ходе военных действий уничтожается животный и растительный мир, разрушается структура почвы, отравляются водные бассейны. По мере совершенствования технических средств в жер нова войны вовлекаются все большие территории и морские пространства. А это значит, что материальные ресурсы биосферы в огромных количествах исключаются из обычного обмена веществ, не используются в интересах общества. Подобное замораживание материальных средств биосферы в мирное время наносит двойной урон человечеству; во-первых, сдерживает развитие общества, его производительных сил, препятствует повышению жизненного уровня людей; во-вторых, тормозит совершенствование биосферы земли; более того, элементы биосферы рассматриваются в будущей войне как средство уничтожения противника и волей-неволей как средство самоуничтожения. Подсчитано, что суммы, которые блок НАТО тратит на гонку вооружений, при обращении их на мирные цели позволили бы ежегодно обеспечить жильем 200–250 миллионов человек, построить десятки больниц и школ.
Угроза истребительной ракетно-ядерной войны, нависшей над народами земного шара, военная истерия, локальные войны на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке, в Азии создают ситуацию массового стресса, эмоционального напряжения, интеллектуальной дисгармонии, нервной перегрузки. По данным статистики, обращаемость к психоневрологам в наши дни исключительна высока. В некоторых западных странах 10 процентов населения пользуется помощью этих специалистов.
Вот об этих фактах и говорят с самых высоких, с самых представительных трибун советские врачи. «Мир на грани гибели, помните об этом, люди», – не устают повторять они.
«Войны начинаются в человеческих умах», – сказано в преамбуле устава ЮНЕСКО. Но раз так, именно человеческий разум должен сделать все возможное, чтобы не допустить их реализацию. Именно этой задаче и подчинена вся деятельность международного движения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны».
Но если все-таки глобальная ядерная катастрофа произойдет?
«Память» о ядерных взрывах будет передаваться из поколения в поколение в виде повышенной частоты неблагоприятных исходов беременностей, рождения детей с врожденными пороками развития или наследственными болезнями. Расчеты показывают, что только в первом поколении выживших людей возникнут генетические последствия у 5,6 миллиона детей, а в равновесных с генетической точки зрения условиях (в течение 100 лет) – у 16,3 миллиона.
Результаты всестороннего исследования потомства лиц, переживших атомные бомбардировки в Японии, позволили получить «среднюю» удваивающую (то есть изменяющую генетический аппарат) дозу радиации для человека. Она сотавила 156 бэр. Однако Научный комитет по действию атомной радиации при ООН называет в качестве удваивающей дозы на треть меньшую. Хотя эта величина и достаточно высока, но сам факт возможности установления удваивающей дозы по результатам последствий атомных взрывов, а не только по экспериментальным данным, несомненно, указывает на действие радиации на зародышевые клетки человека.
Советские ученые, например, считают, что после тотальной ядерной войны (10 000 Мт) в течение 20 лет суммарная доза радиации на одного индивида составит 2,16 бэр, что даст на 4,4 миллиарда человек населения планеты при коэффициенте риска 0,4 X 10-4-380 тысяч случаев наследственной патологии. Но при учете локальных тропосферных осадков к приведенной величине следует, вероятно, приплюсовать еще 6 миллионов. К этому присоединятся и генетические последствия от изменения экологической среды. Человеку ведь еще нужно будет приспособиться к новым видам микроорганизмов, измененным растениям и животным. Сложившееся тысячелетиями экологическое равновесие нарушится, и наследственность проявится в новой среде по-иному. Ответом на эту новизну будут неадекватные реакции организма, что, в свою очередь, станет еще одним источником бед, новых форм болезней.
Таковы, мягко говоря, малоутешительные последствия ядерной катастрофы, о которых со всей серьезностью предупреждают человечество активисты движения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны».
Разумеется, средства и методы борьбы за мир участники движения выбирают в соответствии с возможностями того государства, где они живут и работают. И поиск решения этих очень непростых проблем приводит их нередко к выводам фактически наивным. Так, профессор права Гарвардского университета Роджер Фишер предложил: код запуска первой ядерной ракеты поместить в капсулу, имплантированную в грудь добровольца-квакера. Последний должен стать, по убеждению Р. Фишера, неразлучен с президентом США, превратиться в его «тень». И если президент примет решение начать атомную атаку, то ему волей-неволей придется сначала дать приказ об убийстве ни в чем не повинного человека.
Совершенно очевидно, что столь наивными «прожектами» мир на земле не отстоять. А вот правду о термоядерной войне нужно сказать так, чтобы ее услышал весь мир. Чтобы люди поняли: жизнь на земле зависит от их собственной доброй воли. В Америке такая антивоенная пропаганда особенно важна и актуальна, и вот почему. Опасность ядерной войны здесь в последнее время многократно усилилась в связи со все чаще выявляемыми ошибками и неисправностями в компьютерных системах ракетно-ядерного оружия и психическими срывами среди обслуживающего его персонала. А что таковые есть, давно не секрет. Американские ученые назвали нам чудовищные цифры: 150 компьютерных ошибок и 500 – у военнослужащих. Такое количество людей в США отстраняется ежегодно от работы с ядерным оружием по состоянию здоровья.
Вдумайтесь в эти цифры: 650 раз ежегодно мир подвергается смертельной опасности. Страшная правда? Но тем необходимей знать ее всем людям земли.
Точка зрения советских медиков по поводу угрозы и губительных последствий ядерной войны авторитетно и серьезно выражена в книге трех известных советских ученых – Е. Чазова, Л. Ильина и А. Гуськовой – «Ядерная война. Медико-биологические последствия» (АПН, М., 1984). Эта книга – честный рассказ о катастрофических медицинских последствиях ядерной войны, основанный на анализе трагедий японских городов Хиросимы и Нагасаки, на физических свойствах разных видов и мощностей ядерного оружия.
Надо сказать, что чудовищные «перспективы» всего живущего на земле в случае ядерной войны складываются не только из экстремальных условий в местах непосредственной близости к эпицентру ядерного взрыва, но и на всей территории планеты. И хотя прогнозировать биологические и медицинские последствия ядерных взрывов для территорий и акваторий земли, оказавшихся вне зоны сплошного ядерного поражения, значительно сложнее, мы это обязаны сделать.
Итак, отдаленные регионы пострадали бы в меньшей степени или совсем незначительно от таких поражающих факторов ядерных взрывов, как ударная волна, тепловые и световые излучения. Чем же определялась бы их дальнейшая судьба? В основном действием радиоактивных излучений, как непосредственно генерированных взрывами, так и испускаемых продуктами распада ядерного горючего, а также за счет наведенной радиоактивности. При этом метеорологические и гидрологические процессы обусловили бы тенденцию к рассеянию радиоактивных веществ по всей поверхности земного шара.
В связи с вышесказанным совершенно очевидно, что последствия американских «экспериментальных» ядерных взрывов над японскими городами Хиросимой и Нагасаки в августе 1945 года не могут служить более или менее верной моделью опасных биологических и медицинских последствий глобального ядерного конфликта. И вот почему: при всей трагичности их судьбы они представляли собой локальные очаги поражения в результате взрывов маломощных (в сравнении с современным ядерным оружием) атомных бомб, окруженные практически не претерпевшей изменений экологической, экономической и социальной средой. Массированное же применение ядерного оружия в масштабах целых континентов привело бы к возниковению обширных зон, хотя, естественно, и с неравномерно пораженными биосферой и ионосферой. А относительно мало пораженные участки представляли бы собой лишь отдельные оазисы более или менее сохранившейся жизни.
Биологические и медицинские последствия взрывов вне очагов сплошного губительного поражения можно в известной мере (условно, так как это единый комплекс процессов) разделить на три категории: поражение среды обитания человека (экологические последствия), поражение отдельных индивидов, а также их совокупностей и целых популяций.
