Текст книги "'Зона с нами' (сборник) (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

   ***

   Утром его растолкал цыган.

   -Вставай, блудный сын.

   Мямля аж отпрянул от его рук, вспоминая, в каких местах они вчера побывали.

   -Ты чего шугаешься то? Приснилось чего? – спросил темнокожий Каша.

   -А? Да не, не всё нормально... – ответил сталкер, решив не подавать вида, что видел всё произошедшее.

   -В зале там паёк возьмёшь и выходи, на второй этаж поднимешься, с Пумой посидишь, – сказал цыган и вышел.

   Мямля моментально собрался и вышел в залу. На столе в общей зале лежала пачка папирос и несколько банок тушёнки. Взяв порцию по своей комплекции, он начал искать выход из бункера, на что ушло добрых минут восемь. Яркое солнце ослепило его, и он, прикрыв глаза ладонью, осмотрел внутреннее помещение дома. Увидев лестницу в дальнем конце прихожей, он направился к ней.

   Сидевший на втором этаже Пума встретил поднявшегося сталкера лишь одиночным поворотом головы в его сторону, после чего вновь отвернулся к горизонту, патрулируя вверенную ему область.

   -Пума у нас не особо приветливый, – прозвучал новый для слуха Мямли голос. – Ты присаживайся.

   У дальней стены сидел человек, сталкер, лет двадцати пяти.

   -Ты, значит, и есть тот самый Мямля? – спросил он.

   -Ну да. А ты тоже здешний? В бункере я тебя во время выброса не видел.

   -Я выбросоустойчивый, прямо здесь ночую, – серьёзно ответил ему сидевший сталкер.

   У Мямли округлились глаза:

   -Правда чтоли? Это как так?

   -Да брешит он всё, – подал голос Пума. – Вон его сарай стоит, он там в одиночку и тусуется.

   -А вот обязательно было сразу все козыри раскрывать? – возмутился собеседник Мямли. – Ладно.... Меня Лысым зовут, будем знакомы.

   -Ага, будем. Ты как, тоже батрачишь на хмыря этого?

   -Ха, а ты смышлённый... Португалец внатуре хмырь, потому я, считай, и не работаю на него. Это вон, Пума всё в пса дворового играет, – ответил Лысый.

   -И на что же живёшь тогда?

   -Дык мне зарплату платят. Как вольнонаёмному... в случае бучи – стреляю. В остальное время – свободен. Меньше, конечно, получается чем у вот этих, – Лысый кивнул подбородком в сторону Пумы. – Но хватает.

   -Я не считаю, что это должно быть для тебя поводом для гордости, Димася... – пробурчал его товарищ, сидящий за пулемётом.

   -Ну конечно, хозяин кидает кости, и гладит... гладит... А что ты сделаешь, если завтра его не станет? – несмешливо вопросил у Пумы Лысый.

   -Глупый вопрос... С тобой по Зоне слоняться пойду, с первого класса же побратимы...

   "Ну уж эти точно просто друзья закадачные, не то что Португалец с Кашей..." – мелькнуло в голове у Мямли.

   -И чем же вы вообще здесь занимаетесь? – спросил он у Лысого.

   -Ну, мы – просто быдло, стрелять умеем. Сейчас вот охраняем подход ходоков наших – Боб, Пакет, Коробка... с той стороны Периметра прутся. Товар несут для барыг местных. На этом бабло и варим.

   -И всё? Разве больше нету никого?

   -Есть ещё трое придурков... Стакан у них главный. Люстра и Рем – просто отморозки тупые. Они в подземных блокпостах сидят. Слоупока с Торчком видел уже? Нет? Ну они ходоков встречать пошли... корешуют... Одни вот мы с Пумой сидим тут целыми днями, да водку хлещем. – Лысый тяжело вздохнул, и перевёл взгляд куда-то вдаль.

   -И вы довольны? – спросил Мямля. – Это что, скажи, это вот это жизнь? А вырваться никак нет желания?

   -Зачем... – как-то полуобречённо пробормотал Лысый. – Зря ты здесь появился. Время сейчас мутное... На днях говно сплошное происходить начало. Сначала какие-то отморозки-моджахеды-камикадзе весь Штаб Долга подорвали, потом самолёт над самой Зоной грохнулся. Контролёров говорящих видели, уводивших людей к центру Зоны, поезда ездить начали ржавые... Потом вроде как Даггер снова объявился, какую-то шишку из военных грохнул, кипишь конкретный поднялся... – он достал из под полы сигарету, подкурил её и выпустил струю дыма в лицо Мямли. – Ещё ты тут, хрен с горы, объявился, не пойми чего от тебя ждать.

   -Вы тут прозибаете, пока кругом жизнь вертится. Вы обречёные люди... – парировал он. – А я просто бродяга...

   -Да? Ты один из этих легендарных бродяг? Ты отлично стреляешь? – спросил у него Лысый.

   -Нет, у меня зрения очень плохое...

   -Тогда может у тебя чутьё на Зону? И опять нет. Тебе за две минуты до выброса в убежище затащили, а мог бы так и остаться слоняться тут. Так может быть у тебя просто мудрости доталова? И опять "нет" будет твой ответ, иначе можешь бросить в меня камнем.

   -Ну зачем же вот так... – промямлил сталкер.

   -Всё, хорош ныть, пошли вниз. Ходоки вернулись. – Лысый резко встал и пошёл к лестнице.

   Мямля глянул в стенную дыру: пятеро навьюченных мужчин уже входили в здание, а он и не заметил. Да, это правда... Ничего он из себя не представляет, просто какое-то чмо взрослое. Ничем не лучше этих остолопов.

   В общей зале бункера, за столом, усаживались все здешние обитатели. Трое ходоков в компании Слоупока и Торчка скинули свою поклажу и уселись первыми, сразу принявшись за водку. Следом за ними сели Лысый и Каша. Португалец подавал еду и закуску, знал всё-таки порядок вещей. А как только сел он, из дальних комнат появились ещё трое сталкеров. Они были чумазыми и с немой свирепостью в глазах.

   -А вот и кроты наши появились, – шепнул Лысый присевшему рядом Мямле. -Тот, что повыше – главный их. Стакан.

   -В смысле повыше, они ведь все...

   Мямля не окончил своё полушёпотную фразу: его ткнул кулаком в бок Португалец, и попросил замолчать. Троица мужиков абсолютно одинакового роста и телосложения уселась за стол.

   -Ну, здоровы будем! – начал банкет цыган. Все молча последовали за ним, опрокидывая содержимое рюмок внутрь.

   Примерно минут 10 все ели, ни говоря ни слова. Мямля косо посматривал на новые лица, коих здесь собралось восемь человек: подземные сторожевые ничем не выделялись, все были одинаково-серые, а вот ходоки были интересны. Боб был очень крупным человеком, а Коробка с Пакетом худые, но Пакет, вдобавок ко всему, ещё и около-карликового роста. Слоупок и Торчок имели испещрённые шрамами лица: видимо на их долю и выпадали самые беспокойные дежурства на бруствере.

   -Короче, не будем оттягивать, – начал Коробка. – Мы с ребятами выходим из дела.

   Тут же, моментально, раздался выстрел. Португалец спрятал свой пистолет обратно. Тело Коробки грохулось со стула на пол.

   -Я не расслышал, кажется он сказал "Выйти из дела"?.. – переспросил главарь бункера.

   Все молчали, только подземные поставщики довольно щерились: ходоков они явно недолюбливали.

   -Какого хера ты творишь?.. – спросил Торчок, уставившись глазами в стол.

   -Никто не выйдет из дела без моего на то желания. Вы все работаете на меня.

   В зале повисла тишина.

   -Пойдём, Мямля, нехорошо Пуму будет одного оставлять... – сказал Лысый поднимаясь. – Спасибо за вкусный обед, удачного всем дня.

   Они вышли из-за стола и направились к выходу. Было слышно как заговорил кто-то из "кротов".

   Поднявшись на поверхность, Лысый сразу схватил своего нового товарища за руку и потащил вперёд:

   -Быстрее давай, ко мне в хибару двигаем. Щас жарко будет, не чуешь что ли?

   Они побежали бегом. Отворив дверь ногой, сталкер зашёл внутрь своего бунгала и дёрнул выключатель. Мямлю поразили стены, увешанные множеством шкур самых разнообразных мутантов Зоны.

   -Чего ты рот раззявил, – ухмыльнулся Лысый. – Надо же чем-то на досуге руки занять. На вот, держи комбинезон, одевай быстрее.

   Мямля быстро начал вковываться в "Зарю". Сразу же он получил у Лысого новую НАТОвскую винтовку и два магазина к ней.

   -Как стрелять с таких, надеюсь, знаешь. Ну, всё... Теперь ждём. – прокомментировал он.

   В этот момент из Обиталища вышли и направились на юг четверо сталкеров. Итак, было понятно, что это двое оставшихся ходоков в компании двух постовых – Торчка и Слоупока.

   -Началась игра, – сказал Лысый подгоняя свою экипировку для удобного ведения грядущего боя.

   Да, боя... Мямля в этом уже не сомневался. Он подтянул ремешки на комбинезоне, проверил оружие на исправность. Ещё раз осмотрел тёмную лачугу Лысого и присел на диван.

   -Хули так широко, ты здесь не один!

   Мямля испуганно отпрянул и ударился лбом о стену. Пума появился как всегда внезапно. Всё это время он сидел здесь же, на диване, но Мямля только сейчас осознал его присутствие. Лысый с Пумой расхохотались над нелепым сталкером.

   -Ты чё так пугаешь... – он сел обратно на диван, уже аккуратнее, и потёр ушибленный лоб. – Чё не на посту то?

   -Я как выстрел услышал – сразу сюда и слился, – ответил пулемётчик.

   -А ты думал я бы оставил так у себя дверь открытой? – спросил Лысый, перекинув через шею ремень автомата.

   -Так что, втроём будем? – уточнил Мямля.

   Никто не ответил, итак было понятно, что надеяться более не на кого.

   -Эти ублюдки подземные – раньше Диггерами на Свалке въёбывали. Особого энтузиазма во владении оружием они не проявят. А Рем этот ихний – вообще нытик. Диггер Рома, блин, – оповестил Мямлю Лысый.

   -Рома Диггер? Рем? – переспросил тот. – Кажется, слыхал про такого.

   -Неудивительно, эта паскуда у многих была на слуху... Сопливое чмо, не более. Остальные – более менее сносные противники. А те, другие, Дымовят там сейчас положат на бруствере, заберут содержимое своего тайника, и сюда двинут. Так что особо не расслабляемся, – предупредил его Лысый.

   -Так вы по рации передайте братьям, чтобы встречали огнём этих уродов, – предложил недотёпа-сталкер.

   -Каждый сам за себя, уж извини.

   Мямля вскочил:

   -Да что же у вас за законы то такие волчьи?! Вы ведь коллеги!

   Сталкеры вновь расхохотались.

   -Придурки грёбанные! – закричал Мямля и открыл дверь лачуги, сбив с ног притаившегося за ней Слоупока.

   Лысый и Пума моментально схватились за стволы, направив их на шпиона.

   -А ты, сука, чего забыл здесь?

   -Бля, только не убивайте! – заверещал Слоупок, но Лысый продырявил ему лоб выстрелом.

   -Всё, началось, – добавил он. – Погнали.

   ***

   Боб выбивал цементную крошку из стен подземного бункера. Сзади его прикрывал снайперской винтовкой с прицелом, оснащённым ПНВ, Пакет. Раненного же ещё на бруствере Торчка, которого зацепил напоследок очередью из Калаша умирающий Дым младший, безуспешно пытались заслать вперёд. Но тот, видимо, сам осознавал, что в этом театре ему уготована роль камикадзе.

   Из общей залы от них отстреливались цыган и Португалец. Осложняло положение влюблённых ещё и то, что из дальних комнат на них пытались напирать диггеры.

   -Португалец, сука, я тебя знаешь где вертел? Гомосек несчастный... думал мы не знаем? Падла, отдай нам нашу долю, и мы мирно уйдём! – кричал поверх ствола своего пулемёта Боб.

   -Гноя тебе в пасть, а не твою долю! Думаешь я не смотрел, что в тех баулах, что вы притащили? Самим-то не стрёмно было сумки с камнями вместо моего товара тащить? Где уже добро моё схоронить успел, паскуда?! – отвечал ему бывший главарь всего местного ансамбля, отстреливаясь из Абакана.

   -Португалец и Каша! Любовь до гроба! Этюд, мать твою, в тонах багровых! – напевал Боб, не прекращая стрельбу. – Пакет! Гранату им дай!

   Пакет моментально отстегнул от пояса лимонку и кинул в сторону забаррикадировавшихся противников. Каша оттащил своего возлюбленного от точки стрельбы, тем самым спасая ему жизнь. Но он так лишь думал.

   Пакет прекрасно понимал, что взрывать сейчас здесь гранаты – самоубийство, полягут все собравшиеся. Поэтому и гранату он бросал не отстёгивая кольца – она лишь закатилась в общую залу и осталась лежать бездействуя.

   Осознавший весь ужас положения цыган заплакал и обнял Португальца, на котором лежал, прикрывая от ожидавшегося взрыва гранаты. Они слились в своём последнем поцелуе, пока Боб не прекратил их идиллию одиночным выстрелом из пистолета. Пуля пронзила две головы и навсегда осталась в земляном полу.

   -Вот и закончена ваша история о сочных лещах и модных пиздюлях... – прокомментировал ходок. – Эй, крысы подземные! А ну вылезайте! – крикнул он в сторону дальних комнат. – Уж тут со мной исключительно метод дедукции...

   Трое подземщиков высыпали в общую залу с оружием наперевес.

   -Ну что, и как дела решать будем? – спросил Стакан, сплюнув на пол.

   -А как с тобой, паскудой диггерской, дела решать можно? Я так предлагаю: находим золотой запас и расходимся все по своим делам. Нам шестьдесят – вам сорок процентов. И волки по своим делам сытые уйдут, и вы, овцы, живы останетесь.

   Рем, из диггеров, выглядел очень взволнованным. Его палец так и плясал у курка. Когда же он уже дрожащими руками начал медленно, но верно, поднимать ствол – Боб выстрелил в него, и моментально укрылся за стеной. Пакет успел нырнуть глубоко в коридор. Но Торчка изрешетили выстрелы Стакана и Люстры.

   Отстреливающийся Боб увидел пролетающую мимо гранату и продолжил стрельбу, не ожидая, что она взорвётся... Но она взорвалась, оторвав ноги Люстре, и засадив осколок в бок Стакану. Валявшемуся на земле Рему окончательно раздробило позвоночник.

   От взрывной волны Боб отлетел на добрых два метра назад, сильно приложившись головой об пол.

   -Пакет, какого хуя?! У тебя с головой нелады, или что?! – завопил он низким басом.

   -Дык это, не я это... – ответил тот потрясая головой.

   Со стороны входа в бункер началась стрельба. Лысый с Пумой входили.

   -Задницу держи! – крикнул Боб товарищу, и направился вперёд, добивать раненых.

   Несколькими выстрелами Пакет перебил ноги Пуме, и постоянно перемещался. Это неудивительно. Ведь ему двадцать лет, и он бородат. Боб выскочил из-за угла и дал очередь в сторону умирающих диггеров. Окончательно их добив, он сел спиной к стене и начал приводить в порядок свою экипировку.

   -Лысый, тут гон походу начался! – раздался голос Мямли с улицы.

   -Да похуй ваще, – ответил Лысый. – Держи там тылы, я с этими говнами сам сейчас...

   Началась перестрелка. У Пакета имелось явное преимущество, так как он видел силуэт вошедшего на фоне открытого люка, но ранения не позволяли ему стабильно реагировать на всё происходящее. Лысый давал очередь за очередью, но не мог точно определить, где в темноте сидел противник. Он щёлкнул затвором ПМ на поясе, дабы имитировать перезарядку на автомате.

   Пакет купился, и дал продолжительную сосредоточенную очередь, в ответ на которую Лысый кувыркнулся в сторону и дал пару одиночных выстрелов, навсегда успокоив ходока.

   Теперь он действительно перезарядился.

   -Ну что, Боб, пришла наша с тобой очередь говорить? -спросил он, приближаясь к общей зале.

   Он в ответ перезарядил свою пушку, но всё же сопроводил репликой:

   -Не говори ни слова, брат, не говори... Пусть молчат люди, пусть говорят стволы.

   -Ну а если мы все здесь поляжем? – спросил Лысый.

   -Значит такова карма. И вообще, какие у тебя ко мне претензии? – уточнял Боб, делая последние приготовления к выпаду из-за угла.

   -Да хотя бы то, Боб, что с тобой говно хорошо жрать: рта открыть не дашь.

   На улице были слышны выстрелы Мямли. В этот момент ходок и выскочил на Лысого, поливая его свинцом и принимая ответную долю на себя. Пальцы будто приросли к куркам, и ливень крупнокалиберных гильз окроплял земляной пол бункера Обиталища. Даже когда они оба рухнули наземь они продолжали стрелять. Кончившиеся обоймы в автоматах не могли их остановить, они брались за пистолеты, и продолжали вгонять свинец в друг друга. Когда же Боб притих в своём углу, захлёбывающийся кровью Лысый вытащил из ножен метательный нож и всадил его в грудь ходока, начавшего остывать.

   Медленным шагом в бункер спустился Мямля.

   -Что, Лысик, отдыхаешь? – спросил он.

   -блв... Как видишь, дружище... фхтгн.... Как там наверху? – из него отовсюду сочилась кровь.

   -Гон конкретный. Сотни мутантов. Ты был прав, в Зоне какая-то шляпа творится неведомая...

   -Знаешь... я вот всё думал в последнее время... – Лысый пощурился, Мямля приподнял его голову, и положил себе на колено. Дышать так было действительно легче. -В детстве, вот, играли в пейнтбол, я получил шаром вблизи в голову, в открытое место, сразу шишка там... Учился кататься на сноуборде, все отбил себе, выбил запястье, до сих пор болят ребра на спине... Решил подчистить рацион свой, привыкал, терпел... Кто то смотрел и думал – "Ты дурак? Что ты так убиваешься?"... А я понимаю, что только тогда я счастлив и по-настоящему живу, когда вот так "убиваюсь"... Самое живое счастье обычно следует за преодолением самого себя. Никогда не будет радости от победы, если победе не предшествовала борьба. Не увидеть звезды, если боишься ночной тьмы.

   -Ты отлично боролся, Лысый. Ты победил. – Мямля опустил его голову на землю.

   Лысый всё ещё продолжал дышать, закрыв глаза, чтоб не тратились так быстро последние силы. Мямля поднялся по ступеням и резко закрыл двери: стая мутантов уже была почти у самого порога. Он накрепко задвинул все засовы и вернулся к Лысому, усевшись напротив него.

   -Однажды прочитал, что за историю существования нашей планеты были всего несколько человек, которым удавалось выходить на поток Высшего Источника, Всевышнего. После чего происходило следующее – эти люди полностью теряли страх перед смертью и обычно долго на Земле не задерживались, то есть умирали... тобишь переходили в другой Мир. – Лысый напротив него ещё слабо дышал и внимательно слушал. -Я хочу рассказать свою историю, которая натолкнула на размышления. Не так давно, чуть больше года назад, мне приснился сон – я прогуливался по городу, вокруг были большие здания, дороги, люди, ничего необычного, как и в жизни испытывал чувства, та же радость во сне, тот же страх... вдруг я остановился и ясно, чётко осознал, что в данный момент лежу в тёмной комнате под одеялом и всё, что вижу вокруг это мой сон... и с этим осознанием сон не закончился. Я продолжал идти вдоль дороги, но на всё уже смотрел по другому.. не было страха внутри, ни страха высоты, ни скорости машин, никакого страха, только ощущение счастья и чуда, так как я чётко понимал где я нахожусь и что происходит, если что-то и случится тут, то я просто проснусь в тёплой кровати у себя дома... Весь следующий день думал о тех ощущениях, а вскоре и в Зону подался. – Мямля достал тот самый пистолет с которым и пришёл сюда. Пистолет который был его единственным оружием. И в нём был один единственный патрон. – Если спроектировать всё ровно на уровень выше, то есть представить, что наша жизнь, как сон, то может быть и в жизни для иного взгляда на многие вещи и события нам нужно просто осознать, что настоящие мы где-то наверху, дома, в вечности и когда закончится наша земная жизнь мы проснёмся там и всё вспомним. Сон – секунда в размере жизни, жизнь – секунда в размере вечности. – он передёрнул затвор пистолета и приставил его к своему подбородку. Он не отводил взгляда от Лысого, грудь которого всё ещё слабо вздымалась, вдыхая всё меньшие и меньшие порции воздуха. Возможно, те люди, о которых говорилось в начале, в один момент осознали кто они, где они и что на самом деле происходит вокруг и страх исчез из их жизни точно так же, как он исчезает во сне при осознании, что это сон.

   Выстрел.

Предрассветные волны цвета ножа

Автор lopatadrov

   Я присаживаюсь за стол, поставив перед собой кружку с кофе, включаю светильник и пододвигаю ближе карту. Радиоприёмник, стоящий по левую от меня руку, тихонько трещит, иногда вылавливая обрывки переговоров.

   Глоток ароматного кофе согревает и придаёт бодрости; я отодвигаю кружку к стене. Лежащая передо мной карта пестрит следами многочисленных правок: потёртости от стирательной резинки, карандашные линии, засаленные края. Сегодня предстоит предпринять очередную попытку.

   Вытащив из-за уха карандаш, я приставляю его к дыре в карте: я всегда начинаю с этого места, не удивительно, что первая сквозная брешь появилась именно здесь. Раньше на месте этой дыры был символ избушки, которая на деле оказалась обветшалым сараем. Зомби, наверное, долго ещё смеялись, после того, как загнали меня сюда. Благо в подполе нашлись причудливые кофейные зёрна, а так же не плохого качества письменный стол, с исправным светильником и радиоприёмником.

   По всем признакам здесь кто-то обитал – изба не была заброшенной. Первое время я задавался вопросом, почему же тогда хозяин всё не идёт? Да... да, действительно, первое время я забывал об окруживших меня зомби. Они регулярно ломились в избушку, ни на секунду не оставляя попытки ворваться внутрь и отведать моего мяса. Однако, моё убежище, снаружи похожее лишь на заброшенный сарай, изнутри было довольно неплохо укреплено. Удобств, конечно, мало, но оборонительные функции у здания были выполнены на ура.

   Итак, я начинаю вести карандашом. На восток. Дрожащей рукой я провожу немного не ровную линию до близлежащего валуна, площадью метров восемь. Прыжок на валун с крыши моей хаты – ещё один из неизменных пунктов моего плана. Выбраться в любом случае получится лишь через крышу – оттуда прыгать на валун. Других вариантов не существует в принципе. Высота валуна – примерно идентична росту среднестатистического зомби, сгорбленного и с навечно согнутыми в коленях ногами.

   Количество зомбированных за окнами достигло уже, наверное, полсотни. Отбиться от таких из моего автомата – не представляется возможным. Одна подствольная граната и четыре патрона. Что же мне делать с оставшимися тремя десятками – рассмешить до смерти? Это, конечно, глупо, но каждую ночь, засыпая, я придумывал анекдоты.

   Доведя карандаш до валуна, я остановил руку. Дальше вольная программа. Что же? Да, попробуем на холм. Карандаш скользит по карте немного вверх, на север, туда, где тёмными цветами обозначена возвышенность. Направив руку курсом на холм, я оставляю её дочерчивать линию, глазами продолжая выискивать следующий пункт моего пути. Вот и он.

   Я делаю резкий рывок рукой до возвышенности и оттуда сразу же перехожу плавной линией на северо-восточное направление. Вот я сбегаю с холма, оборачиваюсь – зомби ещё не успели приблизиться на опасное расстояние. Вопреки всем слухам – они тоже довольно таки не хилые бегуны. После недельной голодовки, в течение которой они сторожат меня, засевшего в доме, они уже готовы к спринтерским забегам даже за самой скудной молочной сосиской.

   Продолжая бежать, я смещаюсь ещё больше к восточному направлению и двумя скачками пересекаю ручей. Здесь, на болотах, такие встречаются повсеместно и я готов номинировать на Нобелевскую премию человека, который при составлении этого плана местности указал и их.

   Мне даже представить сложно, кем на самом деле является владелец этого жилья. Его ли эта карта? Безусловно его. Вряд ли он из таких как я, лазающих по чужим базам... Вот до чего меня довело это лазание: сижу здесь, как в концлагере, окружённый извергами. Нормального сна, из-за постоянного скрежета по стенам дома, я не знаю. Те парни в голубых комбинезонах, лидера которых я привалил, спустили на меня этих извергов из каких-то своих тайных загонов. Странно, о них я раньше ничего не слышал. Торгаш сказал, что это просто какая-то новая банда формируется, совершенно незначительная, помимо всех известных обитателей болота...

   Но вот я уже на другом берегу протоки, и здесь нужно отдышаться после такого резкого рывка. Каждый день я делаю зарядку. Одному в этих стенах всё равно скучно, а так я хотя бы всегда подготовлен к неожиданной удаче в деле зомбированных, по вторжению в моё убежище.

   Пробежав по инерции ещё около пяти метров от ручья, я останавливаюсь, оборачиваюсь лицом назад и припадаю на одно колено. Вот уже самые изголодавшиеся рысью подбираются к воде. Я наставляю на них дуло автомата и, немного изменив его градус наклона, выстреливаю подствольной гранатой. Она разрывается под ногами у бежавшего впереди, разрывает его на куски и одновременно с этим образует на месте взрыва воронку, в которую тут же хлынула вода. Ещё несколько зомбей спотыкаются о павшего собрата, а некоторые поскальзываются и захлёбываются в водной толще.

   Да, отличный ход. Я утверждаю данное действие, поставив значок гранаты рядом с тем местом, где остановился мой карандаш. Остановку и приседание я отмечаю небольшой петлёй. Глоток кофе. Линия идёт дальше на восток. Я перепрыгиваю через бревно и спотыкаюсь о камни, лежащие сразу за ним. Нет, таки это не годно. Я беру стирательную резинку и провожу ею линию, поверх линии карандашной. И вот я возвратился к петле на карте.

   Тогда так: я встаю на ноги, бегу так же на запад, но очень скоро сворачиваю к югу. Здесь карандашная линия огибает небольшое болото. И вот тут я натыкаюсь на небольшую компанию кабанов, наверняка притаившихся в этих массивных сочных кустах, рядом с водопоем. Снова резкая линия на карте, и я бросаюсь бежать на юго-восток, через плотные заросли мутировавшего камыша. Для спринта по камышам, который намечается продолжительностью около восьмидесяти метров, я делаю массаж ног. Каждое утро после зарядки я делаю массаж ног. Я никогда не был обучен этому делу, но двигать руками по голеням и икрам, постукивать, потягивать – это всё легко. После этих процедур ноги всё же не кажутся "залежавшимися". Для пущей энергичности я втираю в них кофеиновый экстракт.

   Порой даже представить страшно, кем является настоящий владелец этой хижины: сотни килограммов кофе в подвале сначала повергли меня в былинный ужас. Учитывая, что съестных запасов у меня не было, и их не нашлось нигде и в хижине, – кофе мной употреблялось не только в жидком виде, но и в сухом, в качестве завтрака и ужина. Несмотря на то, что заняться здесь было относительно не чем, я обходился без обеда – итак порой тошнить начинало от одного лишь кофейного запаха. За неделю отсидки в этой хижине я даже изловчился верстать из кофеиновых бобов полотна, для хозяйственных и туалетных нужд.

   А мой карандаш всё ещё чертит эту длинную продолговатую линию сквозь камыши. Где то там, на плоскости карты я стремглав удираю от разъярённого стада кабанов. Моё лицо больно жжёт – камыш хлещет по щекам, губам, носу; камыш разрезает кожу лица до мяса. Мясо обжигает радиоактивным камышовым соком. Глоток кофе. Я осматриваю себя. Распахиваю комбинезон и отрываю кусок ткани от водолазки, вешаю его на спинку стула. Надо будет не забыть смастерить из него балаклаву, а не то до ближайшего укромного местечка я доберусь как минимум слепым. В худшем случае я сам буду похож на зомби, и меня пристрелят.

   Здесь карандаш останавливается. Камыши кончились, но сам я, в отличии от карандаша, не в праве останавливаться. Влево и вправо идут тропинки. Карандаш стоит на месте. Я откидываюсь спиной на спинку стула и беру в руки стакан с кофе. Слева должны вот-вот выпрыгнуть зомби, от которых я убегал изначально и у меня есть четыре патрона. Но по инерции от заводи, где я взрывал, они рванут вперёд все. Я делаю глоток. На радиоприёмнике становятся тише помехи, и раздаётся голос. Слова разобрать трудно, но заметна культурная речь. Немного подкручиваю его рычаги и различаю переговоры сталкеров. Я не знаю, кто они на самом деле. Давно ходят слухи о каком-то формировании здесь, на болотах. Эти сталкеры собираются выбивать Ренегатов с вышки.

   Остановившись на краю зарослей камыша, я стою и смотрю на эту вышку. Она справа. И бежать остаётся только к ней. Бесспорно – вариант самый оптимальный, с учётом того, что сейчас сталкеры выбьют оттуда отребье и прикроют мне спину, когда я буду к ним подбегать. Они обязательно массовым обстрелом скинут стаю кабанов у меня "с хвоста". Но дело в том, что вчера по этой линии я слышал их же переговоры. Но вчера они обороняли вышку. Я слушал диалоги, обрывающиеся хрипом пробитого пулей горла, хныканье взрослых мужиков, которые сообщали, что окружены ренегатами... Вышка была не стабильна. Несколько раз за неделю она могла переходить из рук в руки, а приёмник ловил сигнал только с двух часов дня до пяти. Всё остальное время я был в неведении.

   Выбора у меня, имевшего за спиной стадо разъярённых кабанов, особо не имеется, и я бросаюсь вправо, карандаш пронзает пространство между бетонными блоками, наваленными на дороге, и я появляюсь на открытой поляне. Передо мной стоит вышка, оборудованная огневыми точками. Кругом в меня тычут винтовками и ружьями. И здесь карандаш делает очередную петлю.

   На кого же я там вырвался? Нет, ренегаты – безбожные твари. Даже если они увидят кабанью ватагу – они первым делом пристрелят меня. Для них главный враг в Зоне – всегда человек. Исход ужасен. Меня пронзают пулями и карандаш, не отрываясь от карты, дрожит, оставляя волнистые следы. Но что если не они? Исходить из худшего уже не получается: в такой концепции все мои планы иссякли уже на третий день одиночного заточения. Что если там сталкеры?

   Петля стёрта, и карандаш продолжает чертить линию к подножию вышки. Здесь точно петля. Обернувшись назад, я наблюдаю картину истребления кабаньей своры. Огонь ведётся с вышки, с укреплённых позиций на земле; я и сам открываю огонь по тем, что опасно приближаются к кому-либо из сталкеров. К кому-либо из одетых в голубые комбинезоны сталкеров... Их комбинезоны голубые.

   Мужик передаёт в рацию ещё раз, более отчётливо. Он говорит, чтобы его товарищи не светили своими голубыми комбинезонами в зарослях камыша. И всё это прямо сейчас я слышу по своему радиоприёмнику. Торгаш наврал мне. Никаких различий между таинственной болотной группировкой, о которой слухи ходят уже года три, и между теми ребятами, главаря которых я пристрелил, не было. Те парни в голубых комбинезонах – они не свеже сформировавшаяся бригада. Я пристрелил командира мощной и таинственнейшей группировки Зоны, облачённой в костюмы цвета чистой небесной глади, и сейчас они занимали вышку.

   Возможно, первые два дня на линии было тихо лишь потому, что эта точка не была им нужна. Видимо, ей издавна владели Ренегаты, а теперь сталкеры решили на неё посягнуть. Они планировали патрулировать местность, чтобы найти того человека, который убил их главаря.

   Возле петли, притаившей свою загогулину у основания смотровой вышки на плане местности, я рисую голову человека и пулю. Последний выстрел из своего автомата я произвожу в свою голову. Сталкеры не Ренегаты – они не станут без разбора убивать первого встречного, даже по подозрению в таком зверском преступлении, которое таится у меня за душой. Сначала они расстреляют кабанов. Потом они свяжутся с дежурными, видевшими меня в тот роковой день неделю назад, и попросят описать, кого они видели. Когда дежурные на вышке убедятся в том, что в их руки попал давно искомый экземпляр, они спустят с меня штаны, смажут вазелином, и плотно натянут. Позже то же самое произойдёт со мной на их базе. О том, как они меня умертвят – даже представить боязно.