Текст книги "Россия и «санитарный кордон»"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Важным промежуточным шагом по дискредитации России в глазах мирового сообщества является инициатива осуждения преступлений коммунизма по образу и подобию нацизма, что позволит объявить действия СССР в Прибалтике в 1940–1991 годы преступлениями против человечности.

Данная инициатива в современных политических реалиях Европы пришлась ко двору: Народная партия Европы, имеющая самую крупную фракцию в Европарламенте, уже приняла резолюцию, поддержавшую инициативу премьера Эстонии. Кроме традиционно поддерживающих подобные акции либералов, имеющих третью по величине фракцию, к осуждению коммунизма правыми партиями готовы присоединиться и социал-демократы, увидевшие возможность потеснить влияние социалистов и коммунистов. В этом политическом раскладе слова Партса, что Европейский парламент – это тот общественный институт, который сможет осудить тоталитарные режимы, приобретают реальные очертания. В этом случае, даже вне вопроса об «оккупации», претензии Эстонии могут обрести реальную основу.

Вопрос «оккупации» стал другим промежуточным шагом: в общественном мнении Европы произошла незаметная подмена юридически признанной инкорпорации стран Прибалтики в СССР на употребляемое в Эстонии и Латвии понятие «оккупация». Этот факт уже нашел отражение в Европарламенте, в выступлении представителя консервативной Европейской народной партии Михаэля Галера, считающего, что Россия должна признать факт оккупации Советским Союзом Балтийских стран. Мнение Галера было поддержано рядом депутатов Европарламента, что говорит о готовности значительных политических сил в Европе к пересмотру итогов Второй мировой войны на эстонский лад, согласно которому бойцы легионов Waffen SS сражались за свободу Европы против советских оккупантов.

Попутно правительство Партса собирается активизировать правозащитную деятельность в России, поднимая тему Чечни и реализуя собственное ноу-хау о «нарушении в России прав финноугорских национальных меньшинств». Реализовав в Европе эти подготовительные действия, через некоторое время Эстония будет иметь юридическую базу и подготовленное общественное мнение для начала главной фазы контратаки на Россию.

Неизбежно будет вынесен на повестку дня ЕС вопрос о невозможности продолжения интеграции Евросоюза с «недемократической» Россией до тех пор, пока она не пройдет процесс «покаяния», «искупления» и, как следствие, изменения внутренней и внешней политики согласно критериям, выработанным для постсоветской Восточной Европы.

Уверенно лавируя в проблемах нового ЕС, играя на противоречиях стран и политических течений Европы, эстонский лидер пока не встретил ни одного серьезного препятствия для начала реализации своей атаки на Россию. Причины пропагандистской агрессии правительства Партса против России трудно найти в сфере реальных государственных интересов Эстонии. Скорее роль играют личные амбиции его молодой партии Res Publica, ищущей основания остаться у власти и прорваться на европейские просторы. Но стоит отметить и определенные иррациональные аспекты этой линии.

Очевидно, что если для Партса путь эстонского русского к гражданству Эстонии проходит через отречение от России и своего народа, то путь сближения России с Европой Партс видит в отречении России от суверенитета, собственной истории и национальных интересов.

Для россиян, привычно ассоциирующих политику ЕС с Францией, Германией и Италией, такой вариант развития событий покажется фантастическим. Для русского из Прибалтики, наблюдающего процесс создания нового ЕС изнутри, очевидно, что никакой фантастики в этом нет. В будущем ЕС, учитывая разницу политических и экономических интересов 25 стран, при принятии решений огромную роль будет играть искусство политической интриги. «Карлики» зачастую числом будут перевешивать «гигантов», а многие решения могут быть проведены в жизнь в результате сиюминутной политической выгоды какой-либо из европартий или путем банального торга между группами стран. В таком ЕС нет ничего невозможного. Прибалтийский русский, видевший своими глазами суд над партизаном Кононовым в Латвии, следствие в Эстонии над героем Арнольдом Мери, вполне допускает, что через несколько лет Эстония или Латвия в каком-нибудь европейском трибунале будет требовать от России выдачи ветеранов Великой Отечественной войны, освобождавших Прибалтику, по обвинению в преступлениях против человечности.

КАВКАЗСКИЙ СИНДРОМ

Виген Акопян, Арменика Кивирян. ЭКСПАНСИЯ США И «ТОПОРНАЯ ПОЛИТИКА» РОССИИ НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ

На территории Агстафинского района Азербайджана октября 2004 года состоялась церемония стыковки азербайджанского и грузинского участков основного экспортного нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан. Ввод в строй нефтепровода ожидается в первой половине 2005 года, а первый танкер с каспийской нефтью планируется отгрузить из порта Джейхан во второй половине 2005 года. При этом практически не вызывает сомнений, что заполнить трубопровод станет возможным лишь при участии Казахстана или России.

Баку продолжает переговоры с Астаной на предмет возможного подключения казахской стороны к этому проекту. Казахстан склоняется к целесообразности танкерной транспортировки нефти до Баку, будучи уверен, что строить нефтепровод по дну Каспийского моря экономически выгодно лишь в том случае, если объем нефти, следующей по маршруту Актау – Баку – Тбилиси – Джейхан, превысит 20 млн. тонн. Участники проекта крайне заинтересованы в том, чтобы казахская нефть отгружалась в трубопровод не посредством танкеров, а втекала непосредственно – через артерию по дну Каспия. Астана же на данную перспективу взирает без особого энтузиазма, уделяя приоритетное внимание совместным проектам с Россией и Китаем. Так, к 2008 году пропускная способность нефтепровода Тенгиз – Новороссийск (соединяет месторождения Западного Казахстана с российским побережьем Черного моря) составит около 67 млн. тонн в год. Вдобавок есть реальные виды на сооружение еще нескольких нефтепроводов для экспорта нефтяных ресурсов Казахстана по территории России. На повестке дня Астаны – большая казахско-китайская нефтяная сделка. Пропускная способность нефтепровода Атасу (Казахстан) – Алашанькоу (Китай), который планируется сдать в эксплуатацию к 2006 году, составит до 20 млн. тонн в год. В числе перспективных экспортных направлений казахской стороной рассматривается также и иранский маршрут. Все это практически сводит к нулю вероятность участия Казахстана в большой афере под названием «труба по дну Каспия», что надолго закрепит за трубопроводом Баку – Тбилиси – Джейхан ярлык «экономически нецелесообразен».

Проект этого трубопровода изначально представлялся затеей с превалирующим политическим подтекстом. Тем не менее, как бы ни велики были политические амбиции, трудно предположить, что, вкладывая 4 млрд. долларов (именно такая сумма называется в американских кругах), Запад вовсе не рассчитывал на экономическую отдачу. В связи с этим

...эксплуатацию Баку – Джейхан условно можно разделить на два этапа: первый (без Казахстана) обеспечит США и Великобритании решение целого ряда стратегических задач на Южном Кавказе, второй (с Казахстаном) принесет реальные экономические дивиденды.

Причем в данном случае одно другому не мешает. Что же касается этого трубопровода как фактора политического, то его влияние и серьезность в Баку и Тбилиси начали в полной мере осознавать лишь с недавних пор. Проект во многом предопределил схему военно-политического передела, а также общую геополитическую ситуацию в Кавказском и Каспийском регионах.

Не секрет, что Баку, участвуя в проекте, преследовал прежде всего политические цели. Тот объем нефти, который Азербайджан способен влить в трубопровод, с большим успехом и меньшими потерями можно было экспортировать по уже функционирующей нефтяной ветке Баку – Супса – Одесса – Броды. Поступившись в данном случае отношениями с Украиной, Баку рассчитывал на более глобальные политические дивиденды. Взамен на полный простор действий в вопросах прокладки газовых и нефтяных труб различной степени целесообразности от Запада ожидалась поддержка прежде всего в решении нагорно-карабахской проблемы. Нервозность азербайджанских политических и общественных кругов по поводу того, что Вашингтон так и не приложил всю мощь своего политического влияния в карабахском вопросе, а труба из Каспия тем временем оказалась проложена, ощущается в последнее время со всей отчетливостью. Параллельно впору ожидать поступательное развертывание американского военного присутствия.

Ведущий научный сотрудник Вашингтонского института стратегических исследований Сонер Чагаптай в интервью одной из азербайджанских газет отметил, что размещение военных баз США в Азербайджане – дело решенное. Как уже не раз отмечалось,

...мобильные силы НАТО будут-таки введены в Азербайджан в рамках глобального пересмотра стратегии базирования сил НАТО в Европе EUCOM Transformation. Необходимость их присутствия в регионе объясняется и конкретной задачей – охраной трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан. Его, можно сказать, для того и строили, чтобы было что охранять силам НАТО.

Таким образом, заявления азербайджанских политиков о том, что размещение баз НАТО в республике в долгосрочной перспективе не планируется, на деле могут оказаться пустым звуком.

В свою очередь информационное агентство United Press International заходит еще дальше. Согласно источнику, на встрече министра обороны Азербайджана Сафара Абиева с заместителем госсекретаря США по вопросам Евразии Стивеном Пфайфером обсуждалась перспектива создания военных баз США на территории Азербайджана, в том числе и в трех граничащих с Ираном районах, «ныне оккупированных армянами»: Джебраильском, Физулинском и Зангиланском. Забегая вперед, отметим, что если информация агентства UPI и имеет под собой реальную основу, то вопрос размещения баз на этих территориях, вне всякого сомнения, должен был быть обсужден и с армянским руководством. Более того, именно слово армянской стороны в этом вопросе может стать решающим.

К вопросу о базах. Грузино-американским блефом попахивают и заявления официального Тбилиси об отсутствии планов принять на своей территории западные военные группировки. В перспективе, более поздней, чем в случае с Азербайджаном, они появятся и в Грузии. Вопрос здесь, однако, гораздо тоньше – Грузия будет твердить о желании быть полностью свободной от присутствия иностранных войск до тех пор, пока здесь остаются российские базы. Между тем аналитики уверены, что рано или поздно Россия таки выведет их с грузинской территории. В этом случае будет поставлена под сомнение целесообразность российского военного присутствия в Армении. 102-я база на севере Армении (город Гюмри) окажется неспособной решать какие-либо тактические задачи по причине коммуникационной оторванности. Но пока Москва не спешит сдавать позиции в Грузии, а военное присутствие США в этой стране осуществляется и нарастает иными методами и приемами. Важно отметить, что если в Азербайджане американцам целесообразно обосновать мобильные группировки в их классическом виде, то в Грузии США постараются закрепиться, что называется, монолитно – создать своеобразный буфер на подступах России с юга – именно в этом случае целесообразность российского присутствия в Армении будет приравнена к нулю.

Итак,

...начало эксплуатации трубопровода Баку – Джейхан совпадает с новой точкой отсчета американского присутствия на Кавказе, а формально – началом выполнения решений Стамбульского саммита НАТО о новой активной политике на Южном Кавказе и в Средней Азии.

Как следствие, американская сторона вплотную подойдет к необходимости скорейшего решения конфликта в Нагорном Карабахе. С недавних пор с редкой настойчивостью именно о «скорейшем урегулировании» заговорил американский сопредседатель МГ ОБСЕ Стивен Манн – «пришло время решать проблему, для этого сейчас самый удобный момент». Интересно, чем же он был неудобен, допустим, года три назад? А тем, что проект трубопровода тогда был в стадии реализации, карабахская же карта служила колоссальным рычагом воздействия на Азербайджан. Спроста ли, по мере готовности трубопровода функции посредника в карабахском конфликте и спецпредставителя по Каспию оказались сосредоточены в руках одной персоны – Стивена Манна?

Почему бы сегодня Вашингтону не оставить все дела и не заняться вплотную Карабахом? Данный вопрос, вероятно, очень волнует азербайджанское общество – общество, но не политиков, большинству из которых ответ на него известен. Решение карабахского вопроса в том варианте, на котором настаивает Азербайджан, теоретически и практически недостижимо. Нагорный Карабах может быть возвращен под юрисдикцию Баку только в случае полного истребления или, скажем так, «вычищения» проживающих здесь армян. Осознавая всю весомость исторических реалий, контрпродуктивность силового или какого-либо иного давления на армянскую сторону, как США, так и Россия могут остановиться на долгосрочном замораживании этой проблемы.

Другой альтернативой может стать война. Именно она может дать исчерпывающий ответ на все кажущиеся неразрешимыми вопросы, продемонстрировать истинный расклад сил. Причем стороны могут подойти к военным действиям, четко осознавая их исход. Исход, который станет для двух народов окончательной объективной реальностью. Степень вероятности подобного сценария тем выше, чем агрессивнее риторика азербайджанских властей. Судя по всему, команда Ильхама Алиева пока не спешит приступить к подготовке азербайджанских умов к той или иной модели решения проблемы, а также к неминуемости уступок в данном вопросе. Его заявления, которые армянской стороной приписываются стремлению повысить политический рейтинг на внутреннем рынке, преследуют и другую цель – удерживать на повестке проблему безопасности трубопровода Баку – Джейхан в условиях нерешенности карабахского конфликта.

Между тем Соединенные Штаты, объективно осознавая бесперспективность политического давления на Армению, не чувствуют и практической угрозы со стороны армян Нагорного Карабаха для нефтяных и прочих коммуникационных проектов в регионе. Пожалуй, единственным негативным моментом для них остается изолированность Армении, что на деле мешает развивать здесь крупные проекты, по сути предваряющие политическое внедрение. Невозможность силового изменения исторических реалий осознается и Москвой. Мало того, карабахский вопрос на определенной стадии станет просто неприкладным в деле решения тех или иных стратегических задач. Существующий статус-кво чем дальше, тем больше отождествляется с исторической действительностью. Сама суть проблемы, которую все чаще пытаются представить как крайне сложную, на самом деле предельно ясна: земля, исстари населенная армянами, ими же занята и ныне. Сей факт осознается и Турцией, которая хоть и вторит Азербайджану, но на деле от радикальных шагов воздерживается и предпринимать их не спешит. На повестке дня Анкары сегодня стоят более важные вопросы отношений с Европейским союзом.

Азербайджану в такой ситуации остается только одно – спокойно следить за тем, как в ближайшем будущем силы НАТО будут поддерживать мир и порядок в регионе, где пролегает стратегическая труба, и ожидать усиления контроля, если вдруг к Баку – Джейхан присоединится Казахстан.

В итоге для Грузии и Азербайджана судьбоносное значение имел тот факт, что коммуникационные проекты стоимостью от миллиарда и выше стали по мере осуществления требовать соответствующих условий функционирования, а их инициаторы стали весомыми факторами региональной политики. Государства (территории), по которым эти коммуникации пролегли, автоматически стали субъектами данной политики.

Совсем другая картина складывается в случае с Арменией. Республика, которую Турция и Азербайджан загнали в «полутупик», вытеснили практически из всех региональных коммуникационных проектов, оказалась вдруг действительно независимой, способной выполнять функции стратегического партнера (возможно, нескольких центров силы сразу) и при этом успешно развивать многовекторную внешнюю политику с Россией и Ираном, США и Евросоюзом. Политическое руководство Армении действительно осознает фактическую суть карабахского вопроса, понимая, что максимальным негативным развитием ситуации здесь может стать только спонтанная война с неоговоренным итогом, что практически исключается. Хотя даже в этом случае возможность возврата Нагорного Карабаха в состав Азербайджана ни всерьез и ни в шутку в Ереване не рассматривается. Именно поэтому заявление Стивена Манна о том огромном ущербе, который несет экономика Армении, будучи вытесненной из крупных региональных проектов, в том числе транспортно-коммуникационных, вызвало на редкость однозначную формулировку министра иностранных дел Армении Вардана Осканяна: «Карабах не имеет цены».

Говорить о полной изоляции Армении сегодня можно с натяжкой. И не потому, что, как считает глава МИД республики Осканян, полностью изолировать страну можно лишь усилиями всего международного сообщества. Армения продолжает питаться посредством двух направлений – северного (грузинского) и южного (иранского). При этом южный маршрут является в некотором роде тупиковым исходя из того состояния, в котором пребывает сам Иран благодаря региональной экспансии США. Теракт в городе Беслане и последовавшее закрытие российской стороной КПП «Верхний Ларс» наглядно продемонстрировало Еревану всю злободневность вопроса альтернативного сообщения с внешним миром. Говоря об альтернативах, следует осознавать, что их-то практически и нет. Территория Грузии была и остается основным выходом на российский и европейский рынки. Альтернатива одна – Турция. С нарастанием грузинско-российского противостояния будет расти давление США в вопросе открытия армяно-турецкой границы. Можно с уверенностью сказать, что, добившись этого, США фактически обретут новый, южный, фронт вытеснения России из Южного Кавказа и северный фронт давления на Иран. Также очевидно, что Армения в условиях открытого сообщения с Турцией окончательно попадет под контроль США, и американцы установят в регионе свои правила игры. Таким образом, суть армянского комплементаризма с некоторых пор свелась к выжиданию: что произойдет скорее – Россия разрешит все вопросы с Грузией, или США заставят Турцию открыть границу с Арменией.

Что же касается южного, иранского, маршрута, то, не обладая особой ценностью в плане транзита, Иран имеет неоценимое стратегическое значение в плане поставок энергоносителей, в частности газа. Наиболее перспективным для Армении проектом, способным обеспечить ощутимый прорыв армянской экономики, может стать газопровод Иран – Армения. Впрочем, он же способен подорвать относительную самоуправляемость в выборе политических ориентиров.

Желание иранской стороны стать в будущем стратегическим поставщиком газа на европейский рынок общеизвестно. Именно этому желанию и стоит приписать планы создания континентального газопровода Иран – Европа, который проляжет через Армению, Грузию, Украину или Россию. Хотя осуществление данной перспективы пошатнет монопольные позиции российской стороны на европейском рынке, однако это создаст значительный ресурс экономического воздействия как на Иран, так и на Армению. О том, что российская сторона всерьез рассматривает Армению в качестве транзитной территории на пути иранского газа в Европу, свидетельствует информация о намерении компании ИТЕРА продать 10 % акций компании «Армросгазпром» одной из западноевропейских инвестиционных корпораций. Сумма сделки может составить около 30 млн. долларов. Отметим, что акционером армянской компании, которая контролирует все газораспределительные сети республики, является также «Газпром» – ему принадлежит 45 % акций компании. Именно «Газпром» изъявляет желание стать оператором армянской части газопровода Иран – Армения, что же касается возможного нового, европейского, акционера, то он, видимо, совместно с российским гигантом и займется подготовкой армянских газовых коммуникаций к транзитной миссии, что потребует значительного увеличения диаметра труб. Отметим также, что российская и иранская стороны рассматривают заинтересованность Москвы в закупке иранского газа непосредственно на армянской границе с перспективой его использования на принадлежащих России армянских энергообъектах, а также в экспортных целях. Подобная доминирующая роль России в проекте в принципе не должна устраивать армянскую сторону, поскольку это ни на йоту не повысит политический и экономический потенциал республики.

Если утрировать, то

...на Южном Кавказе налицо две ключевые проблемы – российско-грузинская и армяно-тюркская.

США стремятся всячески подогревать первую – чем и объясняется появление на посту президента Грузии такой фигуры, как Михаил Саакашвили, – одновременно сглаживая острые углы турецко-армянского противостояния. Оказывая значительную финансовую и военно-техническую поддержку грузинскому правительству, США максимально поднимают для Москвы высоту грузинского барьера, минимизируя таким образом эффективность отношений Россия – Армения. Вместе с тем Вашингтон отводит Армении роль некоей сдерживающей силы на случай непрогнозируемого увеличения регионального веса Турции. Запуск основных нефтегазовых проектов в Азербайджане, патронируемых США, постепенный перенос центра американской тяжести на Армению, возможное открытие армяно-турецкой границы – все это в конце концов может стать причиной значительного охлаждения армяно-российских отношений. В этой связи не совсем абсурдным кажется прогноз о возможном армяно-российском противостоянии.

В свою очередь Саакашвили, четко осознавая, что абхазский и югоосетинский конфликты загнаны в тупик, в первую очередь его же грузинскими предшественниками, планомерно и успешно убеждает мировое сообщество в контрпродуктивности миротворческих усилий Москвы. Он же не упускает повода для усиления конфронтации с Россией, благо на Кавказе этих поводов достаточно. Чего стоят только появление в грузинском эфире Масхадова и угрозы топить российских туристов в абхазских водах.

Что касается Москвы, то она, отдавая явное предпочтение наращиванию газоэнергетического влияния, зачастую демонстрирует непростительную безалаберность в процессах политического планирования. Еще Ленин считал, что Российская империя потерпела крах в десятилетней войне на Кавказе. Сегодня, в начале XXI века, Россия вновь увязла на Кавказе. События в Аджарии, затем в Южной Осетии, скандальные выборы в Абхазии, серия терактов в самой России, также связанных с Кавказом (их вполне ошибочно связывают только с Чечней), и в качестве апогея – Беслан – все это наглядно демонстрирует уязвимость российской политики в этом важном, но шатком и многоликом регионе.

Южные рубежи России находятся (специально удерживаются) в постоянном напряжении, когда каждый смелый шаг грозит серьезными последствиями. Очевидно, что особых иллюзий насчет решения конфликтов в Абхазии и Южной Осетии питать не следует. На сегодняшний день в этих направлениях не сформированы мало-мальски эффективный переговорный формат и повестка. Позиция России, пытающейся лавировать и не выступать с жесткими заявлениями и шагами, рано или поздно просто исчерпает себя. Фактически Россия уже вплотную подошла к той черте, когда остался лишь шаг до вынужденного применения силы. В подобной ситуации Москва не придумала ничего лучшего, как отгородиться от региона закрытием основных перевалочных и контрольно-пропускных пунктов. Шаг, по сути призванный осадить Грузию, непосредственно ударил по интересам единственного стратегического партнера в регионе – Армении. Расчет же грузинской стороны был прост и выверен – рано или поздно проблему эту будет с Москвой решать Ереван, а пока товары, которые поставлялись в Армению из России, закупаются армянами в Грузии. Несуразность ситуации стала и вовсе потрясающей, когда на КПП «Верхний Ларс» застряли военные грузы для российской же базы в Армении.

Одной из основных причин «запаздывания» российской политики на Кавказе, бесспорно, является отсутствие реальной картины о местной действительности. Другой немаловажной причиной является отсутствие некоей «вывески», даже формальной, для присутствия в регионе. К примеру, США успешно оперируют под флагом развития демократии – хотя за эти годы ни в Армении, ни в Азербайджане, ни в Грузии коренных сдвигов в данном направлении не зафиксировано. Даже наоборот, в случае с Азербайджаном США стали самым главным фактором подавления демократии, поддерживая выгодный своим нефтяным интересам клан. Однако, не в пример России, все это преподается под соусом различных программ развития и поддержки, создания целой сети общественных организаций, формирующих за соответствующую плату соответствующее общественное настроение. А что же Россия? Огромное государство не может сладить с малыми народами, даже теми, которые к России исторически относятся с большим уважением и любовью.

Яркий пример – Абхазия. Неверно расставленные акценты Москвы дали о себе знать и здесь. Президентские выборы в непризнанной республике, фактически обернувшиеся скандалом, породили все новые вопросы, ответы на которые Россию вряд ли порадуют. Еще задолго до выборов было ясно, что в Абхазии сформировалось гражданское общество, которое устало от бесчинств клана действующего президента Ардзинба, даже учитывая его многочисленные заслуги. Неужели Кремль не видел, что абхазы не горят желанием голосовать за его ставленника, тем более что последний особыми талантами не отличался? Подпортили картину и пропагандисты – Газманов и Жириновский. «Привет Аджария (!!!)» первого и «не проголосуете за Хаджимба, перекроем границу» второго – символы топорного русского подхода к тонким кавказским делам.

Москве пора отказаться от дурной привычки делать ставку на местечковых князьков, а потом поспешно их вывозить восвояси. Москва не смогла вовремя понять, что коррумпированный режим Шеварднадзе, который вел двойную игру, был обречен. Сделай Россия вовремя правильный выбор, в Грузии могло бы запахнуть вовсе не розами, а, к примеру, ромашками. О традиционно близких российско-грузинских отношениях, допустим в культурной сфере, сегодня мало кто вспоминает. Эти воспоминания, кроме того, что вытеснялись в Грузии на государственном уровне, совершенно не поддерживались и Москвой. Та же картина в остальных странах – совершенно пассивная работа посольств и дипломатов, игнорирование малых проблем малых народов, вдобавок распространение в самой России разного рода организаций националистского толка – сводит к опасному минимуму симпатии кавказских соседей к Москве.