Текст книги "Россия и «санитарный кордон»"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Виктор Ольжич. БУДЕТ ЛИ ЛИТВА ВОЕВАТЬ С РОССИЕЙ: ТЕНДЕНЦИИ И ПРИЧИНЫ ПРОТИВОСТОЯНИЯ

О том, что российско-литовские отношения деградируют в последние полгода, говорить не приходится. И это очень плохо, это не приносит пользы ни одному народу. На наш взгляд, причиной этому является целый ряд недоразумений и отказ от реальной политики, то есть от учета реалий. В Литве считают, что причиной деградации отношений является усиление авторитаризма, уменьшение демократии в России. Внешнеполитическая линия российского руководства становится, по мнению литовцев, жестче.

Однако с точки зрения России все как раз обстоит наоборот. После вступления стран Прибалтики в ЕС, и особенно в НАТО, поведение их лидеров в отношении России и ее проблем стало менее дружественным, если не сказать хуже. И дело не только в отсутствии доброй воли решать ряд насущных для России проблем. Речь нередко идет о тоне, которым разговаривают с Россией лидеры Прибалтики после того как небо над Литвой, Латвией и Эстонией стало охраняться самолетами НАТО.

Типичный пример – реакция в Литве на отчет Счетной палаты России в отношении предполагаемых материальных счетов с государствами Прибалтики, которую тяжело не назвать истерической. На «претензии» России у высших руководителей Литвы нашлись столь сильные ответы, как «не надо смешить мир» (президент Валдас Адамкус) и это «неслыханная наглость» (глава МИД Литвы Антанас Валенис). Уже нет речи о реакции политиков более низкого ранга, таких как парламентарий Эмануилис Зингерис, который потребовал, чтобы Россия просила извинения.

Литовская сторона упрекает российскую во взвинчивании тона, нагнетании атмосферы противостояния, жесткости позиции. Но посмотрим на факты. Может быть, Владимир Путин уже обратился с претензиями к президенту Литвы? А может, это сделало правительство России? Может, о претензиях заявил во всеуслышание глава МИДа России? Нет, речь идет лишь о некоем отчете некой палаты, которая что-то там (а именно имущество СССР) посчитала. Посчитав, она всего лишь направила отчет в парламент России (где он может пролежать годы), а в правительство и администрацию президента послала только уведомительное письмо. Не то же ли, и гораздо раньше, сделала соответствующая литовская комиссия, подсчитавшая ущерб от «советской оккупации» (и сумма оказалась в десятки раз большей, чем та, которую насчитала Счетная палата России– 80 млрд. литов, около 30 млрд. долларов)? Более того, Литва не ограничилась подсчитыванием претензий какой-то счетной комиссией, а сразу перешла к делу: издала тут же закон, который обязал правительство требовать денег у России – тут уже видна четкая позиция официальной власти. Может, издан такой закон в России?

Чтобы говорить о «претензиях» России к Литве, нужно иметь официальное требование, закон, заявления высокопоставленных государственных чиновников страны. Было это? Ничего этого не было. Тем не менее, и сам президент Литвы, и глава МИДа Литвы позволяют говорить о соседе в тоне «не надо смешить мир», «неслыханная наглость» и тому подобное. Так кто же нагнетает атмосферу? И почему?

И на какие ответные «выражения» российских руководителей нарываются прибалтийские политики, выражаясь в подобном духе (кстати, как раз российская сторона, можно сказать, на высшем уровне, промолчала).

У обеих сторон есть политики радикального толка типа Владимира Жириновского. И этим политикам свойственен определенный язык. Но не они определяют тон государства. Есть уровень президента страны. Есть уровень главы МИДа. Дипломаты же, представляющие государство, не могут себе позволять выражаться о соседе в тоне «не надо смешить мир» и «неслыханная наглость». Если только, конечно, они хотят мира, а не войны. Так чего же в глубине души хотят прибалтийские политики? Что будет, если Владимир Путин и Сергей Лавров начнут в подобном тоне говорить о Литве? Чем все это кончится? Не думаем, что войны – пусть даже только идеологической – кто-нибудь на самом деле хочет. Спустя некоторое время тот же глава МИДа Литвы Антанас Валенис, почувствовав, видно, куда идет дело, в интервью газете Lietuvos rytas призвал не взвинчивать тон и реагировать сдержанно на разные провокации. «Думая о последовательной, нормальной, решительной и сдержанной внешней политике, нельзя трахать дверями». Руководитель внешнеполитического ведомства Литвы заявил, что ему «точно не нужно войны с Россией – ни холодной, ни информационной». Умные слова. Так почему намерения расходятся с фактами?

Почему литовские политики говорят таким тоном с Россией: три фактора

Взвинченность тона литовских политиков объясняется, на наш взгляд, по крайней мере тремя факторами. Во-первых, психологический. Речь идет, и это нужно признать, об очень больном для части прибалтов вопросе: о совершенно невротическом, на уровне подсознания работающем, чувстве исторической обиды и несправедливости. Во время визита в Вильнюс президента Эстонии Арнольда Рюйтеля последний не случайно подчеркнул, что до 1940 года Эстония по экономическому развитию была на уровне Финляндии. Это означает, что сегодня эстонцы жили бы как финны. Если бы СССР не включил Эстонию в свой состав. С другой стороны, старшее поколение хранит память сталинских репрессий, массовую депортацию национально сознательных граждан, разрушенные судьбы. Счет к СССР (это отдельный вопрос) воспринимается как счет к России, и от России ожидается только одно: признать свою вину, «уважить страдания», компенсировать материально. В этой ситуации «отсутствия покаяния» (наподобие Германии, подчеркивают все время прибалтийские политики) – какой-то даже намек на претензии «оккупанта к оккупированному» вызывает ту истерическую реакцию, которую мы имеем.

Во-вторых, имеется внутриполитический фактор. Существует внутриполитическая атмосфера, в которой можно и в которой нельзя отдаваться эмоциям в отношении того или иного объекта. Отдаваться эмоциям в отношении России, даже и на самом высоком уровне, сегодня в Прибалтике считается все чаще хорошим тоном. А вот в отношении США, например, отдаваться эмоциям считается дурным тоном, и всеми осуждается. В такой атмосфере легко себя не сдерживать там, где, по правилам дипломатии, надо бы и сдержать. Такое положение связано с разыгрыванием так называемой русской карты каждый раз, когда политику, государственному руководителю нужно заявить, напомнить о себе, выставить в качестве защитника интересов народа.

Особенно российская карта разыгрывалась накануне выборов. Хотя литовская сторона усматривает причины ужесточения тона литовско-российских отношений в убавлении демократии и в установлении автократии в России, российская сторона с таким же правом может связывать ужесточение тона литовских политиков с предвыборными кампаниями.

Например, такой политик, как Витаутас Ландсбергис, обращает на себя внимание только радикальными высказываниями в адрес России. Тяжело припомнить, чтобы он говорил о проблемах экономики или о социальных проблемах. Не было бы России – не было бы Витаутаса Ландсбергиса. С этой точки зрения русофобия – жизненное пространство довольно большого количества прибалтийских политиков, и это нужно понять. Без русофобии их политические карьеры были бы поставлены под вопрос. Чем жестче становится позиция России, тем больше у этих политиков оснований подняться на волне русофобии до политических олимпов: так что можно сказать, что эти политики кровно и заинтересованы в ухудшении отношений с Россией и делают для этого, нагнетая атмосферу, все возможное.

Сказанное вовсе не означает, что такая огромная и все еще в военном смысле могущественная страна, как Россия, не представляет никакой угрозы для маленьких балтийских стран. Угроза существует уже в силу того, что маленький находится рядом с большим. Исторические страхи, историческая память тоже здесь играют свою роль. «Непредсказуемость» внутриполитической ситуации в России – тоже в счет. Есть, наверно, и работа российской разведки (шпионские скандалы), как есть и работа литовской и натовской разведок (и не надо из этого делать события и идеологическое пугало, разведки всегда были и будут – государства хотят знать, что друг у друга делается). Но одно дело – «теоретическая», «естественная» угроза, другое – раздутая, «предполагаемая», созданная с помощью вызывания страхов у населения. Что мы имеем сегодня: Ландсбергис апеллирует к характерному документу американского происхождения, где рассматриваются возможные варианты войны с Россией, которая предположительно в период до 2012 года возьмется оккупировать Прибалтику. Предлагается разработать тактику войны НАТО с Россией на этот случай. Документ «Обеспечение подходов к стратегически важным регионам» (Assuring Access in key Strategic Regions) подготовлен неким американским «мозговым центром» RAND Corporation. В той части, что касается российско-балтийского сценария войны, повествуется о широкомасштабной практике военной схватки за Прибалтику между Россией и НАТО. Причем, подчеркивая слабость российских Вооруженных сил, рекомендуются как тактика войны, так и конкретные места высадки американского десанта, конкретное количество американских войск, которые нужно бросить для зашиты Прибалтики: скажем, две тяжелые дивизии, воздушно-десантная дивизия, 14 бомбардировщиков дальнего действия и т. д. Бред? Нет,

Ландсбергис говорит об этом фантастическом документе как бы на полном серьезе, все литовские СМИ перепечатывают его слова – литовцы уже представляют новое «нашествие русских». Чем не провокация?

Зачем, скажите, внушать литовскому народу мысль о возможной войне с Россией (не идеологической, не информационной, а настоящей)? Зачем удивляться, что согласно последнему опросу большинство литовцев считают политику России по отношению к Литве недружественной (и это несмотря на то, что, согласно другому опросу, литовцы вознесли на пьедестал русского человека как человеческий тип, с которым они хотели бы иметь дело в быту. На вопрос: «Представителей какой национальности вы оцениваете наиболее положительно?» – 44,5 % опрошенных ответили, что русских, 14,5 % избрали латышей, 5,11 % – поляков, 2,7 % – эстонцев, 2 % – англичан; 1,8 % – евреев, 1,3 % – немцев). А вот и результат. Сегодня Витаутас Ландсбергис избран литовскими избирателями представлять Литву в Европарламенте.

Наконец, в-третьих, еще одним фактором, позволяющим литовским политикам не выбирать слов в отношении России, является, конечно же, внешнеполитический, или стратегический, фактор. Попав под крыло НАТО, прибалтийские политики почувствовали как бы эйфорию и внутреннюю свободу. Зонтик НАТО им вскружил голову, и церемониться с Россией стало как бы и ненужным. По крайней мере, если мы сравним высказывания тех же литовских левых до и после вступления Литвы в НАТО, то мы увидим довольно существенную разницу в тоне. Власть в Литве не поменялась, тот же глава МИД Литвы Антанас Валенис, представитель правящих левых, высказывался в самых дружественных тонах в отношении России, когда речь шла об успешном решении пассажирского калининградского транзита. Было и тогда много оснований для раздражения (скажем, Литве много в чем пришлось отступить), но общий настрой на сотрудничество и поддержание добрососедских отношений определял тон. Все изменилось после вхождения в ЕС и НАТО.

В межгосударственных отношениях большуюроль играет умение вслушаться в комплексы партнера и обойти его больные места, не задев их. Литва возмущается нечувствительностью российской стороны к ее больным местам,

таким как «оккупация» 1940-х годов и непониманием, что «свободный коридор» через Литву в Калининград нарушает суверенитет государства и превращает его в проходной двор (мол, какое государство согласилось бы, чтобы другое государство, да еще не очень дружественное, бесконтрольно пропускало через него свои человеческие, военные и материальные ресурсы).

Хорошо,

...но пытается ли Литва хоть как-то понять больные места России?

Ее проблемы? Проблемы ее полунищего рядового гражданина, у которого она хочет в данный момент вот так взять и отнять 30 млрд. долларов «компенсаций за ущерб»? Проблемы калининградца, который не может проехать в другую часть своей страны, чтобы увидеть больную мать, не попросив разрешения у литовского чиновника? Достаточно представить литовца, живущего в Вильнюсе, которому, чтобы увидеть мать в Клайпеде, нужно просить разрешения у России. Понятно, что каждая сторона находится в уникальном положении и поставить себя на место другого чрезвычайно сложно. Но это нужно делать, иначе не будет почвы для компромиссов, а значит, и для нормальных отношений.

Комплексы россиян и историческая правда как она есть

А знают ли в Литве, что у россиян существует свой комплекс в отношении прибалтов? Как ни странно, это комплекс «нижестоящего к вышестоящему». Во времена СССР прибалты имели особый имидж иностранцев с советскими паспортами. Их акцент (Раймонд Паулс) казался россиянам очаровательным, а их уровень и образ жизни – мечтой. Ездили туда за покупками со всего СССР, а московские интеллектуалы – кофе в Ригу и Вильнюс пить. И теперь средняя зарплата по России не идет ни в какое сравнение со средней зарплатой по Прибалтике, а уровень и условия жизни в любом из городков Литвы с «обихоженностью» жизни в российском захолустье. Прибалты казались простым россиянам более культурными. Но более высокая культура не предполагает высокомерия. Увы, оно было и остается, и пример массам показывает здесь нередко политическая элита.

С этим комплексом россиян должны были бы считаться прибалтийские политики, прежде чем заявлять в безапелляционной форме требования «вернуть ущерб» (не Россия первой начала говорить о возмещении ущербов). В Литве, когда сеймом консерваторов был принят соответствующий закон, политики левого толка сразу же заговорили о нереальности поставленной цели. Не потому что с Россией нельзя говорить об оккупации (признали же ее формально при Борисе Ельцине), а потому что с соседями, да еще имеющими свои комплексы, говорить нужно по-человечески, а не языком требований и ультиматумов. Тем более если сосед не равен тебе по размеру и мощи.

Тогда в Литве звучали умные голоса, призывавшие установить сначала добрососедский тон отношений, а тогда осторожно и ставить вопрос, быть может, согласуя его с уступками России в каких-то других сферах (не за счет «национальной безопасности», конечно). И шанс, наверно, был бы. Увы, Литва предпочла стать в обиженную позу и думает решить проблему путем давления «издалека» на Россию в этом вопросе через какие-то международные силы. Это довольно странно, потому что Россия – не та страна, на которую можно легко надавить через международные силы. А также еще и потому, что сама Литва имеет похожие проблемы с евреями, которые всячески давят на нее, требуя бесконечных извинений и компенсаций за участие литовцев в уничтожении евреев во времена Второй мировой войны, в то время как литовцы сами себя считают пострадавшими и несчастными. Те самые политические правые, которые возмущаются представителями Израиля, считающими, что Литва все еще недостаточно «покаялась», в случае с Россией сами становятся в похожую позу обвинителей, совершенно не понимая психологии рядового русского человека, который во многом считает себя тоже пострадавшим и несчастным, особенно в сравнении с процветающими сегодня новыми членами ЕС и НАТО.

Говорят об аналогии с Германией. Во-первых, ситуации плохо сравнимые: немцы как нация проводили политику геноцида по отношению к другим нациям. Было это в СССР со стороны русских? Весь контекст, все было по-другому.

Несмотря на страдания от репрессий тоталитарного режима, которые действительно пришлось испытать литовцам и другим народам (и никто этого не отрицает), все-таки абсолютное большинство населения ГУЛАГа состояло из тех же русских. Ну так и подумайте, каково пострадавшему от той же силы народу выплачивать еще и компенсации другим пострадавшим народам. Ведь это психологически почти невозможно.

Только зачем так глубоко, на человеческом уровне, подходить к проблеме, когда можно, не думая, поставить знак равенства между Германией и Россией (забыв, что Россия и СССР во многом вообще разные вещи, достаточно вспомнить, какой национальности человек был диктатором, обильное количество евреев, представителей народов Кавказа в руководстве страной и т. д.). Конечно, остается аргумент, что Россия взяла на себя долги СССР и теперь как бы ответственна за СССР. Но так вот и должно присутствовать в позиции прибалтийских лидеров это понимание «как бы», тогда и Россия, возможно, по-другому на это дело смотрела бы. Ведь сегодня прибалтийские политики не хотят видеть вышеуказанной реальности, а требуют от России ни много ни мало немедленно стать на колени: покаяния и еще раз покаяния: «Покайтесь и отдайте 30 миллиардов». И все. Это несправедливо, и таким образом они делают невозможным со стороны России то понимание своих страданий, на которое они рассчитывают. Из этого порочного круга должен быть найден выход.

Во-вторых, Германия «нашла в себе силы» осудить нацизм и начать выплачивать компенсации, будучи уже одной из богатейших стран мира. Что касается выплат, то она это не сделала ни спустя десять, ни спустя 20 лет после исчезновения нацистского режима. Надо сначала самому встать на ноги, обрести нормальное (не имеющее ничего общего с уязвленным самолюбием) достоинство, чтобы иметь в себе силу великодушно признавать какую-то за собой вину. Быть может, получай сегодня россияне по нескольку тысяч долларов в месяц, и они нашли бы в себе силы великодушно извиняться перед в десятки раз более бедными представителями других государств.

Но (допустим, что Россия готова взять вину за СССР) извиняться за что? Здесь опять же все очень сложно. Да, Литва была независимым государством, но она была не таким государством, каким была Франция или Великобритания. В ней свободой и не пахло, диктатор Сметона совершил переворот, отменил парламент, запретил все партии, политических противников посадил по тюрьмам и правил страной два десятилетия. Конечно, это не повод для ввода чужестранных войск, но все-таки правду надо договаривать до конца. В Литве было много недовольных правлением диктатора, в том числе и те, чьи судьбы (судьбы чьих близких) диктатор сломал, и насколько неискренней со стороны части литовских масс была встреча советских войск в Литве – это нужно бы исследовать с фактами и документальными свидетельствами в руках.

Далее: когда советские войска вошли в Прибалтику, в мире уже бушевал мировой пожар. Да, были советско-германские пакты. Но была и сдача западными демократиями государств Гитлеру, было много чего не очень хорошего. Были хаос, горячность решений, мир стоял у пропасти, и было не до соблюдения территориальной целостности маленьких государств. Это были законы войны, не мира. И Литва должна была быть или под Иосифом Сталиным, или под Адольфом Гитлером, ее участь была предопределена.

Почему в Литве не рассматривают, какое зло хуже – как бы жила Литва в составе рейха и чем бы это для нее кончилось? И кому сейчас принадлежали бы Вильнюс и Клайпеда? В демократическом государстве должна быть свобода мысли, отделенная от политики. Сомнительно, что Гитлер считал литовцев, латышей и эстонцев арийцами. Как сомнительно, что поляки добровольно передали бы Литве Вильнюс, принадлежавший Польше до Второй мировой войны. Все сложно, и не надо упрощать.

Очевидно, консенсус в этом пункте между Прибалтикой и Россией можно было бы найти не в плане разговоров про оправдание или осуждение такого или иного исторического поворота событий, не в плане акцентирования на терминах «оккупация» или «освобождение» (вспомним, как оценивался ввод советских войск в Прибалтику в советских учебниках), а на пути простого человеческого понимания, того, что называют «добрососедством» (и которое в качестве одной из целей декларируется в основных направлениях внешней политики Литвы).

Вы поймите нас, а мы постараемся понять вас. Но для этого нужна добрая воля. Очевидно, в обеих странах есть силы, которые этой доброй воли не имеют, хотят конфронтации и предпочитают работать на уровне идеологических ярлыков.

А историческая правда о советском периоде? Если уж говорить правду, то до конца. Кто-то из литовцев был выслан в Сибирь, пострадал, и это правда, но была и другая правда: кто-то жил припеваючи, говоря на своем языке и живя в своем доме. Речь не только о советской номенклатуре, о «коллаборантах». Большинство литовских пенсионеров сегодня с ностальгией вспоминают былые времена и голосуют за левых, которые ближе к тому прошлому. Первый секретарь ЦК Компартии Литвы Альгирдас Бразаускас и сегодня остается одним из самых популярных политиков Литвы. Весь народ не мог быть коллаборантом. Сегодня литовцы гордятся такими воистину талантливыми и народными поэтами, как Юстинас Марцинкявичюс. Но как жил этот поэт? Может, он бедствовал в подворотне? Может, его книги никто не издавал? Может, он не ценился высоко в Москве? Не получал престижных (и огромных в денежном измерении) премий? Как жили творцы литовской культуры в советские времена и чем была бы Литва сегодня без них? Кому-то что-то не дали написать, кого-то вызвали в КГБ, кто-то сбежал на Запад. Ну так и надо говорить про все, про всю правду, а не выборочно, что выгодно данному политическому курсу. В истории очень редко бывает только черное или только белое. И про КГБ, и про отсутствие свободы в ее западном понимании, и про присутствие свободы в ее духовном понимании (что опять же во многом было связано с ограничениями на внешнюю свободу со стороны режима). Про все надо говорить.

Проблема современной политики состоит в том, что в ней превалирует не видение реальности, а идеологические штампы. Реальной политики по существу очень мало. Потому что реальная политика предполагает объемное видение, когда прежде чем бросать кому-либо вызов в виде закона с требованием возместить ущерб от «оккупации», думают о том, насколько вообще реальны с экономической и психологической точек зрения такие требования. Насколько готов адресат их воспринять (а все свидетельствовало о том, что не готов). Насколько адресат сам благополучен. Насколько это ухудшит отношения и повредит стране в других аспектах. Чтобы рассчитывать на успех, нужно понимание с другой стороны, а чтобы было понимание, нужно искать его у этой стороны, а не заниматься выбрасыванием с дистанции на политический рынок нереальных законов. Потому что завтра идеологический противник, которого мы же сами и создаем, издаст в ответ свой закон о возмещении ущерба ему. Вы видите так, а мы видим так, и никакие возмущения и апелляции к ООН тут не помогут. Нужно сближать видение, вооружившись доброй волей, и на этом пути искать возможности успокоить болевые точки.

Что касается литовской политики в отношении России, пока что в ней в последнее время превалирует определенная жесткость, если не сказать провокативность тона и действий. Тактика сразу ставить другую сторону перед фактом и потом уже давить готовым законом хорошо работала во времена «Саюдиса» (сначала сейм принял решение о выходе из СССР, а затем уже центральная власть должна была считаться с фактом). Но теперь другие времена, и можно ли таким путем создавать те добрососедские отношения, которые в качестве приоритетной цели сегодня Литва декларирует? Заметно невооруженным взглядом, что Россия пребывает для литовских стратегов в образе врага, отсюда и тон. Но не сами ли мы создаем врагов своих (Россия ужесточает и свои позиции, так создается инфернальный круг)?