Текст книги "Знание-сила, 2002 №03 (897)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Задача философии – мир придумать

Валентина Гаташ

В чем состоит задача философии? Издавна считается – объяснить мир, дать представление о человеке и его месте в мире.

Темпераментный Карл Маркс был уверен, что пришла пора мир изменить. Харьковские ученые, кандидаты философских наук Яна Боцман и Дмитрий Гордевсний миры придумывают.

На совместном счету двух философов – они печатаются под общим псевдонимом Александр Зорич – уже шестнадцать романов, действие которых происходит в альтернативных мирах. Они занимают сейчас первые строки в рейтингах, и, по слухам, ведутся переговоры о съемках фильма. Судя по всему, философы, которые миры сочиняют, интересуют нынче народ несравненно больше, чем философы, которые миры объясняют. Как бы ни называл Александр Зорич свои книги – романтическими и страшными сказками для взрослых, футуристическими авантюрными романами или альтернативной исторической драмой, – в сущности, он составляет, зашифровывает и посылает миру послание, message о возможности жить более яркой, насыщенной и полнокровной жизнью.

Как соотносятся сочиненные авторами миры с реальностью? Чем привлекают их игры с виртуальными героями в виртуальной действительности? Могут ли философские концепции, рожденные в тиши кабинета, изменить ход событий? Я задала эти вопросы Александру Зоричу, однако соавторы отвечали по– разному и распались на эмоциональную Яну и безупречно логичного Диму. Остается загадкой – как только ухитряются они много лет писать вместе? Но это не единственная загадка Зорича, фантома, заставляющего читателя верить в существование их фантомных миров.

Биография – это тоже сюжет для романа

Биография соавторов тоже может послужить сюжетом романа, в основе которого лежит философская проблема двойничества. Мало того что при ближайшем рассмотрении Александр Зорич оказывается Яной и Димой. Так еще и Яна при более близком знакомстве распадается на философа и программистку, а Дима – на философа и математика. В то же время их биографии настолько сходны, что единый псевдоним – это всего лишь признание сложившейся общности.

Так, Яна училась на инженера-программисга, но параллельно устроила себе «вторые университеты». Ходила на семинары и лекции по философии, читала книжки по философии, этнографии, психологии, ориенталистике, благо, еще со времен школы знала японский, немецкий и английский языки. И не успев получить диплом программиста, стала аспиранткой кафедры теории культуры и философии науки Харьковского национального университета, а еще через три года защитила диссертацию с манящим названием «Дзен-буддизм в европейской культуре». Попутно получив и собственно философское образование при кафедре философии ЮНЕСКО.

Дима по базовому образованию – математик, но в аспирантуру поступал по специальности «Философская антрополог ия и философия культуры». Специальность выбирал, как он сам признается, «исходя из пламенной любви к истории Античности и Средних Веков», поскольку считает, что в наши дни исследователь этих эпох чувствует себя свободным именно под личиной культуролога, а не традиционного историка. Под мудреным названием его диссертации «Девиантное мышление как фактор культурной динамики» кроется эссе о западноевропейском христианстве и околохристианских ересях.

Они родились в один год, выросли в одном дворе, жили в одном подъезде, ходили в один класс и в одну музыкальную школу, оба сменили первое образование – математика и программирование – на философию, почти одновременно защитились, работают на одной кафедре, в одном университете, обе диссертации были посвящены религии. При этом они не муж и жена, хотя многие читатели уверены в обратном.

– Мы – исключение, – говорит Яна. – Хотя знаем, что в дружбу между мужчиной и женщиной люди сейчас не верят. Впрочем, как и во все времена, если судить по «Запискам у изголовья» одной из моих любимых писательниц, японской фрейлины Сэй-Синагон, жившей в XV веке.

Миры, в которых хочется заблудиться

– Почему, на ваш взгляд. современного образованного человека привлекает игра в придуманные альтернативные миры, наполненные волшебством, магическим действом?

Дима: – Магия привлекает и будет привлекать, потому что она существует и действует Наука и магия – это две различные формы знания об устройстве мира и о воздействиях на мир. Магия обычно пользуется языком метафор и качественных соотношений, наука – языком цифр и количественных отношений. Маг ия тяготеет к тому, чтобы быть эзотерическим искусством, а наука, напротив, стала светской, сферой культуры. В XVIII-XIX веках Европу «перекосило» в сторону науки – но не следует забывать, что подобного перекоса тогла не наблюдалось ни в Индии, ни в Китае, вообще нигде больше.

Когда в XX веке стало ясно, что наука поставила мир на грань глобальной катастрофы, но при этом едва ли смогла осчастливить даже «золотой миллиард», о незаслуженно забытой магии вспомнили и она сразу же проявилась в десятках различных жанров. Одним из них стала фэнтези. Лично мне – и как философу, и как человеку, отягощенному духовными и физическими проблемами, – магия исключительно интересна. Я не имею в виду черные европейские «шутки» с восковыми фи!урками и рисованием красных пентаграмм. Интерес представляют восточные и мезоамериканские энергетические концепции человека и мироздания, позволяющие, как минимум, повысить общее «качество жизни» отдельно взятого человека, укрепить здоровье и придать дополнительный импульс творчеству. С другой стороны, магия предоставляет писателю множество ярких образов и новых правил сюжетной игры – как можно пройти мимо?

Яна: – Даже в коммунистические, псевдоатеистические времена магические ритуалы использовались активнейшим образом. Например, парады на Красной площади были организованы как однозначно магическое действо – вождь стоял на возвышении, дружина располагалась внизу и демонстрировала свою «крутизну» громкими криками и ритмичными движениями. Или, например, мумия Ленина в Мавзолее – чем это не некромантия, чем не вуду? Что же касается фигуры мага, которая для фэнтези является ключевой, с этим сложнее. С отчуждением человека от природа личностей подобного «энергетического уровня» на единицу населения становится все меньше, а потребность в «магах», то есть мужественных и способных принимать рискованные, порою этически неоднозначные решения личностях, осталась. Особенно сильна тоска по лидерам такого рода у молодежи. Именно этой потребностью и подпитывается жанр фэнтези. Можно даже сказать, он на ней паразитирует.

– Значит, все дело в разочаровании в науке, прогрессе и так далее?

Яна: – Уже сейчас многим очевидна ущербность апологетики технического и социального прогресса. Думаю, что жизнь наша мало-помалу дрейфует от прогрессистских обольщений к средневековой простоте, к позитивному Новому Средневековью, о котором писал еще Бердяев. Полагаю, на подходе новая, посттехнологическая эра, эра возвращения к биоэтике, к простоте отношений, к природе, к исконным религиозным ценностям. А фэнтези помогает этот процесс осмыслять, готовиться к нему.

Дима: – Наша пресная повседневность требует острых приправ. Космическая фантастика – это горчица. Киберпанк – соус чили. Фэнтези – душистая смесь вроде сухой аджики. Если же рассуждать в философских терминах, то сейчас культура переживает острый кризис маскулинности и феминности, хотя на Украине и в России этот кризис выражен слабее, чем в США, например. Так или иначе, мужчине сейчас тяжело чувствовать себя Героем и Любовником, а женщине, соответственно, не менее трудно ощущать себя Героиней и Возлюбленной Подругой. Ну, а фэнтези поставляет прекрасные образцы и того, и другого.

– В отличие от обычного человека вы можете видоизменять реальность по своему усмотрению. Что именно вы меняете?

Яна: – Целые слои реальности. Например, «воюем» с ее технократическим аспектом. Если говорить о роли личности, то в наших романах, в отличие от обычной жизни, конкретная личность может сделать очень многое для своего отечества, для своего мира, для себя. Мы ведь пишем «героические» тексты. Людям приятно чувствовать себя героями. А реальность редко предоставляет им такую возможность.

Дима: – Наши авторские, рукотворные миры ярче и интереснее, но едва ли лучше. Просто мы пишем свои миры крупными, контрастными мазками, в то время как наш мир весь исполнен в полутонах, да еще и затуманен повседневностью.

Философия плюс литература равняется…

– Какие основные «страсти», на ваш взгляд, движут людьми?

Дима: – Философский экзистенциализм XX века дает весьма внятный ответ. Это любовь, страх и переживание одиночества. Такие чувства и качества души, как ненависть, зависть, сопереживание, тщеславие, альтруизм, мизантропия и множество других являются либо комбинациями, либо следствиями трех названных «страстей» или, пользуясь профессиональным языком, «экзистенциалов».

Яна: – Я думаю, что основная страсть человечества – развлекаться. Вторая – как можно меньше думать и решать. Ну, и третья – страсть к продолжению рода. А такие «классические» романные страсти, как честолюбие, желание любить, познавать, мстить и повелевать, в современном мире проявлены довольно слабо. Девяносто процентов населения любой «развитой» страны больше всего на свете любит, увы, смотреть телевизор.

– А ваши герои?

Яна: – Наши герои, как правило, крайне влюбчивы, крайне честолюбивы и ужасно любознательны. «Низменные» страсти – а именно жажда удовольствий, азарт и похоть – им, как правило, тоже не чужды. Нередко ими движут страх или инстинкт самосохранения.

Дима: – Однако туг есть тонкость. Я, будучи человеком из плоти и крови, постоянно нахожусь во власти сложной композиции чувств-полутонов. Но обычно фэнтези не терпят такой сложности, здесь на первый план должны выйти обнаженные экзистенциалы и их ближайшие производные. Ненависть, метафизический ужас перед потусторонним, демоническая жажда власти, плотская страсть, тщеславие воина, любовь – в общем, сильные чувства сильных людей. Как у Софокла или, скажем, у Виктора Гюго.

– Что же такое любовь?

Яна: – Жертвенное, самоотверженное чувство, а не синоним «привязанности», как сейчас. Любовь в современном мире чрезвычайно редка, даже самая обыкновенная, при постоянной занятости у людей попросту не остается энергии.

Дима: – Сейчас любовь на 80 процентов есть продукт социального конструктивизма и только на 20 нечто подлинное. Культурные установки и веления социума постоянно тащат Человека куда-то мимо конкретного Другого в область достаточно абстрактных категорий. «Работай! Иначе не выплатишь кредит за свой дом». «Посмотри телевизор! Иначе не узнаешь о новых убийствах в Афганистане». «Вожделей к Сидни Кроуфорд! Она – эталон плотской красоты». Тысячи подобных императивов создают духовный климат в каждой отдельно взятой голове, а в совокупности таких голов – миллиарды. Что остается от любви под таким прессингом к 35 годам?! Поэтому мы заставляем своих героев влюбляться и переживать свою любовь так, как сейчас, возможно, просто не умеют. Пытаемся заново научить наших читателей любить.

– А какие мыслители составляют, на ваш взгляд, цепочку, ведущую из глубины веков к Новому Средневековью?

Яна: – По количеству социальных потрясений список возглавляют, конечно, Маркс с Энгельсом. По «индексу цитируемости» лидером будет Зигмунд Фрейд, который первым вскрыл и продемонстрировал механику темных сторон человеческой личности и ввел язык для анализа психики. Для двадцатого века это было огромным потрясением. Древний человек, впервые увидевший свое отражение в зеркале, поразился, наверное, не меньше. Одна из самых ярких фигур восточной философии – древнекитайский мыслитель Конфуций. Его учение настолько потрясло древних китайцев, что в 555 году его обожествил и. Кстати, в Китае до сих пор очень почитаемы потомки Конфуция – потомки в шестьдесят пятом (!) колене.

Дима: – Думаю, это Аристотель, Августин Аврелий, Фома Аквинский, Кант, Ницше и Гуссерль. Аристотель первым в европейской традиции показал, что такой туманный предмет, как метафизика, может быть подчинен рациональной логике, и открыл возможность строить доказательства существования Бога и рассуждать о его атрибутах. Августин был первым последовательным интерпретатором Нового Завета – европейское христианство, по большей части, религия не Христа, а Августина. Фома довел до совершенства дело, начатое Аристотелем, завершив средневековую схоластику. Его философская концепция смогла подтолкнуть Европу от чистого созерцания Бога к созерцанию, а затем и изучению природы. В официальной доктрине Фомы, получившей название томизма, берет начало вся наука Возрождения и Нового Времени.

Канту принадлежит гениальная интуиция об относительности пространства-времени и разворачивание этой интуиции в достаточно убедительную концепцию. А главное, Кант положил конец чистой европейской метафизике, то есть фактически свел на нет и Аристотеля, и Фому. Ницше в комментариях не нуждается – хотим мы того или не хотим, с ним соотносится вся новейшая философия и не только философия. Фактически Ницше сделал возможными и психоанализ, и культурологию, и много других дисциплин XX века. Ну, а Гуссерль, скажем так, подарил западной цивилизации надежду, что она сможет расхлебать кашу, заваренную Аристотелем, Августином, Фомой, Кантом и Ницше.

– В каком из придуманных вами миров вы хотели бы жить?

Яна: – Ни в каком – не хватило бы мужества и личной силы. Во всяком случае, для того, чтобы жить там в качестве героини.

Дима: – Меня вообще не тянет за пределы этого мира. К радикальному эскапизму я не склонен. Но если бы нам взаправду предоставили возможность сотворить или преобразовать мир, мы бы, пожалуй, взялись за это дело. Жаль ведь упускать такую^ возможность – второй раз не предложат! И это был бы мир, который ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может спасти красота.

…Так что такое романы Александра Зорича?

– Это бегство от жизни, – уверен маститый критик постарше. – Не отрицаю, чтение романов Александра Зорича не самый самый худший вариант. И все-таки это занятие сродни наркомании. Тоже своего рода зависимость, и весьма опасная. В длинной череде торговцев «опиумом для народа» этот сочинитель стоит отнюдь не в самых последних рядах. Его романы – это всего лишь сладкий яд выдуманных миров, сфабрикованный для удовлетворения ложных потребностей слабых душ. Как писал Беранже, «честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». И пусть не смущает вас прекрасный художественный язык его книг и обманчивая красота его героев – лучшие сорта опиума тоже когда-то были яркими цветами мака.

– Нет-нет, это призыв к счастью, – не согласен критик помоложе. – Смелость, красота, изящество – все, чего так недостает нам в наших буднях, есть в романах Александра Зорича. А может быть, наши будни не так уж и серы, и проблема в том и состоит, что прагматизм надел шоры на наши глаза? И романы просто помогают нам увидеть привычный мир таким, как он есть, – прекрасным и яростным? Почувствовать себя героем, несущим ответственность за свое счастье и за свое несчастье. Разглядеть в себе силы противостоять и бороться, любить и ненавидеть – искренне и яростно. Книги Зорича дают нам возможность прожить историю человеческой культуры в своем воображении и найти затем в настоящем наше подлинное «я».

РАЗМЫШЛЕНИЯ У КНИЖНОЙ ПОЛКИ

Эксперимент для нас

Профессор Йосинори Ясуда

Можно сколько угодно спорить о том, лучше или хуже стала наша жизнь после распада Советского Союза, но бесспорным является факт: уже можно регулярно получать письма не только из ближнего, но и (об этом не мечталось!) из самого дальнего зарубежья. Одно из них сейчас лежит передо мной. В прочном конверте – прекрасно иллюстрированная и доступно написанная книга «Лес и цивилизации», присланная аж из самой Японии. Авторы Дж. Флекли, П. Бан и др., редактор и идейный вдохновитель – профессор Международного научного центра японских исследований в Киото Йосинори Ясуда, с которым мне посчастливилось около года работать в одной лаборатории. Профессор Ясуда – известный в Японии и за ее пределами специалист. Он изучает процессы взаимодействия и взаимовлияния природы и человеческого общества. Анализ роли лесов в хозяйственной и культурной жизни прошлых и нынешних поколений землян – одно из самых важных направлений его работы. Для японцев лес – объект священный. Фундамент такого отношения кроется в их древней религии – синтоизме. И даже сейчас, когда человек повсеместно теснит леса, в Японии древесная растительность покрывает более 70 процентов ее территории. А что же мы? Так ли уж серьезно воспринимаем набившие оскомину расхожие фразы: «Лес – наше богатство», «Леса – легкие нашей планеты» или даже простое «Берегите лес от пожара»? Говорят, что природа не прощает ошибок. Еще говорят, что лучше учиться на чужих ошибках, чтобы самим не ошибаться. Но чтобы извлекать уроки из опыта прошлых поколений, надо знать его. А это, увы, не всегда просто.

Прошлое и природы, и общества умеет хранить свои тайны. Книга «Лес и цивилизации» приоткрывает завесу над некоторыми из этих тайн.

Каменные идолы на острове Пасхи

История одной цивилизации

Речь пойдет об одном вулканическом острове в Тихом океане площадью в 165,5 квадратных километров. Он удален от побережья Южной Америки на 3765 километров и от ближайшего массива суши на 2250 километров. Это – самый изолированный от внешнего мира клочок обитаемой земли. И, тем не менее, он известен на весь мир фантастической культурой «каменного века», оставившей после себя множество статуй, среди которых есть настоящие гиганты высотой до 10 метров и весом до 82 тонн. Поистине это крупнейший археологический музей под открытым небом и одна из самых интригующих научных загадок XX века. Конечно, вы уже догадались, что речь идет об острове Пасхи. Он был открыт голландцами в 1722 году, в день Святой Пасхи, почему и получил свое название.

Всю доевропейскую историю острова Пасхи можно условно разделить на четыре этапа. Первый длился около трех миллионов лет. За это время успели сформироваться почвы, появилась растительность, но на протяжении веков и тысячелетий единственными хозяевами затерянного мира оставались птицы.

Около 1600 лет назад в сбалансированную экосистему острова произошло вторжение извне. Предположительно это были несколько десятков полинезийцев – мужчин, женщин и детей. На одной или нескольких больших лодках они случайно попали на остров, привезя с собой домашних животных и культурные растения. Материальных свидетельств их жизни очень мало: небольшие каменные платформы со стоящими на них или рядом с ними тоже совсем небольшими грубо сделанными статуями. И все-таки это статуи. Запомним это.

Третий этап, длившийся с 1000 до 1500 года, можно по праву считать «золотым веком» островной цивилизации. За это время население острова, живя в мире и довольстве, увеличилось, по некоторым оценкам, до двадцати и более тысяч человек. За это время около 800 каменных статуй были вырублены из вулканического туфа в кратере Рано Рараку. И все это – только с помощью каменных инструментов! Более 230 статуй каким-то образом были перемещены из кратера на значительные расстояния и установлены на каменных платформах в прибрежной зоне острова. Еще 394 статуи так и остались незавершенными, и среди них одна гигантская – весом 270 тонн.

На четвертый этап приходится финал исторической драмы. На острове что-то произошло. Что-то настолько жизненно важное, что изменило привычный ход событий. Каменные статуи перестали создаваться. Кремация тел умерших уступила место захоронению останков. Мирное существование тысяч людей вдруг заменили междоусобицы и войны – об этом молча свидетельствуют наконечники стрел и дротики из обсидиана. Их – тысячи.

Конфликт в обществе привел к низвержению каменных идолов, и на смену прежнему культу поклонения предкам пришла другая религия, исповедующая культ силы, культ воина. Вот почему война была так жестока – речь шла о другой идеологии, других ценностях. В 1722 году, когда остров увидели европейцы, со славным прошлым было покончено. Местного населения всего было около двух тысяч человек, и они влачили нищенское существование буквально на обломках прежде великой цивилизации.

Поскольку войны в прошлом происходили чаще всего из-за жизненного пространства, то логично было бы в рассуждениях о гибели цивилизации задаться вопросом об этом пространстве. Что в нем могло измениться, исказив отношения, нарушив жизненный баланс? И ученые задали сами себе три главных вопроса. Был ли остров когда-либо покрыт лесами? Если был, то почему они исчезли? И стало ли исчезновение лесов хотя бы частично причиной коллапса островной цивилизации?

И все-таки они шумели

Исторических доказательств того, что остров Пасхи был в прошлом покрыт лесами, нет. Первые европейцы, посетившие его в XVIII веке, отмечали «наличие деревьев на значительном расстоянии», хотя скорее всего это были не деревья, а кусты торомиро, достигающие высоты двух метров. Ботаники зафиксировали лишь три вида кустарников, что не идет ни в какое сравнение с богатой флорой большинства тропических и субтропических островов Тихого океана. Эта особенность долгое время объяснялась крайне изолированным положением острова.

И все-таки в пользу лесного прошлого свидетельствуют два немаловажных, хотя и косвенных, обстоятельства. Хорошо известно, что определяющую роль в формировании того или иного типа растительности играет климат. Климат острова Пасхи – теплый и влажный – весьма благоприятен для существования лесов, и отдельные засухи вряд ли причинили бы видимый ущерб растительности. И второе. Почвы, еще один важнейший компонент природной системы для обеспечения жизни растений, также успели хорошо сформироваться.

Более убедительные доказательства того, что остров Пасхи был в прошлом покрыт лесами, появились во второй половине XX века. Житель острова Эдмундо Эдвардс нашел в лавовой пещере большое количество орехов, часть из которых была впоследствии идентифицирована и отнесена к виду пальм, растущих на тропических островах Тихого океана. Еще раньше похожие орехи были обнаружены участником экспедиции Тура Хейердала Скоттсбергом. Правда, отнесены они были к дереву, завезенному на остров относительно недавно. Интересно, что впоследствии оба определения оказались ошибочными. В начале 80-х французские спелеологи Гро и Гутьер также обнаружили в пещерах орехи. И оказалось, что они принадлежат к виду пальм, находящемуся в ближайшем родстве с чилийской винной пальмой – самой крупной пальмой планеты, орехи и сладкий сок которой пригодны для употребления в пищу.

Если верить профессору Дрансфелду, который проводил этот анализ, то оказывается, что пальмы, росшие на острове Пасхи, не только были очень большими (их пни, описанные в 1868 году Палмером, достигали полуметра в диаметре), они также служили источником пищи для местного населения.

К началу 90-х годов XX века накопилось уже довольно много находок орехов и остатков пальмовой древесины из разных частей острова, и датировка радиоуглеродным методом показала возраст – 780-860 лет. Значит, деревья существовали уже после колонизации его людьми.

Окончательно историю растительности острова удалось прояснить благодаря усилиям палинологов – специалистов, изучающих пыльцу трав, кустарников и деревьев, законсервированную в отложениях озер и болот. Профессором Джоном Фленли (одним из авторов книги) было установлено, что пыльца этой самой крупной пальмы (скажем ее научное название – Pascholococos disperta) часто встречается во всех трех вулканических кратерах и более всего – в озерно-болотных отложениях, на самых низких отметках.

Основной итог детальных палинологических исследований был поистине ошеломляющий: лесная растительность острова Пасхи была мощной, буйной и просуществовала без сколько-нибудь существенных изменений тридцать тысяч лет. Пальма доминировала в составе лесов на высотах до 400 метров над уровнем моря. На больших высотах в растительном покрове преобладали кустарники или небольшое маргаритковое дерево, встречающееся на многих тихоокеанских островах. Лишь около 1200 лет назад отмечается резкое сокращение доли пыльцы деревьев и кустарников в пыльцевых спектрах и постепенное исчезновение пальмы из растительного покрова. Около 600 лет назад леса, по крайней мере в кратере Рано Кау, практически полностью исчезли.

Процентное содержание пыльцы деревьев и кустарников (косая штриховка) и пыльцы травянистых растений в отложениях острова за последние тридцать тысяч лет. Отложения из кратеров Рано Рароку (слева) и Рано Кау (справа)

Победа людей и крыс, ставшая поражением

Почему исчезли? Ответов много. Одни говорят – изменился климат, другие – катастрофическое извержение вулкана, третьи – деятельность человека. Действительно, за последние тридцать тысяч лет климат всей планеты неоднократно менялся: то теплело, то холодало, однако довольно быстрое исчезновение лесов на острове Пасхи вряд ли можно объяснить одними лишь климатическими причинами. Тем более не следует забывать, что леса острова благополучно пережили гораздо более суровое похолодание, максимум последнего оледенения Земли – 18-20 тысяч лет назад, когда среднегодовые температуры воздуха повсеместно были на 10 и более градусов ниже современных.

Вулканическая причина также выглядит малоубедительно, поскольку следов извержений за последние несколько тысячелетий обнаружить не удалось. А датировка двух тонких прослоек пепла показала около 12 тысяч лет, то есть извержение случилось задолго до катастрофического исчезновейия лесов. А вот первые поселенцы могли ощутимо повлиять на лесную растительность острова. Каким образом? Освобождая место под зерновые культуры, используя древесину для строительства и в качестве топлива. Уже и этого достаточно, но это еще не все.

Палинологический анализ свидетельствует: сокращение в отложениях доли древесной пыльцы совпадает с резким увеличением микрочастиц угля. Хотя лесные пожары могут возникать и без участия человека, однако в отсутствие связи между увеличением числа пожаров и появлением на острове людей верится с трудом.

Но есть и еще одно важное звено в цепочке доказательств определяющей роли «человеческого» фактора в гибели лесов. Все обнаруженные в пещерах орехи были погрызены крысами. Полинезийская крыса была завезена на острова Тихого океана полинезийцами как источник питания. Вот они– то, конечно, вместе с людьми и оказали катастрофическое воздействие на островную флору и фауну. Именно к такому мнению склоняется большинство ученых. Употребление в пищу орехов в таком большом количестве затрудняло естественное воспроизводство пальм. И еще. Легкой добычей крыс и людей были яйца морских птиц, в изобилии селившихся на острове Пасхи до появления людей. Исчезновение птиц повлекло за собой резкое сокращение птичьего помета – гуано, прекрасного органического удобрения, и как следствие – резкое обеднение почв и постепенное оскудение лесов.

Реконструкция растительности острова Пасхи. Исчезновение лесов и распространение пустошей. Квадратиками показаны опустошенные земли.

«ВР» – лет назад «АД» – год новой эры

Повлияло ли исчезновение лесов на коллапс высокоразвитой островной цивилизации? В дошедших до нас легендах коренных жителей острова говорится, что цивилизация погибла в результате междоусобных войн и голода около 1680 года. Леса же в прибрежных районах исчезли около 1400 года, то есть леса были сведены до краха цивилизации. Логика проста и понятна: причина порождает следствие. Возможно, цепочка событий выглядит следующим образом. Люди, поселившись на острове, стали активно истощать его лесные ресурсы. Леса выжигались, чтобы освободить место для ведения сельского хозяйства. Древесина использовалась в качестве топлива, для строительства жилищ и лодок-каноэ и для перемещения гигантских каменных статуй. Рост островного населения еще более усугублял проблемы – сведения лесов, эрозии и истощения почв. Сельское хозяйство уже не способно было прокормить всех. В то же время резкое сокращение числа деревьев, пригодных для строительства каноэ, существенно ограничило доступ к рыбным запасам. Без катков, сделанных из пальмовых стволов, застыли на месте каменные исполины. Вот, может быть, тогда-то кто-то и решил поменять веру, разуверившись в старых богах, желая пресечь их расточительность. Может быть, тогда разделился народ и пошел друг на друга. Археологи свидетельствуют: резкое уменьшение населения, огромное количество стрел и дротиков. Изменились верования и способы ведения хозяйства. А тут еще участились засухи. В XVII веке они вполне могли стать той последней каплей, которая оказалась смертельной для сельского хозяйства, еще как-то поддерживавшего жизнеспособность островного населения.

Так ли было на самом деле? Мы не знаем. Это одна из гипотез и, по мнению авторов книги, очень реалистичная, подтверждаемая и палинологией, и археологией.

Идолы с острова Пасхи

Но главное, мне думается, даже не в гипотезе, а в словах авторов, П. Бана и Д. Фленли, сказанных еще в 1992 году, давайте хоть ненадолго задумаемся над ними: «История острова Пасхи может служить моделью для всей планеты. Древние островитяне провели для нас эксперимент, в котором неконтролируемый рост численности населения, безрассудное использование природных ресурсов и безграничная вера в то, что их религия позаботится о будущем, привели природу к экологическому кризису, а общество к краху. Катастрофа подобного масштаба на Земле может унести жизни 1,8 миллиарда человек. По прогнозу Римского клуба, при сохранении нынешних темпов промышленного развития, использования ресурсов, загрязнения окружающей среды и роста народонаселения коллапс земной цивилизации может произойти уже около 2050 года. Параллели между экологической катастрофой на острове Пасхи, затерянном в океане, и тем, что происходит на «острове» Земля, затерянном во Вселенной, слишком близки, чтобы чувствовать себя комфортно».

Минуло десять лет, в мире мало что изменилось…

СКЕПТИК