Текст книги "Авиация и Время 1996 № 4 (18)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

«Авиация и Время» 1996 № 4 (18)

Науково-популярний авіаційний журнал України

Заснований у лютому 1992 р. Видається шість разів на рік

1992 – 1994 – «АэроХобби», з 1995 – «Авиация и Время»

Засчовник – Видавничий центр «АероХобі»

1 стор. обкладинки – малюнок А.Ю.Совенка 4 стор. обкладинки – фото С.А.Попсуєвича

Анатолий К. Мялица, Генеральный директор ХГАПП

17 сентября 1996 года исполняется

70 лет Харьковскому государственному авиационному производственному предприятию

Одно из ведущих мест в авиапромышленности Украины занимает Харьковское государственное авиационное производственное предприятие, 70-летняя история которого отмечена поисками и находками, успехами и неудачами, достижениями, ставшими этапными в развитии авиации бывшего СССР. Имена и судьбы многих из когорты главных и генеральных конструкторов – К.А.Калинина, А.Н.Туполева, С.В.Ильюшина, А.И.Микояна, А.С.Яковлева, П.О.Сухого, О.К.Антонова – связаны с историей нашего предприятия. Его богатое традициями наследство отмечено множеством «первых в авиационной промышленности» достижений.

Созданный в 1926 г. на базе авиаремонтных мастерских «Укрвоздухпути», Харьковский авиационный завод уже в мае 1927 г. выпустил самолет К-2 конструкции К.А.Калинина. К 10-й годовщине Октября коллектив выпустил первый отечественный санитарный самолет К-3. Затем выходят К-4 в аэрофотосьемочном, пассажирском и санитарном вариантах. Последний из них в 1928 г. был удостоен Золотой медали на международной авиационной выставке в Берлине. Увеличение пассажирских перевозок в стране потребовало более вместительных и комфортабельных самолетов. И коллектив завода создал восьмиместный пассажирский самолет К-5, который был основной машиной гражданского воздушного флота до 1941 г. (построено более 260). Многие К-5 приняли участие в Великой Отечественной войне. На них перевозили раненых и вели разведку.

Опыт отечественного авиастроения по созданию тяжелых машин позволил в 1933 г. выпустить крупнейший самолет того времени – гигант К-7, рассчитанный на перевозку 128 пассажиров. В Харькове получил путевку в небо и первый в Европе скоростной пассажирский самолет с убирающимся шасси ХАИ-1, сконструированный под руководством И.Г.Немана. Здесь же строились самолеты известных авиаконструкторов Д.П.Григоровича (ИП-1) и П.О.Сухого (Су-2).

В первые дни Великой Отечественной войны цеха перешли на непрерывный процесс производства, что позволило выпускать до шести бомбардировщиков Су-2 в сутки. После войны предприятие становится ведущим в стране по выпуску спортивных самолетов Як-18. Крупным шагом стал переход завода в начале 50-х гг. к производству реактивной авиатехники – учебно-тренировочного истребителя МиГ-15УТИ. При его освоении коллектив приобрел ценный опыт, позволивший уверенно приступить к выполнению почетного задания – серийному производству одного из первых в мире реактивных лайнеров Ту-104. Первый серийный Ту-104 поднялся в воздух 5 ноября 1955 г. Четырнадцать месяцев самоотверженного труда дали машину, удивившую мир. Началась новая эра в истории пассажирской авиации.

«Абсолютно убежден в том, что даже в нынешней экономической ситуации авиационная промышленность является гордостью Украины и общенародным достоянием».

Анатолий Мялица

Через несколько лет предприятие перешло к освоению и выпуску пассажирских реактивных самолетов Ту-124 для авиалиний средней протяженности. Его дальнейшее развитие привело к созданию нового ближнемагистрального лайнера Ту-134, который отвечал требованиям времени по взлетно-посадочным характеристикам, качеству пилотажного и радионавигационного оборудования, пассажировместимости и уровню шума. Это первый советский пассажирский самолет, прошедший сертификационные испытания по международным нормам. Ту-134 и его увеличенный вариант Ту-134А в 60-х гг. вошли в число лучших в мире машин такого класса. Многие миллионы пассажиров воспользовались самолетами этого семейства. За создание, выпуск и успешную эксплуатацию машины группа конструкторов и специалистов предприятия была удостоена Государственной премии СССР. Ту-134 харьковского производства и сегодня продолжают интенсивно работать во многих странах мира. Признанием заслуг нашего коллектива в международном сотрудничестве стало награждение предприятия премиями «Золотой Меркурий» и «Международная Золотая Звезда».

Опыт производства Ту-134 стал базой для освоения и серийного выпуска новых, еще более сложных машин. В 1976 г. при посещении Харьковского авиационного завода Генеральный конструктор О.К.Антонов сказал: «На вашем самолете не только приятно летать – на него любо посмотреть. Как Генеральный конструктор, я бы хотел, чтобы мои машины делались на вашем заводе». Случилось так, что слова Олега Константиновича оказались пророческими. Сегодня самолеты, созданные в АНТК им. О.К.Антонова под руководством Генерального конструктора П.В.Балабуева, стали продукцией харьковского авиастроительного предприятия. В конце 80-х гг. мы серийно выпускали легкий транспортный самолет Ан-72 и его модификацию Ан-72П (самолет патрульной службы). В условиях «обвальной» конверсии начала 90-х гг. предприятие перешло на выпуск самолетов Ан-74 для нужд коммерческой авиации. В этой машине синтезированы лучшие качества различных транспортных самолетов, она отвечает современным условиям производства и эксплуатации, вызывает большой интерес у авиаперевозчиков. В настоящее время уже создано целое семейство многоцелевых самолетов Ан-74: легких грузовых Ан-74Т-100, Ан-74Т-200, конвертируемых грузо-пассажирских Ан-74ТК-100, Ан-74ТК-200, деловых самолетов на базе Ан-74-200.

Первый директор и главный конструктор Харьковского авиазавода К.А.Калинин (сидит четвертый слева) среди сотрудников, отличившихся при постройке самолета К-5

АН-74ТК-200 – сегодняшний день харьковских авиастроителей

Признанием достоинств самолета Ан-74 стало получение им сертификата летной годности по НЛГС-2. Благодаря процессу сближения отечественных и западных норм летной годности Ан-74 имеет хорошие шансы выйти на мировой рынок. Уже сегодня самолеты этого семейства эффективно работают в сложных условиях Арктики и Антарктики с их заснеженными аэродромами и хрупкой экологией, совершают полеты в самые труднодоступные высокогорные районы Южной Америки, перевозят грузы и пассажиров в пустыне Сахара во время авторалли «Париж-Даккар». Надежность и универсальность стала"фамильной"чертой построенных в Харькове транспортных самолетов.

Не только в странах южноамериканского континента, но и в других регионах с жарким климатом и горной местностью завоевала популярность "семьдесятчетверка". Может быть, поэтому правительство Ирана, вставшее перед необходимостью обновления парка транспортных самолетов страны, остановило свой выбор на продукции нашего предприятия.

Работая в жестких условиях нарастающей конкуренции, коллектив предприятия ставит перед собой задачу занять свою нишу на мировом рынке и, тем более, на рынке авиатехники СНГ. В конструкцию Ан-74 заложены возможности дальнейшего совершенствования и создания новых, перспективных, имеющих коммерческую привлекательность для авиаперевозчиков модификаций.

Когда несколько лет назад президента одной западноевропейской фирмы, входящей в концерн "Эрбас", советские коллеги спросили, кто генеральный конструктор лайнера А-300, он долго не мог понять, что от него хотят, а потом сказал: "Генеральный конструктор самолета – рынок". Преодолевая барьеры в собственном сознании, мы сегодня осваиваем этот принцип. Именно он во многом определяет подход к решению задач, стоящих перед нашим предприятием. Программа создания самолета нового поколения для региональных пассажирских линий Ан-140, в которой задействовано наше предприятие, требует привлечения больших финансовых ресурсов, а значит и существенной помощи со стороны государства. Здесь нет отступления от рыночных отношений. Скорее наоборот. По этому пути идут все развитые страны, стимулируя подобные программы.

Словом, в год своего 70-летия наш коллектив, несмотря на все трудности, остается верным традициям, в основе которых – стремление к совершенству.

Александр Н.Медведь, Дмитрий Б.Хазанов/ Москва

«Бумажный тигр» ВВС РККА

Фото из архива авторов

В феврале 1939 г. на московском Центральном аэродроме им. Фрунзе появился красивый двухмоторный двухкилевой моноплан. Красно-белая окраска и стремительные формы невольно привлекали к нему внимание. Опытному глазу было ясно, что самолет может показать очень высокие летные качества. Даже не зная марки машины, никто не сомневался в том, что она спроектирована в ОКБ А.С.Яковлева – молодого, но довольно известного в то время авиаконструктора. Он был, вероятно, первым из советских конструкторов, обеспечившим узнаваемость своих опытных машин. Отлично отделанные, тщательно окрашенные и отполированные до блеска, все они несли на рулях направления фирменные бело-красные полосы.

Заводские испытания машины, получившей внутрифирменное обозначение "самолет 22", проводил Юлиан Янович Пионтковский – один из опытнейших летчиков в стране, ставший вскоре шеф-пилотом ОКБ Яковлева. Ведущим инженером машины от ОКБ был назначен Евгений Георгиевич Адлер. Небольшие фрагменты его интереснейших воспоминаний о том времени, об атмосфере, царившей в стране и на фирме, частично использованы при написании настоящей статьи.

Учебно-тренировочный самолет УТ-3

В ожидании войны

Парижская авиационная выставка 1938 г. оказалась рекордной по количеству представленных боевых самолетов нового поколения. Одной из идей, получивших в то время большую популярность, стала концепция двухмоторного скоростного многоцелевого самолета-моноплана. Такая машина, по взглядам авиационных специалистов, могла выполнять функции истребителя сопровождения, ближнего разведчика и легкого бомбардировщика. «Крен» в сторону предпочтения истребительных или разведывательно-бомбардировочных качеств в значительной мере определял облик создаваемых машин. Так, во Франции были построены самолеты «Потез 63» и «Бреге 691», впоследствии ставшие серийными. Эти машины являлись скорее бомбардировщиками-штурмовиками, чем истребителями. Немцы и поляки наиболее важными чертами «многоцелевиков» сочли их истребительные свойства: так появились «Фокке-Вульф» FW187, «Мессершмитт» Bf 110 и PZL «Волк». В некоторых машинах, например в голландском «Фоккере» G.1, конструкторы старались получить «полностью сбалансированный» вариант реализации концепции.

Нельзя сказать, чтобы все эти изыски явились откровением для советских авиаконструкторов. В нашей стране еще в начале 30-х летали опытные многоцелевые истребители МИ-3 и ДИП конструкции А.Н.Туполева. В середине десятилетия пришел черед "летающих крейсеров" П.И.Гроховского и Д.П.Григоровича. Позднее в ОКБ Н.Н.Поликарпова были разроботаны семь вариантов машины, ставшей известной под именем ВИТ. На этапе эскизного проектирования прорабатывались модификации разведчика, пушечного истребителя, противокорабельного самолета. Развитием ВИТа явился скоростной пикирующий бомбардировщик СПБ, выпущенный малой серией в начале 1940 г.

В ОКБ Яковлева, до 1938 г. занимавшемся исключительно легкомоторной авиацией, идею создания скоростного двухмоторного многоцелевого самолета выдвинул Лион Шехтер. Главной "изюминкой" машины он считал получение наибольшей скорости полета, которую должны были обеспечить минимальные размеры самолета и два двигателя М-103 мощностью по 960 л.с. При проектной полетной массе 4000 кг удельная нагрузка на мощность получалась рекордно малой – всего 2,05 кг/л.с. (для сравнения: у отечественного истребителя И-16 тип 24 – 2,09 кг/л.с., а у немецкого Bf 109Е-3 – 2,44 кг/л.с.). Площадь крыла новой машины в эскизном проекте определялась равной 27 м², что давало довольно большую по тем временам удельную нагрузку на крыло – 148 кг/м². С целью минимизации массы конструкции решили цельнодеревянное крыло с размахом 13,5 м сделать неразъемным, использовать ферменный (из стальных труб) фюзеляж, т.е. применить уже хорошо проверенные на легких яковлевских самолетах решения. Интересной новинкой, уменьшавшей лобовое сопротивление, стало расположение водорадиаторов в задней части мотогондол. С этой же целью кабину штурмана вписали в контур фюзеляжа. Ведение огня из его пулемета становилось возможным только после опускания части гаргрота и приоткрытия фонаря. За счет указанных выше мероприятий конструкторы планировали получить огромную по тем временам максимальную скорость – 600 км/ч. Запаса топлива в двух фюзеляжных баках должно было хватить на 800 км.

Вооружение бомбардировщика предусматривалось очень легким. Его общая масса не должна была превышать 350 кг, считая и два ШКАСа с боекомплектом (один – неподвижный в носу фюзеляжа, второй – у штурмана на полутурели). На разведчике планировали смонтировать фотоаппарат и предусмотреть небольшой отсек для осветительных бомб, а на истребителе взамен переднего пулемета установить пушку ШВАК. Первоначально во всех трех вариантах машина проектировалась двухместной с расположением штурмана-стрелка в отдельной кабине в средней части фюзеляжа.

Приступая к работе над новым самолетом, в ОКБ Яковлева в значительной мере использовали опыт создания двухмоторного УТ-3, предназначенного для тренировок экипажей бомбардировщиков. Таким образом, переход к скоростному боевому самолету вполне логично вытекал из предшествовавших работ коллектива, и упрекать Яковлева в желании "пустить пыль в глаза начальству", создав лишь рекламную машину, по всей видимости, некорректно.

Опытный «самолет 22»

Опытный «самолет 22»

От эскиза – к рабочему проекту

Главный конструктор ОКБ-115 Александр Сергеевич Яковлев имел обыкновение приходить на работу часа на 2-3 позже своих сотрудников, зато и оставался подольше. В результате начальники подразделений тоже засиживались и задерживали подчиненных. Сверхурочная работа в ОКБ была нормой. Ежедневные обходы конструкторских отделов и цехов выявляли еще одну особенность Яковлева-руководителя: его чрезвычайную требовательность, порой доходившую до грубости: «Вы преступный тип, Вас надо отдать под суд... Что Вы заладили, как баран...». Феноменальная память и наблюдательность нередко помогали ему «ставить на место» зарвавшихся «искателей справедливости»: 'Вы тут обвиняете других, а сами даже своих ботинок не можете почистить...".

Чутье руководителя, вынужденного принимать важнейшие решения в очень не простых условиях, у Александра Сергеевича, несомненно, имелось. В большинстве случаев Яковлев умел делать правильный выбор из нескольких альтернатив. "Главного конструктора одновременно уважали и побаивались", – вспоминал Адлер. Напряженные усилия всего коллектива, подстегиваемые неукротимой волей и обостренным самолюбием его руководителя, обеспечили быстрое продвижение работ над новой машиной. ВВС пока не подозревали о ее разработке и, естественно, не выдвигали никаких требований к облику самолета. Его полностью определял Яковлев с ближайшими помощниками.

Осенью 1938 г. приоритеты прорабатываемым вариантам задавались в следующем порядке: истребитель с пушечным вооружением, ближний разведчик и скоростной бомбардировщик. Наступательное вооружение истребителя решено было усилить: теперь оно состояло из двух подфюзеляжных пушек и трех пулеметов ШКАС (один в носовом обтекателе и по одному в развале цилиндров каждого мотора с ведением огня через полые валы редукторов). Экипаж истребителя уменьшили до одного пилота.

Вооружение разведчика должно было включать 8 авиабомб калибра 20 кг в фюзеляжном бомбоотсеке, один подвижный и один неподвижный (в носке фюзеляжа) пулемет ШКАС. Аэрофотоаппарат АФА-19 решили разместить позади фюзеляжного бензобака, под радиостанцией "Двина". В задней кабине предусматривалась специальная "лежанка" с иллюминатором в полу для ведения визуального наблюдения.

Бомбардировщик отличался отсутствием фото– и радиооборудования и уменьшенным запасом горючего. За счет этого, по проекту, он был способен нести шесть 100-кг фугасных бомб, подвешенных в фюзеляже вертикально.

Все варианты самолета планировалось дооснастить четырьмя крыльевыми бензобаками: по одному с внутренней и наружной стороны каждой мотогондолы. Интересно, что днища баков должны были служить нижней обшивкой крыла и воспринимать крутящий момент. Общей емкости брков разведварианту должно было хватить на 1600 км. Среднюю часть фюзеляжа конструкторы решили сделать без разъема с крылом, поэтому она стала деревянной.

Увеличение дальности полета и мощи вооружения закономерным образом привело к увеличению полетной массы самолета на целую тонну (до 5000 кг, масса пустого – 3700 кг). Пришлось немного увеличить площадь (до 29,4 м²) и размах крыла (до 14 м), но удельная нагрузка на него возросла и стала по тогдашним понятиям чрезмерной – 170 кг/м². Недаром впоследствии пилоты отмечали, что с выключенными моторами "машина планирует камнем".

В январе 1939 г. опытный экземпляр "самолета 22" вывели на аэродром. На нем отсутствовало вооружение, поэтому считать его истребителем или бомбардировщиком нельзя. Вероятно, ближе всего машина была к разведчику, хотя и фотооборудование на ней также отсутствовало. Во всяком случае, сам Яковлев в книге "Цель жизни", рассказывая о "самолете 22", назвал его "разведчик и ближний бомбардировщик". Впоследствии по степени важности эти два назначения поменялись местами.

Заводские испытания

Уже в первых полетах машина достигла скорости по прибору свыше 500 км/ч – большей, чем у большинства истребителей того времени. Но хватало и дефектов, которые прежде всего были связаны с ненормальной работой силовой установки. Перегревалось масло, на режимах максимальной скорости и скороподъемности выходила за допустимые пределы температура воды. По расчету самолет должен был набирать высоту 7000 м за 8,7 мин, а фактически для этого требовалось вчетверо больше времени, поскольку пилот вынужден был делать «площадки» для охлаждения масла. При посадке чрезмерно перегревались тормозные диски колес, даже если тормоза не использовались (обратите внимание на размеры колес основных стоек «самолета 22» – они кажутся непропорционально маленькими). Во избежание аварии через каждые 4-5 полетов получившие «тепловой удар» покрышки приходилось менять. Вскрылись также дефекты в бензосистеме машины – текли баки и бензопроводы, что грозило пожаром и взрывом.

Понемногу Адлеру и его команде удалось устранить наиболее опасные неисправности. Из контрольного полета Пионтковский "привез" ошеломившую многих максимальную скорость – 572 км/ч (с учетом поправок истинная составила немногим более 560 км/ч, что тоже неплохо). "Самолет 22" на добрую сотню "с хвостиком" километров в час обогнал основной советский серийный бомбардировщик СБ.

Удачу каждый отметил по-своему. Адлер и Пионтковский на радостях посетили ресторан. Бдительный часовой Центрального аэродрома долго не решался пропустить "двух веселых гражданских" на военный объект и уступил лишь после того, как рассерженный Юлиан Янович сунул ему под нос свое комбриговское удостоверение. Яковлев постарался, чтобы феноменальная скорость машины не прошла мимо внимания руководства ВВС РККА. Он продемонстрировал "самолет 22" начальнику ВВС Я.В.Смушкевичу, которому разведчик сразу понравился, и о нем вскоре стало известно И.В.Сталину.

По распоряжению Смушкевича самолет стали готовить к участию в первомайском параде. Яковлева впервые пригласили на правительственную трибуну. С понятным волнением ждал он появления своей машины над Красной площадью. Она завершала авиационную часть парада, где, как писал Александр Сергеевич, "вихрем пронеслась над площадью ... и растаяла в небе на глазах у изумленных людей".

Вскоре после парада поступило распоряжение перегнать самолет для проведения государственных испытаний на щелковский аэродром НИИ ВВС. Яковлев распорядился до передачи военным устранить на !самолете все выявленные дефекты. По мнению Адлера, для этого требовался минимум месяц, но главный конструктор выделил всего две недели. Работали, как принято в авиации, "от темнадцати до темнадцати". В аэродромном ангаре не было освещения. Когда стало ясно, что времени немного не хватит, доводку продолжали и ночью при свете фар подогнанной к воротам ангара "полуторки".

К назначенному сроку самолет был подготовлен. В день отлета приехавший на аэродром Яковлев осмотрел в последний раз машину, пожелал Пионтковскому удачи и остался посмотреть, как самолет поднимется в воздух. Шеф-пилот отрулил в конец аэродрома, чтобы взлетать против ветра. В момент разворота хвостовая стойка попала в заросшую травой "ямку", оставшуюся от основного колеса долго стоявшего на этом месте ТБ-3. Хрясь! Пионтковский выключил моторы. "Что там случилось?" – рассерженно воскликнул Яковлев. Осмотрев самолет, Адлер доложил: "Сломан костыль, трещина в раме шпангоута, немного повреждены киль и обшивка, работы примерно на неделю". Главный конструктор рассвирепел. Подъехав к самолету, он высказал много разных определений в адрес Пионтковского, который даже не посмел выйти из кабины. Закончив словоизвержение, Яковлев, обращаясь к Адлеру, дал на ремонт 24 часа. Нереальность срока его не смутила. Возражать не посмели, но фактически машину удалось отремонтировать только спустя три дня.

Раскапотированный мотор М-103 самолета ББ-22

Проектные летно-технические характеристики «самолетов 22, 23» и некоторых зарубежных аналогов

Характеристика	«Потез 63»	«Бреге 690»	PZL «Волк»	«С-т 22»	«С-т 23»
Мощность моторов, л.с.	2x750	2x750	2x459	2x960	2x1100
Масса полетная, кг	3859	5000	2770	5000	5000
Масса нагрузки, кг	1000	1600	1050	1300	1350
Макс, скорость, км/ч на высоте, м	460	500	465	575	625
	5000	5000		5000	5000
Потолок, м	10000		10000	11900	12500
Дальность полета, км	1300	1650	1250	1600	1500

Таблица заимствована из «Краткого технического описания самолета 22» издания 1939 г. Данные зарубежных самолетов содержат ряд неточностей, сохраненных в оригинальном виде.

Лучшее как враг хорошего

Сталин, вопреки расхожему мнению, навеянному изучением «трудов» вроде пресловутого «Дня М», не был дилетантом в области авиации, обладая полной информацией о ходе работ во всех авиационных КБ, имея вполне квалифицированных консультантов и помощников. Тем не менее, он придавал слишком большое значение максимальной скорости полета. Следует заметить, что в то время такая однобокость была вполне закономерной. Зарубежные авиационные журналы пестрели сообщениями о новых самолетах, якобы имевших скорость более 550-600 км/ч. Лучшие советские машины в Испании уступили по этому параметру немецкой новинке – истребителю Bf 109Е. Летом 1939 г. в небе над Халхин-Голом наши истребители первое время проигрывали японским, и в немалой степени из-за отсутствия превосходства в скорости. На страну надвигалась большая война, для которой следовало быстро создать новое поколение авиационной техники. Поэтому Сталин вовсе не ошибался, заинтересовавшись «самолетом 22».

Потенциальные возможности, достоинства и недостатки последнего были в то время недостаточно ясны даже его создателям. В НИИ ВВС для проведения испытаний была выделена бригада в составе летчика Н.Ф.Шеварева, штурмана A. М.Третьякова и ведущего инженера B. С.Холопова. При снятии высотно-скоростной характеристики Шевареву удалось получить максимальную скорость 567 км/ч на высоте 4900 м (истинная – 558 км/ч). Для набора высоты 5000 м "самолету 22", согласно отчету, требовалось всего 5,75 мин, а его потолок перешагнул за 10000 м.

По этим данным (без учета грузоподъемности и дальности полета) новая машина занимала одно из первых мест среди самолетов своего класса как в СССР, так и за рубежом. В отчете по испытаниям особо отмечалось, что полученная скорость не является предельной: она вполне могла быть доведена до 600 км/ч при усовершенствовании системы охлаждения моторов, изменении системы выхлопа и более удачном подборе винтов.

Самолет получил высокую оценку командования НИИ ВВС, его облетал сам начальник института бригинженер А.И.Филин и авторитетные летчики-испытатели майоры П.М.Стефановский и Кабанов. Не менее высокой оказалась и оценка технологичности машины. В "Выводах" отчета Холопов подчеркнул: "Самолет 22 дешев, имеет хорошее производственное выполнение, его технология как деревянного проста, легко может быть освоена ... По культуре отделки наружной поверхности, производственному выполнению отдельных узлов и агрегатов самолет 22 может служить примером для отечественной авиапромышленности".

Хотя специалисты ОКБ Яковлева при создании машины старались применить как можно больше проверенных решений, однако переход в новый диапазон скоростей и установка очень мощных по тем временам моторов жидкостного охлаждения (прежде почти все машины ОКБ оборудовались легкими звездообразными двигателями) поставили перед конструкторами совершенно новые для них проблемы.

В ходе государственных испытаний, начавшихся 29 мая 1939 г., вновь проявился перегрев моторов, неудовлетворительная работа тормозов, гидросистемы и других агрегатов самолета. На нем по-прежнему отсутствовало вооружение и совершенно необходимое, по мнению сотрудников НИИ ВВС, оборудование: радиостанция, самолетное переговорное устройство (СПУ), аэрофотоаппарат и т.п. Но самым неприятным оказалось другое. Выявилось несоотответствие некоторых характеристике машины, выбранных Яковлевым и его сотрудниками "по собственному разумению", сложившимся к тому времени у, военных стереотипам, в большинстве своем вполне обоснованным. К примеру, бомбовая нагрузка для двухмоторной машины справедливо представлялась им слишком малой. Совершенно непонятно было, как могли общаться между собой летчик и штурман при отсутствии СПУ.

В предъявленном на испытания виде машина практически не имела боевой ценности. В связи с этим 7 июня 1939 г. t на опытном заводе ОКБ собралась макетная комиссия под председательством И.Ф.Петрова, в задачу которой входила выдача рекомендаций по превращению "самолета 22" в "полноценный бомбардировщик". Для этого комиссия предложила перенести кабину штурмана вперед, разместив ее сразу за рабочим местом пилота. Тем самым обеспечивалась так называемая "живая связь", т.е. штурман, хлопнув летчика по плечу, мог указать ему цель, заходящий в атаку вражеский истребитель, живописный закат солнца… Отсутствие СПУ становилось не столь уж важным. Другим предложением было сдвинуть бомбоотсек назад, обеспечив подвеску внутри фюзеляжа четырех 100-кг бомб (в межлон-жеронном пространстве прежнего бом-боотсека для них попросту не хватало места). Еще две такие бомбы планировалось нести на наружной подвеске. Комиссия также предложила установить на самолете колеса увеличенного диаметра, соответствующие полетной массе, смонтировать радиостанцию и другое оборудование,отладить стрелковое вооружение (в макетном виде оно было установлено накануне), особенно подвижную установку. Предлагалось проработать несколько вариантов, в том числе и со стандартной турелью МВ-3, только что прошедшей испытания.

Несомненно, что комиссия руководствовалась самыми лучшими намерениями. Авторитетные военные специалисты попытались сформировать такую систему требований, чтобы "на выходе" получился самолет, способный заменить массовый фронтовой бомбардировщик СБ. Однако они не учли, что маленькая машина (а "самолет 22" был значительно меньше СБ по габаритам) имела весьма ограниченные возможности для перекомпоновки. В результате неизбежно возникли следующие негативные последствия: перемещение вперед сравнительно легкой кабины штурмана и размещение довольно тяжелого бомбового груза позади центра тяжести привели к заметному сдвигу центровки назад, а значит, к ухудшению устойчивости; в фюзеляже не осталось места для бензобаков, что вызвало уменьшение дальности полета; увеличение полетной массы машины в связи с предлагаемыми переделками потребовало еще одного "витка" усиления колес, амортстоек и некоторых других узлов.

Опытный ББ-22 постройки завода №115 на испытаниях

Между тем, у комиссии была совершенно другая возможность, оставшаяся неосуществленной. Если бы она захотела увидеть в «самолете 22» ближний разведчик без всяких «бомбардировочных дополнений», то судьба яковлевского боевого первенца могла бы сложиться иначе. Такой вариант не требовал радикальных перекомпоновок, связанных с переносом кабины и бомбоотсека. Он оказался бы свободен от значительной части недостатков, порожденных решением макетной комиссии. Но перспективы у разведывательной авиации ВВС РККА именно в тот момент оказались самыми незавидными. Мало сказать, что в конце 30-х ей не придавали особого значения. С ней фактически расправлялись, как с «классовым врагом». В речи наркома обороны К.Е.Ворошилова на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 г. как о большом достижении говорилось, что за последние пять лет «... разведывательная авиация ... уменьшилась в два раза». Матчасть советской разведывательной авиации к началу Великой Отечественной войны оказалась самой отсталой: Р-5, P-Z, в лучшем случае Р-10 и СБ. Часть этих машин, как отмечалось в отчетных материалах ВВС, находилась «в ветхом состоянии». Не лучше обстояло дело и с личным составом. В разведывательную авиацию списывали неспособных, слабо владеющих техникой пилотирования и боевого применения летчиков-бомбардировщиков и истребителей.

Такое отношение вскоре обернулось бумерангом, когда командованию срочно потребовались "глаза" за линией фронта. Всего за полтора месяца войны все разведывательные авиаполки ВВС фронтов утратили боеспособность. В немалой мере причиной тому было отсутствие современных самолетов-разведчиков.

Но вернемся к "самолету 22". Благосклонное отношение к нему у Сталина сложилось, по-видимому, еще до окончания заводских испытаний. 27 апреля он вызвал главного конструктора в Кремль. В книге "Цель жизни" Яковлев писал об этой встрече: "Сталин, Молотов и Ворошилов очень интересовались моей машиной ББ и все расспрашивали, как это удалось при таких же двигателях и такой же бомбовой нагрузке, что и у СБ, получить скорость, превышающую скорость СБ. (Ну, здесь Александра Сергеевича, вероятно, подвела память: самолет еще не назывался ББ-22, а по бомбовой нагрузке он заметно уступал СБ. – авт.) Я объяснил, что здесь все дело в аэродинамике, что СБ проектировали 5 лет тому назад, а наука за это время продвинулась далеко вперед. Кроме того, нам удалось свой бомбардировщик сделать значительно легче, чем СБ. Сталин все ходил по кабинету, удивлялся и говорил: "Чудеса, просто чудеса, это революция в авиации". Было решено запустить ББ в серийное производство".