Текст книги "Высокой мысли пламень (Часть вторая)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
ВЫСОКОЙ МЫСЛИ ПЛАМЕНЬ
Управление главного конструктора АВТОВАЗ
(коллектив авторов)
Книга вторая
Страницы истории
1976 – 1986
Тольятти 2004 г.
Посвящается тем,
кто своим славным трудом
разрабатывает и производит
российские автомобили.
Предисловие составителя
Перед вами вторая книга об истории Управления главного конструктора Волжского автозавода.
В ней охвачен период с 1976 по 1986 гг. Личные биографические воспоминания ветеранов, которым отдана дань в первой книге, здесь уже не представлены – весь объём полностью посвящен разработкам новых автомобилей.
Поскольку главнейшей задачей подразделений типа УГК на любом автомобильном заводе являются именно подобные разработки, такой подход показался нам вполне оправданным. Тем более что охватываемое десятилетие было в этом плане весьма плодотворным.
Трудно, конечно, очертить точные временные рамки того или иного проекта – от замысла до конкретного воплощения порой проходят годы и годы. Поэтому в тексте книги неизбежны как экскурсы в предыдущий период, так и некоторое «забегание» вперёд. И пусть это никого не смущает.
Нельзя не отметить также, что книга не зря носит подзаголовок «Страницы истории». Именно – страницы. Поскольку всю историю УГК даже за это конкретное десятилетие охватить просто невозможно. Закон Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное» остаётся действенным и поныне.
Итак, в путь, читатель!
Новый поворот
В июне 1976 года Управление главного конструктора Волжского автозавода вступило на новый виток развития. Приказом по Минавтопрому № 246-лс от 02.06.76 главным конструктором завода был назначен Георгий Константинович Мирзоев (после кончины Владимира Сергеевича Соловьёва в июне 1975 года обязанности главы УГК исполнял зам. главного конструктора Юрий Дмитриевич Папин).
О том, как новый главный конструктор стал автомобилистом, никто не сможет рассказать лучше, чем он сам.
Г. Мирзоев.
Наверное, самым большим моим везением было то, что из невероятного множества увлечений удалось безошибочно выбрать с детства главное, которое и стало делом всей жизни.
Родился я в столице Грузии Тбилиси, где прошли мои детство и юность. К автомобилям, конечно, тянуло с малолетства, как и всех мальчишек. Очень хотелось заглянуть внутрь, под капот, посидеть на месте водителя и подёргать за всякие там рычажки.
Всё это, разумеется, ни о чём ещё не говорит, разве что подтверждает, что рос вполне нормальный ребёнок, который стремится всё пощупать и оценить собственными руками.
Военное время не баловало игрушками, приходилось делать их самому. И тогда в ход шли всяческие подручные средства для моделирования всевозможных «виллисов» и «студебеккеров».
Устройство автомобиля изучил настолько, что на уроках физики порой доводилось вместо учителя объяснять работу двигателя внутреннего сгорания.
Увлечений в то время было достаточно много: спортивная гимнастика, плавание, мотоцикл, физика, математика, химия, классическая и оперная музыка и даже... танцы!
Но при всём при этом я точно знал, что будущая профессия моя будет непременно связана с автомобилем.
Через любовь к автомобилю прошли, уверен, многие. Но один становится зубным техником, покупает со временем мечту своего детства и катается на ней в своё удовольствие. А для другого это превращается в дело жизни.
Настольной книгой был «Учебник водителя III класса». А любимые журналы «Знание – сила» и «Техника – молодёжи» будоражили юное воображение новыми идеями.
В частности, из них я узнал о работах Ю.Долматовского, который в то время создавал в НАМИ легковой автомобиль вагонной компоновки «Белка». Кстати, его оригинальная концепция была через много лет реализована на фирме ФИАТ в автомобиле «Мультипла».
В послевоенные годы одна за другой стали появляться новые модели отечественных автомобилей: «Москвич», «Победа», ГАЗ-51, ЗИС-150, ЯАЗ-200. Всё это воспринималось прямо-таки как личный праздник.
Кумиром моим в те годы был Андрей Александрович Липгарт – главный конструктор ГАЗа.
Когда настало время поступать в вуз, то вопросов «кем быть» и «куда поступать» не существовало. Быть – только автомобильным инженером, а поступать – только в Московский автомеханический институт (МАМИ), где этому могли научить наилучшим образом.
В те времена институт являлся, безо всякого преувеличения, настоящей Меккой для автомобилистов всей страны.
Заведующим кафедрой «Автомобили» там был знаменитый на весь Союз академик Е. Чудаков, по книгам которого училось не одно поколение отечественных автомобильных инженеров. Там работали также известные специалисты Гольд, Фалькевич, Гордон и др.
Но до Москвы предстояло ещё добраться. А годы те были трудными – послевоенными, голодными. Вышло так, что ехать в столицу мне было просто-напросто... не в чем.
И чтобы заработать на первый в жизни костюм, устроился летом рабочим на строительство ГЭС.
Палящее солнце, жара... Пока гружу в карьере щебёнку в самосвал, водитель, разморённый зноем, дремлет в кабине. Закончив погрузку, сажусь за руль и еду. Видя, что с автомобилем справляюсь, водитель продолжает спать.
И так весь месяц. Нежданно-негаданно получилась самая настоящая производственная практика!
В институт поступил с первого захода. С учёбой тоже проблем не было. Продолжал заниматься спортом. При случае подрабатывал, ремонтируя автомобили частникам.
Окончив в 1956 году институт, был направлен на Ульяновский автозавод.
Завод этот возник в 1941 году, когда часть оборудования, эвакуированного с московского завода ЗИС, попала в Ульяновск (другая – в Миасс). Новорожденное предприятие было названо УльЗИС и сразу же наладило выпуск так нужных фронту грузовиков ЗИС-5.
После войны ГАЗ передал в Ульяновск производство ГАЗ-ММ, и даже были разработаны опытные образцы новой полуторки.
В конце 40-х гг. завод перепрофилировали на производство радаров, а в 1955 году из Горького сюда передали изготовление автомобилей повышенной проходимости ГАЗ-69 и ГАЗ-69А.
К моему приходу опытных автомобилистов насчитывалось всего несколько человек (в основном, руководители ОГК). Основную массу составляли молодые специалисты, которые и вели всю работу по созданию новых моделей. В частности, мне поручили компоновку автомобиля, а также передний мост и рулевое управление.
Ю. Д. Папин.
Г. К. Мирзоев.
Я. Р. Непомнящий.
Б. А. Бажухин.
Брюссель-93. Диплом ВАЗу за успехи в развитии международного сотрудничества получает Г. К. Мирзоев.
В те годы были созданы всем известные УАЗы: 450, 451, 452, 469. Это была прекрасная школа, которая научила меня мыслить, самостоятельно принимать решения и доводить работу до конца.
После четырёх лет напряжённой работы на УАЗе поступил в аспирантуру МАМИ. При этом вместе с семьёй оказался в столице без жилья, без прописки и с аспирантской стипендией.
Снимал «углы» в разных районах Москвы. Пришлось возглавить жилищный кооператив и построить несколько многоквартирных домов, в одном из которых и поселился наконец с семьёй.
За это время удалось подготовить и защитить кандидатскую диссертацию по управляемости автомобиля. Теперь уже можно было вплотную заняться основной работой.
На работу ходил ежедневно к 8.00 утра, а возвращался домой лишь поздним вечером. При этом сам учебный процесс отнимал всего лишь несколько часов, и то не каждый день, а всё остальное время уходило на исследования и испытания автомобилей.
Институт заключал договора с автомобильными заводами: ЗАЗом, АЗЛК, ВАЗом, а также с НАМИ и шинными заводами по исследованию и доводке автомобилей на управляемость и устойчивость.
В то время впервые у нас в стране были созданы методики и комплект аппаратуры для проведения подобных работ.
На Волжский автозавод меня пригласил его технический директор Марат Нугуманович Фаршатов, с которым мы вместе учились в МАМИ.
Более полугода мою кандидатуру рассматривали в различных высоких инстанциях (главный конструктор – это номенклатура ЦК). Многим было непонятно, почему это вдруг доцент, кандидат технических наук стремится на завод, а не наоборот.
Последнее слово, конечно, было за министром автомобильной промышленности В. Н. Поляковым. Этому предшествовала длительная беседа, в ходе которой мне удалось убедить Виктора Николаевича в том, что я – именно тот, кто нужен Волжскому автозаводу.
Моим заместителем по перспективным разработкам в сентябре того же 1976 года был назначен опытнейший и способнейший Яков Рафаилович Непомнящий, пришедший с Уральского автозавода.
Примерно в то же время главным инженером УГК, на которого легла вся тяжесть изготовления опытных образцов, стал Борис Алексеевич Бажухин, за плечами которого уже был и газовский, и вазовский опыт.
Помогло ещё и то, что конструкторы давно соскучились по настоящей работе (ФИАТ предусматривал для ОГК ВАЗа лишь грамотное сопровождение текущего производства, и не более того).
Таким образом, сложилась весьма работоспособная команда, которой со всем дружным коллективом УГК оказалось вполне по плечу на высоком уровне сделать разработки, описанные в этой книге.
Тройка… Шестёрка… Туз!
B этой главе речь пойдёт о самых престижных (для своего времени) моделях ВАЗа – легендарных, безо всякого преувеличения, ВАЗ-2103 и ВАЗ-2106. И сравнение их с тузом не случайно – долгое время они были венцом вазовской короны!
Правда, знаменитая «тройка» по хронологии несколько не вписывается в рамки этой книги – логичнее было бы поместить её в первый том. Но составители после долгих споров ещё тогда пришли к единому мнению, что рассказ об этих, очень близких по духу, моделях должен быть цельным.
Русская «тройка»Разработку конструкции автомобиля № 2, который превратился позднее в ВАЗ-2103, вели в Турине конструкторы ФИАТ, но в таком же тесном содружестве с вазовскими специалистами, как и по первой модели.
Осуществление этого проекта было предусмотрено контрактом, условия которого фирма ФИАТ выполняла неукоснительно.
Свидетельствуют непосредственные участники работ.
Л. Вихко, конструктор.
Ещё в начале 1967 года мы слышали от Соловьёва, что кроме автомобиля № 1 на базе ФИАТ-124 Волжский автозавод будет выпускать ещё и автомобиль № 2.
Каким будет этот автомобиль и какие вообще будут модели на ВАЗе, мы тогда ещё не знали.
Только позже выяснилоcь, что будет целое семейство:
2101 – базовый, с мотором 1,2 л;
21012 – то же, но с правым рулевым управлением;
2102 – автомобиль с кузовом «универсал»;
21022 – то же, но с правым рулём;
2103 – автомобиль № 2 «люкс», с мотором 1,5 л, с максимальной унификацией с базовым автомобилем 2101;
21032 – то же, но с правым рулём.
Прототип автомобиля № 1 («норма») – FIAT124 и FIAT-124 Familiare (будущие ВАЗ-2101 «седан» и «универсал»).
FIAT-125 всеръёз предлагался итальянцами в качестве автомобиля № 2 («люкс»). Помешала весьма низкая унификация с базовым автомобилем 2101.
Параллельно с проектом автомобиля № 2 для России итальянцы работали над улучшенным вариантом 124-го – FIAT-124 Special (на снимке).
Оба проекта развивались параллельно, их взаимное влияние – неоспоримо.
Металло-гипсовый макет 2103, изготовленный на фирме FIAT. появились боковые молдинги, но подфарники – некомбинированные, боковое зеркало – обтекаемое, типа «спорт». Боковые «повторители» на макете в двух вариантах: слева – круглый, справа – «флажок», который и пошёл в серию.
Вот как раз по вопросу максимальной унификации автомобиля № 2 с базовой моделью (автомобилем № 1) и разгорелась самая, пожалуй, жаркая битва за всю историю проекта ФИАТ-ВАЗ. И опять предоставим слово участнику этих событий, волею судеб оказавшемуся в самом эпицентре дебатов.
А. Декаленков (московская дирекция).
При подписании договора о проекте завода на Волге было специально оговорено, что ФИАТ предоставит, наряду с техническим проектом завода, полную документацию на два автомобиля («норма» и «люкс»)[1]1
«Универсал» в счёт не шёл, поскольку являлся вариантом «нормы».
[Закрыть].ФИАТ, что вполне естественно, предложил готовые решения: в качестве авт. № 1 («норма») – ФИАТ-124, а авт. № 2 («люкс») – ФИАТ-125.
Автомобили были показаны высокому начальству и, по-видимому, получили одобрение, поскольку по обоим проектам сразу же развернулась конкретная работа.
И вот тут начали выясняться любопытные подробности, перевернувшие в итоге всё задуманное с ног на голову. В тот самый период мне как раз довелось быть в Турине.
ФИАТ-124 имел в то время двигатель с нижним распредвалом и штанговым приводом клапанов. В то время как у ФИАТ-125 имелось два верхних вала с приводом ремнём (90 л.с. при 1600 куб. см).
Шасси 125-го было выполнено на платформе ФИАТ-1500 и значительно отличалось от ФИАТ-124.
Такое положение дел нашу делегацию никак не устраивало.
Мы потребовали от фирмы обеспечить максимальную унификацию обеих машин, а также ввести верхний распредвал на авт. № 1 (таким образом, речь фактически шла о другом двигателе).
Что тут началось! ФИАТ стал оказывать упорнейшее сопротивление именно по новому мотору для первой машины.
Дело объяснялось просто.
Вообще-то новый верхневальный двигатель объёмом 1,2 л был уже разработан (в обычном порядке, по фиатовскому плану ОКР, вне зависимости от проекта ФИАТ-ВАЗ) и почти полностью испытан.
Нюанс заключался в том, что фирма просто не успела провести полноценную проверку двигателя новой конструкции на надёжность, что, естественно, требовало определённого времени.
ФИАТ даже предложил ВАЗу на первых порах поставить оборудование для изготовления старого мотора, а затем, по мере готовности верхневального двигателя, бесплатно (!) это оборудование заменить.
Наши решительно запротестовали – при пуске завода и так проблем будет с избытком, а тут ещё лишняя головная боль!
Но затем всё улеглось. Фирма резонно решила – время есть, будем доводить новый двигатель вместе с русскими. Так и получилось.
Вскоре в НАМИ уже пришли новые верхневальные моторы (1,2 л, а затем и 1,5 л) – сначала отдельно, а затем и на автомобилях.
Автомобиль № 2 должен был иметь максимальную унификацию с авт. № 1, но общий «люксовый» стиль ФИАТ-125 обязан был сохраниться.
И тут фирма нашла приемлемый выход. Как раз в это время велась разработка улучшенной модификации 124-й машины – ФИАТ-124S (Special). Оба проекта пошли параллельно, взаимно обогащая друг друга. В итоге автомобили ВАЗ-2103 и ФИАТ-124S оказались как два близнеца.
Вспоминается, в частности, что специалисты ФИАТ были весьма довольны тем, что мы из предложенных вариантов бокового молдинга на 2103 выбрали его расположение ниже дверных ручек (на 125-м он идёт прямо по их линии). Это давало заметное отличие по экстерьеру от ФИАТ-125 (что немаловажно для новой машины) и не приводило к разунификации.
Конечно, если сравнивать по-крупному, то ФИАТ-125 был явно более респектабельной машиной, чем наши «близнецы» – они выглядели поскромнее. Но взятый курс на унификацию был, считаю, всё-таки верным.
В числе прочего ФИАТ передал ВАЗу (с прицелом на 2103) проект двухвального мотора 1500 см3. Если мне не изменяет память, были и образцы.
Но, как быстро выяснилось при технологической проработке, он требовал значительного количества нового оборудования. А каких-либо средств на это уже не было…
Б. Тимофеев, испытатель.
В том, что ФИАТ-125 не стал для ВАЗа автомобилем № 2, виноват не только двигатель.
Были для этого и ещё причины. В частности, задняя подвеска у 125-го была выполнена на листовых рессорах! Она была исключительно мягкой – это отмечали все, кому удалось проехаться на этой машине.
Однако это означало, что принятие данной конструкции повлечёт за собой создание на заводе совершенно нового производства по выпуску листовых рессор (мы-то хорошо знали ещё по ГАЗу, насколько это капризная штука!).
К тому же все прекрасно понимали, что век листовых рессор на глазах уходит в прошлое.
Серьёзные отличия были и по передней подвеске. Так что о какой-либо унификации и говорить не приходилось.
В общем, по сумме показателей ФИАТ-125 отвалился от проекта, как хвостик у ящерки.
Л. Вихко.
Когда первая группа конструкторов заканчивала в Италии работу по автомобилю 2101, Соловьёв сказал, что я должен остаться ещё на какое-то время, чтобы принять документацию на автомобиль № 2.
Стал думать, как быть. Работа есть работа, но уж очень хотелось домой, увидеть семью, посмотреть на свою новую квартиру – трёхкомнатную (!), с газом, ванной и балконом. Роскошь по тем временам невероятная!
Я сказал Соловьёву, что в ходе работ по проекту № 1 заблаговременно консультировался с горьковскими конструкторами, на что следует обратить внимание в первую очередь. И что теперь мне точно так же надо подготовиться к работе по автомобилю № 2. Он согласился и отпустил меня домой.
Съездил на ГАЗ, получил необходимую консультацию и стал продолжать работу в ОГК, со дня на день ожидая вызов из Турина. А он пришёл только через полтора года. Вылетел я, естественно, незамедлительно.
Соловьёв сказал, что работа на ФИАТе по автомобилю № 2 близится к концу, дизайнеры закончили изготовление демонстрационного макета и завтра мы сможем его увидеть. До этого он говорил, что автомобиль № 2 несколько напоминает новую модель ФИАТ-124S, но будет максимально унифицирован с автомобилем № 1.
И вот наконец в фиатовском Центре стиля (на ГАЗе подобное подразделение именовалось художественно-макетной мастерской) мы увидели долгожданный макет.
Бамперы были зрительно толще, чем на 2101, решётка радиатора охватывала фары и была во всю ширину автомобиля, а по контуру панели задка, на рамках дверей и на боковинах установлены хромированные молдинги.
Ручки дверей – утопленные и более широкие, чем на 2101[2]2
Из соображений унификации их затем ввели и на автомобиль № 1.
[Закрыть]. Молдинг порога тоже шире.Дизайнеры ФИАТа спросили, нравится ли мне автомобиль. Я ответил: «Красиво, только зачем так много хрома?».
Дизайнеры сказали: «О, у Вас хороший художественный вкус! Но ведь людям нравится!». А я подумал, что нехорошо, когда тебе льстят в лицо.
И только потом пришло понимание того, что лучше говорить правду о своём впечатлении, чем подделываться под внушаемые тебе понятия.
Работать с итальянцами по этому автомобилю мне было гораздо легче, чем по автомобилю 2101, поскольку стал лучше понимать язык, знал, к кому обратиться, и мог говорить с конструкторами без переводчика.
Поэтому общаться стало намного проще (переводчики часто многое путали), да и фиатовцы почувствовали, что мы на самом деле автомобилисты, а не танкисты, как их пугали.
Что меня удивляло – как это итальянцы так быстро находят новые (и уже отработанные) решения по конструкции деталей? Было такое впечатление, что они их не ищут, а просто открывают сказочный сундук и берут оттуда то, что лежит сверху (даже особо в нём и не роясь).
В большинстве случаев они давали новые решения для автомобиля № 1, на который документация, увы, была уже принята. Если мы им отказывали, они без задержки предлагали нам принять их для автомобиля № 2.
Несколько примеров. Составная облицовка центральной стойки для компенсации зазоров от коврика пола.
Изменение вызвано тем, что на 2101 коврик тонкий, резиновый, а на 2103 – толстый, ворсованный. Новый пластмассовый держатель обивки двери, который вкупе заменял и прежний стальной держатель, и пластмассовый герметизирующий колпачок. Удлинённые стальные держатели обивки крыши вместо коротких в сочетании с пластмассовыми наконечниками. Новый замок и фиксатор боковой двери. Ограничитель открывания дверей. И много чего ещё.
В дальнейшем наши производственники вполне разумно решили, что выгоднее сразу переходить на новую конструкцию, чем иметь в производстве разные детали, выполняющие одни и те же функции.
По кузову самым смелым было решение о переходе на новые ручки дверей сразу, начиная с автомобиля 2101. При этом достигалась не только экономия затрат по оснастке для двух разных типов ручек, но и максимальная унификация дверей автомобилей № 1 и № 2 (отличия оставались только из-за отверстий под молдинги боковины и под сигнальные красные фонарики в торцах дверей).
Понятно, конечно, что раз у ФИАТа в производстве одновременно находится минимум 8 типов легковых автомобилей, то и арсенал конструкторских решений у них очень большой.
И всё же удивительная скорость работы их конструкторов впечатляла.
Никакого героизма в работе они не проявляют. Работая, перекидываются друг с другом новостями, совершенно к работе не относящимися.
На кульманах и на стенах бюро висят вырезки из журналов с обнажёнными девицами, и только у одного конструктора висела на доске картинка с автомобилем (я подумал – наверное, коллеги по работе считают его слегка чокнутым). А у одного висел такой необычный плакат: «Прежде всего – здоровье, потом – производство».
Я допытывался у г-на Астиджано, начальника конструкторского бюро, о каких-то особых методах работы, но ничего нового не услышал.
А как здорово они работают вместе с технологами, перебивая друг друга в пылу спора и добавляя новые предложения для достижения явно общей цели, близкой как конструктору, так и технологу! Нам бы так!
И коллективы конструкторов и технологов не тратят время впустую на переделку уже принятой к производству конструкции. Или в ожидании того, когда коммерсанты ФИАТа примут решение о том, когда и какой автомобиль запускать в производство.
Помнится, нам дали на подпись чертёж «кузов в сборе под окраску» (у них это называется «серым» кузовом, а у нас – «чёрным»), в котором были указаны координаты для выполнения отверстий под крепление молдингов на крыльях и на дверях. Только координаты, поскольку сверление самих отверстий должно было производиться непосредственно при сборке.
Мы проверили и подписали чертёж, но вскоре нам принесли чертежи крыльев и дверей с изменениями – в них уже были введены отверстия под крепление молдингов.
Я спросил у г-на Астиджано:
– А Вы не боитесь, что из-за отклонений в установке крыльев и дверей не будет обеспечен единый уровень расположения молдингов?
Он ответил, что тоже сомневается, но технологи считают, что дешевле выполнять отверстия на штампах на отдельных деталях, чем сверлить их на собранном кузове. И что технологи-сборщики гарантируют, что молдинги будут располагаться по единой линии.
Чертежи я подписал, но всё же сомневался – удастся ли в массовом производстве выдержать такую точность? Забегая вперёд, скажу, что при выпуске автомобилей на ВАЗе подтвердилось, что технологи ФИАТа были правы.
Когда на ВАЗ приехал г-н Астиджано, он осмотрел работу конвейера и высказал несколько замечаний по качеству сборки. А потом сказал: «Но что касается зазоров дверей, капота и крышки багажника, то ваши рабочие делают это превосходно!». И поднял руку с пальцами, сложенными так, как делают на Западе, говоря «О кей!».
Когда разговор перешёл к делам конструкторским, он сказал, что придётся, очевидно, ввести изменения в усилители передних крыльев в зоне сопряжения с рамой ветрового окна, поскольку при испытаниях двух автомобилей, сделанных на ФИАТе, в этой зоне прослушивались скрипы, а затем появились и трещины.
Мы спросили: «А усилители были сделаны вручную?» (уж очень не хотелось нервировать производственников ещё одним изменением). Ответ: «Да». Мы предложили дождаться результатов испытаний автомобилей, детали которых сделаны по основной технологии. Он нехотя согласился.
А когда началось производство автомобилей 2103, пошёл неясный слушок, что при обкатке автомобилей на треке ВАЗа слышен скрип в этой зоне. Два раза конструкторы и испытатели УГК выезжали вместе с обкатчиками на трек, но этот слушок не подтвердился.
После получения такого очередного слуха мы дали в СКП телефонограмму, чтобы при первом же обнаружении этого скрипа автомобиль поставили отдельно и пригласили конструктора для осмотра. После этой телефонограммы слухи прекратились. Иногда приходится запастись терпением и не начинать ломать дрова, не разобравшись в деле.
Товарный знак ВАЗ-2101 (слева) разработан Ю. Даниловым по идее А. Декаленкова. Знак для ВАЗ-2103 (справа) разрабатывался в Турине.
«Ладья» та же, но пропорции заметно искажены.
Габаритные размеры ВАЗ-2103.
Эскизная проработка автомобиля № 2 с кузовом «универсал» (Турин, 1970 г.).
Такой автомобиль был отвергнут нашим Минавтопромом концептуально.
Считалось, что «универсал» – это «рабочая лошадка», и его «люксовый» вариант (в отличие от «нормы» 2102) просто не нужен. Доля истины в этом была.
Интересно, что если бы такая машина всё же тогда родилась, она неминуемо получила бы индекс 2104 – будущего вазовского «универсала».
Неожиданное продолжение. В 1976 году по указанию технической дирекции н.а ВАЗе были изготовлены три образца «люкс-универсала», один из которых (на снимке) был передан в дизайн-центр УГК, где и прослужил семь лет.
В производство эта модель так и не пошла.
Испытатели УГК Н. Конопацкий, М. Шустов, В. Котляров и Г. Черей на заводском треке с первыми товарными автомобилями ВАЗ-2103В (декабрь 1972 г.)
ВАЗ-2103В («временный») из первой партии в 1500 шт., выпущенной в IV кв. 1972 г. Комплектовался он (не от хорошей жизни) панелью приборов и салоном от ВАЗ-2101, а а ткже 01-ми диагональными шинами И-151.
Со стороны машина смотрелась, конечно, как настоящая «тройка».
Для улучшения охлаждения двигателя пришлось в 1973 году срочно ввести дополнительные отверстия над бампером, использовав один из имевшихся вырубных штампов (вверху). Спустя год их заметно облагородили (внизу).
К. Кукушкин, испытатель.
Но злосчастный скрип этот всё же вылез наружу. Правда, намного позднее, когда то ли штампы износились, то ли «разладились» сами наладчики оборудования. Но обо всём по порядку.
«Скрипим, брат, скрипим…». Обычно это выражение высказывают в адрес стареющего, немощного человека.
А тут… новенький, только что сошедший с конвейера автомобиль ВАЗ-2103. И уже скрипит!
Мало кто сейчас и помнит об этом. Мне же пришлось докапываться до корней этого скрипа. Слышал даже в свой адрес: «скрипичных дел мастер», хотя скрипку никогда и в руках не держал.
Заскрипели наши «тройки» в 1974-75 гг. Причём ни с того, ни с сего. Наши автолюбители не избалованы комфортом, но и они это заметили.
Причину этого скрипа долго искали в Управлении контроля качества (УКК), но безуспешно. И работа эта была переадресована к нам, в УГК. Главный кузовщик, начальник нашего отдела доводки кузовов Ю. Крымов, поручил разобраться со скрипом мне.
На ровной дороге всё было нормально, но стоило выехать на булыжник или неровности – начиналось.
Источник находился где-то в передних стойках, а так как они были трубчатого сечения, то служили своеобразными резонаторами, и звук выходил откуда-то из-под крыши.
Начались поиски. Сделав много поперечных разрезов стойки, заметил как-то, что внутренний усилитель стойки касается рамки ветрового окна. Скрип возникает при определённом сопряжении деталей.
А если изменить зазор? Только вот как добраться внутрь конструкции, чтобы не испортить товарный вид? Стал экспериментировать, благо образцов было много.
Сконструировал приспособление – «козью ножку» с вилками на концах для правой и левой стоек. Через технологическое отверстие под крыльями наощупь добирался до фланцев стойки и отгибал их.
После такой операции едем на трек, на «стиральную доску». Весь внимание. Ничего не слышно. Или уши от напряжения заложило?
Разворот. Едем в обратную сторону. Тихо. Победа? Берём следующую машину. Результат положительный. Докладываю руководителю.
– Ты опять восстанови скрип, потом ликвидируй, тогда можно поверить, – сказал Крымов.
По нескольку машин в день «оперировал» я своей «козьей ножкой». Причём без разборки, резки, сварки.
Как оказалось, причина скрипа крылась в неправильной наладке вырубного штампа, которая и наделала столько шума, вернее скрипа.
Наладке штампов и сварке деталей стали уделять больше внимания, и проблема скрипа сошла на нет.
Но… Однажды в наш отдел опять пригнали автомобиль ВАЗ-2103 с диагнозом «скрип». За рулём – водитель самого Полякова, так что автомобиль явно для кого-то готовился.
Но можно же было найти «тихий» автомобиль? Очевидно, заявка была на машину определённого цвета, а краска такая закончилась. Так что всё было понятно без слов.
Снова едем по «стиральной доске». Скрипит. Но скрип какой-то другой. Операция «козьей ножкой» успеха не принесла.
В те годы ВАЗ-2103 был лучшим вазовским автомобилем.
На снимке – поздравительная открытка (декабрь 1973 г.)
Через год новогодняя открытка приобрела более респектабельный вид, но в центре внимания всё равно ВАЗ-2103.
«Рентгеновский снимок» ВАЗ-2103.
Багажник люксовой модели имел превосходную обивку.
В чём же дело? Начинаю рассуждать. Удалить скрип можно или увеличив зазор между деталями, или… точно, приблизив их друг к другу. Внутрь стойки не залезешь. Решение принято – нужно слегка подстучать. Но портить товарный вид нельзя ни в коем случае, поскольку такой краски нет.
Беру гладкую дощечку и через неё осторожно простукиваю дверной проём. Снова едем на трек – тихо. Разворот – скрипа нет. Для гарантии проезжаем «стиральную доску» на разных режимах – опять тихо. Порядок!
Водитель говорит мне:
– И ты тут работаешь? В УКК целую неделю во все щели заглядывали безрезультатно, а ты пару раз стукнул, и всё!
– Надо знать, где стучать!
Почти как у Капицы.
Л. Вихко.
Возвращаюсь к работе в Турине. После проверки и подписания чертежа решётки облицовки радиатора он был отправлен на ВАЗ и на ДААЗ.
Но вскоре мы получили с ДААЗа телеграмму, что из-за своих габаритов эта решётка не проходит в линии гальванизации для её хромирования. Даазовцы просили расчленить её на две или три части.
Наше обращение на ФИАТ по этому вопросу нашло понимание, и нам представили новые чертежи – правой и левой половинок решётки. Эти две части перед их установкой на автомобиль надо было сначала соединить винтами между собой.
Но это увеличивало трудоёмкость сборки автомобиля и не давало уверенности, что данное крепление не ослабнет во время движения.
Я попросил конструкторов ФИАТа, чтобы они это решение пересмотрели. Мотивировал это тем, что в случае ослабления крепления придётся снимать всю решётку, подтягивать винты, а затем вновь устанавливать всё на место.
Итальянцы уточнили: «Так Вы имеете в виду ослабление крепления деталей между собой?». Я говорю: «Да, так». Тогда ведущий конструктор г-н Мастраццо говорит: «Послушайте, а если ослабнет крепление колеса?». Стало понятно, что разговор уводят в сторону. Я отвечаю: «Это неважно».
Трижды он повторил свой вопрос, нажимая на слово «колесо», и трижды я ответил: «Неважно». Он недоумённо спросил: «А почему?». Я ответил: «Потому, что я – кузовщик, и для меня важнее всего детали кузова, а колесо – это совсем не кузов».
Невозможно описать восторг фиатовца, он убежал в другую часть бюро и оттуда послышался громкий хохот. Так он бегал по всему бюро и говорил: «Послушайте, что сказал этот русский!». Уж очень итальянцы любят шутку. Крепление деталей они всё же переделали.
Вскоре принесли на подпись чертежи заводского знака для автомобиля 2103. Итальянцам очень понравилась разработка наших дизайнеров – графика ладьи на знаке 2101 (они называют ладью «барка»). Для 2103 они предусмотрели заводской знак увеличенных размеров и поэтому вытянули парус ладьи вверх.
По моим понятиям, форму ладьи они испортили, но спорить не стал, так как в Турине наших дизайнеров в тот момент не было. Подумал тогда, что если им это тоже не понравится, то они пришлют на ФИАТ свои предложения. Но ничего, знак на 2103 пошёл, его изменили только на 2106.
Однажды конструкторы ФИАТа показали на вертикальном плазе (давняя мечта иметь такой у нас!) контуры автомобиля 2103 с кузовом «универсал».
Они объяснили, что у них вызывает большое затруднение проектирование молдинга на боковине, поскольку из-за изменения высоты положения крышки горловины бензобака молдинг приходится непосредственно на линию разъёма этой крышки.
Я об этом автомобиле раньше не слышал и обещал итальянцам, что постараюсь всё выяснить. На следующий день в нашем офисе на Сан-Карло проходило совещание руководства ФИАТ с Поляковым.
Среди других вопросов зашёл разговор об автомобиле 2103 «универсал». Поляков спрашивает меня: «А зачем этот автомобиль?». Я ответил, что не знаю. Поляков сказал, что такой автомобиль ВАЗу не нужен. Итальянцы с облегчением вздохнули[3]3
История эта имела на ВАЗе продолжение – об этом ниже.
[Закрыть].При сборке первого автомобиля 2103 на конвейере ВАЗа А. Житков сказал мне: «Пойдите, посмотрите, почему не монтируется щиток с приборами».
Я впервые взял в руки этот узел, подсоединил к приборам колодки с проводами, выходящими из панели приборов, и стал буквально впихивать щиток в панель. Жгуты проводов толстенные, плохо гнутся и не лезут в окно панели – не хватает моих двух рук. Кое-как втиснул щиток приборов и закрепил.
Всё это время, пока я возился, группа рабочих-сборщиков шла рядом с кузовом по конвейеру. Я сказал им: «Всё!», но они говорят: «А посмотри, как далеко ты проехал по конвейеру». Я ответил: «Но ведь это только первый раз, дальше сами руки подскажут, как смонтировать проще и быстрее».
А сейчас думаю, почему не сказал Житкову, что это вопрос не мой, а электриков? Время, что ли, такое было, когда всё хотелось сделать самому?
При продвижении кузова по конвейеру выяснилось, что не монтируется ручка стеклоподъёмника двери. Очевидно, фиатовцы забыли, что ручка новая, не как на автомобиле 2101, а облицовка осталась от 2101. Мы сказали об этом г-ну Санти, конструктору ФИАТа (итальянцы тогда работали в офисе на ул. Гагарина).
Вечером он звонит и говорит, что всё верно, только эту облицовку надо ставить не как на 2101, а с переворотом. Я не поверил, посмотрел в чертёж и убедился, что он прав, Ох, и стыдно мне стало!
Как-то Житков в цехе сборки сидений обратил моё внимание, что операция подтяжки обивки к спинке сиденья очень трудоёмкая – надо было протащить сквозь отверстия в спинке 6 верёвочек и завязать их за пружины спинки. Я ответил, что иначе нельзя обеспечить красивый рельеф на обивке.
Панель приборов и салон ВАЗ-2103.
