Текст книги "Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– В соответствии с восемьюдесятью законами Несауалькойотля тебя забьют камнями! Исполняйте!..
«Как страшно… Как справедливо… Смерть… Смерть… Забить камнями или палками… Законы, законы! Сейчас будут судить мою мать, суд длится всего несколько минут, и он не будет к ней добр!.. Бедная моя мать…» – после услышанных приговоров, девушка опустила голову и грустно поплелась туда, где должны были судить Чальчиуненцин. Печально, тоскливо заныло сердце.
Как и предполагала Прохладная Роса, суд над матерью был скорым: седовласый Тлилпотонки внимательно выслушал несколько человек, которые сухо изложили признания обвиняемых придворных тескокского двора, затем приказал привести Чальчиуненцин и с равнодушным видом задал единственный вопрос бывшей госпоже города Тескоко:
– Подтверждаешь ли ты, женщина, носящая имя Чальчиуненцин, все, в чем тебя обвиняют?
Чальчиуненцин всегда считалась красавицей, и сейчас, в простой одежде, без украшений, с распущенными длинными волосами, местами спутанными, она не потеряла своего величия. Медленно, с чувством собственного достоинства, она обвела присутствующих взглядом, задержала его только на дочери, послав ей теплую, такую привычную улыбку, что Прохладная Роса вздрогнула. Затем взгляд обвиняемой остановился на судье. Наконец ее губы красивой формы разомкнулись, и чистым, достаточно сильным голосом она произнесла:
– Да!
Ответ вызвал тихое возмущение и перешептывание среди присутствующих, но Чальчиуненцин не обращала на это внимания, она стояла с гордо поднятой головой, сохраняя царственную осанку.
Тлилпотонки не стал затягивать разбирательство, он тут же объявил приговор такими знакомыми словами, которые несколько часов назад наполняли семью правителя Тескоко гордостью:
– Как записано в восьмидесяти законах Несауалькойотля тебя, Чальчиуненцин, приговаривают к смерти! Всех граждан, замешенных в этом развратном деле, приговаривают к смерти! Приговор привести в исполнение немедленно!
Суд свершился…
Аскашочитль не была на суде, как и другие члены семьи тлатоани. Она переживала не за невестку, а только за брата и его семью – судьба Чальчиуненцин была предрешена еще до суда, а вот что теперь ждет дом Тескоко? Зная своего венценосного сына – Мотекусому, женщина могла предполагать, что правитель потребует от чичимеков доказательства не простой лояльности, а чего-то большего.
С трудом Аскашочитль удалось успокоить племянницу, глаза которой распухли, и собравшиеся слезы вновь готовы были брызнуть при любом неосторожном слове. Ей нравилась девушка и ее искренность – она так открыто горевала по матери.
– Дорогая, суд свершился, Чальчиуненцин не оживить, она теперь на дороге в страну духов. Нужно думать о живых, утри слезки, и пойдем, я покажу тебе рынок, может быть, покупки тебя смогут отвлечь?
Прохладная Роса утерла последние слезы и доверчиво прижалась к родственнице: ее тяжелый вздох означал согласие.
На следующий день женщины, окруженные прислугой и охраной, направились в торговое место. Они шли по чисто вымытым улицам столицы. Гости из Тескоко не переставали любоваться разбитыми парками, дарящими тень, огромными клумбами с цветами.
Две широких дороги крест-накрест пересекались в центре города на его главной площади и уходили вдаль, плавно переходя в дамбы. Это деление было не простой выдумкой архитектора, город делился на четыре района, каждый имел свои школы, мастерские, дома для пения.
Рынок Тлателолько потрясал не только размерами – целый остров, на котором размещались торговые ряды. Потрясало количество людей, какое он вмещал, – двадцать пять тысяч человек, в столице чичимеков – городе Тескоко проживало на пять тысяч больше… А в торговый день и почтеков, и покупателей было в два раза больше! Увидеть такое столпотворение сразу – это уже событие!
Ровную площадь рынка окружали аркады, окрашенные в белый цвет, под навесом из тростника располагались трое судей, которые тут же разбирали спорные вопросы. Потрясала относительная тишина и порядок на стройных, четко распланированных участках торговой площади, охраняемой специальной рыночной стражей – надсмотрщиками – тианкиспан-тлайакаке, которым никто не смел оказывать сопротивления. Тианкиспантлайакаке появлялись как из-под земли, едва кто-то поднимал голос, возникал спор или начиналась ссора, окружив продавца и покупателя, надсмотрщики вели их к судьям. Товар оставался на месте, ибо не было в Теночтитлане воров, которые рискнули бы жизнью и позарились на чужое имущество в торговый день на рыночной площади. Если такое случалось, сначала его обвинял один из трех судей, затем вора забивали палками на месте.
Итак, сам рынок – это сказочное великолепие, роскошь и богатство столицы Анауак… Первый ряд, который прошли родственники тлатоани, представлял ювелирные украшения. Прохладная Роса и девушки из свиты прикупили себе украшений, рассчитавшись зернами какао, следующий ряд торговал тканями и изделиями из тончайшего хлопка для знатных граждан и из листьев агавы – для остальных, несколько часов потратила женская половина в примерках пестрых юбок, рубашек и накидок.
Далее покупательницы попали на ряд, где выставили обувь и изделия из шкур. Прохладная Роса купила себе нарядные сандалии и пару одеял, подбитых оленьим мехом, полюбовалась окрашенным в разные цвета пухом кролика, но приобретать не стала, решила отложить до следующего раза. А вот яркие перья красных и желтых попугаев, всего пара пучков, перекочевали в кожаный мешочек, их она решила подарить брату Какамацину за его доброту и внимание к ней. Длинных зеленых перьев кецаля Прохладная Роса нигде не обнаружила – редкий товар, предназначенный строго для украшений высшей знати страны, доставлялся прямо во дворец тлатоани, так что отец остался без подарка.
Затем шел ряд гончаров! Огромный выбор статуэток, детских игрушек, посуды, все ярко раскрашенное, стройной и удивительно правильной формы. Изделия из дерева, покрытые и поблескивающие прозрачным лаком, давали рассмотреть рисунок волокон, ощутить жизненную силу и тепло дерева. Позабавила девушку собачка на колесиках – она так быстро перемещалась по земле, что Прохладная Роса не раздумывала и купила игрушку для себя.
Так как все плотно позавтракали, то продуктовые ряды пересекли, бросив лишь беглый взгляд на отдыхающих под навесами покупателей, терпеливо ждущих обед из тушки кролика или индюшки. Пряный запах приправленных перцем блюд будил аппетит, но придворные воздержались, решив только освежиться холодной водой.
Прилавки с медом напомнили вкус дорогого майяского меда, приносимого издалека, ряды с оружием не вызвали интереса, и группа прошла мимо, очутившись на территории, отведенной для торговли невольниками. Их много: мужчины, чьи грубые руки выдают в них землепашцев, женщины с грустными глазами, есть красивые и не очень, человек двадцать детей… Кто-то стоит свободно, несвязанным – это те свободные граждане, кто решил продать себя, чтобы получить крышу, работу, пищу и рассчитаться с долгами. Связанные – те, кто уже не раз показывал нрав, или пленники с других земель…
Прохладная Роса обратила внимание на привычную сцену – высокий, красивый мужчина продавал несколько женщин, очевидно, захваченных в походе. Он отчаянно торговался, хотя по многочисленным богатым украшениям на груди и в ушах было понятно, что он далеко не беден и не почтек-торговец, а именно процесс торга доставлял ему удовольствие. Перекупщик же не желал упускать выгоды. На фоне продавца последний выглядел жалким и худосочным, и Прохладная Роса невольно задержала взгляд немного дольше, чем позволяли приличия, рассматривая понравившегося ей мужчину, пытаясь отгадать, кто же он на самом деле:
«Он не может быть обычным богатым торговцем! Нет-нет – это воин, ну точно воин! А как красив… И голос такой сильный, а руки…»
Мужчина почувствовал взгляд девушки, огляделся, пытаясь понять, кто его так буравит, а когда увидел юную, красивую, еще почти девочку, с восхищением смотрящую на него, не сдержал улыбки. Незнакомка засмущалась, быстро отвернулась и растворилась в рыночной толпе. С опозданием он понял: произошло нечто важное, и оно может пройти мимо, и, кажется, уже прошло. Не слушая покупателя, мужчина пытался рассмотреть девушку среди торгового люда. Для этого он легко вскочил на помост, где были выставлены рабыни, и уже не слышал ни главного перекупщика, готового заплатить назначенную цену, ни еще двух, которые пытались перебить ее, дергали продавца за руку, чтобы наклонить к себе и шепнуть почти в ухо свое предложение. Он стремился увидеть хотя бы направление, куда ушла красавица, чтобы отправить слугу по ее следам, и так был занят этим, что не заметил как одна из выставленных для продажи рабынь, молодая девушка, предмет торга – смогла чудом распутать веревки и легко соскочила с помоста.
Как тонкая стрела, выпущенная умелой рукой, рабыня понеслась, легко перепрыгивая через товар, любовно разложенный перед покупателями на земле или на низеньких столиках, она бежала, восхищая и напоминая быстроту и грациозность молодого животного, уходящего от охотника.
Продавец пришел в себя не сразу, и именно эти секунды дали беглянке необходимое преимущество. Но мужчина был не только красив, он был к тому же еще и физически силен и также быстр.
Все продавцы и покупатели прекратили торговлю – зрелище редкое, но очень захватывающее. Азарт овладел толпой, некоторые расступались и давали дорогу, кто-то наоборот, преграждал путь то беглянке, то хозяину, непринужденно переходя от одного лотка к другому. Но никто не позволил себе схватить сбежавшую рабыню – это было право только ее хозяина, а совершившего такой проступок, казнили – забивали палками, здесь же, на рынке. Народ лишь радовался возможности поучаствовать в зрелище, тут же делались ставки «догонит – убежит». Люди прекращали следить за безумной погоней и начинали спорить, до хрипоты срывая голоса, не обращая внимания на замечания тианкиспан-тлайакаке, так силен был азарт…
Прохладная Роса уже догнала тетушку и ее приближенных у выхода с рынка, когда до нее докатился шум погони, и в расступающемся проходе она увидела девушку, что лавировала между покупателями в праздной толпе народа.
Беглянка неслась из последних сил, глаза ее были огромны, она быстро хватала разгоряченный воздух пересохшими губами, и двигалась уже не так резво, как в самом начале, – ноги летели впереди нее, а глаза как будто ничего не видели перед собой.
Сама не зная зачем, просто ради озорства, Прохладная Роса выставила ногу, едва девушка пронеслась мимо. Каково же было ее изумление, когда перед нею в пыли растянулся во весь рост заинтересовавший ее мужчина, зацепившийся за подножку. Испугавшись последствий, Прохладная Роса быстро убрала ногу, ожидая, что ее начнут порицать за дерзкий поступок, лишивший человека имущества, – по законам Анауака раб, сбежавший на рынке от хозяина и успевший достичь границы торгового места, становился свободным, но ее оглушил громкий и веселый смех тетушкиной свиты.
Веселились, выронив копья и хлопая себя по бокам, или соседа по плечу, все, даже такая уравновешенная тетушка Аскашочитль! И смеялись над распростертым мужчиной, который уже пришел в себя после падения, но дождался, пока ему помогут подняться воины из охраны.
– Вот это падение!..
– Нет, это прыжок!
– Ты забыл свои крылья дома или решил побыть ягуаром, а не орлом?..
– Ага, и забыл, что его не учили прыгать, а только летать!..
Мужчина тоже смеялся, отшучиваясь, и совсем не сердился; он легкими движениями отряхивал одежду, которая была когда-то белоснежной, а теперь серой от пыли и мятой, местами порванной. Оглядев себя, продавец-неудачник обнаружил, что не хватает какого-то амулета, слетевшего с шеи во время падения. Тут уж все усердно начали искать пропажу. Прохладная Роса тоже огляделась и увидела у своих ног золотой диск с изображением орла, распахнувшего крылья и готового взлететь к облакам.
Она подняла дорогую вещь с земли и подошла к тете, рядом с которой велись поиски амулета, и показала находку.
– Нашелся!.. Прохладная Роса нашла амулет!
– Ну вот, Макуилмалинальтцин, ты по неосторожности мог потерять амулет, который я тебе подарила! Поблагодари Прохладную Росу, что она тебе его вернула! – обрадовалась Аскашочитль, привлекая всеобщее внимание.
«Тетушка Аскашочитль его знает!», – гулко стукнуло сердечко девушки, – «Постойте, как его имя?..» – резко, быстро, как взмахи крыльев колибри, заметались мысли Прохладной Росы, она внезапно покраснела – подставить подножку наследнику тлатоани на виду у всей столицы и провинции…
«О-о-ох! Может, никто не видел, что это сделала я?!»
А Макуилмалинальтцин уже стоял перед нею, и она, красная, как спелый томат, боялась на него взглянуть. Хозяин амулета потянул за шнурок свою вещь, и девушке пришлось взглянуть на мужчину: сначала из-под длинных ресниц, потом уже смелее и с некоторым вызовом. Но бояться не стоило! Макуилмалинальтцин – наследник тлатоани, ее двоюродный брат, вежливо тянул за шнурок и не сердился, а улыбался.
– Я могу взять то, что потерял?
– Конечно.
– С твоей стороны, это очень неосторожно… – повторилась тетушка, она хотела что-то добавить еще, но осеклась, наблюдая за сыном и племянницей. Эти двое продолжали держаться за амулет, как за… «свадебную гирлянду» – пришло на ум единственное сравнение, потому что молодые люди не видели ничего вокруг, а были поглощены немым общением, взгляд во взгляд, душа в душу. Аскашочитль кашлянула – поведение становилось уже неприличным. Пара вздрогнула, Прохладная Роса выпустила амулет из своих рук, он неохотно и грустно закачался в руках хозяина, как вещь, теперь ненужная, выполнившая свое предназначение.
– Не теряйте больше, это ведь ценная вещь…
– Постараюсь. Спасибо. Только, мне кажется, что я навсегда потерял что-то более ценное, чем этот амулет! – Макуилмалинальтцин говорил с трудом, слова словно выталкивались через силу, потому что он никак не мог справиться с волнением и охватившей его радостью – теперь ненужно было искать «прекрасную незнакомку» – она в свите матери! А значит… Значит, он действительно нашел потерянный амулет, но потерял свое сердце…
Тетушка направилась к выходу, свита за нею, и двое молодых людей поспешили не отстать, тайно радуясь, что теперь не потеряют друг друга в огромном городе Теночтитлане.
Стоило Прохладной Росе пересечь границу рынка, как теперь уже ей пришлось опасаться упасть в пыль – под ноги к ней бросилась женщина. Она обхватила их и не давала ступить. Когда охрана с трудом оторвала ее и подняла, оказалось, что это та самая беглянка.
– Что тебе нужно? – изумилась Прохладная Роса, приказав охране отпустить бывшую рабыню.
– Госпожа, позвольте мне вам служить?! – выпалила та, опять припадая к ногам девушки.
– Служить, мне?
– Да-да, прекрасная и добрая госпожа!
– Но ты только что получила свободу, ты свободна по закону Анауака!
– И лишила меня законной платы! – весело рассмеялся Макуилмалинальтцин, а за ним вся свита. – Ты бежала от одного члена семьи, затем, чтобы поступить на службу к другому?!
– Простите, господин, но вы от меня отказались и решили продать! – низко склонив голову, тихо ответила девушка, боясь, что может вызвать гнев своими дерзкими словами.
Но Макуилмалинальтцин снова оправдал мнение горожан о себе как о человеке веселом и справедливом, которому были чужды обиды.
– И верно! Что ж, я теперь не имею на тебя прав, девушка ты хорошая, так что слово за тобой, – Макуилмалинальтцин, продолжая улыбаться, посмотрел на Прохладную Росу, обращаясь к ней. А она пыталась сообразить, как поступить. Имеет ли право взять себе в услужение девушку, да и вообще, нужно ли ей это. Поэтому Прохладная Роса пожала плечами и собралась обратиться к тетушке за советом, но не успев ничего сказать, получила от нее ответ:
– Я знаю эту девушку, она хорошая, провинилась только один раз, за что ее Макуилмалинальтцин и решил продать. Возьми ее себе в услужение, племянница!
Илья Соколов
Полая Луна
Твои шаги преследуют меня…
Сейчас всё ещё лето.
Луна – как обручальное кольцо. Как дуло пистолета.
Круг черноты внутри. Глазница пустоты.
Мы выходим на вымерший пляж, а море выглядит зеркальною пустыней.
И на песке твои шаги теряют звук.
Мы смотрим в тёмные волны, нам даже кажется, что море оживёт – из глубины на сушу выйдет монстр, похожий на кошмар из отражений…
Но воды этой ночью тихи.
Этой ночью мы видим город опустевшим.
Твои шаги преследуют меня – этой ночью…
Заходим в старый дом, а он огромен: сотни комнат.
Главный коридор такой длины, что когда ты уходишь в один его конец, а я пою «Nightmare» в другом – меня не слышишь, только шёпот.
Ты возвращаешься и объясняешь: почти весь звук уходит в комнаты на этаже.
Старый отель – все номера для нас открыты, выбирай любой.
Но ты не хочешь: слишком скучно.
Уже на улице твои шаги опять преследуют меня…
Внезапно зал открытого кафе.
Садимся на террасе, столик в центре. Вокруг лишь темнота кружится на ветру.
Во взгляде взгляд. Тепло растает отраженьем…
И напряжение растёт, как звук на гранях тишины.
Я предлагаю всё закончить.
Но ты не хочешь: слишком это всё легко.
Тогда пройдёмся через парк…
Деревья в темноте – печальные изгибы. Шептанье ветра, снова тишина.
Ты смотришь в небо – полая луна. Нездешний свет лежит на островках полян.
Сорвёшь цветок – он тут же потеряет цвет.
Но ароматом хоть немножко будешь пьян…
Парк падает во тьму за нами.
Пустынный город здесь как будто бы влезает на холмы. Ступени-улицы. Идём под сумрачными облаками…
Все выходы, прощанья и потери: всего лишь двери мимо нас… Мои шаги, конечно же, твои.
А город умер. Навсегда.
Тьма рассыпается под уличными фонарями…
И здесь любой свободен путь. Для нас.
Сейчас всё ещё лето…
Марина Соколова
В гостях у пигмеев
Наташа не вернулась вовремя со Всеафриканского обезьяньего конгресса. Любава подождала два дня и начала беспокоиться. Её беспокойство разделял попугай Африка, который каждое утро будил девочку взволнованным басом: «Наташа пропала, Наташа пропала». С замиранием сердца и с попугаем на плече Любава обратилась к Маме. Но Мама писала очередную диссертацию и отмахнулась от дочери как от мухи: «Не вмешивайся в обезьяньи дела. Наташа и раньше задерживалась в Конго. Не забывай, что она находится под защитой Великого Шимпанзе».
Не дослушав до конца, Африка полетел к Папе. Любава бросилась за ним следом. Запершись в кабинете, Папа готовился к шахматному турниру. Разговор происходил через замочную скважину. «Наташа пропала», – грустно сообщил попугай. «Она до сих пор не вернулась с конгресса», – уточнила Любава. «А что говорит Мама?», – донеслось из замочной скважины.
«Мама говорит, что надо подождать и что Великий Шимпанзе не даст её в обиду». «Е2–Е4, – отозвался Папа. – То есть я согласен, что надо подождать до августа».
Выслушав родителей, Любава немного успокоилась, но попугай категорически отказывался ждать до августа. «И что ты предлагаешь?», – поинтересовалась девочка. «Телефон», – лаконично ответил Африка. Любава хлопнула себя по лбу – и тут же набрала Наташин номер. Затаив дыхание, она приготовилась услышать родной голос, но… в мобильнике раздались резкие, короткие звуки, несомненно, принадлежавшие мужчине. «Эт-т-то не Наташа», – выдавила из себя девочка и испуганно воззрилась на попугая. «Великий Шимпанзе», – посоветовал интеллектуальный попугай. Любава пулей вылетела в прихожую и, схватив телефонную книгу, лихорадочно зашуршала страницами, отыскивая телефон Великого Шимпанзе.
Эсэмэску на французском языке Любава составляла вместе с Африкой. (Попугай был родом из Конго и французским владел не хуже русского.)
В ожидании ответа Любава неожиданно для самой себя затянула «вояж, вояж…» – Африка старательно подпевал, пытаясь подражать Жаку Брелю. Ответ из Конго не заставил себя долго ждать. В переводе на русский язык он содержал следующую информацию: «Конгресс закончился 15 июля. Наташа сразу же уехала. В каком направлении – неизвестно. Начинаем поиски». Спевшийся дуэт без промедления послал вторую эсэмэску: «Любава намерена отправиться в Конго на поиски сестры». Великий Шимпанзе: «Высылаю из Киншасы свой личный самолёт «Гольфстрим». В Посольстве Демократической Республики Конго необходимо получить визу. Приглашение будет оформлено завтра». Дуэт: «Виза будет получена незамедлительно».
Приняв на себя нереальное обязательство, Любава с приглашением в руках отправилась на Ленинский проспект. Первый секретарь Посольства встретила протеже Великого Шимпанзе с подчёркнутой любезностью. Когда же она узнала, что Любава является родной сестрой самой Наташи, любезность переросла в искреннюю радость: «Мы рады приветствовать у себя сестру великой учёной. Мы наслышаны о роли вашей семьи в научном эксперименте по превращению обезьяны в человека. Наташа вносит неоценимый вклад в развитие конголезской науки. По её стопам идут другие шимпанзе, которые столь же успешно превращаются в людей. Какие заботы привели к нам выдающуюся сестру уважаемой Наташи?».
Сконфуженная девочка сбивчиво поделилась своим горем. Внимательно выслушав Любаву, Первый секретарь Посольства сначала расстроилась, потом помрачнела, ненадолго задумалась и, извинившись, вышла из кабинета. Вернулась она не одна, а в сопровождении финансового атташе, который не сводил с девочки восхищённых глаз. Протянув Любаве оформленную по всем статьям однократную визу, Первый секретарь напомнила о важности прививки от жёлтой лихорадки, а финансовый атташе пожелал новых научных открытий.
Прижимая к груди бесценную визу, вне себя от радости и смущения, Любава предстала перед своим пернатым сообщником: «Ты не поверишь, Африка, в Посольстве сказали, что мы – выдающиеся и даже великие». «Африка – великий», – не моргнув глазом, поддакнул попугай. Пока он упивался собственным величием, Любава составила текст эсэмэски: «У меня виза на один месяц. Сообщите дату и время прилёта».
На сборы и на вакцинацию у отважной путешественницы были целые сутки. Ей очень помог Африка, как только вышел из состояния эйфории. Уроженец Конго сохранил о стране яркие впечатления. Он поделился с девочкой тёплыми воспоминаниями о богатой флоре и фауне, похвастался киншасским ботаническим садом и зоопарком. Вместе с тем он предостерёг Любаву от встреч с бандитами, ядовитыми змеями и пауками. Попугай так натурально изображал перестрелку, что поднял с постели перепуганных насмерть родителей. «Вы что тут устроили?», – всплеснула руками заспанная Мама.
«А где оружие?», – заглянул под диван взъерошенный Папа. «Ничего особенного мы не устроили, и оружия у нас нет, – принялась объяснять Любава. – Просто я собираюсь…» «Конспирация», – свистящим шёпотом напомнил попугай. «Куда это ты собираешься?», – насторожилась Мама. «Смотреть боевик», – ровным голосом ответила Любава. «А причём тут Африка?», – не понял Папа. «З-з-з, та-та-та-та-та… Реклама», – красноречиво пояснил попугай.
Пожурив для порядка неразумных детей, родители отправились спать, а заговорщики в кромешной тьме детской комнаты взялись за составление плана действий.
Первым пунктом плана значилась поездка в аэропорт «Домодедово». Как только Любава покинула аэроэкспресс, к ней приблизился смуглый иностранец, похожий на… Наташу. «Меня зовут Патрис, – улыбнулся красавец белозубой улыбкой. – А вы – Любава, сестра Наташи?». «Здравствуйте, Патрис, – энергично отозвалась заинтригованная девочка. – Великий Шимпанзе сообщил о вас в эсэмэске». «Не будем терять драгоценное время, – деловито произнёс конголезец. – Чем раньше мы примемся за поиски Наташи, тем скорее её отыщем. Пошли на взлётно-посадочную полосу. «Гольфстрим» на месте». «А как же таможенный контроль?», – недоуменно спросила Любава. «Всё уже улажено. Там есть наши люди». – «А…» – «Там тоже есть наши люди. Поговорим лучше в самолёте. Время не терпит».
С этими словами юноша взял девочку за руку и повёл к самолёту. Пока «Гольфстрим» набирал высоту, Любава с удовольствием устраивалась на комфортабельном диванчике. Извинившись за предстартовую бесцеремонность, Патрис усиленно потчевал девочку конголезскими вкусностями. Напившись ароматного кофе и закусив его арахисом, Любава решилась задать первый вопрос: «Скажите, Патрис, а куда мы летим?».
«К Великому Шимпанзе, разумеется», – благожелательно ответил конголезец.
«Я понимаю. А куда именно?» «Сначала – в аэропорт «Нджили», потом – в «Рай для бонобо». «Настоящий рай?», – изумилась девочка. «Для обезьян – да, – белозубо улыбнулся Патрис. – Бонобо – это карликовые шимпанзе. А «Рай для бонобо» – их заповедник. Именно там проходят обезьяньи конгрессы. Там нас ждёт Великий Шимпанзе». «Значит, Великий Шимпанзе – бонобо?».
«Нет, не значит. Он относится к другому виду – обыкновенных шимпанзе».
«Так он живёт вместе с бонобо?», – Любаве очень хотелось докопаться до истины. Казалось, Патрис читал её мысли: «Жизнь Великого Шимпанзе окутана тайной. Одно могу сказать наверняка: он не живёт в заповеднике рядом с бонобо». «Вы можете мне сказать, почему его так уважают?», – нерешительно поинтересовалась девочка. «Конечно. Это знают все конголезцы. Великий Шимпанзе – очень умный, образованный, сильный и справедливый. Он – самый авторитетный среди всех обезьян». Любава надолго задумалась, а потом спросила: «Патрис, скажите, пожалуйста, кто такие «наши люди», которых так много в «Домодедово»?». «Охотно. Они – такие же, как мы с Наташей, превратившиеся из шимпанзе в людей. Наших немало не только в «Домодедово», но в самых разных местах. В настоящее время мы с Наташей занимаемся организацией общества бывших шимпанзе». Любава смотрела на Патриса во все глаза. Она искала в его облике знакомые черты – и без труда их находила. «А чем вы занимаетесь на Всеафриканском обезьяньем конгрессе?».
Неожиданно юноша закрыл глаза и заплакал, как настоящий шимпанзе, – без слёз и с громкими криками. Взяв себя в руки, он тихо произнёс: «Этого я не знаю. Меня туда не приглашают. Спросите у Великого Шимпанзе или у Наташи… когда разыщется», – по-человечески всхлипнул Патрис.
Однако Любаве не пришлось расспрашивать Великого Шимпанзе – он оказался словоохотливым и откровенным с родной сестрой самой Наташи: «Каждый конгресс посвящён определённой теме. Сначала мы её обсуждаем и, если находим нужным, впоследствии внедряем в жизнь. Например, один из конгрессов был посвящён лингвистической теме. Она заинтересовала обезьян – результат перед вами. Я лично теперь свободно разговариваю не только на французском, но также на суахили и на русском языках. Многие обезьяны как в Конго, так и в других странах, стали гораздо грамотнее, освоили иностранные языки и язык глухонемых. А благодаря III Всеафриканскому конгрессу было поставлено на научную основу превращение обезьян в людей. Без сомнения, мы бы не добились таких успехов, если бы не подвижническая деятельность многоуважаемой Наташи. По её инициативе последний, шестой, конгресс был посвящён теме бедности. К сожалению, наша страна – одна из беднейших в мире. Порой обезьянам здесь живётся лучше, чем людям. ООН немало делает для сохранения природных богатств Конго. Но ведь человек – тоже природное богатство. Мы избрали комиссию для подробного изучения нужд конголезцев. Эта информация ляжет в основу обращения в ООН».
Ловя каждое слово Великого Шимпанзе, Любава из вежливости отводила в сторону свой любопытный взгляд. Однако он никак не хотел сосредоточиваться на постороннем предмете и всё время возвращался к уникальному существу. Трудно было определить на глаз возраст примата: мешали борода и бакенбарды. Но выразительные, человечьи глаза блестели молодо и задорно. Около Великого Шимпанзе стоял карликовый, который буквально смотрел в рот примату, готовый выполнить любое его желание. Впрочем, бонобо абсолютно не был похож на карлика, разве что потоньше и поуже обычного шимпанзе. Время от времени он испускал негромкие короткие звуки, на которые примат реагировал мимикой своего подвижного лица. После одного из таких звуков Великий Шимпанзе изменил тему разговора. Раздвинув губы и обнажив дёсны в обезьяньей улыбке, радушный хозяин призвал дорогую гостью отведать обезьяньего угощения. Любава уже давно положила глаз на красивый резной стол, полный экзотических яств: плоды, орехи, птичьи яйца, клубни, семена и даже… шашлык из леопарда. Проголодавшаяся девочка не стала ждать повторного приглашения. Глядя на слоновий аппетит, овладевший гостьей, хозяин последовал её примеру и вооружился вилкой и ножом. Утолив голод растительной и животной пищей и запив её соком манго, Великий Шимпанзе и Любава продолжили разговор.
«Я уже собрал команду по розыску Наташи, – сообщил великий примат. – В данный момент члены команды обмениваются версиями. У вас есть своя версия исчезновения Наташи?». «Нет, версии у меня нет… – замялась Любава. – Есть предположение, что Наташу похитил какой-то конголезец». «Почему вы так думаете?», – нахмурился Великий Шимпанзе. «Потому что я позвонила сестре, а мне ответил незнакомый мужской голос на каком-то африканском языке». «Позвонили Наташе… – задумчиво произнёс Великий Шимпанзе. Просто позвонили. Как это мы сами не догадались? Немедленно пригласить ко мне Главного Лингвиста».
Тотчас бонобо, с лёгкостью сохраняя вертикальное положение, бросился вон из хижины исполнять приказ. Не прошло и получаса, как в просторную хижину ступил, опираясь на костяшки пальцев, великолепный Главный Лингвист. Когда горилла распрямилась во весь рост, Любава замерла от восхищения. Перед ней стоял рослый красавец, такой же мускулистый и широкоплечий, как её Папа, и смотрел на неё ласковыми Папиными глазами.
Великий Шимпанзе вкратце объяснил ему ситуацию и протянул свой мобильный телефон. Главный Лингвист набрал Наташин номер – и прислушался. «Это язык эфе», – произнёс он убеждённо. «Разузнай всё, что возможно», – приказал Великий Шимпанзе.
Несколько минут длился разговор на гортанном наречии. Любава навострила уши, но не поняла ни единого слова. Положение прояснилось, когда Главный Лингвист перешёл с языка эфе на русский. К счастью для Любавы и для всех её друзей стало известно, что Наташа – жива и здорова и находится у пигмеев. Пигмеев зовут мбути, и они проживают на реке Итури.
«Надо срочно выезжать к пигмеям», – распорядился Великий Шимпанзе.
«Я поеду с вами», – твёрдо заявила Любава. «Я не могу отказать замечательной сестре многоуважаемой Наташи. Но должен вас предупредить о вооружённых бандитах, диких зверях и плохих дорогах», – покачал головой великий примат. «Диких зверей я хорошо изучила в зоопарке, а плохими дорогами меня не испугаешь», – с ходу парировала Любава. «Хорошо, – скрепя сердце согласился примат. – С вами поедет Главный Лингвист. Он будет служить переводчиком, а в случае опасности поможет разобраться с врагами. Огнестрельного оружия у нас нет, но копья могут пригодиться. Джип поведёт Патрис. Он отличный шофёр, исполнительный служащий и, как превращённый, хорошо разбирается в психологии и обезьян, и людей. Возьмите с собой для обмена с мбути верёвку, леску и колокольчики. Обмениваться, может быть, и не придётся, зато расположение пигмеев завоюете обязательно. Да, чуть не забыл: сейчас у нас сухой сезон, но зонт никогда не помешает». Последние слова Великий Шимпанзе произносил, медленно поднимаясь со своего красивого резного стула. Удерживая вертикальную осанку, необыкновенный примат не без труда приблизился к девочке, дружески пожал ей руку и, пожелав доброго пути, с достоинством удалился.
