Текст книги "Миссия: Выполнить любой ценой (СИ)"

Автор книги: Аврора Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– А первоначальный импульс для запуска реакции гидролиза реактор получает от Малого Гедониевого Реактора? – догадался я.

– Именно! Поэтому и малый, что нужен лишь для запуска основного.

– Удивительно! – покачал головой я. – Если бы подобные технологии были лет двести назад, то, возможно, мы не довели бы планету до такого состояния.

– Самое удивительное в том, что это технология 21 века! Только они не смогли придумать применение. Или же не захотели.

Влад долго водил нас по кораблю, показывая то высокотехнологичные лаборатории, то системы вооружения, которыми очень заинтересовался, заскучавший было, Игнат.

Так и пролетели несколько часов.

Уставшие, но довольные мы с Игнатом вернулись в свою каюту, а Влад вернулся на пост.

– Я устал! – простонал Игнат, блаженно потягиваясь на узкой койке.

– Ребят, вы если ходите где-то полночи, то хотя бы не шумите, возвращаясь. Люди тут спать пытаются! – послышалось с верхней койки.

– Спать? – удивился я. – А который сейчас час?

– Да уже половина пятого, Леха! – хмыкнул Игнат. – И правда, спать пора.

– Вот это экскурсия! – присвистнул я и с удовольствием закрыл глаза.

Но, поспать нам этим утром было не суждено.

Глава 15

Алексей.

Через колонки внутренней связи раздался короткий звуковой сигнал и приятный женский голос возвестил:

– Внимание всему персоналу! Приготовиться к погружению! Внимание! Приготовиться к погружению.

В коридоре послышались голоса и топот множества ног. Наши соседи по каюте с протяжным стоном встали и тоже отправились на выход.

– Ну и куда они все? – спросил я у Игната, который тоже уже собирался выходить.

– На инструктаже, который ты пропустил, говорили, что при погружении все должны присутствовать. Каждому определят зону ответственности, в которой он будет следить за целостностью корабля. Сказали, что опасно очень.

– Вот и поспали! – в сердцах сказал я.

– Да не переживай! Поспим. Это ненадолго. Надеюсь…

Я хмыкнул от такого оптимизма и отправился вместе с Игнатом в общую столовую, где происходило распределение людей по зонам корабля.

Многие, уже получив свое задание, выходили из столовой и отправлялись на свои точки.

– Леха, ты с Игнатом отправитесь в лаборатории. – сообщил нам Влад, когда подошла наша очередь. – Ничего делать не нужно. Просто сидите там и в случае, если заметили течь, то сообщаете в отсек управления. Дальше уже будет работать аварийная команда.

– Ясно. – устало буркнул я. – Ну, и какова вероятность течи?

– На моей памяти на Левиафане ни разу не было. Но все правила техники безопасности написаны кровью погибших людей! Так что лучше перебдеть!

– Ага, ясно. – ответил я и отправился на свой пост. – Надеюсь погружение пройдет быстро и без происшествий. Спать хочется зверски!

– Это точно! – усмехнулся Игнат. – Может тебе энергетик кольнуть? Реально плохо выглядишь!

– Да не, справлюсь. – отмахнулся я.

– Ну, смотри, моё дело предложить…

Разговаривать дальше не было ни сил, ни желания, поэтому до лаборатории мы с Игнатом добрались молча, благо идти было недалеко.

"Внимание! Всему персоналу! Дифферент на нос. Внимание! Дифферент на нос". – голос из динамиков раздался настолько неожиданно, что я подскочил на месте и затравленно начал озираться. Когда понял, что произошло, с облегчением выдохнул и обернулся на Игната. Напарник выглядел ничуть не лучше меня – обеспокоенный взгляд, напряжённое тело.

– Да уж, психику нам всем нужно подлечить. – хмыкнул он и сделал вид будто ничего не произошло. – Так недолго и «кукушке поехать».

Я промолчал, поскольку глубоко сомневался, что моя «кукушка» на положенном ей месте. Да и вряд ли такое лечится. И специалистов наверняка не осталось. Хотя, нужно будет предложить ввести на станции обязательную беседу с психологом, если таковые есть. А то мало ли, что могут натворить люди, находясь в пограничном состоянии рассудка.

Между тем лодка начала слегка вибрировать и издавать странные звуки. Складывалось ощущение, будто снаружи кто-то навалился на металл, и он стонал от тяжести и напряжения, а временами, будто кто-то огромный, проводил когтями по обшивке, от чего раздавался мерзкий скрежет.

Спать сразу расхотелось. В ушах шумело и пульсировало.

– Эй, ты чего? – всполошился Игнат.

– А ты не чувствуешь? – удивился я. – В ушах шумит!

– Да нет, ничего у меня не шумит. Да и не должно! Тебе бы доку показаться.

– Да нормально все. Уже прошло. – отмахнулся я. – Просто у меня сотрясов за последние месяцы было больше, чем за всю жизнь. Да и совсем недавно башкой хорошенько приложился, когда в подвал упал.

– А-а-а, ну понятно. Но ты это… Все равно к доку сходи, а то мало ли…

– Угу…

На этом разговоры как-то сами собой стихли. Мы напряжённо ходили по лабораториям и всматривались в стены.

"Внимание всему персоналу! Дифферент на ноль. Внимание! Дифферент на ноль. Дежурной смене явиться в отсек управления. Остальным отбой".

Голос из динамиков, как обычно, прозвучал неожиданно, но в этот раз я смог сдержать себя и не вздрогнуть.

"Спокойно, Леха! – мысленно успокаивал я сам себя – Здесь вроде безопасно".

– Ну что? – спросил Игнат. – По койкам и на боковую?

– Угу… С ног уже валюсь.

До нашей каюты дошли уже в полусне и не раздеваясь завались спать.

Сон навалился тяжёлым, ватным одеялом и не отпускал очень долго.

Когда же я проснулся, то почувствовал себя невероятно отдохнувшим. В теле присутствовала какая-то лёгкость, на душе отчего то было радостно.

Не понимая своего состояния, я нахмурился и попытался найти причину изменений в своем организме, но ничего не вышло.

– Проснулся, спящая красавица? – хохотнул Игнат с соседней койки. – Я уж беспокоиться начал.

Игнат, тоже выглядел бодро и свежо.

– Че за фигня? – буркнул я. – Меня словно накачали чем-то.

– Чё, настроение хорошее? – ржал напарник.

– У тебя, как я погляжу, тоже не печальное! – рыкнул я.

– Спокойно-спокойно! – ответил Игнат, поднимая руки в успокаивающем жесте. – Нас, можно сказать, и правда накачали. Кислородом.

– Чего?

– Ну, помнишь, Влад рассказывал про главный генератор судна? Так вот, его запустили. Чтобы двигать такую махину, необходимо много водорода, соответственно и кислорода у них в избытке. Вот его и пустили в системы жизнеобеспечения. Наше состояние связанно с хроническим кислородным голоданием, но мы скоро привыкнем к такому уровню кислорода и эйфория пройдет.

– А ты откуда знаешь? – уже спокойно спросил я. – Вроде не учёный.

– Так я, проснувшись, первым делом к доку сгонял. Он-то мне все и рассказал.

– Ясно. Долго я спал? Что нового случилось?

– Дрыхнешь ты уже почти сутки. Док сказал не будить тебя. Все равно заняться особо не чем. Вот и отлеживаем бока. А нового… Нового ничего нет. Судно идёт тихим ходом, чтобы не привлекать к себе внимание живности. Так что скука смертная!

– Ясно. – в животе забурчало, напоминая о том, когда я в последний раз ел. – Пойду, пожру. А то голодный, как стадо мутантов.

– О, здравая мысль! – оживился Игнат. – Я с тобой!

Несмотря на голод, в теле чувствовалась сила и энергия. Да уж, практически сон в барокамере получился. Организм насыщен кислородом под завязку.

Лёгкой походкой, чуть ли не вприпрыжку, мы добрались до камбуза, где, как оказалось, находилось довольно много народу.

– Часть людей направлена на обучение и усиление дежурных смен, часть находится на смотровой палубе, ну и часть здесь. – объяснил Игнат. – тут камбуз совмещён с кают-компанией. И тебе жрачка, и развлечения.

Действительно, народ в помещении был занят самыми разнообразными делами. Кто-то читал электронные книги, кто-то играл в шахматы, кто-то в настольный теннис, а кто-то и вовсе пребывал в виртуальной реальности.

Мы подошли к аппарату синтезирования пищи и я завис над меню.

– Твою ж…

– Ага, я тоже подохренел над рационом подводников. – ухмыльнулся Игнат. – Это ты ещё не попробовал!

– Настолько все здорово? – машинально спросил я. – Вот сейчас и попробую. Лимит есть?

– Не-а! В том-то и прикол. Жри, сколько влезет!

Я лишь мог удивлённо покрутить головой. Заказал себе самое невероятное меню – овощной салат, гарнир из бобовых и лососевый стейк, бутерброд с красной икрой и смородиновый морс. Конечно, вся пища синтетическая, но исходники, необходимые для ее изготовления невероятно дорогие. Вот это финансирование!!!

Дождался пока аппарат издаст сигнал о готовности пищи и с подносом ушел за свободный стол. Выглядела вся еда просто потрясающе, словно настоящая. Несколько минут я даже не мог решиться попробовать такую красоту. А когда попробовал….понял, почему у высшего руководства станции своя столовая со своими синтефабриками. Да уж, несмотря на свои заслуги перед страной и миром, я до такого ещё не дослужился. А тут простые моряки питаются элитной пищей.

– Это все связанно со стрессом. – прервал мои раздумья капитан Мезенцев.

– М-м? – удивился я. – Разве я что-то спросил?

– Да на лице у всех вас это написано! – расхохотался он – Подводники долгое время находятся в замкнутом помещении. Это влияет на психику, а вкусная, разнообразная еда стимулирует выработку эндорфинов. К тому же каждый выход в море – это смертельная опасность. Неужели мы не заслужили хотя бы нормальной еды?

– Пока что я тут никакого стресса не заметил. – пробурчал я с полным ртом сочного стейка. – Условия как на курорте.

– Это пока! – возразил он. – Вы здесь всего второй день, а мы месяцами, порой, не вылезаем из этой консервной банки. Ешь и радуйся, что тут такая синтефабрика, не то наше путешествие было бы гораздо тяжелее. Советую на ужин взять бокал вина. Спать спокойнее будешь…

И с этими словами капитан взял свой поднос и отправился к утилизатору, а затем и вовсе покинул камбуз.

– Ну что, Игнат, покажешь мне, как тут время скоротать? – спросил я, когда мы закончили завтрак.

– Ну, в общем, тут и показывать нечего. Все здесь, – развел руками он, – на камбузе. Смотри и выбирай, что по душе.

– Да уж, не густо. – пробормотал я. – Но оставим развлечения на момент, когда совсем все плохо будет. А пока расскажи, что ты там про обучение говорил?

– Ну, некоторых из наших приставили к специалистам подлодки, чтобы в случае чего подсобить могли. Это раньше при любой экстренной ситуации подлодка могла вернуться и запросить замену пострадавшему члену экипажа, а сейчас заменить-то некем. Здесь только мы.

– Ну что ж. Пойдем к капитану. Он определит, чем мы можем быть полезны здесь. Не хочется, в минуту опасности «сидеть на жопе ровно» и надеяться, что кто-то спасёт тебя.

Я нарочно сказал это громко, чтобы праздно слоняющиеся по камбузу призадумались. И это подействовало! Несколько человек, отложив свои дела, решили пойти с нами.

Так мы дружной компанией и ввалились в отсек управления, где, на удивление, царило оживление и суета.

– Кажется мы не вовремя! – прошептал Игнат. – Им тут не до нас.

И правда, народ в отсеке управления суетился, сверялся с данными и что-то полушепотом обсуждал меж собой. Мы же тихонько отошли в сторону и старались не мешать, дожидаясь подходящего момента для нашего вопроса.

Я молча смотрел на Игната и стоящих рядом парней, подмечая, насколько они изменились после погружения.

Вообще, Игнат меня очень удивил. Уверенный в себе, боевой, с уникальными способностями парень, вдруг превратился в нерешительного и забитого. И чем больше я присматривался к нему, тем больше понимал причину. На земле Игнат был стрелком, чуть ли не главным в своем отряде. От его умения и его оружия зависели жизни товарищей, он был ответственным за них. А теперь что? Он всего лишь балласт. До поры до времени, конечно, но бесполезный балласт.

В последнее время на станции я много раз видел такие же потерянные глаза как у него, такие же, чуть втянутые в плечи, напряженные шеи. Люди на станции были вырваны из привычной среды и не могли приспособиться к новым условиям. Меня все мучил вопрос, как же я могу им помочь? Мне хотелось сделать жизнь на станции более комфортной для всех, чтобы люди начали привыкать к новому дому. Но все время меня отвлекали более насущные дела – еда, воздух, расширение территории, разморозка людей, эти чёртовы бюрократы. Но вот сейчас, сейчас ведь у меня вагон времени и, если я пойму как помочь Игнату, то пойму и как помочь остальным.

– Игнат, ты всегда был стрелком на Колбаске? – спросил я первое, что пришло в голову, лишь бы начать разговор. – Всегда был оператором Плети?

– Что? – удивился он. – А! Ну нет, конечно. Плеть вообще недавнее приобретение. Раньше пулеметами, да автоматами обходились. А однажды, мы в такую засаду попаду, что уже и не чаяли выбраться. Энергоблоки для оружия разряжались со скоростью света и в итоге остались только автоматы, да один пулемет. Но мы-то были в окружении тварей. Вот я и вылез на крышу с единственным оставшимся пулеметом. Выбрались мы тогда, конечно, больше чудом, чем благодаря мне, но после того случая на крыше появился, сначала пулемет на круговой платформе, а после и Плеть приспособили. Так я и стал оператором Плети. У нас ещё двое умеют ей управлять. Это на случай… Ну, ты понял.

Удивительное дело, когда Игнат рассказывал свою историю, он оживился, расправил плечи, а когда закончил, в глазах затаилась тоска. Человек, потерявший способность влиять на собственную жизнь. Человек, попавший в зависимость от других. Вот оно! Вот что его беспокоит! И я знаю, как это исправить!

– Алексей, с чем пожаловали? – спросил один из морпехов. – Нам тут сейчас немножечко не до вас.

– Вот мы как раз за этим и пожаловали! – быстро, пока нас не отшили, ответил я. – Мы хотим быть полезными! Вам нужно распределить всех людей на борту и закрепить за дежурными сменами. Так мы и слоняться без дела не будем, и пользу приносить! Да хоть бы мелкие поручения выполнять.

– Ну, вообще, сейчас не до…

– Дело он говорит! – вмешался капитан Мезенцев. – Дело! Действительно нужно этим заняться! Но сейчас для вас будет особое поручение. Сразу для всех.

– Слушаем! – ответил я за всех, заметив, как оживились ребята, понимая, что они нужны команде.

– Вам необходимо пройти по всему кораблю и сообщить всем, что впереди у нас опасный мутант. Мы "ляжем" на дно и переждем, пока тварь проплывет мимо. Всем необходимо соблюдать полную тишину, до тех пор, пока по внутренней связи не будет объявлено, что опасность миновала.

– А почему бы по внутренней же связи не объявить об этом? – удивился Игнат.

– Потому что тварь уже близко, а слух у нее хороший! Ясно?

– Так точно!

– Тогда выполняйте приказ. А потом желающие могут прийти на смотровую палубу и полюбоваться тезкой нашего корабля. К нам левиафан пожаловал, что очень странно. Редко они заплывают в столь холодные воды.

– Так подлодка была названа в честь мутанта? – опешил я.

– Ну да. Руководству это показалось удачной идеей. Лодка огромна и чем-то напоминает морское чудище. Но вам некогда здесь лясы точить. Хотели помочь? Помогайте! И помните, нужно соблюдать тишину!

Ближайшие минут пятнадцать мы ходили по кораблю и шепотом объясняли всем ситуацию. Мы уже почти закончили, когда корабль несильно стукнулся об дно. Это было неприятное ощущение – осознавать, что над тобой миллионы тонн токсичной воды и тысячи тварей, жаждущих сожрать тебя. Толчок вызвал небольшое волнение, но все быстро успокоились и разошлись по своим каютам.

Желающих посмотреть чудовищного исполина почти не нашлось. Только я, Игнат, пара морпехов, да биолог наш решили идти на смотровую палубу, где стены уже стали прозрачными, а свет отключили, чтобы нам было лучше видно чудовище в темной бездне вод.

Сначала я даже не понял, куда нужно смотреть, но потом огромный, более темный, участок океана подернулся и начал двигаться в нашу сторону. Мне даже показалось, что это обман зрения, но я быстро понял, что это не так. Тварь приближалась с правого борта и все взоры были устремлены на нее.

– Самую большую опасность несёт не сам левиафан, а его орда. – шептал мне на ухо биолог Даниил. – Огромная стая рыб-прилипал уничтожает все живое на своем пути. Это морская саранча.

Тем временем мы уже могли рассмотреть не только силуэт твари, но и ее огромную, зубастую пасть, фосфоресцирующие полосы на теле, короткие ласты и тучу мелких, по сравнению с ним, рыбок. Все замерли, боясь шелохнуться. Эта громадина была величиной с наш шаттл!!!

– А он нас не увидит? – обеспокоенно прошептал Игнат.

– Нет, не должен. – так же тихо ответил Даниил. – Свет специально выключили, чтобы его внимание не привлекать. Сейчас мы неотличимы от дна.

Внезапно яркие светящиеся полоски на теле твари погасли и она резко повернула в сторону.

– Почему он так резко свернул? – тихо спросил я у Даниила.

– Не знаю. Может добычу почуял. – пожал плечами он. – Вон, видишь и лампочки свои выключил – маскируется, наверное.

Все согласились с предположением биолога, ведь выглядело все именно так. Но как же мы ошибались! Тварь вовсе не охотилась, а улепетывала подальше от врага пострашнее. Но кто мог предположить, что у такого гиганта могут быть конкуренты.

Глава 16

Ксюша.

Последующие несколько дней мы провели, практически не выходя из палаты. Моника очень изменилась. Стала замкнутой, задумчивой, слишком спокойной для ребенка. Она могла долгое время сидеть и смотреть в одну точку, находясь в своих мыслях. Доктор Петрова предупреждала, что такое возможно, ведь даже вообразить страшно, что пережила на Земле моя малышка. Посттравматический синдром. Возможно, когда-нибудь она будет готова рассказать мне о своих злоключениях, а пока я стараюсь не давить на нее. Лишь отвлекаю от ее грустных мыслей.

Все эти дни Моника старалась не отходить от меня. Помогала с Софией и пыталась вызнать, когда же всё-таки разбудят Марка от медицинского сна. Все чаще она смотрела на меня таким взглядом, что сердце мое просто разрывалось. Я старалась как можно чаще обнимать ее и говорить ласковые слова. Сможет ли она оправиться? Ведь то, что у нее повышенная регенерация не означает, что и душа исцеляется быстрее.

Вот и сейчас Моника уже минут десять сидела на кушетке и монотонно болтала ногой, а мыслями была где-то глубоко внутри себя.

– Моника, что с тобой? – не выдержала я. – Ты сегодня какая-то задумчивая? Малышка дёрнулась, словно проснулась от глубокого сна, прерывисто вздохнула и тихо спросила:

– Мам, почему вы меня не искали? Почему вы бросили меня? От ее слов я лишилась дара речи. Так и стояла, вытаращив глаза на дочь.

– Не понимаю. Ты вроде была рада меня увидеть? – по-своему истолковала мое молчание она. – Так почему ТАМ не искали меня? Ведь я была совсем рядом. А вы просто ушли. Я вам не нужна? Я могу уйти к тете Уле!

– Что? Какая тетя Уля? – очнулась я. – Никуда я тебя не отпущу! Мы искали тебя! Искали, Моника! Папа сразу же вернулся за тобой! И потом тоже искали! Но, наверное, не там. Я… Мы… Да мы с ума чуть не сошли, когда думали, что навсегда потеряли тебя!

Моника стояла, опустив голову. Складывалось впечатление, что она не верит мне.

– Моника? – ласково позвала ее. – Моника, доченька, ты что, не веришь мне?

– Я не… Я не знаю. – тихо прошептала она. – Я схожу до столовой. Принесу нам что-нибудь поесть – Я пойду с тобой! – категорично заявила я ей. – Я не оставлю тебя больше одну никогда!

– Мам, я сама! – отмахнулась она. – Хочу одна побыть.

И с этими словами Моника вышла из палаты, оставив меня в полном недоумении. Что мне теперь делать? Как все это разгребать одной? Как мне объяснить ей, что ее не бросили? В смятении я металась по палате из угла в угол, пока на планшет не пришел вызов.

– Андрей? – удивилась я. – Что-то случилось? От Лёши есть новости?

– Ну почему сразу что-то случилось? – улыбается друг, но мне он почему-то кажется встревоженным. – Все в порядке. От Алексея, конечно, нет вестей, но ты же сама понимаешь… Там не до звонков родным. Я позвонил просто, спросить, как ваши дела? Как дети?

– Все хорошо. – заторможенно отвечаю ему, а сама вытаращив глаза пялюсь на лист бумаги, что мне показывает Андрей. – Дети поправляются. Ну, насколько это возможно. Скоро переедем в жилой отсек. Как ты? Как дети?

– Ой, у нас тоже все отлично. – говорит он, а сам качает головой и прикладывает палец к губам. – Надюша совсем к рукам привыкла, теперь целыми днями приходится ее на руках носить. Алан в лаборатории с Ульяной пропадает. Ты, кстати, давно ее видела? Вам бы пообщаться!

– А, да? Да! Давно пора. Как раз хотела попросить ее, чтобы она нас поскорее выписала. Все равно Марку уже лучше не будет, а поддерживающую терапию можно и у нас проводить.

– Это отличная идея!!! – показал большой палец вверх Андрей. – Ну, ладно. Мне пора кормить Надюшу. Будьте осторожны и звоните мне почаще!

Андрей отключился, а я ещё с минуту сидела и смотрела в пустой экран. Что значит Моника в опасности? Куда я ее должна спрятать? Что он имел в виду, когда показал мне лист с этой записью? Боже! Моника ушла в столовую!

Не теряя ни секунды, я открыла дверь палаты и нос к носу столкнулась с вооруженными людьми. И, что самое странное, они не выглядели как военные.

– Лаврентьева Ксения Андреевна? – спросил один из них.

– Д-да. – кивнула я.

– Нам нужна ваша дочь, Моника Алексеевна. Где она?

– Зачем? Что случилось? – начала задавать вопросы я, чтобы дать себе время подумать. – Никаких вопросов. Нам приказано сопроводить ее в лабораторию.

– Но ее уже забрали! – соврала я, молясь, чтобы Моника подольше задержалась в столовой. – Буквально минут пятнадцать назад!

– Что? – удивился мужчина. – Нам не сообщили!

– Ну, наверное, ошибка какая-то вышла. Но Моники здесь нет!

– Отойдите от двери. Мы должны осмотреть палату. – и меня грубо вытолкали в коридор. – Что вы творите? – возмутилась я. – Там же больные дети! Вам нельзя туда!

Но меня никто и не слушал. Быстро осмотрев палату, а также туалет с ванной комнатой, мужчины, ничего не объясняя, ушли.

А я стояла в коридоре и ничего не понимала. Зачем им моя дочь? Это то, о чём предупреждал Андрей? Нужно найти Монику немедленно!

– Мама? – Моника стояла возле меня и обеспокоенно топталась с ноги на ногу. – Кто это был?

– Моника! – Я схватила дочку и затащила в палату. – С тобой все в порядке?

– Да-да, все хорошо. Кто были эти люди? И зачем им я?

– Ты все слышала?

– Я уже подходила к палате, когда ты открыла дверь. Я все видела, поэтому свернула и зашла в одну из соседних палат. Там и переждала. И ты не представляешь кого я там встретила!

– Это все потом, Моника! Нам срочно нужно встретиться с Ульяной Михайловной. Здесь я тебя оставить не могу, так что пойдешь со мной.

– Мы прячемся от этих людей?

– Да, Моника, мы прячемся от этих людей и как только они поймут, что я соврала, то вернутся в палату, поэтому ты идёшь со мной!

– А если они встретятся нам в коридоре?

Моника была права. Со мной ей идти было тоже не безопасно. Где же мне ее спрятать? И главное как? Как можно спрятать человека на станции?

– Мам, а может я пережду в той палате, где пряталась? Там ведь…

– Не может быть и речи! С чужими людьми я тебя не оставлю!

– Но там ведь…

– Моника! Пожалуйста, дай мне подумать! Мне нужно тебя спрятать, чтобы выяснить, что хотят от тебя эти люди, понимаешь?

– Понимаю, мама. – дочка взяла меня за руку и отвела на кушетку. – Но, если ты меня выслушаешь, то и думать не нужно будет! В той палате, где я пряталась, лежит тётя Лена. Она спит ещё, но я ведь все равно могу там посидеть. А если спросят, то скажу, что она моя родственница. Все равно проверять никто не будет.

– Подожди. Какая тётя Лена? Лена? ЛЕНА?

– Да, мам. Тётя Лена. – улыбалась дочка. – Она лежит в двух палатах от нас. Пойдем покажу? Мы быстро перебежали из нашей палаты в одну из соседних, и я обомлела. На медицинском ложе, вся подключенная к проводам и приборам, лежала моя подруга Ленка. Все ещё погруженная в медицинский сон. Наверняка ее совсем недавно привезли после криоразморозки. Но это была она! Моя Ленка! Живая!

Подумать только, ведь я ни разу не попыталась узнать жива она или нет. После нашего последнего разговора, я была уверена, что она погибла. Но она здесь.

Несколько минут смотрела на нее и улыбалась. Все-таки так здорово найти в этом хаосе хоть кого-то из прошлой, счастливой жизни.

– Моника, ты права. Тебе лучше побыть здесь. Никуда не уходи, а если зайдут медсестры, то скажи, что это твоя любимая тётя и ты за нее очень переживаешь. И слёзно попроси побыть здесь.

– Не переживай, мам. Все будет в порядке! Только… – Моника на мгновение опустила глаза, но потом все же продолжила. – Только возвращайся поскорее, ладно?

– Хорошо, доченька!

Я вышла из палаты и начала оглядываться во все стороны, но в коридоре было совсем пусто. Дошла до сестринского поста, постоянно ощущая, будто кто-то следит за мной.

– Добрый день! Вы не подскажете, где я могу найти Ульяну Михайловну? – спросила я у дежурной медсестры.

– А что случилось? С детьми что-то? Я сейчас вызову дежурного врача! – засуетилась она.

– Нет-нет, что вы! С детьми все хорошо. Это личный вопрос. Мне очень нужно с ней увидеться!

– Но Ульяна Михайловна сейчас работает только в лабораториях. К ней нельзя! Она не принимает!

– Вы поймите, она сама мне сказала обращаться к ней в любое время! Она не будет сердиться!

– Да при чем тут сердиться? Вас просто не пустят в лаборатории! Это просто невозможно!

– Ну что же делать? – не унималась я. – Может вы ей позвоните и скажете, что ее ищу я? Скажите, что Лаврентьева хочет с ней связаться.

– Да что же вы никак не поймёте? – негодовала медсестра. – Ульяна Михайловна сейчас очень важным делом занята! Ей не до вас! Прекратите считать себя центром вселенной!

– Но поймите…

– Ничего я понимать не буду и Ульяну Михайловну тревожить не стану! Вернитесь в свою палату!

– Спасибо, Лиза, за то, что так рьяно защищаешь меня. – Ульяна Михайловна подошла незаметно.

– Но все же в следующий раз, если меня будет кто-то настойчиво разыскивать, сообщи мне. Ксения Андреевна, пройдёмте в мой кабинет. Нам действительно есть, что обсудить.

– Но как же… Да, Ульяна Михайловна, я поняла вас. – удручённо ответила медсестра. Ульяна взяла меня под руку и быстро повела к своему кабинету и, как только за нами закрылась дверь, сразу же накинулась на меня с вопросами:

– Андрей предупредил вас? С Моникой все в порядке? Она одна осталась в палате? Нужно было привести ее сюда!

– Ульяна, тише! Дай мне ответить!

– Да, прости. Просто Алана мы не уберегли, я не переживу если и Монику потеряю! Я так ее полюбила!

– Постой! В каком смысле не уберегли Алана? Что с ним?

– Его забрали люди Багровича. Они, конечно, все отрицают, но кроме них больше некому. За Аланом пришли и сказали, что от меня. Сказали, что отведут его в лабораторию, но он пропал и найти я его не могу!

– Что значит не можешь? Куда пропал? Как может пропасть ребенок на космической станции? Нужно обыскать здесь всё! А Моника, зачем им Моника?

– Я полагаю, что дело в их мутациях. Сейчас на станции черти что творится. Главный вроде бы Багрович, но на деле какие-то фанатики, которые считают случившееся на Земле карой небесной. Я боюсь, что могло случиться самое страшное! Я боюсь, что они могли убить Алана! Ульяна закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Это я виновата! – сквозь слезы причитала она. – Я так хотела найти лекарство, что раскрыла способности Моники и Алана. Думаю, именно из-за этого на них началась охота.

– Почему ты так считаешь?

– Багрович запросил способ обнаружения людей с подобными мутациями. Сказал, что вакциной и лекарством теперь займётся его команда, а наша цель выявление этих людей. Мы тормозим работу как можем, но и в нашей команде есть "крысы", которые докладывают Багровичу. – Ульяна, что же нам делать?

– Нужно спрятать Монику! – вмиг стала собранной она. – Я проверила, Марк и София не обладают такими особенностями. Им ничего не грозит. А вот ты и Моника…

– Я?

– Я сама удивилась. Обычно у взрослых людей не бывает мутаций. Да и, строго говоря, у уже родившихся тоже, ведь мутации возникают внутриутробно. Но, если с детьми все проще – вы могли просто не успеть обнаружить особенности, то с тобой все действительно странно. Скажи, ты не замечала за собой ничего странного?

– Я? Нет. – быстро ответила я и поспешила перевести разговор на другую тему. – Ты говоришь, что Монику нужно спрятать. Но как? Куда? Здесь же найти ее проще простого!

– Я думала об этом… – замялась Ульяна. – И мне на ум приходит только одна идея… Но она вам не понравится!

– Говори, что за идея! Если она поможет защитить Монику, то это хорошая идея!

– Ксюша, нам нужно снова заморозить Монику!

– Что?

– Подумай сама! В любом отсеке, где бы ты её ни спрятала, ее могут найти! К тому же питание строго ограничено и тебя сразу заподозрят, если ты будешь брать порцию и на Монику. Им просто стоит за тобой проследить и все! А на криоскладе ее никто не будет искать! Я проведу заморозку лично и никто ничего не узнает. Спрячу ее так, что никто не найдет! А потом… Потом мы что-нибудь придумаем!

Я долго молчала. Подвергать дочь повторной заморозке я не хотела, но другого выхода не видела. Это действительно был хороший план. Криосклад огромный. Там до сих пор находится огромное количество замороженных людей и спрятать там одного ребенка было проще простого!

Ксюша, я обещаю, она выдержит! Я не берусь это гарантировать с другими людьми, но Моника особенная! Ее регенерация защитит ее!

– Похоже это и правда единственный вариант спрятать ее, но мне нужно поговорить с ней.

– Где она? – забеспокоилась Ульяна. – Неужели ты оставила ее одну в палате?

– Нет, конечно! – возмутилась я. – К нам уже приходили, так что я не могла её там оставить. Она прячется в соседней палате. Мы там мою подругу случайно обнаружили, вот Моника с ней и осталась.

– Ксюша, но кроме тебя и меня никто не должен знать где Моника. Ни твоя подруга, ни даже Марк!!!

– Но я полностью могу им доверять!

– Нет, не можешь! Марк – ребенок! Он может случайно проболтаться. А подруга… Ты не знаешь, что на уме у людей. Особенно после того, что все мы пережили!

Слова Ульяны, хоть и вызывали во мне протест, но все же были справедливы. Эта катастрофа перевернула все в нашей жизни.

– Хорошо. Ты права. – нехотя согласилась я с ней. – Когда… Когда ты это сделаешь?

– Сегодня!

– Что? Сегодня?

– Да, Ксюша, сегодня! Чем быстрее, тем лучше! Пока они не нашли и не забрали ее!

– Но как они посмеют? Может, если я открыто заявлю, что не отпускаю ее, что не разрешаю забирать ее, то они побоятся тронуть ее? Ведь, ну не беззаконие же у нас творится!

– Именно беззаконие! Когда все рушится, люди проявляют свою истинную сущность! – сказала Ульяна. – Они просто объявят ее заражённой и заберут! Или ещё что-нибудь придумают. А может и объяснять ничего не будут. Люди столько натерпелись, что вряд ли станут рисковать и вступаться за чужого ребенка! А тем, кто рискнёт быстро заткнут рот. Эпидемия давно подавлена, но к нам все ещё поступают заражённые люди. И все они, как ни странно, являются противниками Багровича. Смекаешь?