Текст книги "Пятьдесят свиданий с врагом"

Автор книги: Ава Абель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Джун. Летний бал

– Класс! Все-таки отличная идея, – в очередной раз одобрила Уитни, наблюдая, как Джун заправляет белую блузку в короткую школьную юбку. Серо-красный галстук, серый пиджак с эмблемой… «Прощай, школа!» – эту тему тетя Летиция предложила. Она тоже в школьной форме заявится, как и другие гости. – Не дождусь увидеть Фрэнка в прикиде шкодливого мальчишки.

Джун устало улыбнулась, садясь за столик, чтобы сделать макияж.

Уитни собрала ее волосы в высокий хвост, но передние курчавые пряди не держались в прическе и обрамляли щеки завитушками. Сама Уитни сделала себе две косы и выглядела до того хорошенькой, что все время хотелось дернуть ее за косичку. Даже не верилось, что подруге уже исполнилось шестнадцать. Она оставалась такой же проказливой, как и в день знакомства, когда рассказывала шутливые истории о предках Андерсонов.

Джун подкрасила ресницы, нанесла немного румян и вздохнула, глядя на свое отражение.

Что-то было не так.

Вернее, все было не так.

Чувство тянущей тоски не ушло из сердца, и весь день Джун провела в непонятной прострации. Да еще Мелани не показывалась на глаза, сославшись на срочные дела в городе. Сказала, что явится к началу бала.

Складывалось впечатление, что Мел избегала ее.

Сама же Джун избегала Тони, не желая видеть его с той же страстью, с какой вчера ждала его приезда. Было до того страшно, что мутило. Вдруг он в первую же минуту скажет: «Ты проиграла, Бэмби. Надеюсь, ты помнишь, что обещала оставить нас в покое в случае проигрыша. Или ты лгунья, которая не держит слово? Хотя… ничего удивительного, ты ведь трусливая притворщица».

От этого невыносимого ожидания каждый удар сердца растягивался на долгие мгновения, словно время замедлилось.

Джун поправила широкую резинку серого трикотажного гольфа-чулка над коленом и поднялась. Пора было спуститься в большой зал и проверить, все ли готово: до начала бала оставалось не больше часа.

Майлзы давно прибыли, как и пятьдесят восемь других гостей – «сливки» местного общества. А Паркеры задерживались. Ни Криса, ни Олсен, ни их родителей. Мелани тоже пока не вернулась, и Джун насторожилась: уж не случилось ли у них какой беды?

Она спустилась вниз, и на нервах ей показалось, что некоторые из гостей косились в ее сторону неодобрительно. Пришлось спрятаться в ванной и проверить, не размазался ли макияж.

В такие минуты до жути не хватало Чейза, который умел пошутить и разрядить обстановку, но друг уже улетел в Штаты.

Джун начала кусать губы, не удержавшись, но потом взяла себя в руки и выдохнула, уперевшись ладонями в холодную грань умывальника. Все хорошо. Пока Тони и Мел вслух не сказали, что у них состоялось первое свидание, то и переживать не о чем.

Джун вышла из ванной и обрадовалась, заметив миссис Паркер. Значит, и Крис уже здесь.

Нэнси Паркер была элегантной, заботливой, но очень строгой женщиной старой системы взглядов. Джун восхищалась ею, но, если честно, тетя Летти была больше по душе.

Мама Криса разговаривала с мистером Уиллоби, главой ветеринарной практики, и они не заметили, что их подслушивают.

– Я говорю тебе, Бернард, эта девчонка втянула мою Мелани во что-то страшное. Я подозреваю наркотики. Мел стала очень скрытной, а часто сидит и смотрит в одну точку, как потерянная.

В Джун вспыхнула ярость: Мел связалась с дурной компанией?! Это был шок.

– Но почему? С чего ты взяла, что Джун имеет к этому какое-либо отношение?

А? Что? Так… погодите. Что происходит?

– Мелани проводила с ней очень много времени. Если бы я раньше знала о происхождении этой девчонки, то не допустила бы подобного. Фрэнк во всем виноват. Он с самого начала напустил тумана на прошлое Джун, а когда я спросила прямо, то придумал, что она внебрачная дочь Тристана Эвери от Глории Макгрегор… помнишь? которые погибли при загадочных обстоятельствах. Фрэнк соврал! Он. Мне. Соврал!!!

У Джун перехватило дыхание, сделалось дурно.

– Погоди, Нэнси. Кто же она в таком случае?

– Эта девочка – пустое место. Дурная кровь. Ее мать – нищенка, убийца, а отец… Ллойд Эвери! Тот самый Ллойд Эвери! Мы же вместе учились в Нью-Йорке: я, Фрэнк и этот… дебошир, безумец! Его потом из дома выставили и правильно сделали. А теперь его дочка расхаживает здесь, как хозяйка. Иден в гробу переворачивается.

– Ну зачем ты так. Джун не выбирала родителей.

– Да, и мне ее искренне жаль. Но ты ведь понимаешь, как важна генетика. Гены определяют характер. Я никогда не прощу Фрэнку этой лжи. Только не ему. Он ведь знал, как… – она осеклась, – знал, как мне это будет неприятно.

– Не преувеличивай, Нэнси, – заступился мистер Уиллоби, а Джун уже шла прочь, едва разбирая дорогу.

Внутри было пусто. Хотелось забиться в угол и зачахнуть там.

Откуда они узнали?!

Фрэнк не мог рассказать. Он никогда бы не предал.

– Джун!

Она часто заморгала, стряхивая туман, и увидела Криса. Он ей улыбался, такой же приветливый и привлекательный, как всегда.

Интересно, а он знает правду? Ему уже рассказали?

Вряд ли, иначе не подошел бы.

– Привет, – неуверенно поздоровалась.

– Хорошо выглядишь, – одобрил Принц Паркер, и она обвела взглядом его школьный костюм.

– Ты тоже.

– Позволь напомнить об обещании сбежать со мной после бала, Золушка.

В его темно-карих глазах светилась неподдельная надежда, и Джун растерялась. Имела ли она право встречаться с ним? После того, как услышала мнение его матери о себе.

Прав был Тони когда-то. Ее и на порог Паркеров не пустят. Не стоило сейчас унижаться еще больше.

Но внутри вспыхнула та ядовитая искра, которая заставляла Джун наслаждаться собственным падением. Этот удушливый импульс призывал творить гадости, усугубляя ситуацию. Джун будто бы проверяла мир на прочность. И каждый раз надеялась на чудо. И каждый раз чуда не случалось.

– Я помню… И знаешь что? Давай сбежим прямо во время бала! – предложила она. – Встретимся в Изумрудном саду, там очень красиво сейчас.

– Отлично, – согласился Крис. – Буду ждать твоего сигнала.

Мелани вошла в зал, когда Фрэнк закончил с официальным приветствием и гости аплодировали. Джун сразу ее заметила и помахала рукой. Беспокойство о подруге не оставляло ни на минуту. Неужели та действительно связалась с плохой компанией? В это не верилось. Мелани была невероятно спокойной и рассудительной.

Увы, подруга не обратила внимания на Джун и повернулась к Тони, который появился следом за ней.

Он выглядел… как Тони. Стильный, в форме школьника, которая всегда невероятно ему шла. Волосы шоколадного оттенка небрежно расчесаны, лицо хмурое.

Тони приобнял Мел за талию и склонился к ней, нашептывая нежности, от чего подруга засияла, обняла его в ответ и поцеловала в щеку.

Джун заставила себя отвернуться, и в тот же момент Фрэнк дал знак музыкантам начинать, а потом пригласил ее на первый танец.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – забеспокоился опекун, и пришлось соврать:

– Все замечательно. Спасибо тебе за этот чудесный вечер.

Фрэнк радовался, словно это был его школьный выпускной. Никто не умел так радоваться жизни, как Фрэнк… Разве что еще тетя Летти, которая сейчас танцевала с Тони.

– О, братишка, давай махнемся! – предложила та, и в мгновение ока Джун оказалась лицом к лицу с младшим Андерсоном. Она так растерялась, что застыла в нерешительности.

– Бэмби, ты хорошо себя чувствуешь? – повторил Тони вопрос Фрэнка, и пришлось снова врать.

– Да, прекрасно.

Сердце билось на разрыв аорты, как у землеройки.

Бедные землеройки…

Джун положила ладонь на плечо Тони, а вторую он сжал в своей сильной руке. Аромат Рождества, тепло, тахикардия… Боже мой, слишком… Все слишком!

Тони обнял ее за талию и повел в танце.

Она тяжело сглотнула и вперилась взглядом в небрежно повязанный галстук, каждым нервом ощущая прикосновение чужих рук.

Чужих? Нет, это были настолько правильные руки, что хотелось уткнуться носом в грудь Тони и попросить, чтобы обнял покрепче.

– Джун, – услышала она хриплый шепот у своего уха.

– Да?

– Нам нужно поговорить.

Вот он, момент, которого она боялась всю ночь и весь день.

– Хорошо, – подавляя панику, согласилась она. – Может, после бала, в библиотеке?

– Ладно.

Она медленно выдохнула. Как дожить до окончания вечера? Без понятия. Сил не осталось даже на то, чтобы отклеиться от Тони.

Он сам отстранился, когда сменилась композиция, а Джун так и не посмотрела ему в глаза. И сердце грохотало, как в последнюю минуту жизни.

Следующие полчаса прошли, словно в тумане. Еле дождавшись, пока гости забудут о ее существовании и погрузятся в разговоры и шампанское, она нашла глазами Криса и кивнула ему.

Она не знала, зачем делает это. Ее подстегивал парализующий страх. Перед миссис Паркер, перед Тони, перед собой.

Джун первой спустилась в Изумрудный сад, в котором цвели розы двадцати трех сортов. Они сплетались в арки, тянулись вдоль зеленых стен. Вода в небольшом пруду журчала, стекая водопадом по высокой каменной кладке.

Центром сада была магнолия Иден. И почему-то Джун показалось, что дух хозяйки этого дома не одобряет ее намерений.

Тони

Ее аромат, ее голос. Каждое движение тонких рук, когда она танцевала с другими. Он неотрывно наблюдал за Джун, но стоило ей оглянуться в его сторону, и он отводил взгляд. Чтобы не заметила.

Стройные ноги в плотных чулках, губы без помады, которые она постоянно облизывала. Нервничала?.. Почему?

Это был самый невыносимо долгий прием на памяти Тони. Каждая минута как час. Зато Фрэнк и Летти отрывались по полной, увлекая за собой толпу.

Быстрее бы вечер закончился. Быстрее бы остаться наедине с Джун.

…Тони сразу заметил, когда она вышла из зала. Увидел, как за ней последовал Крис.

– Да никогда в жизни! – Он даже хохотнул от того, что никто не обратил внимания на пару дезертиров, которые – боже ты мой, что тут вообще происходит! – явно решили заняться делами поинтереснее танцев.

Так вот почему Джун легко согласилась встретиться после бала. Ну и хитрая! Все еще надеется победить в споре? В дебильном детском споре, о котором Тони давно забыл?!

Он считал, что и Джун переросла их бредовый договор. Ей ведь восемнадцать лет, взрослая… женщина уже, она ведь с Чейзом явно не только дурацкие ролики снимала.

Самому Тони было девятнадцать, скоро он станет главой этого дома… А Джун продолжает ему что-то доказывать?!?!

Стерва! Просто вот… стерва! Стоило забыть об этом, пожалеть ее, проникнуться состраданием, как она сразу воспользовалась моментом, чтобы обойти Тони на финише, хотя он даже в гонке давно не участвовал. Ехал себе спокойно, никого не трогал.

Надо же было когда-то повестить на слабо и пожать руку дементору. Сиди теперь, осознавай, почему внутри ни хрена не осталось, ни одной светлой эмоции.

Да, когда-то в школе он приглашал Мелани на свидание… раз пять, но на большее не хватило, сдался. А точнее, забил. Переключился на Джун, как на нейтралку, и покатился со склона, потому что ручной тормоз заклинило. На Джун – переклинило.

Тони не планировал идти на свидание с Мелани сегодня, хоть и договорились в мае. Куда идти? После вчерашнего-то разговора. А встречаться с младшей Паркер исключительно ради победы в споре Тони не стал. Унизил бы и ее, и себя.

Да и зачем?! Кому сдался этот спор?!

Бэмби. Вот кому сдался. Девочке, которая таскала в своих глазах целые бетонные плиты непонятных эмоций.

Эгоистка. Какая же она эгоистка.

В Тони вскипела ярость. На темной стороне его души мрачные тени разложили костер и подожгли, толкая его следом за Бэмби.

От ревности и бессилия хотелось смеяться. Громко, так, чтобы легкие лопнули и прекратилось это невыносимое удушье. Оно изнуряло.

Достало.

…Крис взял Джун за руку, и они зашептались о чем-то, следуя вдоль садовой дорожки. Паркер положил руку на талию Бэмби, стирая отпечаток, который Тони оставил во время танца…

Она улыбнулась, смутилась, как будто ее никто никогда не трогал. Как будто не встречалась с Чейзом два года.

Обнаглевший, Крис наклонился к шее Джун… Охренеть! Мало того, что Паркер собирался присосаться к Бэмби, так делал это рядом с магнолией Иден.

Внутри творилась настолько жгучая жесть, что Тони вообще не помнил, в какой момент сорвался с места; на мир будто красный фильтр наложили. Он в мгновение ока добрался до парочки и в диком порыве схватил лучшего друга за лацканы пиджака, отшвыривая от Джун.

– Какого…?! – возмутился Крис.

– Я предупреждал тебя, чтобы ты не лез к ней. Что из этого ты не понял?! – закричал Тони, наступая на Паркера, и тот остановил его резким ударом в челюсть; в глазах потемнело.

– Я ее и не трогал, пока она была несовершеннолетней! Потом – пока школу не закончила. А теперь-то какая у тебя причина? Что с тобой не так?!

– Перестаньте! – испуганно попросила Джун и, подбежав к Тони, стала тащить его прочь, закрывая собой. На ней лица не было, и это немного привело в себя.

– Нравится, Бэмби? – процедил он, ощущая металлический привкус крови во рту. – Нравится вертеть людьми и прикидываться невинной овечкой? Такой несчастной, одинокой, никем не понятой?

– Тони, уйди отсюда, – приказал Крис, – иди протрезвей, кретин. Свали, ради бога!

– Только вместе с ней.

Краем глаза он заметил Мел и Уитни, которые мчались к ним.

– Что здесь происходит? – строго спросила Уитни, отбрасывая косы за спину, и осеклась, сложив два плюс два. – Паркер, ты в своем уме?! За что ты ударил Тони?!

– А ты его спроси. Почему ему так важно, чтобы я не встречался с Джун.

Тони набрал воздуха в легкие, чтобы ответить, но так ничего путного и не придумал. Он и сам отказывался думать об этом: почему Джун настолько важна.

– Мы поспорили, – вдруг раздался громкий, раненный голос Бэмби, и внутри оборвалось что-то жизненно важное.

– Замолчи, не смей! – перебил он, но Джун, как заведенная, настойчиво замотала головой и с вызовом заявила:

– А зачем молчать? Тебе же плевать на меня, пусть знают! – Она перевела взгляд на Паркера и истерично повторила: – Ему плевать! Просто мы поспорили, Крис. На тебя и на Мелани. Кто из нас первым сходит на свидание… Он уже победил.

Джун вскинула полные слез болотные глаза на Тони:

– Ты ведь встречался с Мел, я вас видела прошлой ночью. Зачем ты устраиваешь здесь шоу, ты ведь уже выиграл! Давай, скажи, что мне пора убираться из этого дома!!!

Она ударила ему кулаком в грудь, и еще раз, а он не мог сдвинуться. О чем она говорила?

– Ты что несешь, Бэмби? – потерянно пробормотал.

– Ты спорил на мою сестру?! – охренел Крис и, грубо отодвинув Джун в сторону, бросился на него. – Ах ты ублюдок! Гребаный ты мудак! Как ты мог поспорить на мою сестру?!

Никто не знал в семье Паркеров, что весь год, между лекциями по бизнесу в Лондоне, Крис участвовал в подпольных боях. Мать не простила бы ему такой распущенности.

Родители пытались вырастить из Криса подобного себе аристократа-консерватора, подбирая методы наказания и поощрения, будто он собака. И это в 21 веке. В глубине души Крис ненавидел всю эту светскую мишуру, поэтому и уехал учиться в Лондон, наплевав на требование матери остаться в Эдинбурге.

Зато сестер он обожал и ограждал от влияния родителей. Олсен выросла бунтаркой, которая постепенно уплывала из-под контроля семьи, а Мелани с первых лет жизни была любимицей в семье, за нее Крис мог и убить…

…и сейчас он отрывался на Тони. А Тони отрывался на нем – за то, что не удержал свои поганые руки подальше от Джун, что трогал ее, а в мыслях трахал.

– Остановитесь! – завизжала Уитни, прыгая на спину Криса, и тот покачнулся в сторону от неожиданности. Он развернулся, чтобы послать девчонку подальше, но та залепила ему такую звонкую пощечину, что эхо долетело до Северного моря, наверное.

Крис таращился на малышку Уитни, как на рождественское чудо.

– Майлз, ты в своем уме? – с благородным негодованием спросил он, прикладывая ладонь к горящей щеке.

– А ты в своем уме драться с единственным сыном Фрэнка прямо тут, рядом с магнолией Иден? Она ведь даже отвернуться не может!

Повисла тяжелая тишина, смешанная с тяжелым дыханием.

– Тони, это правда? – Голос Мелани прозвучал тихо, но отчетливо.

– Мел, все совершенно не так. Ты мне всегда нравилась.

– Нет, я не о вашем споре, меня не волнуют подобные шалости… Это правда, что ты хочешь выжить Джун из дома?!

– Я не… – Он осекся. Любое оправдание прозвучало бы неправдоподобно.

– Погоди, не отвечай. – Мелани вдруг пошатнулась и оперлась рукой о плечо Криса, который обеспокоенно спросил:

– Мел, что с тобой?

– Голова кружится, – пробормотала та и вскинула голубые глаза на Тони. – Я бы никогда не доверилась тебе, если бы знала, что ты желаешь ей зла.

– Да не желаю я ей зла! – психанул Тони, но Мелани уже отвернулась.

Крис молча послал его взглядом и сразу же увез сестру домой.

Это был последний раз, когда Паркеры навещали Иден-Парк.

Глава 6

Джун

Фрэнк, как всегда, оказался прав. Летний бал стал незабываемым.

Она так и не нашла смелости вернуться в зал для приемов. Казалось, окружающие осуждающе смотрят на нее, шепчутся. Мама Криса, наверное, успела всем разболтать, какой ужасный человек – Джун Эвери.

И так муторно было внутри. Джун видела издалека, как Фрэнк спорил с миссис Паркер: та явно высказала все, что думала. Не сдержалась, особенно после внезапного отъезда Мелани и Криса.

Господи, как же стыдно было перед друзьями. За то, что спровоцировала скандал, за то, что обидела упоминанием о проклятом споре. Ну почему не промолчала? Оно как-то само сорвалось, эмоции перехлестнули через край.

Зря уединилась с Крисом, конечно. Не спала ночь накануне. Испугалась Тони. Разозлилась на миссис Паркер…

Крис, наверное, решил, что Джун притворно вздыхала по нему только ради победы в пари. И не доказать теперь, что действительно была по-детски влюблена до самого первого мая, когда наконец поцеловала Принца и ощутила вкус разочарования.

Эх. Не получилось Золушки из Бэмби-Джун. Да и куда ей, с шестым размером обуви! Жалко было бы столько хрусталя переводить.

…Наконец на Иден-Парк опустилась тишина. Впрочем, Джун не осталась одна: Уитни решила заночевать в ее комнате. Настояла, что не бросит в такой трудный момент под одной крышей с Тони. Объяснять, что младший Андерсон далеко не демон, не было сил. Потом, все потом. Завтра.

Полная переживаний, Уитни уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки, а Джун долго смотрела в окно, прежде чем спуститься в библиотеку.

В полутьме горят ночники. Аромат мятного табака… Тони здесь.

И на мгновение неуместная радость трепыхнулась в сердце, тут же сменившись подозрением. Что он все-таки собирался обсудить?

Джун нервничала. Она даже не переоделась, до того паника захватила ее. Так и заявилась в школьной форме, с растрепанным высоким хвостом на голове.

Если Тони скажет, что не желает ее больше видеть, то она даже спорить не станет. Сегодня она повела себя, как ненормальная.

Едва слышно ступая, она подошла к видеокамере, которая была установлена у широкой библиотечной стены на штативе, и включила запись. На всякий случай. Тони тоже был сегодня не в себе. Вдруг снова начнет буянить, обвинять. Джун не собиралась больше терпеть его издевки. Она чертовски устала от препирательств и надеялась этой ночью поставить жирную точку в давнем противостоянии.

Тони

Он сразу услышал тихие шаги.

Опять крадется… Не девушка, а бумажный кораблик: не ходит, а плывет. Он никогда не мог понять, куда и зачем.

Прикрыв глаза, Тони сидел на кушетке у высокого узкого окна меж двух рядов стеллажей, где хранил сигареты. Где Бэмби хранила шоколадки. Он ей новых привез, кстати. Забыл принести в суете.

Тони затянулся табаком, и нижнюю губу снова защипало: Крис хорошо приложился. Но внутренности выкручивало не от чужих ударов, а от тихой ярости, которая так и не нашла выхода.

За что ему такое наказание? Когда, в какой момент он пустил жизнь под откос и вляпался в чувства к Бэмби? То, что он испытывал к ней, прожигало, изматывало. Больная химия, боль. Постоянная, губительная. А без нее никак. Не удовлетворяли другие, их было мало. Всего мало: аромата, тепла, шепота…

Один только прямой взгляд Джун стоил всех, кого Тони впускал в свою в жизнь. Может, потому никто и не задерживался. Они проигрывали в сравнении.

…Она наконец показалась в проеме, и Тони ухмыльнулся, щурясь от дыма: Джун тоже в разбитом состоянии явилась. Стоило ли добивать ее сейчас новостью о том, что Ллойд Эвери проводил праздники вне дома, потому что проводил их с другой семьей?

Прикинь, Бэмби, у тебя где-то в этом мире есть сводный брат. Нормальный человек, возможно. Лучше, чем я.

Тони не представлял, как вообще можно завести подобный разговор, поэтому продолжал молча наблюдать.

Джун не двигалась, не отрывая шокированного взгляда от его торса, едва прикрытого полами расстегнутой рубашки. И опять это удивление, будто мужчину никогда не видела. Чейз не упускал случая обнажиться, насколько помнил Тони. Непонятное смущение Бэмби выбивало из агрессивного настроя.

Она так и не сделала шага вперед, и Тони лениво затушил сигарету в пепельнице. Поднялся и вышел из укрытия, в полутьму просторной библиотеки, которая всегда помогала привести мысли в порядок.

Он сунул руки в карманы брюк и вопреки здравому смыслу скользнул взглядом по ногам Джун, задержавшись на обнаженной коже над коленями, затем – по тонкой талии, белой блузке, до неприличия скромной…

– Почему ты так смотришь на меня? – напряженно спросила Джун, а у него уже фантазия заработала на полную мощность.

– Это ты на меня смотришь, – возразил он, мысленно расстегивая пуговицы на ее блузке.

– О чем ты думаешь?

– О том, как сильно ненавижу тебя.

– Я ненавижу тебя сильнее, – оскорбилась она. – И я не понимаю, зачем ты тянешь? Почему не говоришь, что я проиграла.

Опять она об этом споре. Неужто и правда верит, что ее выгонят из дома? Чудачка.

Тони решил подразнить ее. Проверить, есть ли у нее тормоза.

– А что бы ты сделала, если бы и правда проиграла? М-м? Скажи, Бэмби, на что бы ты пошла ради права остаться в Иден-Парке навсегда, в качестве хозяйки?

На что Джун Эвери была готова ради цели? Ради того, чтобы получить этот дом после смерти Фрэнка. Совсем скоро… Так несправедливо. Так адски, до вырванных из сердца вен, несправедливо.

Она растерялась.

– О чем ты?

– Ты смогла бы сейчас, после того как наконец-то открыла мне свои истинные чувства… Ты бы, допустим, опустилась передо мной на колени?

Джун тяжело сглотнула, и он ощутил во рту ее вкус. Лето, дурман… А внутри магма растекалась, выжигая напоминанием, что Бэмби пошла на свидание с Крисом сегодня. Потому что хотела. Другого объяснения нет, она ведь была уверена, что проиграла пари.

Бессмысленное пари, в котором никто не получит приз: Фрэнка не станет через полгода.

Тони завидовал тому, что Джун об этом не знала. Он тоже предпочел бы не знать, забыть. Забыться с ней, понять, почему она продолжает смотреть на него, как завороженная, если пару часов назад была готова отдаться его лучшему другу.

– А зачем мне вставать на колени? – после долгой паузы удивленно уточнила Джун. – Ты в рыцари меня собрался принимать?

Тони холодно усмехнулся ее притворному непониманию и выразился прямо, лишая разговор двойных смыслов:

– Ты бы отсосала мне, здесь и сейчас, давясь собственной ненавистью?

Раздался громкий стук. Челюсть Бэмби упала. Вернее, разбилась китайская ваза, подарок Паркеров. Джун смахнула ее с квадратного стола, на который оперлась ладонью… Ее ладони. Как электроды дефибриллятора. То, что ему нужно сейчас, а то сердце болит, хоть ты вырви и отдай малышке Бэмби. Пусть поразвлечется, запишет новый видеоролик.

Тони сделал шаг вперед и услышал возмущенное:

– Держись от меня подальше! Ты больной ублюдок!

Но он не остановился. Подошел к ней вплотную и, обхватив пальцами нежный подбородок, пристально посмотрел в болотные глаза.

– А если бы я соврал, что хочу тебя? Это сделало бы тебя сговорчивее? Ты ведь была доброй с Крисом.

В ее взгляде – и ему не показалось – блеснуло знакомое изматывающее чувство, которое ударило под дых, до звезд в глазах.

Джун тяжело сглотнула.

– Но… ты ведь не хочешь.

– Нет. Просто рассуждаю, – хрипло соврал он.

– Да я бы лучше умерла, чем занялась с тобой… этим! – полоснула она его по лицу надрывным шепотом, и последние трезвые мысли пеплом осыпались, столько в ее словах было сумасшедших эмоций.

Ткань короткой юбки смялась от соприкосновения, и он сжал свободной рукой голую ногу над коленом, над линией серого гольфа. Джун не вырывалась, не кричала. Почему?

Почему ты не посылаешь меня? Оттолкни, закричи… Но она молча смотрела широко раскрытыми глазами, с такой затаенной, отчаянной надеждой, что внутри него мир раскрошился. Разбился, как та ваза. Тони даже дыхание задержал, когда скользнул ладонью под короткую юбку и просунул пальцы между плотно сжатых бедер, под кромку нижнего белья.

Боже мой. Твою мать. Джун была горячая, мокрая…

Спина покрылась испариной, и Тони поморщился от прилива возбуждения, скрутившего внутренности в узел.

– Лучше умерла бы, да? Снова ты врешь, – прошипел он. – Как же ты заколебала меня своим враньем, Джун.

– Ненавижу тебя, – упрямо напомнила она, судорожно дыша, и он, наклонившись, слизал эти слова с ее вечно припухших губ.

– У твоей ненависти обалденный вкус, – тихо сказал Тони и нехотя убрал руку из-под ее юбки. Провел влажными пальцами вдоль ее шеи и повторил движение языком: – И у желания тоже…

Она всхлипнула, и в глазах потемнело от этого абсолютно прозрачного, откровенного звука.

Тони прихватил зубами мочку ее уха и признался, тоже сдаваясь:

– Я так хочу тебя…

– Нет, нет, неправда, – обвинила она, а он потерся щекой о ее щеку, шумно втягивая этот проклятый аромат. Летний ветер, полевые цветы, беззаботный смех… Концентрированная ностальгия.

– Я хочу тебя, Джун. Я с ума от тебя схожу…

– Зачем ты это говоришь?

– Ты удивишься, но некоторые люди говорят то, что думают. – Он обрисовал ладонями ее всю, от горла вниз, по плечам, спине – и резко приподнял под бедра, услышав испуганный вздох. Но она и сейчас не оттолкнула, наоборот, крепко обняла руками и ногами. Податливая, ждущая, такая неправильно родная, с этими глазами, которые он узнал бы даже в кромешной темноте.

Тони было плохо от ее близости, сердце разрывалось. Он неимоверным усилием сдерживал себя, чтобы не взять Джун грубо, остановив ревущую, раздирающую изнутри боль. Но в то же время это был кайф – ощущать жизнь настолько ярко.

Он поднял руку и сдернул заколку, которая держала тяжелые волосы в хвосте. Кудри упали волнами на ее спину и плечи, и Тони зарылся носом в густые пряди, жмурясь от удовольствия.

Какие же мягкие у нее волосы. Почему он всегда думал, что они жесткие на ощупь?

– Тони, – прошептала она с мольбой, опаляя горячим дыханием, и он потянулся к ней, чтобы попробовать вкус своего имени. Их взгляды встретились, и он начал тонуть, как и раньше, но больше не сопротивлялся. Запустил одну руку в темные кудри на затылке Джун, отклоняя назад ее голову, второй обхватил за шею, поглаживая большим пальцем, и с маниакальным наслаждением обвел языком контур рта, который не давал покоя…

Губы Джун тоже были мягкими, и Тони начал задыхаться от ее покорности и от того, как мощно резонировал в кровь гулкий бит ее сердца.