Текст книги "Пятьдесят свиданий с врагом"

Автор книги: Ава Абель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

У Чейза были русые волосы и синие глаза, которые в тусклом свете казались иссиня-черными. И сейчас эти глаза пожирали Олсен, которая вообще представления не имела, что была не безразлична Чейзу. Но он так и не признался ей. Олсен была на два года старше, и в школе это, конечно, было серьезным препятствием. А сейчас уже поздно: Чейз собирался в университет Лос-Анджелеса летом. Мечтал стать не просто ветврачом, а еще и спасателем. Доктор Чейз спешит на помощь!.. что-то вроде того. Экстремальные ситуации его вдохновляли.

– Задание для следующего фанта выбираю я! – объявила Уитни, ведущая.

– Что сделать этому фанту? – загорланили гости, соглашаясь.

– Подарить поцелуй имениннице! Французский поцелуй. Ну вы поняли!

Это был маленький коварный план двух сообщниц. Уитни пообещала, что вытащит фант Криса. Она зажмурилась, порылась в шляпе и выхватила нечто блестящее.

– Часы Тони! – тут же опознала тетя Летти.

Джун чуть сквозь землю не провалилась и вперила яростный взгляд в предательницу Уитни, но та и сама выглядела напуганной. Она покопалась в шляпе и чертыхнулась.

Ясно, не те часы вытянула. Спасибо, Уитни. Просто зашибись!

Джун стояла, напряженная, не зная, как избежать этого навязанного задания, но Тони ей помог. Он прочистил горло и, продолжая обнимать одной рукой свою девушку, заявил:

– Пожалуй, я пасс. Мы с Бэмби вроде родственников, вообще-то. По-французски нам никак нельзя. Разве что по-эскимосски.

– Именно! – поддержала его Джун и выдохнула от облегчения.

– Но отказываться не по правилам, – промямлила Уитни.

– Выбери другой фант, – процедила Джун, и та, закатив глаза к медленно темнеющему небу, зажмурилась и, поелозив рукой в шляпе, помахала в воздухе золотыми часами. – Крис! Кажется, это твое.

– А хотя! – раздался громкий оклик Тони. – Действительно, что мы, как маленькие, Бэмби. Иди сюда…

Но Крис неожиданно проявил упорство и в мгновение ока оказался рядом.

– Прости, Тони, ты свой шанс упустил… Если позволишь, – галантно взяв ее за руку, Принц притянул затрепетавшую Джун к себе и бережно обнял за талию.

У нее глаза разбежались. Не знала, куда смотреть: на крепкий подбородок, в глаза, на строгую черную бабочку, которую он не снял даже на время игры?

– Позволяю, – пролепетала она. В следующее мгновение Крис легко, с полу-улыбкой коснулся губами ее губ, и…

И ничего. Она ничего не почувствовала. Ни звездопада, ни хотя бы одной хлопушки. Сердце замерло, но не в сумасшедшем восторге, а в немом вопросе: это что такое сейчас происходит?!

Возмущенная до глубины души, Джун вцепилась в лацканы пиджака и сама поцеловала Криса, упрямо ткнувшись губами в его улыбающийся рот, а потом торопливо обнюхала шею, как оборотень, который отчаянно надеется признать истинную пару.

Тьфу. Ей не понравился запах Паркера сегодня. Слишком резкий.

Стало до того обидно, что яркие краски в саду померкли, одна серость осталась. Почти три года воздыханий по Крису наконец-то окупились, а ей это было не нужно. Он был не нужен.

Крис по-иному воспринял ее реакцию. Видимо, решил, что она не умеет целоваться – и ведь прав! – поэтому сжал ее обнаженные, продрогшие от безнадеги плечи, и прижался крепче, к счастью, не пытаясь облизать ей лицо, как лама в библиотеке когда-то. Джун была благодарна Крису за то, что попридержал язык, только губами о губы потерся.

Все-таки какой он благородный!

Эх!.. Такая влюбленность пропала бездарно. Обидно.

Зажатая, как комок нервов, Джун дождалась, когда закончится поцелуй, и просипела:

– С-спасибо.

Крис сверкнул темно-карим светом глаз:

– Всегда пожалуйста.

Он отступил, и стало не по себе. Джун смутилась: на них все глазели. А она ничего не чувствовала к Паркеру, и за это тоже было стыдно.

Но вот взгляд наткнулся на Тони, и внутри стало душно. Привычно. Так, как надо. И она глубоко вдохнула, даже улыбнулась.

Вечер продолжился как ни в чем не бывало. Играла музыка, смеялись гости, выполняя забавные задания. Развевались разноцветные ленты на деревьях; на магнолии Иден переливалась фиолетовая.

Но для Джун праздник потерял былое очарование, и она от расстройства не могла сосредоточиться. Уитни извинилась, что напутала с фантами, и Джун недоверчиво усмехнулась:

– Да неужели?

Та отвела янтарный взгляд.

– Ну-у… может, не совсем. Может, я хотела, чтобы вы с Тони поцеловались.

– Зачем? – поразилась Джун.

– Потому что на тебе драгоценности Иден. Я подумала… как здорово было бы, если бы вы с Тони начали встречаться.

От этой абсурдно-невозможно-шокирующей мысли в голове воздушные шарики лопнули. Бух! Бам! И еще раз: пау! Джун надрывно хохотнула.

– Уитни, мы с ним враги. Он ненавидит меня, да и я к нему особой любви не питаю. Он… он мечтает выжить меня отсюда. И я не сомневаюсь: так и будет. Он едва не сорвал с меня это ожерелье, когда увидел. Еще бы! Я ведь недостойна его носить, – с горечью поделилась Джун. Накипело. Перелилось через край.

– Что-о-о?!

– Да! Такой вот он, твой распрекрасный Тони. Ты знаешь его только с хорошей стороны и не представляешь, каким он может быть… козлом. – Джун нахмурилась и задумчиво сама себе возразила: – Хотя, нет. Козлы – очень умные, выносливые животные.

– О боже. А я-то думала всегда: почему вы вечно цапаетесь? Мне казалось, это вроде брачных игр у колибри.

– Колибри не цапаются во время брачных игр.

– Какая же я идиотка. Прости меня, – покаянно протянула Уитни.

– Ты романтик, – сжалилась Джун. – Идем, световое шоу начинается.

Они миновали Олсен, которая болтала с Чейзом, и вдруг – апокалипсис. В нескольких шагах, в тени деревьев, Мел шепталась с Тони, и это выглядело… интимно.

Стоп. А где же девушка, которую он привез?

Джун огляделась и заметила ее в компании тети Летиции в отдалении.

– Я тебя догоню, Уитни.

– Хорошо, я займу нам лучшие места! – согласилась та и побежала вперед.

Джун впилась ногтями в ладони, недоумевая. Зачем встала как вкопанная? Почему страх кольнул в сердце?

Она стояла и стояла, пока Мелани наконец ни оставила Тони одного и ни подошла к ней. Светлые глаза лучились воодушевлением.

– Мел? – спросила Джун настороженно, холодея внутри.

– Знаю-знаю. Я отказала ему много раз, но сегодня такой чудесный вечер. В общем, я сдалась. Сама ему предложила, представляешь? Пообещала Тони свидание.

Казалось, голова превратилась в колокол и в него вдруг ударил звонарь.

– Когда?

– Пока не решила… А что? Ты против? Если ты против, то…

– Нет, я только за! Рада за вас! Просто… он ведь тебя не привлекает, ты сама говорила, – настаивала Джун, часто моргая, надеясь, что спит и сейчас проснется.

– А мне захотелось побыть сумасбродной, как Иден. Есть в этом свое очарование.

Сердце гулко билось, ухая о ребра, вызывая желание закричать, что все идет не так. Дурацкое первое мая. Не зря до приезда в Иден-Парк Джун не любила праздновать свои дни рождения. Вообще праздники не любила.

Объявили о начале светового шоу, и пришлось покорно сесть в кресле между щебечущей Уитни и молчаливой Мелани.

…Играла песня Sign of the Times Гарри Стайлза; в темном небе разноцветные пятна дронов слетались в невероятные узоры, как ожившие иллюзии… А на глаза просились слезы.

За что? Почему?

В голове сварилась каша после лопнувших шариков и усердной работы звонаря. Хотелось пить. Джун поднялась и, извинившись, направилась к столу с напитками, в паре шагов от которого находился младший Андерсон со своей девушкой.

Джун взяла бокал с пуншем – и замерла, столкнувшись с тяжелым взглядом. Тони смотрел на нее так… странно, словно видел впервые в жизни.

У нее за спиной в небе кружили две сотни дронов, празднуя технологический прогресс, а Джун медленно растворялась в серых глазах Тони под музыку Гарри Стайлза… Стояла и умирала, умирала… Сердце из груди вынули, запустили в небо двести первым дроном.

Щеки залило жаром, и Джун до побелевших костяшек сжала хрустальный бокал.

Да что же это… Отвернись, глупая, не позорься!

Но Тони отвернулся первым: брюнетка обняла его лицо ладонями и поцеловала. Страстно, куда откровеннее, чем когда Джун целовала Криса.

Сердце, распоротое пополам, хлопнулось на землю, под ноги, и Джун посмотрела вниз, словно и правда искала там свое сердце… и мозги заодно, потому что в голове стало пусто до гула. Снова звонарь вернулся.

И в Джун вспыхнул протест. Она вдруг тоже решилась. Может, из-за того, что у нее на шее было ожерелье Иден, а может, Мелани придала смелости тем, что сама пригласила парня на свидание… Не важно, в чем причина отчаянного шага, но Джун отыскала среди гостей Криса и робко тронула его за руку.

– Можно тебя на минутку?

– Да, – согласился он. Музыка как раз затихла, огни в небе погасли, и Джун, досчитав до трех, задала сокровенный вопрос:

– Крис, ты не против сходить со мной на свидание?

Сказать, что тот удивился – это ничего не сказать. В покер ему точно нельзя было играть сейчас, настолько явно читались эмоции на лице. Крис нахмурился, несколько раз начинал подбирать слова, а в итоге ответил мягко:

– Конечно, Джун.

Вот так просто. Конечно, Джун.

И радости – ноль. Только необъяснимая горечь.

– Когда? – спросила она.

Он задумчиво наморщил лоб, прикидывая в уме.

– До конца июня я буду в Нью-Йорке по обмену студентами, но вернусь после твоего выпускного… Как насчет Летнего бала? Сбежишь ко мне в полночь, Золушка?

Эх, Крис. Она сбегала от Принца, а не к нему. Но Джун согласно кивнула, улыбнувшись:

– Хорошо. Я буду ждать. – И поняла, что переборщила с наигранным энтузиазмом.

Когда гости уходили, она отозвала в сторону Мелани и попросила:

– А ты не могла бы отложить свидание с Тони до моего Летнего бала?

– Почему?

– Не знаю, как и объяснить, – смутилась Джун, поняв, насколько бессмысленно и эгоистично звучала просьба. – То есть, забудь. Не обращай внимания, я не в себе.

Но Мелани поправила свою и без того идеальную прическу и взяла Джун за руку.

– Если это для тебя так важно, то я подожду, все равно сейчас только экзамены в голове.

– Для меня это о-очень важно, Мел! Спасибо тебе! – Джун, расчувствовавшись, обняла подругу и засомневалась, а не рассказать ли той о пари с Тони. О том, что малышке Бэмби придется отказаться от этого дома, если проиграет. Но она не хотела жаловаться. Хватит, что поплакалась болтливой Уитни. Если Мел готова дать младшему Андерсону шанс, то Джун не имела права мешать им.

И плевать, что душа разрывалась от отчаяния. И не хотелось размышлять об истинных причинах этого отчаяния. Проще притвориться, что все хорошо.

Притворяться Джун умела лучше, чем говорить правду.

Растерзанная сотней неудобных вопросов, она сидела перед зеркалом в своей комнате, так и не сменив нарядное платье, мягкий глянец которого приятно льнул к телу.

В полутьме – в спальне горел только ночник – изумруды мерцали, как огни свечей. Перед глазами до сих пор мелькали световые узоры, в ушах стоял смех гостей.

Я этого всего не заслуживаю, думала Джун.

Смятение, вызванное поцелуем Криса, уже улеглось, осталась только щемящая пустота.

Почему все пошло наперекосяк? Где фанфары, слезы счастья?

Она окончательно запуталась.

Резкий стук в дверь вырвал из апатии, и Джун спохватилась, глянув на часы. 23:30. Наверное, Фрэнк пришел пожелать спокойной ночи.

Но нет.

На пороге стоял Тони. Без пиджака и бабочки; рукава белой рубашки подкатаны до локтя. На лице – ноль эмоций. В руках – красная коробка, перевязанная красной лентой.

– Твой подарок, – напомнил он, перехватив ее сбитый с толку взгляд.

– А… да. Спасибо. – Она хотела забрать коробку, но непрошенный гость внаглую протиснулся мимо, обдав ароматом Рождества, и вошел в комнату.

Тони вымахал под метр восемьдесят пять и сейчас, казалось, занял собой все пространство. А заодно перекрыл кислород, выключил и без того тусклый свет и подбил под ноги.

Еле устояла.

Без каблуков, босиком, Джун ощущала себя хрупкой и беззащитной, а каждый вдох наполнял легкие тем благоговейным чувством вины, которое она испытывала рядом с Тони.

– Что тебе нужно? – насторожилась она.

– Ничего. – Он положил подарок на стол и испытующе посмотрел ей в глаза… Но потом его взгляд спустился к ее шее, где все еще сверкали изумруды его матери.

Он хочет, чтобы я вернула украшения, ударила мысль. Но он вдруг совершенно неожиданно сказал:

– Тебе идет…

И едва заметно, грустно улыбнулся.

Тони

Она вскинула руку, тронув ожерелье, и тяжело сглотнула, прежде чем неуверенно ответить:

– Спасибо.

Ее губы. Не смотри на ее губы.

Но ему мерещилась на них печать Паркера, которую весь вечер хотелось стереть.

Тони отвернулся и прошелся по комнате, изучая. Он впервые был здесь. И нет, никаких розовых обоев и плакатов Криса. Стерильно, ни одной лишней вещи, интерьер – в мятно-бежевых оттенках.

В углу комнаты лежал старый пошарпанный чемодан, который не вписывался в общую картину, и Тони заинтересованно спросил:

– Что за ящик Пандоры?

– Не твое дело, – агрессивно ответила Джун, и ему стало просто невмоготу узнать, что же там. Он сделал два шага в сторону сомнительного багажа, когда Бэмби ринулась на защиту своей собственности и преградила ему дорогу.

– Прекрати, я серьезно! Не трогай!

Она сжала ладонями его предплечья, и Тони застыл, глядя на ее тонкие пальцы.

– Грязные секреты прошлого скрываешь? – с напряженным смешком спросил он, и Джун ответила таким затравленным взглядом, что он тоже на секунду испугался.

– Это не твое дело. Ты никогда этого не узнаешь, – заявила она.

– Неужели? Не провоцируй меня, Бэмби. А то вдруг мне действительно станет интересно.

Он по старой привычке дразнил ее, но она не поддержала игру:

– Тогда ты пожалеешь, что появился на свет.

– Ого, какие громкие фразы! Крис плохо на тебя влияет. Ты подцепила от него вирус демагогии.

Они стояли так близко, что Тони ощущал аромат Джун. Она пахла летом. Она выглядела сногсшибательно сегодня. Он соврал бы, сказав, что не хотел вломить Крису за то, что полез к ней.

Она все еще удерживала его за руки, и от ее прикосновения внутри начали медленно тлеть угли, наполняя жаром и копотью.

– И как? – вопрос сорвался бездумно, Тони даже не осознал, что произнес его вслух.

Джун растерялась, уточнила тихо:

– Что – как?

– Понравилось… с Крисом? Ты же этого столько лет ждала.

На самом деле, он не хотел знать ответ.

– Не… – Она замолчала, будто все слова забыла, когда он наклонился и поцеловал ее в щеку, обжигаясь. Задержался на несколько секунд, впитывая нежность, и выпрямился, облизывая нижнюю губу, на которой остался вкус лета. Вкус, который мгновенно вытеснил из памяти все остальные.

– С днем рождения, Бэмби.

Он снял с себя ее руки, развернулся и ушел, бросив Джун посреди комнаты в полном замешательстве. Закрыл за собой дверь и уперся в нее ладонью, шумно вздохнув.

– К черту все. К черту ее, – повторил он старое заклинание и уехал в город на ночь глядя, запрыгнув в свою спортивную машину вместе с девушкой, которую привез на праздник и о которой забыл, стоило увидеть Джун.

Джун

Она долго не решалась пошевелиться, чтобы не рассеять магию. В голове больше не работал звонарь, там шумел морской прибой. Неожиданная забота Тони бальзамом легла на душу, исцеляя от ран, и стало так хорошо, что хотелось заплакать. Позвать. Остановить его.

Глупая… Какая же ты глупая, Джун. Он бы не остановился. Ему плевать на тебя. Он просто старался быть вежливым в твой день рождения. Ради Фрэнка.

Джун отмерла и на подгибающихся ногах подошла к столу. Сняла крышку с красной подарочной коробки и ахнула, зажав рот ладонью. Внутри лежала новая видеокамера, крутая, компактная, жутко дорогая.

Впервые младший Андерсон открыто одобрил интересы Джун. Он сделал это просто, без «вируса демагогии». Не оставил открытку, не подписал подарок, ценник не налепил, не потребовал благодарности… Словно подобный жест с его стороны – сущий пустяк, а не целое событие для малышки Бэмби, не редкий миг чистого, щемящего восторга – как тот, когда она получила ожерелье Иден.

От пяток вверх по телу поднялась горячая волна, прихлынув к горлу, заливая лицо жаром. Губы задрожали – и Джун все-таки заплакала… Тихо, едва дыша, чтобы не разрушить этот волшебный момент, который подарил ей Тони.

Глава 5

Джун. За день до Летнего бала

– Он приехал? Он уже здесь?!

– Нет, и перестань меня спрашивать каждый час, – умоляюще попросил Генри, с которым давно общались панибратски наедине. Она его заставила. Не могла терпеть этого чопорного «да, мисс Джун, нет, мисс Джун». Как будто они были чужими людьми и Генри не жил на территории поместья со своей семьей.

Сегодня день был поистине великолепным, безмерно, несказанно прекрасным, ведь Джун получила подтверждение, что принята в Королевский ветеринарный колледж Эдинбургского университета. Школа осталась позади, начиналась новая жизнь. Джун гордилась собой, Фрэнк гордился ею… А Тони все не мог добраться до Иден-Парка, потому что дела в городе задержали.

Господи, как же медленно тянется время!!!

– Генри, позови меня, как только он приедет, – снова приклеилась она к дворецкому, и тот пообещал, лишь бы оставила в покое.

Отвлечь от назойливых мыслей о младшем Андерсоне смогли только Уитни и Мел: они пришли с ночевкой, чтобы вместе подготовиться к Летнему балу, который в честь Джун устраивал Фрэнк.

Мелани тоже решила учиться в Эдинбурге, она поступила на историю искусств в тот же университет… А завтра она пойдет на свидание с Тони. Интересно, во время бала или после?

Уйди из моей головы, Тони, уйди!

Но он был настырным, и ему, как всегда, было плевать на желания Джун. Она не хотела о нем думать, но вот уже два месяца ждала каждого его визита с замиранием сердца, сидя в гостиной у окна. Внутри будто пробуждалась другая, наивная Джун Эвери, которая растекалась сладким сиропом в присутствии Тони. Во рту пересыхало, когда он смотрел на нее, и мысли путались. Это было страшно. Очень-очень страшно.

…Миновал ужин, стемнело.

Вместе с девчонками Джун проводила время в своей комнате, слушая сплетницу Уитни, когда наконец раздался стук в дверь: Генри пришел сообщить, что Тони объявился и сразу отправился спать.

– Мне тоже пора ложиться, – вдруг поднялась Мелани. – Стоит хорошенько выспаться, завтра важный день.

– Спокойной ночи, – удивилась Джун.

Уитни тоже зевнула. Кажется, ночные посиделки отменялись.

Подруги разбрелись по комнатам, а Джун долго не могла уснуть. Ее будоражило будущее, щекотало перышком изнутри, не давало ровно дышать. Пижама казалась неудобной, луна в окне – слишком яркой. Совершенно невозможно расслабиться.

Завязав непослушные волосы в хвост и сунув ноги в тапки, она решила спуститься на кухню. Хотелось сжевать на ночь что-нибудь вредное, вроде большой порции лазаньи.

Джун отправилась длинным путем, чтобы прокрасться мимо комнаты Тони, где он сейчас спал. Добравшись до конца очередного коридора, завернула за угол и с надеждой обвела взглядом стену, мечтая пройти сквозь нее, чтобы оказаться рядом с парнем, по которому соскучилась. Просто поздороваться с ним… Две недели не виделись.

Она мысленно себя отругала за дурацкие мысли и сделала несколько шагов вперед, когда хлопнула дверь за спиной. Дверь в комнату Тони.

Джун оглянулась – и на мгновение потеряла дар речи. Мел, растрепанная, раскрасневшаяся, замерла в ужасе и пролепетала:

– Я… мне нужно было с ним поговорить.

– Конечно, не объясняй, все в порядке, – возразила Джун и улыбнулась: – Спокойной ночи.

А у самой внутренности будто на переработку отправили, до того больно стало. Горячо. Невыносимо. Джун завернула за угол и прислонилась спиной к стене, силясь вспомнить, куда и зачем шла. Перед глазами – широкая лестница на первый этаж, пальмы в вазонах вдоль балюстрады, а в мыслях – коллапс.

Джун не двигалась, пока не затекли ноги, а потом вернулась к себе. Села на кровати… и просидела до рассвета, ощущая, как с сердца невидимая рука медленно снимает слой за слоем, добираясь до сути, оголяя. Наступи – и от беззащитной сердцевины ничего не останется.

Джун боялась нового дня. Не потому, что, кажется, Тони этой ночью победил в пари, а потому что…

Здесь она оборвала мысль, запретив себе даже думать об этом.

Тони

– Что сказал доктор Айзенберг? – спросил он у отца, удерживая плечом телефон, чтобы не выпускать руль из рук.

– Сказал, что все будет хорошо, – бодро ответил Фрэнк. – Все будет хорошо, но уже без меня.

Тони сглотнул ком в горле и, свернув к обочине, остановился.

– А подробнее? Стало хуже? Лучше? Какие прогнозы?

– Полгода максимум.

Проклятье. Твою мать. Как это вообще могло случиться с Фрэнком?

– Сынок, не надо драмы, я уже говорил. И ради бога, не рассказывай Джун… Во сколько ты сегодня будешь дома?

– Вечером, поздно.

– Хорошо. У Джун завтра бал, не забудь. Найди для нее пару добрых слов, она очень старалась. Я ее заверил, что вечер станет для всех нас незабываемым.

– Ладно, увидимся утром, пап… Держись.

Тони запрокинул голову, ощущая затылком прохладу кожаной обивки сиденья, и минут десять смотрел перед собой сквозь лобовое стекло. Вдоль старинной улицы двигался поток людей, из магазина сладостей раздавалась громкая музыка, трое «живых статуй» привлекали зевак.

А Тони ощущал болезненное одиночество.

Остаток дня прошел, как в полусне. Дела, дела… встречи. Какое это все имело значение? Кому это теперь нужно?..

В Иден-Парк он приехал поздно вечером, измотанный жесткой борьбой с депрессией, и сразу отправился спать. Сбросил блейзер, но на большее не хватило. Так и упал на кровать: в джинсах и футболке – и долго смотрел в потолок. Голова раскалывалась.

Тихий стук в дверь отозвался болью в висках, и он поморщился. Сполз с кровати и пошел открывать.

– Мелани? – прохрипел удивленно.

– Можно войти? – Она нервничала, терзая плотные манжеты длинных рукавов пижамной рубашки, и Тони сделал шаг в сторону, пропуская гостью.

Она неуверенно остановилась посреди комнаты, приглаживая ровные рыжие волосы, и натужно улыбнулась.

– Я сделала кое-что плохое, – наконец произнесла она, и Тони вскинул брови.

– Незаконное?

– Аморальное.

– Тогда это поправимо.

– Ты поможешь мне?

Она была настолько искренней, что Тони даже о головной боли забыл и кивнул:

– Конечно, если смогу.

Мел поджала губы и, приподняв край рубашки, вытащила из-за пояса пижамных штанов конверт, аккуратно склеенный скотчем.

Уже интересно.

– Я украла это письмо у Джун в мае, в день ее рождения. Если бы я знала, что там, то лучше бы не брала… Я не представляю, что мне делать. Но дело даже не в этом, Тони!.. – Мелани замолчала, прикрывая глаза пальцами и смахивая слезы. – Джун порвала это письмо и выбросила. Она думает, что его больше нет. Она не прочла его даже…

– Так, погоди, – успокаивающе сказал он, – присядь. Не паникуй.

– Ты не понимаешь, Джун меня никогда не простит!

– Да за что тебя прощать? Это всего лишь письмо.

– Нет, все плохо! Я рассказала маме неделю назад, попросила совета, но она пришла в ужас и заявила, чтобы ни я, ни Крис, ни Олсен не смели больше общаться с Джун после завтрашнего бала. Я не знаю, как исправить свою ошибку.

– Что там такого в этом письме? – недоверчиво спросил Тони, опускаясь на кровать рядом с Мелани.

Она протянула ему конверт и тихо сказала:

– Ей мама из тюрьмы написала.

– Кому? – не понял Тони.

– Джун… У нее мама в тюрьме. За убийство.

Он напряг спину, будто опасность почувствовал, пальцы закололо холодом.

Нет, не надо, не продолжай, Мел. Он передумал и больше не хотел знать.

– Джун шла домой из школы, когда ее мать застрелила отца. Джун даже выстрел слышала. Когда она вошла в дом, отец был еще живой. Он у нее на глазах умер… Но мама… в письме она рассказывает подробности. Факты, которые даже в суде когда-то не раскрыла. Она говорит, что обезумела тогда, потому что узнала о другой семье Ллойда Эвери. У Джун есть сводный брат! Она не одна, понимаешь? Я должна ей рассказать, но не представляю как!

Мелани зарыдала, а Тони смотрел на конверт и не знал, как реагировать на чужие слезы и на то, что пережила в прошлом Бэмби.

– Успокойся, Мел. Это вообще не проблема. Я отдам письмо Фрэнку, скажу, что случайно нашел… Когда ты его взяла?

– После обеда в день рождения Джун, она мусорку в коридор выставила.

– Хорошо. Успокойся, – он обнял ее за плечи одной рукой, притягивая к себе, и поцеловал в макушку, вдыхая приторно-терпкий аромат лаванды. – Я все улажу, она не узнает, что ты вытащила ее тайны из мусора.

– Спасибо, Тони. Спасибо, – бормотала Мел с таким облегчением, что он снова нахмурился.

– Слушай, а почему тебе так важно все, что происходит с Джун? И эта истерика сейчас… С чего вдруг?

Она застыла, даже всхлипывать перестала.

– Мелани?..

Она молчала, загнанная в угол таким простым, казалось бы, вопросом, и Тони хлестнуло по щекам такой же простой правдой. Он даже усмехнулся:

– Ты ее любишь?

В светлых глазах прочесть ответ было легко, она не умела врать, тем более в лицо.

Охренеть. Вот это новости. Сначала Фрэнк огорошил, теперь младшая Паркер.

– Зачем тогда пригласила меня на свидание?

Мел опустила взгляд:

– От отчаяния. Ее Крис поцеловал во время игры в фанты, и мне захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы не разрыдаться… Извини.

Тони кивнул с пониманием. Это не укладывалось в голове, но он разделял чувства Мел: в тот майский вечер ему тоже хотелось выть.

– Прошу тебя, не говори ей, – прошептала Мелани так испуганно, что он прочувствовал ее панику. – Господи, я не перенесу, если Джун узнает, что я ее по глупости подставила. Она любила Криса столько лет, но стоило ему обратить на нее внимание, как влезла я и все испортила! Мы ведь думали, что она ваша родственница, а оказывается, она вообще к семье Андерсонов отношения не имеет. Моя мама, конечно, серьезно относится к социальным стандартам, но я не думала, что настолько. Она словно взбесилась! Сказала, что не пустит Джун в наш дом и поставит крест на ее будущем, если мы посмеем ослушаться.

– Не накручивай себя. С чего твоей матери тратить время на разборки с Джун? Кому какое дело? Все будет хорошо, я уверен, – заверил Тони, и в голове прозвучали слова Фрэнка: «Все будет хорошо, но уже без меня».

– Спасибо, – снова выдохнула Мелани и поднялась.

У двери он еще раз крепко обнял ее, испытывая в этот момент болезненное сострадание ко всему миру, а стоило младшей Паркер уйти, то сразу вернулся к кровати, на которой лежал склеенный конверт.

К рассвету Тони прочел письмо раз десять.

К рассвету его тошнило от себя.

Господи, Джун, как ты это вынесла?.. Как ты меня вынесла? Все эти годы, подколки, пренебрежение?

Он не представлял, как теперь смотреть ей в глаза, читая там боль, которую она старательно прятала много лет от окружающих.

Почему Фрэнк не рассказал ничего? Наверное, пообещал молчать. А отец всегда держал слово.

Почему она сама не рассказала? Тони относился бы к ней добрее…

Его замутило от собственного снобизма. А разве без всех этих трагических подробностей нельзя было принять Джун доброжелательно просто потому, что она человек?

Впрочем, он ведь пытался, и не раз, но так и не нашел к ней подход… Видимо, это и называется: не сошлись характерами.

Как бы там ни было, Тони не мог проигнорировать проклятое письмо. У Джун ведь есть сводный брат, она должна об этом узнать, даже если предпочла бы не знать об истинной причине того, почему ее отец отмечал праздники вне дома.

Придется отдать письмо Фрэнку сразу после бала. Тони был абсолютно уверен, что поступает правильно.

Бэмби его, конечно же, возненавидит за такое наглое вторжение в ее личное пространство.

С другой стороны, она его и так на дух не переносила, поэтому терять было нечего.