Текст книги "Комиссар Хольмг. Становление (СИ)"

Автор книги: Атия Хольмг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

День пятнадцатый

ДЕНЬ 15

НЕМОРИС ПЕРЕД РАССВЕТОМ

– Император, дай мне силы, – со стоном прошептал Барро, медленно приходя в себя.

Вернувшаяся одновременно с сознанием боль напомнила ему, что он все еще жив.

– Ведана, – ему показалось, что он прокричал ее имя, в то время как на самом деле его голос был едва слышен.

«Да», – Алонсо показалось, что голос псайкера слаб настолько, будто она умирает.

– Где он? Где кадет? – еще до конца не придя в себя, Барро ощутил, что лежит на рокрите, поддерживаемый чьими-то руками

Ведана не успела ответить. Ее опередил сам Лонгин.

– Здесь, господин инквизитор, – Авель сделал шаг вперед.

– Подойди, – инквизитор пронзил подошедшего кадета взглядом полуоткрытых глаз, словно хотел дотянуться до самых отдаленных уголков его души, и Лонгин невольно повел плечами, почувствовав, что его будто просвечивают насквозь.

Ощущая, как некая сила шарит в его сознании, сам того не ожидая, кадет-комиссар испытал глубочайшее чувство вины, хоть и не понимал, из-за чего оно могло возникнуть. Мысленно Авель тут же вознес молитву Императору, в надежде обрести контроль над собой и получить ответ.

Инквизитор сделал рывок и сел, справляясь с ознобом, охватившим его тело, и нестерпимой болью в почерневших костях. Находящийся рядом с ним гвардеец помог Барро, подхватывая его.

– Ты – несанкционированный псайкер, – хрипя от напряжения произнес Алонсо, не спуская глаз с кадет-комиссара.

Обвинение прозвучало для Авеля как гром среди ясного неба. Не зная, что ответить, он застыл на месте, не отрываясь глядя на инквизитора, наблюдая как тот при помощи одного из гвардейцев с трудом пытается подняться.

– Я псайкер, господин инквизитор?

Барро не ответил. Должно быть, он хотел что-то сказать, но его глаза начали закатываться, и стало понятно, что он вот-вот потеряет сознание.

К Лонгину подошел гвардеец. Кажется, его звали Юджин.

– Кадет-комиссар, – тихо заговорил он, глядя на Авеля, – разрешите обратиться.

– Говори, – сосредоточенно ответил Лонгин, мысленно не отпуская то, что только что услышал от инквизитора.

– Кадет-комиссар, – продолжил Юджин все так же негромко. – Ожоги очень серьезные. Я не медикус, но такое видеть доводилось.

– И? – напряженность в голосе Авеля усилилась.

– Резать надо, кадет-комиссар, – мрачно ответил Юджин. – Фарматек у меня с собой есть. И там есть все необходимое.

– Резать, – мрачно повторил Авель, сосредоточив взгляд на обугленных костях, торчащих у Барро из сгоревших и местами оплавленных рукавов.

Пока гвардеец извлекал имеющиеся в его распоряжении хирургические инструменты для полевой ампутации, Лонгин достал из подсумка небольшой инъектор и, опустившись перед инквизитором, начал вводить его содержимое Алонсо.

Почувствовав укол, Барро открыл глаза.

– Не поможет, – слабо произнес инквизитор, гладя на склонившегося над ним кадет-комиссара. – Придется держать. И дай мне что-нибудь прикусить. Ведана, – на этот раз послышались шаги, и вскоре их шаркающая поступь замерла, когда псайкер опустилась возле Барро.

«Да», – она и впрямь была очень слаба.

Инквизитор окинул взглядом ссутуленную фигуру, от которой исходила аура изможденности:

– Следи за ним очень внимательно, – Алонсо слегка повернул голову, кивнув в сторону кадет-комиссара. – Если возникнут малейшие подозрения в ереси или порче варпа – убей на месте.

– Ты псайкер, – он снова обратился к Авелю. – Не обученный, не санкционированный и сильный. Ты представляешь угрозу. Серьезную угрозу для себя и для окружающих, – на мгновение лицо инквизитора исказила гримаса боли, но он быстро взял себя в руки и продолжил. – Ты сам знаешь, как надлежит поступать в таких случаях. Тебя этому учили.

– Так точно, господин инквизитор, – глухо отозвался Авель.

– Но сейчас ты можешь оказаться полезен, – Барро тяжело втянул в себя воздух, сдерживая стоны. – Наблюдай за собой и контролируй каждый свой поступок. Ведана и я будем следить за тобой. Я убью тебя на месте, стоит тебе только начать оступаться.

– Так точно, господин инквизитор, – еще глуше повторил Лонгин.

В этот момент Алонсо показалось, что кадет-комиссар хочет что-то еще сказать или спросить, но к ним уже шел Юджин. В руках гвардеец нес медицинскую скатку с инструментами для подобной операции в полевых условиях, несколько фарматеков и ленточную пилу. На последней Барро задержал взгляд, не отводя его и не моргая. Пока Юджин расстилал скатку и выкладывал на ней инструменты, Барро несколько раз глубоко вздохнул, как это делают пловцы перед долгим и тяжелым погружением под воду.

– Я готов, – произнес он, когда все приготовления были закончены, мысленно взывая к Императору и закусывая кожаный ремень, протянутый ему одним из гвардейцев.

НЕМОРИС

По серому, слепому, безразличному к всему миру небу плавно двигались облака. Авель Лонгин посмотрел на инквизитора. Тот полусидел, откинувшись на стену одного из разрушенных зданий, с вытянутыми вперед руками, пока Юджин заканчивал перевязку. На лице Алонсо Барро застыла холодная маска отрешенности, но Авель знал, какую адскую боль сейчас испытывает инквизитор, потому что, сам того не желая, чувствовал отголосок этой боли, словно только что он, а не Алонсо Барро, потерял в бешеном огне обе руки и пережил ампутацию под местной анестезией. Его собственные руки жгло, от кончиков пальцев, до самых локтей, но Авель понимал – это жжение, которое окатывало сейчас кожу его рук, не могло сравниться с тем, что чувствовал инквизитор.

Когда гвардеец закончил накладывать бинты на культи и, отдав честь, отошел от инквизитора в сторону, Авель приблизился к Барро.

– Что будет со мной дальше, господин инквизитор? – спросил Лонгин после небольшой паузы, когда Алонсо сфокусировал на нем потухший взгляд.

– Черные Корабли Инквизиции, – Барро говорил тихо, медленно произнося слова, но при этом с той же сталью в голосе, что и всегда. – Ты знаешь о них?

– Так точно, господин инквизитор.

– Это твое будущее, – было видно, каких усилий инквизитору стоило сдерживаться, чтобы не демонстрировать мучившую его боль. – Единственное из возможных.

– Инквизитор…

– Да, кадет.

– Что будет потом?

– Потом? – Барро на минуту замолчал.

Небо потемнело еще больше. С его грязно-серой, бесконечной равнины сорвались и устремились к земле первые эмиссары дождя. Но усилившийся ветер тут же подхватил кучевые дождевые облака и погнал их прочь за Неморис и дальше к северу.

«Пройдет стороной», – подумал Алонсо Барро, на краткий миг прислушиваясь, как свистит ветер, разгулявшийся между разрушенных стен мертвого города.

– Я мог бы затребовать тебя в свою свиту, – сказал, наконец, Алонсо голосом, в котором умерла надежда, и снова посмотрел на гонимые в сторону темно-серые облака. – В том случае, если ты переживешь обучение.

РЭКУМ ПОСЛЕ ЗАКАТА

Октавиан оторвал взгляд от тактической карты и, посмотрев на подполковника Кнауфа, утвердительно кивнул:

– Теперь, когда Рэкум почти весь очищен от зеленокожих, необходимо закрепить успех. Мутанты остались только в одном из районов космопорта, и сегодня же этот вопрос будет решен. После этого необходимо будет в кратчайшие сроки восстановить прорванные участки городских стен и полностью восстановить периметр.

– Будет сделано, Лорд-Комиссар, – ответил подполковник Кнауф, принявший командование после смерти полковника Райта.

И, выдержав тяжелый взгляд Гая Тумидуса, не то с вопросом, не то с глухой печалью в голосе, добавил:

– От группы инквизитора Барро по-прежнему никаких известий.

– Отсутствие новостей тоже новость, подполковник, – не меняя выражения лица, заметил Тумидус, делая пометки в инфопланшете.

– Не склонен расценивать данный вид новостей как добрый, – Кнауф с едва заметным сомнением качнул головой.

– Добрые новости абсурдны сами по себе, – строго возразил Лорд-Комиссар. – Доброты нет и не может быть. Это досужие вымыслы еретиков, которые подобной демагогией хотят сломать стальной хребет нашей воли. Скажите это ксеносам, которые жаждут ворваться в Рэкум, чтобы устроить пир на костях павших из тех, кто останется в живых.

Подполковник нахмурил брови и опустил взгляд в сторону.

– Вы можете мне не рассказывать о зверствах, которые устраивают зеленокожие, Лорд-Комиссар. Я не первый раз воюю против этих ублюдков и знаю, на что они способны.

Оба офицера замолчали.

– Самыми первыми о том, что инквизитор Барро справился со своей задачей, нам расскажут орки, – произнес после паузы Гай Тумидус.

– Что вы хотите этим сказать? – мрачно поинтересовался Кнауф.

– То, что они перестанут прибывать под стены Рэкума, подполковник. И это единственная добрая новость, которую мы можем получить, – выделив голосом слова «добрая новость», Октавиан строго взглянул на Кнауфа.

Тот встретил этот взгляд своим и стоял, не отводя его и в то же время не возражая. Повисла пауза, в конце которой Лорд-Комиссар снова заговорил.

– Отдайте приказ полностью освободить территорию космопорта, подполковник, – велел он. – Под контролем ксеносов не должно остаться ни пяди Рэкума.

– Будет сделано, Лорд-Комиссар, – по-прежнему не отводя взгляда, ответил Кнауф.

День шестнадцатый

ДЕНЬ 16

НЕМОРИС ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Они уходили! Ларн изобразил на осунувшемся лице звериный оскал, который теперь обозначал у него улыбку, и продолжил незримо ото всех провожать незваных гостей. Они убирались из его города, и при этом – не все. Один подох где-то тут, и Ларн собственными глазами видел, как он подорвался на установленной им растяжке. Предатель мечтательно улыбнулся, вспоминая услышанные им крики жертвы, когда у той ломались бедренные кости, и изуродованные взрывом ноги отрывались от изувеченного тела. Этот крик, настоящий, чистый, исполненный боли и страдания, сулящий мучительную агонию, до сих пор эхом отдавался в ушах Ларна, лаская слух, словно лучшая из мелодий. Ларн даже остановился на несколько минут, перестав шевелиться, вновь переживая те сладкие мгновения. Когда музыка отчаяния перестала литься в нем, Ларн возобновил бесшумный шаг, продолжая взглядом, полным ненависти, смотреть вслед уходящим людям.

Во главе их небольшой группы шел крепко сбитый гвардеец с лазганом наизготовку, готовый в любую минуту отразить нападение возможного неприятеля. Следом шел инквизитор. С одной стороны его поддерживал еще один гвардеец, с другой – кадет-комиссар. Длинный плащ инквизитора, как и кадетская синяя шинель, были обожжены, словно вместе со своими владельцами побывали в самом чистилище. Следом за ними брела высокая, облаченная в странные изодранные и почерневшие от копоти одежды женщина без возраста, с грязной повязкой на лице, закрывающей глаза и половину лица. Приглядевшись, Ларн заметил выделяющиеся белизной, местами окрашенные кровью, бинты на руках инквизитора. Сами руки выглядели неестественно, и казались намного короче, чем у нормального человека.

«Взрывом оторвало, что ли?» – подумал Ларн, глядя вслед шагающему тяжелой, пошатывающейся походкой инквизитору.

Со стороны могло показаться, что он не падает только благодаря поддерживающим его спутникам, и эта приятная для сознания мысль настолько его позабавила Ларна, что, несмотря на близость врагов, он чуть не рассмеялся, с трудом вовремя сдержавшись. Внутренне ликуя, предатель еще раз взглянул инквизитору в спину в попытке определить, насколько тому сейчас плохо. Словно в насмешку над чаяниями Ларна, движения инквизитора стали чуть более отточены, и походка немного выровнялась.

Ларн сплюнул от досады.

«Еще один несгибаемый», – зло подумал он, вспоминая, как Кимдэк требовал от Ларна дать ему гранату.

В задумчивости Ларн перевел взгляд на двоих гвардейцев, составлявших арьергард небольшого отряда.

«Забавно, – думал Ларн, глядя, как небольшой отряд выходит за пределы города. – Что они будут делать, когда на них нападут орки? Много, много орков!»

Извратившаяся фантазия предателя начала рисовать ему картины одну страшнее другой, вызывая в нем дикий, безудержный хохот. Чужаки ушли, и Ларн мог больше не сдерживать его. Издавая гаркающие, хриплые, совершенно не похожие на человеческий смех звуки, он направился к центру города, туда, откуда пришел. Снова начал накрапывать дождь, и редкие капли попадали Ларну на запрокинутое лицо, глаза и язык. Безудержный хохот предателя все усиливался, разносясь предвестником безумия по мертвым улицам опустошенного города. Наконец, предавший Императора остановился. Ларн и сам не заметил, как снова вышел к заброшенной штольне. Как раз, с противоположной стороны от того места, где взорвался человек из команды инквизитора.

«Как же здорово все сложилось! – думал Ларн, вновь переживая тот драгоценный для него момент. – Жаль, что я установил только две растяжки. Надо было больше, чтобы все они до последнего человека…»

…Все внутри Ларна оцепенело, и даже мысли его превратились в застывший лед.

«ДВЕ!» – эта мысль успела пронзить Ларна за секунду до того, как прогремел взрыв, и в его тело впились обжигающие внутренности осколки, а сам он низвергся в чернеющую пасть штольни…

РЭКУМ

Удар обрушился на него откуда-то сверху и скользнул вниз по ребрам. Своими зазубренными краями тесак вгрызся в плоть, разрубил последнее из ребер и, оставив после себя рваную рану, вошел в живот. Тэрон вздрогнул от острой боли, но все же нашел в себе силы не упасть, оставшись стоять на ногах. Мутнеющим взором кадет-комиссар увидел, как зеленокожему точно в висок попало несколько лазерных выстрелов. Сконцентрированный огонь прожег череп, покрытый криво склепанными листами железа, играющими роль шлема, и мерзкая туша, закачавшись и обмякнув, свалилась к ногам Конга.

Сражение подходило к концу.

– Жив? – Байон подбежал к Тэрону, подхватывая его, не давая упасть.

– Зацепило, – прошипел Конг сквозь крепко сжатые челюсти, чувствуя, как подкашиваются ноги и мутнеет в глазах. – Скольких мы потеряли?

Раннер окинул поле боя, где выжившие помогали раненым, что могли передвигаться сами, и над неподвижными телами тяжело раненных уже склонялись прибывшие к месту сражения сестры Ордена Госпитальер.

– Около трети, – ответил он через минуту, придерживая Конга и помогая тому опуститься на рокрит лишь.

– Куда? – к ним подошла одна из сестер.

– Живот. Чоппа.

Госпитальер только кивнула и, склонившись над раненым, начала оказывать первую помощь, одновременно с этим тихим голосом читая молитву об избавлении от боли.

Передав Конга ее заботам, Байон еще раз осмотрел недавнее место битвы.

– Всем дееспособным взять оружие и убедиться, что среди орков не осталось выживших! Отбуксировать выведенную из строя технику! Осмотреть убитых. Чтобы ни одной единицы оружия или комплектующих к нему не осталось на поле боя! Обеспечить доставку раненых в госпиталь!

Приказы раздавались один за другим. Раннер расслышал, как позади него госпитальер, закончив с первой помощью раненому кадету, отдавала распоряжение двум санитарам:

– В госпиталь, оперировать. Срочно. Никакого движения и питья.

СТАНЦИЯ ВОКС-СВЯЗИ ПОСЛЕ ЗАКАТА

Когда их отряд подошел к станции, над головами уже поблескивали звезды. Словно желая поиздеваться, пасмурное, затянутое тучами днем небо к вечеру расчищалось, чтобы подарить холодную, звездную ночь. Ветер с неистовой силой хлестал уставших людей, пронизывая их своими порывами до костей и вырывая из зябнущих тел последние остатки тепла. Тяжелый запах разлагающихся тел, разносимый по округе, пропитывал собой все, до чего получалось дотянуться. И в довершении всего, в небе над станцией неумолимым, мрачным оркестром гудел рой пирующих и тут же сливающихся в экстазе насекомых.

Почувствовав, что сдержаться у него не получится, Юджин сделал шаг в сторону, выблевывая из себя скудный вчерашний ужин.

– Святой Трон, – пробормотал он, оттирая губы тыльной стороной ладони.

Кадет-комиссар кинул в его сторону быстрый взгляд, но ничего не сказал. Он лишь перевел взгляд в другую сторону, туда, где поддерживаемый Уэббом остановился инквизитор Барро. Несмотря на его попытки скрыть собственную слабость, его состояние все равно было видно окружающим.

– Что дальше, господин инквизитор? – обратился Лонгин.

– Произвести тщательную разведку. Особое внимание уделить месту, где был обнаружен переход, – он бросил взгляд на вышку связи, что одиноким и зловещим символом смерти, безысходности и разложения устремлялась под самые небеса. – Кадет-комиссар, вам надо будет подняться на самый верх.

– Так точно, господин инквизитор, – без тени сомнения или смущения ответил Авель, но Барро, все же уловил в его голосе скрытый вопрос.

Алонсо замолчал, взвешивая внутри себя все «за» и «против», как и перспективы и возможные пути выхода из сложившейся ситуации. Наконец, он снова заговорил.

– Подняться наверх не смогу ни я, ни Ведана. Поэтому пойдете вы, кадет. Я проведу краткий инструктаж, как распознать метку губительных сил и что необходимо сделать, чтобы нейтрализовать ее в случае обнаружения. Ваши способности псайкера сделают остальное. Оружие вы оставите внизу. На всем протяжении выполнения задачи вы будете находиться под контролем Веданы и моим. С земли вас будет «вести» снайпер. При первом же подозрении, что вас коснулось тлетворное влияние варпа и ереси, вы будете уничтожены. Вам все понятно, кадет-комиссар?

– Так точно, господин инквизитор, все.

Барро сдержано кивнул:

– В таком случае, слушайте меня внимательно, кадет-комиссар, – голос инквизитора перешел на тихий шепот.

Так продолжалось несколько минут, на протяжении которых Лонгин сидел рядом с инквизитором, совершенно не меняясь в лице, словно на нем застыла посмертная маска, и лишь в самом конце едва заметно качнул головой в знак принятия или согласия.

– И да поможет вам Бог-Император, – произнес Барро, уже громче.

– Аве Император, – ответил Лонгин, складывая на груди руки в аквилу.

РЭКУМ. ПОСЛЕ ЗАКАТА

Он остановился, не дойдя нескольких шагов до комиссариата, и на секунду закрыл глаза. Мимолетная слабость. Поддаться усталости и дать себе несколько часов сна. Она продлилась четыре секунды и сдохла, растоптанная в прах стальной волей Лорда-Комиссара. Решительно Гай Тумидус зашагал мимо комиссариата к Миссии.

Он застал Штайн стоящей на коленях перед величественной статуей Императора. Ему даже показалось сначала, что это прибавилась еще одна безмолвная скульптура молящегося, столь неподвижно стояла Палатина, склоняясь в своем молении. Не говоря ни слова, Октавиан присоединился к Штайн и так же молча последовал за ней, когда Палатина закончила свою молитву.

– Вы пришли справиться о состоянии ваших кадетов? – спросила Алита, когда они вышли за пределы круга, образованного коленопреклоненными статуями.

– Общее состояние раненых. Сколько среди них, тех, кто сможет встать на защиту Рэкума с оружием в руках, сестра, – они шли рядом друг с другом, не поворачивая голов, глядя перед собой.

Штайн слегка кивнула, а кисти ее рук вспорхнули к груди, складываясь в аквилу.

– Благодарение Богу-Императору, многих из тех, кто поступил к нам, все же удалось спасти. Эта цифра будет больше, если им не придется подниматься с оружием в руках в ближайшее время.

Лорд-Комиссар не ответил, и Алита продолжила.

– Всех, кто может стоять на ногах и держать оружие, я направлю их к командирам завтра же с утра, – произнесла она после небольшой паузы.

Они проделали еще несколько шагов в молчании.

– У кадета серьезное ранение в живот, – снова заговорила Штайн. – Его прооперировали, но он потерял много крови.

– Он выживет? – Лорд-Комиссар произнес это так, что Алита подумала, будто ему все равно, выживет кадет или нет.

Где-то вдали на пределе видимости вспыхнула и погасла молния, перечеркнувшая черное ночное небо. Не сговариваясь, Гай Тумидус и Алита Штайн посмотрели в ту сторону, где начиналась гроза. Они сделали еще каждый два шага, прежде чем до их слуха донеслись раскаты грома. А спустя минуту на мрачном небосклоне вновь пронеслась молния. На этот раз еще ярче.

– Если переживет эту ночь, – ответила Штайн.

День семнадцатый

ДЕНЬ 17

РЭКУМ

День ушел на то, чтобы восстановить пробитые в стене бреши в районе складов и возле космопорта. Для этих целей были выгнаны все, кто оставался в Рэкуме и был способен двигаться. Работы не закончились и с наступлением ночи, и лишь под утро изможденные люди получили возможность хоть немного отдохнуть. Однако Тумидус понимал, что это всего лишь передышка, купленная у неприятеля ценой многих жизней.

– Сообщение, Лорд-Комиссар! – голос кадет-комиссара Кимдэка, быстро вошедшего в кабинет, оторвал Октавиана от изучения данных.

– Докладывайте, – потребовал Тумидус.

– Получено только что и зашифровано кодом Священной Инквизиции, – отрапортовал кадет-комиссар, подавая Лорду-Комиссару инфопланшет.

Октавиан быстро пробежался по тексту, затем еще раз, после чего посмотрел на Кимдэка.

– Оповестите всех старших офицеров, чтобы немедленно прибыли для совещания штаба, – приказал он.

– Слушаюсь, Лорд-Комиссар, – отдав честь, кадет-комиссар быстрым шагом вышел за дверь.

Проводив его взглядом, Октавиан еще раз прочитал сообщение, полученное от Барро. Угроза вторжения ксеносов на Ферро Сильва была нейтрализована. Портала, из которого появлялись на планете зеленокожие, больше не существовало, но даже для достижения этого потребовалось заплатить еще одну цену. Башня вокс-связи была разрушена и восстановлению не подлежала.

«У нас не будет возможности связаться с кораблем поддержки, когда он прибудет», – но эта мысль, родившаяся в голове Гая, была тут же им отброшена: сейчас надо было решить проблему орков.

На лицо Лорда-Комиссара легла усталость. Он уже не помнил, сколько спал последний раз и сколько после этого обходился без сна.

«Император наш Свет Путеводный, Надежды человеческой луч средь галактики тьмы. Хоть служим Ему, Он наш величайший слуга», – произнес про себя Тумидус, закрывая глаза.

Несколько мгновений он просидел так в молчании, с закрытыми глазами, мысленно читая литанию.

Когда собрались офицеры штаба, невозможно было сказать по Лорду-Комиссару, что он хоть немного устал. Его голос, движения и выражение глаз были тверды и несли в себе нерушимую крепость стали, как и всегда.

– Господа офицеры, – начал Тумидус после того, как все приветствия соответственно субординации были закончены. – Мы отбросили ксеносов за пределы Рэкума, но не за пределы планеты. Мы не можем допустить, чтобы враг опомнился после нанесенного нами удара и начал восстанавливать силы. Поэтому именно сейчас необходимо добить их окончательно.

– Наши ресурсы истощены, Лорд-Комиссар, – со своего места поднялся подполковник Кнауф. – Живой силы и техники – критический минимум.

– Значит, вы должны предоставить такой тактический план, который позволит одержать нам победу теми силами, которые есть в вашем распоряжении. Я жду от вас решения поставленной задачи, а не объяснений, почему она не может быть выполнена.

В помещении повисла пауза.

– Так точно, Лорд-Комиссар, – голос подполковника звучал мрачно и твердо. – Решение будет найдено.

– Здесь и сейчас, – не менее твердо заявил Тумидус. – У нас нет времени на раздумья и сомнения.

– Мы могли бы уничтожить самых сильных особей, Лорд-Комиссар, – поднялся один из майоров.

Вся левая сторона его лица была «перепахана» осколками от недавнего взрыва, так что левого глаза совсем не было видно из-под бугристых наплывов и уродливых рубцов из синтетической кожи.

– Как вы предлагаете это сделать, майор? – спросил Тумидус, продолжая сверлить по очереди взглядом остальных офицеров.

– Пробраться на территорию их лагер и установить заряды, – продолжил майор.

– Надо будет дойти до самого центра, – Кнауф с сомнением посмотрел на майора Витаро. – Чтобы подобраться к орочьим боссам потребуется все мастерство лазутчика.

– И знание подрывного дела, – кивнул Октавиан, не давая подполковнику закончить. – Ваша мысль понятна.

– Именно так, Лорд-Комиссар, – согласился Кнауф и замолчал.

– В таком случае, найдите такого человека, который сможет осуществить данный план, – по тому, как Тумидус произнес эту фразу, было ясно, что возражений он не потерпит. – Так же должен вас проинформировать, что с данного момента связи на большие дистанции не будет. Зона покрытия для отправки вокс-сообщений, вновь сокращается до минимума, который может обеспечить переносная вокс-станция.

– Но как же связь с орбитой и подкреплением, которое должно вскоре прибыть, Лорд-Комиссар? – спросил подполковник Кнауф, в то время как остальные офицеры молча смотрели на Октавиана.

Тот обвел собравшихся строгим взглядом:

– Связи не будет, – и добавил еще более твердым тоном. – И я бы не возлагал все надежды на помощь, которая должна прибыть. Проблему с орками нам надлежит решить самостоятельно.

Как и планировал Октавиан, совещание штаба не заняло много времени. Долгих обсуждений не требовалось, и последние могли скорее повлиять на ситуацию в худшую сторону, нежели хоть как-то ее улучшить или прояснить. Идея с организацией подрыва орочьего лагеря была на текущий момент самой лучшей и сулила обеспечить тот перелом в расстановке сил, который, в свою очередь, гарантирует полную победу над врагом. Так что все последующее время было потрачено не на поиски других вариантов действий, а на подробную проработку принятого к реализации плана.

Лучшие знатоки подрывного дела из тех, кто имелся в наличии, должны были войти в сформированное отделение. Возглавить отделение решено было поручить одному из кадет-комиссаров, Байону Раннеру, про которого Гай Тумидус как-то сказал, что тому самое место быть комиссаром у катачан. Данному отделению поручалось произвести минирование территории, на которой расположились орки, максимально близко к центральному расположению их лагеря, чтобы область взрыва в первую очередь распространилась на их лидеров и самых крупных особей.

Лорд-Комиссар и подполковник обсуждали последние детали намеченного плана, когда в помещение вошли капитан Эйб и кадет-комиссар Раннер.

– Аве Император, – хором произнесли они, едва переступив порог.

– Аве, – Тумидус сотворил аквилу. – Вы объяснили кадету, что от него потребуется, капитан?

– В общих чертах, Лорд-Комиссар, – ответил Эйб и закашлялся. Последствия недавнего ранения давали о себе знать.

– В порядке, капитан? – бросил Кнауф, хоть и знал, что это не так.

Он слышал, с какими хрипами говорит капитан Эйб после ранения (одно из орочьих рубил пробило капитану грудь и серьезно повредило правое легкое), но в то же время понимал, что тот скорее умрет, чем признается в своей слабости.

Эйб кивнул головой, сдерживая рвущийся наружу кашель:

– В полном, подполковник, – он вернул свой взгляд Тумидусу. – Лорд-Комиссар.

– В вашем деле есть отметка, что вы обучались подрывному делу, – Октавиан внимательно окинул капитана взглядом, меряя того с ног до головы. – Ваше текущее состояние не позволит вам принять непосредственное участие в операции и быть включенным в мобильную группу. Тем не менее, ваши знания могут оказаться полезными. Поэтому вас вызвали. Наша задача разработать план подрыва таким образом, чтобы свести ответную атаку зеленокожих на «нет» еще до того, как прозвучат первые выстрелы.

– Так точно, Лорд-Комиссар, – Эйб сдержал очередной приступ кашля, салютуя.

– На вас, кадет-комиссар, будет возложена ответственность за выполнение поставленной задачи, – Гай Тумидус перевел взгляд на Раннера.

– Поставленная задача будет выполнена, Лорд-Комиссар, – без малейшего сомнения в голосе, четко и твердо ответил Байон, добавив в конце: – Любой ценой, Лорд-Комиссар.

МЕЖДУ НЕМОРИСОМ И РЭКУМОМ

Он резко сел и открыл глаза. Вокруг было так тихо, что инквизитор удивился. Прохладный и чуточку сырой воздух был пропитан тонким ароматом безмятежности. Он поднялся с того места, где задремал, и окинул лагерь тревожным взглядом. Ведана спала, свернувшись калачиком у подножия высокого сухого дерева. Слева, чуть поодаль от нее, спал один из гвардейцев. Еще двое расположились в небольшой ложбинке, и спали спина к спине. А рядом с ними, опершись на ствол, стоял кадет-комиссар. Его голова склонилась до самой груди, и, приглядевшись, Алонсо Барро понял, что он тоже спит. Инквизитор хотел было их разбудить, но почему-то не стал. Вместо этого он тихо прошел чуть вперед, вышел за пределы лагеря и принялся внимательно рассматривать спящих со стороны. Вглядываясь в их уставшие, посеревшие лица, инквизитору казалось, что вот-вот он сможет прочитать все их самые потаенные мысли. Он был на волосок от разгадки, когда его внимание привлек едва уловимый аромат горячего рекафа. Инквизитор не успел удивиться и лишь повернул голову в сторону, откуда исходил запах. Почти тут же тонкий шлейф аромата усилился, из ускользающего превращаясь в тяжелый и насыщенный. Алонсо Барро вздрогнул всем телом и понял, что идет по лесу и что место их остановки осталось далеко у него за спиной. Наверное, он шел довольно долго, хоть и не мог вспомнить, сколько именно. Небо над головой посерело, предвещая скорую ночь. Его шаг замедлился, и одновременно с этим начало замедляться время. Он прошел еще довольно долго, постепенно сбавляя шаг, а серые сумерки вечера так и не перешли в темноту ночи. Тогда инквизитор остановился. Какой-то неясный шум привлек его внимание. Странное жужжание, словно от огромного роя насекомых, кружащего в поблекшем небе. Алонсо Барро поднял к небу глаза и увидел огромную черную воронку, поднимающуюся над Рэкумом. Она кружилась, подобно зловещему смерчу, несущему смерть и разрушение всему живому. Поднявшаяся над центром Рэкума, она разрасталась все больше и больше, пока не расползлась над всем городом, поглотив его целиком своей ненасытной, зудящей многомиллионным хором пастью. Жужжание усиливалось, затмив собой все прочие звуки, не оставив во вселенной ни единственной ноты, не принадлежащей этому звуку. В конце концов, оно усилилось настолько, что слилось в единую ультразвуковую волну, оглушившую Барро, лишив его одновременно слуха и дара речи и погрузив в иной, бесконечно опустошенный мир, окрашенный в монотонные серые тона. Серый цвет оплел его, не давая возможности пошевелиться. Инквизитор, вобрав полную грудь воздуха, попробовал закричать и рухнул на колени, не в силах пронзить ни единым звуком сковавшее его безмолвие. И тогда, в этом безголосом, бесцветном мире, у самого края уха стоящего на коленях инквизитора, пронеслось слабое дуновение ветерка, и его напряженный до предела слух уловил в едва различимом шепоте имя бога перемен.

По телу Алонсо Барро размашистой волной прошла судорога, он резко сел и открыл глаза…

РЭКУМ. ПОСЛЕ ЗАКАТА

Четыре заряда аманала в титановых корпусах были заложены по четырем сторонам обширного лагеря орков, раскинувшегося под стенами Рэкума. На самых крайних его точках. Еще столько же, были выложены полукругом там, куда удалось пробраться, максимально приблизившись к скоплениям зеленокожих. Один за другим выполнившие минирование гвардейцы, получив подтверждение, растворялись во мраке ночи, чтобы поскорее покинуть лагерь ксеносов.