Текст книги "Другая (СИ)"
Автор книги: Ася Оболенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Он слишком долго ждал, слишком много раз досадно ошибался, чтобы сейчас поспешить и вновь отбросить себя в начало пути.
Я ощущала его удовлетворение, самодовольство и громко звучащую в голове фразу "Я успел!". Постаравшись уцепиться за эту мысль, перевела взгляд на Эллу и моментально поняла ее смысл. У переходного состояния тети был срок годности, который неумолимо подходил к концу. Она просто не сможет потом вернуть себе силы, став обычным человеком.
И это сводило ее с ума, потому что женщина отлично понимала, что без той власти, к которой она привыкла, просто не выживет.
Вот почему они так торопились, устраивая мне как можно больше стресса в столь короткий промежуток времени.
Все было так просто…
Прекрасная взаимовыгодная сделка.
Макс без проблем сможет перекинуть частичку моих способностей Элле. От него не убудет, а ей хватит и маленького зерна, чтобы начать его растить и развивать, день за днем возвращая себе былую силу. Он же сам получал меня на блюдечке с голубой каемкой, без малейшего шанса на спасение.
– Вижу, ты во многом разобралась и без наших объяснений. – спокойно проговорил Константин Федорович, почувствовавший прикосновение к своим эмоциям, заставив оторваться от изучения тети.
– А для вас имеет какое-то значение, буду ли я разбираться в механике процесса? – спросила с усмешкой, старательно избегая взгляда в сторону Макса, который решил подойти поближе.
– Думаю, ты имеешь право знать. – настолько серьезно сказал мужчина, что стало смешно.
– Давайте обойдемся без лирики. Сомневаюсь, что мне это как-то поможет, а вот остальные уже еле сдерживаются от нетерпения.
Страх куда-то ушел, и я вновь посмотрела на Эллу, которая теперь абсолютно не была похожа на ту ухоженную миловидную женщину, к которой я приезжала в клинику. Наверное, сейчас, наконец, смогла увидеть ее истинное лицо. Болезненное, с острыми чертами и нескрываемым безумием в глазах.
И вопреки всему смогла улыбнуться от осознания, что лишние несколько минут моей жизни смогут вывести ее из себя.
Прокрутив в голове воспоминания Андрея и добавив к ним собственные, вернула внимание к Шерементьеву, смело посмотрела в глаза, и спросила:
– Какая особенность у меня?
Константин Федорович вскинул бровь, наверняка, удивившись подобной осведомленности, хотя сейчас я была поражена не меньше его, ведь только что смогла выстроить все в одну цепочку.
Сделав глубокий вдох, начала не спеша озвучивать мысли.
– Дима может спрятать свои способности от других, М… – я запнулась, понимая, что не могу произнести имя вслух. – он – забрать себе чужие. Предполагаю, что не только мои, но из других какой-то минимум с лимитом, возможно, из-за отсутствия связи.
Шерементьев-старший усмехнулся.
– Допустим, ты права, но почему считаешь, что я могу ответить на этот вопрос?
– Ну, это же вы умеете видеть особенности других, у кого мне еще спрашивать?
Константин Федорович уже открыл рот для ответа, но в этот момент со стороны выхода на крышу раздался шум, а через пару мгновений Дима отлетел с занимаемого места, ударившись об ограждение вентиляционной шахты.
Резко повернула голову и в то же мгновение отчаянно замотала головой, встретившись взглядом с Наташей, которая только что подписала себе приговор.
Я успела лишь одними губами прошептать:
– Зачем?
А потом она, словно безвольная кукла, которую швырнули об стену от раздражения, рухнула на крышу и закрыла глаза.
Глава 20
Все происходило как в замедленной съемке. Я наблюдала за тем, как плавно поднимается на ноги Дима, отряхивается и не спеша идет к Наташе. Подхватив девушку, словно она была практически невесома, относит ее к нам и грубо выбрасывает на рубероид.
Я готова была закричать о том, что с ней нельзя так обращаться, но язык будто приклеился к небу, и вместо этого молча стояла и наблюдала, как Шерементьев-старший небрежно мыском ботинка смахивает растрепавшиеся волосы с лица Наташи, словно она была каким-то мусором, к которому невозможно прикоснуться рукой.
Почему-то мне было важно застать тот момент, когда мужчина увидит лицо девушки, поэтому, подняв взгляд, начала ждать реакции, которая оказалась абсолютно неожиданной.
Константин Федорович на мгновение замер с искренним непониманием на лице, настолько несовместимым с его образом, что было сложно поверить в реальность увиденного. Спустя секунду он посмотрел на Эллу, которая выглядела не менее растерянной, и тут до меня дошла одна простая вещь.
Они не знали о существовании Наташи.
И вдруг время, которое еще недавно думало остановиться, начало стремительно наращивать обороты, нестись, сломя голову, затрудняя дыхание и выбивая из легких воздух, заставляя мысли бурлящим водоворотом кружиться в голове.
Девушка не могла оказаться здесь случайно. Да, в силу своей особенности она могла просто почувствовать нас, возвращаясь домой, но зачем ей было сметать с дороги Диму?
Разгадка была так близко, но я никак не могла ее поймать, чувствуя себя котом, который отчаянно прыгал за красным лучом лазерной указки.
Пытаясь докопаться до истины, воспользовавшись промедлением со стороны Константина Федоровича и Эллы, опустила глаза на Наташу и скользнула по ней взглядом, чтобы замереть на шее.
Я очень надеялась, что смогла устоять на ногах и не отшатнуться. Медленно моргнув, еще раз посмотрела на золотую цепочку, которая была мне слишком знакома, потому что меньше часа назад я уже видела ее.
На абсолютно другом человеке.
И тогда в голову пришла совершенно бессмысленная, но такая важная идея. Я сосредоточилась на лице Наташи и попыталась нырнуть в ее воспоминания.
Не знаю, почему это сработало. То ли дело было в том, что она находилась в бессознательном состоянии, то ли зрительный контакт и вовсе не требовался, являясь очередной выдумкой, но я практически провалилась в ее голову, как проваливаются в ледяную воду, отчаянно карабкаясь и жадно хватая ртом воздух.
Андрей никогда не пытался причинить мне вред. У него действительно был план, в котором он не был уверен до конца. Он никогда не озвучивал его Наташе, потому что и в ней-то не был уверен, но девушка стала той нитью, которая смогла собрать воедино бусины его мыслей.
Красильников практически сходил с ума, каждую ночь узнавая о мире, в котором он жил столько лет, что-то новое, понимая, что все, в чем он был убежден на протяжении долгого времени, было ложью.
Не существовало ни одного человека со способностями, который бы просто жил собственной жизнью, никому не мешая.
Мы все были элементами системы.
До малейших деталей продуманной системы, которая моментально выдавала решение на любой сбой.
Если кто-то умел распознавать способности, значит кто-то другой мог их прятать. Если в одном месте сила пропадала, то в другом обязательно появлялась.
Каждое действие имело противодействие, ведь во всем должен сохраняться порядок.
Если появилась девочка Соня, которая рано или поздно решила бы изменить мир к лучшему при помощи огромного количества свалившейся на нее силы, то система сразу же создает мальчика Максима, который всегда будет рядом, а в нужный момент просто не позволит нарушить баланс.
И это касалось абсолютно всего. От бытовых мелочей до проблем городов и стран.
От жадной завистливой ведьмы Эллы, которая поплатилась своими силами за то, что решила помешать системе создать меня, до людей, решавших судьбы целых государств.
Для системы не существовало вопроса масштаба проблемы, существовала лишь ее суть.
Я не была уверенна, что в дальнейшем тетя вновь не лишится сил, хотя это было весьма спорным вопросом, ведь, возможно, миру сейчас как раз не хватало немного зла.
Все было очень сложно и чрезвычайно просто одновременно.
Я бы в любом случае потеряла способности, просто мне не повезло.
Еще не пришло время придумать какую-нибудь новую вакцину, технологию или нечто иное, уж не знаю точно, на что бы хватило такого потенциала, сейчас это было просто не нужно.
Маятник весов качнулся бы и шаткое равновесие нарушилось, а такого система позволить себе не могла.
Ведь именно поэтому никогда не наступит апокалипсис или война, которая сможет поглотить все континенты.
Эти способности могли без проблем распределиться между несколькими людьми, но в тот момент мир решил их просто скинуть в меня. Вот такое дурацкой стечение обстоятельств, в которое я умудрилась угодить.
Теперь я знала, что никаких отражений не существует. Всего лишь детская страшилка, которой можно пугать малышей, не желавших ложиться спать.
Это была особенность Максима, его предназначение. Ему не обязательно было меня убивать, наверное, я вполне могла выжить. Но я ведь уже говорила о том, что мне просто не повезло.
Шерементьев сделает то, что от него требуется, в системе снова наступит баланс, и все будет так, как и должно.
Ведь миру нет дела до способов. Миру нужен результат.
Я не знаю, сколько времени провела в голове у Наташи, но, когда вынырнула в реальность, тело начала бить дрожь от осознания того, что я натворила, что мы натворили, но окружающие словно этого и не заметили. Все внимание Эллы и обоих Шерементьевых было приковано к девушке, о существовании которой они даже не догадывались.
Лично для меня же это значило лишь одно – ни Андрей, ни Наташа не были в сговоре с Эллой.
Красильников действительно хотел мне помочь. Слишком странно, непонятно почему ни о чем не рассказывая, но пытался.
А я…
– Какого черта? – проговорил Константин Федорович, утративший характерные для него уравновешенность и спокойствие.
И тогда, уже не думая о последствиях, я скользнула в его голову.
Много лет назад он убил свою жену. Практически сразу после рождения ее сына, которого впоследствии воспитал.
Тогда он потерял много способностей, но это была неизбежная расплата за жизнь. Системе нужно было забрать эти силы, и он их отдал. Отдал ровно столько, сколько требовалось, а заодно и обезопасил свое будущее от еще одного появления в нем супруги.
Все это было еще до того, как он узнал всю правду об устройстве мира, тогда он думал, что справился с отражением, лишь много лет спустя узнав, что просто вернул системе долг.
Он думал, что убил ее.
Ровно до сегодняшнего дня, когда увидел практически точную копию жены, которая сейчас лежала возле его ног.
Он вышиб меня из мыслей. Настолько резко, что удержать равновесие было практически невозможно.
– Смело. – усмехнулся Константин Федорович, метнув испепеляющий взгляд. – Только вот я тебе совсем не по зубам, Сонечка.
Он сбросил маску, видимо, решив, что больше не стоит притворяться.
– Отволоки ее к краю, потом разберемся. – резко кинул мужчина, взглянув в сторону Димы. – Максим, сюда.
Парень сделал несколько неспешных шагов и встал практически напротив, а я так и не решалась поднять взгляд. Рано или поздно это придется сделать. По-хорошему или по-плохому, но придется, как бы мучительно больно не было.
Я чувствовала, как начала нервничать Элла, как трещал по швам самоконтроль Константина Федоровича, но Максим ничего не предпринимал, он словно чего-то ждал, но все это стало неважно, когда уже в следующее мгновенье раздался треск.
Моментально обернувшись на источник шума, я увидела, что Наташа пришла в себя и накинулась на Диму. Он не ожидал такого поворота, как не ожидали этого и остальные, однако никто так и не сдвинулся с места, чтобы помочь парню.
Он не был для них в приоритете, ведь в этот момент могла дернуться я.
– Начинай! – рявкнул Шрементьев-старший на Макса, тот лишь заторможено кивнул, но все равно окончательно не вернул внимание ко мне.
И тогда Константин Федорович, прошипев что-то злое, но неразборчивое, посмотрел в сторону сцепившихся парня и девушки и прочертил невидимую линию.
Ее невозможно было разглядеть в обычном человеческом мире, да и в нашем она практически не имела никакого значения. Ни для кого, кроме Наташи и Димы. Они попросту не могли ее переступить, получив в распоряжение скудный клочок на самом краю крыши.
"Посмотри на меня!" – раздался в голове голос, от которого захотелось закричать.
Я зажала уши и отчаянно затрясла головой, как будто так возможно было от него избавиться.
А в следующее мгновение произошло сразу же несколько событий. "Соня!" – голос повторился, разрывая меня изнутри.
Но это меркло на фоне того, что происходило между Димой и Наташей.
В какое-то мгновение они оказались на самом краю крыши. Парень прижал девушку к ограждению, но она по-прежнему сопротивлялась.
Да, он превосходил ее по силам, но брюнетка была значительно опытней, словно училась обращаться со способностями практически с рождения.
Это борьба могла продолжаться мучительно долго, пока кто-нибудь окончательно не выдохся и не столкнул другого, однако Наташа решила сделать иначе.
На какую-то секунду она перевела взгляд на меня, улыбнулась и подмигнула. А потом обвила руками Диму, словно хотела максимально крепко сплестись с ним и, оттолкнувшись от крыши сделала шаг назад в пустоту, утянув за собой не ожидавшего такого действия парня.
Я не слышала звука, с которым они упали на асфальт. Я слышала, как что-то разбилось внутри.
Теперь все точно было кончено.
Из последних сил стараясь не плакать, перевела взгляд на Шерементьева и заглянула ему в глаза.
"Ну, давай!" – я хотела, чтобы это прозвучало с усмешкой, но вышло слишком горько.
Макс не улыбался, он выглядел серьезным и абсолютно невозмутимым, словно только что
с крыши не улетела его сестра и друг, с которым, как оказалось, у них было гораздо больше общего, чем я думала раньше, словно сейчас он не собирался убить человека.
Он легко кивнул, а потом я почувствовала это…
Наверное, никто не сможет ответить на вопрос "Каково это умирать?", да и единого ответа здесь не будет. Для кого-то жизнь закончится мгновенно, у кого-то процесс расставания с ней растянется на годы.
Кто-то успеет заметить лишь яркую вспышку, другой же ощутит весь спектр эмоций, почувствовав всю многогранность боли.
Я не знала, как это происходит у других.
Я могла говорить лишь за себя.
Умирать грустно. Мучительно грустно. Наверное, это самое подходящее слово, которое только могла подобрать.
Умирать, будучи прикованной к глазам человека, которого вопреки здравому смыслу, всем выдуманным и реальным законам не можешь выбросить из головы, грустно вдвойне.
Я не чувствовала боли, скорей невыносимая тоска, которая заполняла все то место, где еще недавно была сила и жизнь. В какой-то момент ощутила, что уже не могу стоять на ногах, но, вопреки ожиданиям, не рухнула на пол, а плавно села, так и не отведя взгляд от зеленых глаз, в которых тонула.
Максим опустился на крышу вслед за мной. Наверное, со стороны мы смотрелись мило, как пара, которая решила насладиться панорамой вечернего города и друг другом, только на самом деле все было совсем не так, и двое ненужных зрителей, которых я не видела, но это не мешало ощущать их присутствие, были тому доказательством.
И от этого становилось лишь грустней.
А потом почувствовала, как потеплел кулон. Хотела потянуться к нему руками, но они не слушались, беспомощно лежа на коленях. Сперва металл стал невыносимо горячим, и я бы обязательно дернулась, если смогла, но практически в то же мгновение он стремительно начал остывать.
Кота на моей шее словно лихорадило, а потом он просто не выдержал. Цепочка порвалась
и кулон упал сперва мне на колени, а потом на крышу, с глухим стуком приземлившись на рубероид.
Я вспомнила об Андрее, и уже не смогла сдерживать слезы. Это не было истерикой, просто теплые соленые капли, сбегавшие по щекам. Очередное проявление грусти.
Я не знала, кто из нас умрет первым, никогда не задавала этот вопрос, ограничиваясь лишь знанием того, что без меня его не могло существовать. Хотелось докричаться до него, повиснуть на шее, обнимать и плакать, споря над тем, кто из нас был глупее, но вместо этого удалось лишь очень тихо проговорить про себя.
Прости меня, если сможешь.
Мир вокруг все сильней расплывался и в нем не осталось уже практически ничего, кроме зеленых глаз Максима, которые сейчас стали центром моей вселенной, потому что, когда исчезнут они, исчезну и я.
"Соня…" – почему-то услышала голос, который могла различить лишь я.
Он был слишком нежным, чтобы принадлежать тому, кто в данный момент меня убивал, но разве это имело значение, когда появилась возможность еще хотя бы раз его услышать.
"Соня, послушай меня…" – плевать, что он скажет, плевать, что это всего лишь галлюцинация, проделка умирающего мозга.
Я не отвечала. То ли уже не могла, то ли просто не желала рушить ту хрупкую связь между нами.
"Ничего не бойся…" – практически шепнул он, а потом все исчезло.
Исчезло, чтобы уже через мгновение я оказалась в собственном дворе.
Я узнала, что это был за день, тот самый понедельник перед похоронами Игоря.
На улице уже стемнело, однако до сих пор было тепло и безветренно, я даже успела немного согреться, когда увидела Макса и Андрея, которые вышли из моего подъезда и не спеша зашагали по тротуару вдоль дома.
– Ты же понимаешь, что я рассказал не обо всем? – спросил Шерементьев, смотря куда-то вдаль.
Красильников кивнул и усмехнулся.
– Уж слишком ванильно все звучало.
– Но ты же не будешь спорить с тем, что Соне не обязательно знать всю правду.
– Только в том случае, если наши интересы совпадают. – с тенью сомнения сказал Андрей.
– Я в этом не сомневаюсь.
Я последовала за парнями, которые свернули с дорожки и углубились во двор, чтобы через пару минут устроиться на скамейке.
– Дай мне сперва высказаться, а потом уже начинай возникать. Идет? – начал Шерементьев.
– Ну, попробуй.
Некоторое время Макс молчал, а потом, к удивлению Андрея и невидимой меня, рассмеялся.
– Ага, ситуация оборжаться. – психанул Красильников и начал вставать со своего места.
– Да подожди ты. – уже спокойно остановил его Макс. – Просто вещи, о которых я собираюсь рассказать, точно пойдут мимо твоего шаблона, и я побаиваюсь, что ты просто сбежишь.
– У меня твое возвращение в жизнь Сони шаблон рвет, этого недостаточно?
Шерементьев покачал головой, но больше не смеялся. Я чувствовала, что он переживает и действительно пытается подобрать нужные слова.
– Я не отражение. – наконец, проговорил он.
– Ага, а я цветочная фея. – выплюнул Красильников и поднялся на ноги. – Я могу еще хоть как-то оправдать твое желание запудрить мозг Софье, но мне-то по ушам хоть не езди…
Андрей собирался сказать что-то еще, но Макс его перебил.
– Нет никаких отражений. Выслушай меня уже, а потом психуй дальше!
Нехотя, Красильников развернулся, наверняка размышляя над тем, зачем он вообще это делает. Несколько секунд стоял не шевелясь, а потом вернулся на скамейку.
– Я слушаю тебя только потому, что хочу помочь Софье.
– Ага, а еще потому что считаешь, что она не сможет меня убить. – усмехнулся Шерементьев, заставив Андрея скривиться. – Я действительно встретил маму, но в среду я к ней не поеду, мне просто нужно было как-то зацепить внимание Сони, заставить ее поверить себе, чтобы в дальнейшем все выглядело реалистично.
– Допустим, твоя мать жива. Как ей это удалось?
– Давай ты не будешь задавать неправильные вопросы, чтобы я не тратил время на ненужные ответы?
Красильников отмахнулся, предоставляя возможность продолжить, и Макс удовлетворенно кивнул.
– За всем, что происходит с Соней стоит мой отец и ее тетя-психопатка. – Андрей вновь открыл рот, но, видимо, вспомнив о просьбе Шерементьева, все же промолчал. – Наверняка, есть еще кто-то, кто выполняет за них всю грязную работу, но его мне представить еще не успели.
– С чего ты это взял? – даже не пытаясь сделать вид, что поверил, спросил Красильников.
– Ну, скажем так, у меня были насыщенные три дня. Андрюх, я не буду сейчас пересказывать все, что успел узнать сам. Ограничимся тем, в чем ты в дальнейшем можешь убедиться сам.
Красильников окинул Макса скептическим взглядом, но возражать не стал.
– Я должен встретиться с отцом в среду с утра, сомневаюсь, что он случайно выбрал именно этот день. За неимением возможности прочитать меня, ему приходится верить на слова, поэтому сейчас он свято верит, что я с аппетитом съел во всю эту муть с отражениями, которую он вполне убедительно нес. Есть некоторое преимущество в виде того, что он смотрит на меня сквозь пальцы. – Макс усмехнулся. – Понимаешь, в его плане мое участие на их стороне считалось пунктом, который не вызовет проблем, по умолчанию.
– Почему я должен верить в то, что ты сейчас говоришь правду?
– Я и не думаю, что ты сейчас поверишь. Просто слушай.
И он рассказал Андрею историю, которую я узнаю лишь через два дня с того момента. Про Эллу, про то, почему она пыталась убить мою маму и меня, про то, как лишилась способностей и про способ их вернуть.
– Ты не сможешь отговорить Соню от поездки, не сможешь ей как-либо помешать оказаться в "Магнолии". Здесь у тебя не будет ни одного шанса, отец этого просто не допустит. Твоя единственная возможность забрать ее – дождаться, пока она выберется из здания, так что советую быть неподалеку. В этот раз я помогу ей сбежать. Не знаю как, но обязательно что-нибудь придумаю.
Макс прищурился, как делал обычно, когда пытался сосредоточиться, а потом продолжил.
– Думаю, к этому времени ты мне уже поверишь, поэтому заберешь Софью и увезешь из города, предварительно заставив ее семью улететь куда подальше.
– И куда же мы поедем? – с усмешкой поинтересовался Красильников.
Вместо ответа Макс протянул Андрею небольшой листок бумаги с номером телефона.
– Елена Александровна. – Шерементьев усмехнулся. – Мама.
– С чего ты взял, что я ей позвоню?
– Потому что ты достаточно умный, чтобы понять, где правда. После того, как я уеду, ты начнешь копаться в информации, с каждым днем находя все больше нестыковок в известной тебе теории, пока окончательно не поверишь в мои слова. Главное постарайся не сойти с ума. – в конце Макс усмехнулся.
– Почему ты это делаешь? – спросил Красильников, наблюдая за тем, как его собеседник встает со скамейки.
– Ради нее. – очень просто без привычной дерзости ответил Шерементьев. – Подумай на досуге, стал бы я заморачиваться, если бы это было ложью? Я мог бы убить ее сегодня же.
Макс уже сделал несколько шагов в сторону дороги, но Андрей его окликнул.
– Чисто гипотетически предположим, что я тебе поверил. Что мне нужно будет сделать?
Шерементьев сейчас стоял ко мне лицом, поэтому я без труда разобрала выражения облегчения на лице. Ему действительно было важно, чтобы Красильников задал этот вопрос. Ему необходимо было посеять сомнение в голове приятеля.
– Быть рядом с Соней, делать вид, что пытаешься найти решение, отвлекать ее и стараться сделать так, чтобы она не слетела с катушек. – Шерементьев тяжело вздохнул и продолжил уже совсем серьезно. – После того, что я собираюсь совершить – она меня возненавидит. Будет до последнего цепляться в идею того, что я хороший и от этого лишь сильнее изводить себя. Помоги ей это пережить. А главное – не говори правды, никому ничего не говори. Те, кто должен и так знает, остальным это не нужно. Пойми, они
должны поверить! Ты сам должен поверить в то, что делаешь! – Макс запустил ладонь в волосы и взъерошил их пальцами. – Из меня вышел хреновый оратор, но обязательно найдется человек, который сможет объяснить все лучше меня. Ты ее сразу узнаешь, только учти, она тоже не должна обо мне знать… Пока.
– Звучит еще боле бредово, чем все до этого.
– Ага. – Шерементьев усмехнулся, но вновь быстро стал сосредоточенным. – У меня есть сестра, которая не знает о моем существовании. Думаю, мама сделает так, что вы с ней встретитесь.
– Зачем весь этот цирк нужен? Почему не провернуть все это сразу, если ты считаешь, что в среду Софу попытаются убить? – голос Андрея поник на последнем слове.
– Потому что план с "Магнолией" они вынашивали годами. Я не хотел бы остаться там до конца жизни, не лучшая перспектива. – Макс внимательно посмотрел на Красильникова и вздохнул, понимая, что без подробных объяснений не обойтись. – Тебе в психушку не попасть, это факт, смирись. Я не знаю третьего, отца и Эллу, вероятней, я вырубить смогу, но всех троих… Соня будет в отключке, если я правильно понял весь механизм, от нее помощи точно ждать не придется. Мне нужна твоя помощь, пойми уже это! Займи ее чем-нибудь на недели на полторы, нужно время, чтобы вытянуть немного сил из отца. Так будет проще. А потом я найду способ подать знак, когда это будет необходимо. Просто следи за ней, не оставляй одну. Я не знаю… Придумай курсы начинающего бойца. Сделай все, что угодно, но, главное, не говори правду! Если хоть что-то будет наиграно, они это поймут…
– Что будет с Соней, когда все это закончится?
– Вернется к обычной жизни: маникюр, педикюр, фитнесс. – невесело усмехнулся Макс.
– Я серьезно!
– Забудет она обо мне, обо всех этих способностях и о том, что с ней случилось за последние недели. Не волнуйся, это нас уже не касается. Мир лучше знает, как поступить с памятью простых людей.
– Почему вообще такое произошло?! – спросил Андрей, и я поняла, что у него в мозгу уже не укладывается услышанное.
– Считай, что это просто необходимость уравновесить силы. – проговорил Шерементьев и, едва заметно кивнув, направился в сторону дороги.
Красильников же остался на площадке. Он опустился на скамейку и достал листочек с номером телефона. Немного покрутил его в руках, а потом резко поднялся и зашагал к своей машине. Проходя мимо меня, он ненадолго задержался, и я смогла ощутить его внутреннюю борьбу.
Борьбу, в которой истине все-таки удалось победить.
Картинку заволокло туманом, а потом я вновь встретилась с зелеными глазами, которые так же внимательно меня изучали.
"Прости!" – услышала голос в голове.
"За что?" – вопрос получился с грустной улыбкой.
"За то, что так долго был идиотом."
"Пожалуй, в этом вопросе я тебя переплюнула."
В реальном мире ничего не изменилось. Максим все так же серьезно смотрел на меня, но в душе я чувствовала, как он улыбается. Я и сама была готова плакать и смеяться, понимая, что то, о чем я так мечтала, осуществимо. Мы оба останемся живы. Пусть и, возможно, больше никогда не увидимся.
Внезапно я вспомнила о другом.
"Наташа…" – но Макс не дал закончить мысль.
"Цепочка." – он вновь улыбнулся, а я, наконец, поняла.
Она нашла Андрея. Да, он не мог пошевелиться или сказать что-либо, но вот разрешить себя прочитать – вполне. А значит, что друг все-таки сумел сделать то, о чем просил Шерементьев.
"Хорошая из них вышла команда." – усмехнулся парень, и я ответила тем же.
Я чувствовала, как все сложней становиться фокусироваться на глазах, понимая, что время на исходе, а в голове еще оставалось столько вопросов и несказанных слов.
"Ты могла бы видеть будущее." – зачем-то сказал Макс.
"Что?"
"Ответ на твой вопрос. Особенность – твои сны. Отец рассказывал об этом."
Я вспомнила последние из них, лишь из-за которых и удавалось заснуть, и где-то в глубине сознания качнула головой, понимая, что реальности, где мы с Максом вместе, больше не будет существовать.
Наступила тишина, и вновь вернулась грусть. Тягучая и густая, которая обволакивала, стирая меня из этого мира, для которого я так и осталась слишком чужой. Слишком другой.
Жаль, что для того, чтобы понять главное, мне пришлось провалиться в него, потеряв так много времени. Не замечая очевидного столько долгих лет.
"Я люблю тебя!"
Не знаю, кто сказал это первым, это было неважно. Наши голоса слились, озвучивая одно чувство на двоих, и я вновь почувствовала теплые капли на своих щеках, а Максим улыбнулся.
"Думаю, что небольшая амнезия и избавление от воспоминаний, где я пытался стянуть платье – вполне обоснованная плата за твою счастливую жизнь."
А потом он отвернулся, и я смогла еще какие-то мгновения наблюдать за тем, что происходит.
Парень перевел взгляд на Константина Федоровича, и небо моментально озарил яркий свет, который, наверное, не видел никто кроме нас. Для обычных людей продолжался обычный вечер, лишь тучи заскользили немного быстрее, скрываясь где-то за горизонтом, на крыше же разливался настоящий фонтан красок.
Макс выбивал из отца силу, превращая в простого человека, а мужчина ничего не мог с этим ничего сделать, как и Элла, которая, что было мочи кричала, но не имела возможности сдвинуться с места.
А потоки силы яркими искрами рассыпались вокруг, чтобы уже через секунды закружиться маленькими бурными вихрями, устремляясь вдаль, ища тех людей, которым, возможно, повезет гораздо больше, чем нам.
Хотя… Разве теперь я имею право говорить, что нам не повезло?
