Текст книги "Другая (СИ)"
Автор книги: Ася Оболенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Думаю, это должен объяснить не я.
И вновь шаги, а в голове уже вырисовывается четкая картинка, где я стою на арене цирка, словно участник какого-то кошмарного представления.
В этот раз их уже двое, и мозг даже забывает послать какие-либо команды, чтобы проявить эмоции. Просто стою и наблюдаю за тем, как ко мне приближаются и останавливаются в нескольких шагах Элла и Константин Федорович Шерементьев.
– Здравствуй, Сонечка. Я так долго ждала этой встречи! – на лице женщины играет какая-то пугающая абсолютно нездоровая улыбка, и я, наконец, дико заторможено начинаю чувствовать страх.
Он окружает плотным кольцом, не давая возможности дернутся и сбежать. И тогда я начинаю всматриваться в образы стоящих напротив меня людей.
Мужчина обладает способностями, и он силен. Очень силен, вот только я все равно могу их определить, но это сейчас не кажется важным, и я перевожу взгляд на Эллу, а уже через секунду спрашиваю вслух.
– Как такое возможно?!
Вместо ответа женщина заливается смехом, от которого кожа покрывается мурашками и хочется кричать, умоляя ее замолчать.
Я действительно не думаю, что такое возможно, да и все мое естество уверяет в том, что такого состояния просто не может существовать, но Элла стоит передо мной, и я все вижу своими глазами.
Я не могу сказать, обладает ли она способностями или нет. Это какое-то странное пограничное состояние. Тетя просто замерла на границе обычного мира и магического, напоминая сейчас пустой сосуд, который можно наполнить силой, огромным количеством силы…
– Нравится то, что ты смогла со мной сделать?! – истерично спрашивает женщина.
Что она несет?! Причем тут я?!
– Тебя не должно было здесь стоять! Ты не должна была родиться! Все должно было быть по-другому!
И в этот момент Константин Федорович, который до этого момента не подавал никаких признаков заинтересованности в происходящем, ласково касается руки Эллы и переплетает ее пальцы со своими, словно помогая успокоиться.
– Столько лет… столько лет я ждала этого дня! – голос женщины действительно становится спокойней, но от этого внутренний ужас лишь нарастает.
– Я тебя не понимаю. – говорю, стараясь взять контроль над эмоциями.
– А ты попробуй. – и вновь эта безумная улыбка.
И тут я понимаю, о чем она говорит. Внимательно смотрю в глаза тете, а потом одна за другой начают появляться картинки.
Она не хотела убивать маму… Она хотела убить меня.
Второй месяц беременности, отец сообщает эту "радостную" новость своей сестре, а та с ужасом понимает, кто должен родится. Почему-то она уже тогда чувствовала мои способности…
Картинка меняется. До моего восемнадцатого дня рождения остается буквально несколько дней. Я вижу маму и себя, но наблюдаю за происходящим словно глазами Эллы. И чувствую это жгучее желание избавиться от нас, оно практически испепеляет ее изнутри. Она знает, что я буду сильней, и боится этого…
А еще она знает, что я могу потерять способности, если попробую спасти маму. Наша связь еще слишком крепка, но все изменится после восемнадцати лет.
Но вот сцена меняется, и сердце пропускает пару ударов.
Обычный теплый, но слишком ветряный день, обычная крыша обычного университета, вот только события, происходящие на ней, совсем необычны. Я вижу себя и девушку, лицо которой, наверное, не смогу забыть никогда.
– Лиза, пожалуйста, отойди от края.
Кажется, девушка напугана не меньше меня, но все равно стоит на месте, отчаянно мотая головой. Она не хочет делать то, что собирается, сопротивляется до последнего, но что может противопоставить обычная студентка сильной ведьме, которая решила втянуть ее в свою жестокую игру.
Я смотрю на себя и готова кричать от отчаяния и невозможности что-то изменить. Я еще не знаю о том, что никаких спасателей, которых вызвала пару минут назад не существует, не знаю о том, что на самом деле Лиза никогда бы не стала прыгать с крыши или пытаться каким-то другим способом покончить жизнь самоубийством.
Я не знаю о присутствии на крыше Эллы, которая просто ослеплена идеей лишить меня еще не проявившихся способностей. Ее план был прост до безумия, но она даже не предполагала, чем для нее обернется.
Сама того не понимая, я могла бы спасти жизнь Лизе, выкинув идею о суициде из ее головы. Я бы отдала за это все силы и даже не узнала бы об их существовании, но Элла, не замечавшая ничего вокруг кроме собственной навязчивой идеи, сама подписала приговор.
Женщина не заметила, когда остаток ее сил перешагнул через опасную отметку, она продолжала давить на Лизу, подталкивая ее к последнему шагу. Опытная и умная Элла была настолько помешана на идее лишить меня сил, что пропустила даже тот момент, когда ее руки начали трястись.
А я так и не решилась действовать
Она выпрямилась и, прищурив глаза, заставила сделать Лизу еще одно маленькое движение, а потом, наконец, поняла, но было уже слишком поздно.
Я не слышала тогда ее крика, потому что кричала сама, и готова была закричать и сейчас, вспомнив лицо девушки, которая все-таки сумела понять, что ее ждет.
– Кажется, пришло время вернуть долг. – стирая остатки видения, говорит Элла уже в настоящем времени, стоя прямо напротив меня.
И вот я уже знаю, для чего меня заманили в эту ловушку, только все равно не могу понять, как они собираются осуществить задуманное. И тогда раздаются очередные шаги.
Я почувствовала его раньше, чем он вошел в комнату, но до последнего надеялась, что это всего лишь глупая и страшная шутка моего мозга.
Но через секунду Макс выходит из дверей, и мир перестает существовать.
Рушится, разбивается, раскалывается. Пропадает, утопая в пепле и руинах.
Я смотрю на него и даже не замечаю, как по щекам начинают бежать соленые капли.
– Почему? – только и удается выдавить из себя, но он даже не считает нужным отвечать, лишь растягивает губы в самонадеянной довольной улыбке.
Мозг, который до этого момента пытался придумать хоть какой-то план, окончательно сдается, не понимая, для чего теперь бороться.
Это просто ненужно.
Слезы застилают глаза, и я зажмуриваюсь, надеясь, что все это быстро закончится, а потом я просто смогу больше не думать ни о чем, не существовать…
Но вдруг что-то меняется. Резкое жжение в районе шеи заставляет вспомнить о кулоне.
Андрей. Он где-то рядом…
И я не могу подставить его.
Не до конца понимая, что творю, резко разворачиваюсь и бегу в сторону коридора. Конечно, такого поворота событий эта четверка не ожидала, поэтому у меня появляется некое сомнительное, но все-таки преимущество.
Однако едва добежав до двери, я слышу ужасающий истеричный смех Эллы и чуть не споткаюсь, но быстро возвращаю равновесие и бегу дальше, силой захлопывая за собой дверь.
Череда бесконечных коридоров похожа на лабиринт, из которого нет выхода, но я не останавливаюсь ни на мгновение.
Ощущение, что за мной кто-то гонится не покидает, но сейчас к нему прибавляется еще и чувство безвыходности, потому что я понимаю, что через двери не выбраться. И тогда тепло кулона подсказывает единственно верное решение.
Крыша!
Я добегаю до лестницы и спешу вверх по ступенькам. Дверь на чердак оказывается закрыта. Закрыта в обычном человеческом мире, поэтому не составляет особого труда открыть ее без ключа. Я тяну за ручку и в лицо моментально ударил теплый ветер.
В надежде на чудо в виде какой-нибудь пожарной лестницы, оглядываю крышу, но ничего хоть отдаленно похожего на вариант спасения здесь нет, и отчаяние вновь начинает наступать. Я бессмысленно кружу по крыше, а потом замираю, увидев показавшуюся рядом фигуру
Макс смотрит мне в глаза, а я вновь забываю, что стоит дышать, медленно пятясь к краю.
Он делает один большой шаг вперед, а я три маленьких назад. И так продолжается до тех пор, пока я не понимаю, что отступать дальше уже просто некуда.
И вновь возвращаются непрошенные слезы. Ветер раздувает волосы, и они то и дело липнут к щекам, ставшими влажными, но все это неважно.
Я неотрывно смотрю на человека, которому верила, которого считала близким.
Которого, наверное, была даже способна полюбить.
А он просто использовал меня.
Становится абсолютно невыносимо горько, и я, наконец, принимаю решение.
Один медленный глубокий вдох и неторопливый выдох.
Я вспоминаю взгляд Лизы и даже успеваю подумать о том, что она тогда чувствовала, а потом смахиваю слезы и едва слышно шепчу одними губами.
– Ненавижу тебя.
Закрываю глаза и делаю большой шаг назад.
Глава 16
Тишина. Какая прекрасная тишина. Если возможно будет провести так всю оставшуюся жизнь, то, наверное, это будет идеально. Просто лежать и ни о чем не думать, наслаждаться приглушенным светом и легким теплом на лице.
Да, не думать, это самое главное. И не вспоминать. Не знаю почему, но две эти вещи казались абсолютно неуместными, ненужными и на мгновенье даже пугающими. Наверное, я даже мотнула головой в знак того, что такие эмоции мне не понадобятся. Больше никогда.
Я подставила лицо навстречу теплу, чтобы окончательно выбросить из головы все лишнее, и это моментально сработало. Спокойствие словно ниточками заплетало тело. Сперва тонкими и практически неощутимыми, но постепенно они начали превращаться в мягкие атласные ленты, которые плавно опускались на кожу, и я окончательно расслабилась.
Но в какой-то момент приятное тепло и нежность ткани сменились легким покалыванием.
Я сразу же встрепенулась, понимая, что таким ощущениям здесь места нет, но они не желали меня слушать, становясь все сильней.
Через несколько минут к покалыванию присоединился яркий свет, который заставлял еще сильней зажмуриться, а потом я и вовсе ощутила отчетливое жжение. Захотелось закрыть лицо ладонями и закричать.
Почему что-то рушит мой мир?!
Я попыталась поднять руки, чтобы избавиться от неприятных ощущений на лице, но ленты не дали мне этого сделать, плотнее стянувшись на коже.
Они не хотели отпускать меня из этого сладостного тумана, да я и сама не желала уходить… Вот только как избавиться от этого раздражения и непонятного волнения, нараставшего в груди.
К свету и жжению тем временем добавился шорох. Он не был неприятным, просто сейчас очень злил. Да и лентам такое действие не приносило никакого удовлетворения, они, словно будучи живыми, начинали виться подобно змеям, оберегая меня от невесть откуда взявшегося дискомфорта.
Оберегали или пытались удержать?
Вдруг пронеслось в голове и исчезло.
Однако шум становился все сильней, и эта мысль раз за разом возвращалась. И теперь я уже пыталась прислушаться к посторонним звукам, чем лишь сильней злила оплетающую ткань.
И вот, когда я уже начала разбирать в монотонном шуме какие-то знакомые ноты, одна из лент коснулась шеи, и я почувствовала, как резко стало не хватать воздуха.
– Открой глаза!
Четко раздалось в голове, а щеку обожгло с новой силой.
– Открой чертовы глаза!
Прозвучало еще громче, и теперь я уже точно знала, что голос принадлежал не мне. Я до сих пор не понимала, кто был его обладателем, но на уровне подсознания чувствовала, что стоит послушаться.
Жадно хватая ртом воздух, попыталась побороть неизбежно наступавшую панику и пошевелить руками, но все было бесполезно.
– Давай, же, Соня!
Еще один удар и вспышка света.
Я изо всех попыталась открыть глаза, но они словно слиплись. А ленты тем временем ползли все выше, поднимаясь к лицу. И, наконец, я ясно поняла, что мне уже не выбраться, если они закончат свой путь, скрыв меня целиком.
– Услышь меня!
Я попыталась послушать и понять, почему должна это сделать.
Жжение. Еще раз и еще…
– Софа.
Еще одна моя попытка и еще один оклик голоса. Очень близкого голоса.
Андрей!
– Черт, Соня!
Его пощечина вновь опалила щеку, за ней последовала следующая, а потом еще одна.
Они были уже совсем реальными, я практически чувствовала его руки, поэтому собрала все оставшиеся силы в комок и распахнула глаза.
Свет казался неестественно ярким, от этого я зажмурилась, но вновь закрыть глаза побоялась, позволяя себе лишь коротко моргать. Дыхание было рваным и сбивчивым, и мне потребовалось какое-то время, чтобы перестать дрожать и прийти хоть в какое-то подобие адекватности.
А Андрей так и сидел рядом, замахнувшись на меня рукой, ему тоже нужно было это дурацкое время, чтобы начать нормально соображать.
Только вот его у нас не было.
Воспоминания вернулись слишком резко, и я абсолютно не была к ним готова. Перед открытыми глазами проносились яркие картины.
Дима, Элла, Константин Федорович… Максим.
Лестницы, крыши и темнота…
Я не заметила, как вновь начала дрожать.
– Зачем ты меня разбудил? – глотая слишком соленые слезы, спросила у Андрея. – Зачем?
Шепот переходил в крик, но я ничего не могла с собой поделать. Мне было не нужно то, что происходило сейчас. Все должно было закончиться, когда я сделала тот шаг назад.
– Успокойся… – голос Андрея тоже не мог быть примером спокойствия, но он пытался себя контролировать, а вот мне это уже было не нужно. – Софа, выслушай меня.
Парень потянулся ко мне, но я резко отпрянула и отчаянно затрясла головой.
– Нет!
– Что бы ты сейчас не решила, учти одну вещь – тебя не так легко убить, как кажется, а они не остановятся ни перед чем. Вспомни, что у тебя есть семья! – Андрей говорил очень сбивчиво и нечетко, постоянно озираясь, но суть его слов дошла до меня очень быстро.
Нельзя было позволить причинить родителям и Олегу вред!
– Что нужно делать?
Я осмотрелась и только сейчас поняла, что мы сидим в машине, которая припаркована в каком-то незнакомом дворе. Мы были не в "Магнолии".
– Сделай так, чтобы нас не нашли. – сказал Андрей, перемещаясь на переднее сиденье.
– Что? – я не понимала смысл его слов.
– Сделай так, чтобы нас не нашли. – повторил парень уже гораздо медленней.
– От того, что ты будешь по несколько раз повторять фразы, которые не имеют смысла, ничего не изменится.
– Ты сильнее их, помнишь? – все так же спокойно сказал друг, и его состояние понемногу начало передаваться и мне, поэтому кивнула. – Они не смогут почувствовать тебя, если ты сама этого не захочешь. И найти не смогут.
– Я даже платье высушить не могу! – волна беспомощности вновь накатывала.
– Не хочешь и не можешь – разные вещи.
Я попыталась сосредоточиться, но ничего ровным счетом не получалось, неизвестно почему, но я просто знала, что нас могут найти, а от этого лишь сильней переживала.
Я посмотрела на Андрея и помотала головой.
– Иди сюда.
Я послушалась и тоже переползла вперед, заняв пассажирское сиденье.
– Дай руку.
Молча протянула ладонь и посмотрела парню в глаза, ощущая, как становится легче.
– А теперь действительно попробуй.
И я кивнула.
Это заняло буквально несколько мгновений, но теперь я была уверенна в том, что Элле и остальным потребуется немало усилий, чтобы отыскать меня и Андрея, потому что теперь не он защищал меня. Теперь мы защищали друг друга.
– Молодец. – он, конечно, почувствовал, что мне удалось.
Я не стала изображать никакое подобие улыбки от гордости своим поступком. Просто не могла, да и незачем это было.
Парень убрал руку, и уже через долю секунды я почувствовала, как холодным ветром вновь окутывает боль и тоска, поэтому решила попробовать разговаривать, чтобы как-то отвлечься.
– Куда мы едем?
– К твоим родителям. Олег там же. – не отрываясь от дороги, ответил Андрей.
В горле застрял ком. Я понимала, что он хочет сделать. Что я должна сделать, и от этого стало совсем невыносимо. Недавние события вновь начали терзать сознание, и, не в силах справиться самостоятельно, вновь открыла рот.
– Как мне перестать думать о… – я внезапно замолчала, понимая, что могу, наверное перенести все, кроме одного, но произнести это вслух так и не смогла – обо всем.
– Так же как и с остальным. Просто захотеть.
Я кивнула и отвернулась к окну, искренне желая, чтобы в моей голове не осталось ни малейшего уголка, где бы остались хоть какие-то воспоминания Шерементьеве.
Мы остановились перед домом родителей спустя минут двадцать. Я знала, что это будет одно из первых мест, которые решит посетить Элла, поэтому очень торопилась. Уже перед самым порогом Андрей взял меня за руку и остановил.
– Главное, сделай так, как нужно, тогда потом все будет хорошо.
Я кивнула в знак понимания, а затем развернулась и сделала последний шаг в сторону двери, которая моментально открылась. И в этот же момент ощутила, что друг вложил в мою ладонь какие-то предметы.
Родители вместе с братом ждали нас в столовой. Все как один приветливо улыбнулись, когда мы вошли, и я поняла – это было дело рук Андрея. Однако все легкое оцепенение спало, как только я села напротив них.
– Что, сестренка, собрала нас рассказать о том, что тебя выкинули с работы. – в привычной манере спросил брат.
– Или рассказать, что побила машину. – усмехнулся отец, а мне захотелось заплакать.
– Да что вы на нее накинулись, коршуны! Что случилось, Соф? – это была уже мама.
Я молчала, по совету друга отметая все эмоции, а потом подняла глаза и начала рассказывать. Очень четко, попеременно смотря в глаза родственникам.
– Сейчас вы сядете в машину и поедите в Москву. А оттуда улетите в Мельбурн. – я старалась говорить уверенно и ровно, но все равно делала паузы, чтобы перевести дыхание, потому что чем дальше, тем становилось тяжелее. – Вы не будете вспоминать обо мне и пытаться как-то связаться, потому что я буду слишком занята учебой. Вы ведь всегда хотели, чтобы я получила хорошее образование.
Глаза защипало, но я продолжала.
– Отдохните там хорошенько и ни в коем случае не возвращайтесь домой, пока не дождетесь моего звонка. Вы все поняли?
Семья словно по команде закивала головами, и я разжала кулак. Там оказались три одинаковых цепочки, и стало сразу понятно, что нужно с ними сделать. Задерживаясь чуть дольше, чем того требовалось и обнимая чуть крепче, чем обычно, я надела на шею каждого из родственников особенное украшение, а потом пошла к выходу, сказав по пути.
– Начинайте собираться, как только мы выйдем за дверь.
Я знала, что все делала правильно, знала, что сейчас им не смогут навредить ни Элла, ни Константин, ни Максим, по крайней мере до тех пор, пока я жива. Знала, что у них не возникнет никаких проблем с документами или визами, знала, что никакие ядовитые змеи, или чем там еще принято пугать туристов, моей семье не страшны. У них все будет хорошо.
Но почему же мне тогда так хреново?
Я молча наблюдала за нашим домом, который становился все меньше по мере удаления машины Андрея от ворот, и чувствовала, что все-таки не могу сдержать эмоции.
Это не было истерикой. Просто беззвучные слезы, которые медленно стекали по щекам, пытаясь смыть все горькое, что успело случиться за последнее время.
– Почему Мельбурн? – Андрей вновь попытался меня отвлечь.
– Папа всегда говорил, что рано или поздно они с мамой поедут на другой конец света. А тут, видишь, какая удачная возможность подвернулась. – я невесело усмехнулась, а потом вспомнила про вопрос, который хотела задать еще в доме. – Что это за цепочки?
– Считай их маленькими оберегами.
Точно не понимаю зачем, но я решила взглянуть и на свой кулон. Аккуратно подцепив его пальцами, внимательно посмотрела и замерла.
За последнее время я успела в деталях изучить необычный подарок и была абсолютно уверенна, что на шее котика было три маленьких камешка.
Их абсолютно точно было три!
Но сейчас, переливаясь на солнце, я видела всего два… И никакого намека на то, что еще один вообще когда-то существовал.
Переведя тревожный взгляд на Андрея, заметила легкую полуулыбку на его губах, и даже не успела задать вопрос, когда услышала спокойное:
– Ты когда-нибудь слышала о том, что у кошек девять жизней?
***
Я не спрашивала, куда мы едем. Это было абсолютно неинтересно и неважно. Пару раз проваливалась в неглубокий сон, который, даже несмотря на старания Андрея, нельзя было хотя бы отдаленно назвать полноценным, в остальное же время молчала и просто смотрела в окно, даже не пытаясь сфокусировать взгляд.
Мы въехали в какой-то город уже затемно, скорей всего время уже близилось к полуночи, но желания доставать телефон, чтобы узнать такую мелочь, не возникало.
Андрей припарковал машину перед какой-то гостиницей, и я, особо не задумываясь вышла на улицу. Гостиница, значит гостиница.
Все так же, не произнеся ни слова, я дождалась, пока парень снимает номер, возьмет ключ-карту и, взяв меня за руку, отведет к лифту.
– Сонь, все будет хорошо. – сказал друг уже в номере.
"Все будет хорошо!" – повторились его слова в голове, но произнес их абсолютно другой голос.
Я не смогла сдержаться и обхватила голову руками. Все это было слишком для меня.
– Скоро станет легче. – Андрей положил руки мне на колени и присел напротив, стараясь заглянуть в глаза.
– Давай просто ляжем спать.
Парень кивнул и, к счастью, решил не продолжать разговор, заведомо обреченный на провал.
– Сделай так, чтобы я не видела снов. – тихо сказала я, уже устроившись в кровати после душа.
Друг встал со своего места в кресле и подошел ко мне. Словно ребенку поправил одеяло и опустился на край кровати.
– Хорошо.
Парень взял мою руку, и от тепла его ладони сразу стало легче. Он действительно лишил меня всей боли и грусти, дав возможность выспаться, но с утра все эти ужасные ощущения вернулись с удвоенной силой.
Андрей оказался не прав. На следующий день лучше не стало, и если еще вчера я думала о том, что уже достигла самого дна, то сейчас ясно понимала, насколько заблуждалась. В голове все чаще возникали образы родителей, брата, Эллы, Димы, Игоря и Шерементьевых.
Вся эта каша из обрывков воспоминаний практически разрывала голову изнутри.
Красильников несколько раз пытался растормошить меня, заставить хотя бы выйти из номера или просто поесть, но я не могла пошевелиться. Казалось, если кто-то хотя бы тронет пальцем, я просто сорвусь, поэтому лучшего варианта, чем сидеть на кровати, обхватив колени руками, и смотреть в стену я не видела.
Возможно, друг и говорил правду о том, что я могу выкинуть из головы ненужные мысли, но на деле ровным счетом ничего не получалось. А самым паршивым было то, что чаще всего я думала о Максе, неизменно возвращаясь к нашему последнему нормальному разговору.
Его слова были острей ножа. Я не понимала, почему он так поступил.
Да, я уже могла допустить тот факт, что он изначально был на стороне Эллы, своим поведением пытаясь лишь усыпить нашу с Андреем бдительность.
Но зачем был нужен тот разговор в машине?
Неужели он настолько сильно хотел сделать мне больно?
Помотав головой, я подняла взгляд с нескрываемой мольбой на Андрея, который сразу понял мою немую просьбу.
– Соф, может не надо?
– Давай без моралей.
Друг лишь пожал плечами, и уже через считанные секунды я почувствовала успокоительное тепло, которое дало возможность лечь и задремать.
На следующий день я проснулась и сразу поняла, что в номере одна. Вскочив с кровати, в панике начала искать мобильник, чтобы узнать, куда делся Андрей.
– Где ты? – резко спросила, едва только успели стихнуть гудки.
– Выбрался в город по делам. – ровно ответил друг, и меня это разозлило.
– А сложно было предупредить? Дождаться пока я встану?!
– Сонь, угомонись.
– Угомонись?! – дышать ровно было очень тяжело.
– Я приеду через час. – сказал парень и отключился, а я так и осталась стоять, со всей силы сжимая в ладони телефон.
Нужно было собраться. Это всего лишь жалкий час!
Я медленно вздохнула и села на кровать. Главное не нервничать.
Однако уже спустя несколько минут я поняла, что боязнь внезапного появления Эллы и прочих являлась совсем не основной проблемой, и была практически уверенна, что Андрей уехал отнюдь не из-за каких-то дел.
Вся суть была в его способностях.
Почувствовав очередную волну озноба, залезла под одеяло и свернулась калачиком. За эти два дня я успела превратиться в чертового наркомана, а любая следующая доза
данного парнем спокойствия была уже не способом пережить трудное время, а возможностью забыться, перестать существовать в мире, где есть эмоции.
Я обхватила голову руками, чувствуя, как тело бьет мелкая дрожь. Через пятнадцать минут к ней добавилась еще и ужасная слабость с головной болью, а также непреодолимое желание закрыть глаза, но сделать это я так и не смогла.
Порой начинало казаться, что мне достаточно просто моргнуть, чтобы за это мгновенье сознание успело нарисовать портрет Максима.
Спустя полчаса лежать стало невыносимо, поэтому я встала на ноги и начала нарезать круги по комнате. Это немного спасало, но напряжение по-прежнему нарастало, пока, наконец, не достигло предела.
Я мгновенно ощутила этот момент. Момент, когда сдерживать все накопившееся эмоции стало уже просто невозможно. Им срочно нужно было найти выход. И тогда мое сознание зацепилось за стеклянную вазу с огромными белыми лилиями, которая стояла на комоде.
Одного недолгого взгляда было достаточно, чтобы заставить ее разлететься на множество осколков, некоторые из которых приземлились на пол в опасной близости от моих ног, но
я даже не шевельнулась, просто как завороженная смотрела на струи воды, которые стекали по комоду на упавшие на ковер цветы.
Почему-то создалось ощущение, что эта ваза была ничем иным, как моей жизнью, которая сейчас представляла собой кучу ненужных кусочков стекла, которые никогда нельзя будет склеить воедино. Она уже просто не подлежала восстановлению, а единственным логичным выходом было лишь смести весь мусор и выкинуть за ненадобностью.
Я не заметила, как вновь начали течь слезы. Да и, вообще, думала, что их уже не осталось.
Осознание пришло лишь тогда, когда они полились непрерывным потоком, и, не в силах больше стоять, просто села на пол, не боясь порезаться, закрыла лицо ладонями и разревелась.
Когда пришел Андрей, я не знала, просто почувствовала, как он сел рядом и обнял меня.
– Не надо, не делай ничего! – со всхлипом попросила, и парень послушал.
Он просто остался со мной, позволяя прижиматься к груди и выплескивать все скопившееся эмоции наружу.
Слезы закончились так же незаметно, как и начались. В какой-то момент я почувствовала, что больше не плачу и даже практически не всхлипываю, и тогда, наконец, смогла поднять голову и посмотреть на друга.
– Прости. – сказала тихим и немного охрипшим голосом.
Парень едва заметно кивнул и даже улыбнулся.
В этот день я заставила себя выйти на улицу. Мы просто бездумно гуляли по улицам незнакомого города, потому что так было нужно. Мне было необходимо заставить себя
навести в голове порядок, найти способ жить дальше. Найти в себе силы искать этот способ.
Страшней всего стало вечером.
– Я должна заснуть сама.
– Ты уверенна? – кажется, Андрей не разделял такой кардинальной смены моей позиции, поэтому его тон не был лишен скепсиса.
– Уверенна.
В конечном итоге друг решил не спорить, наверняка придя к мысли, что он будет рядом и, в случае чего, все исправит. Если честно, то этой идеей успокаивала себя и я.
Я проворочалась практически до трех часов ночи, каждые пару минут кидая взгляд на электронные часы, стоявшие на тумбочке, но так и не осмелилась закрыть глаза, все чаще ловя волны отчаяния.
– Я не могу. – наконец, проговорила шепотом, признавая свое поражение.
Вместо ответа Андрей встал с дивана, где проводил ночи, и пересел ко мне на кровать.
Парень уже хотел взять за руку, как в голову вдруг пришла другая идея.
– Подожди. – я на секунду замялась, а потом все-таки озвучила свою просьбу. – Просто ляг рядом.
Кажется, несколько секунд друг колебался, но потом все-таки послушался. И вновь от его присутствия стало легче, только теперь то тепло, которое Андрей дарил было просто человеческим, и я попыталась ухватиться за эту мысль.
Практически вплотную придвинувшись к нему спиной, я замерла, побоявшись, что парень отвернется или уйдет, но ни того, ни другого не произошло. Вместо этого, спустя пару минут, он аккуратно положил мне руку на талию, легко приобняв, и тогда стало еще лучше.
Я облегченно выдохнула, вспоминая проведенное вместе время и смогла расслабиться, а через минуту сдалась и закрыла глаза.
В первые же секунды мозг нарисовал ставшие привычными страшные образы, но я лишь вздохнула и переплела свои пальцы с пальцами Андрея, словно ища в этом жесте поддержки. Я старалась прислушаться к его ровному дыханию и спокойному сердцебиению, и это сработало.
Понемногу картинки начали мутнеть, оставляя вместо себя густой туман, в котором я в конце концов растворилась.
Глава 17
Сказать, что я спала хорошо, конечно, было невозможно. Я то и дело просыпалась, когда очередной особо яркий кошмар переплетался с реальностью, и я уже не могла понять, что было сном, а что – явью, однако раз за разом утыкалась лицом в грудь Андрея и уверенно закрывала глаза, понимая, что кроме меня никто не сможет побороть личных демонов.
Так продолжалось три дня. Каждое утро мы просыпались, шли завтракать, потом практически весь день гуляли по городу, изучая это новое для нас место все лучше и лучше, возвращались в гостиницу лишь под вечер, ужинали и ложились спать.
Каждая следующая ночь была лучше предыдущей. Я уже не видела Эллу, которая манила меня к себе длинными бледными пальцами, не видела Константина Федоровича, который смеялся над моим страхом. Перестал появляться и Игорь, за которым обязательно гнался Дима.
В голове плотно сидел лишь один образ, который я никак не могла отпустить. В моих снах Макс обычно ничего не делал, он молчал и просто смотрел на меня, как тогда на крыше "Магнолии", но этого взгляда было достаточно, чтобы дыхание сбивалось, а пульс учащался до состояния, как будто я только пробежала пару километров.
Это было какое-то болезненное удовольствие. Нездоровое, неправильное, но такое необходимое, что я просто не могла от него избавиться, раз за разом обещая себе, что следующей ночью я обязательно прогоню его, отпущу из мыслей, но так и не могла это сделать.
Как и не смогла рассказать об этом Андрею.
Что касается самого парня, то он пытался делать вид, что все в порядке, постоянно занимал какими-то разговорами. Со смыслом или без. В принципе, это было даже не важно. Его поддержка стала, наверное, именно тем, что помогло мне выбраться из этой ямы, потому что собственной мотивации на такое просто на просто не хватило.
Очередным вечером, когда мы уже вернулись в номер, я окончательно убедилась в том, что созрела для подобного разговора, поэтому, отбросив лишние вступления, спросила:
– Какой у тебя план?
Андрей отвлекся от ноута, на экране которого старательно что-то изучал, и окинул меня внимательным взглядом.
Молчание затягивалось, и я решила спрятать нараставшее волнение за попыткой пошутить.
– Такая долгая пауза не способствует рождению хороших мыслей.