Текст книги "Ты прекрасный друг(СИ)"

Автор книги: Ася Лавринович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Так. Ага! Вам нужно выйти на ту тропинку, идти по ней до упора и там будет поворот налево!

– Спс-с-с... – вальяжно ответил парень.

Я собралась идти дальше, но этот подозрительный тип вновь ко мне пристал:

– Не составишь мне компанию? Посмотрим на город с высоты птичьего полета... – он неприятно ухмыльнулся.

– Нет, спасибо! Всю жизнь тут живу, насмотрелась...

– Не знаешь, от чего отказываешься, киска!

Что-то этот разговор мне уже не нравился.

– Всего доброго! – грубо ответила я и собралась идти дальше. Тут парень схватил меня за рукав куртки и притянул к себе:

– Куда же ты полетела, птичка?

Он мне смотрел прямо в глаза. Я сразу заметила, что зрачки парня были расширены. Наверное, у меня они сейчас не меньше, от ужаса.

В голове пролетели многочисленные советы по самообороне из «Энциклопедии для девочек». Как там? Ткнуть ключом в глаз, пнуть со всей силы по голени... Но тут я осознала, что даже пальцем не могу пошевелить, так оцепенела. И как назло вокруг ни души. Обычно парк довольно многолюдный. По лесным тропинкам прогуливаются мамы с колясками, то и дело пробегают любители держать свое тело в форме. Но сегодня, видимо, совсем нелетная погода.

– Тебе понравится, – прохрипел совсем близко парень.

Что мне должно понравиться, я даже думать не стала. В глазах от страха потемнело. Над головой с громким криком вспорхнула ворона.

От птичьего вопля я, наконец, немного пришла в себя и, с силой выдернув руку из лапищ парня, припустила в лес. Пусть с приёмами по самообороне у меня туго, зато ноги длинные, бегаю быстро. На физкультуре нормативы сдаю не хуже парней.

Я бежала, не оглядываясь. Дальше, дальше, дальше. По пути зацепилась о ветку и, кажется, порвала рукав. Но не останавливалась. Вскоре от такого сумасшедшего темпа у меня сбилось дыхание, я окончательно перестала ориентироваться, где нахожусь. Села на землю, опершись о многовековую могучую сосну. Тяжело дышала, стало жарко. По-моему, жуткий тип даже не побежал за мной, но инстинкт самосохранения загнал меня в самую глубь леса. Вокруг по-прежнему зловещая тишина, очень сумрачно, свет не может прорваться сквозь мохнатые верхушки сосен, на земле сгнившая листва. Боже, да когда эта безумная осень закончится, неприятность за неприятностью.

Тут с дерева спустилась белка. Наконец я увидела живое существо! Почему-то стало намного спокойнее.

– Белочка, – всхлипнула я от пережитого страха, – Белочка... Лапушка моя…

Пошарив в кармане, я обнаружила только задубевшую конфету «Ласточка», которая осталась в моем пуховике с прошлой зимы.

– Прости, малышка, вряд ли тебе придется по вкусу старая конфета, – виновато сказала я белке.

Та, внимательно, осмотрев меня, вновь залезла на дерево. Поняла, что со мной разговаривать, собственно, не о чем. И взять с меня нечего.

Надо выбираться отсюда. Прислушалась: где-то справа загудела электричка. Так, отлично! Я недалеко от железнодорожных путей и приблизительно знаю, где они находятся! Я поднялась с мерзлой земли и отряхнулась. Пока мчалась, вспотела (конечно, столько одежек), а посидев, начала замерзать.

И все-таки: тот парень случайно забрел в лес и наткнулся на меня или его подослал Кораблев? Если второе, то это вообще низко. Хотя вряд ли мне бы причинили вред, так, запугать… Но это в случае того, что «насильник» от Антона. Да, ну! Такая ситуация вообще ни в какие ворота. Скорее всего, ужасное совпадение. А у меня просто паранойя.

Бредя на шум поездов, я вспомнила, как маленькой с этой станции мы ездили с папой и мамой к дальним родственникам. Чтобы окончательно успокоиться, я предалась приятным воспоминаниям. Мы играли в карты и ели копченую курочку с горбулкой. Ты-дых, ты-дых, ты-дых стучали колеса. И ложечка в стакане мерно позвякивала.

Выйдя на пустынный перрон, я вздохнула с облегчением. Думала, что заблудилась, никогда не найду дорогу и буду съедена заживо медведем. Шутка.

Ветер гонял сухие ветки и трепал пряди моих каштановых волос, которые торчали из-под шапки. Вот я смеюсь над Сашкиной стихоманией, а ведь у меня самой есть дорогое сердцу стихотворение, которое хоть ночью разбуди – расскажу наизусть. Разумеется, с ним меня познакомил Саша. С ним, это со стихотворением Андрея Вознесенского. Никогда не признаюсь Сашке, что выписала тогда это произведение и заучила. Не в моем это стиле. Засмеет, я Сашу знаю.

Я уселась на одну из скамеек и, болтая ногой, начала тихо декламировать себе под нос. Просто осенний антураж подходил, просто было такое настроение, просто хотелось.

Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,

забреду ли в вечернюю деревушку –

будто душу высасывают насосом,

будто тянет вытяжка или вьюшка,

будто что-то случилось или случится –

ниже горла высасывает ключицы.

Или ноет какая вина запущенная?

Или женщину мучил – и вот наказанье?

Сложишь песню – отпустит,

а дальше – пуще.

Показали дорогу, да путь заказали.

Точно тайный горб на груди таскаю –

тоска такая!

Я забыл, какие у тебя волосы,

я забыл, какое твое дыханье,

подари мне прощенье, коли виновен,

а простивши – опять одари виною...

***

Кутаясь в тёплый потёртый пиджак, мама села на диван:

– Вроде отопление давным-давно дали, а дома такой дубак...

– Это потому что в твоей комнате надо, наконец, поменять окна, мама! Там же такие щели! Немудрено, что ты мёрзнешь...

– Ты же знаешь, пока не до этого. К тому же, нужно скопить денег тебе на поступление.

Да, это моя мама. О себе всегда думает в последнюю очередь. Неудивительно, что с такой мамой я выросла эгоисткой всея Руси.

Поход за грибами мне, конечно, дорогого стоил. Столько потраченных нервных клеток. Но пицца удалась! Мама еще заморозила грибы на жульен, сказала, чтобы я пригласила потом на него Сашку. Это его любимое блюдо. И приглашу. Хотя сомневаюсь, что он согласиться прийти. Как же он оставит Бедную Лизу. Ну, и не надо. Нам больше достанется.

О произошедшем сегодня в лесу случае я рассказывать не стала. Сказала только, что зацепилась о гвоздь в подъезде и порвала рукав. История с потенциальным насильником до смерти бы напугала и расстроила маму. Она бы опять начала капать валерьянку, а этот запах я терпеть не могу! Он возвращает меня на десять лет назад в такой же холодный осенний вечер, когда отец решил собрать свои вещи и уйти от нас к другой женщине.

– Ты не рассказала, как прошёл ваш вчерашний вечер. Пришла домой, легла спать, – начала мама. – Мне показалось, или ты была чем-то расстроена?

– Тебе показалось.

– Инна... – мама помолчала. – Почему мы с тобой так редко говорим по душам?

Я пожала плечами. А есть ли у меня эта самая душа?

– Расскажи мне, что произошло?

– Да ерунда, мам! – отмахнулась я. – Просто поссорилась с одноклассником одним.

– Это с кем?

– С новеньким!

Мама задумалась:

– А ты ведь помнишь, что мы с папой тоже были одноклассниками? Он также пришел к нам в старших классах, влюбился в мою подругу… И мы также поначалу недолюбливали друг друга.

– Что значит «также» и «по началу»? Я не собираюсь влюбляться в Кораблева.

Кажется, мама меня не слышала. Она сидела и, глядя в одну точку, улыбалась.

– Потом в кино бегали вместо уроков, он меня мороженым угощал… Видишь, от любви до ненависти.

– Ну, а итог? – чересчур резко вырвалось у меня. Мама пришла в себя.

– А итог всему этому – ты. Разве плохо?

– Могла бы у вас получиться и получше, – буркнула я. Все это время я пыталась решить задачу по геометрии. И, разумеется, у меня это плохо выходило, – Поумнее, к примеру.

Мама покачала головой.

– Инна, ну, что? Тебе совсем-совсем никто не нравится?

– Почему? Нравится! Золотистый ретривер. Но ты не разрешаешь мне его заводить.

Мама тихо засмеялась:

– Инна, какая же ты… Что бы я без тебя делала?..

***

Утро понедельника выдалось совсем не радужным. Во-первых, проснувшись, за окном я вновь не обнаружила снега. Его я почему-то уже с начала октября жду. Но во дворе было все по-прежнему пустынно, серо и уныло. Ну, а, во-вторых, я проспала. Чертыхаясь, одной рукой орудовала зубной щеткой, а другой тушью для ресниц. Не могла найти учебник по физике, вылила горячий кофе себе на блузку… Еще меня тяготил тот факт, что вчерашнюю задачу я так и не решила. Математичка еще ни разу в этой четверти не вызывала меня к доске. Как пить дать, сегодня будет мой бенефис.

– А вот если бы у меня был ретривер, – завела я старую пластинку, обуваясь в прихожей. – Я бы просто сказала, что мое домашнее задание съела собака.

Мама тоже опаздывала, мы с ней вместе проспали.

– Скажи, что твое домашнее задание съела я! – с этими словами мама выставила меня за дверь. Я ей, видите ли, под ногами мешалась.

Но, конечно, самый облом меня ожидал в школе.

– Зырянцева, а вашего итогового сочинения я не нашла! – огорошила меня на первом уроке русичка Наталья Павловна. – Инна, я предупреждала, что за нарушение сроков будет снижение оценки! Но вы не донесли тетрадь даже в пятницу. Ещё раз объяснить, почему оценка два?

– Я не донесла тетрадь в пятницу, потому что, как положено, сдала её в понедельник! Вместе со всеми! Посмотрите у себя там ещё хорошенечко! – в возмущении прокричала я.

– Ну, уж, давай не будем советовать старшим! – прикрикнула на меня Наталья Павловна, – При работе с тетрадями у меня всегда строгий порядок. Я все воскресенье убила на проверку ваших сочинений. Твоего совершенно точно там не было. Я работаю в школе много лет, и со мной такие номера не проходят.

Я устало положила голову на парту. Отлично! Итоговое сочинение влияет на четвертную оценку, а та, в свою очередь, на оценку в аттестате. Куда могла деться эта чёртова тетрадь? Почему все это происходит со мной?

– Записываем сегодняшнее число... – начала нудно русичка. Я подняла голову и пересеклась взглядом с Кораблевым. И он нагло мне подмигнул!

Что? Антон выкрал мою тетрадь? Как? А тем более, когда он успел? Мы поссорились только в субботу...

– Ах, ты козел вонючий, – прошептала я.

– А? Ты мне? – оторвалась от телефона Маринка.

– Не совсем, – процедила я сквозь зубы. Уже не могла дождаться окончания урока, чтобы припереть этого придурка к стенке.

– А ты куда тетрадь-то дела? – горячо зашептала мне в ухо Марина.

– Мама съела! – огрызнулась я, вспомнив утренний разговор. Маринка выпучила глаза и разве что пальцем у виска не покрутила. Но от меня отстала.

На перемене я улучила момент, и когда весь класс шел по коридору на следующий урок, схватила Кораблева за рукав.

– Нам надо поговорить. Антошенька.

– Какие разговоры, эта перемена короткая, я не успею подготовиться к геометрии.

– Ничего страшного! – пропела я, а сама злобно подумала: «К смерти своей готовься!».

Я затащила Кораблева под школьную лестницу.

– Ты совсем охренел?!

– Ты о чем? – невинно спросил Антон.

– Не знаю, твоих ли рук дело мужик в парке, но тетрадь с сочинением точно ты выкрал! Больно ты ударил по моей и так небезупречной успеваемости!

– Я ведь тебе обещал устроить весёленькую жизнь? Это только начало, Инна! – злобно прошептал Кораблёв. – Никто не смеет поднимать на меня руку, тем более, какая-то мелкая шавка.

Прозвенел звонок. Коридоры опустели, в школе стало тихо. А у меня от его обидных слов до сих пор стоял звон в ушах.

– А какое право ты имеешь так говорить со мной? – наконец смогла опомниться я. – Думаешь, ты такой безнаказанный у нас и у меня руки связаны?

– Ой, а что ты сделаешь, Зырянцева? Может, напишешь заявление в прокуратуру? – Кораблёв тихо рассмеялся.

– Поверь, есть люди, которые могут за меня заступиться! – прошипела я. Ну, что я несу? Кому рассказать об этом, маме? У неё итак проблем выше крыши.

Кораблёв больно сжал мои запястья:

– Не лезь в наши с Мариной отношения! И я же сказал, все это ещё цветочки!

Антон вышел из-под лестницы.

– Я первым пойду в класс. А ты можешь прийти через несколько минут. Не хватало, чтоб подумали, что я задержался из-за такого сброда, как ты.

Захотелось плюнуть ему в спину, но я сдержалась. Итак наломала дров. Надо было изначально с ним по-другому беседу строить, но Остапа понесло. А теперь чем дальше, тем «веселее». Если Кораблёв думает, что сможет меня безнаказанно оскорблять, то он сильно ошибается. Я не из тех, кто позволит вытирать об себя ноги.

Оставшись одна под лестницей, я достала телефон и настрочила Марине смс:

«Что-то живот так заболел, я домой! Не теряй». Здесь уже было нечего ловить. Схлопотала двойку на первом же уроке. На геометрии тоже не хочется испытывать судьбу без домашнего задания.

Я выбежала из школы, на ходу натягивая шапку. Ну, погоди, Кораблёв. Ты ещё пожалеешь о своих словах и поступках. Быть может, ты даже не догадываешься, что я могу тебе ответить по заслугам. Как там было в «Крестном отце»? Месть – это блюдо, которое вкусней всего, когда остынет.

Глава пятая

На улице надо мной как обычно сгустились тучи, и ветер яростно начал подгонять в сторону дома. Поэтому я решила, что слинять с уроков было верным решением. Сама природа за меня.

Во дворе мне перегородили дорогу два жирных кота. Абсолютно чёрных. Стоит ли говорить, что с котами я не очень как-то дружу. Всю жизнь мечтаю о большой собаке, но мама не разрешает мне её заводить. А коты меня почему-то недолюбливают. Вот, например, у Сашки дома на протяжении всей нашей дружбы живёт сиамский кот Беня. И все десять лет, что я его знаю, это существо постоянно на меня шипит. Конечно, я бы давно списала такие выходки на невыносимый скверный Бенин характер, если бы такая чертовщина не преследована меня повсюду. Кошачье шипение, в смысле. Не ладит со мной и Маринкина кошка Анфиса. Даже когда я прохожу мимо соседской двери на первом этаже, где живёт кошек пять, не меньше, слышу глухой неодобрительный вопль. И, разумеется, принимаю это все на свой счёт.

– Кисики, – миролюбиво проговорила я, – Дайте тетенька пройдёт?

У одного из кошаков шерсть встала дыбом:

– Мя-я-яв! – повысил на меня голос его толстый товарищ.

– Так, ребята, давайте по-хорошему! Мне нужно лишь пройти в свой подъезд...

Оба кота воинственно выгнули гладкие черные спины, и пошли в наступление. Ну, все! В конце концов, что я, че-ло-век, с кошками не сумею совладать?

– А ну оба брысь отсюда! – заорала я на весь двор и топнула ногой для убедительности. В этот момент молния над головой разрезала небо напополам. Все вокруг осветила яркая вспышка. Получилось очень даже мистичненько. Впечатлительные коты метнулись в сторону кустов. Спустя пару секунд двор оглушило громом. Что-то я не припомню такие грозы поздней осенью, мне сделалось не по себе. Я со скоростью света забежала в подъезд.

Поднимаясь на четвертый этаж, я думала: а ведь встретить черную кошку – это плохая примета? А тут сразу две! Суеверие – страшная штука. Никогда ни во что такое не верила. Происхождение большинства примет можно объяснить логически. Это мне Сашка растолковывал. Например, принято считать, что когда птицы летают низко – это к дождливой погоде. На самом же деле объясняется это явление тем, что пернатые просто охотятся на насекомых, которые снизили высоту полётов из-за пониженного перед грозой давления в атмосфере. Вот как-то так. Да, и еще много чего… А тут безобидные (или не совсем, чуть глаза мне не выцарапали) черные кошаки. Но в последние дни я просто сходила с ума и готова была поверить во что угодно.

В подъезде я приложила горячий лоб к холодному оконному стеклу, а школьную сумку бросила на пыльный подоконник. На улице из-за аномальной грозы стало совсем темно и неуютно, где-то недалеко по-прежнему с силой громыхало. Сердце неприятно заныло. Я чувствовала: все это не к добру.

***

Мамы дома, разумеется, не было. В этот час она всегда на работе. Я бросила школьную сумку у порога и, не раздеваясь, поскакала искать трубку от телефона. Мобильник был разряжен. Ох, хоть бы Сашка был дома, хотя вряд ли! Обычно днем у него пары. Может, повезёт?

– Алло?

– Саша? А ты чего не в универе? – вздохнула я с облегчением, но все-таки удивилась, что застала друга дома, а не на занятиях. Похоже, эта Подлиза совсем не дает ему учиться.

– Инна, ты немного не вовремя, – тихо произнес Сашка.

– Блин, не-не, послушай, выручай!

– Я не могу говорить, я... Гм. Инна, я не один.

Но я его не слышала, меня переполняло возмущение от поступков и сегодняшних слов Кораблева. Перед глазами так и маячило его надменно лицо с темными «необычными» злыми глазами. Выцарапать бы их.

– Сашенька, но это не займёт много времени! Нужно наказать одного человечка! – выпалила я.

Сашка громко заржал на том конце провода. Громко и даже как-то обидно.

– Что нужно сделать, Инночка? Положить голову лошади в постель?

И, правда, моя жизнь этой осенью начала походить на криминальную сагу «Крестный отец».

– Почти! – промямлила я, – Ну, Саша!

Я тут же прикинула в уме: пожалуй, физически и друг, и Кораблев развиты одинаково. Антона хиляком не назовёшь, видно, что свободное время проводит в спортзале.

– Вы с моим оппонентом в одной весовой категории! Только ты повыше! На полголовы, Саша!

– «Оппонентом»? Какое слово. У вас сегодня русский язык был? – продолжал издеваться надо мной Сашка.

– Инна, но ты ведь понимаешь, что насилие – не лучший способ доказать свою правоту? – как обычно начал нудеть друг. Я так и думала, что это бесполезное дело – просить его о помощи в таком щепетильном деле.

– А кто говорит о насилии? – возбужденно заорала я в трубку, – Не надо никого бить, я сама такие методы не уважаю! Нужно просто... припугнуть.

– Припугнуть, значит? – уточнил Саша.

– Ага! Поколотить я его сама смогу... с радостью.

– Ты ведь против таких методов?.. Все, Инна, мне пора. В любом случае – я пацифист.

– Чего-чего? – не поняла я.

– Так, а это слово вы, видимо, сегодня не проходили, – вздохнул Саша. – Ну, я за мир во всем мире.

– Ты как мисс вселенная что ли?

– Ну, вроде того.

На сей раз вздохнула я. Саша и вправду не лучшая кандидатура на роль «припугателя». Ещё, чего доброго, стихи Кораблеву начнет шпарить, а потом они вместе в театр пойдут. На современную постановку.

– Ладно, иди делай свои дела, пофигист...

– Пацифист! – терпеливо поправил Саша.

– Нетушки, я правильно тебя назвала!

– Инна, – напоследок назидательно произнёс Сашка, – Человек – единственное существо, способное пользоваться членораздельной речью. Чтобы ты там с кем не поделила, попробуй мирно договориться!

Да, уж. С Кораблевым договоришься. Сразу оскорбляет, угрожает, ещё и за руки больно хватает.

– Попробую, – буркнула я и положила трубку.

Нет, Антон должен ответить за свои слова! Слишком много обидного и незаслуженного было сказано в мою сторону. К тому же, ему пора от меня отцепиться со своей глупой местью, украденная тетрадь с сочинением больно ударила по моей оценке за четверть. А сколько ещё предметов в нашей школе, по которым я, мягко говоря, не блещу. Пока спасает лишь то, через неделю начнутся долгожданные осенние каникулы. Я и моя успеваемость будем все-таки какое-то время в безопасности.

Единственное, за что я могла быть спокойна – это за обществознание. С ним у меня все в порядке. В декабре я даже иду на городскую олимпиаду от школы. Если я на ней удачно выступлю, буду иметь неплохое преимущество при поступлении в университет. На эту олимпиаду у меня вся надежда.

Я, наконец, сняла куртку и пошла в свою комнату, включила ноутбук. Когда мой старичок загрузился, первым делом зашла на страничку Кораблева. Нужно её промониторить, знать своего врага в лицо! В отличие от меня, в его черном списке я не значилась.

«Юность? Вздымающаяся волна. Позади – ветер, впереди – скалы (с) Уильям Вордсворт» стояло у Антона в статусе. Красиво сказано. Жаль, он сам до такого не додумается.

Так, пройдемся по фолловерам. Какого же было моё удивление, когда в общих друзьях я обнаружила Оксану Медведеву, дочь маминой коллеги. С Оксаной мы довольно хорошо ладим. Интересно, откуда она знакома с этим чудищем? Я перепроверила номера школы, указанные в личной информации. Ну, конечно! Что там Сашка говорил про членораздельную речь? По-моему, я нашла ей отличное применение. Шантаж!

«Привет! – я тут же написала Оксане, она была в сети. – Как жизнь?»

Немного подумав, я тут же отправила ей ещё одно сообщение. К черту эту вежливость, не до нее сейчас.

«Я, если честно, к тебе по делу! Антон Кораблев – твой бывший одноклассник?»

Ответ пришёл через пару минут.

«Приветик! У меня все как обычно!) Ничего глобального, учусь. В личной жизни тоже все по-старому. Нет, Антон учился на класс старше! А что такое?»

Я в предвкушении потёрла руки. Оксана в принципе не скрытная девчонка, а даже наоборот. Болтушка. Помню, как моя мама со смехом рассказывала о жалобах ее матери: мол, сидит целыми днями на телефоне, с подругами всем косточки перемывает.

«Ты случайно не знаешь, почему его исключили из вашей школы?» – с замиранием сердца напечатала я.

Оксана долго не отвечала, а я вся извелась. Успела сходить на кухню, разогреть обед, вернуться в комнату с тарелкой супа, немного разлить его на стол, сбегать за тряпкой, обнаружить, что оставила ложку, сбегать опять на кухню за ложкой…

«Случайно знаю! – наконец пришёл ответ от Оксаны, и от прочитанного у меня волосы встали дыбом. – Там такой скандал был, очень неприятная история. Говорят, что он с приятелем, своим одноклассником, надругался над какой-то девчонкой не из нашей школы».

«Ты шутишь?»

«Что ты, Инна, разве такими вещами шутят? Но там и, правда, такая мутная ситуация. Многие говорят, что Антон вообще не при чем, он спал в соседней комнате и не слышал, что творится за стенкой. Девчонка к ним добровольно в квартиру пришла. А после произошедшего, почему-то на них двоих указала и заявление на обоих накатала».

Я сидела как пыльным мешком по голове огретая. Я, конечно, подозревала, что Кораблева отчислили не за разбитое в классе окно, но чтобы такое...

Теперь не удивлюсь, если тот упырь в парке был подослан ко мне Антоном. Есть в этом чудище что-нибудь человеческое? Угораздило Маринку влюбиться! Оксана продолжала писать:

«Его приятель теперь тоже не учится у нас, само собой. Он под следствием, а Антона папа отмазал. Знаю, что одноклассники Кораблева даже хотели какую-то петицию подписать, чтобы его не выгоняли, мол, он не виноват. Но после такого наша директриса, конечно, держать в школе Антона не могла».

Я рассказала Оксане, что Антон теперь учится в нашем классе, она поохала и вновь написала, что он – парень неплохой, со всеми найдет общий язык и, как она думает, ни в чем не виноват. Загребли за компанию. Ага, как же, знаю я, какой он хороший, просто душка. Видимо, только со мной общий язык не нашел. Ничему больше касаемо Антона не удивлюсь.

Наконец, я попрощалась с Оксаной и выключила ноутбук. Очень болела голова, просто раскалывалась на части, как сегодняшнее низкое небо от молнии. Я, не раздеваясь, легла в неубранную с утра постель и сразу крепко уснула.

Проснулась я от прикосновения мамы. Она гладила мою щеку. В комнате было темно и душно. И будто потолок вот-вот обрушится мне на голову.

– Инна, ты бы хоть джинсы сняла... Господи, дочь, да у тебя жар!

Меня действительно знобило. То ли я подцепила простуду, то ли это от нервов. Последние дни просто сумасшедшие.

Я сходила в ванну умылась, переоделась и вновь легла в постель. Мама дала жаропонижающее.

– Сейчас сделаю тебе бульон и давай-ка спать!

Я осталась в комнате одна. На телефон пришло сообщение от Саши:

«Ну, как? Решился твой конфликт?»

Ах, если бы все было так просто, Саша! Я имею дело с настоящим чудовищем!

«Я заболела» – единственное, что мне хватило сил написать.

«Простыла что ли? Странно, ты вчера была довольно тепло одета))»

Ещё и издевается! Я не стала ему отвечать, устало закрыла глаза. Из сна меня выдернуло звуковое оповещение о новом смс:

«В любом случае, поскорее поправляйся! Придётся притащить больной мандаринов! Доброй ночи, Инна!»

***

Мне стало лучше только в четверг. Температура, наконец, спала, но я чувствовала себя так, будто по мне вдоль и поперёк трактор проехал. Сколько раз замечала, стоит мне смыться с уроков пораньше или прогулять по причине вымышленной болезни, как я подхватываю какую-нибудь заразу на самом деле. Злой рок. Так что мои осенние каникулы начались на неделю раньше.

За время моей болезни пару раз звонила Маринка, спрашивала, как самочувствие. Не было ни сил, ни настроения с ней болтать. Меня тяготила тайна о Кораблеве, а единственное, о чем трещала Маринка – о своем домашнем аресте перед каникулами и о том, как она скучает по Антошке.

Саша якобы закрутился с учебой (или с Лизой, подробностей, увы, не знаю) и вновь перестал писать. Мандаринов от него я, разумеется, не дождалась. Да я уже и забила на все, как-то свыклась с мыслью, что друг от меня отдалился. Зато с незнакомого номера пару раз приходили сообщения типа: «Ну, что? Струсила?» Или «Так меня испугалась, что решила бросить школу?». От Кораблева. Я ничего не отвечала, мне он был противен. Потом, видимо, Маринка сообщила ему о моей болезни и Антон, наконец, заткнулся.

Вечером, вернувшись с работы, мама сразу зашла ко мне в комнату. Вид у неё был весьма обескураженный, в руках – огромная бледно-розовая коробка с атласной бежевой лентой.

– Инна, даже не знаю... Вот что я нашла под нашей дверью.

– Мама, ты уверена, что там нет бомбы? Ничего не тикает?

– Нет, – мама устало улыбнулась, – не тикает! Там, видимо, что-то мягкое! Совсем невесомое.

– Так, может, она пустая, – угрюмо пошутила я.

– Хм, не думаю!

– Ну, так открывай скорее!

– А почему я? Это тебе, Инна!

– Мне-е? – моё лицо вытянулось. Это мама у нас не страдает отсутствием поклонников, к ее подаркам и цветам я уже привыкла. – Я-то тут при чем?

– А при том! Тут карточка есть, на ней написано черным по белому: «Инне!».

Я, не вставая с кровати, протянула руки к коробке. Она была ещё прохладной с мороза и мне показалось, что она очень приятно пахнет, чем-то цитрусовым. На мамины духи не похоже.

Открыв в нетерпении крышку, внутри я обнаружила какую-то ткань нежно-голубого цвета, завёрнутую в шуршащую серебристую бумагу.

– Как интересно! Распаковывай! – подпрыгивала рядом в нетерпении мама.

Я развернула подарок. Это было платье невероятной красоты. Насколько я могу судить о красоте таких вещей. Аккуратная юбка-колокольчик из неопрена, небольшой милый бант сзади.

– Какая прелесть, Боже мой! – ахнула мама, – Инна, ты знаешь, сколько такое стоит?

– Понятия не имею!

– И что ты думаешь?

– Думаю о том, что не ношу платья! – я все ещё прибывала в шоке.

– Нет, я о том, кто это подарил?

– Понятия не имею! – повторила я.

– Инна, – взмолилась мама, – Ну же, почему ты не рассказываешь мне о своих поклонниках?

– Да, потому что их нет, мамочка! – искренне закричала я. Честно говоря, ничего не понимала.

– В любом случае, у человека, пославшего тебе такое, превосходный вкус.

Я пожала плечами.

– Погоди! – не унималась мама, – Тут ещё записка!

Я дрожащей рукой развернула вдвое сложенный лист плотной красивой бумаги: «Пятница, ресторан «Пушкин», столик у последнего окна, 18:45» – значилось в записке. Я ошарашено посмотрела на маму. Нет, этой осенью определённо происходит какая-то чертовщина.

– Можешь взять мои серые замшевые ботфорты к платью! Ой, и серебряную подвеску! – мама потирала руки в предвкушении и непонятно чему улыбалась.

– Те ботфорты на каблуках? Ты что! Я же буду как каракатица. И вообще, кто сказал, что я куда-то иду?

– То есть как? – всплеснула руками мама.

– А так! Я же тебе русским языком ответила, что понятия не имею, кто это! А если маньяк?

Мама хитро прищурилась. Похоже, она по-прежнему мне не верила на счёт поклонника. Думает, я решила держать невозмутимую мину до конца игры. Иначе бы такой крик подняла и никуда не отпустила, конечно. Потому как у меня, действительно, нет вариантов, кто бы это мог быть.

С другой стороны было жутко интересно, кто так заморочился. «Пушкин» – самый дорогой ресторан нашего города. Может, зайти и одним глазком глянуть, кто сидит за столиком у последнего окна, а потом убежать? Представляю себе эту картинку, шпионский фильм.

Дорогое платье от незнакомого человека принимать не хотелось. Но с другой стороны, меня распирало от любопытства, кто автор необычного послания, а в моих джинсах и толстовке вряд ли пустят в такое заведение. Меня захватил азарт.

– Мам, а какая кухня в этом ресторане?

– В основном европейская, – с готовностью откликнулась мама.

– Вкусно, наверное... – задумчиво ответила я. – Ну, ты ведь завтра поможешь мне собраться?

***

К «Пушкину» я подъехала на такси. Не потому, что к такому пафосному месту не дюже ехать на автобусе. Скорее, раскошелиться мне «помогли» каблуки. Передвигаться на них я более-менее научилась лишь на короткие расстояния, так как тренировалась дома: от кухни до спальни, от спальни до туалета, от туалета до кухни. Путешествие в этих ботфортах от дома до остановки просто бы меня убило. Морально и физически.

Мама, помимо каблуков и подвески, одолжила короткую аккуратную лисью шубку. Дома мы заблаговременно подкрутили мне локоны и нанесли невызывающий макияж. Удивительно, но в зеркале я себе понравилась.

В холле ресторана я огляделась по сторонам: ага, вон гардероб. Справа красивая витая лестница, на потолке хрустальная люстра, на стенах – репродукции известных картин русских художников. Васнецов, Рылов, Врубель, Саврасов, Шишкин... Разумеется, все эти имена я знаю благодаря Сашке. Иногда его занудство и просвещение не так уж и плохо. Когда он сильно не доедает и делает это невзначай. Например, помню, как купила «чупа-чупс», а Сашка как бы между делом сообщил, что эмблему с ромашкой на этикетке нарисовал сам Сальвадор Дали. Я так удивилась, что у меня эта самая конфета на палочке чуть изо рта не выпала…

Я сдала шубку в гардероб, и тут сразу же кто-то дотронулся до моего плеча:

– Зырянцева?

Оборачиваясь на этот голос, я даже зажмурила глаза от ужаса. Нет, ну а кого еще я ожидала увидеть в таком дорогом месте?

– Что это означает? – с места в карьер накинулась я на Кораблева, – Что ещё за цирк ты устроил?

– Воу-воу, полегче! – поднял руки парень, – Это я хотел тебя спросить, что такая замухрышка как ты забыла в этом приличном месте? В Золушку поиграть решила? И в полночь превратишься в тыкву?

– В смысле? В какую еще тыкву? – рявкнула я, пропустив мимо ушей слова про замухрышку. – Разве не ты меня пригласил?

В голове роем жужжали мысли и предположения. Зачем Антон позвал меня в ресторан? Что за подстава? Он решил надо мной как-то грязно подшутить? А может вообще... Отравить?! Как королеву Бону Сфорцу. Мои глаза расширились от ужаса.

– Чего? Это я тебя пригласил? Ты себя кем возомнила, девица? И что ты так выпучилась на меня?