Текст книги "Ты на меня не смотришь (СИ)"

Автор книги: Ася Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16

Университет, второй курс

Полина

– Да, бл*дь!

Ян психует и, заприметив, что Марк так никуда и не ушел, тащится обратно к нему.

– Левитин! – подзывает его с ходу. – Что за запись, поясни?

Я знаю, она у Марка осталась. Да, и у меня лежит в памяти телефона. Насмешливый тон Яна на той записи раскрошили меня тогда на части. Я ее не удалила, но больше не прослушивала. Оставила, чтобы помнить его слова.

Парни стоят друг напротив друга, набычившись друг на друга. И я, невольно, подмечаю, что Левитин догнал Марека в росте. Совсем не о том мысли.

– Поль, ты же сказала тогда, что сама дашь ему прослушать? – обращается ко мне Марк.

Ян оглядывается на меня, и смотрит с застывшим вопросом. А я лишь мотаю в ответ головой, типа, "нет", и отвожу взгляд на ботинки.

Именно сегодня я хотела дать ее прослушать Мареку, чтобы понял и отстал, наконец.

– Окей, тогда я сам – Марк достает телефон и водит по экрану большим пальцем, а потом прибавляет звук и передает смартфон Яну. Я в ужасе застываю. Меня, как будто, здесь нет.

Остается лишь наблюдать, как меняются эмоции у Яна на лице.

Когда запись обрывается, Марек все еще смотрит на черный экран, прислушиваясь к тишине.

– Это ответ на твой вопрос, почему я так с тобой поступила.

Ян медленно поднимает на меня глаза, взмахивая пушистыми темными ресницами.

– Голимый монтаж – усмехается и возвращает телефон Марку. – Кто тебе дал эту гребаную запись?

Марк наигранно равнодушно дергает плечом.

– Какая теперь разница.

– Да, огромная – взрывается Ян и толкает его в грудь, наступая. – Потому что я такого не говорил. Вернее, это мой голос, и мои слова, но здесь все склеено-переклеено. И ты выдал эту херню за правду? Перед ней? – еще раз толкает. – И ведь ни словом не обмолвился, когда я тебя тогда на разговор вызвал, что есть запись

А потом Ян, сверкая потемневшими зрачками, оборачивается на меня.

– И почему не дала послушать? Почему решила просто сбежать?

Сглатываю слюну, но в горле сухо и противно. Там саднит. И везде саднит.

– Не хотела увидеть в твоих глазах подтверждение всему этому. Я бы не вынесла.

– Поль – Ян отлипает от Левитина и подлетает ко мне. Чуть склоняется, чтобы видеть мои глаза. – Эта запись сделана на вечеринке у Сомова. Ты пришла и была такой... Черт, такой охренительно прекрасной. Парни вдруг зацепились за тему, кто бы с тобой замутил, вот и пришлось их остудить. Там сплошная нарезка из моих слов. Подделка. Подстава. А ты поверила... Не поговорила со мной. Поверила и сбежала.

Теряюсь, не знаю, что ответить. Мне хочется верить. До боли в сердце хочется. Но я с ужасом понимаю, что ничего не поменяется. Моих последующих действий не отмотать обратно, да, и его тоже.

Ян грустно ухмыляется.

– Это Рыльского проделки. У его дяди есть своя студия звукозаписи. Бл*ть, ты же меня чуть под статью не подвела.

Он нервно ерошит волосы на затылке и уходит прочь. Без меня. Забирается в авто, двигатель рокочет. А у меня к ногам, точно гири привязали. Нужно остановить, но не могу двинуться. Машина трогается и проезжает мимо, обдавая нас брызгами весенней лужи.

– Мудила, еще и обрызгал – взбесился Марк, разглядывая на своих дорогущих джинсах темно-коричневые капли. – Ты только не впадай в истерику, Поль. И не верь ему. Вообще, какая разница, что он там на самом деле имел ввиду, ведь не отрицает же, что это его слова.

Да, не отрицает.

Прощаемся с Марком. Обещаю, что не буду плакать, а обдумаю все на светлую голову. Но на душе липко и едко.

Возвращаюсь в общежитие, по дороге закупаю продукты в ближайшей "Пятерочке". До десяти дописываю доклад, а потом бесцельно смотрю в окно, усевшись на широком подоконнике общажной комнаты и попивая из бутылки кефир. Но все же слова Яна не дают мне покоя. А вдруг, и правда, монтаж, а я даже проверять не стала. В итоге ничего не выяснила до конца. Все решила на эмоциях.

Дотягиваюсь до стола, где лежит мой телефон. Ладони потеют. Никогда бы не подумала, что решусь написать ему сама.

22:31 Polya_chizh: Ты сбежал, и мы не договорили

Десять минут листаю новости, чтобы отвлечься в ожидании ответа.

22:42 JanMaracas: Беру с тебя пример. И причину твоего побега я узнал.

22:43 Polya_chizh: Зато я не знаю правды.

22:45 JanMaracas: Смысл? Ты все равно мне не поверишь, как и два года назад(

22:47 Polya_chizh: Я хочу разобраться. Расскажешь, как все было на самом деле?

Снова минут десять тишины. Сворачиваю диалоговое окно, чтобы не гипнотизировать экран, как вдруг раздается характерный звук, информирующий о новом сообщении.

22:59 JanMaracas: Ты в общаге?

Тут же набираю

23:00 Polya_chizh: Да

23:02 JanMaracas: Сможешь выйти?

По спине озноб, и виски колотит. Я волнуюсь так, что пальцы дрожат.

23:05 Polya_chizh: Смогу.

А сама в мозгах прокручиваю. что же скажу вахтерше, чтобы пустили обратно.

23:06 JanMaracas: Тогда выходи через полчаса.

Чуть не подпрыгиваю. Ладно хоть Маши нет, а то бы точно разбудила. Выуживаю из шкафа синие джинсы и темно-фиолетовый пуловер. Собираю волосы в хвост и присаживаюсь на край кровати в ожидании нужного времени. Коленки подрагивают и трясутся, как и руки.

Когда Марек сообщает о приезде, выхожу с опозданием минут на семь. Молча сажусь в машину, а Ян молча трогается с места. Вскоре понимаю, что направляемся мы в сторону его квартиры, но я не ничего не говорю, не останавливаю его в нервном припадке, потому что хочу выслушать его правду, какой бы она не была.

Но мы не доезжаем. Ян резко сворачивает на обочину и выходит из салона автомобиля, хлопнув напоследок дверь. Я вглядываюсь в его силуэт, маячивший перед включенными фарами и не знаю, как себя повести.

Глава 17

Школа, выпускной класс

Ян

Сегодня ночью Поля приснилась мне. Первый раз приснилась. И сразу же прицельным в паховую область, потому что была в этом самом купальнике, больше напоминающим изрезанную в хлам тряпку с веревочками.

Пришлось тащиться в душ, хотя за окном маячила суббота, и можно было поваляться подольше. Но меня не отпускало. Сон казался таким реалистичным, я даже ее запах ощущал, и долбящее о ребра сердце никак не собиралось успокаиваться и оставить меня, нахрен, в покое.

Перед глазами плясали картинки, как я развязываю узкие веревочки на ее хрупкой шее, как касаюсь губами бледной кожи по спине вдоль позвонков, как прижимаю к себе и заставляю выгнуться навстречу…

Все, нужно перестать об этом думать. Мне вообще нужно перестать о ней думать, а то в последнее время что-то я зачастил.

Когда она появилась в бассейне, мне показалось, что мои конечности онемели. Такой откровенно красивой я Польку еще не видел. Такой… После чего срочно необходимо передернуть или подумать о чем-то очень паршивом, чтобы сбить стояк. Но я оказался таким не один. Парни тоже окосели, но замолкли. Слова вякнуть не смели, пока я первым не пробубнил, ухмыляясь:

– Девочка то созрела.

И их прорвало. А я стоял и наблюдал, как ее щеки заливались румянцем. Польке стало стыдно и неловко. И правильно. Этого я и добивался, чтобы больше не вздумала тащиться на занятия в таком виде.

И вот с тех пор я все никак не мог забыть ее в этом купальнике, хотя Полька так и не осмелилась нацепить его еще хотя бы раз. Даже у нас в бассейне. Тем более у нас в бассейне.

На зарядке проснулся телефон. Олег Сомов из параллельного. Мудила еще тот. И трус редкостный.

Сомов: Ты в теме?

Мне что-то совсем не перло катить на его тусу. Но, пока я решал, что ответить, в телеге меня уже уговорили Кобра с Суховым.

Я: Привет, да

Сомов: Ок)))

С ним-то особо никто не дружил, потому что Олег, сука, завистливый очень и мстительный. Все знакомые у него через третьих лиц. Говорю же, мерзкий типок. И я ему на этой вечеринке был нужен, чтобы собрать побольше народа. Если будут знать, что придет Ян Марек, значит тема – норм, и тоже подвалят.

К обеду я все же выплыл из своей комнаты и спустился на кухню. Зульфия уже топталась, раскладывая тарелки в столовой. А ведь этим всегда в выходные занималась Поля.

– Добрый утро, Бельчонок – ласково мне улыбнулась, натирая ножи.

И это прозвище... Короче, Зульфия с нами живет уже давно и видела меня еще двухлетнего, писающего посреди гостиной на ковер, так что... У нас с ней, вроде как, тесная связь. Меня еще с тех самых времен прозвала Бельчонком. Я уже привык и смирился. А Лили Зульфия ласково называла Беляночкой.

– Ой, Поля на репетицию к школьному концерту уехала, а вечером отпросилась куда-то. Уж, не знаю – заговорщески понизила тон Зульфия. – С этой своей новой подружкой куда-то собрались. Не нравится она мне, Бельчонок.

– И мне – пробормотал в ответ и пошел чего-нибудь пожевать перед тусой.

Туда мы с Коброй, Суховым и Рыльским заявились ближе к самому разгару пати. Рыльский, опрокинув пару стопок сразу же куда-то затерялся, а я, лениво обшарив глазами гостей, заприметил на диване Никольскую. Мы так с ней толком и не поговорили после ссоры в коридоре школы, и на душе неприятно скребло. Все-таки мы не только встречались, до этого еще и дружили.

Я подошел к девчонке со спины и положил руки на покатые плечи.

– Привет – склонился к уху. – Поговорим?

Ева тут же обернулась и удивленно вскинула левую бровь.

– О чем?

Она смотрела на меня, как на врага, как на совсем чужого.

– Брось Ева, мы так давно знаем друг друга, но после расставания... Короче, это не значит, что теперь мы должны перестать общаться.

Ева пробежалась взглядом по моему лицу, задумавшись и прикидывая, стоит ли, а потом молча кивнула.

Я увел Никольскую на кухню. Внутри пахло специями и хлоркой. Ева сразу же подошла к небольшому холодильнику с витриной и достала оттуда бутылку минералки. Открыла и сделала пару глотков, пока я молча наблюдал за ее движениями.

– Ну, говори – как бы между делом обратилась ко мне.

И вот все, что я хотел у нее спросить, все, что хотел сказать, вылетело из головы, потому что напротив стояла совсем чужая девчонка. Не моя Ева, с которой мы катались наперегонки на великах, с которой строили шалаш в парке возле пруда, с которой читали под одеялом с фонариком Гарри Поттера. И уж точно не та Ева, что разрешала себя касаться и целовать.

– Ты хоть вспоминаешь нас? Или все стерла? Как тебе это удалось, поделись.

Выражение на лице надломилось, на лбу образовались мелкие складочки.

– Ничего я не стерла... И не думала.

– А ты бы хотела все вернуть?

Не знаю, зачем спросил об этом, потому что я сам бы точно не хотел. Нам с Евой вообще навсегда нужно было остаться друзьями и не переходить эту черту.

Никольская кротко улыбнулась.

– Нет, не хотела. И ты тоже не хочешь, потому что никогда не любил меня по-настоящему, признайся же! И я не любила. А мне без любви не нужно.

И это правда, какой бы она не была. Но внутри все равно что-то жгло и надрывалось.

– Но я скучаю по тебе – я оторвался от стены и подошел ближе. – По нашему общению, как мы угорали вместе, как валялись в моей комнате и смотрели фильмы, как учил тебя играть в Доту.

– Это привязанность, Ян. Мы долго были вместе.

– Да, похрен, пусть так. Но я скучаю, Ева... Мы же можем дружить?

Ева разомкнула руки, и я, приняв знак за согласие, тут же нырнул в ее объятия, уткнувшись в ее вкусно пахнущие волосы.

– Только скажи честно, как подруге, ты тогда порвал со мной из-за Чижук? Полина нравится тебе?

– Я предложил сделать перерыв – поправил ее.

– Это, по сути, одно и тоже. И не съезжай с вопроса. Она нравится тебе?

– Я не знаю... Она была рядом, бегала за мной, как собачонка. А потом, после той драки, делает вид, что меня вообще не существует. Избегает. Это бесит. Дико. И я не могу себя понять.

– Конечно, принц на белом коне, который спасет бедную золушку, и тут раз, такая ситуевина. Оказывается, ты не принц вовсе.

– Это она еще не все про меня знает.

Ева прыснула.

– Да, уж.

Я отстранился и заглянул в ее ледяные глаза, в которых сейчас плескался теплый свет.

– Ну, так что, мир?

– Мир – улыбнулась и потрепала меня за волосы, как и раньше делала. – Я тоже скучала.

И на душе отлегло. Но ненадолго, потому что, когда мы вернулись в гостиную я увидел Клименко Ингу с Полькой за компанию.

Малиновый топ с шнуровкой на груди, узкие джинсы, забранные на затылке в хвост волосы и яркая помада под цвет топа, отчего губы казались пухлыми и офигительно манкими.

У меня, наверное, произошло короткое замыкание, потому что Ева похлопала меня по плечу и бросила в самое ухо:

– Отомри.

Ян растерянно дернулся, прибывая снова в этот мир.

– Ты тоже это видела?

– И не только я. Посмотри на своих – Ева кивнула в сторону Сухова, Рыльского и Кобры. – Они, походу, тоже заценили.

И то, что они тоже заценили, я понял уже скоро, когда утащил парней замутить кальян, потому что мне, бл*дь, не хватало воздуха в одном помещении с ТАКОЙ Полиной.

Первым прикопался Влад Сухов.

– Я хочу к ней сегодня подкатить. Ян ты не против?

Против? Да, нихрена, только вот чувствовал, что могу морду своему другу расквасить в эту же секунду.

– Мне пофиг, но ты все равно к ней не полезешь, усек?

Влад обиженно ухмыляется.

– Раз самому пофиг, че для друзей жмешь, Ян? Она ниче так, теперь уж все рассмотрели, что там за формой пряталось.

– Я бы тоже замутил с ней, раз Клименко все равно динамит, стерва – вклинился Толик Кобра, потягивая кальян.

– Да, тебя и Чижик продинамит – вставил свои пять копеек Рыльский. – Член отрастил, а ума не прибавилось, чтобы телку склеить.

– Зато ты, бл*ть, научился, и не только телок – отфутболил ему Кобра.

– Да, я крут – самодовольно выдал Рыльский.

– Ян, ты, как хочешь – снова запел Влад. – Она – девчонка сладкая, как оказалось, так что я в деле.

Надо уже разруливать. пока все не пошло на самотек. Ведь никто из парней не знал, что я чувствовал к этой девчонке на самом деле. Я и сам не мог до конца понять и осознать.

– Да, не поведется она – я откинулся головой на спинку кожаного кресла, и лениво выпустил ароматный дым к потолку. – Вам все равно ничего не обломится, потому что этот спектакль для меня.

– С чего так решил? – спросил Кобра. – Она тебя последнее время не замечает даже, как на пустое место смотрит. Уж не знаю, что там у вас дома творится, но в школе Полинка скорее к Филатову клеится, чем к тебе, Марек.

– Ну, так и завали, раз не знаешь, что у нас с ней дома творится – рыкнул в ответ. – Если захочу, уломаю. Она же, типа, любит, сама признавалась, так что и дать не откажется.

– Спорим, до нового года не справишься? – Сухов славил азарт, вскочил с кресла и подкатил ко мне, протягивая руку для спора.

Но я не идиот. Никогда бы не стал спорить на человека, хотя знаю, что эти укурки не раз такое проделывали. Особенно на девчонок.

– Я не буду спорить.

– Ян, так не пойдет – вмешался какой-то хрен из класса Сомова. – Девку застолбил, а сам сливаешься.

– Нахрен иди – взглянул на него, как на таракана. – И она тебе не девка.

Тут дверь приоткрылась и показалась Ева. Попросила вызвать с мобильника такси, потому что свой разрядился.

Я проводил ее до ворот.

– Ян, ты не спорь на нее. Такие, как Чижик, не переживут подобное. Такие потом с крыши кидаются и вены вскрывают.

Опа! Неужели Ева слышала наш разговор?

– И не собирался.

Вдали замелькали фары.

– Я сейчас спрошу, а ты ответь только честно, и не нужно меня жалеть. Раз уж мы больше не вместе скажи правду – Ева развернулась ко мне и задрала голову, чтобы видеть мое лицо и мои глаза. Взгляд при этом у нее был, точно, она сейчас с обрыва прыгать собиралась. – Ты изменял мне?

– Ни разу – выдал сразу, потому что это правда.

Сколько бы вокруг меня девчонок не вилось, я не изменял Еве, пока мы встречались. Да, хотелось. Да, зудело все со страшной силой. И несколько раз чуть не сорвался, но все же не сорвался.

– Значит... – Никольская не решилась закончить предложение, и я сделал это за нее.

– У меня еще ни с кем не было.

Такси остановилось напротив. Ева с силой сожмурилась.

– Прости – смазанно чмокнула меня в щеку и забралась в салон.

А я вернулся к парням, которые без меня все еще обсуждали Польку.

– Слушай, Сухов, если ты к ней подкатишь, то я раздроблю твою физиономию ломом. И остальных это тоже касается – оглядываюсь на застывших в культурном шоке укурков. – Только, бл*дь, попробуйте! Эта девчонка живет в моем доме. Она, черт вас дери, моя. И я сам решу буду с ней мутить или нет, и когда буду ее трахать и буду ли вообще, андэстэнд ми?

Глава 18

Университет, второй курс

Ян

Меня просто бесит этот ее покорный вид. Сама невинность. Сидит и молчит. Видит, куда везу, все понимает и молчит.

Не могу больше сдерживаться. Меня злость за горло ухватила. Съезжаю на обочину и вылетаю из салона. Вечерний ледяной ветер забирается под футболку, остужая кожу и мозги.

Сжимаю кулаки и считаю, считаю, считаю, но нихрена не помогает.

Дверь тачки хлопает, и Полина крадущимися шажками подходит ближе.

– Знаешь, Ян – тихий спокойный голос разрывает тишину. – Я не хотела тогда с тобой говорить, потому что в любом случае, даже если бы ты соврал, я бы нашла оправдание каждому твоему слову и поступку. Переиначила все в своих мозгах, лишь бы остаться с тобой. Но я понимала, что так нельзя.

Что она несет, черт дери? У меня черные точки перед глазами пляшут. Я даже не чувствую, насколько мне холодно.

Подхожу к ней, чтобы видеть глаза.

– А так, как поступила ты, значит можно? Я хотел отдать тебе все, что мог. Ты была у меня первой! Я влюбился, понимаешь ты это? Я помешался. А ты... Меня даже не пустили к тебе поговорить. Я орал, как припадочный, но ты не вышла. Струсила.

– Я не могла на тебя даже смотреть тогда! – срывается Полина.

– Если бы мы поговорили, все вышло бы по-другому – рычу ей в лицо, уже не сдерживаясь.

Меня штормит и трясет.

– Как по-другому? Мы бы не смогли быть вместе. Ты бы уехал в Англию, как и мечтал, а я осталась. Что у нас могло получится, Ян?

– Да, я бы не уехал! – уже ору.

Полька смаргивает слезы, и мне так хреново. От ее слез, от нашего разговора и всей этой дерьмовой ситуации.

– Как все было на самом деле? – спрашивает уже тихо, ежась в своей тоненькой куртке.

А я смотрю на ее подрагивающие плечи и хочется обнять, прижать, чтобы унять пульсирующую в висках боль. Но в то же время меня разрывает от злости. Как мы умудрились все так просто похерить? А теперь уже и, правда, ничего не вернуть.

– Тогда на вечеринке у Сомова ты привлекла к себе много внимания. Мы курили кальян, и Сухов стал впрягаться, как бы с тобой замутить, а потом и остальные подключились. Я ответил, чтобы они не надеялись, типа, это ты для меня постаралась, но парни никак не унимались. Тогда я сказал, что ты влюблена в меня, и если я захочу, то смогу затащить тебя в койку.

Полька зажмурилась и потерла виски.

– Разве я признавалась тебе в любви?

– Нет, здесь я блефовал, но лишь для того, чтобы они отстали от своих хреновых идей. И разве ты не была в меня влюблена?

Полька отворачивается, и ее подрагивающие на ветру плечи из меня весь воздух вышибают. Какое же я дерьмо.

– Тогда парни решили развести на спор – продолжаю говорить ей в спину. – Типа, я тебя до Нового года должен в койку уложить, но я не согласился. А потом нас прервала Ева. Попросила вызвать ей такси. А когда я вернулся парни так и не съехали с темы. Тогда я сказала Сухову, который все это и разжигал, что ты моя, и я сам решу, мутить с тобой или нет... Блин, как это хреново сейчас звучит. Но все эти отрывки фраз из записи... Они склеены из моих слов. Прости, я в самом деле все это говорил, но с другим посылом, не так, как представлено в записи.

– Это – всхлипывает. – Очень мерзко.

– Знаю. Прости.

Нет оправдания моим словам. Но и ее поступок не из лучших.

– Ян, отвези меня обратно.

Слова стрелой на вылет. Меня разрывает изнутри.

– Поль – сжимаю ее подрагивающие плечи. – Поля, прости. Я не знал, как остановить этот беспредел. Не мог даже думать, что кто-из них посмеет дотронуться до тебя. Но и свои чувства к тебе тогда признавать не хотел. Боялся. Струсил. Потому что в первый раз по-настоящему.

– Холодно – прерывает меня Полька ледяным тоном.

На меня не смотрит. Не оборачивается. Возвращается в тачку. И мне хочется разбить себе голову. И вообще не существовать.

Я не останавливаю, мы больше не разговариваем. До общаги едем также молча, разбавляя тишину музыкой с радио.

Уже возле корпуса, куда я подъезжаю к главным воротам, Полька тяжело вздыхает и поворачивается ко мне. Глаза огромные, блестящие, и я тону там. В этой бездне. Мне тоже больно. И тоже плохо. И злит все.

– Все уже в прошлом, Ян. Мне стыдно из-за своего поступка, но я бы ничего не поменяла. Просто не судьба. Так бывает.

Из меня дикий ор наружу рвется, но я посильнее сжимаю руль до побелевших костяшек.

– Тебя пустят?

– Да, договорюсь – выдает еле слышно, цепляясь за ручку дверцы.

– Я подожду. Напиши, как до комнаты доберешься.

– Волнуешься? – смотрит на меня опять своими оленьими глазами, как два года назад. Такими же наивными и открытыми.

С подвохом. Типа, чего это я?

– Волнуюсь – не кривлю душой, говорю, как есть. Доскрывался уже.

– Мы могли бы нормально общаться, раз уж я дружу с Таней, а ты с Тимом?

Вскидываю головой к потолку и нервно ухмыляюсь.

– Сама то в это веришь?

– Думаю, мы можем попробовать – неуверенно отвечает.

А я думаю, не можем. Но раз уж мне светит только это, могу постараться.

– Значит, я у тебя теперь во фрэнд-зоне?

Полька зависает с открытым ртом, но так и не находит, что ответить.

– Ладно, попробуем – нехотя соглашаюсь, а самому хочется себе всю башку о кирпичную стену разхреначить.

– Тогда, пока – кривит губы в подобии улыбки и выходит из машины.

Я, как и обещал, жду, пока не получаю сообщение, что она уже в комнате, и срываюсь с места. Гоню, как ненормальный, долблю по рулю и ору, что есть мочи, перекрикивая музыку в салоне.