Текст книги "Астрид Линдгрен. Лучшие сказки"

Автор книги: Астрид Линдгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)

VIII
Как Пеппи разговаривает с акулой

Пеппи, Томми и Анника проснулись очень рано. Но местные ребятишки встали еще раньше. Они сидели под кокосовой пальмой и ждали, когда, наконец, Пеппи и ее друзья выйдут из хижины и начнут с ними играть. Веселята без умолку болтали на своем веселянском языке, и когда они смеялись, то белые зубы так и сверкали на темных лицах.

Целая орава ребят во главе с Пеппи отправилась на берег. Томми и Анника стали прыгать от восторга, когда увидели тонкий белый песок, в который можно зарыться, и синее море, которое было таким манящим. Коралловый риф почти закрывал вход в бухту и служил естественным волнорезом, поэтому вода в бухте была недвижима и сверкала, как зеркало. Все дети, и белые, и черные, сняли набедренные повязки и с криками и хохотом бросились купаться.

Потом все легли загорать, и Пеппи, Томми и Анника решили, что куда лучше иметь черную кожу, чем белую, потому что так весело сыпать на нее белый песок. Пеппи зарылась в песок по самую шею – торчала только ее веснушчатая мордочка да две рыжие косички. Это выглядело очень забавно. А потом все дети уселись вокруг Пеппи.

– Расскажи нам, как живут белые дети в стране белых детей, – попросила Момо.

– Белые дети очень любят помножение… – начала Пеппи.

– Надо говорить: умножение, – поправила Анника. – Да к тому же, – продолжала она тихим голосом, – боюсь, что это неправда: не так уж мы любим умножение.

– Белые дети ужасно любят помножение, – упрямо повторила Пеппи. – Они просто с ума сходят, если им несколько дней не задают на дом примеры по помножению.

Пеппи трудно было говорить на такую серьезную тему на своем ломаном веселянском языке, поэтому она перешла на родной язык:

– Когда видишь, что какой-нибудь белый ребенок плачет, то можно не сомневаться: его не пустили в школу, или просто начались каникулы, или учительница забыла задать им задачки на помножение. А уж о том, как несчастны белые дети, когда наступают летние каникулы, лучше и не говорить. По всей стране стоит плач и стон, можно подумать, что кто-то умер, – так все печальны. Когда закрываются на лето двери школы, все дети ходят с красными, заплаканными глазами. Они сидят по домам и сдавленными голосами поют самые грустные песни, а некоторые так заходятся от плача, что начинают икать. Шутка ли, несколько долгих месяцев им нельзя будет заниматься помножением! Да, нет ничего печальнее на свете, чем школьные каникулы, – закончила Пеппи и глубоко вздохнула.

– Ой! – только и смогли вымолвить Томми и Анника.

Момо никак не могла понять, что это за штука такая «помножение», и попросила, чтобы ей объяснили. И только Томми решил рассказать про таблицу умножения, как его опередила Пеппи.

– Подожди, сейчас ты все поймешь, – сказала она Момо. – Это вот что: 7х7=102. Ясно?

– Нет, 7х7 никак не может равняться 102, – сказала Анника.

– Конечно, потому что 7х7=49, – подхватил Томми.

– Вы забыли – мы находимся в Веселии! – возмутилась Пеппи. – Здесь все по-другому, и климат совсем другой, и земля такая плодородная, что 7х7 обязательно должно быть больше, чем у нас.

– Ой! – снова воскликнули Томми и Анника.

Занятия по арифметике прервал капитан Длинныйчулок, который пришел на пляж, чтобы объявить детям, что он со своей командой и со всеми веселянами собирается переправиться на несколько дней на другой остров, чтобы поохотиться всласть на диких кабанов. Капитану что-то очень захотелось полакомиться жареной свининкой. Все женщины-веселянки тоже отправятся на охоту с мужчинами – громкими криками будут выгонять кабанов на открытое место. Другими словами, это означало, что дети останутся одни на острове.

– Надеюсь, вы не огорчены? – спросил капитан.

– Сам догадайся, – сказала Пеппи, – но я должна тебе сообщить, что никогда еще не слышала, чтобы какие-нибудь дети огорчались, оставшись одни без взрослых; на радостях я даже готова выучить наизусть всю таблицу помножения. Клянусь!

– Значит, все в порядке, – сказал капитан Длинныйчулок.

Он направился к большим лодкам, где его уже ждали команда и веселяне, вооруженные щитами и копьями. Охотники погрузились на лодки и тут же отчалили.

Пеппи сложила руки рупором и крикнула им вслед:

– Мир плавающим и путешествующим! Но если вы не вернетесь ко дню моего пятидесятилетия, я вас разыщу с помощью радио.

Оставшись одни, Пеппи, Томми и Анника, Момо, Моана и все остальные дети радостно переглянулись. Вид у них был очень довольный: на несколько дней они получили в собственное распоряжение самый прекрасный из всех островов Южного моря!

– Что мы будем делать? – спросили Томми и Анника.

– Для начала позавтракаем, – заявила Пеппи и, не теряя времени, полезла на высокую пальму за кокосовыми орехами.

Момо и другие дети с острова кинулись рвать бананы и плоды хлебного дерева. Потом Пеппи разожгла на пляже костер и поджарила на нем эти великолепные плоды. Дети сели в кружок, и каждый получил большую порцию завтрака; он состоял из жареных плодов хлебного дерева, кокосового молока и бананов на сладкое.

В Веселии не было лошадей, и поэтому у местных ребятишек лошадь Пеппи вызвала огромный интерес. Всем, кто не боялся, Пеппи разрешила на ней покататься. Моана сказала, что она с удовольствием поехала бы когда-нибудь в далекую страну, где водятся такие удивительные звери.

Господина Нильсона не было видно. Он отправился на экскурсию в джунгли, где, видно, надеялся встретиться со своими родичами.

– А теперь что мы будем делать? – спросили Томми и Анника, когда всем надоело кататься на лошади.

– Белые дети хотят посмотреть наши пещеры, замечательные пещеры, да? – предложила Момо.

– Конечно, мы хотим посмотреть замечательные пещеры, очень-очень хотим, – ответила Пеппи.

Остров Веселия был коралловым островом. С южной стороны над морем нависали отвесные скалы, и в них находились пещеры, которые волны на протяжении многих столетий все больше углубляли. Часть этих пещер была расположена ниже уровня моря, и они всегда были наполнены водой, но многие значительно выше, в верхней части скальной стены, и вот туда-то и ходили играть веселята. В самой большой пещере они устроили себе настоящий лагерь с большим запасом кокосовых орехов и разных фруктов. Но добраться до этой пещеры было делом нелегким. Приходилось с большой осторожностью карабкаться вверх, а кое-где и ползти по отвесным скалам, цепляясь руками за трещины и выступы. Одно неосторожное движение, и можно было тут же свалиться в море, что, конечно, не предвещало ничего хорошего. Дело в том, что именно в этой бухте водились хищные акулы, которые, как известно, очень любят лакомиться маленькими детьми. Правда, это не пугало местных ребятишек, которые часто забавлялись тем, что ныряли за жемчугом, но при этом обязательно кто-нибудь из них наблюдал за морем и, как только показывался акулий плавник, криком предупреждал ныряльщиков. В большой пещере у детей был целый склад сверкающих жемчужин, добытых из раковин. Они собрали их, чтобы играть в шарики, и понятия не имели о том, что эти жемчужины в стране белых людей стоят огромных денег. Капитан Длинныйчулок, когда отправлялся в плавание, брал с собой две-три штуки, чтобы где-нибудь обменять их на нюхательный табак. За жемчужины, собранные ребятами, можно было бы получить много разных хороших вещей, в которых нуждались подданные короля Эфроима, но по зрелом размышлении он все же решил, что его верные веселяне и так живут счастливо и что лучше ничего не менять в их жизни. Поэтому дети могли спокойно играть жемчугом в шарики.

Анника захлопала в ладоши, когда Томми сказал ей, что надо карабкаться по скалам, чтобы добраться до большой пещеры. Начало пути было совсем нетрудным, но потом скалы становились все более отвесными, а уступы для ног все уже и уже. Последние несколько метров до пещеры надо было ползти по гладкой скале.

– Нет, – сказала Анника, – нет, я боюсь. Ползти над морем, которое кишмя кишит акулами и куда каждую минуту можно сорваться, – нет! – На это Анника решиться не могла, да это ей совсем не казалось забавным. Томми не на шутку рассердился.

– Я так и знал, нельзя отправляться в путешествие по Южному морю вместе с моей сестрицей, – сказал он, сердито глядя на Аннику, которая застыла в нерешительности. – Смотри и ползи за мной…

И вдруг – плюх! – Томми упал в воду. Анника завопила не своим голосом. Веселята закричали в ужасе: «Акула, акула!» – и показали на воду. И в самом деле, совсем близко от Томми показался черный плавник – видно было, что акула плывет прямо на мальчика.

Плюх! На этот раз это была Пеппи, которая сама прыгнула в воду. Она приближалась к Томми с такой же быстротой, что и акула. Томми был чуть жив от страха: острые зубы акулы уже вонзились ему в ногу. Но в ту же секунду Пеппи схватила руками громадную рыбину и подняла ее высоко над головой.

– Всякий стыд потеряла! – кричала Пеппи акуле.

Акула удивленно уставилась на девочку, и ей как-то стало не по себе. Ведь ее никогда не поднимали на руках, да и дышать на воздухе было трудно.

– Дай честное слово, что ты больше не будешь кусаться, тогда я тебя отпущу, – строго сказала Пеппи и со всего маха бросила ее в море.

Акула поплыла так быстро, как только могла, она спешила убраться отсюда подобру-поздорову и при первой же возможности уплыть в Атлантический океан.

Тем временем Томми с трудом выбрался на маленький риф и сидел там, дрожа от страха. Из прокушенной ноги сочилась кровь. К Томми подплыла Пеппи, сперва она потрясла его за плечи, чтобы он пришел в себя, потом так крепко сжала его в своих объятиях, что из него вышел весь воздух. Потом она перетащила его на скалы и села рядом с ним. Потом… потом, закрыв лицо руками, она вдруг заплакала. Да, представьте себе, Пеппи заплакала. Томми, и Анника, и все веселята глядели на нее с удивлением и тревогой.

– Ты плачешь, потому что Томми чуть не сожрала акула? – спросила наконец Момо.

– Нет, – хмуро ответила Пеппи и вытерла глаза. – Мне жалко бедную, маленькую, голодную акулу. Она осталась сегодня без завтрака.

⠀⠀ ⠀⠀

IX
Как Пеппи объясняется с Джимом и Буком

⠀⠀ ⠀⠀

Акульи зубы лишь слегка поцарапали кожу на ноге у Томми, и поэтому он, как только успокоился, тут же захотел двинуться дальше и обязательно добраться до пещеры. Тогда Пеппи быстро сплела канат из лиан и привязала его одним концом к выступу скалы. Потом легко, словно горная козочка, добралась до пещеры и закрепила второй конец там. Теперь даже Анника могла, не боясь высоты, пройти по отвесной тропе и очутиться в верхней пещере: ведь когда держишься руками за канат, можно карабкаться даже по очень опасным кручам.

Пещера и в самом деле оказалась чудесной, да к тому же такой большой, что в ней без труда уместились все дети.

– Эта пещера, пожалуй, даже лучше, чем наш дуб с дуплом у тебя в саду, – сказал Томми.

– Ну, может, и не лучше, – возразила Анника. При мысли о дубе в их маленьком городке у нее защемило сердце и ей не захотелось признать, что есть на свете что-то лучшее, чем тот дуб. – Но я согласна, что эта пещера такая же прекрасная, как наш дуб.

Момо показала белым детям, какие огромные запасы кокосовых орехов и плодов хлебного дерева хранятся в пещере. Здесь можно было спокойно прожить несколько недель, не испытывая голода. Моана показала им бамбуковый стакан, наполненный отборными жемчужинами, и подарила Пеппи, Томми и Аннике по горсти жемчуга.

– Ну и красивые же у вас шарики, должна я вам сказать! – с восхищением воскликнула Пеппи.

Как прекрасно было сидеть у входа в пещеру и глядеть на море, сверкающее в солнечных лучах! И до чего же забавно было лежать на животе и плевать сверху прямо в море! Томми предложил устроить соревнование: кто плюнет дальше? Момо оказалась непревзойденным мастером плевания. И все же ей не удалось переплюнуть Пеппи. Пеппи плевала своим особым стилем, выталкивая слюну между передними зубами, и никто не мог сравниться с ней в этом искусстве.

– Если в Новой Зеландии сейчас моросит дождик, то это моя вина, – с восторгом заявила Пеппи.

А вот у Томми и Анники дело с плеванием никак не ладилось.

– Белые дети не умеют плеваться, – разочарованно заметила Момо. Пеппи она, видно, не считала настоящим белым ребенком.

– Как это белые дети не умеют плеваться? – возмутилась Пеппи. – Ничего не знаешь и зря болтаешь. Ведь их учат плеваться с первого класса! Плевки в высоту, плевки в длину, тройной плевок с прыжком. Ты бы только поглядела на учительницу Томми и Анники, вот кто плюется, как бог! Она чемпионка по тройному плевку с прыжком. Когда она прыгает и плюет, стадион гудит от восторга.

– Ой! – только и смогли вымолвить Томми и Анника.

Пеппи поднесла к глазам руку, чтобы защититься от солнца, и внимательно поглядела вдаль.

– Там, вдали, появился пароход, – сказала она, – совсем маленький-маленький пароходик. Интересно, что ему здесь надо?

И в самом деле, было чему удивляться, а пароход тем временем быстро приближался к острову. На его борту, помимо матросов-негров, находились двое белых. Их звали Джим и Бук.

Это были загорелые, здоровенные парни, которые выглядели как настоящие бандиты, потому что и в самом деле были бандитами.

Как-то раз капитан Длинныйчулок покупал нюхательный табак на соседнем острове, а в лавку как раз зашли Джим и Бук. Они видели, как капитан вынул из кармана и положил на прилавок несколько огромных и очень красивых жемчужин, чтобы расплатиться за покупку, и слышали, как он рассказывал, что на острове Веселия дети играют такими жемчужинами в шарики. С этого дня у них появилась единственная цель в жизни – отправиться на остров и отобрать у детей весь жемчуг. Они знали, что капитан Длинныйчулок обладает невероятной силой, да и команда «Попрыгуньи» тоже внушала им страх, поэтому они решили не наведываться на остров, пока все мужчины не отправятся на охоту. И вот теперь, наконец, представился долгожданный случай. С соседнего острова они уже давно следили за тем, что происходит в Веселии, как только они увидели в бинокль, что капитан и все матросы и все веселяне сели на лодки, Джим и Бук, не теряя времени, тоже отправились в путь.

– Бросай якорь! – скомандовал Бук, когда они вошли в бухту.

Пеппи и все дети молча наблюдали из пещеры за маневрами бандитов. Пароходик встал на якорь, на воду спустили шлюпку, и Джим и Бук стали грести к берегу. Матросам-неграм был дан приказ оставаться на борту.

– Мы незаметно подкрадемся к селению и застанем их врасплох, – сказал Джим. – Там никого не должно быть, кроме детей и нескольких женщин.

– Да, – подтвердил Бук, – я даже думаю, что мы застанем на острове одних детей. Надеюсь, они уже вдоволь наигрались в шарики, ха-ха-ха!

– Почему вы так думаете? – крикнула Пеппи из пещеры. – Вы что, сами хотите поиграть в шарики? А вот я думаю, что в чехарду играть веселее.

Джим и Бук резко обернулись и увидели Пеппи и всех остальных детей в отверстии пещеры – вернее, не самих детей, а только их головы. Довольная улыбка пробежала по их лицам.

– Вот, оказывается, где все дети, – сказал Джим.

– Отлично! – воскликнул Бук. – Я думаю, этот матч мы с легкостью выиграем.

Бандиты решили действовать хитро. Ведь никто из них не знал, где дети прячут жемчуг, и поэтому лучше всего было выманить их из пещеры так, чтобы они спустились добровольно к берегу. Поэтому Джим и Бук притворились, будто прибыли сюда вовсе не в погоне за жемчугом, а просто так, совершая небольшую морскую прогулку. Они сказали, что им стало очень жарко, что они мокрые как мыши, и Бук объявил, что им просто необходимо выкупаться.

– Я сейчас вернусь, только смотаюсь на наш баркас за плавками, – объявил он.

Так он и сделал. А Джим тем временем одиноко стоял на берегу.

– Скажите, здесь хорошо купаться? Я хочу сказать, хорошее ли здесь место для купанья? – крикнул он, обращаясь к ребятам.

– Отличное! – сказала Пеппи. – Отличное, акулы это подтвердят, они здесь купаются целые дни напролет.

– Зачем ты нас пугаешь? – сказал Джим с укором. – Я что-то не вижу здесь акул.

Но все же он немного испугался и, когда Бук вернулся с плавками, рассказал ему о предостережении Пеппи.

– Вздор! – оборвал его Бук и крикнул Пеппи: – Ты говоришь, здесь купаться опасно?

– Нет, – сказала Пеппи, – я никогда этого не говорила.

– Как-то странно получается, – возмутился Джим, – разве ты не говорила, что здесь часто попадаются акулы?

– Говорила, я и не отрицаю. Но я не говорила, что купаться опасно, нет, я не могу этого сказать. Ведь даже мой дедушка купался здесь в прошлом году.

– Что, что? – переспросил Бук.

– Я говорю, что дедушка купался здесь год назад, а в эту пятницу уже вернулся из больницы домой, – продолжала Пеппи, – и у него теперь такая аккуратная деревянная нога – любой старик позавидует.

Пеппи задумчиво плюнула в воду.

– Так что я никак не могу сказать, что здесь купаться опасно. Конечно, рискуешь потерять руку или там ногу, но ведь деревянные протезы стоят не дороже кроны, и я думаю, вы не станете из скупости отказываться от удовольствия здесь выкупаться.

И Пеппи снова плюнула в воду.

– Мой дедушка радовался своей деревянной ноге, как дитя. Он уверяет, что нога эта просто незаменима, когда надо с кем-нибудь подраться.

– Знаешь, что я думаю? – сказал Бук. – Я думаю, ты врешь. Твой дедушка – старый человек. Не может он ни с кем драться.

– Как это так не может?! – возмутилась Пеппи. – Он самый злобный старик на свете, и он вечно бьет кого-нибудь по черепу своей деревянной ногой. Он просто чувствует себя больным, если не может кого-нибудь колотить с утра до вечера. Когда ему никто не попадается под руку, он от злобы сам себе дает по уху.

– Да что ты болтаешь? – сказал Бук. – Никто не может сам себе дать по уху.

– Ну конечно, – согласилась Пеппи, – он становится для этого на стул.

Бук на минуту задумался над словами Пеппи, но потом он выругался и сказал:

– Заткнись! Уши вянут от твоей дурацкой болтовни! Пошли, Джим, давай разденемся.

– Я забыла вам сказать, – не унималась Пеппи, – что у моего дедушки самый длинный в мире нос. У него было пять попугаев, и все пятеро усаживались рядком у него на носу.

Тут Бук уже всерьез рассердился:

– Знаешь что, рыжий чертенок, ты самая большая лгунья, какую я когда-либо видел. Да как тебе не стыдно! Неужели ты можешь всерьез меня уверять, что пять попугаев рядком сидели на носу у твоего дедушки?! Сейчас же признайся, что это ложь.

– Да, – печально сказала Пеппи, – да, это ложь.

– Ну вот видишь, – обрадовался Бук, – я же говорил тебе.

– Это ужасная, чудовищная ложь, – подтвердила Пеппи, становясь все более и более печальной.

– Я в этом не сомневался, – сказал Бук.

– Потому что пятый попугай, – с трудом проговорила Пеппи, не в силах больше сдержать рыданий, – пятому попугаю приходилось стоять на одной ноге!

– Ну, хватит нам заливать, – грубо одернул ее Бук и направился вместе с Джимом в кустики, чтобы переодеться.

– Пеппи, у тебя же нет никакого дедушки, – шепнула Анника.

– Ну да, нет, – весело отозвалась Пеппи. – А разве обязательно иметь дедушку?

Бук первый надел плавки и не без шика прыгнул в воду со скального выступа. Он поплыл, удаляясь от берега, а дети с напряженным вниманием следили за ним. Вскоре они увидели плавник акулы, который на мгновение блеснул на поверхности воды.

– Акула! Акула! – закричала Момо.

Бук, который до этой секунды плавал с явным удовольствием, повернул голову и увидел, что прямо на него и в самом деле движется этот страшный морской хищник.

Наверно, никогда никто еще не плыл с такой быстротой, как Бук, спасаясь от акулы. В мгновение ока добрался он до берега и как ошпаренный выскочил из воды. Он испугался до смерти, был злой, как собака, и повел себя так, будто Пеппи лично виновата в том, что здесь водятся акулы.

– Как тебе только не стыдно, противная девчонка, – орал он, – ведь море здесь кишмя кишит акулами!

– Да разве я этого вам не говорила? – сказала Пеппи, склонив голову набок. – Дело в том, что я не всегда вру.

Джим и Бук снова зашли в кусты, на этот раз, чтобы снять плавки. Они понимали, что пора уже заняться жемчугом. Никто ведь не знал, как долго капитан Длинныйчулок и его спутники будут на охоте.

– Послушайте, милые дети, – начал Бук, – я слыхал, будто здесь водятся жемчужные раковины. Скажите, это правда?

– Еще бы! – воскликнула Пеппи. – Раковины валяются под ногами, если ходить по морскому дну. Ступай туда и пройдись, сам убедишься.

Но Буку почему-то не захотелось больше лезть в воду.

– И в каждой раковине большие жемчужины. Вот вроде этой.

Пеппи вытащила из кармана и показала ему гигантскую переливающуюся жемчужину.

Джим и Бук при виде ее так разволновались, что едва устояли на месте.

– У вас много таких? – спросил Джим. – Мы бы охотно их у вас купили.

Это была, конечно, уловка. У Джима и Бука не хватило бы денег, чтобы купить жемчуг. Они просто хотели провести детей.

– Да, у нас здесь в пещере не меньше пяти-шести литров таких жемчужин, – ответила Пеппи.

Джим и Бук не смогли скрыть своей радости.

– Отлично! – воскликнул Бук. – Тащи их сюда! Мы их купим.

– Ну нет, – ответила Пеппи, – а чем же мы, бедные дети, будем играть в шарики? Об этом вы не подумали?

Прошло немало времени в бесплодных переговорах, прежде чем Джим и Бук поняли, что хитростью им жемчуга у ребят не выманить. И тогда они решили добиться силой того, что не удалось сделать хитростью. Теперь они знали, где находится жемчуг, оставалось только добраться до пещеры и отнять его.

Но легко сказать – добраться до пещеры! Пока шли переговоры, Пеппи предосторожности ради отцепила канат, который она сплела из лиан, и спрятала его в пещеру.

Джим и Бук и не подозревали, как трудно карабкаться по отвесным скалам, хотя им совсем не хотелось туда лезть. Но другого выхода у них не было.

– Лезь ты первым, Джим, – сказал Бук.

– Нет, ты, Бук, – сказал Джим.

– Лезь ты, слышишь! – сказал Бук и выразительно посмотрел на Джима: он был сильнее Джима, и Джиму пришлось лезть.

Он отчаянно хватался за каждый выступ, холодный пот градом катился у него по спине.

– Держись покрепче, не то плюхнешься в воду, – предостерегала его Пеппи, с азартом следя за ним.

И все-таки Джим плюхнулся. Бук, стоя на берегу, кричал и ругался. Джим тоже закричал, потому что заметил, что две акулы плывут прямо на него. Когда они были уже на расстоянии метра, Пеппи метнула в одну из акул большой кокосовый орех, да так метко, что угодила ей прямо в голову. Обе акулы так испугались, что Джим сумел кое-как доплыть до скального выступа и взобраться на него. Вода струйками стекала с его одежды, и вообще, вид у него был весьма жалкий. Бук ругал его на чем свет стоит.

– Полезай-ка сам, тогда увидишь, каково это, – огрызнулся Джим.

– Уж я-то тебе покажу, как надо лазить по скалам, – хвастливо заявил Бук и схватился за выступ.

Дети не сводили с него глаз. Анника даже немного испугалась, потому что с каждой минутой он неумолимо приближался.

– Ой, ой, туда не становись, оттуда ты наверняка свалишься! – вдруг крикнула ему Пеппи.

– Куда? – испуганно спросил Бук.

– Вон туда, – ответила Пеппи и показала на камень.

Бук посмотрел вниз, себе под ноги, и тут же сорвался.

– Если дело так пойдет дальше, мы в два счета израсходуем наши запасы кокосовых орехов, – сокрушенно заметила Пеппи, бросая очередной орех в подплывшую акулу, чтобы помешать ей съесть Бука, который, обезумев от ужаса, барахтался в воде.

Когда он выбрался, наконец, на берег, он был злой, как черт, и вид у него был не менее жалкий, чем у Джима. И все же он снова стал карабкаться по скалам, потому что твердо решил не отступать перед трудностями, во что бы то ни стало добраться до пещеры и отобрать у детей весь жемчуг.

На этот раз дело у него пошло куда лучше. Когда он дополз уже почти до самого входа в пещеру, он торжествующе завопил:

– Попались, детки! Теперь вы мне за все заплатите!

Тогда Пеппи высунула из пещеры руку и указательным пальцем ткнула Бука в живот.

Раздался всплеск – Бук снова отчаянно барахтался в воде.

– Прихватил бы с собой хоть два ореха, когда лез к нам, а то просто жалко их изводить на тебя! – крикнула ему Пеппи, оглушая очередную акулу.

А тут, как назло, подплыло еще несколько акул, и ей пришлось кидать орех за орехом. Один из них угодил Буку по голове.

– Ой, прости, пожалуйста, я думала, это голова акулы, – вежливо извинилась Пеппи, когда Бук взвыл от боли. Орех этот оказался на редкость большим и тяжелым.

Джим и Бук решили больше не рисковать жизнью, а подождать, пока ребята сами выйдут из пещеры.

– Ведь рано или поздно они проголодаются, и им волей-неволей придется выбраться из своего убежища, – угрюмо сказал Бук, – вот тогда-то они запоют по-другому.

Он крикнул детям:

– Я за вас очень волнуюсь: вы же подохнете с голоду, если решите долго отсиживаться в пещере.

– У тебя доброе сердце, это сразу видно, – ответила Пеппи. – Только зря ты себе кровь портишь, на ближайшие две недели у нас здесь еды за глаза хватит. Потом, правда, уже придется выдавать каждому порцию на день.

И для пущей убедительности Пеппи тут же разбила большой кокосовый орех, выпила кокосовое молоко и стала с аппетитом уплетать его дивную сердцевину.

Джим и Бук в бешенстве выкрикивали всевозможные ругательства, чтобы хоть как-то облегчить себе душу. Солнце уже клонилось к закату, и друзьям явно предстояло провести ночь на берегу. Они боялись отправиться ночевать на свой пароходик, потому что дети могли бы за это время выбраться из пещеры и спрятать где-нибудь жемчуг. Им ничего не оставалось, как улечься на скалистом берегу в мокрых штанах, но приятного в этом было мало. А тем временем дети в пещере ели кокосовые орехи и плоды хлебного дерева. Глаза у них сияли – все это было так захватывающе интересно. Иногда кто-нибудь высовывал голову из отверстия пещеры. Уже совсем стемнело, и силуэты Джима и Бука с трудом можно было различить на берегу, зато до детей отчетливо доносились их голоса – бандиты продолжали ругаться.

Вдруг, буквально за несколько минут, налетела гроза, да такая, какая бывает только в тропиках: казалось, небо разверзлось, дождь хлестал как из ведра. Пеппи высунула из пещеры кончик носа.

– До чего же вам везет, сразу видно, вы родились в сорочке! – крикнула она Джиму и Буку.

– Что ты хочешь этим сказать? – с надеждой в голосе спросил Бук.

Он решил, что дети раскаялись и готовы теперь отдать им весь жемчуг.

– Почему ты считаешь, что нам везет?

– А то как же, конечно, везет! Вы могли бы сейчас промокнуть до нитки, но, к счастью, вы успели до этого искупаться прямо в одежде. И этот ливень вам нипочем.

В ответ послышалась грубая брань, но дети не поняли, кто ругался – Джим или Бук.

– Спокойной вам ночи, приятного сна! – крикнула Пеппи. – И нам тоже пора спать.

Все дети улеглись в пещере. Томми и Анника расположились рядом с Пеппи и держали ее за руки – на всякий случай. Как там было уютно, тепло, сухо, и убаюкивал шум дождя.

⠀⠀ ⠀⠀