Текст книги "Я тебя получу (СИ)"

Автор книги: Astra Maore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Мария глазам не поверила: украшение мгновенно начало растворяться, словно впитывалось в кожу.

Магия.

Рен надел браслет и себе.

Откладывать вопрос не было смысла. Ожидание боли страшнее, чем боль.

– Что они хотят со мной сделать?

Негромкий голос словно вбил каждое слово молотком в мозг.

– Что и делают аллирийцы. Заточить твой дух в энергетическую колбу и поставить колбу на полку в секретной темнице среди сотен других колб. Чуть позже, чем сегодня. Королева ещё надеется насладиться твоим унижением. Сломить принцессу ноа – это не то, что обычную девушку.

Марию ледяной пот прошиб. Страшная, не подвластная пониманию, нечеловеческая жестокость, когда на части раздирали даже не тело, а саму душу оставляли в стылой неприступной ловушке, поражала.

Рен резко склонился к ней, и Мария выставила руку, точно слабый заслон.

Ужасное предчувствие сковало горло:

– Ты... Как ты мог войти в доверие к Королеве, если сам ноа?? Все ложь... Ты рассказал мне, чтобы уничтожить...

Рен мягко отвел её руку.

– Я не ноа, я из проклятого клана Мстителей, малыш. Любая Королева мечтает поставить нас себе на службу. Да, раньше ты была очень крута, и я сам пришёл к тебе. Пришёл и влип навсегда.

Он усмехнулся и больше не сказал ни слова.  Сел на постель и вперился настолько тяжёлым взглядом, что Марии пришлось съесть и выпить всё, что стояло на столике. Она знала: этот мужчина умел служить, но отказы не принимал.

Ела машинально, не чувствуя вкуса. Голод притупился от острых переживаний, зато вопросы терзали душу. Это Рен уничтожал всех ее парней? Тихо, бесшумно, как призрачный морок. Или быстро и безжалостно, как шальная пуля?

У Марии были парни. Были отношения. Блеклые. Какие-то не такие, пустые. Мужчин будто ветром срывало, стоило дойти до чего-то серьезного.

И ни одного проклятого исключения. Она считала жалкой неудачницей себя, проклятой за какие-то неведомые грехи. Плакала, рыдала на кухне до дурноты, когда очередные отношения заканчивались. Извивалась от боли, точно муха с оторванными крыльями, одинокими ночами.

А все он, Рен? Не мог позволить другим касаться ее? Изводил их тихо, жестоко пугал? Рассказывал грубые небылицы или просто стоял мрачной тенью за ее спиной, и этого хватало? Как давно он следил за ней?

Мария украдкой смотрела в зеленые омуты и обжигалась, отводила взгляд, читая приговор. Рен не отпустит. Убьет за нее, выкрадет, найдет в другой жизни, сотрет память или вернет, пойдет на любое преступление, но не отпустит.

А она пока не помнила ничего. Знать еще не значило помнить.

Знать не значило ненавидеть. За все слезы, за сорванный голос, за боль, дробящую кости. Что он чувствовал, когда Истинная была с мужчинами? Ненавидел ли ее за то, что пусть недолго принадлежала им?

Аллирия оказалась не просто другим миром, а местом, где все жило иными понятиями, на запредельных скоростях.

Страсть, ненависть, смерть и любовь?

Право на любовь нужно было завоевать.

Выбраться из страшной ловушки, где она мешала целой стране одним своим существованием. Где у какой-то королевы скулы сводило от боли, что Мария смеялась, что была счастлива.

Что ж, этой королеве, наверняка высокомерной гадине, она проигрывать не собиралась.

Когда с едой было покончено, нашла силы взглянуть прямо в опасные для самообладания глаза Рена:

– Какой у нас план?

Мария ждала чего угодно, но не этого. Не шока, когда погружаешься в обжигающе ледяную воду с головой. Не голодной всепоглощающей жажды, что увидела в зелёных глазах.

Глазах Рена. Незнакомца. Ее незнакомца. Только ее.

Отъявленное сумасшествие. Безумие, сносящее преграды, как взбесившаяся несущаяся с адским грохотом лавина.

Дикое биение его сердца под несмелой рукой. Жар, сжигающий даже сквозь одежду.

Пьяное слепое счастье, пляшущее на битом стекле обреченности, и к демонам предрассудки!

Мария подалась навстречу, судорожно схватила Рена за плечи, вцепилась в его воротник, как в последнее спасение в море штормящей страсти.

Ее всю трясло, выгнулась, раскинувшись. Пульс рвал вены, стучал в ушах.

Сарафан задрался к поясу, мужские бедра прижимались тесно между её ног.

У них не было времени на ласки, не осталось проклятого времени даже вздохнуть, терзая губы друг друга с остервенелой жаждой, с дикой тоской после вековой разлуки.

Осталось лишь целоваться грубо и отчаянно, как в бреду, глядя в затуманенно-темные глаза, пытаясь нащупать молнию брюк. Чувствовать его руки, беспощадно сминающие бедра. Ласкающие с затаенной, почти запрещенной нежностью.

Содрогаться от наслаждения любить на самой грани небытия. Миг, еще миг, и за ней придут. Придут ее убивать.

Глухой стон, выпитый его губами. Всхлип.

Тёмные волосы Рена растрепались, пара мокрых прядей упала на лоб. Его трясло, и ее трясло, как в лихорадке, трясло от желания здесь и сейчас взять все, отдать...

– Рия...

Страстный охрипший голос. Безумный, взгляд, полный животной одержимости.

Одержимости ей, Марией.

Рамки взорвались. Сломались, смялись, разлетелись на миллионы осколков.

Осталась лишь одно желание, одна мысль. Пульсирующая в венах вместо крови – остаться с ним, сгореть в адском пламени, отдаться целиком.

Позволила сдвинуть трусики.

Ощущала его пальцы, неистово терзающие ее плоть на грани боли, сладкой боли, от которой по телу мурашки и электрические импульсы.

Прижалась, терлась, была полностью его. Только его. Выгибаясь, поддаваясь. Вминаясь.

Сорвалась. Отчаянно сорвалась в обжигающее море преступного блаженства, где были лишь пальцы и губы Рена, его бесконечные поцелуи и дерзкие сносящие разум движения.

Хрипела, позволяя... всё.

Мало. Хотелось больше. По-настоящему. Глубже. Не только пальцы, до судорог по всему телу, и если что-то сломается или разобьется – пусть.

Как остановиться, когда больно дышать друг без друга? Когда сердце ухает в безумной петле русских горок и тотчас взмывает вверх, а тело вдавлено перегрузкой, распято сладкой тяжестью?

Когда только разрубить, выдрать с мясом, остановить несущийся поезд на полном ходу.

Когда боль от невыносимой жажды скручивает живот, а руки дрожат.

Не поверила, услышав.

– Не здесь... Рия, не здесь...

Рен  резко отстранился, и Марии страшно было увидеть слепящую муку, исказившую его идеальное лицо. Удовлетворив ее, пусть немного, сам остался голодным...

Он быстро поднялся и вышел, а Мария осталась растрепанная, растерянная оправлять одежду, приглаживать волосы непослушными пальцами, безуспешно стараясь срочно забыть, какая убийственно горячая у Рена кожа. Сердце билось, как гулкий барабан.

Чистый адреналин.

Рен отсутствовал какой-то миг, или время замедлилось?

Вернулся с небольшой металлической банкой и, невесомо касаясь, обработал ранки от босоножек Марии прохладным гелем.

– Регенератор. Очень мощный. Аллирийцы придут через час – ты проснулась раньше, чем кончилось действие лекарства. Поведут восстанавливать память, а потом приставят усиленную охрану. Десять минут для регенератора, и мы должны уходить.

Марию еще трясло. Каждый взгляд на его чувственные красивые губы, на его длинные пальцы, вытворявшие ..., был словно удар. Когда ни разогнуться, ни ответить. Только смотреть завороженно, как жертва в гипнотизирующие глаза своей смерти.

До распаленного сознания плохо доходил смысл слов.

Через десять минут бежать?! Смотрела на зарубцовывавшуюся на глазах кожу.

Позволила Рену обуть себя, обмирая, когда горячие пальцы касались ее кожи.

Кратко. Мучительно. Нежно.

Рен казался спокойным. Убийственно, невозможно спокойным после того, что произошло. Так хорошо владел собой? Опасный... Опасный, но такой ее мужчина...

Мария не смела признаться даже себе, что в самых дерзких мечтах представляла именно его.

– Куда... уходить?

– Межпространственный переход, Рия. Больнее, чем в автобусе. Не бойся, маленькая, ты выдержишь. Я пойду с тобой.

А Мария знала, сердцем, какой-то нервной жилкой чувствовала: лгал.

Оставался, чтобы не дать погибнуть ей.

А пока лишь смотрела в его яркие зеленые глаза, запоминая, навсегда впечатывая в себя каждую черточку своей одержимости.

– Пора. Верь. Что бы ни случилось. Верь не словам. Мне.

Слова прозвучали как выстрел, когда пулю уже не остановить.

Лишь собой, своим теплым беззащитным телом, позволяя бездушному металлу выворачивать живую плоть.

Сияние разверзлось прямо посреди комнаты. Неестественная пульсирующая всеми оттенками голубого дыра. Провал в бесконечность.

Мария замерла и тотчас была снесена ударом – Рен толкнул в светящуюся пасть со всей силой. Мария глупо взмахнула руками, полетела куда-то в переливающуюся звенящую бездну, сжимающую со всех сторон, выворачивающую суставы, наполняющую болью кости.

Что-то горячее хлынуло в лицо, и умирая от боли, Мария понимала лишь, что Рен не успел прыгнуть следом. Или вовсе не собирался.

***

Умереть было бы гораздо проще.

Потерять руку или ногу не так больно, как когда в сердце вставлена кривая ржавая гайка, и каждый день, каждый проклятый миг в ней прокручивают шуруп ревности и глухой тоски, превращая сердце в крошево.

Она пришла в себя на каких-то перинах среди толпы вооруженных автоматами людей с серебристыми волосами. Тонкие, изящные, они напоминали эльфов, и невольно представилось, как могли гибнуть сотнями перед грубой сминающей силой.

Маги? Наверное. Только какие-то травоядные.

– Ноа?

Ее вопрос был встречен криками бурного ликования.

А дальше потянулись дни, полные тупой боли и несбыточных надежд.

Об их тайной связи с Реном ноа не знали, проход в номер Рена открыли по наводке неизвестного и страшно рисковали.

Быстро обнаружили блокирующий сияние браслет, но Мария притворилась, что понятия не имела, «зачем эта штука, аллирийцы надели», и ее оставили в покое. Ее и по статусу не смели мучить допросами.

А потом начались изматывающие операции. Многочасовые гипнозы, постепенно возвращавшие память. И другие операции – пластические – устрашающе быстро превращавшие обычную человеческую девушку в утонченную ноа.

Мария не думала, как они резали и кромсали ее тело скальпелями, что и куда откачивали. Просто ахала, видя себя в зеркале сначала в уродующих бинтах, а затем преображенную.

Жаль, у ноа не было крутых анестетиков для кровоточившей души.

Однажды, когда прошло примерно две недели от ее падения в сияющий портал, собрался совет уцелевших старейшин. Мария также присутствовала на нем, восседая на серебристо-синем троне с абсолютно прямой спиной.

Она вспомнила Барда, главу сопротивления и своего главного советника. Тот говорил негромко, четко выговаривая каждое слово, отчего они все казались приговором. Да так и было.

– Теперь, когда Принцесса Рия с нами, псы Королевы ищут особенно усердно. На восстановление магических способностей Принцессы уйдет непозволительно много времени. Наш единственный шанс на спасение – брак Принцессы с королем Дандором, который она ранее отклонила. Сейчас мы не в том положении, когда можем отвергать дружескую помощь. Дандор согласен начать войну против Аллирии, если брак будет заключен. Ждем вашу волю, Принцесса.

Мария не смела обречь свой народ, живущий в тайных подземных пещерах, куда загнало преследование аллирийцев, на мучительную гибель. Согласилась на условия Дандора.

Хотя ее сердце умерло в тот миг, когда тем же вечером в пещеру дошла издевательски-жуткая весть из аллирийской столицы.

На видео Рен – еще более ослепительный, чем в памяти – сидел у подножия трона Королевы Аллирии. Платиновой худющей блондинки крайне надменного вида с острыми скулами и льдисто-голубыми глазами, как выцветшее небо. Ее аура дышала могильным холодом.

Рен улыбался:

– Ноа, вам разве не жаль своих детей? Хотите всех их пустить под нож? Мы знаем, где прячетесь вы и где скрываете свою бесполезную принцессу. Рия слабее крольчонка, а вам давно пора выбраться из нор и признать Королеву. Ваши земли уже принадлежат ей, так за что вы сражаетесь? Хотите погибнуть все вместе? Хорошо. У вас пять дней, чтобы выдать Рию Королеве и сдаться. Через пять дней мы не заговорим иначе, потому что нам уже будет не с кем разговаривать.

Королева зарылась пальцами, унизанными перстнями в его темные волосы. Рен смотрелся обманчиво спокойным, словно притворявшийся ручным матерый хищник, готовый в любой момент выпустить кишки по приказу хозяйки.

Мария качнулась, как от мощного удара, ее тотчас подхватили и усадили в кресло. Предложили восстанавливающий силы сладковатый напиток.

Помертвевшими губами спросила:

– Кто он?

Бард сказал:

– Это Рен из полумифического клана Мстителей. Каждый Мститель стоит сотни воинов, их помыслы скрыты, а иерархия не известна. Они лишь говорят свои имена, появляются из ниоткуда, играют судьбами, как костяными фигурками, и растворяются в никуда. Ни одного Мстителя ещё не взяли в плен. Бояться их все равно что бояться дождя под грозовой тучей. Король Дандор уже готовит покои для вас, Принцесса. Завтра утром отправляемся к нему.

Мария тихо ответила.

– Сделаем все, что в наших силах.

Теперь она помнила каждую важную деталь. И Дандора, который раньше вызывал отвращение, и полные боли разговоры с Реном.

Она заламывала руки и восклицала.

– Рен, мы обречены. Мы никогда не сможем пожениться... Ты не оставишь свою тайную службу. А мне придется выйти за кого-то из ноа или высокопоставленного чужеземца, чтобы не дать древней крови угаснуть.

Рен шутливо толкал ее на спину и крепко целовал.

– Не о том думаешь, малыш. У нас мало времени, кто-то из твоих слуг придет на голоса, а мы еще не договорились о по-настоящему важных вещах.

Его руки жадно и умело скользили по ее податливому изнемогавшему от удовольствия телу, а когда к ним присоединялись горячие опытные губы, думать о политике становилось невозможно.

Рия даже не могла поставить серьезную защиту, слуги тотчас заподозрили бы неладное, а потому ее сердце разрывалось от восторга и страха быть застуканной.

То были пикантные, острые, волнующие встречи, она силилась не кричать от наслаждения и сладко срывалась, а Рен пил ее вздохи и стоны и не терял самообладания никогда.

Рия даже обижалась на него за это. Но ее возлюбленный слишком хорошо владел собой, иначе не был бы тем, кем являлся.

Рия плохо высыпалась, и только магия помогала ей весь день заниматься политическими делами, хотя хотелось глупо и счастливо улыбаться. И тосковать до воспаленных от плача глаз.

Она сама выбрала любить вольный ветер, или судьба выбрала за нее, сковала их связью истинных.

Тогда Рия еще могла выбирать.

Теперь остались лишь страхи и тревоги.

Рия вышла бы замуж за постороннего без колебаний, потребуй долг, но внутри Марии все сжималось от ужаса и отвращения. Дандор смотрел на нее масленым взглядом, его хотелось ударить, отшатнуться, выгнать. Приличия не позволяли королю распускать руки, а Рия не обязана была ему угождать.

Брак все изменит.

Родители вызывали массу горького беспокойства. Мария не сообщала им о своих печальных отношениях с парнями. Говорила, что вовсе ни с кем не встречалась, но брак скрывать не имела права. Хотя слова «я должна выйти замуж за того, кого едва знаю, чтобы спасти свою страну», лишь заставили бы их схватиться за сердце.

Время у ноа текло так же, как в родном мире, и они уже точно сходили с ума от переживаний, почему дочь так долго не звонила. Две с лишним недели.

– Мне нужна связь с родней немедленно! Слышать не желаю, что это невозможно!

Ее попытались остановить

– Но, Принцесса, у нас военные условия! Если аллирийцы блефуют, они точно засекут сигнал и раскроют наше местоположение.

Мария вложила в голос всю свою уверенность.

– Они его знают. Нам стоит начать немедленную эвакуацию прямо сейчас, ночью. Пока король подоспеет с помощью, аллирийцы успеют разрушить убежища.

Она не верила, что вот-вот и потеряет себя. Больше не сможет что-либо решать.

Изо всех сил скрывала страх.

Погибнуть, исчезнуть, подвести других.

Мамин голос звучал так, словно он и был фантастикой, а не эта дикая непредсказуемая ситуация с ноа, с Реном, со всем.

– Как ты, Марьюшка? Ренат тебя не обижает? Не забываешь наносить солнцезащитный крем? На море сегодня не очень ветрено?

Мария чудом не всхлипнула в «трубку», беззвучные слезы побежали по щекам.

– Все хорошо, мам, он замечательный. Следит за мной. Да, питаюсь нормально, не переедаю. Передавай папе привет.

До боли стиснула «трубку». Тихо сползла по стенке в звуконепроницаемой кабинке для переговоров. Ноги не держали.

Рен... Он... Слезы душили, став комом в горле... Создал сказку для ее родителей? Будто отвез ее куда-то на море, вот Мария и не смогла звонить? А может, и звонки подделал, он же был магом?

Рен... Предатель у ног Королевы...

Любимый. Палач.

Слезы градом текли по щекам, разрывая грудь тупой болью и не давая вздохнуть.

Подданные наверняка обеспокоились, не видя ее голову и плечи через полупрозрачное стекло, хотя все силы сейчас были брошены на спешную эвакуацию.

Ее народ привык жить в полной боевой готовности, и Мария должна была нести за это ответ, хотя так мечтала поверить в чудо, что Рен снова придет и все устроит.

Хотелось надеяться, раньше она была тверже. Не размякала и не ревела, как последняя сопля.

Или не была? За что Рен увлекся ей? Мария пока не помнила и не старалась вспоминать. Вид Рена у подножия трона рвал душу в клочья, иглами впивался под ногти.

Не хотелось остаться в его глазах «слабее крольчонка». Мария глубоко вдохнула.

Вот так. Вдох. Выдох. Выровнять дыхание.

Она Принцесса, она сильная. Справится.

Вытерла слезы и покинула кабинку с совершенно прямой спиной.

Она выйдет замуж за противного короля. А если не останется иного выхода, сдастся и закончит жизнь в пугающей проклятой колбе, зато спасет ноа.

Потому что Рен может быть хоть главой этих Мстителей, они просто удачливые наемники, а не огромная армия Аллирии с супермощными технологиями.

Дети ноа не будут жить без света и растений. Перестанут питаться ворованными припасами, украденными через порталы.

Ночь прошла без сна. И Мария пошатывалась бы от усталости, если бы не особая магическая практика, вливающая бодрость в тело.

Мария или Рия? Для Марии это все еще могло остаться затейливой игрой. Для Рии же было коверкающей душу тошнотворной реальностью.

Для отвода ушей – аллирийцы наверняка поставили прослушку – ноа имитировали громкий шумный праздник без особого повода. А уходили очень тихо. Пользуясь языком жестов.

План эвакуации рассчитали заранее, и основная роль отводилась межпространственным переходам. Ноа прятались в пещерах буквально под носом у захватчиков.

Мария уговорила Барда и других на крайне важную ей поблажку. Брак был делом трудным и хлопотным, требовавшим особых обрядов. Ему предшествовала помолвка. Помолвку можно было заключить прямо здесь, в рассекреченном врагами убежище. А уже потом на сам обряд бракосочетания отправиться в мрачные чертоги Дандора.

Мария жаждала урвать любой оставшийся глоток свободы.

Она, Бард и другие высокопоставленные остались дожидаться Дандора здесь. Раскрывать ему новое убежище не собирались. Существовал немаленький риск, что в последний момент Дандор переметнется на сторону Аллирии и сам выдаст Рию Королеве.

Правда, скорее поставил бы ее магический дар себе на службу и уж слишком плотоядными взглядами окидывал тонкую фигуру.

До встречи оставались считанные мгновения.

Мария стиснула зубы. Будь что будет.

Сияние портала уже не испугало и не удивило ее. Первыми вышли суровые мужчины в черном с лазерными мечами за поясом – личная охрана короля. Следом еще какие-то слуги.

Неужели Дандор хотел произвести неизгладимое впечатление на мятежников или невесту? Показать им, жалким, все величие мощи?

А сам-то тщедушный. Тощий, неказистый и носатый. Узкие губы смотрелись, точно щель, а светло-голубые глаза уставились на Марию, не мигая.

Запоздало подумалось, что он мог сойти за родного брата Королевы, шокирующее родство с которой тщательно утаивалось обеими сторонами.

Никогда раньше это не бросалось Марии в глаза.

Дандор сделал к ней шаг.

Мария попробовала улыбнуться ему. Не вышло. Точнее, получилось криво и жалко.

Сложно всю пусть не самую долгую жизнь прожить девушкой, не избалованной мужским вниманием, а потом профессионально улыбаться какому-то хмырю.

Бард взял слово. Хорошо, именно он все эти годы мог поддерживать и вести народ.

– Ноа приветствуют короля Дандора! Честь для нас принимать вас у себя.

Голос у Дандора был низким, но скрипучим. Царапал нервы.

– И вам здоровья, ноа и прекрасная Принцесса! Давайте же перейдём к помолвке.

Марию передергивало от отвращения, которое ни в коем случае нельзя было проявить. А её, как назло, трясло даже от мысли, что этот мужичонка коснется руки.

Весь казался каким-то противным, точно слизью покрытым. Другие мужчины просто не вызывали теперь у Марии чувств, а этот явную гадливость.

К счастью, переговоры продолжал Бард, она могла стоять, сцепив ладони в замок. Как товар на торгах. Хорошо, что в разные стороны не вертели. Боже, дай сил вынести это!

– Условие помолвки – военная и политическая поддержка в войне с Аллирией. Давайте составим договор и подпишем его.

Дандор еле заметно поморщился, видно, так хотелось скорее ей обладать. А на условие согласился, хотя и повисло тревожное напряжение.

Договор был составлен заранее, королю оставалось подписать. Его охрана стояла полукругом, никого не подпуская, пока король шептался с другими слугами. Адвокатами или кем-то вроде. Ждать, пока посоветуются, было тяжело, но Мария с жадностью впитывала последние мгновения свободы.

Сил осталось думать лишь о свободе. Не вспоминать Рена. Не думать о Рене. Об этом... сильном, смелом и... таком далеком... Выбрал другую. Разбил Рию, уничтожил.

Истинная пара? Наверняка какая-то ложь. Или все же... Надежда не хотела умирать. А сердце точно прутом каленым прижгли.

Горечь разочарования ядом окутывала язык. Горло онемело.

А когда на всех копиях договора поставили роспись, воздух словно застыл. Сделался свинцово-тяжелым.

Заиграла музыка. Мария сперва не узнала звуки, думала, какая-то особая помолвочная, но все мужчины разом повернулись в сторону включившихся телевизоров.

– Экстренный выпуск новостей! Группировка, называющая себя Мстителями, захватила тронный зал Королевы Аллирии и удерживает её в заложниках. Их требование – отказ Королевы от власти в пользу Императора Эвариона.

Шок, ужас, онеменение, испуг...

Мужчины застыли на миг, а потом все пришло в хаотичное движение. Ноа напряглись, готовые к атаке. Император Эварион жил далеко за морем, с чего вдруг ему понадобилась Аллирия?! Мог ли кто-то подделать информацию?

Для Марии это был шанс бежать, отказаться от помолвки, но она не успела ничего сообразить, даже сойти с места, как около горла оказался лазерный меч.

Пока выключенный. Одно нажатие, она бы умерла моментально. Меч держал охранник Дандора.

Сам он с перекошенным от ярости лицом выпалил:

– Принцесса отправляется со мной. Подпишем новый договор. Брачный.

Она не могла так глупо проиграть в последний момент, когда почти поверила в спасение. Тело свело от нечеловеческого напряжения.

– Mei O Ro Mei La Gha O, – странные слова пришли в голову будто сами – миг и Мария очутилась в защитном прозрачном колпаке, охранника отшвырнуло от неё, точно взрывной волной. Магия возвращалась!

– Mei Noa Oto Gha, – колпаки окружили всех ноа.

На Дандора было страшно смотреть.

– Хорошо, ноа, раз так, мы объявляем вам войну. После смерти Королевы я как её брат возглавлю Аллирию.

– Не так быстро, Дандор, – этот голос Мария узнала бы из миллиона других. Рен появился словно из ниоткуда, или в суете она не заметила открытие портала, – Сейчас армия Императора Эвариона вошла и в твою страну, не только в Аллирию. Так что и ты, и твоя сестричка больше ничем не управляете. Увести его.

Мстители двигались быстрее ветра. Только что их здесь не было, а теперь мужчины в темно-зеленом обезоружили и сковали всех слуг Дандора, сгоняя их в сияющий зев портала.

– К вам, ноа, у Императора Эвариона особое дело. Приглашаем вас на переговоры в его дворец.

Рен смотрел прямо на Марию, а она от шока и волнения забыла, как дышать. Все менялось необратимо быстро.

Лицо Рена оставалось непроницаемым.

– Позвольте проводить вас, Принцесса.

Что чувствуешь, когда падаешь в глубокий колодец, холодея с каждым мгновением и сжимаясь от неизбежной встречи с безжалостным дном? В смятку, в осколки, в боль, все быстрее и неудержимее.

И вдруг кто-то подхватывает – резко дергаешься. А потом в животе замирает от странной невесомости, в голове пусто, а сумасшедшая скорость растет, и вот вы уже стремительно несетесь над землей, не ведая запретов.

Мария видела лишь потрясающе зеленые, как нарисованные, глаза Рена и не понимала, что он спрашивал, чего хотел...

Мотнула головой. Еле удержалась от желания растрепать руками волосы, но за каждым ее действием следили десятки глаз.

Осознала, что до сих пор, как и все ноа, была в защитном колпаке.

Как же его снять??

Вновь слова пришли на ум:

– Mei Noa Ra Ti Gha.

С хлопком колпаки исчезли.

Нужно было идти, переставлять ноги, позволить своему безумию коснуться себя. Сердце пропускало удары, дыхание сбилось.

Мария сделала шаг и медленно, как во сне, начала падать прямо Рену в руки.

Она выныривала из забытья и вновь теряла сознание, кружась в водовороте портала. Лишь чувствовала запах, умиротворяющий запах Рена, несущий уверенность, тепло и спокойствие.

Дурман, мягко окутывающий плечи, делающий голову странно тяжелой, так, что хотелось спать. Зная, что когда проснешься, наступит оно – пронзительное яркое счастье, не омраченное никакой болью.

Рен не отходил от нее долго, бесконечно долго. Марии казалось, что она держала его за руку, стиснув пальцы и отчаянно отказываясь разжимать.

Потому что иначе – пустота. Рии ли, Марии – ее уже не было без него.

Словно пришпилили булавкой к его стене. Пришили пуговицей к его рубашке.

И все же темнота пришла. Пробралась под веки, свилась грозовым облаком, лишая воли к сопротивлению. Вытеснила тревоги и подарила бархат ночи.

Мария проснулась неожиданно. Рывком села в постели.

Не узнавала комнату. Море света, льющегося из огромных, в пол, окон, кресла, обтянутые дорогой тканью, стеклянный столик на гнутых золотых ножках, зеркало в золоченой раме в полный рост. В обстановке доминировали бежевые, белые, кремовые и светло-зеленые тона.

Ее кровать занимала почти всю сторону комнаты, а по бокам красовались светильники.

Мария скосила глаза на грудь: изящная шелковая сорочка облегала тело.

Кто-то принес ее сюда, кто-то раздел, дал выспаться... Прийти в себя перед встречей с неведомым Императором, который что-то хотел от ноа. Неужели стереть их со всех карт? Окончательно разбить?

В это верилось с трудом.

Скорее, ему понадобилась магия ноа, бесполезная в войне, магия жизни.

Мария откинула одеяло, и тут услышала шорох.

Дверь тихо приоткрылась, на пороге стояла незнакомая девушка:

– Вы проснулись, госпожа... Позвольте приготовить вас к трапезе. А после нее вас будет ждать Император.Мария кивнула. Не нашлось сил сопротивляться. Спорить, противостоять и бороться. Лишь хотелось знать, где Рен.

Он опять ускользнул, и это было невыносимо. А вот спросить про ноа точно было уместно.

Оказалось, их разместили в покоях, где также предоставили все удобства. И трапеза им с Марией предстояла общая.

Слуг отпустили, впрочем, наверняка вся столовая тщательно прослушивалась, но других условий обсудить ситуацию все равно не предвиделось.

Марию интересовало главное:

– Новости про Аллирию – правда? Королева и Дандор в самом деле схвачены? Что с нашим убежищем?

– Судя по всему, правда, – Бард выглядел озадаченным, – Убежище не тронуто. Переход прошел хорошо, идет освоение на новом месте. Поставка питания налажена. Аллирия теперь входит в состав Империи. А значит, и наши земли тоже. Не представляю, что нужно Императору.

Щемящее беспокойство повисло за столом. Если уж Бард не догадывался, разговор предстоял тяжелый.

– А Мстители? Рен, который сопровождал меня?

– Они все растворились, едва передав нас слугам. Это Мстители, Принцесса. Никогда они не вели себя иначе. Чудо, что они были на нашей стороне в тот момент.

Что-то внутри лопнуло и оборвалось.

Ну да, конечно.

Зачем было предполагать другое и только растравлять душу.

Мария больше не могла заставить себя проглотить ни кусочка из удивительно вкусного мясного блюда с изысканно-нежным соусом.

Острейше не хватало его. Непонятного, непостижимого, загадочного – и своего. Под кожей, по венам, его аура несла одновременно воодушевление и покой.

А еще бешеное, не поддающееся контролю возбуждение.

Марии не нужно было его имя. Оно пропечаталось в самых ее генах.

Он мог быть только один.

Когда ноа закончили есть, в дверях появились слуги:

– Император Эварион приглашает вас в Малый Зал. Следуйте за нами.

В зале оказалось пусто, лишь строгие и пышные темно-красные занавеси декорировали белые, увитые золотой лепниной стены да стояли кресла по количеству ноа и одно выделяющееся для Марии.

Трон Императора на возвышении никто не охранял. Но чудилось: стоит подойти без приглашения, как из стены или из окна, из любой точки вылетит смертоносный луч и вопьется в трепещущую плоть.

Империя была защищена и технически развита много лучше соседних стран. Однако Мария преисполнилась решимости защищать права ноа до последнего.

Кресла оказались неожиданно удобными, и когда все устроились в них и смотрели на трон, появился Император. Высокий сероглазый мужчина с прямыми каштановыми волосами, свободно спадавшими на плечи. Он был облачен в пурпурную мантию и золотую корону, просто возник на троне, как если бы находился там всегда.

Император выглядел суровым, ноа вскочили с сидений и склонили головы, а Мария осталась сидеть с прямой спиной. Она даже не представляла, к чему готовиться.

– Садитесь, ноа. Перейдем сразу к делу, – голос Императора и его решительность враз сковали волю, это было странное подавляющее чувство, но Марии не хотелось скидывать его. Замерла, как кролик перед удавом, – Ноа станет автономией в составе Империи. Все ваши земли будут возвращены вам и расширены за счет области Койо, богатой урожаями.

Ноа переглядывались – Император шутил? За какие заслуги выделил не самый большой народ и одарил особыми благами и привилегиями?

– Управлять автономией будет Бард. Принцесса Рия станет моей Императрицей.

Мария сидела, но все равно ей показалось, будто зал резко накренился, а из легких выкачали весь воздух.

Схватилась за подлокотники.

Отказать Императору было невозможно.

Бард решился.

– У ноа не принято неволить женщин, Ваше Величество.

Глаза Эвариона полыхнули огнем.

– Твоя дерзость непростительна, но я прощу. Принцесса Рия вряд ли будет против, ведь она – моя Истинная Пара.