Текст книги "Амирэвсле"
Автор книги: Аста Корнели
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Сон развеялся, чуть только я заслышала музыку в кухне: Антон уже вовсю кашеварил завтрак и пританцовывал, как актёр в рекламном ролике. Я юрко шмыгнула в ванную, прокричав: «Доброе утро!». Когда же выходила обратно, завтрак аппетитно смотрел на меня, и Антон, играя роль шеф-повара, манерно позвал меня к столу, отодвигая стул. Я протянула ему руку, он лёгким поцелуем прикоснулся к ней губами, что невозможно было упустить шанс потрепать его белокурую шевелюру. Ох и не до завтрака мне было! Этот молодой парень, его энергичность, оптимизм, некая сексапильность и огромная забота зажгли дикий огонь в моём сердце. Я бросилась в его объятия и положила голову на его плечо, укутываясь, как облаком, его пением, что, видимо, было его защитной реакцией, так как после моего жеста, петь он не перестал. Теперь мы танцевали вместе. И меня совсем не смущал тот факт, что мы знакомы всего сутки с небольшим. За один вечер получилось узнать друг друга лучше, чем я узнала некоторых своих друзей за год. Было так просто стоять посреди кухни и смеяться над убежавшим молоком.
Весь день мы провели на ногах, вне дома. Гуляли в парке Горького, ВДНХ, катались на скутерах, бродили по «Авиапарку». Завтра собираемся на каток, на который я давным-давно хотела, а так и не сходила. Тони был всегда в солнцезащитных очках, чтобы лишний раз нас никто не тревожил, всё-таки в Москве уж точно найдутся прохожие, знающие его и, возможно, желающие подойти. Я завидовала сама себе!
Катя мне часто звонила по вечерам, а я словно сама не своя вздрагивала от каждого её звонка. В итоге я решилась ответить ей и рассказать, что встретила давно знакомого молодого человека, и мы очень соскучились друг по другу. Катя как бы искренне обрадовалась, но и лёгкая тень грусти отразилась в её поплывшем взгляде. Я хотела повторять, как сильно люблю её. Но зачем? Главное, что с Матвеем у них всё хорошо.
В этот вечер мы с Антоном запаслись вкусностями и устроились на диване смотреть выпуски прошлого сезона «Удачи». Антон рассказывал обо всём, что происходило за кадром в тот или иной момент съёмки. Я видела в нём почти родного, абсолютно открытого парня, каким он был на экране. Я не могла перестать обнимать его мускулистую руку, всё сильнее прижимаясь к его тёплому боку. Антон глотнул воздуха, подняв глаза вверх, потом закрыл их, и уложил меня к себе на колени. Моя голова лежала на его ногах, и мы смотрели друг другу в глаза. Я резко оседлала его бёдра и поцеловала его, медленно смакуя губы. Его передёрнуло, но глаза были закрыты. Руки легонько придерживали меня за спину, он заправил прядь моих волос за ухо, нашёптывая комплименты моим волосам. Кто-то умирал со смеху за моим плечом. Эхом отзывался тот дьявольский хохот.
Мы лежали на диванчике, Антон был сверху и уже жадно целовал мою шею и декольте. На фоне еле слышались голоса, доносившиеся из телевизора, но мы, можно было подумать, полностью растворились друг в друге. Антон снял с меня футболку, я осталась лишь в нижнем белье, кружевном белом комплекте, купленном накануне в Intimissimi (а что? я готовилась!). Он окинул меня глазами, полными стра… нет, это не страсть, это был страх.
Ночь съедала вечер. В комнате горел один ночник, рассеивая приглушенный свет и создавая (не)нужную атмосферу. Мы мирно спали. Он уложил меня под одеяло и лёг рядом, чтобы не обижать ещё сильнее.
После Антона вызвали на мероприятия. Мне предстоял полный событий день, и я не стала оставаться дома. Мой пункт назначения – ледовый дворец «Алмаз». Именно там находится знаменитая школа Эрики Давыденской «Олимпия». Вот уж сегодня я покатаюсь!
По прибытии на каток, обнаружилось, что в этот день нет массовых катаний. Я ужасно расстроилась, но всё равно проникла внутрь комплекса. Не знаю, как меня до сих пор не прогнали. Я шла по бесконечным коридорам, и казалось – всё, сейчас начнётся. Что-то слышу… Из кабинета (или раздевалки) выходит большой мужчина. Точно, охранник! Притом что выгляжу я совсем не как спортсменка, пришедшая на тренировки (да и есть ли в это время тренировки – большой вопрос), у меня, вдобавок ко всему, не было пропуска. Стало жутковато, и я не нашла ничего более подходящего, чем спрятаться за первой «безопасной» дверью. Это оказался туалет. Фух, всё-таки повезло. Я слышу звук спускаемой воды. Боже. Кидаюсь к кабинке. О нет, она заперта. У меня начинается тахикардия. Я в бешенстве ударяю ладонью по двери. Вот же наказание! И тут, кого я вижу? Даниил Макаров, один из хореографов и тренер фигуристов сего клуба. Когда-то листая фотографии с соревнований, я видела его лицо на некоторых снимках, и оно запечатлелось в моей памяти. Вот позорище-то.
– Заблудились? – спрашивает что-то его мягкая линия рта.
Я стою, переминаясь на ногах, кроме того, волосы мои растрёпаны, хотя ещё час назад были туго зализаны на макушке в хвост. Глупо выглядеть – это врождённое? Почему он так смотрит?
– Простите, я не туда зашла. Я вообще не в то здание зашла.
Развернулась, целясь на выход.
– А куда вы направляетесь?
– Ка-а… кататься? – Сама себе задала вопрос. – Тренироваться! На коньках! – Что я тогда говорила! Он наверно угорал от смеха.
– А вы, случаем, не к Эрике Дмитриевне? – Видимо, он решил подыграть мне или поиздеваться.
– Простите, я пришла покататься, но сегодня нет массовых катаний. Сама виновата, не уточнила, но я так долго ехала, и у меня даже получилось пройти мимо охраны. – Я задрала нос, будто было чем гордиться.
– О, так вам ещё разок предстоит пройти мимо турникета под камерами, взять коньки, выйти на лёд, где, кстати, сейчас никого нет. И как минимум я уже знаю, что вы незаконно проникли на территорию… – Даниил задумчиво потёр подбородок, изображая серьёзного блюстителя правопорядка.
– Вы же не сдадите меня? Я могу станцевать! – Почему я всегда, когда волнуюсь, становлюсь неадекватом? Да, я сняла куртку, повесила её на Даниила (что?), стащила с себя кофту и в кроп-топе и брюках, на пальцах макси-кроссовок начала вытанцовывать беллиданс! Ах, ну и зрелище было. А что Даниил? Клюнул? Вероятно, и впрямь, мой танец живота волшебным образом так маняще действует на мужчин.
Даниил, видно, нимало не смутился, находчиво спросив:
– А вы, должно быть, и на коньках так умеете?
– А как же! – Самоувереннее я ещё не отвечала. Когда я последний раз на них стояла?
Кое-как состоялось знакомство, ситуация была обмыта нашими шутливыми смешками, и что же дальше? Даниил хватает меня за руку и шепчет с выражением лица сообщника шайки преступников: «Бежим!»
Да ладно! Экстремальный квест предстоит. Или он шутит и сейчас пинком вышвырнет меня отсюда?
Мы то неслись, то прокрадывались по лабиринтам коридоров, и я потеряла счёт поворотам, но эта дезориентация пробудила во мне бунтарский дух, перенося нас в приключенческий фильм. Даниил, что ты творишь?
Мы вошли в тёмную комнату, Дэни (как я обожала коверкать имена, словно мне было не двадцать четыре, а четырнадцать) быстро нащупал свет и та-дам! Мы в «хранилище коньков». Подобрав нужные ботинки, я поспешила на лёд. Каток был пуст. Холодный воздух ударил в голову.
– Никого не будет? – Я решила перестраховаться.
– Скоро тренировки наших чемпионов!
«Ух-ты, – подумала я, – так это я увижу Анастасию Закирову, красавицу-фигуристку, которая тренировалась в его группе и за которою я держала кулачки всякий раз, когда она выступала? Наверное, он просто шутит».
Я ковыляла за Даниилом, боясь упасть, не дойдя до льда. Уже выходим на лёд? Чистый морозный воздух опять даёт о себе знать, я будто переношусь на волшебное озеро. Только я ступаю на белую гладь, как зубцом врезаюсь в корку льда и с криком падаю, начиная заливаться смехом. Как считаешь, Антон, лучше петь или смеяться, когда волнуешься? Даниил садится рядом со мной, имитируя падение, и вопрошает:
– Это что за трюк?
– Как сказать, в бальных туфлях я себя увереннее чувствую! А лучше и вовсе без обуви.
– Ого! Значит, танец живота на льду в пролёте?
– Думаю, этому я научусь у Насти. – Я отсылалась на прошлогоднюю программу фигуристки, которая особенно запомнилась мне. Тогда она каталась в образе Жади под чарующую музыку из сериала «Клон», и её восточные жесты рук, движения ног и мимика в танцевальной дорожке покорили меня, как в какой-то миг моей жизни меня покорил сам Восток, хотя при этом я обожала лёд и север.
Лёд мог запросто проиграть это противостояние. Солнце обычно побеждает. Но солнце гаснет, и воцаряется вечный холод. Тебе не выбраться, посели в своей душе эту розу, очищенную от шипов, и спи сладко. Странный монолог, адресованный непонятно кому, вёл мой внутренний голос, и паника подступала снова. Но всё прошло, как только я подумала о новом знакомом. Спасибо, Москва. Сразу два знакомства за два же дня, да и каких! Это мой год.
– Давай руку. – Даниил бережно помог мне встать на ноги. Его дыхание на секунду согрело моё замёрзшее ухо. Мурашки пробежали по шее. Я съёжилась. Потом мы покатились. Стоит ли говорить, каково это кататься за руку с профессионалом, ещё и такого уровня? Я летела. Голова начинала кружиться от пьянящего воздуха и сильных рук Даниила. Совершив очередной манёвр, я врезалась в бортик, ухватив Даню за шею. Я потеряла ощущение времени, потому что, чёрт возьми, я захотела его расцеловать. Да, вот такая я, вечно влюбляющаяся. А как тут не влюбиться, если напротив тебя очаровательный молодой человек под два метра ростом, который устроил такой сюрприз абсолютно незнакомой девушке, помимо этого, талантливейший хореограф! Сейчас мы стоим слишком близко, мои губы дрожат. Существо за плечом уже не так меня пугает. Оно не смеётся. Скулит? Или плачет. Умерло? Так ему и надо.
– Холодно, – шепчу я.
– Плохо стараешься, – шипит он, – мне вот жарко, да и ты вроде бы румяная.
Я, теряя ощущение реальности, касаюсь губ Даниила, и в эту секунду на лёд выходит Настя Закирова и остальные подопечные местной школы фигурного катания. Как я благодарю судьбу, что сама Эрика этого не видела. Мне стало так стыдно и неловко, что я доскользила до выхода с катка и мигом убежала в кладовую с инвентарём, где спряталась за шкаф и начала рыдать.
Даниил обернулся к спортсменам и с ошеломлённым видом дал им указание начинать разминку. Выйдя с катка, поспешил на поиски этой нахалки, то есть меня. Долго искать не пришлось, я выдала себя, не закрыв плотно дверь комнаты.
Он нашёл меня в углу, нервно распутывающую шнурки на ботинках.
– Ника! – Бросился ко мне, взяв за колени. – Что случилось?
– Я сейчас умру со стыда, ради бога, прости, не понимаю, как это вечно происходит. – Я изо всех сил пыталась избежать зрительного контакта с Даниилом.
– Стало быть, ты не хотела, и сейчас бы тоже не поцеловала, без свидетелей? – Шутка Даниила вселяла в меня надежду, что он не сердится. Я подняла глаза, он улыбался, но и был сосредоточен, что выдавала слегка нахмуренная переносица и дёргающаяся бровь.
– Было время, когда вы мне очень нравились, как, впрочем, и ваши постановки. И когда мы встретились в туалете, я готова была провалиться и в то же время безумно радовалась. Я дала слабину.
– Неожиданно. – Он отвёл взгляд и улыбнулся, будто задумавшись о чём-то. Тогда я встала наконец с пола, он поднялся со мной. Я положила ладонь на его правое плечо, прошептала «спасибо» и поцеловала по-французски, после чего быстро выскочила за дверь и побежала в неизвестном направлении по витиеватым коридорам, не вспоминая о намерении познакомиться с Анастасией. Хватит встреч. У меня передоз.
На очередном повороте из-за стены появляется Даниил и хватает меня за плечи, заключая в оковы своих объятий со словами «Ну куда же ты!» А куда я?
Так началось моё знакомство со «Олимпией», и да, удалось перекинуться парой фраз с Настенькой, черноглазой семнадцатилетней девушкой, такой маленькой и такой сильной. Но это был мой первый и последний день с ними. На прощание я начёркала в журнале Даниила свой номер телефона и письмо: «Улетаю домой в Севастополь. Здесь была на гастролях. Я рада нашему знакомству». Он, ничего не подозревая, работал на льду. Я оставляла часть себя в этих белых стенах, быстрым шагом выходя на улицу и садясь в такси, где с ужасом обнаружила три пропущенных звонка от Антона.
Глава пятая
Он с растерянным видом встречал меня у подъезда дома.
– Что-то случилось? Ты меня так напугала, Ника.
Я кинулась к нему на плечо и тихо попросила вернуться домой.
Антон весь вечер извинялся, что оставил меня, но я продолжала убеждать его: Москва тут ни при чём и меня никто не обидел. Я действительно замечательно погуляла одна, умолчав разве что о своих приключениях.
Я уже не понимала, что я делаю в этом городе, почему я в квартире Антона и зачем я пошла на каток, если он был закрыт. Кто-то управлял мной и заставлял думать, что я сама этого хочу. Антон взял меня за руку, и тут же мне пришло сообщение от Кати: «Ты совсем пропала, всё хорошо? У меня не очень». Увидев эти строки, я вспомнила её лицо, белоснежную кожу в тот зимний день, когда мы предались самозабвенно нашим чувствам.
– О нет!
– Всё нормально?
– Что-то не так с моей подругой, Антон. Я должна быть с ней. Мне нужно ехать.
– Эй, Ника, расскажи, почему ты так дрожишь?
Если бы сама знала ответ. Уже четыре частички я оторвала от себя и посеяла в чужие души. Они тянули меня каждый в свою сторону. Хватит же!
Я знала, что сбегаю, и смогла только обнять его.
– Спасибо за всё, я не хочу мешать твоей работе, я тут уже слишком задержалась. Видишь, и родные нуждаются во мне.
Антон в смятении смотрел в никуда, медленно барабаня пальцами по столу.
– Я приеду, как только смогу, Никуль.
А надо ли?
Я не нашла, что ответить, так как в тот момент все мои мысли были о Кате. С Антоном было крайне тяжело расставаться по какой-то другой причине.
Не спалось всю ночь. Вставала, подходила к окну, фонарь действовал как гипноз, напоминая призрачный огонёк чего-то далёкого, и я ощутила всю вселенскую тоску, как когда-то тот самый Великий Гэтсби. Я бродила по комнате, выходила в гостиную и сидела рядом с диваном, где спал Антон. Кисть его руки освещалась полосой уличного света, проникавшего в комнату сквозь неплотно затянутую штору. Я почти коснулась пальцами его волос, но остановилась в миллиметре. Моё сознание будто отключилось, и теперь я мирно лежала на полу рядом с его диваном, как преданный пёс.
Шуршание и звук застёгиваемой молнии чемодана вывели меня из ночной комы. Антон собирался на съёмки нового сезона проекта. Мы вылетали из одного аэропорта.
– Уже проснулась? Как ты очутилась на полу, вся холодная? Хорошо, что я не спал и слышал твои неприкаянные похождения. Пытался отогреть тебя. – Он подошёл и снова поцеловал меня в висок. Я ничего не помнила, кроме этой его привычки.
Антон почти всю дорогу в машине молчал, я смотрела в окно. Потом он взял мою руку и положил свою голову мне на плечо, я обняла рукой его щёку и судорожно вздохнула, сглатывая комок слёз в горле. В аэропорту я мечтала поскорей сесть в самолёт. Мы пожелали друг другу мягкой посадки и долго смотрели вслед кому-то из прохожих.
В Севастополе я сразу же позвонила Александру Ермолину. Он удивился столь скорому моему приезду. Я старалась говорить жизнерадостно и надеялась, танцы и работа отвлекут меня от происходящего. После звонка Александру, я набрала Катю. Она позвала меня к себе домой и я, не разобрав вещи, уже раболепно припадала к её рукам, не успел день вычеркнуть и часа. Тогда мне это виделось таким естественным. Я могла быть всем для неё, каким бы унизительным поступком это ни считалось.
Катя словно не верила, что я приеду, ведь она ничего не сказала в том сообщении, кроме того, что дела не очень. А я бросила всё и приехала.
– Ника, Никушка… – Она тёрла руками мою спину вроде бы как от счастья, однако в этом действии не было силы. – Я просто не верю, что ты приехала, ради меня…
А во что ты вообще веришь?
– Катенька, милая, что произошло? – Я старалась думать, что ничего серьёзного. Она смолчала.
Ну же.
– Матвея пригласили работать в Германию. Всего неделя прошла, как он уехал, а уже успел засветиться на одном из конкурсов с известной танцоршей. Их пару пригласили на вечеринку. Смотри, это будто бы не мой Матвей. – Я даже не обратила взор на фото в телефоне. Смотрела на неё неотрывно.
– Пригласили, и он уехал? без тебя? Надолго? – Не веря её словам, я переспросила, казалось бы, очевидный факт. А ведь это он мне доказывал, что никогда не ранит душу любимой.
– Контракт на полгода. Я просила его подумать, но он уверял, что это только на месяц, а вот вчера позвонил и попросил прощения. Он знал, что не на месяц, я уверена. Ах, Ника! – Она заплакала у меня на груди.
Как-то так получилось, что я стала жить с Катей. Невозможно было оставить её одну в поникшем состоянии. Мы вместе ходили на работу, пекли пироги с яблоками, приходили её родители, и мало-помалу она училась жить без Матвея. А что это значит? Ей становилось хорошо без него, потому что рядом была я. Мы каждый вечер дарили друг другу поцелуи, но не больше.
Антон написал мне спустя неделю. Съёмки шли полным ходом, и вот, через три месяца, к концу июня он будет в Москве. Сказать, что я научилась жить без него, я не могу. Я думала о нём день через день, а мысли об Антоне воскрешали воспоминания о Данииле, но я не смела сказать что-либо Кате.
Одним апрельским вечером, когда Катя сидела в наушниках на мокром от дождя подоконнике и читала очередное сообщение от Матвея про то, как он скучает, но при этом делился в соцсетях фотографиями с тусовок в компании мировых звёзд бального танца, я не смогла пройти мимо и, проведя рукой по волоскам на её руке, поставила рядом чашечку чая с мятой и лимоном. Она моментально вынула из ушей наушники и озарила мой мир теплом своей улыбки. Этот вечер мы уютно провели дома, а ближе к ночи, когда я выходила из душа, то услышала лёгкий шум, доносившийся из спальни. Войдя в комнату, я увидела её обнажённой, расслабленно лежавшей на кровати. Её тело не было покрыто одеялом, и только приглушённое мычание иногда исходило от её прикушенных губ. Катя приоткрыла глаза. Я опустилась к её ногам, прикоснулась к руке, в которой она держала вибратор, и взяла на себя эту ответственную задачу. Какая же она прекрасная. Я не осознавала до конца, что меня может так пленить женское тело. Теперь узнала. Потому что это была она. А она просто оказалась девушкой.
Пробегали дни, один похожий на другой. Общение с Антоном временами сходило на нет, он то пропадал, то появлялся, присылал фотографии со съёмочной площадки. Я с грустью натягивала подобие улыбки и иногда не отвечала ни слова. Зато с Катей мы стали близки как никогда. Порой создавалось ощущение, что мы стали одной семьёй.
Как-то в середине июня я отправилась к себе домой разобрать вещи и тут слышу телефон – звонок от Антона. Он в Севастополе! Остановился в гостинице «Украина».
У меня крышу снесло. Я, кинув все свои дела, выбежала из дома – машина такси стояла возле моего подъезда. Увидев до боли неродное, чужое, но некогда любимое лицо, я бросилась ему на шею и вскрикнула:
– Как я рада тебя видеть!
– Как я-то рад, Ника. – Он дышал моими волосами и, несмотря на то что мы были одного роста, ухватил меня под попу и кружил в воздухе, как пушинку.
Мы понеслись по ночному городу. Я уже не думала о Кате, а так хотела позвонить ей вечером. Вчера мы повздорили из-за её нытья по Матвею. Не было и дня, чтобы она не заводила о нём разговор и не любовалась кольцом на своём безымянном пальце. Я не могла от неё чего-либо требовать.
В машине мы с Антоном долго смотрели в глаза друг другу и у нас на лицах было написано, как мы соскучились.
Поднявшись в номер отеля, я прислушалась: уже на входе до нас доносился тонкий аромат роз. То был свежий букет из крупных красных цветов. Он украшал собою журнальный столик, буквально утонувший в их великолепии и количестве. Мы отведали роллы, выпили немножко вина и долго-долго делились впечатлениями, накопившимися за все эти месяцы разлуки и отсутствия общения. Антон был совсем другим, он не шутил, не смеялся, на лице его читалось чистое блаженство, как в самый первый день нашего знакомства, и он постоянно держал мою руку в своих ладонях. Стоит ли упоминать, что, будучи на седьмом небе (не столько от счастья, сколько от алкоголя), мы провели ночь вместе, впервые. А уже утром я должна была выйти на работу. Однако придя в театр, я еле могла настроиться на рабочий лад. Ещё и в Photobook пришло сообщение от некоего московского танцевального клуба. Они писали, что им невероятно понравилось моё выступление на турнире, причём и восточный танец, и они бы с радостью встретились для обсуждения возможности сотрудничества. Я не поверила своим глазам. Более того, они указали, что увидели мой танец в сториз Даниила Макарова! Он отметил мой аккаунт и написал, как восхищён танцем и вдохновлён свежими образами и элементами для постановки своих новых программ для фигуристов. Так вот оно что! Вот почему Даниил пару недель назад написал мне в Viber и попросил мои танцевальные видео, ссылку на мою страницу в Сети, а также интересовался, где я танцую и работаю. Видимо, поцелуй был не зря. Я запала ему в душу, он ввёл меня в круг именитых спортсменов, сделал мне рекламу и дал шанс работать в Москве. При этом я ни разу не думала о выгоде, находясь рядом с Даниилом. Даже не допускала мысли о дальнейшем общении; правда, при этом всё же оставила свой номер. Я завопила от радости как сумасшедшая. Я не знала, стоит ли кому-то что-то рассказывать.
Катя как по волшебству появилась в раздевалке и сразу же обняла меня. Вот есть в ней какой-то свой шарм и обаяние, коих нет у других. Своими очаровательными чёрными глазами, в которых не разглядишь зрачка, и какие я прежде видела только у лошадки на конезаводе, она смотрит на меня, и я таю. Моя черноокая Эсмеральда. Она быстро с живым неподдельным интересом и ноткой обиды из-за того, что я так и не позвонила, спросила:
– Как твой вечер вчера? Ты такая красивая, вся светишься.
– Да, я вчера рано легла, наконец-то выспалась. – Я смахнула с её щеки ресничку и чуть дольше обычного удержала взор на лице. Мне было некомфортно от неизвестности. Завтра Антон уезжает, он зовёт меня с собой. Хотел показать мне свою работу. На телевидении много спонсоров, в том числе ищущих моделей, танцовщиц для ТВ-шоу. Я тогда не знала, как так можно снова уехать непонятно куда и бегать по Москве без работы, опять бросить театр, который подарил мне шанс заниматься своим делом и стать той, кем я являюсь, оставить место, где я встретила Катюшу.
Сердце съёжилось от мысли, как больно будет Кате и Александру узнать о моих планах. Но я должна; глупо верить, что у нас с ней есть будущее, и она опять гладит своё обручальное кольцо…
– Катя, – начала я после долгой паузы, – а ты думала уехать в Питер, Москву, ту же Германию? Не ждать приглашения, а просто уехать?
– Не один раз, но всё меня возвращало домой. А сейчас я всё больше сомневаюсь, держит ли меня тут что-то. Кроме тебя и работы. И вот накануне я получила весточку от Матвея. Он возвращается.
Я облегчённо вздохнула. Это судьба, да и только. Всё складывалось так удачно. Теперь никто не будет страдать.
Но что, если бы не Антон и Даниил?
В конце рабочего дня, когда час был довольно поздний, пошёл дождь и стало прохладно, что нехарактерно для обыкновенно тёплого, июньского южного лета. Сегодня Катя была без машины, и мы по лужам побежали на остановку. Вымокшие до нитки, решили зайти на кофе и немного согреться. Катя, обхватив стаканчик обеими руками, прихлёбывала горячий напиток, и её озябшие от холода тонкие пальчики согревались от его тепла, наливаясь здоровым цветом. Я, сделав обжигающий глоток, прокашлялась и решилась:
– Катюш, я хотела тебе кое-что рассказать.
Она вся напряглась.
Я попыталась вкратце изложить суть, хотя мне было очень трудно ей донести всё так, чтобы она не думала, что я многое утаивала или обманывала её в чём-то.
– Я невероятно счастлива за тебя, милая! – Одной рукой она обняла меня, и мышцы её лица дрогнули, предсказывая скорые слёзы.
– Катенька, мне так больно уезжать без тебя. Может, вы с Мэтом когда-то тоже соберётесь и переберётесь в Москву.
Отдельно нельзя не отметить, как был расстроен Александр. Он вообще не понимал, когда я успела так его подставить. Да я и сама не сильно что-то понимала. Всё случилось будто в один день, мягко сказать, что неожиданно.
Непредсказуемым стало и то, как тепло меня принял танцевальный клуб в Москве. Они честно сказали, что над техникой ещё работать – не переработать, но были покорены той чувственностью и энергией, с какими я исполняла танец на просмотре. Единственное, что меня не устроило, был партнёр. Мы не нашли общий язык ни в танце, ни в жизни. А если сразу не вышло, то вряд ли что-то получится потом.
Антон, увидев меня в хмуром виде, не колеблясь поехал со мной на занятия. Целых полчаса он с Олегом о чём-то беседовал.
– Слушай, Олег, эта девушка… Не обижай её. – Олег, узнав Антона, с которым они как-то нечаянно встретились на гей-тусовке (о чём я узнала только месяцы спустя), начал активно расспрашивать его об интересующих странах, как там с трудоустройством (как будто бы тот знал это), ведь Олежке совсем скоро предстояло отправиться в турне по Европе (без меня, скорее всего).
– Я всё понял, дружище. Мы обязательно подружимся с Никой, – распаясничался Олег.
Антон спокойно передал мне, что пообещал Олег, намекая на незначительность проблемы, и мы в обновлённом настроении и с силами на будущие свершения поехали в «Шоколадницу». Эта кофейня стала нашим любимым местом. Два месяца мы не расставались, разве что только, когда расходились на работу. Антон участвовал в многочисленных мероприятиях в Москве, он по праву зарекомендовал себя как успешного ведущего. И на телевидении не оставался незамеченным. Но счастье наше было недолгим.
За чашкой горячего капучино на первом этаже «Москвариума» Антон холодным тоном сообщил:
– Я уезжаю на съёмки, теперь уже надолго.
Не отрывая губ от края чашки, я застыла взглядом на бежевом напитке. Мои глаза кололо от слёз, но я боялась моргнуть, чтобы снова не разреветься. В последнее время слишком много воды видел Антон, в том числе из-за моей работы, и мне казалось, это ему изрядно надоело. Вполне может быть, он устал и ему нужен тайм-аут. От наших отношений. Он сел рядом, обнял мои плечи и, поцеловав висок, произнёс после длительной паузы те слова, что сказали мне всё: «Ты можешь пожить пока у меня».
Пока! Этим самым он сдал себя, он дал понять, что после его приезда, «нас» уже не будет. Я смогла только выдать:
– Спасибо и на этом. Думаю, на работе мне помогут со служебным жильём.
Ответа не последовало. Вероятно, Антон просто предположил, что без него мне будет тяжело жить в его квартире. Или мы и в самом деле расстаёмся? Как всё могло так скоро случиться, так внезапно? Ведь только вчера мы любили друг друга. Однако я так ни разу и не сказала ему этих заветных слов, как, впрочем, и сам Антон.
Спустя три дня после его отъезда я начала охладевать к нему. За всё это время от Антона было лишь одно нейтральное сообщение: «Как у тебя дела? Как с Олегом?». Я долго не решалась написать, но Олег и впрямь стал заботливее и дружелюбнее. Хотя у нас совсем не было ничего общего. Вот вообще ничего. И, естественно, нам удавалась малая часть танцев. Я так же сухо напечатала: «Всё хорошо, работаем». – «Мы тоже». И наш чат замер.
