Текст книги "Всё не случайно (СИ)"

Автор книги: Асия Шаманская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Мам, можно? Пожалуйста, – просит малой.

– Только недолго и недалеко.

– Ура! – кричат вдвоём, а я делаю фейспалм.

Навожу порядок, пока парни гуляют. Снова звонит Тимур.

– Привет, – как-то недобро произносит Тима.

– Привет, – изо всех сил стараюсь что-то просипеть.

– Ты чего? Совсем голос пропал?

– Практически. Как ты?

– Злюсь. Антон ещё и ночевал у вас?

– Угу, ещё и с Русланом гулять пошёл.

– Мне это не нравится. Очень не нравится.

– Мне тоже не нравится, что тебя рядом нет, но я же терплю. Тимур, ну что не так то? Мы же вчера обо всём поговорили.

– Просто злюсь. Ладно, давай не об этом. Сейчас позвоню в больницу, договорюсь, поедешь, пусть тебя осмотрят. Мне не нравится, как тяжело ты болеешь.

– Спасибо, но я не поеду. Я лучше дома отлежусь.

– Вика, не заставляй охрану силой тебя тащить.

– Тимочка, правда, не хочу никуда. Дома полежу, и всё пройдёт.

– Если завтра лучше не станет, то я даже слушать ничего не буду, ты поедешь в больницу, понятно? – достаточно жёстко говорит парень.

– Со мной снова на связи Бес. Понятно.

– С тобой на связи всегда только Тимур, Вика. Мне надо идти. Выздоравливай.

Моё нежелание ехать в больницу мне помогло, и к концу недели я полностью поправилась. Тима звонил один раз, чтобы отправить в больницу, но я сказала, что мне гораздо лучше. Больше звонков не было, я тоже не беспокоила, но беспокоилась. Отвлекалась сыном и работой, как могла.

В пятницу меня ждал неприятный сюрприз. Раскидавшись с делами в клубе, я спустилась вниз, планируя взять кофе и уехать домой. Но судьба распорядилась иначе. За одним из столов сидел Никита. Я не очень удивилась, ведь и Тимур его посещал, но не очень обрадовалась. Хотела пройти мимо, но этот глазастый урод заметил меня:

– Какая встреча! Вика!

– Доброго дня, – развернувшись, собираюсь уйти, но он цепляет мою руку, утягивая на соседний стул. – Руки убери!

Время было уже семь часов вечера, и народ для разврата собрался, поэтому кричать не вариант.

– Какая грубая. У меня, знаешь ли, ещё долго после того случая голова болела. Что, у Беса лучше работается? Перед ним то, наверное, и ноги раздвинула, – вкрадчиво говорил этот полудурок, сжимая руку так, что явно проявятся синяки. Я испытывала дичайшую степень омерзения и безысходности. Как же мне хотелось размазать его по стенке. Он ведь из тех, кто обижает слабых и тех, кто не может ответить. – Как думаешь, поделится он? Ладно, работника забрал. Ну дырку то не жалко. Можем даже на двоих разделить.

– Если честно, ноги раздвинуть приятнее перед кем угодно, лишь бы не перед тобой. Я, наверное, не одна так считаю, раз ты прицепился ко мне. Что, никто не даёт? Странно, убогих обычно жалеют.

– Заткнись, тварь, – замахивается он, а я закрываю глаза, но не чувствую удара. Руку тоже больше не больно. Открываю глаза, и вижу, как Тимур с бешеными глазами сидит около Никиты, а тот лежит вместе со стулом. Видимо, он одним ударом снёс его, не зря боксом занимался.

– Ещё раз, утырок, посмеешь поднять руку на кого-то из моих людей, будь то уборщица или управляющая, я тебе дуло снесу, ты меня понял? Если ты не ценишь свой персонал, то это твои проблемы. Я за каждого из них глотку перегрызу.

– Я понял, понял, – закрываясь от ударов, лепечет Никита.

– Пошёл отсюда, – рявкнул Тимур.

Я же сидела без возможности двинуться. Во мне смешались страх, радость, благодарность. Но когда Тимур перевёл свой полный ярости взгляд на меня, страх в этой смеси победил.

– Вика, в кабинет.

Я молча встаю и иду за ним. Жертва плетётся за хищником. Когда я вхожу в кабинет, Бесоев закрывает дверь на ключ. Что ж, привычно.

– Какого чёрта, – рычит Тимур, и я слышу вибрацию его глубокого бархатного голоса. – Ты сидела и молчала?! ТЕБЕ ЧТО, НРАВИТСЯ, КОГДА ТЕБЯ ЗАЖИМАЮТ И БЬЮТ? А ЕСЛИ БЫ МЕНЯ НЕ ОКАЗАЛОСЬ РЯДОМ?

Тимур срывается на крик, а я рта открыть не могу. Зато чувствую подступающие слёзы. Я его так ждала, а он орёт и отчитывает меня. Солёные капли не удаётся сдержать, и они крупным градом катятся из глаз. Второй раз за последние пятнадцать минут, я чувствую, как крепко меня хватают, но в этот раз это ещё и нежно и приятно. Обнимаю парня за плечи и прячу заплаканное лицо где-то на груди. Однако Тимур не даёт этого сделать, поднимает моё лицо, держа в руках и глядя в глаза:

– Ты вообще понимаешь, что я мог убить его сейчас? Просто за то что он прикоснулся к тебе. Ты почему охрану не позвала? – уже тихо и спокойно говорит Бесоев.

– Я... я не хотела привлекать внимание людей. Я не думала, что он схватит, – заикаясь, пытаюсь оправдаться.

– Блять, Вика. Я приставлю тебе телохранителя, у меня уже нет сил. Ещё бы секунда, и я бы его уничтожил. Единственное, что меня остановилось – это ты.

Я снова прячу лицо у него на груди. Как же я рада тебя видеть. Слышу, как барабанит его сердце. Он, действительно, мог его убить. Не врёт. Оба стараемся успокоиться.

Тима целует куда-то в волосы, гладит по спине, перебирает пряди. Самое главное, что он рядом.

– Ты когда приехал?

– Я за тобой сюда ехал. Успел как раз, – усмехается парень.

– Домой? Надо только за Русланом заехать.

– Домой.

– Ты тогда езжай сразу на квартиру, – протягиваю Тимуру ключи. – А я за сыном съезжу.

– Поехали вместе, – безапелляционно заявляет Тима.

– Так нельзя же. Ты сам говорил, что лучше не светиться с ним, а я сомневаюсь, что ближайшие сутки он отлипнет от тебя.

– Всё под контролем.

Пожав плечами, быстро скидываю вещи в сумку. Не царское это дело – объяснять что-то. Как я уже говорила, то что мы спим – не так рискованно. Мало ли с кем он ночи проводит, а о глубине чувств никто не знает. Конечно, если бы кто-то узнал про Руслана – это стало бы слабым местом Тимура, и мы бы потеряли покой. С нами всегда охрана, которая отлично маскировалась, но я всё равно боялась за Руслана.

Мы выходим из кафе, и я уже хочу сесть в свою машину, но Тимур сегодня супер начальник:

– Со мной поедешь, – забирает ключи и отдаёт кому-то из парней.

Молча сажусь в машину, кидая сумку на заднее сидение. Тимур заводит машину, выезжая с парковки, и вливается в пятничный плотный поток автомобилей. Он упорно смотрит вперёд, но берёт мою руку и периодически целует и поглаживает большим пальцем. Несмотря на печку и горячие руки Бесоева, мои конечности заледенели. Сегодня меня не злят даже пробки, просто потому что он рядом, крепко держит мою руку и никуда не собирается исчезать. Очень хочу его поцеловать, но сдерживаюсь.

Через час мы доезжаем до мамы. Один из охранников приносит букет и торт. Я непонимающе смотрю.

– Ну а что? Я облажался. Не думаю, что твоя мама будет дико рада меня видеть после всей истории.

– Мама – добрейшая женщина, – заступаюсь я шутливо. – И мудрейшая.

– Тогда я знаю в кого ты, малышка, – приобнимает меня Тимур.

Мама открыв дверь, удивляется. Даже приятно удивляется.

– Здравствуй, Тимур. Привет, дочь.

– Здравствуйте, Нина Алексеевна! Рад вас снова видеть! Это вам, – протягивает шикарный букет маме.

– Благодарю. И я, признаться честно, рада.

– Папа! – бежит, топая как бегемотик, сын.

Тимур подхватывает его и крепко прижимает к себе.

– Привет, мой хороший. Я тоже соскучился сильно-сильно! Как ты себя вёл? Маму слушался?

– Конечно! Мам, скажи, – обращается ко мне малыш.

– Подтверждаю! Бабушка что скажет?

– У меня вообще проблем с ним не бывает, – улыбается мамуля. Конечно, педагог с таким стажем.

– Видишь, пап, я чудо! – восклицает сын под наш дружный смех. Откуда только он это берёт?

– Вижу, сын.

Мама наливает чай, и за столом мы болтаем, в основном, о Руслане. Тима узнаёт как дела у мамы, параллельно отвечает сыну на его тысячу вопросов в минуту. Я благодарна маме, что она не задаёт вопросов о нашем будущем.

Пока я собираю Руслана, Тима остаётся на кухне. Краем уха слышу, что мама благодарит Бесоева за Аню, за помощь, за всё. Тимур же приносит соболезнования об отце. Стараюсь сдержать слёзы, когда слышу о папе, но это хреново удаётся. Смахнув дурацкие непрекращающиеся слёзы, иду обувать сына.

Глава 14. Тимур

Доведёт меня. Либо до нервного срыва, либо до решётки. Я мог понять её обиду, что я не приехал. Это даже не обида, а разочарование что ли. Охрана мне докладывала всё, что могло выбиться из привычной колеи. К примеру, поездка к Ане. Она не брала трубку на обратном пути, и это злило и беспокоило меня.

Разговаривала со мной холодно и паясничала. Такую Вику я не помню, но понять опять же мог. На её хрупкие нежные плечи свалилось слишком много.

Блять, подумал о плечах, а в штанах уже можно увидеть stand up. А это только плечи. Если представлять дальше, то яйца вообще лопнут.

У меня были проблемы, висела куча разборок, сбор финансов и прочие заботы. Но я был недалеко от города, поэтому приехал поговорить с ней лично.

Я видел, как она борется сама с собой. Причём что бы она не выбрала – проиграет. И нет, я не высокомерный. Просто я испытывал тоже самое. Любил её бесконечно сильно. Ревновал до от макушки и до пят к каждому столбу. Хотел каждую секунду жизни.

Но всё это мне приходилось сдерживать в себе. Один раз я уже сделал ей больно на долгие годы. Как бы это ни было эгоистично, но я был безумно рад, что у неё никого не было. Она ведь красивая до умопомрачения. Фигура сведёт с ума любого. По Вике в жизни не скажешь, что она рожала. Грудь второго размера, узкая талия, аккуратная попа, узкие бёдра всегда цепляли лишние взгляды, которые мне хотелось, как минимум, выцарапать. Чёрные шелковистые волосы, глубокие голубые глаза. Вика всегда была мягкой, женственной, мудрой. В глазах целый океан доброты и нежности. У меня осталось мало воспоминаний о маме, но мне кажется, что они с Викторией имели общие черты.

Как-то она задала мне вопрос о наличии у меня кого-то. Какой-то мифической женщины. Да я и думать ни о ком не могу, не то что спать с кем-то. А вот её ухажёры, которым доставалось только облизываться меня беспокоили и очень.

Я не врал, когда сказал, что хотел бы остаться с ней и сыном. Рядом с ними я ощущал себя кому-то нужным. Не как авторитет, кошелёк или Бес. Я чувствовал, что они – моя семья, которой у меня никогда не было. А слова Вики о том, что они всегда меня ждут, мне кажется, вытянули бы меня с того света. Для них я просто Тимур. Просто папа. Просто Тима.

Антон. Его присутствие в их жизни и близость меня напрягали. Нет, я осознавал, что вряд ли когда-то между ними вспыхнут романтические чувства. Они больше походили на брата с сестрой. Я был очень благодарен Антону за Руслана. Он и в воспитании принимал активное участие. Но с другой стороны это огорчало. Руслан любил его и радовался ему. И у Вики за него всегда болела душа. Пусть я и был эгоистом, но мне не хотелось делиться своей семьёй. Причинять боль Вике и ставить её перед выбором мне не хотелось, поэтому я мирился с его присутствием. Мне до жути не нравилось, что они вместе ездили к Ане, потом ужинали и ночевали. Но злился я больше на себя, ведь если бы я был с ними, то и нервничать бы не пришлось.

Когда раскидался со всеми делами и проехал пол-России, помчал скорее домой. Я до одури соскучился по Руслану, знаю, он ещё и доводил малышку своими расспросами. И по ней я тоже соскучился. Когда я представлял, как она тут одна и рядом куча уродов, готовых в любой момент протянуть свои мерзкие похотливые ручки, мне срывало башню. Пару раз я бил грушу в зале, пронеся любовь к боксу спустя столько лет. Пусть уж лучше с Антоном и сыном вечера проводит. Её хриплый, еле слышный голос в трубке выбил меня из колеи. Если бы я был рядом, то не спрашивая, увёз бы. Даже сопротивляться бы не стала. Но на расстоянии всё было сложнее, а у меня образовались проблемы, поэтому пришлось пустить на самотёк.

Я уже предвкушал, как сейчас поймаю её на рабочем месте и зажму на столе, а потом буду доводить до грани удовольствия раз за разом. Судьба подтасовала карты, и я оказался на грани убийства.

Я увидел, как уебок Сёмин вцепился клешнями в её руку и что-то говорит. Лицо Вики выражало какую-то безысходность. Почему она не зовёт охрану, и где вообще эти придурки? С полным ярости взглядом я летел к этому столику. Мне удалось услышать лишь часть разговора:

– Если честно, ноги раздвинуть приятнее перед кем угодно, лишь бы не перед тобой. Я, наверное, не одна так считаю, раз ты прицепился ко мне. Что, никто не даёт? Странно, убогих обычно жалеют.

– Заткнись, тварь, – замахивается этот смертник на мою Вику.

Подлетаю и впечатываю кулак ему в нос. Он вместе со стулом падает. На нас начинают смотреть люди, но мне плевать. Взгляд Вики полон испуга и радости. Радость, надеюсь, от моего появления.

– Ещё раз, утырок, посмеешь поднять руку на кого-то из моих людей, будь то уборщица или управляющая, я тебе дуло снесу, ты меня понял? Если ты не ценишь свой персонал, то это твои проблемы. Я за каждого из них глотку перегрызу.

– Я понял, понял, – закрываясь от ударов, чуть ли не рыдает этот тестер из пробирки.

Поручаю охране вывести и не пускать. Себя желательно тоже. Боже, как же трудно работать с дебилами. Такими темпами Вику и из дома украдут, а эти полудурки только репу почешут. Надо решать вопросик.

Судя по всему, я подышал одним воздухом с этими дурачками и решил, что наорать на и так испуганную девушку, которая не ожидала увидеть тебя – это самое благородное, что можно сделать.

Ожидаемо, что Вика разревелась, а я понял, что мудак. Она и так часто говорит, что с ней Бес на проводе, хотя с ней я никогда в жизни не показывал эти замашки.

Но телохранителя приставлю точно. Успокаиваю, целуя в шелковистые волосы, глажу аккуратно и нежно, а Вика хватается за меня, как утопающий за соломинку.

– Домой? – спрашивает, видимо боясь, что я снова уеду.

– Домой.

И мне плевать куда, мой дом – это они с Русланом.

Я скучал по ней не меньше, поэтому не отпускаю её руку, целую и глажу. Успел попросить охрану заехать и купить торт и цветы, потому что планировал зайти к её маме. Я был уверен, что угроз на данный момент нет, мы не под прицелом, иначе бы никогда не светился с сыном.

Я думал, что Нина Алексеевна не особо будет рада мне, но ошибся. Она искренне улыбалась, не задавала лишних вопросов, и мы легко болтали обо всём.

Пока Вика собирала сына, Нина Алексеевна благодарила меня за Аню, за помощь, за Вику. Я не сделал ничего сверхъестественного, я просто любил Вику и для неё мог весь мир перевернуть. Уверен, Вика слышала наш разговор и про отца, потому что глаза были на мокром месте. Раньше она никогда не плакала, только смеялась ярко и заразительно.

Дома Вики и мамы находились рядом, поэтому мы быстро добрались. Вытаскивая из багажника подарки, выслушал, что скоро надо будет покупать квартиру для игрушек. Я выразительно посмотрел на малышку, после чего она правильно поняв намёк:

– Нет, нет, нет. Я пошутила, Тима.

Я усмехнулся, таща всё в дом.

– Папа, а где ты был? – в сто пятьдесят десятый раз спросил сын, рассматривая подарки.

– Работал, Руслан, – смеюсь.

– Но почему так долго? Я думал, ты больше не приедешь.

– Малыш, – привлекаю всё внимание к себе. – Я никогда не брошу ни тебя, ни маму. Да, я иногда много работаю, но я всегда вернусь.

– Обещаешь? – по-детски спрашивает малыш.

– Обещаю, – да, я не даю громких обещаний, но я буду делать всё, чтобы ввернуться к ним.

Еле уложив малыша, переполненного эмоциями, я иду к Вике. Она смиренно ждала на кухне. Войдя, увидел, как она подозрительно поправила футболку, облокотившись на столешницу.

Я в два шага оказался рядом, а малышка выставила руки вперёд, слегка притормаживая меня.

– Тихо, – спокойно говорит, а я уже смотрю на проявившиеся синяки на месте хвата уёбка Сёмина.

– Я, – низко рычу. – Уничтожу его. Убью.

– Не надо, – также спокойно говорит Вика, нежно проводя рукой по моей щеке.

– Убью, – всё также рычу, стоя на своём. Уверен, в моих глазах ярость и огонь, а в её – омуты спокойствия, в которых я тону. Самому себе я не боюсь признаться какую власть она имеет надо мной. Только она одна. И я вижу по её глазам, что она знает это, но никогда не воспользуется.

Вика встаёт на носочки, и тянется к моим губам, а кто я такой, чтобы отказывать. В секунду наш поцелуй становится горячим и страстным. В этот раз никто из нас себя не сдерживает. Она соскучилась по мне так же сильно, как и я. Судорожно расстёгивает рубашку, пока я одним махом оставляю её без домашней футболки в охренительном кружевном бюстгальтере. Целую грудь, те самые хрупкие плечи, шею, пока Вика запрокидывает голову, прижимая меня сильнее. Возвращаюсь к губам, пока руки шарят по её телу. Хочу зацеловать, чтоб знали, что она не одна. Привычно подхватываю Вику, а она обхватывает торс ногами.

Кладу на простыни и пытаюсь отстраниться, но Вика не отпускает.

– Можешь смеяться, но у меня нет резинки, – я не знаю каким образом, но я её забыл в машине. В разъездах презервативы мне не нужны были, поэтому бросил в бардачок новые. Как раз в последний раз у нас закончились.

– Всю использовал в своей командировке? – шутит Вика, а я шлёпаю её по заднице.

– Если ты не забыла, то они закончились в прошлый раз. А новые валяются в машине.

– Блин, свои, я к сожалению, тоже использовала, – снова шутит. Она что, довести меня хочет, чтобы я любил её тут всю ночь? Это и так было в моих планах.

Рычу и снова впиваюсь в губы, сжимая в руках многострадальную задницу, а Вика стонет.

– Не смей даже шутить так, – серьёзно говорю я. – Я сразу убью его, поняла меня?

– Поняла, – смеётся, притягивая меня для новых поцелуев.

– Вик, Вик, мы если сейчас прям не остановимся, то я уже через минуту за себя не ручаюсь.

– Я за себя уже не ручаюсь, – мурчит моя девочка. – Одного я от тебя уже родила и против второго не буду. Хрен с ней с резинкой.

– Ты серьёзно? – нет, я догадывался, что она ко мне испытывает, но не думал, что настолько.

– Да, Бесоев, да. Если ты сейчас же не продолжишь, то я начну шутить. Хочешь? – испытующе смотрит. – О каком-нибудь ухажёре.

Больше не слушаю её, затыкая рот поцелуем, клеймя. Моя. Только моя.

Снимаю оставшуюся одежду, входя в неё резко, заполняя во всю длину. Вика выгибается в спине, как кошка. Целую везде, где хочу, а малышка отзывается на каждую ласку, едва сдерживая стоны, чтобы не разбудить Руслана.

– Моя, – целуя и посасывая грудь, рычу. Прокладываю дорожку поцелуев до уха. – Моя.

Перед тем, как закончить, всё же выхожу из неё. Я хотел бы много детей от неё, но и за одного боюсь, что я и озвучиваю. Вика привычно не обижается, смиряясь с тем, что отец её сына – долбонос конченый.

Выхожу на балкон, чтобы перекурить. Вика спустя пару минут оказывается рядом с двумя стаканами кофе, завёрнутая в одеяло.

– Что было бы, – начинает она, отпивая. – Если бы мы с тобой не встретились у клуба?

– Думаю, – вдыхаю отрезвляющий дым. – Мы бы всё равно пересеклись с тобой. Или я услышал бы о тебе в своих кругах. Правда, могло бы быть поздно.

Боюсь, что Вика даже не представляет во что ввязалась, заступаясь за сестру. Она ёжится то ли от страха, то ли от холода.

Выкидываю сигарету и прижимаю её к себе.

– Со мной нечего не бойся, – целую в висок. – Я всегда оберегаю вас, даже если не рядом и даже если...

– Нет, – вскрикивает Вика и ударяет меня по руке.

– Согласен, не хотелось бы, – улыбаюсь одним уголком губ.

– Тимур, прекрати, – злится малышка, но мне хотелось бы, чтобы она поняла, что это вполне возможный исход. Деньги, статус, связи, квартиры и машины – всё это имеет слишком высокую цену, и я сейчас не о деньгах. Ни к чему хорошему такой образ жизни привести не может, но выбора нет. Отсюда просто так не уходят. Я просто выбрал более-менее плавную и мягкую тактику, но это не делало меня хорошим человеком. Я делал плохие вещи, люди делали. Положение этих людей зачастую не имело значения – втянутым в это мог оказаться кто угодно.

– Викусь, ну я же не в игрушки играю, ты должна понимать, – хоть и в шутливой форме, но всё же пытаюсь донести я.

– Тимур, ты специально? Я и так не сплю, не ем, а ты тут ещё мне накидываешь.

– Вик, я не специально. Но ты должна знать, что случиться может что угодно.

Психанув, девушка выходит с балкона. Закрываю глаза и выдыхаю. Идиот. Зачем? Кому легче? Иду следом за Викой, которая искала какие-то таблетки.

– Что ты ищешь? – но девушка молчит, бубня что-то себе под нос. – Вик. Вика, ну хорош.

Разворачиваю к себе злую девушку: глаза блестят злостью, на щеках румянец, руки потряхивает.

– Что ты ищешь?

– Успокоительное.

Целую в губы, нежно перебирая их.

– Не надо, я твоё успокоительное, – смеюсь.

– Как раз наоборот, – раздражённо говорит, разворачиваясь снова спиной.

– Мне уйти? – приподнимаю бровь, хоть она этого и не увидит.

Вика останавливается, опускает руки и выдыхает, словно её покинули силы:

– Нет, конечно. Просто... я всё прекрасно понимаю. Не надо мне говорить об этом, мне от этого не легче.

Хорошо, никаких разговоров. Начинаю её снова целовать, может это поможет отвлечься. И Вика охотно отзывается на мои поцелуи. Моя девочка. Моя малышка. Моя любовь.