Текст книги "Всё не случайно (СИ)"
Автор книги: Асия Шаманская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Глава 8
С утра выгляжу не самым лучшим образом, но не самое важное. Одеваюсь максимально просто. Чёрные джинсы и белая футболка. Макияж так же минималистичен. Спасибо ребятам, хорошо постарались, губы красить не надо.
Заезжаю в ресторан, вызывая к себе менеджера. Быстро уточняю как дела, какая посадка на вечер сегодняшней пятницы, и уезжаю в клуб.
– Здравствуйте, Виктория Андреевна, – здоровается охрана. Славные ребята, ходят по пятам, охраняя. Жаль не около моего дома. – Тимур Рустамович в кабинете. Просил зайти, как приедете.
– Здравствуй, хорошо, – пытаюсь улыбаться людям, но губа болит. Урод, блин.
Быстро беру по пути кофе в баре, и поднимаюсь в кабинет.
– Здравствуйте, Тимур Рустамович, – всегда сохраняю официальные отношения при посторонних, а сейчас в кабинете была менеджер-Алина, которая принесла ему завтрак.
– Здравствуй, – что-то он какой-то довольный. Правда, пока не натыкается на разбитую губу. Нравится?
Алина выходит, а я падаю на кожаный диван.
– Что с губой? – серьёзно спрашивает.
– Не поверишь. Дома вчера убиралась, полезла за шкаф, ну а губы на шкаф. Спасибо, хоть не глаза, – стараюсь я придать лёгкости и беззаботности голосу.
– Глаза, видимо, тоже без особой пользы, раз не видишь.
– Видимо. Давай к отчёту, – говорю я, отпивая кофе.
Быстро рапортую всё, что было за две недели и пару предложений от себя. Если честно, я очень рада его видеть, поэтому изображать веселье не так сложно.
– Вот статистика выручки за месяц, – кладу я бумаги перед ним на стол, собираясь сразу отойти, но он берёт меня за руку. Непонимающе смотрю на него. – Тимур?
Он встаёт со стула, возвышаясь надо мной и аккуратно проводит большим пальцем по разбитой губе. Я же стою и даже не дышу, кажется. Тимур аккуратно приближается ко мне, собираясь поцеловать, но давая мне право выбора. Я не отстраняюсь, но продолжаю смотреть широко распахнутыми глазами, когда он наконец целует меня. Аккуратно и невесомо сначала, постепенно углубляя поцелуй. Я отвечала ему, испытывая непонятные ощущения. Всё же четыре года прошло. Руки кладу парню на грудь, а он свои мне на талию, притягивая ближе некуда.
В данную секунду я забыла даже о том, что у меня болит живот и все внутренности от вчерашних ударов.
– Тимур, мы не в отношениях, – шёпотом напоминаю я, делая рваные вдохи.
– Это мне не мешает хотеть тебя поцеловать и, собственно, поцеловать, – хрипло говорит, снова приникая к моим губам.
Мне в общем-то тоже. Поэтому я с готовностью и удовольствием отвечаю, пока Тим резко не подсаживает меня на стол. Я машинально дёргаюсь, вскрикиваю и кладу руку на живот.
– Что такое? – обеспокоенно спрашивает, отстраняясь Тимур.
– Нормально, – отвечаю сдавленно, ловля звёздочки в глазах.
Бесоев всегда совал свой нос туда, куда было интересно, а в данный момент – это под моей футболкой. Аккуратно убрав руку, которой я держалась, он задирает одежду вверх и взбешённо спрашивает:
– Интересно, а это ты где ударилась? На чей кулак напоролась?
Хлопаю глазами, а потом опускаю футболку, пытаясь слезть со стола, но сильные руки мне не дают этого.
– Я задал вопрос, – рычит, еле сдерживая себя.
– А я сейчас с Бесом разговариваю или с Тимуром? Если с первым, то не хочу, – говорю, наконец отталкивая парня и быстро спрыгиваю со стола, пытаясь уйти.
– Вика, стой, – уже спокойно говорит Тим, придерживая за руку – Скажи кто, и я разберусь. Никита?
– О, Боже, нет. Я уже и думать забыла о его существовании.
– Тогда кто? – вот что за упрямство? Тебе так нужны мои проблемы?
– Да просто какие-то хулиганы, – вру, ненавидя себя. – Я убежала. Просто ночью не надо в магазин ходить.
– Не ври, – сузив глаза, говорит Тимур, но продолжить мы не успеваем, так как звонит мой телефон. Мой второй телефон.
Тимур отпускает и я достаю, отвечая Антону. Днём в будни мы никогда не созваниваемся, значит, что-то случилось, и я сразу же холодею, забывая, что я не одна в помещении.
– Да? Что-то случилось?
– Вик, Руслану хуже. У него температура уже 38,9. Местные врачи говорят в центр везти, у него горло краснющее. Что делать?
Ни Никита, ни вчерашние головорезы не напугали меня так, как Антон сейчас.
– Я выезжаю, – судорожно говорю.
– Будь осторожна. Не привези хвост, – тихо говорит Антон. Он боится. Я его понимаю.
– Не переживай, обещаю, я осторожно.
Положив трубку, я хватаю сумку и вспоминаю, что я здесь не одна.
– Тимур, мне надо уехать. Это срочно.
– Да что, блять, происходит, Вика? Что за вечные тайны? Что случилось?
– Мне надо уехать, – с полными глазами слёз говорю и ни о чём, кроме Руслана не могу думать.
– Куда?
– Я в понедельник буду, – обещаю я. А что если что-то серьёзное? А если не успею? А если...
– Я еду с тобой, – говорит уверенно.
– Нет, – в панике говорю, но, видимо, мой вид сильно его напугал, поэтому он непреклонен.
– Это не обсуждается.
У меня нет времени спорить. Узнает – отлично, хоть совесть от меня отстанет. Да и всё равно узнал бы со временем.
Молча разворачиваюсь и выхожу, а Тимур следом.
– На моей поедем, – заявляет он.
– Едь тогда следом.
– Нет, на одной поедем.
– Я хочу за рулём.
– Да какой руль? Ты вообще не здесь, в таком состоянии нельзя.
Я чувствую, что паника нарастает.
– Вик, что случилось?
– Я не могу сказать, – шепчу. – Сам увидишь. Я буду аккуратно. Можно, пожалуйста?
Тимур внимательно смотрит целую вечность, но потом протягивает ключи.
Оказавшись в машине, я быстро завожу и срываюсь с места. Вижу, как за нами едет охрана Тимура. Так даже лучше. Вряд ли кто-то рискнёт сделать что-то.
Выехав на трассу, я давлю педаль газа в пол, не смотря на спидометр. Успокоилась я ещё у клуба, поняв, что, в первую очередь, я мать, а уже потом истеричная женщина. И в данный момент моему сыну нужна спокойная мать, которая может принимать взвешенные и адекватные решения.
– Вик, не гони так, – спокойно говорит Тимур, сидя на пассажирском.
– Прости, – глянув на спидометр шокированно, сбавляю.
– Может все-таки расскажешь, пока едем.
– Нужно помочь одному дорогому мне человеку. Точнее, двум.
– Твоему мужчине? – уточняет Тимур так, словно ему без разницы. Хотя может и так. Поцелуй ведь ничего не значит.
– Можно и так сказать, – улыбаюсь. Моему маленькому мужчине. Тимур не выдаёт никаких эмоций, но мне кажется, что он каменеет. Подожди, милый, скоро ты удивишься ещё больше.
Антон тоже был очень дорогим мне человеком. Он стал крёстным Руслану, он четыре года встречался с Аней, относясь к ней, как к фарфоровой вазе. Антон помогал мне с Русланом, пока у меня не было машины, возил в больницу и по мелким делам, никогда не отказывал в помощи родителям. Конечно, я боялась оставлять Руслана, но именно потому что он был с Антоном, мне было чуть легче. Больше я его вряд ли кому-то доверила бы.
Дальше едем в полной тишине. Через три часа мы подъезжаем к посёлку. Я прошу, чтобы охрана осталась на въезде, дабы не распугать жителей.
– Тебе нечего бояться, – заверяю.
– Я ничего не боюсь, – холодно и спокойно. Понимаю.
Он звонит охране, и та остаётся на въезде. Мы же доезжаем до нужного домика. Притормозив, я глубоко выдыхаю.
– Пойдём.
Мы заходим во двор, где уже стоит Антон, проверяя кто приехал.
Я быстро обнимаю его.
– Привет. Тимур, это Антон – жених Ани. Антон, это Тимур.
Парни жмут руки, подозрительно поглядывая друг на друга. Я же захожу в дом, где меня ждёт моя душа.
– Мама, – кричит Руслан, вставая с кровати, но я уже сама подхожу, крепко обнимая его и целуя везде, где можно. – Ты приехала.
– Привет, мой хороший, – вот теперь все мои предохранители слетают, и я начинаю плакать. – Конечно, приехала. Я же обещала, что скоро приеду.
Чувствую какой он горячий, гундосит и покашливает.
В дом входят Руслан и Антон.
– Тош, какая температура?
– 38,0. Не сбивается больше. Езжайте в город, вещи я собрал.
Перевожу взгляд на Тимура. Он залип на сыне. Смотрит, не сводя глаз, но не выражает никаких эмоций. Больше всего я боюсь, что он останется равнодушным. Пусть лучше уж злится на меня. И хоть он держит всё в себе, я вижу, что ему не без разницы.
– Сколько? – единственное слово, которое он говорит хрипло.
– Почти три с половиной года. Надо в город, Тимур. Я потом все объясню.
– Мама, мы домой поедем? – возвращает моё внимание Руслан.
– Да, малыш, только сначала в больницу заедем.
– Поехали, – и снова единственное слово.
– Антон, давай с нами.
– Ага, чтоб меня сразу прикончили?
– А что значит прикончили? – спрашивает мой любознательный малыш.
– Это когда что-то заканчивается, малой, – смеётся Тоша.
– Как мои мармеладки? – наивно вопрошает.
– Да, малой, – снова смеётся.
– А Тоша с нами поедет? – спрашивает у меня.
– Нет, Руслан, я попозже приеду, – садится парень на корточки перед ним.
И тут у сына образовывается целое солёное море в глазах.
– Так, причин для слёз нет, Рус, – начинает Антон. – Прекрати. Я приеду, но позже.
Да, Руслан очень любил Антона, и у них это было взаимно.
– Кто и почему должен прикончить тебя? – спрашивает Тимур до этого безмолвно наблюдавший.
– Те же, на чей кулак напоролась я, – начинаю, не видя смысла скрывать дальше. – Аня связалась с серьёзными людьми и наркотиками. Она должна огромную сумму, плюс подставила Антона, сказав, что якобы он слил информацию ментам. Ты же понимаешь, что его не оставят в покое. Они ищут его и ждут денег от меня.
– Что за люди?
– Колесников – говорит Антон. – Глава, вроде, он.
Тимур сосредоточенно думает о чем-то, глядя на Руслана, но очень расфокусированно.
– Собирайся, Антон. Никто не тронет тебя, – заверяет Бесоев уверенно, а Тоша смотрит на меня.
Я смотрю на Тимура, понимая, что он уверен на 100%, что уладит, и киваю Антону.
– Вы уверены? – ещё раз спрашивает у нас.
– Да, – твёрдо говорит Тимур.
Антон быстро скидывает вещи в сумку. Их здесь не так много, а вещи и игрушки Руслана он уже собрал.
Я одеваю сына и знакомлю с Бесоевым.
– Руслан, это Тимур, мамин друг. Тим, это Руслан, – смотрю на него обеспокоенно, а он смотрит мне в глаза. В его же плещется целая гамма разных чувств, которые я не могу разобрать.
Тимур садится на корточки перед сыном, протягивая ему руку, которую тот смело жмёт.
– Привет, – начинает Тимур.
– Пливет. А ты недавно с мамой дружишь?
– Да нет, – смеётся по-мальчишески. – Давно.
– А я тебя раньше не видел.
– А я уезжал просто. Теперь вот приехал, – он так спокойно говорит, чтобы не напугать его, что у меня щемит сердце.
– Я готов, – говорит Антон.
Мы выходим на улицу, и я оставляю парней, пока уношу ключ соседке, чтобы она присмотрела за домом.
Тимур просит одного из охранников ехать на машине Антона, которая стояла во дворе на случай, если их найдут. Сами же мы едем на машине Тимура. Парни спереди, а я с Русланом сзади. Почти всю дорогу малыш спит, лёжа на мне. Периодически я ловлю взгляды Тимура в зеркало заднего вида.
Мы подъезжаем к какой-то частной клинике, в которую по пути звонил Тимур.
– Антон, подождёшь тут? Я потом отвезу тебя к себе домой, там охрана по всему периметру, да и смелости никто не наберётся столько, чтобы ко мне сунуться.
Тоша знал про Тимура. И кто он теперь тоже знал. Он понимал, что Тимур не будет разбрасываться словами.
– Я позвоню, – обещаю Тоше, и выношу спящего Руслана.
В больнице нас уже ждут обходительные врачи, а я рассказываю о состоянии сына, симптомах и их длительности, о чем мне Антон поведал по пути. Также рассказываю о частых ангинах, тонзиллитах.
Руслан ведёт себя спокойно, пока его осматривают.
– Ну что, боец, молодец, ложись. Сейчас мы с мамой поговорим, и она придёт, хорошо?
Руслан молча кивает.
В коридоре доктор сообщает нам с Тимуром, что необходимо удалить миндалины, и, если мы согласны, то операцию назначат на завтра.
– А без неё никак?
– Ну судя по вашим рассказам и сильно увеличенным миндалинам, лучше удалить. И болеть он будет реже. Поверьте, там ничего страшного. Общий наркоз, максимум двадцать минут и всё. Просто иначе дальше могут быть серьёзные осложнения.
– Я поняла вас, хорошо, мы согласны, – растерянно говорю я.
– Что ж, отлично, мне нужны будут ваши документы для оформления, сейчас медсестра поставит укол, чтобы спала температура. Лежать будете дней пять, поэтому нужны вещи. Завтра в час проведём операцию.
Врач оставляет нас с Тимуром. И я не знаю с чего начать, но он меня опережает.
– Всё путём будет, мне тоже в детстве удалили.
– Да? – удивляюсь. – Понятно в кого тогда. А как с работой быть?
– Ты серьёзно? – смотрит, как на дуру. – Уж переживут без тебя.
– Ты, если что, завози документы, я буду смотреть.
Я смотрю в окно вдаль, пока он стоит, облокотившись спиной на подоконник.
– Почему ты не сказала? – всё-таки выходит на этот разговор Тима.
– Потому что ты захотел разойтись, – всё так просто и понятно.
– Всё могло быть по-другому.
– Я не хотела создавать тебе лишних проблем, – на данный момент это всё кажется нелепым. – Сейчас я примерно понимаю, почему ты хотел разойтись. С Русланом всё стало бы ещё сложнее, не так ли?
Тимур молчит, и я чувствую, что права.
– И что теперь? Как нам жить? – спрашивает Бесоев.
– Если ты хочешь участвовать в его жизни, пожалуйста. Со временем расскажем ему, что ты его папа, – слышу громкий выдох Тимура. – Можешь видеться, когда захочешь.
Тима молча обрабатывает информацию, а затем говорит:
– Я принесу сумку с его вещами.
– Хорошо, – не требую ответа сейчас.
– С Колесниковым разберусь, ты ему больше ничего не должна. Антон пока в моём доме поживёт, так безопаснее. О том, что Руслан мой сын никому не говорим.
– Аня могла болтануть, она не помнит.
Молчит. Явно злится на неё и все проблемы от неё.
– Можешь ещё моих вещей привезти? Не хочу Руслана оставлять.
– Да, давай ключи.
Я объясняю парню, где и что взять. Спустя час, когда мы с Русланом смотрим мультики, он заносит вещи, документы, пару игрушек. Точнее я смотрю, а сын дрыхнет.
– Ты мне звони, если еще что-то надо. И еда, если не понравится, тоже звони, – шепчет, чтобы не разбудить Руслана.
– Спасибо, – он слишком много делает для меня спустя 4 года, а мне даже сказать нечего.
Тимур не уходит, снова смотрит на сына.
– Осознать до сих пор не могу, – делится чем-то личным.
– Я когда родила, тоже долго осознать не могла, – смеюсь. – Да и сейчас иногда думаю: "Вау, это мой сын".
– Ты вообще не собиралась говорить?
– Собиралась, – честно отвечаю я. – Но не знала как и когда, боялась твоей реакции, ещё боялась, что тебе будет наплевать. Я понимала, что рано или поздно ты все равно узнаешь. Сегодня, видимо, звёзды сошлись в небе.
– И тебя не остановило то что мы разошлись? – от рождения сына что ли?
– Нет, я сразу знала, что буду рожать.
Тимур смотрит на меня, но молчит. Думаю, что ощущает то же, что и я. Много внутри, а высказать не можешь.
– А ещё он с самого рождения похож на тебя. Ну характер мой пока, спокойный и нежный мальчик, – с любовью смотрю на Руслана.
– Ты расстроилась, что он похож на меня?
– Нет, – не отрывая взгляда от сына, говорю. – Совсем наоборот. Вот проявлений характера твоего, я немного побаиваюсь, но, думаю, что справлюсь.
Поворачиваюсь на Тимура, а он какой-то потерянный.
– Что мне делать, Вика?
– Тимочка, ничего не делай сегодня. Тебе надо привыкнуть к этой мысли. Это не одного часа дело, ни одного дня и даже месяца. Да и решение рожать я приняла одна, поэтому, – подхожу ближе к парню, заглядывая в глаза. – Я тебя не осуждаю.
– Ты меня никогда не осуждаешь, – усмехается, а затем притягивает меня, кладя подбородок мне на голову.
Я слушаю его ускоренное сердцебиение, а ещё чувствую его усталость. Не физическую, нет. Усталость моральную. Я не лезла в душу и не спрашивала зачем он вообще полез в криминал, почему это оказалось дороже меня, и что будет дальше. Я не знаю, и он не знает. Главное, что Руслан рядом, Тимур обо всём знает, а Антон в безопасности.
– У вас с Антоном... – он что, мысли читает?
– Абсолютное ничего. Он крёстный Руслана, очень дорогой мне человек, я чувствую вину перед ним за Аню, но у нас ничего нет и быть не может. Он мне помогал, когда я родила Руслана, родителям тоже. Когда папа умер, он всё взял на себя. И с Русланом у них особая любовь. Пришлось отправить малого с ним. Если кто-то знает, что это твой сын...
– Папа? Соболезную, – говорит искренне. Они были знакомы, очень дружили, но когда мы разбежались, злился на него.
Молча киваю.
– Опиши тех, кто избил тебя, – просит, гладя по голове.
– Зачем? – но тут же осекаюсь, понимая. – Не надо, Тимур. Я сама влезла. И деньги я сама отдам. Продам машину, и как раз хватит.
– Опиши.
– И вот что ты им скажешь? Кто я, чтобы отдавать за меня долги и заступаться?
– Мой юрист, управляющая моих заведений. За своих людей я всегда горой.
– Ничего не буду описывать. Не помню. Я, знаешь ли, их не рассматривала, пока меня били.
– Завтра тебе сделают снимок, чтобы удостовериться, что органы не пострадали.
– Не надо, нормально всё со мной, Тимур.
– Это не обсуждается, – понял, включаем начальника.
– Хорошо, – смысл спорить.
– Я приеду завтра к 12:00.
– Хорошо.
Он подходит к Руслану и проводит по его волосам, а я с трепетом наблюдаю. После он быстро подходит ко мне, и рвано целует, слегка углубляя поцелуй, после чего быстро выходит из палаты.
А я понимаю, что если это продолжится, то скоро снова нужно будет собирать себя по кусочкам.
Глава 9. Тимур
Вика согласилась на моё предложение, чему я был рад. Мы всё же не были чужими людьми, и я не хотел, чтобы она пострадала. Тем более после того, как я увидел синяки на её запястье, я был готов взорвать к чертям Никиту и его клуб. Но Вика была права, это только даст понять, что мне она не безразлична, а это лишняя опасность для неё и уязвимость для меня.
Мне на самом деле срочно нужна была консультация юриста, поэтому пришлось ехать к ней. Завтрак у неё напомнил мне былые времена, где мы были вдвоём и счастливы. Вика углубилась в документы настолько, что не замечала ничего вокруг. В том числе и меня. А я наблюдал за ней. Все её эмоции были такими живыми. Она сама по себе была живой. Вика была очень доброй, в ней всегда было сострадание ко всему живому, даже к тем, кто этого не заслуживал. Терпение и мудрость – ещё одна важная составляющая. Вика никогда не устраивала истерик, не закатывала скандалов. Я хоть и старался не давать поводов, но все возникающие шероховатости мы решали спокойно. А ещё она всегда стояла горой за своих. Вот как сейчас за Аню.
Мне очень нравилось, как работала Вика. Я дал ей всевозможные контакты, предупредил охрану, что они головой отвечают. Пару раз даже заезжал проверить, а Вика рассказывала о своих предложениях. Несколько я прослушал, а потом понял, что не хочу грузить себя этой информацией. Выручка росла, персонал стал более дисциплинированным, а это всё что меня интересовало. У самого катастрофически не было времени заниматься этим, поэтому сказал Вике делать, что хочет. Ей я доверял.
Потом мне пришлось уехать на пару недель, и это было к лучшему. Вика не видела, но я невольно следил за ней, и меня тянуло. Даже на расстоянии каждый день узнавал от охраны как обстановка под предлогом "нового сотрудника".
Нельзя, Тимур, нельзя. Сам дурак, так хоть её сбереги.
Думал, что за две недели смогу отвыкнуть. Даже сбрасывал напряжение с разными шлюхами. К концу "отпуска" мне казалось, что стало легче. Но, когда я увидел её, понял, что показалось.
Вот она стоит на пороге кабинета. Чёрные шелковистые волосы блестят даже в обычном комнатном освещении, вид слегка уставший, но не менее красивый. Я рад наконец увидеть её, не помогло ни расстояние, ни бабы. Вика плюхается на диван, и тут я натыкаюсь на её разбитую губу.
– Что с губой? – радости как не бывало.
– Не поверишь. Дома вчера убиралась, полезла за шкаф, ну а губы на шкаф. Спасибо, хоть не глаза, – легко и беззаботно говорит. Словно что-то не вяжется, но я верю.
– Глаза, видимо, тоже без особой пользы, раз не видишь.
– Видимо. Давай к отчёту, – сама серьёзность.
Мы, в принципе, выбрали тактику поведения: строго рабочие отношения. Ну помимо моей помощи. Но сейчас я смотрю, на то как она увлечённо рассказывает о работе, иногда смеётся и улыбается, и понимаю, что мой предохранитель, кажется, сорвало.
– Вот статистика выручки за месяц, – кладет бумаги передо мной, собираясь сразу отойти, но я беру её за руку. Вика растерянно смотрит. – Тимур?
Я же провожу большим пальцем по ее губе. Хочу впиться в эти губы самым сладким поцелуем, но даю право выбора Вике. Она не отталкивает, поэтому я делаю то, чего так долго хотел – целую её. Стараюсь не пугать напором сразу, хотя понимаю, что хочу её всю, и если дальше так пойдёт, одним поцелуем не ограничимся. Вика кладёт свои изящные ладони на грудь, а я сильнее притягиваю её за талию, практически вжимая в себя.
– Тимур, мы не в отношениях, – шепчет мне.
– Это мне не мешает хотеть тебя поцеловать и, собственно, поцеловать, – хрипло говорю, снова целуя.
За четыре года я не стал хотеть её меньше, и, думаю, она это чувствовала. Поэтому в следующую секунду я сажу её на стол, а она вскрикивает и хватается за живот.
– Что такое? – я что, сделал ей больно?
– Нормально, – говорит сдавленно.
Раньше она мне не врала так часто. А тут количество вранья на квадратный метр зашкаливает. Не верю, осторожно убираю её руку и задираю футболку. На животе огромные синяки фиолето-багрового цвета.
– Интересно, а это ты где ударилась? На чей кулак напоролась?
Я не то чтобы взбешён. Я в ярости нахуй.
Хлопает милыми глазками в поисках очередного вранья, но, видимо, идеи на сегодня закончились, поэтому она пытается уйти. Нет уж, милая.
– Я задал вопрос, – рычу, еле сдерживая себя. Не на неё злюсь, а на тех, кто посмел. Каждого найду и уничтожу.
– А я сейчас с Бесом разговариваю или с Тимуром? Если с первым, то не хочу, – говорит обиженно и отталкивает. Я уже не сопротивляюсь, отхожу.
– Вика, стой, – беру себя в руки, придерживая за руку. – Скажи кто, и я разберусь. Никита?
Этот урод получил уже по заслугам. Просто не знает за что и кто.
– О, Боже, нет. Я уже и думать забыла о его существовании.
– Тогда кто? – знает, что в покое не оставлю.
– Да просто какие-то хулиганы, – врушка. – Я убежала. Просто ночью не надо в магазин ходить.
– Не ври, – снова злюсь. Но нас прерывает её телефон.
И дальше начинается какой-то сюр.
Вика отвечает, и я понимаю что где-то у кого-то что-то случилось. Она выглядит до смерти напуганной, начинает суетиться, говорит, что надо уехать и не отвечает на мои вопросы.
– Да что, блять, происходит, Вика? Что за вечные тайны? Что случилось? – мне это порядком надоело.
– Мне надо уехать, – и океан непролитых слёз в глазах. Серьёзно думаешь, что я отпущу тебя куда-то в таком состоянии?
– Куда?
– Я в понедельник буду, – она уже не здесь мыслями.
– Я еду с тобой, – не обсуждается.
– Нет, – паникует, но я непреклонен.
– Это не обсуждается.
Она прекращает спор. Говорил же, мудрая.
Мы выходим, и Вика планирует сесть за руль. В таком состоянии? Совсем с ума сошла?
– Вик, что случилось?
– Я не могу сказать, – шепчу. – Сам увидишь. Я буду аккуратно. Можно, пожалуйста?
Но, вроде бы, у неё получается взять себя в руки, и я сдаюсь, отдавая ей ключи от своей машины.
По дороге пытаюсь узнать хоть что-то, но лучше бы не делал этого.
– Может все-таки расскажешь, пока едем.
– Нужно помочь одному дорогому мне человеку. Точнее, двум.
– Твоему мужчине? – уточняю, поразившись своей догадке.
– Можно и так сказать, – улыбается с такой нежностью. Тогда почему она отвечала на поцелуй? Вика вовсе не такая. Она не будет, имея мужчину, целоваться с другим.
Спустя пару часов мы подъезжаем к какому-то посёлку. Вроде бы, раньше у неё тут тётя жила, как-то летом мы приезжали. По просьбе Вики оставляю охрану у въезда.
У дома ждёт какой-то парень, которого Вика бегло обнимает и знакомит нас.
– Жених Ани.
Надеюсь, что мне хоть кто-то что-то объяснит, но Вика убегает в дом. Следом заходим мы и от увиденного я даже не знаю как реагировать.
На меня смотрит моя маленькая копия. Я даже сказать ничего не могу. Все вопросы кажутся глупыми и неуместными. Пока ребята что-то обсуждают между собой, в моей голове проносится миллион мыслей, за каждую из которых я не могу зацепиться.
– Сколько? – единственное, что я могу выдать не своим голосом.
– Почти три с половиной года. Надо в город, Тимур. Я потом все объясню, – как я понял малой сильно болел, и надо было в больницу.
Из их разговора понимаю, что Антон тут от кого-то скрывался вместе с сыном Вики. То есть, похоже, наши сыном. И когда малой узнаёт, что Антон не поедет, то грозит разрыдаться.
– Кто и почему должен прикончить тебя? – можно хоть один день без проблем?
– Те же, на чей кулак напоролась я, – продолжает Вика разговор, начатый ещё в клубе. – Аня связалась с серьёзными людьми и наркотиками. Она должна огромную сумму, плюс подставила Антона, сказав, что якобы он слил информацию ментам. Ты же понимаешь, что его не оставят в покое. Они ищут его и ждут денег от меня.
– Что за люди?
– Колесников, – говорит Антон. – Глава, вроде, он.
Колесников, значит, сука. И Никита ведь под ним ходит. И наркотики хотел совать подросткам через Никиту. Что ж, кажется, пора показать им их место.
– Собирайся, Антон. Никто не тронет тебя, – Антон сомневается и ждёт решения от Вики, но та лишь кивает.
– Вы уверены? – ещё раз спрашивает у нас.
– Да, – не был бы уверен, не говорил бы.
Антон быстро скидывает вещи в сумку. Их здесь не так много, а вещи и игрушки Руслана он уже собрал.
Вика в это время знакомит меня с сыном.
– Руслан, это Тимур, мамин друг. Тим, это Руслан, – смотрю в глаза этой невозможной женщине, не понимая, как можно было не сказать мне об этом ещё тогда. Я бы что-то придумал. А так она одна растила нашего сына, а я теперь не знаю даже как с ним общаться.
Отмираю и сажусь на корточки перед сыном, протягивая ему руку, которую тот смело жмёт.
– Привет.
– Пливет. А ты недавно с мамой дружишь?
– Да нет, – вот и результат "дружбы". – Давно.
– А я тебя раньше не видел.
– А я уезжал просто. Теперь вот приехал, – говорю предельно спокойно, чтобы не напугать малого.
– Я готов, – говорит Антон.
Вика уносит ключ от дома соседке, и мы уезжаем, забирая машину Антона. Руслан засыпает лёжа на Вике, пока ты крепко его прижимает. Я стараюсь сосредоточиться на дороге, чтобы хоть немного успокоиться, но всё равно постоянно смотрю на них.
По пути я позвонил в лучшую клинику и обо всём договорился.
– Антон, подождёшь тут? Я потом отвезу тебя к себе домой, там охрана по всему периметру, да и смелости никто не наберётся столько, чтобы ко мне сунуться.
– Я позвоню, – обещает Вика ему, и выносит сына.
Пока Вика с Русланом в палате общаются с доктором, я стою около окна, смотря в одну точку. У меня есть сын. Мой сын. И ему три с половиной года. Моя маленькая копия. Я видел, как Вика крепко его к себе прижимала, как она была обеспокоена, сколько нежности было в её касаниях, взглядах и словах. Я видел, как сильно она его любила.
Мои размышления прервали Вика с врачом. Удаление миндалин. Мне тоже делали такую операцию в детстве. Ничего сверхъестественного, но Вика, ясное дело, начинает переживать, хоть и соглашается. Пытаюсь приободрить, но когда болеет твой ребёнок, вряд ли простые слова могут помочь. Хоть я и узнал про него пару часов назад, я переживал, и мне было странно в то же время
– А как с работой быть?
– Ты серьёзно? – боже, невозможная женщина. У нас тут сын болеет, а она ещё и о работе думать успевает. – Уж переживут без тебя.
– Ты, если что, завози документы, я буду смотреть.
Мы стоим у окна, сохраняя молчание. Через время я всё же не выдерживаю.
– Почему ты не сказала?
– Потому что ты захотел разойтись.
– Всё могло быть по-другому, – я бы не допустил всего этого.
– Я не хотела создавать тебе лишних проблем. Сейчас я примерно понимаю, почему ты хотел разойтись. С Русланом всё стало бы ещё сложнее, не так ли?
Откуда она всё знает? И всё понимает? Она ведь даже не обижается и не злится. Говорит так, будто приняла всё это и смирилась давным-давно. Вот только я теперь не понимаю:
– И что теперь? Как нам жить? – у меня в голове был сумбур. Я не знал, что делать, в принципе, дальше, и как Вика смотрит на ситуацию.
– Если ты хочешь участвовать в его жизни, пожалуйста. Со временем расскажем ему, что ты его папа, – я – папа. Вау. – Можешь видеться, когда захочешь.
То есть она допускает мысль, что я забью и всё? Ладно, переварю и пойму как жить дальше без вреда для них обоих. Перед тем как уйти за их вещами, ставлю в известность:
– С Колесниковым разберусь, ты ему больше ничего не должна. Антон пока в моём доме поживёт, так безопаснее. О том, что Руслан мой сын никому не говорим.
И снова эта Аня. Если она кому-то болтанула, оно и понятно почему Вика прятала Руслана.
Только вот что дальше собиралась делать?
Она молодец, хорошо скрывала сына. Дома ни фотографий, ни вещей. Всё по шкафам спрятала. Привожу все необходимые вещи и сумку с документами. Перед этим ещё раз переговорил обо всех рисках и оплате.
Когда вошёл в палату, то снова увидел картину, которая вызывала шквал непонятных эмоций. Руслан спал, лёжа на Вике под мультики, а она гладила его по волосам. Когда я вошёл, она аккуратно переложила сына и забрала вещи и документы.
– Ты мне звони, если еще что-то надо. И еда, если не понравится, тоже звони, – шепчу. Ответственность за них я теперь точно ощущаю.
– Спасибо, – какое-то немногословное общение у нас. Уверен, у неё тоже есть что сказать, но тактика воздержания у нас преобладает.
Смотрю на сына. Никогда не привыкну. Мой сын. Только мой. И Викин. Наш. Только наш. Когда он спал, он был таким милым. Щёчки надуты, личико расслабленно. Если честно, я не думал, что в этой жизни хоть что-то может вызвать у меня такие эмоции. Как же я ошибался.
– Осознать до сих пор не могу, – всё-таки не получится всегда избегать.
– Я когда родила, тоже долго осознать не могла, – смеётся нежно. – Да и сейчас иногда думаю: "Вау, это мой сын".
– Ты вообще не собиралась говорить?
– Собиралась, – наконец-то не врёт. – Но не знала как и когда, боялась твоей реакции, ещё боялась, что тебе будет наплевать. Я понимала, что рано или поздно ты все равно узнаешь. Сегодня, видимо, звёзды сошлись в небе.
– И тебя не остановило то что мы разошлись?
– Нет, я сразу знала, что буду рожать. А ещё он с самого рождения похож на тебя. Ну характер мой пока, спокойный и нежный мальчик.
– Ты расстроилась, что он похож на меня? – задаю, наверное, глупый вопрос, но вдруг она злилась.
– Нет, – смотрит на Руслана неотрывно. – Совсем наоборот. Вот проявлений характера твоего, я немного побаиваюсь, но, думаю, что справлюсь.
