Текст книги "Всё не случайно (СИ)"

Автор книги: Асия Шаманская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Глава 17. Тимур

Такое ощущение, что я сошёл с ума. Не верю в происходящее. В машине Вика окончательно потеряла сознание. Я никогда в жизни так не орал, как на водителя, чтобы он гнал быстрее. Я не мог её потерять, просто не мог.

Залетаю в больницу, по пути мой начальник охраны Рома уже предупредил всех.

Вику забирают у меня, и мне становится так плохо, словно её забрали у меня навсегда. Когда она сказала, что между нами всё кончено, я думал, что хуже мне уже не будет. Я обещал ей сам, что оставлю, но не думал, что это будет так сложно. Конечно, идиот, чего ты хотел. Я знаю, что Вика всегда очень переживала. Она переживала вообще за всех. Я не изводил её специально. Хоть Антон и шифровал всё что мог, а Рома оставлял лучших людей с Викой, я всегда боялся, когда меня не было рядом. Я боялся, пытался ограничить наше общение. Раньше мне было плевать. Пока у меня не было Вики и сына, мне было плевать на всё. Я смеялся над врагами, проблемами, смертью. Кажется, они решили мне вернуть должок и посмеяться надо мной. Не зря я боялся, несмотря на все меры предосторожности, эти уроды прочухали, что она важна для меня. Марат своё ещё получит, сейчас он верно ждёт, пока я освобожусь. Так же, как ждала Вика в этом поганом грязном ангаре в страхе. Хорошо, что не узнали про Руслана. Хорошо, что Вика сообразила с телефоном. А если бы нет? Что бы я сейчас делал? Я готов был отдать всё за неё, даже свою жизнь, всё, что хотел Марат, но к огромному сожалению этого урода, я был уже рядом.

Моя смелая отчаянная девочка. Какой же я идиот. Я не заслуживал её ни тогда, ни сейчас. Но одно я знаю точно: больше я не смогу от неё отказаться. Если надо, буду вымаливать прощение, стоя на коленях.

– Как она? – подлетает ко мне Аня.

– Тимур Рустамович, я говорил, что нельзя, но она неугомонная, – злится Рома.

– Как она?! – громче говорит Аня. Я вижу, что её тоже потряхивает.

– В реанимации. Врачи борятся за её жизнь, – честно отвечаю, и мне прилетает пощёчина. Заслуженно.

– Если она не вытянет, – с полными глазами слёз говорит Аня.

– Тебе ничего не придётся делать, поверь мне. Я сам себя сожру. А вообще, мы похожи. За тебя ей тоже прилетало, поэтому, давай на чистоту, мы все её не заслуживаем.

Аня падает на лавку, понимая, что я прав.

– Я надеюсь, мама не в курсе?

– Нет, я сама свинтила, сказала, что всё хорошо.

Выходит врач.

– Я сделал всё возможное. Состояние тяжёлое, прогнозы неутешительные.

Во мне поднимается дикая ярость, и я хватаю этого докторишку за шкирку и тихо рычу:

– Значит сейчас ты вернёшься и сделаешь всё невозможное, понял меня?

– Да поймите вы, мы не Боги, – оправдывается доктор.

– Я понимаю, но если моя жена не выживет, поверь, твой срок тоже сегодня закончится. Если всё пройдёт хорошо, я отблагодарю. Новое оборудование, деньги, что хочешь проси.

В больнице, где меня все знают, операция бы уже давно успешно закончилась, но времени не было, пришлось везти сюда.

Сглотнув, врач идёт в реанимацию. Всё же, Бес иногда бывает полезным.

Аня сидит рядом и заламывает пальцы, Рома стоит неподалёку, готовый к моим указаниям, а я молю Бога о том, чтобы она осталась жива. Никогда особо не верил, но перед страхом смерти и атеисты становятся верующими. Когда я был на грани, никогда не думал об этом, но сейчас был готов верить в кого угодно, поклоняться и приносить жертвы, подношения, хоть что.

– Какой же я урод. Втянул её во всё это, – взявшись за голову, шепчу.

– Ты, конечно, тот ещё урод, Бесоев, – начинает Аня. – Потому что изводил её, но она полностью осознавала риск и, я уверена, ни о чём не жалеет.

– Такой риск она не осознавала. Я урод, согласен, но я не специально изводил, я старался оберегать.

– Всё она знала, Тимур. И когда за меня заступилась, и когда с тобой связалась, и сегодня. Я знаю свою сестру. За исключением этого года мы всегда были дружны. Она в детстве могла разбить все колени, стереть об дерево руки, чтобы спасти котёнка. Или заступиться за того, кого обижают. Даже если нападавших больше. Вика всё прекрасно осознавала. Даже у Антона были чёткие инструкции, когда он прятался с Руськой, – хмурюсь, впервые это слыша. – Если бы с ней что-то случилось, он должен был найти тебя и всё рассказать.

Я думал, что хорошо знал Вику, но эти истории слышу впервые. Снова ошибся.

– Она всегда была такой смелой, доброй, самоотверженной. Она простила меня, хотя за этот год я жизнь всем испортила. И тебя она простила и любит безбожно.

– Я накажу этих ублюдков, Аня. Часть своё уже получила. Все, кто хоть как-то её обижал, получили своё.

– Я рада, но сейчас главное, чтобы с ней всё хорошо было.

Сюда же прилетает Антон.

– Как? – запыхавшись, спрашивает. – Как она?

– Оперируют ещё, – бурчит Аня, глядя в одну точку.

– Сука, уроды, – выдаёт Антон, и я удивляюсь, впервые услышав от него ругательства.

Девочка моя, пожалуйста, не бросай нас. Вот мы все тут собрались, потому что ты всегда как яркий лучик для всех нас. И мы не заслуживаем тебя, но без тебя точно не вывезем эту жизнь дурацкую.

Спустя ещё два часа выходит врач.

– Операция прошла успешно. Мы сделали всё возможное, – тяжело выдыхает, глядя на меня. – И невозможное. Прогнозы положительные, организм молодой и сильный – должен справиться. В целом, дальше от самой девушки зависит.

Я готов руки ему целовать. Слышу, как Аня и Антон тоже выдыхают, и Котова-старшая даже плакать начинает.

– Спасибо, док. Как вас отблагодарить?

– Давайте потом, мне нужно немного дух перевести.

– Можно к ней? – спрашиваю я, когда он уходит.

– В реанимацию вообще нельзя, но вас это разве остановит, – и то верно. – Халат хотя бы наденьте.

Накидываю халат и иду к ней. Бледная. Практически белая, как простыня. Беру за ледяную руку, целуя и пытаясь согреть.

– Девочка моя, любимая моя. Всё будет хорошо, ты слышишь? Ты больше никогда не будешь страдать, я тебе обещаю, – что я там, обещаний не даю? Плевать. – Будешь самой счастливой.

Она выглядит безжизненной, и сейчас я особо остро ощущаю, что мог потерять её. По моей вине она чуть не умерла, и это то, чего я так сильно боялся. Если она сможет простить меня, то я всегда буду защищать её. Мы оба не можем пойти против чувств, а я – не мой отец, я приложу все усилия, чтобы они были в безопасности. Больше я от них не откажусь.

Ребят я отправляю домой, нет смысла сейчас всем тут сидеть, тем более нужно успокоить маму и побыть с Русланом. Сам же остаюсь охранять мою малышку.

Глава 18

Пытаюсь проснуться, но словно не могу. Перед глазами белый свет, как в тоннеле. Пытаюсь пробиться сквозь него, и постепенно мне это удаётся. Открываю глаза и не могу ни на чём сфокусироваться. Слышу писк аппаратов словно под водой. Меня что, утопили?

Вижу очертания фигур в белом. Что же, видимо ангелы пришли полюбоваться, ведь в их рядах пополнение. Понимаю, что со мной говорят и параллельно что-то делают, наконец полностью обретая слух и зрение.

Ангелы оказываются врачами, которые приводят меня в сознание, а сама я лежу в палате. Пищат, действительно, приборы, но не под водой. Ещё куча каких-то трубочек. Кошмар.

– Виктория, вы меня слышите?

Киваю, так как сил говорить совсем нет.

– Отлично, вы в больнице. Мы провели операцию после огнестрельного ранения. Вы в реанимации, если состояние будет стабильное, то завтра переведём вас в стационар. Сейчас к вам придёт ваш муж. Постарайтесь много не говорить, организм ещё слабый.

Муж? Мне что, память отшибло? Когда я успела.

Остаётся медсестра, которая ставит какие-то капельницы, а остальные уходят, зато входит Тимур.

Выглядит уставшим и осунувшимся, не бритый, словно и дома не был. Медсестра заканчивает, оставляя нас наедине.

Тимур садится на стул около меня и аккуратно берёт мою руку, поднося к губам. Мозг ещё слабо соображает, но молчать мне не хочется.

– Ну привет, муж, – хрипло произношу, а Тимур усмехается. – То есть, пока я в отключке, подсуетился.

– Тебе разве не сказали, что не стоит говорить? – улыбается и словно любуется мной. Хотя, казалось бы, чем? Явно на привидение похожа. – Мы ещё успеем всё обсудить.

– Как, – всё же организм, действительно, слаб. Чувствую боль в голове, а слова даются с большим трудом. – Руслан? Мои...

– Всё хорошо, они у меня в доме под кучей охраны. С тобой теперь тоже всё будет хорошо.

"Я люблю тебя". Это было или мне хотелось, чтобы так было? Я уже была на грани сознания и не помню.

– Поезжай домой, – закрываю глаза от тяжести. – Отдохни.

– Вместе поедем, – тут даже спорить бесполезно, но я всё же делаю это.

– Оставь охрану, – прошу я. – Отдохни, поспи хотя бы немного. Тем более, Руслан, наверное, всю кровь свернул всем, где мы оба.

Тимур смеётся, и я понимаю, что это так.

– Я с ним говорил, он терпеливо ждёт.

Улыбаюсь.

– Пока тебя в стационар не переведут, я точно никуда не уеду, девочка моя.

Ну что ж, ладно. Пусть сидит.

Больше я ничего не помню, потому что засыпаю.

Когда прихожу в сознание в следующий раз, чувствую себя уже бодрее. Меня снова осматривают, но в палату переводят только через два дня.

– Сколько я валялась без сознания? – хмурясь, спрашивая у Тимура.

– Трое суток. Я чуть с ума не сошёл, – снова сидит около моей кровати. Кажется, теперь он не отлипнет от меня.

– А маме что сказали?

– Что ты пока не можешь приехать. Больше ничего не говорили.

– Ты не пострадал? – обеспокоенно смотрю на него.

– Боже, Вика, нет, – стонет Тима. – Прекрати думать о других хоть на секунду. О себе подумай. Если ты ещё хоть раз поставишь свою жизнь под угрозу, я запру тебя в подвале, клянусь.

– С каких пор ты можешь мне указывать? – удивляюсь. Мы разошлись, вроде, ничего не менялось. – Шутка с мужем затянулась.

– Всегда, Вика, всегда. Ты мать моего сына. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось.

– Я сама справлюсь, за меня не переживай.

Вскоре Тимур уходит, сообщая, что у него какие-то дела. И после этого он приезжает буквально на десять минут, но каждый день. Впрочем, как я и думала, ничего не меняется. Да я уже и не хотела, хоть и любила его всегда, как сказала в машине. Охрана приносит мне телефон, и я звоню маме и Руслану, а Аня приходит сама, крепко обнимая меня.

– Ты, сучка, ещё раз такое сделаешь, я сама тебя убью.

– Я тоже люблю тебя, – смеюсь.

– Мы тут чуть с ума не сошли. Я думала, Тимур убьёт этого врача, если он тебя с того света не вытащит. "Если моя жена не выживет, тебе конец", – передразнивает Аня.

– Так и сказал? – хмурюсь.

– Так и сказал. Он вообще очень переживал, боялся, что ты его не простишь.

– За что?

– Он себя винит во всём этом.

Вот дурак. Он то здесь причём? Какие-то дебилы решили меня использовать. Нет, его логику я, конечно, могла понять, но не винила его никогда.

– Он приезжает буквально на десять минут. Так что ничего не изменилось.

– Ну, у него какие-то важные дела, насколько я поняла.

– Впрочем, как и всегда.

Приезжает и Тоша, с которым мы болтаем. Парень восхищён моей сообразительностью и смелостью. Они порядком надоели поднимать эту тему. Было и было, мне до сих пор кошмары снятся и трясёт от одних воспоминаний.

Вскоре меня выписывают. Стараюсь привести себя в божеский вид косметикой, которую привезла Аня, но слабо выходит. Похудела и осунулась, да и в целом крупная кровопотеря никому не придаёт блеск и сияние. Надеваю джинсы и обычную толстовку, что мне вообще не свойственно. Сверху накидываю куртку. Хоть в машине и тепло, мне после этого заброшенного дома или ангара до сих пор холодно.

Забирать приезжает сам Тимур. Держится как-то отстранённо, и я принимаю это.

– Куда едем? – уточняю.

– Ко мне. Так безопаснее, Вик.

Когда мы едем в машине, всё же решаю сказать:

– Тимур, я ни в чём тебя не виню, слышишь? – но его руки лишь крепче сжимают руль.

– Давай дома поговорим, – просит Тимур.

– Да, сколько ещё откладывать будем? Ты всю неделю меня избегал, заезжал на десять минут, – чуть повышаю голос я.

– Малыш, я не избегал, у меня, правда, были дела. Сегодня обо всём поговорим, обещаю, – снова обещание. Он говорит спокойно, а затем уже привычно берёт мою руку и целует, и я вообще в ауте.

Мы приезжаем к огромному частному дому где-то недалеко от города. Высокий забор и куча охраны гарантируют больше безопасности. Внутри огромный дом с крылом для охраны и персонала и крылом для хозяина. Тима аккуратно придерживает меня за руку. Внутри дом дорого и со вкусом обставлен. Дорогие ковры, картины, статуэтки и растения. Красивая лестница на второй этаж. Едва успеваю скинуть обувь и куртку, которую у меня забирают, слышу топот и крик Руслана:

– Мама!

Присаживаюсь на корточки и ловлю его, хоть так делать и нельзя было из-за повязки.

– Вика, – тихо шипит Тимур, но мне пофиг.

Целую и обнимаю малыша везде, где достаю, а он весело хохочет, пока мы сидим на полу.

– Я соскучился, – лепечет мило он.

– И я, малыш. Ну теперь я с тобой.

Обнимаю маму с Аней, пока Руслан висит на мне. Тимур снимает его и передаёт Ане, а я непонимающе смотрю на них.

– Дом покажу.

Согласно киваю, обещаю малому весь вечер играть и смотреть мультики. Тимур проводит экскурсию, поочерёдно показывая комнаты.

– Вау, – у Руслана шикарная комната в детском стиле с кроватью машиной, проектором неба и отдельной комнатой для игрушек.

– Я старался, – довольно сообщает Тима. – Рус вообще пищал тут.

– Представляю.

Бесоев показал мне все комнаты, зимний сад в доме с огромными панорамными окнами, свой кабинет.

– Это всё, конечно, здорово, Тимур. Дом шикарный, но я хочу домой. К себе домой.

– Давай покажу последнюю спальню, – он открывает дверь, пропуская меня. – Твою.

Шикарная комната с двуспальной кроватью, огромным гардеробом с моей одеждой, отдельной ванной. На кровати было шикарное постельное тёмного винного цвета.

Вся комната заставлена букетами цветов, и я даже не нахожусь, что сказать. Тимур встаёт позади и притягивает меня и складываеттруки у меня на груди, заключая в кольцо, а я кладу голову на его грудь.

– Давай поговорим, – шепчет, целуя меня в волосы. – Я был идиотом. Думал, что так у меня получится вас защитить. Я не изводил тебя специально, клянусь. Четыре года назад меня вынудили тебя бросить. У меня не было выбора, мой статус перешёл от отца, меня готовили. Со временем я узнал, что мама погибла из-за недоброжелателей отца.

Он прерывается, и я глажу его руки, сложенные у меня на груди. Молча жду, когда продолжит.

– И по его вине, в том числе. Он не воспринял всерьёз. Я отомстил им всем, Вика, каждый знал, за что подыхал. Узнав это, я решил, что так лучше, что ты считаешь меня ублюдком. Я никого так за эти годы не полюбил. О тебе не рыл информацию, хотя мог. И у клуба когда встретил, держался. Но после Никиты не смог. Дальше ты сама всё знаешь. Я пытался держаться на расстоянии. Руслан.

Слышу по голосу, что он улыбается.

– Я так благодарен тебе за него, малышка. За всё благодарен. Я не смог держаться больше. Находиться рядом без возможности касаться и целовать тебя, – аккуратно очерчивает руками мою фигуру, возвращая руку на место. – Это выше моих сил. Иногда я держался на расстоянии, особенно, когда был далеко. Боялся, что вынюхают, что, собственно, и случилось, а меня рядом не будет. Но когда ты наорала и бросила меня, моя жизнь снова стала бессмысленной.

Усмехаюсь, играя с его руками и целуя, как это часто делал сам Тимур. Вспоминаю свой срыв.

– Такой я тебя не видел. И понимать, что причиной такого состояния был я – отвратительно. Мне было очень сложно без тебя, я думал, как улучшить положение, а от одной мысли, что ты найдёшь кого-то, я подыхал от злости и ревности. Я точно знал, что никому не отдам ни тебя, ни Руслана.

Тимур разворачивает меня лицом, заглядывая прямо в глаза.

– А когда тебя украли, я думал, что за эти пару часов с ума сойду, Вика. Я такого страха никогда в жизни не ощущал. Разве что в детстве, когда услышал, что с мамой что-то случилось, и её долго не было. Я зверел с каждой секундой, выпустил настоящего Беса. Думал, убью всю охрану и всех причастных, и тебе тоже достанется. Но... – закрывает глаза. Я вижу, как ему сложно. Провожу рукой по щеке, усталым глазам. Продолжает шёпотом, а в глазах буря и шторм десять баллов. – Если ты ещё раз из-за меня подставишься, Вика...

– Ещё не раз, – смеюсь.

– Я чуть не сдох в этой чертовой больнице. Не верил, пока ты в себя не пришла. И да, я виню себя. Им нужен был я, а вы с Русланом – моё единственное слабое место. Я не отдалялся от тебя, просто обдумывал, давал тебе время подумать обо всём. Прости меня за всё. За всю боль: и физическую, и моральную. Больше я не готов от вас отказываться.

В моих глазах стоят слёзы, пока Тимур лезет в карман чёрных джинс, доставая коробочку с кольцом. Он встаёт на одно колено в этой до умопомрачения красивой комнате и делает мне предложение:

– Я давно должен был это сделать. Я люблю тебя больше жизни. Тебя и Руслана. Клянусь, сделаю всё, чтобы ты была счастливой, а ваша безопасность была, есть и будет превыше всего. Риск есть, но я свёл его к минимуму, а решать тебе. Я делал много плохих вещей, которым нет оправдания, но только ты всегда видела во мне свет и вселяла надежду, что я тоже могу быть любимым. Окажи честь, – улыбается, а у меня уже ливень из глаз. – Стань моей женой.

От его речи и признания у меня всё сжимается внутри, и я даже сказать ничего не могу. Сажусь рядом с ним, обнимая за торс.

– Я не понял, – смеётся. – Ты согласна?

– Боже, Бесоев, какой же ты дурак, – смеюсь вместе с ним и плачу. – Конечно, да. Я выйду за тебя замуж.

Тимур целует меня так нежно. Он не ставит печати, не клеймит и вкус поцелуя больше не отчаянье. Он оберегает и дарит надежду на совместное счастье.

– Пообещай, что и о своей безопасности будешь печься, как о нашей.

– Обещаю, родная, – сидит Тима на полу, а я почти лежу на нём.

– Как ты вообще мог подумать, что я найду кого-то? С момента нашего знакомства для меня никого больше не существовало, кроме тебя.

– Я понимал, что когда-то ты устанешь, а твой срыв тому доказательство.

– Я давно тебя за всё простила, а в этом, – неопределённо машу рукой в сторону ранения. – Ты не виноват. Если бы у меня снова был выбор, я бы выбрала тоже самое.

– Только попробуй ещё раз, – рычит Тимур, но я перебиваю.

– Попробую, – и целую его. А вот сейчас и госпожа страсть подъехала. Выдержки у Тимура, как обычно, больше. Когда я лежу без толстовки, и его футболка валяется где-то позади, он тормозит.

– Стоп, – упирается руками в пол, поднимаясь надо мной. – Тебе нельзя. Всё, стоп.

– Обломщик! – чмокаю я его в губы, выползая. В гардеробе ищу что-то домашнее и надеваю футболку пошире, чтобы Рус с мамой не заметили повязки, и шорты. – Я надеюсь, что спальня всё же наша, а не моя.

– Если пустишь, – стоит, облокотившись о дверной косяк гардеробной. – И, кстати, ипотека за твою квартиру полностью выплачена. Я знаю, как дорога тебе эта квартира, и она полностью твоя. Делай, что хочешь.

Я открываю рот от изумления и роняю джинсы.

– Ты что, с ума сошёл, Бесоев?

– Угу, – довольно улыбается. – Шесть лет назад.

Я не знаю, что и сказать на это.

– Спасибо, – снова обнимаю его, утыкаясь носом в шею.

– Скажи ещё раз, – и он не о спасибо.

– Я, – целую в шею, чувствуя его напряжение. – Тебя, – а теперь в щёку. – Люблю, – шепчу в самое ухо, а затем снова целую в губы.

– И я тебя люблю, малышка.

– А теперь пойдём, а то, я уверена, твой сын сейчас доведёт всех.

Смеясь, мы спускаемся вниз.

Эпилог

Две недели пролетели незаметно. Тимур категорически запрещал мне поднимать что-то тяжелее ложки и ездить дальше больницы, хоть моё здоровье и было в полном порядке. За исключением шрама. Сегодня мне сняли швы, и я увидела его. Всю дорогу до дома молчала, пытаясь сдержать слёзы. Вот как он будет меня такую любить?

Ближе к дому Тимур не выдерживает моего молчания и спрашивает сам:

– Девочка моя, что случилось? – уже в излюбленной манере пытается взять меня за руку, но я сцепляю их вместе. – Не понял. Мне прям сейчас машину остановить?

– Нет, – поднимаю полные глаза слёз. – Просто шрам страшный, ты же ещё не видел. Вдруг разлюбишь меня.

Тимур сначала молчит, а потом начинает смеяться так, словно я рассказала самый смешной анекдот.

– Че ржёшь? – обиженно бубню, пока Тимур заезжает в гараж. Плакать уже перехотелось.

– Какая же ты глупышка, – смеётся, а потом резко, но аккуратно отстёгивает меня и садит на себя так, что я упираюсь коленями в спинку его сидения. – Я люблю в тебе всё, и поверь мне, тебя ничего не может испортить. Ты у меня самая красивая, девочка моя.

– Ты просто не видел, – расстроенно говорю.

– Кажется, сейчас я обижусь, – улыбается Тимур. – Ты считаешь, что из-за какого-то шрама, я разлюблю тебя? Такого ты обо мне мнения? Я спешу тебя огорчить, милая, но не дождёшься. Теперь ты от меня не отвяжешься.

Все его слова сопровождаются нежными поцелуями, от которых я таю.

– Я как раз не планировала отвязываться, – смеюсь, чмокая его в губы, но этим не ограничиваемся. Мне кажется, что мне всегда будет его мало.

– Секс в машине? Что-то новенькое, – смеётся Тимур.

– Ага, и освещения как раз нет.

– Опять ты за своё, – смеётся, но нашу идиллию нарушает его телефон. Тон его моментально меняется на серьёзный и угрожающий. – Да?

– Бес, тут заварушка намечается, надо бы, чтобы ты подъехал. Мы не вывезем.

– А ты на что? – рычит Тимур, гладя при этом мою коленку. Такой диссонанс. – Скажи, Ильяс, ты мне для чего? Чтобы я подъезжал постоянно?

В трубке молчат.

– Я буду через час, заодно подумаю, кем тебя заменить.

И вылазит из машины вместе со мной, так и несёт в дом, пока я целую его куда придётся.

– Викусь, мне надо быстро съездить. Я вернусь, максимум, через три часа, и буду тебя любить весь вечер и всю ночь, чтобы выбить эту дурь из твоей красивой головки, – уже нежно и спокойно сообщает Тимур, ставя меня на ноги.

– Хорошо, – конечно, он не бросил работу. Так же периодически уезжает, но старается как можно быстрее вернуться домой. Я переживала и сильно, но мы оба шли на компромиссы. – Чтобы ты не расслаблялся, у меня к тебе ещё есть серьёзный разговор.

– Какой? – хмурится Тимур.

– Серьёзный, – а я вот веселюсь. – Приедешь и узнаешь.

– Ведьма, – бубнит Тимур.

– Люблю тебя очень сильно, – улыбаюсь и тянусь за поцелуем.

– Я тебя люблю, жизнь моя.

У Ани, кажется, намечается роман с Романом. Каламбур, но начальник охраны, видимо, был сражён наповал её характером. Она мне рассказывала о том, как довела его, чтобы он отвёз её ко мне, когда проводили операцию. Однако моя сестра не спешила отвечать взаимностью. Она постаралась удариться в работу, на которую спозволения Тимура её частенько возил Рома. Аня вбила себе в голову, что она теперь неполноценная, но, мне кажется, Рома её переубедит.

Антон с Олей тоже, вроде, были счастливы. С Аней же они старались не пересекаться. Насколько мне известно, у них состоялся разговор, в котором они простили друг другу все обиды и отпустили в новую жизнь. Я видела, как они поглядывали друг на друга, если пересекались. Это было похоже на ностальгию. Между ними было много хорошего, ребята были очень красивой парой, и мне было обидно, что судьба так распорядилась, но, думаю, что они смогут построить красивые истории.

Тимуру я не рассказывала подробностей, но их отношения с Аней тоже выровнялись. Пока что мы жили вместе в одном доме, Тимуру нужно было время, чтобы решить вопрос безопасности для отсутствия прецедентов.

Руслан тоже счастлив. Мама с папой вместе уделяют ему много времени, приезжает Тоша, а огромная территория дома вообще используется по полной. Тимур ему и горку поставил, и радиоуправляемые игрушки, и всевозможные приблуды.

Тима задерживается, но предупреждает в сообщении. Надеваю красивое бельё, поверх которого его футболка и лосины, и с зелёным чаем иду в зимний сад. Это было одно из любимых мест в доме. За Русланом вызвалась посмотреть мама, поэтому у меня был свободный вечер.

Любуюсь видом из окна, анализируя все изменения в моей жизни. На данный момент я испытывала огромную благодарность судьбе, высшим силам и всем ответственным за то, что Тимур рядом. Иногда мне казалось, что это сумасшествие, и нельзя так сильно любить, но каждый день он мне доказывал, что можно ещё сильнее. Во мне поселилась огромная вера в него, в нас, в наше счастливое будущее. Думаю, что страх никогда меня не покинет, тем более я знаю, что такое терять близкого человека.

Папочка. Моя самая большая потеря в этой жизни. Я готова была отказаться от всех денег мира, машин и квартир лишь бы он снова был рядом.

Приоткрываю окно, чтобы немного остудиться. Огромное преимущество жизни за городом – чистое небо. И сегодня оно было невероятного тёмно-синего цвета, усыпанное россыпью звёзд.

– Пап, – обращаюсь я к небу. – Я скучаю.

Сильный поток ветра задувает в комнату при абсолютно безветренной погоде, и к слезам добавляется мой смех:

– Я знаю, что ты всегда рядом.

Я, правда, это знала. Не верила в то, что он оставил нас. Мама отвлеклась, как могла, но я знала, что она тоже безумно по нему скучает, часто говорит с ним. Нюта была сдержаннее в этом плане, всё носила в себе, но, как оказалось, последствия могут быть ужасными.

Чувствую, как меня резко хватают за талию, приподнимая над полом.

– Ты почему босая стоишь у открытого окна? Так понравилось по больницам ездить? – серьёзно спрашивает Тимур.

– Нет, просто нравится, когда ты вот так вот бурчишь, – смеюсь.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает Тимур, заметив мои слёзы.

– Это от счастья, – отмахиваюсь я.

– О чём ты хотела поговорить? – озадачен и насторожен.

– О работе, любовь моя. Я хочу вернуться к работе.

– Я против, – сразу заявляет Тимур. – Но если ты очень хочешь, то препятствовать не буду. Одно условие.

– Какое? – мурлыкаю ему на ухо, пока руки под футболкой очерчивают рельеф мышц.

– Ты не пропадаешь на работе.

– Хорошо, – можно было бы напомнить кто из нас на ней пропадал, но не хочется ругаться. Нас уже не изменить. – Ты голодный?

– Очень, – улыбается Тимур, подхватывая меня на руки, и направляется в спальню. – Пришло время исполнять обещание.

Тимур кладёт меня на кровать, на которой до этого момента мы всего лишь спали. Именно спали, потому что один упрямец настаивал на том, что пока врач точно не скажет, что всё хорошо, и не снимет повязку, он будет держаться. Как бы я не пыталась Тимура соблазнить, он держался.

"Не дать собственной невесте! Уму непостижимо! – ворчала я, пока Тимур давился от смеха в одну из ночей. В другую я практически ревела с мыслью о том, что он меня не хочет, но его горячие поцелуи всё же убедили меня, что я дура.

– Хочу тебя, – шепчет, стягивая футболку, а я жду его реакции. Но вот только в его выражении лица абсолютно ничего не меняется. Он смотрит на меня с нежностью, восхищением и крышесносной любовью. – Люблю тебя.

Следом летят лосины, а Тимур начинает целовать каждый сантиметр кожи, вырисовывать различные узоры пальцами. Комната наполняется сбивчивым дыханием и стонами. Каждый раз отличается от предыдущего. Мне кажется, мы никогда не насытимся друг другом.

– Я люблю тебя, Вика.

– Люблю, – выдыхаю. Это всё, на что хватает сил.

Через неделю возвращаюсь к работе. Я думала, что на работе наши отношения мы не особо будем афишировать, но Тимур не упускал случая поймать меня где-то и прижать, да и заезжать стал чаще. При этом его любимым было громко звать меня: "Родная, ты едешь?", "Любимая, жду в машине".

Четырёхлетие Руслана отмечаем в узком семейном кругу, но с большим размахом. Антон приходит с Олей, а Аня всё же с Ромой.

– Ты ему рассказала? – спрашиваю у сестры в начале торжества.

– Да, но он сказал, что не отстанет от меня. Я решила плыть по течению, – улыбается сестра. И мне кажется, что это похоже на счастливую улыбку.

Ребята мирно себя ведут, хотя я боялась каких-то драм. Больше душевных, наверное, но сейчас мне кажется, что Аня была права. Они оба нашли подходящих людей. Тоша с Олей были спокойными солнышками, а Аня с Ромой – соревнующимися ураганами. Противоположности, конечно, притягиваются, но и схожего должно быть достаточно.

Тимур заказывает огромный торт, машину для сына на радиоуправлении, кучу шариков и других подарков.

– Ты его разбалуешь, – возмущаюсь я, когда Антон бесится с Русланом.

– Не правда, – смеётся Тимур. – Воспитанием я тоже занимаюсь, но баловать приятнее. И тебя, например.

Притягивает коробочку, в которой лежат дорогущие серёжки, на которых мой взгляд задержался на одну секунду дольше обычного, но Тимур это заметил.

– Как ты понял? – растерянно спрашиваю.

– Знаю тебя.

– Спасибо, – он никогда не перестанет меня удивлять.

– Помнишь, ты как-то сказала, что не против ещё одного ребёнка от меня? – хитро щурится Тимур.

– От тебя хоть ещё десять, Бесоев, – с любовью смотрю на него.

– У-у, тогда займёмся этим вопросом сразу после свадьбы, – улыбается Тимур.

С удовольствием, любимый.

Конец