Текст книги "Белый воронёнок (СИ)"
Автор книги: Ashley Wood
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Ты… знаешь?
Его просто очень… очень удивил ответ…
– Что Хината девушка? Естественно, – спокойно, как само собой разумеющееся. – Даже не знаю, что меня больше поражает: то, что никто не замечает очевидного, или то, как она глупо палится. Похоже, Карасуно действительно ее пристанище.
– И давно ты?..
– Да с самого начала. – Он развернулся, не желая продолжать этот разговор, или точнее допрос. Сугавара был просто поражен, что еще один человек в курсе всего, но относится к этому с полным безразличием… Прямо противоположная реакция… А Сугавара с Кагеямой такого слона вечно раздували. Даже смешно.
– Тсукишима!.. – Парень остановился, посмотрел через плечо, всем своим видом показывая, что не намерен отвечать на вопросы, но если это что-то важное, то мо-ожет быть. – Ты тоже сохранил ее тайну. Почему?
Повисла тишина. Суга пристально вглядывался в лицо Тсукишимы – мельчайшие движения мускул могли раскрыть этого скрытного, равнодушного человека. За стеклами очков было сложно прочитать его взгляд и понять, что у него в голове. Абсолютная сдержанность и отстраненность… Тем не менее, он тоже неотъемлемая частичка их складывающегося механизма. Если понять его, можно заставить ее работать на все сто процентов.
Ответа он так и не получил, потому что в этот момент появился Ямагучи. Однако Суга где-то на подсознательном уровне почувствовал, что может доверять Тсукишиме. Он не выдаст Хинату. По крайней мере, у него ведь было для этого миллион оснований и возможностей, которыми он не воспользовался. А это что-то да значит.
Суга направился на тренировку. Он уже знал, где-то на подсознательном уровне, что все уже в сборе. Какая же они все-таки чудесная команда, раз несмотря ни на что смогли снова встать. Они черпали силы друг в друге, а это чертовски… прекрасно.
Больше всего ему не терпелось увидеть Хинату, ведь последний раз, когда он видел ее, Шое была очень подавлена. Ему было необходимо убедиться, что она пришла в себя.
– Сугавара-сан! – услышал он ее голос, направляясь в клуб.
Она стояла неподалеку, и, вглядевшись в ее глаза, он не увидел там ни прежнего рвения, ни недавней горечи, и потому растерялся. Она резко бросилась к нему со всех ног, вся взволнованная, и столько страха было в ее глазах, что он и сам испугался.
– Что такое, Хината?
– Вы… вы же… Вы же останетесь? – Она схватила его за рукав рубашки. – Вы же не оставите клуб?
Суга совершенно не ожидал, что причина ее волнения кроется в этом. Он обескураженно хлопал глазами, а Шое это восприняла как отрицательный ответ.
– Не уходите! – почти взмолилась она, сильнее вцепившись в его рукава.
Временная растерянность наконец отступила, и Суга мягко улыбнулся.
– Конечно. Я не оставлю клуб. Как ты мог во мне сомневаться?! – и шутливо щелкнул ее по лбу. Она поджала губы и готова была расплакаться от эмоций, но пересилила себя. Теперь ей стало спокойно.
– Я рад…
– Спасибо, что так переживаешь, – потрепал Суга ее волосы.
– Еще бы мне не переживать!
Стало очень тепло на душе.
– Ладно, пойдем на тренировку. Все уже в сборе?
– Да! Только вас и ждем! Ну еще Тсукишиму с Ямагучи… Не знаю, придут ли они.
– Придут, – мягко улыбнулся Суга. Как все замечательно складывалось в этот жаркий солнечный день. – Кагеяма тоже уже там?
Хината кивнула, промычав что-то невнятное. Кажется, между ними что-то произошло. Суга заметил чуть проявившийся румянец на ее щеках и тень легкой грусти в глазах. Он не стал ничего расспрашивать, хотя бы потому, что ему самому не очень приятно было бы слышать что-либо о Кагеяме от Хинаты.
Они шли спокойно и медленно, солнце ободряюще пригревало их спины. Через какое-то время Хината осторожно спросила:
– А… как у вас дела с той девушкой?..
Суга в первую секунду не понял, о ком это она, а потом до него дошло. Смешно, ведь это она о себе же…
– Ну, никак, – пожал плечами, криво улыбнувшись. Не было в этом ответе грусти, он сказал это совсем просто, словно так и должно быть, никак иначе. Но Шое возмутилась.
– Почему это?!
– М… я не тот, кто ей нужен. Я вижу, как она улыбается, когда видит… другого. Она и сама не понимает, как много он для нее значит, но со стороны заметно. Хах, я всегда на все смотрю со стороны, поэтому уверен.
Хината не знала, что ответить – ей не понравилось это пояснение.
– Но!.. Но! Как?.. Да она просто дура, раз вы не тот, кто ей нужен!
Хотелось рассмеяться, но он сдержался.
– Нет, это нормально.
– А тот, другой… Он хотя бы нормальный? Ой, я уверен, он и в подметки вам не годится! Ну и что, что она как-то там смотрит на него…
Было странно вести эту беседу, она даже не подозревала, что ругает саму себя.
– Да, он хороший парень. Он заботится о ней и никогда не даст ее в обиду. Поэтому я так спокоен.
Они уже подошли к спортзалу, и Суга стал открывать дверь, за которой слышались удары мячей. Хината все еще была возмущена, хотя интонации Сугавары внушали спокойствие.
– Сугавара-сан! – выкрикнула она. Он обернулся. – Если… если вы не тот, кто нужен ей, значит, и она не та, кто нужен вам! А у вас будет такая… такая красивая девушка… Как Киеко-сан! Или… Эм, ну, она будет добрая. И красивая… И будет любить волейбол!.. И…
Он наблюдал за ее искренними пожеланиями счастья, попытками подбодрить, и сердце наполнялось теплотой и нежностью.
– Достаточно того, что она будет просто искренней, как ты.
В конце концов, это то, чем он восхищался в Хинате.
========== Глава 19. Мы ==========
– Как ты это делаешь?
Вопрос сорвался с губ, и осознание этого пришло только секундой позже.
– Что? – не понял Кагеяма. Хината тоже не до конца понимала, что это нашло на нее.
На мгновение забылось про разрастающуюся бездну между ними. Напряжение царило уже долго, только теперь…
Теперь Хината не могла адекватно разговаривать с ним.
Она вспоминала слова Ойкавы. «Тобио-чан влюблен в нее…» Эти слова не давали покоя. Разве… разве такое могло быть? Может, Ойкава просто что-то перепутал? Это же невозможно! Кагеяма всегда обзывался и обращался с ней как с существом низшего класса. Если он так выражает «влюбленность», то это, по меньшей мере, странно. И все-таки… Шое помнила, как он заступился, с какой злостью избивал Ойкаву. Как ненавидел его за оскорбления в ее сторону. За это она была благодарна Кагеяме. Тогда он предстал перед ней в другом свете.
Однако с тех пор они ни разу не заговаривали. И вот теперь она ляпнула что-то не то, вопрос вырвался неосознанно. Слишком много эмоциональных потрясений произошло за последние два дня. Боль сменялась ненавистью, а та отчаянием, и так по кругу. В школе было невыносимо. Идиотские формулы и лекции, ничего не значащие, такие же, как обычно, как будут еще три года. Глупые попытки утешить, хотя никто ничего не понимает. Говорит о себе, якобы жалеет, пытается отвлечь – и это еще больше бесит.
Больно касаться мяча, потому что воспоминания поражения проносились перед глазами слишком отчетливо, боль приходилось переживать еще и еще раз. Но… пускай. Волейбол был и есть всем для Хинаты, единственным спасением. Плевать, что сегодня нет тренировки, она почти с остервенением бросилась в клуб.
Слышались удары мяча о стену. Значит, кто-то еще пришел. Кому-то тоже больно и хочется забыться.
…Кагеяма.
Он всегда понимал ее во всем, что касалось волейбола. Словно на инстинктивном уровне. Их дуэт стал больше, чем просто командная работа – это был полный резонанс, взаимодополнение.
А потом появился Ойкава-сан, и между ними разрослась пропасть.
Кагеяма молча подал мяч, Шое инстинктивно подставила руки. И началась имитация тренировки, ее жалкое подобие. Эмоции и мысли выплескивались не через слова – через удары по мячу, безмолвные крики. Шое понимала – Кагеяма единственный, кто понимает ее сейчас. Единственный, кто все знает. Он может разделить ее боль.
Во всем, что касается волейбола.
Не более.
…С Ойкавой-саном Шое должна разобраться сама.
Когда Сугавара рассказывал про ту девушку, что ему нравилась, Хинате стало очень обидно за семпая. Ведь Сугавара-сан прекрасный человек, чуткий, внимательный, заботливый. А эта девушка, видите ли, на кого-то там смотрит с улыбкой… Пф!
Шое не понимала, почему Сугавара-сан сдается, он должен бороться за свою любовь! Почему он не рискует? Почему в его голосе столько смирения и спокойствия? Это глупо!
Если бы… если бы Хинату любил кто-то такой же заботливый и добрый!..
Возможно, это в ней просто кричала вчерашняя обида на Ойкаву. В словах Суги «Я вижу, как она улыбается, когда видит другого» она уловила свой образ, то, что она влюбленно смотрела на Ойкаву-сана. Но по факту была ли эта влюбленность чем-то большим?.. И принесла ли она что-то хорошее?!
Если честно, Шое в глубине души очень надеялась, что просто что-то не так поняла из слов Ойкавы, ведь они никак не вязались во всем тем хорошим, что было между ними, с тем, каким он казался. Она ждала от него объяснений, извинений, хоть чего-то.
Но он молчал. Шли дни, ничего не менялось, только его лицо стиралось из памяти.
Что ж, раз он ничего не сказал, это лишь подтвердило то, что все сказанное им тогда было правдой. Гнусной, мерзкой правдой. И он оказался жалким, низким человеком.
Шое вспомнила их свидание на фестивале, как он улыбался всем девушкам вокруг и ни во что ее не ставил, как паршиво она чувствовала себя, лишней, чужой. Только позже стало понятно, что если бы она действительно ему нравилась, он не вел бы себя так. Его самовлюбленность выходила за рамки, и за все время их коротких отношений он только и делал, что наслаждался собой. В глазах наивной Хинаты он искал лишь свое отражение.
Было оскорбительно и гадко, хотелось врезать ему. Но это уже сделал Кагеяма.
Хината думала, что Ойкава-сан – первый, кто оценил в ней девушку, назвал ее милой и симпатичной. Это тронуло. И это стало причиной того, почему она влюбилась в него, смущалась и радовалась в душе.
Только вот, по факту, первым был… как ни странно, Кагеяма. Просто этот придурок выражал все очень и очень тупо.
Шое вздохнула, вспомнив все его оскорбления и грубые слова – идиот…
А затем мягко улыбнулась. Мысли о нем вызывали странное тепло внутри. Она стала лучше понимать Кагеяму.
И… понимание того, что она ему нравится, вызывало… ужасное смущение. Чаще всего удавалось абстрагироваться от этого, особенно во время игр, но оставаясь с ним наедине, Шое тут же вспоминала… Начинала заикаться, старалась поскорее убежать, по дороге то и дело подскальзываясь и еле удерживая равновесие, врезаясь в стены, колонны, стулья.
Кагеяма, конечно, был очень впечатлен ее грацией.
Они готовились к тестам: необходимо было получить высокие баллы, чтобы отправиться в тренировочный лагерь Токио. Из первогодок только они вдвоем оказались отстающими, нужно было срочно что-то делать. Тобио не помнил, кому пришла в голову эта идиотская идея, но просить помощи у Тсукишимы было как минимум унизительно…
Долговязый очкарик получил массу удовольствия и морального удовлетворения, на славу посмеявшись над тупыми двоечниками, однако их несмышленность через какое-то время его просто выбесила. На самом деле, Кагеяма с Хинатой всего лишь-то дико нервничали, находясь рядом друг с другом, и не могли сосредоточиться. Занимайся они по одиночке, результат был бы, наверное, лучше.
– Я не ожидал, что у вас настолько все плохо с мозгами, – устало сказал Тсукишима, потирая очки. – Я удивлен, как вы вообще поступили в старшую школу… Нормальные репетиторы получают деньги за трату своего времени, а я – только стресс. Не знаю, что вам поможет, но мне пора. Может, если будете пялиться в учебник и дальше, на вас снизойдет волшебное озарение… Удачи.
И он свалил. Кагеяма вцепился в учебник, еле сдерживая себя, чтобы ничего не ответить этому гаду. Когда Тсукишима встал, Хината икнула, ударилась об стол и чуть не упала. Снова ее великая неуклюжесть… Тобио все не мог понять, что с ней такое. Уже даже начал переживать.
– Ты… в порядке? – настороженно спросил он.
– Да! В п-полном!
Исходящее от нее напряжение чувствовалось слишком сильно. Шое вся сжалась, уткнулась взглядом в тетрадь и, похоже, даже не понимала, что уже несколько секунд «читает» пустой лист. Кагеяма продолжал осторожно на нее поглядывать, и, когда Хината украдкой перевела на него взгляд, встретилась с ним глазами.
– Ч-чего?.. Чего пялишься? – Вернулась к усиленному рассматриванию клеточек в чистой тетради.
Выдержав небольшую паузу, раздумывая над ответом, Тобио в итоге задал встречный вопрос:
– Ты точно нормально себя чувствуешь? В последнее время твоя неуклюжесть… выходит за рамки.
– Да это все из-за тебя!..
Шое тут же закрыла рот рукой. Вот черт! Вырвалось!
Кагеяма похлопал глазами. Он-то тут причем? Хината немножко расслабилась, вздохнула с облегчением. Хорошо, что он такой тупоголовый.
Или все-таки нехорошо?
– Кстати, – через пару секунд заговорил Кагеяма, – в прошлый раз ты начала что-то говорить… и не договорила.
– М? Когда?
– На тренировке после проигрыша Ойкаве-сану. Ты спросила, как я «это» делаю? Что делаю?
Перед глазами вновь пролетели воспоминания. Тогда это вырвалось на эмоциях, почти на подсознательном уровне. Шое и сама не смогла бы ответить сразу же, к чему задала такой вопрос. О чем именно она спрашивала. Но теперь она знала ответ.
– …Понимаешь меня, – ответила тихо и впервые за долгое время спокойно.
Вновь возникло молчание. За окном уже стемнело. Хината предалась каким-то своим мыслям, а Кагеяма… На самом деле, ни черта не понял.
– Почему-то… мне всегда кажется, что ты без слов понимаешь все, что я чувствую. И… как бы сказать? – продолжала Шое. Дальше следовали невнятные бормотания: озвучивать свои мысли и ощущения она точно не умела. Но Кагеяма и не пытался вслушиваться. Она казалась сейчас такой… милой. Покраснела, бормочет что-то.
– …спасибо тебе, Кагеяма! – Последняя фраза, отчетливо отдающаяся в ушах. И впервые за долгое время она посмотрела глаза в глаза. Ему сразу вспомнилась одна из первых тренировок: ненормальная Хината, калечащая себя, полная энтузиазма и вдохновения. И этот счастливый взгляд, полный искренности. Кажется, тогда он начал влюбляться в нее. Или это произошло с самой первой встречи? Когда он не мог отвести взгляда от ее корявых, неотточенных движений, в которых было просто невероятное желание играть…
Потом вспомнилась их случайная встреча на фестивале, когда она была в юката. Да у него челюсть чуть не отвисла в буквальном смысле… Однако сейчас она казалась не менее красивой, хотя и была «парнем».
– Ч… что ты так смотришь? – похлопала глазками, изобразила подобие улыбки. Ему показалось, что она вот-вот вновь отведет взгляд, спрячется, закроется. А, черт возьми, как ему не хочется, чтобы она прекращала смотреть на него.
Тело двинулось почти инстинктивно. Прошла доля секунды, а может быть, вечность, как пришло осознание – Кагеяма осмелился поцеловать ее. Лишь коснулся губ. Но… вышло это само по себе, и в мыслях не было – возможно, только на подсознательном уровне.
Губы почти не чувствовались, лишь запах солнечной пыли на коже и легкое касание кончиков волос. Ее дыхание прервалось, затаилось.
С пониманием, что Тобио натворил, пришла и неловкость. Теперь и он застыл столбом, боясь отпрянуть. После такого, наверное, еще месяц будет стыдно в глаза друг другу смотреть. Хината «отмерла» – он почувствовал медленный выдох, щекочущий кожу, быстрые взмахи ресниц. Губы все еще соприкасались, сердца колотились как бешеные. Не хотелось встречаться глазами, объяснять что-то, говорить что-то… Но вечно они так сидеть не могли.
Кагеяма наконец отпрянул, сглотнул накопившееся напряжение и молча отвернулся к учебникам. Шое продолжала сидеть с затаенным дыханием и выпученными глазами. Секунды казались бесконечными.
– Ч… ч-что ты… что ты наделал?
– Извини.
– З-зачем?.. Мы же… Мы же!..
Удары сердца отдавались в ушах, кровь по венам почти хлыстала – во всем теле чувствовался небывалый жар, кончики пальцев горели.
Тобио осторожно повернул голову. Шое хлопала ресницами быстро-быстро, бровки сложились домиком, губы дрожали. Губы… суховатые, слегка потрескавшиеся, но все равно… красивые?
Можно так думать про губы? Кагеяма чувствовал, что еще немного – и его голова взорвется. Но вначале сердце.
– Вы еще тут?! – резко открылась дверь. Такеда-сенсей, заметив свет в комнате клуба, подумал, что его просто забыли выключить, но подходя, услышал голоса.
От неожиданности и смущения Хината подпрыгнула, чуть не перевернув стол. У Кагеямы просто встали волосы на затылке.
– Вы, конечно, молодцы, что так усердно учитесь, но уже поздно. Может, дома закончите или завтра?
– ДА! – враз крикнули они, мигом собрались и выскочили из коморки, чуть не сбив Таке-чана с ног. И что это было?
Следующий день выдался весьма прохладным.
– Это все из-за вас! – выкрикнул кто-то из клуба, стоило Шое войти.
– Чего? – она даже не поняла, кто это спросил.
– Похолодало, потому что кое-кто взялся за учебу! Ты даже на утреннюю тренировку забил, Хината!
– Ой… я просто проспал. Всю ночь не спал и только под утро…
– Все нормально? Не заболел? – заботливо спросил проходящий мимо Сугавара.
– Н-нет… просто… занимался, – покраснев, ответила Шое. На самом деле, не спала она, конечно же, из-за Кагеямы и его дурацкого поцелуя!
Ну, ладно, может быть, не дурацкого.
– Добрый де-ень, – протянул вошедший следом Тобио и смачно зевнул.
– Ты что, тоже не спал всю ночь? – подколол его Танака.
– Э… – не понял тот, но его красные глаза и сонный вид говорили сами за себя. Хината еще больше покраснела, увидев его.
– Ну вы, парни, даете! Такими темпами заделаетесь ботанами!
– Я один думаю, что это лишь тупая отговорка? – гнусаво протянул Тсукишима.
– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Ямагучи, единственный, кто его услышал.
– Потому что вижу результаты их «занятий». Но… кажется, только мне одному приходит на ум что-то не то, когда они оба приходят одинаково не выспавшиеся.
– Ты о чем?
– Забей.
Во время небольшого перерыва Шое вышла на крыльцо освежиться. Через какое-то время к ней присоединился Кагеяма. На самом деле не нарочно, а потому на время он застыл истуканом, приложив бутылку с водой ко рту. Дурацкая неловкость.
– Вчера… – одновременно начали они и так же одновременно замолкли, а затем вновь враз заговорили: – Говори.
– Ты первая.
– Нет, мне нечего сказать, – иступленно смотрела в землю Шое.
– Но ты же начала.
– Просто надеялась, что ты скажешь.
Опять повисло молчание.
– В общем, я хотел сказать, – заговорил наконец Кагеяма спустя время. Шое осторожно повернула голову и посмотрела на него исподлобья. – Ты мне нравишься, – пробубнил он.
Ну, такого она не ожидала…
Как бы, оно понятно. Раз уж он ее поцеловал! Она ждала, что они обсудят именно вчерашний внезапный поцелуй, решат, как будут строиться их отношения, они ведь, в конце концов, два волейболиста Карасуно.
И все-таки сердце предательски екнуло.
Кагеяма просто подумал, что… Если Хината слышала о том, что говорил Ойкава от начала и до конца, то она должна была знать о его чувствах к ней. Поэтому, в принципе, то, что он вчера сделал, не должно было быть такой уж неожиданностью. Просто его мучило то, что узнала она об этом от Ойкавы, еще и так ужасно.
А если она этого не слышала, то надо бы знать.
Вот такая логика была у Кагеямы. Наверное, не очень подходящее время и место для признания. Ну а что делать, если он уже умудрился ее поцеловать? Эх, все вышло как-то тупо.
Шое смутилась, покраснела до корней волос. Черт возьми, она же знала об этом – ну и что за неадекватная реакция?
– Н-но… мы же… Я же как бы для всех парень… И волейбол…
– Тебе не понравилось?
– Чт..?
Кагеяма отвернулся, чуть сильнее нахмурившись. Шое рассматривала его лицо: задумчивый взгляд, слегка поджатые губы. Его это беспокоило?..
– Н-не то чтобы… – опустила она голову, сгорая от стыда, – не то чтобы мне не понравилось. Я… не знаю, просто… было слишком неожиданно. И быстро… Я даже не поняла.
Плечи чуть подрагивали, щеки пылали, сердце снова набрало скорость. Хорошо, что хотя бы волосы глаза закрывают. Шое сминала пальцы, раздумывая над тем, что говорила.
– Не предлагай повторить! – резко подняла голову. Кагеяма похлопал глазами.
– И не думал…
– А, да? Ну, ладно. – В интонациях, кажется, было больше разочарования, чем облегчения. – Точно?..
– М, – промычал Кагеяма. – Если… если ты не хочешь…
– Я не говорила, что не хочу.
И вновь тишина. Неловкое молчание. Покрасневшие уши, горящие щеки, колотящиеся сердца.
– Ты… ты мне тоже нравишься, – пробубнила Хината с опущенной вниз головой. – Просто… я хочу сосредоточиться лишь на волейболе. Я недостаточно сильна. Мне нужно тренироваться.
– И мне. Я хочу давать пасы, за которые не нужно будет извиняться.
Их взгляды, полные решимости, встретились.
– Мы… – сказали они враз.
– Мы напишем дурацкие тесты и поедем в тренировочный лагерь, – улыбнулась Хината.
– Мы одолеем Ойкаву-сана, – твердо продолжил Кагеяма. Доля секунды прошла в безмолвии, затем Хината подхватила.
– И Шираторидзаву.
– Мы попадем на национальные, – решительно и враз.
Шое повернула голову, глядя на тренирующихся волейболистов. Тепло пробежалось по телу. Их команда все сможет, непременно.
– Но иногда… – обронил Тобио. В его голосе в этот раз поубавилось решимости, послышались вопросительные нотки. – Я все равно буду тебя целовать.
Сжав кулаки, направился обратно в клуб. Шое смущенно поджала губы, стараясь скрыть счастливую улыбку – уголки губ так и тянулись к ушам. Она посмотрела на Кагеяму – как же здорово, что они встретились и стали командой. Больше, чем командой.
Невероятно здорово чувствовать, что тебя понимают и принимают любой. Здорово быть уверенной… Кагеяма, может, и не умеет выражать свои чувства, но он внушает большое доверие, он никогда не подведет и сделает все, что в его силах. Захотелось остановить время и броситься к нему, прижаться к его крепкой спине, обхватив ногами талию, подурачиться, поиграть в волейбол, потренироваться. Пойти вперед к достижению поставленных целей. Вместе.
Невероятно здорово говорить «Мы».
Конец~
Комментарий к Глава 19. Мы
Ну вот и конец, ура! Спасибо всем читателям _ Ваши пожелания вдохновения кормили мою музу:) Очень понравилось писать про фем!Хинату, думаю, еще будут небольшие бонусы)) Всех С наступившим Новым годом и с Рождеством! =)
========== Бонус. Я все еще нравлюсь тебе?.. ==========
Вечернее яркое солнце пробивалось в окна волейбольного клуба, оставляя на паркете рыжие отсветы. В пыльной подсобке покоились мячи после очередной изнурительной тренировки, только еще один мяч продолжал летать в зале, ударяясь о ладошки двух первогодок.
– Кагеяма! Хината! Закругляйтесь! – скомандовал тренер, выглянув из двери. Все уже ушли, а эти двое занимаются до последнего.
Они опомнились – кусочек алеющего неба в окне подсказал, что уже пора собираться домой. Хотелось, конечно, остаться еще немного, а лучше на пару лишних часов. Но совсем скоро стемнеет. Хинату это, правда, не особо заботило. Будь на то ее воля, она бы хоть всю ночь тренировалась. Кагеяма тоже, но раньше… В последнее время он старался закончить тренировки, пока еще светло – ради Хинаты. Ведь ее путь домой неблизкий, нужно успеть на последний поезд. Ему не нравилось, когда она в темноте ездила на велосипеде.
Хината положила мяч на полку в подсобке и уже начала мечтать о том, как на следующий день вновь возьмет его в свои руки. Перед глазами пронеслись представления очередной тренировки – она счастливо зажмурилась, и уголки губ поползли к ушам. А в следующую секунду почувствовала прикосновение теплых ладоней. Кагеяма, скрестив руки, обхватил ее плечи и прижал к себе. Нос зарылся в рыжих волосах, а макушке достался легкий, практически неощутимый поцелуй.
– Т-ты чего?! – покраснела Хината. Сердце забилось быстрее, по коже пробежали мурашки.
– Я… соскучился. – Тобио положил подбородок на ее плечо и чуть сильнее сжал в объятиях.
– Но мы же практически весь день тренировались вместе!
– Это другое…
Боже, зачем он так говорит? Это безумно смущает!
Ей казалось, что сердце сейчас взорвется, она буквально ощущала, как бешено оно пульсирует в висках. Это было слишком приятно… И опасно!
– А вдруг нас кто-нибудь увидит? – попыталась вырваться.
– Но ведь все уже ушли, – Кагеяма ослабил хватку. И Хината, опустив голову, промямлила.
– Тренер еще здесь… И вообще, мы ведь не знаем наверняка, вдруг кто-то еще остался. Зашел бы и…
– Ладно, – опустил взгляд в пол он. – Просто… – чуть надулся, – это так тяжело. Ты целый день перед глазами, совсем рядом. Но тебя нельзя обнять. Это… трудно.
Она не знала, что ответить. Конечно, для обоих волейбол и тренировки всегда были на первом месте. И, да, Кагеяма сказал, что иногда будет… целовать ее. Однако сдерживать чувства становилось все сложнее и сложнее, да и чувства словно разрастались и разрастались. Шое и сама ощущала, как ей невыносимо хочется порой просто дотронуться до него. Взять за руку… Прижаться к его спине, обхватить крепкие плечи, провести ладонью по черным гладким волосам…
Она каждый раз отгоняла эти навязчивые идеи. Становилось страшно от понимания, что их все сложнее контролировать. А если Кагеяма будет себя вести так же, как сейчас, станет еще хуже!
– Пожалуйста, – опустила голову Хината, так, чтобы не было видно ее покрасневшее лицо под взъерошенной челкой, – не делай так больше.
– Тебе… это… не нравится? – тихо спросил Тобио.
Она легонько кивнула. Повисло неловкое молчание. Шое подумала, что, наверное, Кагеяма не так понял: ей не нравятся не сами объятия, а лишь факт того, что они происходят в зале для тренировок, где другие волейболисты могут это заметить… Только она хотела это пояснить, как в подсобку заглянула Ячи.
– Ребята! Вы еще тут? Мы закрываем спортзал!
Вот! Загляни она сюда минутой раньше, что бы было?..
Все трое вышли из зала. У раздевалки стоял с вещами Сугавара. Пожалуйста, еще один человек здесь! С чего Кагеяма был так уверен, что они с Хинатой остались лишь вдвоем? Ячи бросилась к Сугаваре, крича что-то про то, что сама все унесет. Они перекинулись парой слов, она взяла коробку из его рук и попыталась сделать пару шагов, но споткнулась и чуть не навернулась на ровном месте. Коуши успел ее подхватить.
– Она такая неуклюжая, – нахмурился Кагеяма, наблюдая за ними.
– Хорошо, что Сугавара-семпай всегда рядом, чтобы помочь ей, – улыбнулась Хината. Через пару секунд на нее снизошло (как она сам подумала) озарение. – Стоп! Это же Ячи-сан! Та самая!
– Чего?
– Та девушка, которую любит семпай!
– Что? Не-ет, – закатил глаза Тобио.
– А ты в курсе? – удивилась Шое. – Ты знаешь, кого он любит?!
Он промолчал, нахмурился и отвернулся, закрывая дверь в спортзал.
– Расскажи мне! – допытывалась Хината.
– Я не буду говорить, – брови Кагеямы опускались все ниже и ниже.
– Ну, пожалуйста!!!
– Зачем это тебе?
– Интересно!
– Если так интересно, спроси у самого Сугавары-семпая!
– Что спросить? – подошел к ним Суга сзади, чтобы забрать ключи. Они даже не заметили его. И естественно, замялись. Но чуть погодя Шое все-таки ответила:
– Мне подумалось, что Ячи – это та девушка, которую вы любите, семпай.
– Ха? – сказать, что Коуши был в шоке, это ничего не сказать.
– А Кагеяма сказал, что не Ячи. И, видимо, он знает, кто она! Я тоже хочу знать, кто она.
– Зачем тебе это? – обретя вновь дар речи, недоуменно произнес Суга.
– Интересно! Интересно, кто эта дурочка!
Кагеяма еле сдерживался от фейспалма.
– Она… не дурочка, – криво улыбнулся Коуши.
– Еще какая дурочка! – возмутилась Шое. – Как можно вас не любить?! Вы же такой замечательный, семпай! Вот, если бы я был девчонкой, то точно бы выбрал вас!
– Э-э, – улыбка Суги искривилась еще больше.
– Что, правда? – хмуро спросил Кагеяма.
Хината осеклась и виновато улыбнулась ему.
– Ну, чисто гипотетически…
***
После этого происшествия Кагеяма перестал внезапно сзади лезть с объятиями, более того, он как-то совсем охладел к Шое. Провожая ее до станции, молча смотрел себе под ноги и практически не поддерживал беседы. Хината так хотела, чтобы он взял ее за руку. Раньше он на прощание целовал ее в щечку, после чего весь красный отворачивался и уходил… Дома после такого было сложно уснуть, особенно в первые разы. Однако теперь Тобио лишь хмуро махал на прощание, пока двери поезда не скрывали его угрюмое лицо до следующего дня.
Шое не понимала, что случилось. И порой вновь не могла заснуть, думая о Кагеяме, правда, уже с небольшой тревогой. Может, она ему наскучила?..
Такое ведь могло случиться?
От этого становилось очень грустно. Но спрашивать было страшно, обычно даже не было возможности.
В один вечер после очень успешной тренировки Карасуно решили немного отдохнуть в кафе. Заказали мясо, наелись до отвала, болтали и смеялись. И в итоге не заметили, как пролетело время. Когда вышли, поняли, что уже довольно поздно. Хината пропустила последний поезд. Все стали прощаться и расходиться в разные стороны, а она, ни о чем не думая, подошла к своему велосипеду.
– Ты что задумала? – взял ее за локоть Тобио. – Хочешь ехать домой так поздно?
– Ну, у меня нет особого выбора… Домой попасть все-таки нужно!
Он хмурился и неотрывно смотрел на нее, раздумывая, что же делать. Шое понимала: тут нечего делать, больше ничего не остается, кроме как ехать домой на велосипеде.
– Слушай, я делала это тысячу раз, ничего со мной не случится!
– Можешь… – покраснев, промямлил он, – если хочешь, можешь… остаться у меня. Я недалеко отсюда живу.
Первой мыслью, конечно, было: «Что?! Нет! Как ты мог такое предложить?!» Но когда прошел шок, Шое вдруг осознала, что просто… уже так давно они не разговаривали. Так давно не оставались вдвоем наедине. И да, она сама попросила об этом. Но… как же она соскучилась! Может, наконец будет шанс спросить у него… все ли в порядке с ними?
Шое позвонила родителям и предупредила. Было очень стыдно, и она приврала, сказав, что останется у подруги.
До этого она уже оставалась ночевать у парня, у Идзуми. Но он всегда был просто другом, и как парня Шое его никогда не рассматривала. Тем более, там еще был Кодзи. Сейчас же была совсем другая ситуация. С Кагеямой они… больше, чем друзья. Они даже целовались пару раз!
В комнате у Тобио было прохладно и довольно просторно, практически не было ничего лишнего. Даже у самой Хинаты, наверное, было более бардачно из-за кучи всяких ненужных мелочей.
– Ложись сюда, – смущенно пробубнил он, указывая на кровать у стены.
– А ты? – Хината очень волновалась.
– Я лягу тут, – он постелил матрац возле кровати.
Она юркнула под теплое одеяло и посмотрела на него в ожидании чего-то. Тобио же отвернулся, накрыл себя тонкой простыней и бросил бесстрастное «спокойной ночи».
