Текст книги "Золото инков"
Автор книги: Артур Лиелайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Борьба между королем и конкистадорами
Гонсало Писарро претендует на власть в Новой Кастилии. – Столкновение двух грабителей. – Дикий произвол и жажда наживы. – Индейцы – люди или слуги дьявола? – Новые законы. – «Мы сумеем шпагой защитить свои права!» – Новый вице-король де Вела.
Пока происходили эти драматические события, из «Страны корицы» вернулся Гонсало Писарро, один из самых серьезных претендентов на власть в Новой Кастилии. Этого стройного, красивого человека, закаленного воина и отчаянного авантюриста некоторые хронисты называли подлинным странствующим рыцарем, больше всего жаждавшим романтических приключений. Гарцуя на своем горячем коне, он не обращал внимания на целые толпы индейцев, словно это были просто назойливые мухи. Он обладал и отличными организаторскими способностями, что доказал недавний поход на Амазонку.
Гонсало Писарро только теперь узнал об убийстве своего брата и последовавших за этим событиях. Он был раздосадован, что власть ускользнула из его рук. Ведь эту страну завоевала, как-никак, их семья. Заслуги Писарро признал сам король. Но борьба сейчас была невозможной. Гонсало уступил, и его сторонники скрепя сердце признали полномочия королевского комиссара де Кастро. Гонсало занялся своими огромными поместьями и стал разрабатывать серебряные рудники на Ла-Плате, где на него работали тысячи индейцев. Рудники эти оказались столь богатыми, что впоследствии Писарро сумел навербовать крупные отряды наемников и начать вооруженную борьбу за власть в Новой Кастилии.
А тем временем Вака де Кастро железной рукой управлял завоеванными территориями, безжалостно подавляя мятежников, пытаясь навести порядок среди колониальной администрации и ограничить самоуправство конкистадоров.
Последние, находясь на краю света, не очень-то считались с королевскими законами и декретами и заботились прежде всего о собственных интересах. Между королем, его чиновниками и конкистадорами шла непрерывная борьба за раздел добычи, захваченной на заморских территориях; особенно ожесточенный характер она приняла в сороковых годах XVI века.
В это время испанская колониальная политика переживала глубокий кризис. Завоеватели опустошили захваченные страны, превратили индейцев в рабов, прикрепили их к земле и заставили работать на плантациях и рудниках. Склады инки были разграблены, стада уничтожены. Оборванные, голодные перуанцы влачили жалкое существование и массами умирали от эпидемий и непосильного труда.
Опьяненные сознанием неограниченной власти, завоеватели нередко устраивали охоту с собаками на индейцев или использовали их в качестве живых мишеней. Они врывались в обители дев Солнца, уводили девушек и устраивали в своих поместьях настоящие гаремы. По замечанию одного современника, герб многих знатных дворян следовало бы украсить полумесяцем мусульман, узаконивших многоженство, а не крестом – этим символом нравственной чистоты.
Даже священников, которые должны были распространять христианство среди язычников и утешать страждущих, охватил дух своеволия и гордыни, и к индейцам они относились ничуть не лучше грубых и невежественных наемников. Члены монашеских орденов не стеснялись использовать рабский труд, нисколько не заботясь о спасении душ своей паствы. Монастыри получили богатейшие репартимьенто, но, по утверждению хронистов, не обратили в христианство ни одного туземца – обряд крещения был чистой формальностью.
Вначале конкистадоры, встретив в Новом Свете индейцев, вообще не признавали их за людей, а считали «слугами дьявола», которых можно убивать, как диких зверей. И лишь много позже католическая церковь и испанский король официально признали индейцев людьми. Этот внешне гуманный акт сулил огромные доходы государству и церкви – туземцы, будучи обращены в христианство, должны были, как и все подданные, платить церковную десятину и государственные налоги.
Доходившие до Испании вести о безжалостном разорении страны инков заставляли задумываться о какой-то реорганизации управления колониями. Король, лицемерно прикрываясь словами о служении всевышнему и заботой о своих подданных – индейцах, решил покончить с необузданным своевластием конкистадоров, чувствовавших себя настоящими царьками в своих владениях.
20 ноября 1542 года король подписал так называемые «новые законы». Они должны были освободить индейцев из-под власти конкистадоров и предотвратить вымирание туземного населения, иначе и плантации, и рудники лишились бы рабочей силы и не стоили бы ломаного гроша. В соответствии с «новыми законами», индейцы были объявлены вольными людьми, верноподданными вассалами короля, за убийство которых грозило суровое наказание. Испанцы, получившие земельные владения вместе с рабами – индейцами, сохраняли права на них. Но после смерти владельца туземцы подлежали освобождению, то есть переходили в подчинение государственной власти.
Право на своих рабов теряли те, кто плохо относился к ним, кто участвовал в междоусобных столкновениях.
Альмагро и Писарро, а также руководители местной администрации, чиновники, лица духовного звания и монашеские ордена. Туземцы облагались весьма умеренным налогом, их нельзя было заставлять работать насильно, а за работу по соглашению они должны были получать небольшое вознаграждение. «Новые законы» ограничивали и размер земельных владений на заморских территориях.
Законы эти, конечно, были продиктованы не заботой короля об индейцах, а желанием ограничить произвол конкистадоров, лишить их чрезмерной власти и непомерных богатств. «Новые законы» не угрожали и системе рабовладения, которая еще долго процветала в колониях. А провозглашение индейцев вольными вассалами короля должно было принести казне тот доход, которым не хотели делиться с королем конкистадоры.
Кроме того, Карл V решил направить в Перу нового наместника – настоящего вице-короля с широчайшими полномочиями и вместе с ним – четырех королевских судей, составлявших так называемую «аудиенсию» – верховный суд. Эти люди должны были также стать ближайшими помощниками и советниками вице-короля.
О «новых законах» скоро стало известно во всех испанских колониях. Они вызвали настоящую бурю негодования среди конкистадоров – каждый чувствовал себя ущемленным. Колонисты собирались на улицах и площадях и с возмущением выкрикивали:
«Стало быть, такими окажутся плоды всех наших усилий? Ради этого проливали мы свою кровь? Теперь, когда нас согнули и пришибли страдания и невзгоды, мы брошены на произвол судьбы такими же нищими, как и в начале нашего похода! Значит, таким путем хочет вознаградить нас правительство за нашу службу, за завоевание целой страны? Правительство в этих походах оказывало нам ничтожную помощь, и всему, чем владеем, мы обязаны только нашей верной шпаге, и этими же самыми шпагами мы сумеем отстоять свои права!»
Ветераны закатывали рукава и сбрасывали камзолы, чтобы показать свои старые раны – лучшее доказательство их прав на законную долю добычи. Стало быть, им теперь придется трудиться в поте лица своего, а индейцы будут бездельничать!
Вака де Кастро пытался успокоить разбушевавшиеся страсти, угрожая суровым наказанием за мятежные речи и действия. Все ждали прибытия нового вице-короля Перу Бласко Нуньеса де Вела, знатного дворянина, по отзывам современников, человека отважного и богобоязненного, который с блестящей свитой отплыл из Испании в ноябре 1543 года. В январе следующего года Вела прибыл в порт Номбре-де-Диос. Там готовился к отплытию корабль, нагруженный перуанским серебром. Новый вице-король приказал конфисковать его в пользу короля, так как серебро это было добыто незаконно, руками рабов. Прибыв в Панаму, он освободил триста индейских рабов, привезенных из Перу, и велел отправить их обратно на родину.
Столь радикальные меры вызвали резкий протест колонистов, но новый вице-король заявил, что он явился сюда не затем, чтобы исправлять или толковать законы, а чтобы действовать в соответствии с ними, невзирая на последствия.
Затем вице-король морем отправился в Тумбес, а оттуда сухопутным путем – на юг, освобождая по дороге рабов и хорошо вознаграждая своих носильщиков. Такого еще не видели в Новом Свете ни от одного испанца.
Весть о прибытии нового вице-короля и его первых распоряжениях вызвала взрыв негодования во всем Перу. Города готовились запереть ворота перед новым наместником. Испанцы надеялись, что аделантадо Вака де Кастро встанет на защиту их интересов, но он не оправдал их надежд. Тогда они обратились за помощью к Гонсало Писарро, который считался одной из главных жертв «новых законов». К тому же новый вице-король как-то высказался, что он позаботится о том, чтобы ни один член семьи Писарро не имел никакого влияния на положение дел в Новой Кастилии. Нельзя допустить, чтобы и впредь эта страна оставалась в руках погонщиков мулов и свинопасов, она должна быть возвращена своему настоящему хозяину – королю.
Гонсало Писарро собрал преданных дворян и, захватив с собой много серебра, направился в Куско, где и был провозглашен генеральным регентом Перу и командующим войсками. Писарро поклялся, что будет поступать во славу божию, защищать интересы короля и народа.
Тем временем вице-король Бласко Нуньес де Вела продолжал свое путешествие в Лиму. Повсюду ему оказывали весьма прохладную встречу, а в одном городе над дверью дома, где он остановился, была сделана надпись: «Кто посягнет на мою собственность, пусть готовится заплатить за это своей жизнью!»
Несмотря на столь недвусмысленные угрозы, Бласко Нуньес торжественно вступил в Лиму, принял присягу на верность и провозгласил себя вице-королем Перу.
Гонсало Писарро спешно вооружал своих людей. Шесть тысяч индейцев тащили через горы шестнадцать пушек и другое вооружение. Скоро под его знаменами собралось четыреста человек, и можно было надеяться, что по пути к побережью их число увеличится. И действительно, скоро к Писарро примкнул восьмидесятилетний капитан Франсиско Карвахаль, герой Чупасской битвы; на сторону Писарро перешли также кавалерийский отряд нового вице-короля и ряд других воинских частей.
Де Вела, видя вокруг измену, стал подозревать всех и каждого и прежде всего велел арестовать своего предшественника Ваку де Кастро, а с ним еще нескольких дворян и держать их в заключении на корабле, стоящем в Лимском порту. Потом он начал деятельно готовиться к военным действиям: превратил Лиму в крепость, вооружил горожан и вызвал войска из других мест. Вооружено было и около десяти судов, которые своим огнем должны были поддерживать сухопутные войска. Даже церковные колокола по приказу де Белы были переплавлены на пушки.
Пока противники готовились к решающей битве, в Лиму прибыл назначенный королем верховный суд в составе четырех человек. Судьи сочли незаконными все распоряжения вице-короля и самолично освободили арестованных.
Это серьезно подорвало престиж де Белы. Да и сам он действовал весьма неосмотрительно. Пригласив во дворец одного влиятельного чиновника, вице-король обвинил его в предательстве и после яростной перепалки всадил кинжал в грудь этого человека, а свита де Велы прикончила раненого шпагами. Убитого завернули в его окровавленный плащ и тайно похоронили в церкви. Но слухи об этом чудовищном преступлении распространились по городу, и популярность вице-короля, и так не очень высокая, стала быстро падать.
Гонсало Писарро уже приближался к Лиме, а Бласко Нуньес де Вела все еще не решил – обороняться ему в столице или выступить навстречу врагу. В конце концов он принял и вовсе необычное решение: покинуть Лиму и вместе со всеми ее жителями отправиться в Трухильо, а все окрестности разорить, чтобы Писарро не мог пополнить свои припасы и продолжать преследование.
Но приказ вице-короля встретил яростное сопротивление «аудиенсии». Судьи заявили, что они не имеют права покинуть город, и немедленно издали постановление об аресте вице-короля. Тот собрался было напасть на «аудиенсию», но в результате его колебаний выгодный момент был упущен.
Напротив, судьи, узнав о грозящей опасности, вывели на улицу своих сторонников и под крики: «Свободу! Свободу! Да здравствует король и аудиенсия!» – ворвались во дворец вице-короля.
Стража хоть и дала залп, но пули просвистели над головами нападающих, а затем войска вице-короля без боя перешли на сторону судей. Переворот обошелся без человеческих жертв. Бласко Нуньеса де Велу арестовали, а его дворец разграбили. Потом вице-короля отрешили от должности, отменили все его распоряжения и отправили в Испанию в сопровождении людей, которые должны были доложить двору о причинах беспорядков.
Гонсало Писарро захватывает власть
Свою правоту лучше всего доказывать пиками и мушкетами! – Свергнутый вице-король решает еще раз попытать счастье – Не поднимай руку на сильного! – Сражение под Кито и смерть де Вели – Серебряные реки Потоси – Блестящая победа – пролог поражения.
После того, как де Бела был выслан в Испанию, судьи отправили Писарро послание, сообщая, что вице-король отрешен от должности, и требуя от Гонсало, чтобы тот распустил войска и вернулся в свои поместья.
На это Писарро ответил, что сам народ провозгласил его вице-королем Перу и, если аудиенсия не признает его прав, он отдаст Лиму на разграбление своим войскам. Ночью в город с небольшим отрядом прибыл старый капитан Карвахаль, чтобы ускорить переговоры. Его солдаты стали арестовывать противников Писарро, вытаскивая их прямо из постелей. Трех арестованных Карвахаль велел вывезти из города и повесить всех на одном дереве. Лично присутствуя при казни, он с жестокой любезностью предложил одной из жертв выбрать сук, на котором тот будет повешен.
Аудиенсия, увидев, как энергично действуют люди Писарро, попросила его самого прибыть в город и принять титул вице-короля во имя безопасности государства и благоденствия Новой Кастилии.
28 октября 1544 года войска Писарро – около тысячи двухсот испанцев и несколько тысяч индейцев, приветствуемые артиллерийским салютом, колокольным звоном и ликованием толпы – вступили в Лиму.
Гонсало Писарро был торжественно провозглашен вице-королем Перу и главнокомандующим. Он поселился во дворце своего убитого брата Франсиско и велел устроить блестящее празднество, турниры и бои быков. Одновременно он стал арестовывать своих противников. Некоторых из них новый аделантадо приказал казнить, других отправил в ссылку в Чили, конфисковал их имущество. Правда, он собирался послать в Испанию специального гонца, чтобы хоть как-то оправдать свои действия, но старый Карвахаль убедил его, что он, Писарро, зашел слишком далеко и теперь уже не приходится надеяться на милость и снисхождение короля. Свою правоту лучше всего доказывать пиками и мушкетами.
Тем временем из гавани исчез корабль, на котором содержался под стражей бывший наместник Вака де Кастро. Он уговорил капитана корабля отправиться в Панаму. Оттуда Кастро уехал в Испанию, но как только он ступил на берег, его арестовали и заключили в крепость, обвинив в самоуправстве и растрате общественных средств. И лишь после двенадцати лет заключения Кастро был признан невиновным и освобожден из-под стражи.
Итак, один из претендентов на власть в Перу добровольно покинул страну, зато другой – Бласко Нуньес де Вела – неожиданно вернулся.
Как только корабль со свергнутым вице-королем отплыл от берегов Перу, сопровождавшая де Велу охрана заявила, что не считает его своим пленником. Вела решил еще раз попытать счастья и направился в Кито, чтобы набрать там войско. Он высадился в Тумбесе и стал вербовать добровольцев из Сан-Мигеля, Пуэрто-Вьехо и других прибрежных городов, но когда ему стали угрожать войска Писарро, де Вела поспешно перебрался в Кито. Здесь, на окраине Перу, трудно было навербовать наемников, поэтому, заручившись обещанием помощи со стороны Беналькасара, де Вела вернулся в Сан-Мигель. Скоро под его знаменами собралось около пятисот человек, которые, даже будучи недостаточно вооруженными, стали нападать на отряды Писарро, причем не всегда безуспешно.
Гонсало Писарро, с тревогой наблюдавший за действиями своего противника, решил принять энергичные меры и в марте 1545 года с шестьюстами человек прибыл в Трухильо, а оттуда двинулся на Сан-Мигель.
Солдаты де Велы, узнав о приближении могущественного противника, покинули город и ушли в горы. Писарро шел буквально по пятам врагов, захватывая мулов, оружие и не давая возможности отряду де Велы запастись продовольствием. Дорога проходила через обширное бесплодное нагорье и отступавшим приходилось довольствоваться сушеными кукурузными зернами – обычной пищей путешествующих индейцев. Солдаты варили зерно вместе с травой, собранной на обочинах, в собственных шлемах, так как не хватало котлов. Спали они не разбивая палаток, под открытым небом, с оружием в руках и не расседлывая лошадей.
Особенно тяжело приходилось беглецам, когда дорогу пересекали обширные болота. Обессиленные люди часто падали и многие больше не поднимались. Пленникам, принадлежавшим раньше к лагерю Писарро, не приходилось рассчитывать на снисхождение. Капитан Карвахаль беспощадно расправлялся с перебежчиками.
Нелегко приходилось и преследователям, хотя несли поклажу и доставляли им продовольствие туземцы.
Наконец Бласко Нуньес де Вела достиг столицы северной провинции – города Кито. Жители встретили беглеца, преследуемого сильным противником, холодно, и вице-королю пришлось искать убежища в Попаяне у Беналькасара.
Скоро в Кито вступил Писарро, собиравшийся вначале преследовать де Велу до самого северного моря. Однако Беналькасар располагал хорошо вооруженным войском, и Писарро не решился вторгнуться в его владения.
В Попаяне де Вела дал отдых своему измученному отряду, от которого осталось только пятая часть, пополнил его за счет людей Беналькасара, хорошо вооружил, а затем снова двинулся на юг, горя желанием сразиться с врагом.
Армии противников встретились неподалеку от Кито 18 января 1546 года. У де Велы было около четырехсот солдат, в том числе сто сорок всадников, у Писарро – семьсот отлично вооруженных воинов, которыми командовали опытные офицеры. И все-таки де Вела отклонил предложение Беналькасара о переговорах с противником. На предателей, сказал он, нельзя полагаться и заключать с ними соглашение. Мы пришли сражаться и выполним свой долг, как истинные рыцари. Это будет битва за Испанию, бога и короля. Он, де Вела, первый скрестит свой меч с мечом изменника; в борьбе за правое дело, кастильцы никогда не боялись численно превосходящего врага.
Сражение началось под вечер с сильной перестрелки. Спустя несколько минут поле боя было окутано клубами порохового дыма. Под его прикрытием пехота де Белы с пиками наперевес бросилась вперед и вступила в рукопашную схватку с противником. Одна за другой следовали кавалерийские атаки. Но битва продолжалась недолго. Большинство офицеров де Велы было убито. Покрытый ранами, Беналькасар был придавлен павшим конем. Но сам де Вела, несмотря на раны, продолжал сражаться, пока один из солдат противника не свалил его с лошади ударом боевой секиры. Вице-короля опознали, и один из офицеров Писарро велел своему чернокожему рабу отрубить голову поверженному врагу. Минуту спустя она уже была насажена на пику. Некоторые наемники, обуреваемые жаждой мести, вырвали по клочку волос из седой бороды убитого вице-короля и украсили этим трофеем свои шлемы.
Пехота де Велы еще пыталась отражать пиками кавалерийские атаки, но мушкетеры Писарро нанесли ей такие потери, что в конце концов она обратилась в бегства.
Почти треть солдат де Велы осталась на поле боя, потери же Писарро были ничтожны – по его данным, семь человек.
Многие беглецы пытались укрыться в церквах Кито, надеясь на традиционное право убежища, но их силой вытащили оттуда. Некоторых повесили, других сослали в Чили, однако большинство все-таки было помиловано. Раненому Беналькасару разрешили вернуться в свои владения, а его солдатам предложили перейти на службу к Писарро. Тело бывшего вице-короля похоронили в одной из церквей Кито, и сам Гонсало Писарро, одетый в траур, присутствовал на этой церемонии. Историк Гомара говорит, что у всех Писарро было такое обыкновение – с почетом хоронить свои жертвы.
Весть о победе Гонсало Писарро была с радостью встречена во всех городах Перу – ведь это был удар по королевским «новым законам». По пути из Кито на юг победителю везде оказывали торжественную встречу и священники возносили молитвы всевышнему, чтобы тот даровал долгую жизнь новому наместнику.
Лимский магистрат собирался даже снести несколько зданий, чтобы проложить новую улицу, по которой Писарро мог бы вступить в город, и назвать ее его именем. Однако победитель отклонил это лестное предложение.
Но когда торжественная процессия проходила под триумфальными арками, коня Писарро вели под уздцы два высших офицера, а рядом с Гонсало ехали архиепископ Лимы и епископы Куско, Кито и Боготы. Солдаты и горожане замыкали шествие. Улицы были украшены цветочными гирляндами и зелеными ветвями, из окон свешивались богатые ковры, звонили колокола. Повсюду толпы горожан громким ликованием приветствовали Писарро, «защитника и освободителя народа».
Итак, один из братьев Писарро еще раз захватил власть во всем Перу – от Кито до северных границ Чили. Его флот контролировал воды тихоокеанского побережья и даже подчинил Писарро Панаму и порт Номбре-де-Диос по другую сторону перешейка, на Карибском море.
Великий маркиз Франсиско Писарро (со старинной гравюры).
Развалины стен Саксауаманской крепости (на переднем плане караван лам).
И все-таки кое-где вспыхивали беспорядки. Мятежники под руководством офицера Кентено захватили Ла-Плату с ее богатыми серебряными рудниками и обширную Чаркасскую область. Против бунтовщиков выступил седовласый капитан Карвахаль. Те отступили в горы, не решаясь вступить в открытый бой. Несмотря на свои восемьдесят лет, Карвахаль преследовал их через горы и болота, леса и ущелья, не слезая с седла и не зная усталости.
Путь Кентено пролегал в совершенно диком краю, и сторонники постепенно покинули его. Многие попали в руки Карвахаля и были повешены, другие добрались до побережья и разбежались. Главарь повстанцев укрылся в пещере, ожидая подходящего момента, чтобы снова взяться за оружие.
Карвахаль вернулся в Ла-Плату и приступил к разработке сказочно богатых серебряных месторождений Потоси.
Эти колоссальные залежи были открыты индейским пастухом, который случайно вырвав из земли куст, увидел на его корнях куски серебряной руды. Согласно другой легенде, об этих месторождениях знал уже инка Уайна Канак. Но когда он послал туда рудокопов, из глубины горы раздался голос: «Боги хранят сокровища для тех, кто явится позже!» Перуанцы назвали гору «Потоси» («Голос») и уже не пытались приблизиться к ней.
Теперь Потоси захватили испанцы. В некоторых слоях содержание серебра в руде доходило до семидесяти пяти процентов. Вскоре в Лиму потекла настоящая серебряная река, несмотря на то, что старый капитан был столь же жаден, как и жесток.
Рудники Потоси давали столько серебра, что испанцы забросили другие месторождения, так как разработка их просто не оплачивалась. Через десять лет железная подкова стоила здесь столько же, сколько серебряная.
Потоси стало символом всего, о чем мечтает бедняк, чего жаждет скупец. О богатом поместье говорили, что это настоящее Потоси. Увидев на улице веселого гуляку, смеялись: «Наверное, он получил в наследство Потоси».
Новый наместник, которому фактически принадлежало Потоси, показал, что умеет действовать с соответствующим размахом. Он держал восемьдесят телохранителей. Каждый день за его столом обедало не менее ста человек; ему целовали руку, как королю, и никто не имел права садиться в его присутствии.
Многие соратники Гонсало Писарро, в том числе Карвахаль, открыто уговаривали его объявить о полной независимости Перу и отказаться от всех обязательств по отношению к испанскому королю. Писарро уже зашел так далеко, что должен сделать и этот последний шаг – рассчитывать на снисхождение короля не приходится. Народ и войско провозгласят его истинным повелителем Новой Кастилии.
Но в этой стране опустошения и смерти победителя ожидала гибель – блестящие победы Писарро стали началом его падения. Он осмелился поднять меч против вице-короля, бросил вызов могущественному властелину Испании и Священной Римской империи. Ненасытность и кровожадность сторонников Писарро не знали границ. Они хотели захватить все богатства Перу и не собирались делиться ими с королем, а это считалось тяжелейшим преступлением. Карл V применял в таких случаях самые беспощадные средства.
