Текст книги "Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе.(сборник)"

Автор книги: Артур Конан Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Нет, – уныло ответил Шерлок. – Отсюда и кокаин. Не могу жить без напряжения. Да и зачем вообще жить, если мозг не занят работой? Посмотрите в окно. Каким унылым и подавленным кажется мир. Мрачное, беспросветное существование. Этот желтый туман, клубящийся на улице… Вы можете представить себе более удручающее зрелище? Какова польза от всех моих способностей, доктор, если я не могу применить их? Преступники измельчали, преступления пошлы и примитивны. Я не живу, я прозябаю. Да и вся наша жизнь вообще превратилась в сплошное убожество.

Я открыл было рот, чтобы ответить на эту тираду, но внезапно послышался стук в дверь и в комнату вошла наша хозяйка с визиткой на маленьком подносе.

– К вам молодая дама, – возвестила она, подходя к Холмсу.

– Мисс Мэри Морстан, – прочитал Шерлок. – Гм, ее имя ничего мне не говорит. – Хорошо, миссис Хадсон. Пусть она войдет. А вы, доктор, не уходите. Я бы предпочел, чтобы вы послушали наш разговор.

Глава 2
О чем нам поведала мисс Морстан

Она вошла к нам в комнату быстрым уверенным шагом. Белокурая, невысокого роста, изящная, одетая с отменным вкусом. В то же время, как за ее наигранным спокойствием явственно чувствовалось волнение, так и внешняя безукоризненность ее костюма скрывала очевидную стесненность в средствах. Серенькое платье ее, хоть и отлично сшитое, было простеньким, без изящества. На голове мисс Морстан кокетливо сидела шляпка той же унылой расцветки, что и платье, украшенная довольно жалким блеклым перышком. Я бы затруднился назвать мисс Морстан красавицей, более того – она была лишена обычной привлекательности. И все же я не мог оторвать взгляда от ее лица, настолько оно впечатлило меня своей милой добротой. Особенно мне понравились ее большие голубые глаза, в которых светилась сострадание и душевность. Скитаясь по трем континентам, я встречал немало женщин, но ни у одной из них мне не доводилось видеть лица, столь явственно выдававшего тонкую и ранимую душу. Когда незнакомка села на предложенный Холмсом стул, я увидел, как сильно она взволнована – губы и руки ее заметно дрожали.

– Я пришла к вам, мистер Холмс, – заговорила она, – потому что знаю о той неоценимой помощи, которую вы оказали моей госпоже, миссис Сесил Форрестер. Она не перестает восхищаться мастерством, с каким вы распутали одну ее странную семейную историю.

– Миссис Сесил Форрестер? – переспросил Шерлок. – Ах, да, припоминаю. Я действительно оказал ей незначительную услугу. Только дело это не отличалось особой сложностью.

– Она думает иначе, – задумчиво возразила мисс Морстан. – Но даже если и так, мое дело вы легким не назовете. Честно говоря, трудно представить себе более невероятную и диковинную ситуацию, чем ту, в которую попала я.

Холмс потер руки, глаза его загорелись, хищное, с ястребиным носом лицо его вдруг стало крайне сосредоточенным. Внимательно глядя на гостью, Шерлок подался вперед.

– И что же это за ситуация? – спросил он мисс Морстан сухим деловым тоном.

Мне показалось, что мое присутствие стесняет нашу гостью, и, поднимаясь с кресла, произнес:

– Надеюсь, вы не будете возражать, если я вас покину?

К моему удивлению девушка подняла руки в длинных перчатках, останавливая меня.

– Не уходите, прошу вас, – сказала она и повернулась к Холмсу. – Я надеюсь, что и ваш друг не откажет мне в помощи.

Разумеется, я немедленно опустился в кресло.

– Если говорить коротко, то ситуация у меня следующая. Мой отец служил в Индии, я же росла здесь, в Англии. Мать моя умерла, когда я еще была ребенком, родственников здесь у меня нет. До семнадцати лет я находилась в довольно дорогом пансионе в Эдинбурге. В тысяча восемьсот семьдесят восьмом году отец мой, бывший в то время капитаном, получил годовой отпуск и приехал в Англию. Он прислал мне телеграмму, в которой сообщил, что добрался благополучно и просил меня приехать к нему в Лондон, в гостиницу «Лэнгхэм». Телеграмма меня очень обрадовала, текст ее был, насколько я помню, очень радостным и теплым. Приехав в Лондон, я сразу же направилась в «Лэнгхэм», в гостиницу, где узнала, что капитан Морстан действительно остановился там, но ушел прошлым вечером и еще не вернулся. Целый день я прождала его, но безрезультатно. Ни его самого, ни каких-либо сведений о нем я так и не получила. Вечером, по совету хозяина гостиницы, я сообщила обо всем в полицию, а на следующее утро дала объявление в газетах. Но все было напрасно, никто не мог сказать мне ничего существенного о моем бедном отце. Он словно сквозь землю канул. Приехал в Англию в поисках мира и покоя, а вместо этого…

Фраза оборвалась на полуслове. Мисс Морстан, сдерживая рыдания, закрыла лицо руками.

– И когда это случилось? – спросил Шерлок, открывая блокнот.

– Мой отец исчез третьего декабря тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, почти десять лет назад.

– Он наверняка приехал с большим багажом. Вы его смотрели?

– Да, в гостинице. Но не нашла ничего, что могло бы прояснить тайну исчезновения моего отца. Кстати, вещей было не очень много кое-какая одежда, несколько книг, и масса мелких безделушек с Андаманских островов. Он служил там, охранял заключенных.

– Были у него в Лондоне друзья?

– Я знаю только одного – майора Шолто, из того же полка, что и мой отец. Тридцать четвертого бомбейского, пехотного. Майро вышел в отставку незадолго до приезда моего отца и обосновался в Верхнем Норвуде. Мы связывались с ним, но он ответил, что и понятия не имел о приезде в Англию своего однополчанина.

– Очень интересный случай, – заметил Холмс.

– Самое интересное началось потом, – снова заговорила мисс Морстан. – Шесть лет назад, а точнее – четвертого мая тысяча восемьсот восемьдесят второго года, я прочитала в «Таймс» объявление, в котором неизвестный мне человек просил сообщить ему адрес миссис Мэри Морстан или же, в случае, если она прочитает объявление, сообщить о себе. Он говорил, что в моих интересах самой дать знать о себе. Адреса под объявлением не было. Тогда я только-только поступила на службу к миссис Сесил Форрестер гувернанткой к ее детям. По совету моей госпожи я послала свой адрес в раздел объявлений в «Таймсе». В тот же день, когда он был опубликован, мне принесли с почты маленькую картонную коробочку, в которой я обнаружила большую прелестную жемчужину. Кроме нее в коробочке ничего не было. Ни письма, ни записки. С тех пор каждый год в один и тот же день я стала получать такую же коробочку с одинаково прекрасными жемчужинами. Кто их посылает, я не знаю. Я показывала жемчужины оценщику, и тот сказал, что это очень редкие экземпляры, стоящие больших денег. Да вот, посмотрите, вы и сами можете в этом убедиться.

С этими словами она открыла небольшую плоскую коробочку и показала нам шесть жемчужин поразительной красоты. Я, конечно, небольшой специалист по драгоценностям, но, признаюсь, что мне подобных жемчужин видеть не доводилось.

– Ваше сообщение заинтересовало меня, – произнес Шерлок Холмс. – А не происходило ли с вами каких-нибудь неожиданных событий?

– Происходило, и не далее, как сегодня. Собственно говоря, поэтому я и пришла к вам. Утром я получила вот это письмо. Пожалуй, будет лучше, если вы сами прочтете его.

– Благодарю вас, – ответил Холмс. – Конверт тоже дайте, пожалуйста. – Так… Отправлено, судя по штемпелю, седьмого июля, из юго-восточной части Лондона. Отпечаток большого пальца в углу… Его оставил, скорее всего, почтальон… Хм, могу сказать, что ваш корреспондент, мисс Морстан, – человек состоятельный и щепетильный. По крайней мере, относительно канцтоваров. Бумага отменного качества, конверты стоят шесть пенсов за дюжину. Обратного адреса нет… Так, и что же он пишет? «Будьте у театра «Лицей» сегодня вечером в семь. Стойте у третьей колонны слева. Если опасаетесь, приходите не одна. Можете привести двух друзей, но с условием – они не должны быть полицейскими. С вами поступили нечестно, и я хочу восстановить справедливость. Предупреждаю вас – если вы придете с полицией, то этим все испортите. Ваш друг». Вот как. Очень любопытно. И что же вы намереваетесь делать, мисс Морстан?

– А что бы вы мне посоветовали?

– Идти, разумеется. Неизвестный пишет, что вы можете привести с собой двоих друзей. В таком случае мы будем сопровождать вас – я, и мой друг Уотсон. Нам уже не раз приходилось действовать вдвоем, и могу заверить вас, что он – человек вполне надежный.

– Но согласится ли он сопровождать меня? – спросила мисс Морстан. В ее голосе мне послышалась мольба, и я тут же ответил:

– Буду только счастлив помочь вам, – сказал я с достоинством. – И благодарю вас за то, что вы обратились ко мне.

– Вы так добры, – залепетала мисс Морстан. – Это мне следует благодарить вас. Дело в том, что в Лондоне у меня совсем нет ни знакомых, ни друзей. Я живу довольно замкнуто. Так, значит, если я приеду к вам в шесть, это будет нормально? Мы успеем?

– Да, но постарайтесь не опоздать, – ответил Холмс. – Кстати, я вот еще о чем хотел спросить вас. Вы не заметили, письмо написано той же рукой, что и адреса на коробочках с жемчужинами?

– Проверьте сами. Я их все принесла с собой, – отозвалась девушка, доставая из сумочки листки с адресами.

– Да вы просто идеальный клиент, – воскликнул Шерлок Холмс. – Вам не откажешь в интуиции. Ну что ж, давайте посмотрим, – Шерлок разложил на столе листки. – Почерк в адресах сильно изменен, и отличается от почерка, которым написано письмо. Но рука одна и та же, это несомненно. Посмотрите, как четко он выводит «е» и конечную «s». Нет, как он ни старается коверкать свой почерк, индивидуальность тем не менее прослеживается. Да… Вы знаете, мисс Морстан, я не хотел бы вам внушать пустые надежды, но не похож ли этот почерк на руку вашего отца?

– Ни в малейшей степени, – уверенно ответила девушка.

– Так я и предполагал, – удовлетворенно сказал Холмс. – Ну что ж, тогда до вечера. Ждем вас ровно в шесть. Не будете ли вы любезны оставить мне все эти бумаги? Мне хотелось бы изучить их более внимательно. Благодарю вас. Итак, сейчас половина четвертого. Au revoir.

– Au revoir, – ответила мисс Морстан, окинув нас доброжелательным взглядом. Она убрала в сумочку коробочки с жемчужинами и заторопилась к выходу.

Подойдя к окну, я смотрел на ее милую удаляющуюся фигурку. Скоро она совсем растворилась вдали, в угрюмой безликой толпе. Я различал лишь расплывчатое пятнышко ее шляпки с бледным крошечным пером.

– Очень милая женщина, – произнес я, обращаясь к своему компаньону.

– Правда? – равнодушно ответил Холмс. Он уже закурил свою трубку и со знакомым мне полусонным взглядом, сидел, откинувшись на спинку кресла. – Не заметил.

– Вы знаете, я давно заметил, что у вас совсем нет эмоций, – в сердцах воскликнул я. – Вы напоминаете мне машину, постоянно занятую вычислениями. Честное слово, в вас есть что-то нечеловеческое.

Шерлок Холмс слабо улыбнулся.

– Я взял себе за правило никогда не поддаваться эмоциям, – ответил он. – Личные качества могут повлиять на чистоту суждения. Для меня клиент – это всего лишь фактор, составная часть задачи, требующей разрешения. А что касается эмоций, в отсутствии которых вы меня упрекнули, то знайте – они несовместимы с рассудком. Самая красивая женщина из всех, что я встречал, была повешена. Она застраховала своих детей на крупную сумму, после чего хладнокровно отравила их. Есть у меня один знакомый самого гнусного и отталкивающего вида, который только можно себе представить. Так вот – он известный филантроп, потративший четверть миллиона фунтов на помощь несчастным лондонским беднякам.

– Да, но эта девушка…

– Я ни для кого не делаю исключений, – перебил меня Шерлок. – Исключения ниспровергают правило, доказывают его ошибочность. И не забивайте себе голову пустяками. Лучше давайте попробуем представить портрет человека, написавшего это письмо. Вам еще никогда не доводилось узнавать характер человека по почерку? Вот вам прекрасная возможность. Ну, что вы можете сказать о человеке, который пишет такими вот каракулями?

– Никакие это не каракули, – раздраженно ответил я. – Почерк вполне сносный, хорошо читается. Скорее всего, это человек степенный, с устоявшимися привычками. Характера сильного и уравновешенного. Посмотрите, как он твердо выводит буквы.

Холмс согласно кивнул.

– Совершенно верно. Но только все буквы у него одинаковой высоты. Не поймешь где «l», а где «e». Так же трудно отличить «d» от «а». У человека с твердым характером, как бы плох ни был его почерк, написание этих букв обязательно отличается. Судя по тому, как неуверенно он пишет строчную «k» и все прописные буквы, наш корреспондент отличается неуравновешенностью и непостоянством. В то же время он довольно высокого мнения о себе. Даже слишком высокого. Могу сказать еще много нелестного о нем, но сначала нужно кое-что проверить. Посмотрите пока вот эту книгу, едва ли не самую значительную из всех, которые видело человечество. Называется «Мученичество человека», автор Уинвуд Рид. Полагаю, она поможет вам скоротать время до моего прихода. А я вернусь не позже, чем через час.

Я сел у окна с томиком в руках, попытался вникнуть в строчки, но мысли мои блуждали далеко. Я вспоминал нашу неожиданную гостью, ее улыбку, приятный глубокий голос, таинственность, окружающую ее. «Сколько ей может быть лет?», подумал я. «Если десять лет назад ей было семнадцать, то, значит, сейчас ей двадцать семь. Прекрасный возраст. В эти годы человек, расставаясь с иллюзиями и застенчивостью, начинает набираться опыта и мудрости». Так я сидел, размышляя, до тех пор, пока течение моих мыслей не приняло столь опасного направления, что я, подскочив, как ужаленный, метнулся к своему столу и впился взглядом в статью по патологии. «И что ж это я, отставной армейский хирургишка с хилой ногой и с еще более хилым кошельком, возомнил о себе? Да как мне только подобное в голову пришло? Нет, она – всего лишь часть задачи, фактор. И, самое главное, надо трезво глядеть на вещи. Каким бы мрачным не было мое будущее, встретить его следует по-мужски. А тешить себя сладкими грезами, идиллическими картинками разыгравшегося воображения – это просто слюнтяйство».

Глава 3
Мы отправляемся на поиски решения

Холмс вернулся в половине шестого, бодрый, веселый, в хорошем настроении. Было видно, что он готов к действию. Я нисколько не удивился происшедшей в нем перемене, так как привык к тому, что приступы черной меланхолии сменялись у Шерлока пароксизмами активности.

– Ничего таинственного в этом деле нет, – заявил он, принимая налитую мной чашку чая. – Факты говорят о том, что объяснение всему может быть только одно.

– Как!? – удивился я. – Вы уже все разгадали?

– Ну, я бы не сказал, что все. Но я обнаружил один многообещающий факт. Очень даже многообещающий, – последнюю фразу Шерлок произнес с некоторым смаком. – Детали, правда, мне пока не совсем ясны, но все станет понятно в процессе расследования. Все это время, пока вы меня ждали, я смотрел последние страницы «Таймса» и вот что обнаружил. Оказывается, майор Шолто, служивший в тридцать четвертом пехотном бомбейском полку и проживавший в Верхнем Норвуде, скончался двадцать восьмого апреля тысяча восемьсот восемьдесят второго года.

– Не сочтите меня глупцом, Шерлок, но я не понимаю, куда вы клоните.

– Серьезно? Вы меня удивляете. Тогда посмотрите на это иначе. Капитан Морстан бесследно исчезает. Единственным человеком в Лондоне, кого он мог бы навестить, является майор Шолто. Но тот утверждает, что капитан к нему не приезжал. С момента исчезновения капитана Морстана проходит четыре года, майор Шолто умирает, а через неделю после этого в адрес мисс Морстан приходит первая посылка. Каждый год она получает дорогостоящие подарки, а в финале – письмо, в котором некий аноним извещает ее о том, что с ней поступили дурно. Но что в ее жизни произошло дурного, если не считать смерти отца? И почему подарки начали посылать ей сразу после смерти майора Шолто? Не потому ли, что и сам он, и его наследники знали о тайне исчезновения капитана Морстана? Вам это кажется невероятным? Тогда предложите свою, более правдоподобную, гипотезу.

– Какая дикая странность – посылать компенсацию за смерть отца! А зачем такие предосторожности?! И почему бы не послать письмо тогда, шесть лет назад?! Тем более, если речь идет о восстановлении справедливости. Что мешало восстановить ее раньше? И о какой, собственно, справедливости говорит автор письма? Шерлок, я надеюсь, вы не думаете, что отец мисс Марстон жив? Полагаю, такая мысль была бы явным преувеличением. Но тогда о какой все-таки справедливости он говорит?

– Согласен с вами, в моей гипотезе не все гладко. Есть уязвимые места, есть, – задумчиво произнес Шерлок. – Но я надеюсь, что наша сегодняшняя поездка разрешит все сомнения. А вот и кэб. Это приехала мисс Морстан. Вы готовы? Тогда пора отправляться, а то опоздаем. Уже начало седьмого.

Я взял шляпу и самую тяжелую трость из всех, что у меня имелись. Шерлок Холмс, как я заметил, вытащил из ящика стола револьвер и сунул его в карман. Следовательно, дело обещало быть серьезным.

Открыв дверцу кэба, я увидел мисс Морстан, закутанную в длинное темное пальто. Держалась она спокойно, лишь бледное, напряженное лицо ее выдавало тщательно скрываемое волнение. Я поразился ее самообладанию. Отправляясь в столь необычную поездку, она, как представительница слабого пола, должна бы чувствовать себя довольно неуютно, и тем не менее, во всем ее поведении ощущалась уверенность и выдержка. Холмс задал ей несколько вопросов, она отвечала на них ровным, спокойным голосом.

– Майор Шолто был самым близким другом моего отца, – говорила она. – Он часто писал о нем в письмах. Но в этом нет ничего удивительного, судьба надолго забросила и моего отца, и майора Шолто на Андаманские острова. Они были старшими офицерами и, конечно же, часто общались. Кстати, в письменном столе отца я нашла одну странную бумагу. Рассматривали ее много раз, но никто так и не понял, что обозначают все эти рисунки и надписи. Я на всякий случай захватила ее с собой, но не думаю, что она вам особенно пригодится. Вот, посмотрите, – она протянула Холмсу лист бумаги.

Шерлок осторожно расправил ее и, вытащив из кармана двукратную лупу, начал внимательно изучать странный документ, попутно давая объяснения.

– Бумага изготовлена в Индии. Когда-то она была приколота к доске. Карта очень похожа на план какого-то большого здания. Много залов, коридоров, переходов. Одно место отмечено маленьким красным крестиком. Это чернила. Рядом надпись, сделанная карандашом: «3,37 слева». В левом верхнем углу какой-то непонятный знак. Очень похоже на четыре креста с соприкасающимися краями. Рядом – надпись. Судя по корявым буквам, вывел ее человек грубый и необразованный: «Джонатан Смолл, Магомет Сингх, Абдулла Хан, Дост Акбар». Признаться, пока я не вижу, какое отношение эта бумага может иметь к нашему делу, но одно несомненно – это очень важный документ. Хранился он бережно, скорее всего, в блокноте. Обе стороны на удивление чистые.

– Совершенно верно, – подтвердила девушка. – В блокноте я ее и нашла.

– Постарайтесь не потерять эту бумагу, мисс Морстан. Мне кажется, она нам еще понадобится. Интуиция подсказывает мне, что дело может оказаться намного сложнее, чем я предполагал.

Шерлок откинулся на спинку сиденья. Я изредка посматривал на своего друга – его сдвинутые брови и отсутствующий взгляд говорили о напряженной работе мысли. Мы с мисс Морстан тихо разговаривали о нашей необычной поездке, высказывая предположения о ее возможных последствиях. Все это время Шерлок молчал. Он ни слова не проронил вплоть до того момента, пока мы не подъехали к цели нашего путешествия.

Несмотря на сентябрь и вечернее время, а было уже почти семь, на улице стояла удушающая жара. Гигантский город окутывал плотный туман. Его серые клубы ползли по грязным улицам, обволакивая дома, кэбы, людей. Фонари на Стренде напоминали бесформенные пятна. Они отбрасывали на мокрый тротуар унылые, дрожащие бледные круги. Даже яркий свет многочисленных окон магазинов не мог пробить тоскливую давящую мглу. Слабенькими потоками он струился на улицу, выхватывая из гнетущей, вязкой темноты лица многочисленных прохожих. Было что-то зловещее в бесконечной череде лиц, печальных и веселых, старых и юных, изможденных невзгодами и искрящихся весельем. На один краткий миг они появлялись передо мной в ореоле света и тут же исчезали во мраке. Мне казалось, что я вижу вереницу привидений. Я непроизвольно задумался о бренности бытия. Вообще-то я человек не слишком впечатлительный, но увиденная мной на фоне душного, тяжелого вечера, жутковатая картина подействовала на меня угнетающе. Не самое радостное впечатление оставляло и то таинственное дело, по которому мы ехали. Короче говоря, я немного приуныл. Я взглянул на мисс Морстан и сразу понял, что и у нее настроение тоже упало. Один только Холмс сохранял все тот же невозмутимый и уверенный вид. Удручающая обстановка не оказывала на него никакого воздействия. Он, словно исполин, возвышался над мелочностью ощущений, если не сказать больше – они ему попросту были неведомы. Держа на коленях блокнот, он время от времени делал в нем какие-то записи, светя себе карманным фонариком.

Когда мы подъехали к театру «Лицей», у его боковых входах уже стояла густая толпа. К парадному, поскрипывая и стуча колесами по мостовой, беспрерывно подъезжали кэбы и двуколки. Останавливаясь, они высыпали на тротуар свой драгоценный груз – расфранченных, в белоснежных рубашках мужчин и осыпанных бриллиантами, закутанных в шуршащие шали женщин. Мы подошли к месту встречи, третьей колонне, и в ту же минуту к нам подбежал невысокий юркий человечек, по внешнему виду – обычный кэбмен.

– Вы пришли вместе с мисс Морстан? – спросил он.

– Да. Я – мисс Морстан, а эти двое джентльменов – со мной.

Он внимательно оглядел нас. Взгляд у незнакомца оказался на удивление пронизывающий.

– Простите меня, мисс, но я обязан спросить вас. Никто из ваших друзей не служит в полиции? – отрывисто проговорил он.

– Даю вам слово, что они не из полиции, – спокойно ответила мисс Морстан.

Незнакомец пронзительно свистнул. В ту же секунду уличный мальчишка подвел к нам стоящий на противоположной стороне улицы кэб и открыл двери. Встретивший нас человечек взгромоздился на козлы, мы же сели внутрь. Не успели мы устроиться поудобнее, как кучер щелкнул бичом и кэб с бешеной скоростью помчался по мглистым улицам.

Ситуация складывалась довольно занятная. Мы ехали неизвестно куда и, собственно говоря, непонятно зачем. Вся история могла быть и просто хорошо разыгранной мистификацией, такой вариант не исключался. Если же все было правдой, то нас могли ожидать события довольно серьезные. Мисс Морстан казалась все такой же уверенной и собранной. Я попытался было приободрить ее воспоминаниями о своих необыкновенных приключениях в Афганистане. Но, сказать по правде, сам был так взволнован происходящим и настолько поглощен мыслями о цели нашего путешествия, что мои истории сильно смахивали на затертые анекдоты. Да и рассказывал я их несколько путано. По сей день она вспоминает, как я, вероятно, совсем забывшись, поведал ей о том, как глухой темной ночью в мою палатку заглянул мушкет, которого я уложил дуплетом из тигренка. Вначале я еще как-то ориентировался и понимал, куда мы едем, но вскоре из-за тумана, скорости, а также слабого знания Лондона, я запутался в мелькающих улицах. Лишь одно я знал несомненно – едем мы уже довольно долго. Но Шерлок Холмс, как всегда, был на высоте. Он бормотал про себя названия извилистых улиц и улочек, по которым грохотал колесами наш кэб.

– Рочестер-роу, – сказал он. – Проехали. Теперь мы въехали на Винсент-сквер. Выехали. Воксхолл-бридж-роуд. Ага, значит мы едем в сторону дороги на Саррей. Да, совершенно верно. Ну что ж, я так и думал. Вот и мост. Посмотрите в окно, увидите блеск воды.

Мы и в самом деле увидели под нами сверкающую Темзу, фонари на широкой и тихой водной глади реки. Вскоре они исчезли, и наш кэб снова помчался по лабиринту улиц.

– Уондсворт-роуд, Прайори-роуд, – продолжал перечислять Шерлок. – Ларкхолл-лейн, Стоквелл-плейс… Роберт-стрит, Колдхарбор-лейн. Да, похоже расследование нам придется продолжать не в самой фешенебельной части Лондона.

Мы действительно въехали в довольно подозрительный район. Длинные ряды мрачных кирпичных домов оживляло, если можно так сказать, тусклое свечение грязных окон пивных сомнительного достоинства. Затем по обеим сторонам кэба потянулись двухэтажные домики, каждый с небольшим садиком перед входом, а потом снова пошли беспрерывные линии новеньких, сверкающих свежим кирпичом, домов (похожих на страшные щупальца, раскинутые во все стороны городом-монстром). Наконец, у третьего дома в недавно построенной улице кэб остановился. Ни один из рядом стоящих домов не был заселен. Да и тот дом, к которому мы подъехали, также был темен и мрачен. Лишь на кухне слабо горел свет. На наш стук дверь открыл слуга-индус в желтом тюрбане, белом свободном одеянии, подпоясанный широким, также желтым поясом. Столь колоритная восточная фигура казалась неуместной здесь, в третьеразрядном загородном районе. Она странным образом диссонировала со всем окружением, и, прежде всего, с дверью, такой же неказистой, как и сам дом.

– Сахиб ждет вас, – сказал индус и в тоже миг из глубин дома донесся тонкий, визгливый голос.

– Проведите их ко мне, хидхидмутгар. Немедленно проведи их ко мне!