Текст книги "Русская жена эмира"

Автор книги: Артур Самари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

визири и придворные не могут так веселиться, как это делают русские: с танцами,

76

песнями, шутками. «К сожалению, наши торжества проходят очень скучно: только

кушают и кушают, как будто в жизни нет других радостей, – сетовал эмир. – Да и

разговоры какие-то скучные, все о делах. Обычно за длинным дастарханом (скатертью на

возвышенности) лишь я один шучу, а остальные только смеются, желая угодить. Редко

кто осмелится сострить при мне, будто я какой-нибудь тиран. Разве таким должно быть

веселье? Надо, надо учиться этому у простых людей…»

С такими мыслями эмир вышел из кабинета. Оба секретаря, уложив перья в

чернильницы, разом вскочили с места. Не говоря ни слова, эмир распахнул белые двери

русского зала. Однако комната оказалась пустой, чему он удивился.

– Гости уже ушли? – спросил Алимхан, обвернувшись к чиновникам.

– Да, Ваше величество, гости уже ушли.

– Должно быть, я долго спал. А давно они покинули дворец?

– Совсем недавно. Господин советник поехал проводить Наталью-ханум.

«Значит, они еще у нее, – сказал про себя Алимхан, и в душе возникла ревность. – Ну

почему они уединились, почему не остались в зале и не стали ждать меня? Я не сильный

ревнивец, и все же... Я верю им, но порой даже сильные люди не могут устоять перед

проделками шайтана».

Когда эмир спустился вниз, коляска уже стояла у парадного входа. Кучер, как всегда в

новеньком халате, чалме, кланялся ему и затем взошел на свое место. Спереди и сзади

выстроилась конная охрана из шести конников.

– Едем в дом Натальи-ханум, – сказал эмир начальнику охраны.

От грузного тела Алимхана просели рессоры, и коляска тронулась.

Когда стали близиться к дому гувернантки, эмир приказал кучеру остановить экипаж в

тени большой чинары.

– Дальше пойду пешком, – сказал он начальнику охраны, и ревность в душе усилилась.

На скамейке у дома Натальи-ханум сидела охрана советника, прислонив свои винтовки

к стене. Увидев правителя, они вскочили со скамейки, схватили ружья и вытянулись,

задрав головы.

Начальник охраны вырвался вперед и отворил ему дверь. Эмир вошел в дом один.

Алимхан был удивлен, почему его не встретила служанка, и вообще, во всем доме

стояла тишина. Наверно, советник ушел. Эмир прошелся по темному коридору – и в

гостиную. Но на пороге комнаты он застыл, вытаращив глаза. Виктор и Наталья сидели

на диване и горячо целовались. Влюбленная парочка не сразу заметили эмира. Вдруг

Наталья дико вскрикнула. И Виктор тоже увидел Алимхана, застывшего точно камень.

Женщина, с глазами полного ужаса, вспомнив про свою обнаженную грудь, и вмиг

прикрыла ее. Меж тем смущенный Николаев тотчас протрезвел и резко вскочил с дивана.

Он выглядел словно провинившейся гимназист, с бледным лицом. Они никак не могли

понять, как эмир вошел незамеченным.

Николаев пришел в себя первым и с трудом выдавил из себя:

– Извините, Ваше величество, так вышло, был сильно пьян.

Когда эмира вышел из оцепенения, его глаза залились кровью, кулаки сжались от

злости, гнев затуманил разум. От обиды он задыхался. Еще никто и никогда не смел

касаться к его гарему, даже редко кому удавалось увидеть лица его женам, а тут…

– Какая же ты скотина, Николаев, – зашипел Алимхан.

– Да, Ваше величество, это моя вина, и я заслуживаю презрения. Во всем виноват я,

насильно ее заставил…

77

– Да, я прикажу содрать с тебя кожу, – стал нарастать его гневный голос. – Нет, я велю

бросить тебя в котел, и будешь там вариться, как баран.

– Эмир, я готов к любой каре, я заслужил, – заговорил офицер с поникшей головой. –

Уверяю вас, вины Натальи здесь нет. Это я вскружил ей голову.

– Заткнись, собака. Я не хочу слушать. А тебя, благородная шлюха, поведут раздетой по

городу и на площади забросают камнями, пока не сдохнешь. Какой позор, какой ужас!

Эмир приблизился к Наталье, та сидела на диване, не смея поднять головы.

– И эта шлюха носит в своей утробе мое дитя? Нет, не будет тебе никакой пощады. Я

покажу всем, как Алимхан умеет защищать свою честь. Встать, грязная женщина, когда с

тобой говорит эмир Бухары.

Наталья поднялась с диван и вдруг прямо взглянула в лицо оскорбленного супруга. В ее

глазах уже не было страха, и Алимхан немного смутился:

– Знаю: ты нас убьешь, – заговорила уверенным голосом Наталья. – Но перед смертью

выскажу все в лицо. Я не шлюха. Такой я была для тебя, потому что спала с тобой из-за

денег – и ты знал это. А для Виктора я была любимой женщиной. Тебе же я нужна

только для развлечения, как красивая кукла. Как и другие твои жены. Вот и все, а теперь

можешь убить меня.

После таких смелых слов, к удивлению, ярость Алимхана спала.

– Вместо того чтобы просить у меня прощения на коленях, ты говоришь такие

дерзости. Нет, ты заслуживаешь худшей участи, – спокойно произнес эмир. – Ты

пожалеешь, что родилась на этот свет.

Тем временем Николаев стоял за спиной правителя и слушал его угрозы. Полковник

незаметно подошел к шкафу, взял с полки фарфоровый кубок и приблизился к эмиру

сзади. Наталья догадалась о его намерении, и ее охватил ужас. От страха глаза

гувернантки округлились и застыли. А когда кубок оказался занесенным над головой

Алимхана, Наталья закрыла глаза. И она услышала звуки разбивающегося стекла и

падающего на пол тела.

– Что ты наделал?! – вскрикнула испуганная Наталья и застонала, закрыв лицо руками. -

О боже, боже, что теперь будет с нами!

Виктор же был настроен на решительные действия. Он схватил ее за руку и произнес:

– Наталья, милая, послушай меня, нам нечего терять. Неужели ты думаешь, что я буду

стоять здесь и ждать, пока нас казнят? Мы должны немедля бежать.

– Но куда? На улице стоит охрана.

– Наталья, успокойся и верь мне, я знаю, что делать. Доверься мне.

– Хорошо, хорошо, я уже слегка успокоилась. Что дальше?

– Сейчас мы уложим эмира на диван, как будто он напился и заснул, а тем временем

умчимся в сторону Ирана. Пока охрана разберется, в чем дело, мы будем уже далеко. Но

сначала, Наташа, собери осколки с пола.

Не дослушав его, женщина кинулась к корзине для мусора и также быстро вернулась. А

Виктор склонился над телом эмира и нащупал его пульс.

– Славу богу, Алимхан жив, – сказал полковник.

Она облегченно вздохнула:

– Жаль, что так получилось. Все же эмир был к нам по-своему добр.

Собрав все свои силы, Виктор поднял грузное тело и уложил на диван. Затем надел на

его голову чалму и повернул на бок. Будто он спит.

Но тут совсем нежданно на пороге раздался испуганный женский голос.

– Вай, вай, что здесь случилось?

78

Вздрогнув, Николаев обернулся к двери. От страха Наталья выронила из рук веник. Это

оказалась Соня, которая вернулась с базара с корзиной в руке. Она не могла ничего

понять и все же насторожилась. Почему у госпожи такие испуганные глаза, да и почему

она сама метет пол? Очень странно! За госпожу ответил советник.

– Вот, наш эмир выпил много вина и заснул на диване. Чего ты стоишь? Помоги

госпоже убрать мусор: эмир нечаянно разбил посуду.

Служанка опустила корзину и бросилась к своей госпоже со словами:

– О, моя госпожа, дайте мне веник: вам не положено делать такую работу – я сама…

Так как осколки уже были собраны госпожой, то Соня сказала:

– Я унесу ведро.

– Не уходи, оставь ведро, – попросила Наталья. – Ты лучше помоги госпоже. Что-то мне

не здоровится, голова кружится. Проводи в спальню.

Держа беременную женщину под руку, Соня увела хозяйку в другую комнату. Уже у

порога Наталья повернула голову и мигнула Виктору. Тот понял ее замысел и последовал

за ними. Уже в спальне, Николаев вынул из кобуры револьвер и направил ее на служанку,

которая стояла к нему спиной: она усаживала свою госпожу на кровать. А когда Соня

обернулась, то испугано завопила.

– Ну-ка тихо! – сурово предупредил полковник.

Соня упала на колени с мольбой о пощаде.

– Прошу вас, не убивайте меня, я ничего плохого не сделала. И у меня дети.

– Успокойся, я не собираюсь убивать. Ты просто должна знать, как все случилось на

самом деле. Эмир был пьян и упал. При этом он стукнулся головой об стол и потерял

сознание. Но охрана может подумать, что это мы ударили его. Потому нам ничего не

остается, как бежать в сторону Афганистана. А тебя мы свяжем веревкой и закроем в

шкафу. Не бойся, больно не будет. Просто, сиди и молчи.

Николаев затеял этот разговор намеренно: когда охранники найдут служанку, то она

обязательно сообщит, куда направились беглецы. Хотя на самом деле они двинутся к

туркменам, а оттуда к Иранской границе.

Николаев подошел к Соне. Наталья молча протянула ему легкий шарф. Полковник

сделал из него кляп, и засунула его в рот служанки. От страха у женщины по щекам

потекли слезы. Хозяйка стала успокаивать служанку. «Соня, ничего не бойся, все будет

хорошо». А между тем Виктор связывал ей руки за спиной и велел забраться в широкий

платяной шкаф. Дверцу закрыли на ключ.

– Что дальше? – спросила Наталья, сидя на кровати. – Как будем выбираться отсюда?

– Прежде всего, оденься проще, иначе это пышное платье будет мешать в пути. И самое

главное, не забудь взять свои деньги и драгоценности. Мы поедем на коляске. И еще.

Надо укрыть эмира легким одеялом, так будет достовернее.

– Вот, возьми одеяло с моей кровати.

Советник вернулся в гостиную, а Наталья принялась одеваться в длинное темное-синее

платье, без всяких излишеств.

Когда Наталья появилась в гостиной в строгом наряде, Николаев предупредил:

– Ну что, готова? Сейчас выйдем во двор. Веди себя естественно, улыбайся.

– Постараюсь, хотя от страха ноги – ватные.

Они вышли из дома, ведя обычную беседу, и приблизились к коляске. Новый начальник

охраны, который занял место Таксынбая, насторожился: где же эмир, неужели его

оставили там одного? Но тут советник жестом подозвал его:

79

– Рабим, Его Величество выпил лишнего вина и заснул в комнате госпожи. Он просил

не беспокоить его. Пусть хорошенько выспится. Никого туда не впускать, мы скоро

вернемся. Мы – к ювелиру, нам нужен подарок для одной из тетушек эмира: скоро она

женит сына.

Такие слова успокоили Рабим и произнес:

– Теперь все ясно.

Николаев с Натальей поднялись в коляску и со своей охраной отправились в сторону

ворот Арка. Отъехав немного, советник вспомнил и скомандовал кучеру:

– Сначала зайдем в Дом казначейства.

– Какое казначейство? О чем ты говоришь? – удивилась Наталья.

– Там мои деньги, десять килограммов золота, я должен их забрать.

– Но у нас нет времени: в любую минуту эмир может очнуться, и поднимет шум.

– Да, это опасно, но без денег я не могу уехать. К тому же, если эмир придет в себя, у

него завязаны руки и ноги, а рот завязан платком.

– Когда ты это успел?

– Когда ты в спальне переодевалась.

– Виктор, у меня с собой достаточно денег, давай, не будем испытывать судьбу?

– Наталья, поверь, это займет совсем немного времени.

Они подъехали к казначейству – невысокое помещение с большими подвалами. Виктор

выскочил из коляски и скрылся за дверью, которую охраняли три солдата. К счастью,

главный казначей оказался на месте. Николаев облегченно вздохнул и зашел в его

кабинет.

– О! Кто к нам пожаловал! – восторженно встретил его Каримбай и вышел из-за стола.

Пожимая руки, они обменялись любезностями, спрашивая о здоровье, о работе. Николаев

же был краток: «Слава Аллаху, все хорошо». И как только они присели, советник сразу

заговорил о деле.

– К сожалению, у меня очень мало времени, эмир ждет. Его величество сказал, что я

могу получить десять килограммов золотых монет.

– Да, такое указание я получил.

– Вот, хочу забрать их, решил торговлей заняться, поэтому срочно нужны деньги.

– Как угодно, господин советник, но для этого надо мне письменное разрешение, с

подписью Его величества, ведь речь идет об огромной сумме. Мне нужен

государственный документ, таков порядок.

– Но ведь эмир сказал…

– О, почтенный советник, поймите меня. Его величество сказал об этом лишь на словах,

но должна быть еще бумага. Иначе получится, что эти деньги я присвоил себе. Что вам

стоит принести такую бумагу, ведь вы можете зайти к нему в любое время. Принесите, и

я сразу выдам деньги. Иначе не могу, хотя уважаю вас.

– Да, да, конечно, но.., ладно, так и сделаю, – растерянно сказал Николаев и сухо

попрощался.

Когда вернулся в коляску, то первым делом выругался. Наталья поняла: денег не дали.

– Эмир обманул тебя? – спросила она.

– Похоже, он решил держать меня на поводке.

– Виктор, нам надо скорее бежать, иначе мы погибнем.

– Да, да, ты права. Но сначала следует избавиться от моей охраны.

80

Николаев приказал кучеру ехать на базар, и как можно быстрее. Когда они прибыли к

деревянным воротам рынка, коляска остановилась. Полковник высунул голову и

обратился к старшему из охраны.

– У меня дела у ювелира, а вы отправляйтесь на мою квартиру и ждите нас там.

– Но, господин полковник, нам велено не отходить от вас, – ответил удивленный солдат.

– Ты прав. Ладно скажу тебе. Я имею секретное поручение от самого эмира и тут

должен встретиться с одним человеком, без свидетелей. Ты понял меня? Так чтто

выполняй мой приказ, иначе лишишься работы.

– Слушаюсь, будет исполнено.

Едва охрана растворилась в людской толпе, Николаев сказал кучеру гнать коляску к

месту его службы, который в народе назывался: Дом военных.

– Зачем мы едем туда? Я ничего не понимаю,– с волнением спросила Наталья.

– Нам нужно оружье, иначе отсюда не сбежать. Верь, у нас все будет хорошо.

Подъехав к военному штабу, он выскочил из коляски. Возле небольшого здания,

выстроенного в европейском стиле, в шеренгу стояли солдаты, облаченные в синие

рубахи и красные шаровары. Увидев советника, они вытянулись по струнке, как он учил

их.

Полковник так спешил, что даже не заметил их. У входа два часовых с винтовками

сразу отдали ему честь. Николаев зашагал по пустому коридору к своему кабинету.

Отворив дверь ключом, он кинулся к нише в стене. Там стояло два железных сейфа,

внутри которых хранилось небольшое количество оружия. Полковник хранил его на

случай, если придется бежать от большевиков.

Из второго сейфа он вытащил слегка запыленный саквояж. На его дне лежало пять

мешочков с золотыми монетами – все сбережения советника. Николаев бросал туда еще

ручные гранаты, два револьвера и пачки патрон.

В это время в дверь постучались, и сразу вошел Низом в генеральских погонах.

Полковник резко обернулся, успев захлопнуть саквояж. Затем, широко улыбаясь,

поспешил к командиру артиллеристов:

– Поздравляю с генеральскими погонами. Они очень идут тебе. Однако извини, меня

срочно ждет эмир. Я здесь только на минутку.

– Я не задержу вас. Мой учитель, через два дня я женю старшего сына и надеюсь

увидеть вас в числе почетных гостей. Окажите честь нашему дому.

– Непременно буду, спасибо за приглашение.

Оба вышли из кабинета и у двери распрощались. Николаев с саквояжем заспешил к

выходу.

Как только Виктор сел рядом с Натальей, та перекрестилась:

– Наконец-то, о господи! Я вся на иголках. Не мучай меня больше, иначе от страха могу

родить прямо здесь.

– Милая, прошу тебя, не говори такие глупости, сейчас совсем не до шуток.

– Я говорю весьма серьезно. Не забывай, я все-таки на восьмом месяце.

Коляска тронулась в сторону центральных ворот Бухары. Николаев крикнул кучеру,

чтоб тот ехал как можно быстрее и пояснил:

– У меня срочное поручение от эмира, я опаздываю.

– А госпожа тоже поедет с нами?

– Да, госпоже плохо и надо показать ее одному русскому лекарю. Таков приказ эмира.

Гони лошадей, если с ней что-нибудь случится, то сам будешь отвечать головой.

– Понял вас, господин, – и кучер ударил плетью коней.

81

Но улица было полна людьми, и ездовой в чалме стал покрикивать на них: «А ну-ка,

расступись! Дай дорогу!» И простой народ прижимался к стенам домов, все-таки едет

какой-то богатый и важный человек, коль телега запряжена парой белоснежных лошадей.

Так коляска пронеслась через городские ворота, у которой имелись две круглые башни

по бокам. На широкой дороге кучер снова спросил:

– Господин советник, куда дальше?

– В сторону кишлака Занжар.

– Мы выехали из города без охраны – это не опасно?

– Совсем не опасно, это недалеко отсюда. Ты лучше гони скорее, а то госпоже совсем

худо.

Кучер принялся изо всех сил хлестать лошадей. Коляска мчалась по наезженной дороге,

лавируя между телегами и дехканами, оставляя за себя клубы пыли. В ответ люди

недовольно ворчали. А Виктор все выглядывал и смотрел назад: нет ли погони? Но пока

конников не видно.

Когда они добрались до кишлака Занжар, советник остановить коляску под деревом.

– Сойди с коляски, – приказал Николаев кучеру, – дальше я сам поведу – так надо и не

задавай лишних вопросов. Сиди и жди нас здесь. Мы скоро вернемся. Это тайно эмира и

я не могу раскрыть. Понял?

– Понял, буду ждать вас здесь.

Коляска понеслась дальше, и ею уже управлял сам советник. Чтобы свидетелей было

как можно меньше, полковник объехал кишлак стороной…

А тем временем у дома Натальи-ханум было как и прежде тихо. Охранники стояли у

входа и ждали эмира. Прошло около двух часов – Алимхан все еще спал. Да и хозяйка с

советником почему-то не возвращались. Куда они уехали, бросив своего гостя, самого

правителя Бухары? Такие вопросы задавал себе Рабим – начальник охраны эмира, сидя на

скамейке с другими солдатами. По мере ожидания, в душе росла тревога. Уже дважды он

пытался заглянуть к ней в окно, но за плотными шторами ничего не разглядеть.

Минул еще полчаса тишины. Все происходящее уже казалось серьезным. И Рабим

решился. Он отворил часть двери и окликнул служанку. Тишина, ни звука. Это усилило

тревогу. Телохранитель вошел и заглянул на кухню: и там никого. Рабим опять позвал:

«Саера-опа, Саера-опа». Молчание. Тогда он заглянул в гостиную и не поверил

собственным глазам. О, Аллах, Его величество лежал на диване с завязанным ртом. Глаза

были открыты, и в них какая-то грусть. Однако, увидав своего охранника, лицо Алимхана

сразу оживилось. Когда Рабим пришел в себя, он бросился к дивану и быстро развязал

эмиру рот, затем руки и ноги. После этого правитель смог сесть на диван. Эмир хриплым

голосом попросил чаю. Рабим схватил со стола чашку и поднес эмиру, который разом ее

осушил. И из груди его вырвался облегченный вздох. После он снял свою чалму и

потрогал бритую голову: там запеклась кровь.

Рабим не мог поверить своим глазам: «Какой ужас, Его величество били! Хорошо, хоть

совсем не убили, иначе меня самого бросили бы в зиндан (подземную тюрьму)».

– Они ответят за кровь правителя священной Бухары, – устало произнес Алимхан, без

особого гнева.

– Ваше величество, простите меня, и все же я не понял, кто этот негодяй, который смел

поднять на вас руку? Вы только скажите, я изрублю его на мелкие кусочки.

– Это сделали проклятые кяфиры: Николаев и Наталья, которых я пригрел в своем

доме, а эти подлые змеи ужалили меня в самое сердце. Они пытались убить меня.

– Но почему, мой повелитель? У них разум помутился?

82

– Я случайно услышал их разговор, оказалось, они оба агенты большевиков. Поэтому

захотели убить меня и ударили по голове чем-то тяжелым, – соврал эмир, скрыв об

измене жены.

Он не желал выглядеть посмешищем в глазах всей Бухары.

– Какие же эти кяфиры негодяи, просто дивлюсь коварству таких людей.

– Рабим, я уверен: они бежали. Ты должен догнать беглецов, они мне нужны живыми, -

приказал эмир. – Но, если не сможешь живыми, то мертвыми. Сделаешь это – и сразу

станешь генералом.

– Ваше величество, будет исполнено. Позвольте мне идти: нельзя терять ни минуты,

пока не ушли далеко.

– Да, спеши, я надеюсь на тебя.

Очень скоро отряд из двадцати солдат покинули стены Бухары и там же разделились.

Так как они не знали, куда двигаются беглецы, то одни поскакали в сторону Афганистана,

а другие, во главе с Рабимом, – к границам Ирана.

ПОГОНЯ

Когда беглецы стали удаляться от кишлака, из высокого минарета донесся голос

муэдзина – призыв на вечернюю молитву. Значит, скоро начнет темнеть, и людям эмира

будет совсем непросто разглядеть черную коляску в степи. Эта мысль обрадовала

Виктора и Наталью.

– Скажу честно, – признался Виктор, обернувшись к женщине, – только теперь у нас

появилась надежда на успешный побег. Можешь улыбнуться, милая.

И полковник дважды хлестнул коней и ускорил бег.

– Моя бедная, ты сильно устала. Как твой животик?

– Из-за тряски слегка ноет, но пока терпимо.

– Я умоляю, ты постарайся не родить в пути. Ведь я ничем не смогу тебе помочь. Я же

не Юлий Цезарь, чтобы и коляской управлять, и отстреливаться, и еще на ходу роды

принимать, – пошутил Виктор, желая хоть как-то успокоить беременную женщину.

– Перестань. Мне не смешно. Лучше скажи, долго еще ехать?

– До Ирана далеко, но для нас главное, как можно скорее покинуть земли эмирата. А

дальше будет проще. Имея деньги, можно откупиться или нанять свою охрану, но первым

делом мы купим тебе паранджу. Иначе нам не выбраться из Азии.

– Виктор, у меня одна просьба. Дай слово, что не откажешь мне.

– Если выживем, то проси чего хочешь.

– Если мы очутимся в руках людей эмира, то молю тебя об одном – застрели меня. Сам

знаешь, какая страшная смерть уготована мне. Я чувствую, как это трудно будет, и все же

ты должен будешь найти в себе силы.

– Я постараюсь. Но может случиться так, что я погибну первым, и тебе самой придется

это сделать. Пистолеты и гранаты в саквояже, там же деньги.

Наталья поставила сумку на колени и раскрыла его. Вынув оттуда револьвер, стала с

интересом разглядывать его:

– Он заряжен? Могу ли я выстрелить? – спросила она.

Николаев кивнул головой. Наталья никогда прежде не держала в руках оружие и решила

испытать себя в стрельбе. Чехол коляски был открыт. Проезжая мимо дерева, она

прицелилась в него и дважды спустила курок. Рука у женщины сильно затряслась, и

револьвер чуть не выпал.

– Что ты делаешь, забавляешься?

83

– Нет, просто готовлюсь к бою, а вдруг придется стрелять.

С наступлением сумерек коляска замедлила ход. Николаев дал возможность лошадям

отдохнуть, ведь им еще ехать всю ночь.

– Наталья, тебе надо выспаться: в дороге нам понадобятся силы. Кто знает, что ждет нас

завтра.

Наталья прижалась к краю коляски и уложила под голову кофту. Заснуть было совсем

непросто: страшные мысли о погоне не давали покоя. И все-таки частая качка сделала

свое дело, и женщина заснула, обхватив живот руками.

Ближе к рассвету Николаев свернул с дороги в сторону каких-то строений, силуэты

которых виднелись при лунном свете. Это оказалась заброшенная мечеть, ее купол был

разрушен. Сама местность выглядела безлюдной, без жилых построек. По всей

видимости, в стародавние времена эта мечеть служила божьим прибежищем для

путников.

Когда лошади остановились, женщина проснулась и испуганно спросила:

– Почему мы стоим, что случилось?

– Не беспокойся, милая, животные устали, пусть наберутся сил. Надо беречь лошадок:

без них мы пропадем.

Виктор пересел назад и обнял ее.

– Тебе тоже надо отдохнуть, – сказала она сонным голосом. – Поспи, теперь я буду

тебя охранять.

Стоило Виктору сомкнуть глаза, как мигом он провалился в сон, но перед этим успел

спросить:

– Где револьвер?

– В надежном месте, в корсете.

Спустя два часа, c первыми лучами солнца, они снова тронулись в путь все по той же

степной дороге. Ехали быстро. И опять коляску сильно трясло, а это могло отразиться на

состоянии Натальи.

– Как ты? Не больно твоему животику? – спросил Виктор, повернувшись к ней.

– Немного болит, но терпимо. Ты гони лошадей и не думай обо мне, – сказала Наталья

и, чтобы меньше трясло, сжалась к краю коляски.

– Наверно, тебе хочется пить и кушать? У меня у самого в горле пересохло. Жалею, что

перед дорогой не запаслись водой.

– Обо мне не думай, с божьей милостью я выдержу.

– Без воды все равно не обойтись, да и лошади не вынесут. Кто знает, встретятся ли нам

в пути колодцы.

Так они проехали около трех часов, пока вдали не заметили какой-то маленький

кишлак. Виктор обрадовался:

– Сейчас мы заедем в кишлак и попросим у них воды.

Лошади помчались быстрее в предвкушении воды и пищи.

И вот коляска остановилась возле одного двора, на окраине села. Дом был окружен

низеньким глиняным забором, без ворот. Николаев зашел вовнутрь. Под виноградником

на тахте сидела средних лет женщина и сбивала масло в деревянной посуде. Рядом

скучала дочка, лет десяти и тихо напевала песенку. На худеньком теле матери висело

давно выцветшее платье, а лоб повязан платком. И стоило Николаеву поздороваться с

ними на узбекском языке, как те застыли от страха, вытаращив глаза.

– Вы не бойтесь меня, я военный человек, служу у эмира. Я с женой ехал мимо вашего

кишлака, и у нас закончилась вода.

84

И женщина догадалась, что этот светлый чужеземец, по всей видимости, русский. Она

впервые видела христианина и больше всего ее изумила диковинная одежда чужака. А

девочке он вовсе казался посланником шайтана.

Николаев снова заговорил и попросил продать еще пять лепешек и немного сметаны.

Обещал щедро заплатить. Русский свободно владел местным языком, и женщина с

девочкой слегка успокоились. Но тут хозяйка опомнилась, ведь перед ней стоит чужой

мужчина и следует закрыть лицо. В один миг она набросила большой платок на голову и

отправила дочь на кухню.

Та вскоре вынесла стопку лепешек, а сверху – чашку сметаны. В другой руке был

бурдюк воды. Улыбаясь, Николаев был весьма благодарен и протянул девочке монету со

словами: «Вот вам золотой, надеюсь, хватит?» Ее мать согласно закивала головой, не

смея приблизиться к чужому мужчине.

Когда полковник вернулся к Наталье, то заметил забавную картину: местные детишки с

хитрыми глазками подкрадывались к коляске. Заглядывая вовнутрь, они быстро отбегали

назад. Об увиденном они рассказывали другим. Было понятно: эти дети никогда не

видели такой светлой женщины, да еще в немыслимом наряде, вся открытая. Наталья же

каждый раз приветливо улыбалась им. И когда она спросила на их языке: «А как зовут

эту красивую девочку?» – то та так поразилась, что застыла на месте и не могла

вспомнить своего имени.

Виктор протянул Наталье еду, а воду положил возле ее ног.

– Вот здорово! – обрадовалась она. – Теперь мы можем ехать без остановки несколько

дней.

– Я буду ехать тихо, а ты хорошенько покушай сметаны: в такую жару она быстро

киснет. Дальше будем питаться лишь хлебом.

Коляска снова тронулась, качаясь из стороны в сторону. Дети бежали за ней и громко

кричали чужестранке: «Тетя, тетя, скажите еще что-нибудь». И светлая женщина

высунула голову из коляски и махнула им рукой. Веселая детвора ответила тем же.

Затем Наталья принялась за еду, держа чашку на коленьях. Но даже при легкой тряске

макать кусочки хлеба в сметану было неудобно, и вскоре она капнула на синее платье два

жирных пятна. Наблюдая за ней, Виктор лишь посмеивался.

Время было за полдень, коляска катилась по степи, и полковник уже не гнал лошадей,

как прежде. Ему казалось, они отъехали достаточно далеко от Бухары и теперь не догнать

их.

– Нам бы добраться до Амударьи, а за нею – земли туркмен, – не раз вторил Виктор.

– Это далеко?

– Нам осталось немного. Главное, чтобы наши лошадки выдержали, ведь они сильно

утомились. Мне думается, теперь нас не догонят.

– Неужели мы спасены?! – воскликнула Наталья, и глаза ее ожили, в них мелькнула

искра.

– Будем надеяться. Если предположить, что охрана обнаружила эмира через три-четыре

часа, то конникам не догнать нас. И еще не следует забывать, я пустил их по ложному

следу, сказав Соне, что мы двинемся в сторону Афганистана.

– Какой ты умный! Оказывается, и военные люди тоже могут хитрить.

– Без этого в нашем деле не обойтись. Как себя чувствуешь, милая, еще не пришло

время рожать?

85

– Пока рано, но иногда роды бывают преждевременными, от сильных переживаний. Я

всю дорогу молила господа, чтобы этого не случилось в пути и, кажется, он услышал

меня.

Дальше ехали молча.

И вот, когда Виктор опять обернулся к Наталье, попросив у нее воды, то его взгляд

застыл на дороге. След за ними неслись всадники. «Неужели это эмировские люди? -

мелькнула мысль, и полковнику стало страшно. – Судя по одежде, красным штанам, это

они. Да и кто так может мчаться по степи? Только если в погоне за кем-то».

– Наталья, кажется, нас преследуют.

Женщина приняла его слова за шутку. Улыбнулась в ответ. И все же она высунула

голову из коляски и глянула назад. В ее глазах вселился страх.

– О, боже! Виктор, гони лошадей, – взмолилась она. – Это дворцовая охрана.

– Успокойся, милая, держись крепче, – дал совет полковник и принялся хлестать коней.

Очень скоро коляска уже неслась со всех сил. Такая быстрая езда по ухабистой дороге

длилась около часа. И все же с каждой верстой конники все близились к ним. Наталья

вцепилась обеими руками за железные поручни, дабы ее не бросало во все стороны. От

страха женщина уже не чувствовала боли в животе.

Виктор хлыстал камчой со всех сил, время от времени поглядывая назад. Глаза офицера

сияли в азарте. Он успокаивал любимую, всячески ободряя беременную женщину, крича:

«Не догонят нас! Не догонят!» И в самом деле, была некая уверенность, что беглецы

успеют добраться до реки. Однако, бросая взгляд назад, с каждым разом он убеждался в

обратном. В облаке пыли, фигуры эмирских солдат становились все яснее.

И вскоре они так сблизились с коляской, что Николаев разглядел самого Рабима,

который что-то кричал своим людям. Надо было что-то предпринять, и Николаев заметил

в степи небольшой глиняный кишлак. Тут полковник вслух сказал себе: «Вот спасение!

Итак, меняем тактику побега». И тогда коляска съехала с дороги и устремилась в сторону

местности. И очень скоро беглецы уже мчались по улице этого села, с обеих сторон -

глинобитные дома. Любопытные детвора выбегали на дорогу, разглядывая странную

арбу, каких прежде не видывали. Затем вслед за коляской промчались красиво одетые

солдаты. «Видно, важные люди. Может, сам эмир пожаловал к ним в кишлак», -

усмехнулась одна из женщин в кругу трех соседок. Другие тихо засмеялись: «Эмиры

живут во дворцах, что они здесь потеряли».

Черная коляска неслась по улице, а меж тем Николаев смотрел вперед, словно чего-то

искал. Впереди увидел переулок и свернул туда. Проехав по узкой улочке совсем

немного, Виктор свернул направо и резко остановил лошадей, натянув поводья.

– Что случилось? – спросила бледная Наталья. – Они отстали от нас?

– Не выходи из коляски, я сейчас вернусь, – ответил Виктор, схватив с собой саквояж.

Прямо с коляски он взобрался на глиняный забор, а оттуда – на плоскую крышу углового

дома. Там, он сразу лег на живот, чтоб его не заметили всадники. Затем вынул из сумки

оружие. И как только эмировская охрана приблизилась к этому дому, полковник бросил

на них три гранаты, один за другим. Улочка мгновенно заполнилась грохотом, дымом,