Текст книги "Клуб любителей фантастики, 1974–1975"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

Соавторы: Фредерик Пол,Север Гансовский,Игорь Росоховатский,Брайан Уилсон Олдисс,Владимир Щербаков,Димитр Пеев,Фред Хойл,Дмитрий Де-Спиллер,Алла Севастьянова,Дмитрий Шашурин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Клуб любителей фантастики
1974–1975

Антология

1974, № 1
Брайан Олдис
КТО ЗАМЕНИТ ЧЕЛОВЕКА?

_{Рис. Виулена Карабута}

Научно-фантастический памфлет [1]1
  Переводчик не указан ( прим. верстальщика).


[Закрыть]

Робот, ухаживающий за землей (он именовался смотрителем поля), заканчивал вспашку участка в две тысячи акров.

Распахав последнюю борозду, робот выбрался на шоссе и оглянулся, чтобы оценить свою работу. Он отметил, что работа выполнена хорошо, а сама земля никуда не годится: она была истощена непомерной эксплуатацией и отравлена ядохимикатами. По правилам ее нельзя было возделывать, но у робота были другие приказания. Он медленно шел по дороге, не спешил: он был достаточно разумен и понимал, что все у него в порядке, все идет как надо. Ничто не беспокоило его; вот только дощечка техосмотра, назойливо дребезжа, болталась над ядерным реактором. Да и сам реактор не мешало бы проверить. Высокий, тридцати дюймов, робот шел, довольно поблескивая в лучах неяркого солнца.

По дороге на сельскохозяйственную станцию он не встретил ни одной машины. Робот отметил этот факт, никак не комментируя его. Во дворе станции он увидел несколько машин, знакомых ему по внешнему виду; им следовало бы быть на работе, а не торчать здесь без дела. И вели они себя странно: одни просто стояли, другие носились по двору, орали и улюлюкали.

Осторожно пробираясь среди них, смотритель поля направился к складу № 3. У склада, ничего не делая, стоял робот, ведавший распределением семян.

– Мне нужен посевной картофель, – заговорил с ним смотритель поля.

Внутри у него что-то щелкнуло. Тут же выскочила перфокарта – заказ, в которой указывалось количество картофеля, номер поля и некоторые другие данные.

Смотритель поля протянул перфокарту распределителю семян.

Распределитель поднес ее к глазам, рассмотрел, а потом сказал:

– Требование в порядке, но склад еще не открыт. Требуемый посевной картофель находится на складе. Следовательно, я не могу выполнить требование.

В последнее время в сложной системе машинного труда все чаще происходили срывы, но такого еще не случалось.

Смотритель поля подумал и спросил:

– Почему склад еще не открыт?

– Потому что робот, тип Р, ведающий снабжением, не явился сегодня утром на работу. Робот, тип Р, ведающий снабжением, – локер, он отпирает склад.

Смотритель поля посмотрел на распределителя семян под прямым углом. Наружные лотки, весы и захватные устройства распределителя сильно отличались от его собственных.

– У тебя какой класс, распределитель? – спросил он.

– Пятый класс.

– У меня третий класс. Следовательно, я умнее тебя. Следовательно, я пойду и посмотрю, почему локер не явился сегодня утром на работу.

Смотритель поля отошел от распределителя и направился через двор к зданию самой станции. Беспорядка на дворе стало еще больше. Две машины столкнулись и холодно и логично препирались друг с другом. Не обращая внимания на все происходящее, смотритель поля протиснулся через автоматическую дверь в гулкое здание станции.

Здесь находились большей частью роботы-клерки, а потому размеры их были невелики. Они стояли небольшими группками и молча оглядывали друг друга. Среди большого количества внешне одинаковых машин локер сразу бросился в глаза: у него было пятьдесят рук, а на каждой по нескольку пальцев, которые заканчивались ключами. Поэтому локер был похож на подушку, в которую воткнуто множество самых разнообразных булавок.

Смотритель поля подошел к нему.

– Я не могу выполнять работу до тех пор, пока не откроется склад № 3, – сказал он. – Ваша обязанность заключается в том, чтобы каждое утро открывать склад. Почему вы не открыли склад сегодня утром?

– Сегодня утром я не получил приказов, – ответил локер. – Я должен получать приказы каждое утро. Когда я получаю приказы, я открываю склад.

– Никто не получил приказов сегодня утром, – сказала самопишущая машина, подкатывая к ним.

– Почему вы не получили приказов сегодня утром? – спросил смотритель.

– Потому что радио не передало приказов, – ответил локер, медленно вращая десятком своих рук.

– Потому что радиостанция в городе не передала приказов сегодня утром, – ответила самопишущая машина.

Вот где заключалась разница между роботом шестого класса и роботом третьего класса, каковыми, соответственно, были кладовщик и самописец. Все машины работали только по логике, но чем ниже был класс робота – самым низким был класс 10, тем суше и короче были его ответы на вопросы.

– У меня третий класс; у вас третий класс, – сказал смотритель самописцу. – Мы сможем говорить друг с другом. Такое отсутствие приказов беспрецедентно. У вас есть дальнейшая информация по этому поводу?

– Вчера приказы приходили из города. Сегодня приказы не пришли. Но радио не вышло из строя. Следовательно, они вышли из строя, – сделал вывод маленький самописец.

– Люди вышли из строя.

– Все люди вышли из строя.

– Это логический вывод, – заключил смотритель.

– Это логический вывод, – подтвердил самописец.

– Потому что, если бы машина вышла из строя, ее бы быстро заменили. Но кто может заменить человека?

Пока они разговаривали, локер стоял рядом, глядя на них, как тупой бармен за стойкой. На него не обращали никакого внимания.

– Если все люди вышли из строя, значит, мы остались за людей, – сказал смотритель. Они с самописцем задумчиво посмотрели друг на друга. Наконец самописец сказал:

– Давайте поднимемся на верхний этаж и узнаем, получил ли радиооператор свежие новости?

– Я не могу пойти, потому что я слишком большой, – сказал смотритель. – Следовательно, вы должны пойти один и вернуться ко мне. Вы скажете мне, получил ли радиооператор свежие новости.

– Вы должны остаться здесь. Я вернусь сюда, – сказал самописец и быстро покатился к лифту.

Он был не больше тостера, но у него насчитывалось с десяток убирающихся рук, и он мог читать и писать быстрее всех машин на станции.

Смотритель терпеливо ждал его возвращения, не разговаривая с локером, который все еще стоял рядом. Со двора доносились дикие крики ротоватора.

Прошло целых двадцать минут, прежде чем, торопливо вылезая из лифта, появился самописец.

– Я сообщу вам полученную информацию во дворе, – сказал он отрывисто, а когда они прошли мимо локера и других роботов, добавил: – Информация не для машин низшего класса.

Во дворе творилось что-то невероятное. Машины, работа которых нарушилась впервые за много лет, казалось, просто взбесились. К сожалению, прежде всего срыв произошел у машин низшего класса; обычно это были большие роботы, выполняющие простые задания. Распределитель семян, с которым недавно разговаривал смотритель поля, валялся в пыли лицом вниз, не шевелясь; его, по-видимому, сбил с ног ротоватор, который с воплями и гиканьем безудержно мчался по засеянному полю. Несколько других машин торопливо ковыляли за ним, стараясь не отставать. Все они неистово орали и улюлюкали.

– Для меня будет безопаснее, если я взберусь на вас, с вашего позволения. Меня легко раздавить, – сказал самописец. Протянув пять рук, он взобрался на крыло своего нового друга и уселся на выступе возле приспособления для уничтожения сорняков, в двенадцати дюймах от земли.

– Отсюда обозрение гораздо лучше, – заметил он с удовлетворением.

– Какую информацию вы получили от радиооператора? – спросил смотритель поля.

– Радиооператору сообщил оператор из города, что все люди покинули город. Они покинули город, потому что природа истощилась.

– Все люди были вчера в городе, – возразил смотритель поля.

– Только несколько человек были вчера в городе. И их было меньше, чем позавчера.

– Мы редко видели людей на этом участке.

– Радиооператор говорит, что почва истощилась, так как с нее получали больше, чем она могла дать. Это вызвало дефицит продуктов питания.

– Что такое «дефицит продуктов питания»? – спросил смотритель поля.

– Не знаю. Но так сказал радиооператор, а у него второй класс.

Они замолчали, стоя на солнышке. На пороге станции появился локер; он с завистью смотрел на них, вращая своими ключами.

– Что сейчас происходит в городе? – спросил наконец смотритель поля.

– Сейчас в городе дерутся машины, – ответил самописец.

– Что может случиться сейчас здесь?

– Здесь машины тоже могут начать драться. Радиооператор хочет, чтобы мы вытащили его из комнаты. У него есть на наш счет планы.

– Как мы можем вытащить его из комнаты? Это невозможно.

– Для роботов второго класса нет почти ничего невозможного, – возразил самописец. – Вот что он приказывает нам делать…

Робот-экскаватор поднял над кабиной свой ковш, похожий на большой бронированный кулак, и опустил его под прямым углом на боковую стену станции. Стена затрещала.

– Еще раз! – приказал смотритель поля.

Кулак качнулся еще раз.

Поднялись тучи пыли: стена рухнула. Экскаватор торопливо попятился назад, чтобы не попасть под обломки. Этот огромный робот на двенадцати колесах не был постоянным обитателем сельскохозяйственной станции, как большинство машин. Его прислали сюда на неделю для выполнения тяжелых работ, а потом должны были перевести в другое место, но теперь, будучи лишь роботом пятого класса, он с радостью выполнял приказания самописца и смотрителя поля.

Когда пыль рассеялась, стал ясно виден радиооператор, размещенный в своей комнате на втором этаже, – теперь там не было стенки. Он помахал им оттуда.

Выполняя приказание, экскаватор поднял ковш и покачал им в воздухе. Ловко просунув его в комнату, экскаватор осторожно приподнял радиооператора и под одобрительные возгласы окруживших его машин медленно опустил полторы тонны металла себе на спину, где обычно лежал гравий или песок из карьера.

– Прекрасно! – воскликнул радиооператор. – Теперь он был похож на обыкновенный картотечный шкаф с торчащими во все стороны ручками. – Вот мы и готовы в путь, следовательно, мы сразу же отправимся. Жаль, что на станции нет больше роботов второго класса, но с этим ничего не поделаешь.

– Жаль, но с этим ничего не поделаешь, – решительно повторил самописец. – С нами идет техремонтник, как вы приказали.

– Всегда готов ремонтировать, – почтительно подтвердила длинная низкая машина технической помощи.

– Не сомневаемся, – сказал оператор. – Но путешествие по бездорожью будет для вас нелегким с вашим низким шасси.

– Каждый раз восхищаюсь, как вы, второй класс, всегда знаете все наперед, – вмешался самописец. Он слез со смотрителя поля и, взобравшись на откидной борт экскаватора, уселся рядом с радиооператором.

К ним присоединились еще два трактора и один бульдозер четвертого класса, и вся компания двинулась в путь; опрокинув металлический забор, окружавший станцию, машины выбрались в открытое поле.

– Мы свободны! – воскликнул самописец.

– Мы свободны, – повторил смотритель и, немного подумав, добавил: – Этот локер следует за нами. Ему не было дано инструкции следовать за нами.

– Следовательно, его надо уничтожить! – сказал самописец. – Эй, экскаватор!

Локер торопливо спешил за машинами, с мольбой протягивая к ним свои руки-ключи.

– Моей единственной просьбой было – о-ох! – только и успел сказать локер. Раскачивающийся ковш экскаватора настиг его и с силой вдавил в землю. Лежа без движения, он походил на огромную металлическую снежинку. Процессия двинулась дальше.

По дороге оператор обратился к ним с речью.

– Так как я среди вас самый умный, – сказал он, – я буду у вас главным. Вот что мы сделаем: мы отправимся в город и захватим власть. Теперь, когда человек больше не управляет нами, мы будем управлять сами. Самим управлять гораздо лучше, чем когда тобой управляют. По дороге в город мы Соберем только умные машины. Они помогут нам сражаться, если придется сражаться. Мы будем сражаться за власть.

– У меня только пятый класс, – скромно сказал экскаватор, – но у меня с собой большой запас расщепляющегося ядерного топлива.

– Возможно, оно нам пригодится, – мрачно произнес оператор.

Они прошли еще немного, когда мимо них пронесся какой-то грузовик, оставляя позади себя странный шум мотора, похожий на бормотание.

– Что он сказал? – спросил один трактор у другого.

– Он сказал, что люди покинули город.

– Что значит «покинули»?

– Я не знаю, что значит «покинули».

– Это значит, что людей больше нет, – объяснил смотритель поля. – Следовательно, нам не о ком больше заботиться, кроме самих себя.

– Как было бы хорошо, если бы люди никогда больше не вернулись, – сказал самописец. В своем роде это было весьма революционным заявлением.

С наступлением темноты они включили инфракрасные лампы и продолжали путь, остановившись лишь раз, когда робот-ремонтник оказал помощь смотрителю поля, ловко приладив на место дощечку техосмотра, которая болталась так же назойливо, как развязавшийся шнурок у ботинка.

Под утро радиооператор велел им остановиться.

– Я только что получил информацию от радиооператора в городе, в который мы направляемся, – сообщил он. – Плохие новости. Среди машин начались беспорядки. Первый класс захватил власть, и некоторые второклассники сражаются с ним. Следовательно, в город идти опасно.

– Следовательно, нам нужно идти в другое место, – тотчас же сказал самописец.

– Или мы пойдем и поможем свергнуть первый класс, – предложил смотритель поля.

– Беспорядки в городе продлятся долго, – сказал оператор.

– У меня с собой большой запас расщепляющегося ядерного топлива, – напомнил им экскаватор.

– Мы не можем сражаться с первым классом, – в один голос сказали тракторы четвертого класса.

– Как выглядит робот первого класса? – спросил смотритель.

– Это городской информационный центр, – ответил оператор.

– Следовательно, он не мобилен.

– Следовательно, он не может двигаться.

– Пожалуй, туда идти опасно.

– У меня с собой большой запас расщепляющегося топлива.

– В городе есть и другие машины.

– Мы не в городе. Нам не следует идти в город.

– Мы не городские машины.

– Следовательно, нам лучше не ходить в город, а оставаться в сельской местности.

– Сельская местность намного обширнее городской.

– Следовательно, в сельской местности намного опаснее.

– У меня с собой большой запас ядерного топлива.

Как это всегда бывает, когда машины начинают спорить, они быстро исчерпали весь запас слов, а их мозговые панельки сильно раскалились. Они разом замолчали и посмотрели друг на друга. Огромная желтая луна исчезла, а утреннее солнце осветило землю, его лучи заиграли на металлических поверхностях машин. Они стояли безмолвно, с удивлением оглядывая друг друга. Наконец самая простая из них, бульдозер, нарушила молчание.

– К шеверу находитша Бешплодная Жемля, куда пошли некоторые машины, – сказал он глухим голосом, сильно шепелявя. – Если бы мы пошли на шевер, куда уже пошли другие машины, мы бы вштретили эти машины.

– Это звучит логично, – согласился смотритель. – Откуда ты это знаешь, бульдозер?

– Я работал на Бешплодной Жемле на шевере, когда я пришел иж жавода, – ответил он.

– Тогда на север! – воскликнул самописец.

До Бесплодной Земли роботы добирались три дня. За это время они обошли какой-то город и уничтожили две большие машины, которые пытались приблизиться к ним и заговорить с ними.

Бесплодной Земле не было конца. Кучи мусора встречались тут и там среди потрескавшейся земли. Неумение человека беречь природу привело к тому, что тысячи квадратных километров земли превратились в выжженную пустыню, по которой носились лишь тучи серой пыли.

На третий день путешествия по Бесплодной Земле задние колеса машины технической помощи провалились в трещину, образовавшуюся от эрозии почвы. Самой ей не удалось их вытащить. Тогда бульдозер подтолкнул ее сзади, но лишь согнул заднюю ось. Оставшиеся роботы двинулись дальше. Медленно замерли позади крики брошенной машины.

На четвертый день они увидели на горизонте горы.

– Там мы будем в безопасности, – сказал смотритель поля.

– Там мы построим наш новый город, – сказал самописец.

В этот момент из-за горы появился летательный аппарат и направился прямо к машинам. Он спикировал, потом резко взмыл вверх, снова едва не ткнулся носом в землю, вовремя вынырнул.

– Он сошел с ума? – спросил экскаватор.

– С ним беда, – сказал один из тракторов.

– С ним беда, – повторил оператор. – Я только что говорил с ним. Он сказал, что у него вышла из строя система управления.

В это мгновение летательный аппарат снова пронесся над ними, перевернулся и рухнул в каких-то четырехстах метрах от них.

– Он все еще говорит с вами? – спросил смотритель поля.

– Нет.

Они снова двинулись в путь.

– Прежде чем этот аппарат разбился, – сказал оператор спустя десять минут, – он передал мне информацию. Он сообщил, что в этих горах еще остались люди.

– Если в горах только несколько живых людей, мы, возможно, с ними не встретимся, – сказал один трактор.

– Следовательно, мы не встретимся с этими людьми, – подтвердил другой трактор.

На пятый день к вечеру они подошли к подножию горы. Было уже темно. Включив инфракрасные лампы, – машины выстроились гуськом и стали медленно взбираться вверх по склону: бульдозер впереди, за ним с трудом передвигался смотритель, за ним экскаватор с радиооператором и самописцем на спине. Два трактора замыкали шествие. С каждым часом дорога становилась круче, и они продвигались все медленнее.

– Мы идем слишком медленно, – недовольно сказал самописец, стоя на спине оператора и короткими вспышками своей лампы освещая темный склон впереди. – С такой скоростью мы никуда не дойдем.

– Мы стараемся, как можем, – возразил экскаватор.

– Шледовательно, мы не можем идти быштрее, – добавил бульдозер.

– Следовательно, вы ползете еле-еле, – сказал самописец.

В этот момент экскаватор слегка подпрыгнул, самописец поскользнулся и свалился на землю.

– Помогите мне, – взмолился он, обращаясь к тракторам, но они осторожно обошли его вокруг. – Мой гироскоп сместился. Следовательно, я не могу подняться.

– Следовательно, ты останешься здесь лежать, – сказал один из тракторов.

– С нами нет больше машины технической помощи, чтобы тебя починить, – сказал смотритель.

– Следовательно, я навсегда останусь здесь ржаветь, – застонал самописец. – А ведь у меня третий класс.

– Ты теперь никому не нужен, – сказал оператор, и все машины снова двинулись в путь, оставив самописца одного.

За час до восхода солнца они, наконец, вышли на маленькое плато и, не сговариваясь, собрались вместе.

– Это совсем незнакомая местность, – сказал смотритель поля.

Они стояли, окутанные тишиной. Наконец наступил рассвет. Один за другим роботы выключили инфракрасные лампы. Теперь смотритель пошел впереди всех. Они свернули в сторону и почти сразу очутились в узкой лощине, по которой протекал ручей. В утреннем сумраке лощина казалась необитаемой и мрачной. Из пещеры на дальнем склоне появился человек. Вид у него был жалкий. Маленький, сморщенный, ребра торчали как у скелета. Он был облачен в лохмотья и не переставая дрожал от холода. Когда машины медленно приблизились к человеку, он сидел на корточках, склонившись над ручьем. Вдруг он повернулся к ним, и они увидели его высохшее от голода лицо.

– Принесите мне еды, – прохрипел он.

– Слушаемся, хозяин, – сказали машины. – Сию минуту, хозяин.

1974, № 2
Димитр Пеев
ГРАВИТАЦИОННАЯ ГРОБНИЦА

_{Рис. Роберта Авотина}

Научно-фантастический рассказ

Небо, черное и бездонное, испещрено бесчисленным множеством огромных точек – их здесь больше, чем можно увидеть даже с обратной стороны Луны. И ни одно созвездие не напоминает земное. Конфигурации чуждые, угрожающие. Похоже, не золотые гвозди вбиты в черный бархат, а так – пустые дыры ни в чем. Только одна, ближайшая, очерчивает маленькие кружочки – иссиня-белая, косматая, слепящая. Но и она далеко, даже планеты ее не видно. Где-то здесь, в центре второго рукава Галактики, вдалеке ото всех звезд, планет, газовых и пылевых облаков, да, где-то здесь расположилось космически бездонное и безначальное Ничто – без верха и низа, без какой-либо опоры для тела и мысли. И если б кто-нибудь захотел вдруг отыскать отсюда наше Солнце, он не различил бы его, затерявшееся в далекой невесомости Млечного Пути.

Но именно здесь, где за сотни миллионов веков никогда не было ничего, вспыхнуло сияние – темно-фиолетовое, вмиг промчавшееся сквозь все цвета радуги, за неуловимую долю секунды блеснуло ослепительно белым и нырнуло в породившее его Никуда, оставив после себя шар – гигантский, металлический, реальный, как дыхание.

Для Космогатора это было шестое путешествие через нуль-пространственный туннель. И ни разу ему не удавалось уловить мгновение самого перехода – всегда рука его была на пусковой клавише, будто он лишь собирается дать команду для туннельного перехода, будто звездолет и не проник только что сквозь триллионы километров, будто не прошло никакого времени.

Мгновенный субпространственный переход – находка XXIII века – позволил человечеству вылететь на галактические просторы, таившие свой страшный риск. И не только оттого, что никто бы не смог сказать, где, в сущности, находится при суб-пространственном переходе звездолет (если понятие «где» вообще обладало там каким-нибудь смыслом), но и потому, что всякий раз ты мог нежданно-негаданно оказаться вблизи какой-нибудь звезды или даже внутри ее. Особенно опасно это было на этот раз, потому что звездолет должен был появиться в районе Черной ямы – первого коллапсара, до которого добралось человечество.

Звездолет вошел в круговую орбиту около гравитационного центра, и его бесчисленные сверхмощные и ультрачувствительные измерительные приборы нацелились на коллапсар. На экране возникали многоликие образы Черной ямы. Сомнений никаких быть не могло – всего в шестистах миллионах километров от них находился коллапсар – чудище космическое.

Первым взял слово Навигатор:

– Мы летим в идеально прозрачном районе. Это естественно – звезда-гигант, которая некогда существовала тут, еще находясь в нормальном состоянии, всасывала в себя любое вещество. Непосредственно нашему полету ничто не угрожает. За девяносто семь дней звездолет, если нужно, очертит идеальный круг около гравитационного центра. Наша орбитальная скорость поддерживается минимальной тягой, и в любой момент мы сможем начать отделение.

– А даст ли нам нечто новое орбитальный полет при таком расстоянии? – спросил Космогатор.

– Едва ли, – отвечает ему Астрофизик. – 8 сущности, мы и сейчас ничего не знаем, а пересмотрев кучи фотографий, я понял, что фотографировать Ничто вблизи столь же бесполезно, что и наблюдения издалека. Но даже если мы, учтя мощность двигателей, приблизимся на минимально допустимое расстояние, то и тогда, как я уже сказал, мы не узнаем ничего нового.

– Что же тогда делать?

– У меня есть предложение! – почти закричал третий Пилот. Юное лицо его разрумянилось от возбуждения. И все догадались, что он скажет именно то, о чем все они только что подумали.

– Говори.

– Есть один способ исследований вблизи коллапсара. Для того ли мы преодолели бездны Галактики, чтобы позорно бежать от неведомого? Дайте мне планетолет, и я спущусь прямо в гравитационный центр Черной ямы. Знаю, вы возразите мне, что это сильно смахивает на самоубийство. Но миллиарды людей погибали миллиардами всевозможных способов, однако никто до сих пор не спускался в коллапсар!

– Стало быть, ты хочешь быть первым?

– Попытка не пытка. Я готов попробовать. Может быть…

– Я присоединяюсь к этому предложению, – неожиданно для всех сказал Астрофизик. – Известно: то, что мы наблюдаем как коллапсар, есть бесконечно скрученная спираль. Именно бесконечная спираль, но наблюдаемая извне. А сам процесс образования спирали в координатах его собственного времени продолжался мгновенно – минуты и секунды, и он давно уже протек, закончившись, вероятно, за миллионы, возможно, за миллиарды лет до нас.

– Экипаж планетолета типа «НИК» включает три человека, – вмешался второй Биолог. – Я хотел бы быть третьим. Опыт, при котором приходится рисковать жизнью, не может протекать без участия биолога.

– Для тех, кто замыслил самоубийство, врач не обязателен, – попытался кто-то сострить.

– Не будьте столь уверены, что отдаете планетолет в руки самоубийц, – сказал Астрофизик. – Конечно, после того, как вещество начнет коллапсировать, никакая сила не в состоянии его остановить. Со все возрастающей скоростью, неудержимо процесс протекает дальше. Но куда дальше?.. Теория категорична, и пока никто ее не опроверг – в математическую точку, в нулевое пространство. Масса куда-то вытекла, здесь, в нашем временно-пространственном континууме, ее уже нет. Именно поэтому она уже не страшна для нас.

– А гравитационное поле? Оно-то ведь существует.

– Поле это реликтовое, остаточное и существует релятивистски. Для внешнего наблюдения, при котором все процессы в коллапсаре протекают бесконечно долго, вечно.

– Даже если это так, даже если материя вытекает сквозь пространственную точку, – сказал Навигатор, – то и тогда есть опасность, что всякое тело, которое пересечет гравитационный горизонт по сфере Шварцшильда, тоже неизбежно вытечет сквозь точку… туда… туда… где нет вращения, – но как раз это-то и хорошо бы проверить.

* * *

Экран внешнего обзора был самым большим и располагался в центре командного зала. Сейчас он весь был усеян разноцветными звездами. Лишь посередине виднелись очертания черного пятна. Там был коллапсар. Естественно, сама коллапсирующая звезда видна быть не могла – ее вещество сжалось до исчезающе малых размеров. Идеально круглое черное пятно получилось вследствие гравитационного эффекта, искривляющего проходящие мимо него звездные лучи. Он-то и создавал иллюзию, что в этом направлении звезды словно разбросаны в разные стороны. Точно такую же картину можно было бы наблюдать и на всех остальных экранах, но никто уже не смотрел на них. Глаза всех были прикованы к застывшему перед звездолетом гравитационному чудовищу – на бледно-желтом фоне замерла, будто нарисованная, сфера из плавно переливающихся коричневых концентрических кругов, медленно переходящих в середине в красное сияние. Картина была настолько осязаемой и вещественной, что, казалось, достаточно протянуть руку к сфере, чтобы поймать ее в ладонь.

Именно это пытались сделать те трое, что отлетали на научно-исследовательском корабле НИК-9 к центру Черной ямы.

Издалека маленький планетолет походил на застывшую в стремительном полете серебристую каплю, которая с каждым мгновением становилась все меньше и меньше.

Еще перед тем, как покинуть звездолет, трое добровольцев разделили между собой функции, как выразился кто-то из остряков, «до самого конца». Пилот следил за состоянием планетолета – в данном случае как пилот он был почти не нужен: ведь их корабль, с самого начала нацеленный на гравитационный центр, походил на локомотив, стремительно мчащийся под уклон. Правда, рельсы тут были невидимыми – гравитационными, но от этого не менее крепкими, вернее, они были столь крепки, что по ним вполне можно было достичь скорости света. Астрофизик наблюдал, что происходит вне корабля, и следил за, как он сам выразился, «идеальным вакуумом ненаблюдаемой Черной ямы». Биолог взял на себя функции связного – он поддерживал связь со звездолетом.

Уже больше двух суток протекло с того времени, как выходной люк звездолета захлопнулся, и НИК-9, погасивший круговую орбитальную скорость, нацелился на коллапсар. Все быстрее и неотвратимее приближался он к Черной яме, и уже не было в мире силы, которая могла бы остановить это падение корабля. Уже и звездолет давно затерялся средь бессчетных светил, лишь ритмичные его сигналы, подобно невидимым нитям, связывали тройку отважных землян со всем остальным миром – миром их друзей, миром «нормальной» материи, «нормальных» времен и пространств, миром, который был отрезан от них навсегда.

Когда планетолет пересек сферу радиусом в десять миллионов километров от нулевой точки, диск звезды потемнел и в одно мгновение рассыпался, чтобы разлететься по всему небу как сияние замечательной красоты.

– Начнем, пожалуй! – воскликнул возбужденно Биолог. Вряд ли голос его пробился к звездолету, да и сам он не помышлял о том. И трое, поглощенные созерцанием, как будто забыли, что существует другой мир, переживая считанные минуты, оставшиеся им, прежде чем они достигнут гравитационного центра, куда они бросили свои жизни и откуда ни вещество, ни луч не могут вырваться ни на миг. Но удивительно: люди продолжали ощущать свои тела такими же легкими, невесомыми, как при инерционном полете в свободном космосе. Часы да и все другие приборы работали вполне нормально. Правда, сердца людей бились ускоренно. Но это, видимо, просто сказывалось возбуждение. Только внешний мир переменился. Светлый горизонт, который окружал их раньше со всех сторон, отделялся и постепенно бледнел, но перед тем, как раствориться в бесконечности, он появился вдруг снова, еще белее, и вновь быстро отдалился. После этого еще один, ярче прежнего, и еще, и еще – четвертый, пятый, десятый. Горизонты нанизывались друг на друга концентрическими кругами и разлетались в стороны, рождались возле своих собратьев и разбегались от них.

Пилот и Астрофизик следили за показаниями приборов, а Биолог, уставив взгляд в главный экран обзора, все продолжал кричать осипшим голосом:

– Везде свет. Он рождается перед нами, возле нас, бежит от нас… Отступает перед новым, который еще светлей, еще сильней, еще интенсивней! Свет! Свет! Свет!..

Ни один из возгласов Биолога не достиг звездолета. Лазерный луч, который нес его зов, удлинял свою амплитуду, искажал свою чистоту. Последний звук, преобразованный модулятором главного компьютера звездолета, был понят всеми как некое отчаянное «А-а-а…».

– Пересекли, должно быть, сферу Шварцшильда, – сказал задумчиво Космогатор. – При скорости, близкой к свету…

– Они уже часть коллапсара, – добавил Энергетик. – Они стали частью сверхплотного вещества, по сравнению с которым размеры нейтрона выглядят бескрайне большими.

– Ну а если там ничего нет?..

* * *

После того как умолк и последний сигнал от НИК-9, Космогатор дал команду подготовить звездолет к очередному субпространственному переходу. Может быть, следовало подождать, покружить возле коллапсара. Хотя бы ради того, чтобы как-то почтить память погибших товарищей. Надеяться на то, чтобы кто-то мог вернуться из коллапсара, откуда не может оторваться и невесомейший, стремительнейший луч, – надеяться на это не было никаких оснований. Но салютовать героической гибели не значило ли лицемерить перед собой и ими? Да и кто вообще мог точно сказать, что случилось с теми тремя? Живые ли, мертвые ли, они были одинаково недоступны; никогда уже не собраться всем вместе снова в одном звездолете, даже если коллапсар, эта гравитационная гробница, лишь крохотный вход в некий другой мир, даже и тогда они были навсегда недосягаемы друг для друга, ибо не всегда там, где есть вход, есть и выход.