Текст книги "NEW-AGE – Эпоха тотального террора"

Автор книги: Артур Аскеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Уже стоя в коридоре, он почувствовал неведомое почти блаженное чувство сопереживания незнакомому человеку и в этот самый момент будто бы сама жизнь стала для него интимно близкой.

Полностью осознав, что прибытие к этой девушке закончилось полнейшей катастрофой, Гедеон рассердился на свою слабость, слабохарактерность, мнительность. Он немного себя потравил в голове; поиздевался над собственной гордостью, над своей самооценкой и с мыслью, что стушевался перед презренной проституткой, машинально пошёл на выход, уже не замечая абсолютно ничего вокруг. Ему захотелось просто вырваться на улицу и в раздумьях побродить по городу пешим ходом. Ещё ему хотелось вдоволь надышаться свежим, осенним воздухом.

Но это был очень душный день и Гедеон, оказавшись на улице, сразу это почувствовал своими лёгкими: он стал задыхаться, потеть, чувствовать себя очень некомфортно и плохо. К тому же над ним давлели те переживания, которые ему удалось испытать только что.

Он шёл по улице совсем на автомате, не обращая на других прохожих никакого внимания. Он даже чуть дважды не врезался: один раз в велосипедиста, а другой в мусорный бак. А один раз он все-таки задел плечом прохожего, но тотчас машинально извинился.

После, он, совсем не думая, свернул на очень людную и шумную улицу, где толпы прохожих гуляли по освященному солнцем тротуару. Улыбки на их лицах прохожих заставляли Гедеона нервно содрогаться. Среди прохожих на этой улице были молодые юноши со своими девушками, дети с родителями, пожилые пенсионеры, темнокожие и бледнолицые – в общем, все они были в этот солнечный день такие красивые, веселые. Кто-то из безопасности продолжал носить на лице защитную маску. И напролом чрез них, никого не замечая, рвался Гедеон. Он будто был отшельник, изгой, который различен от всех не только тем, что идёт против всех, но и своим задумчивым видом и какой-то особенной энергетикой. Лицо его было полно нервного напряжения. Казалось, что вот-вот оно покраснеет, скривится и низвергнет со своих губ несколько слов от боли. Гедеон постоянно смотрел только вперед и мелькание чужих лиц, красивых и молодых, не давало ему возможности сконцентрировать поток своих размышлений на чем-то одном. Тут и яркое раскаленное солнце, объединившее сотни людей на улице, стало нашего героя раздражать своим ослепительным светом всё больше и больше. Немного пройдясь в нервном напряжении, Гедеон почувствовал усталость, головокружение и теперь он уже с отвращением подумал, какая же отвратительная сегодня погода, как же неприятен это проклятый свет, не дающий привести рассудок в порядок.

Наконец, пройдя сквозь оживленный поток людей, он вырвался на пустую улочку и с облегчением пошёл дальше. Неожиданно его взору предстал огромный билборд, на котором был изображен самый разыскиваемый террорист мира – Скайдо Хезли, а посредине фотографии была эпическая надпись большими красными буквами: «Злодей пойман! Спешите узнать все подробности на Площади Восстания».

От волнения сердце Гедеона забилось сильнее – это несколько облегчало его самочувствие. Он вдруг вышел из своего аутичного раздумья и даже смог вспомнить вчерашнюю новость, которую в баре огласил Ольсон. Вмиг Гедеон сообразил, зачем такой поток людей собрался вместе и куда-то идет. Он подумал, что они идут туда – на площадь Восстания, что бы узнать все о поимке этого негодяя, который столько лет мешал им крепко спать, а их детям спокойно выходить на улицу.

В момент такого понимания событий Гедеон испытал блаженное чувство своей избранности и несхожести со всем остальным миром. Он будто вознёс себя над всем другими людьми, когда вспомнил о своем старом знакомстве с Хезли – о том, что тот был его хорошим старшим приятелем, но лишь до того, как пошёл вершить историю своими руками и потерпел фиаско. Хотя, как фиаско? Хезли уже вошёл в историю! Он стал почти легендой и хоть плохой, но легендой. Теперь о нём напишут в учебниках истории, а его именем будут пугать непослушных детей. Уж точно никто не назовет своего ребенка таким отрицательным именем как Скайдо. А может это вскоре вообще станет не имя, а просто оскорбительное прозвище, означающее свирепого зверя – людоеда.

Конечно, Гедеон своего старого заблудшего приятеля не считал прям таки зверем, но для остальных людей, для этих милых улыбающихся прохожих, Хезли навсегда останется именно свирепым и кровавым зверем.

«Интересно, а если бы я согласился тогда пойти вместе с ним, то кем бы сейчас был?– задался риторическим вопросом Гедеон».

И, конечно, он знал, что в лице других стал бы таким же террористом – анархистом, но его мучил другой вопрос: а было бы столько дурной славы о нём, сколько сейчас о Хезли? Хотя это уже не имело бы никакого значения, ведь для Гедеона Хезли он всё равно проиграл. Проиграл потому, что умер раньше своих врагов, раньше режима и Правителя. Гедеон вынес ему смертельный приговор ещё тогда, когда отказался сражаться против правительства; тогда, когда революционные идеи показались ему проигрышными и ведущими к полной разрухе. И вот теперь произошло подтверждение прогнозов нашего героя – настал конец Хезли! И хоть этот великий человек, попытавшийся изменить мир, вошёл в историю, он все-таки проиграл.

Гедеон, смотря на красную надпись на белом фоне, произнёс свой печальный и одновременно жуткий вывод:

– От тебя, мой друг, оставалась лишь фотография, а теперь ты и вовсе исчез.

Набрав в лёгкие чистого воздуха и расправив плечи, Гедеон пошёл дальше, немного расстроенный и угрюмый. А уже через двадцать минут он оказался на большом вокзале, где-то и дело ходило множество поездов. Вскоре пришёл и его поезд с номером Е-253; тут же к дверям этого стального красавца выстроилась очередь и Гедеон смиренно встал в неё, будто бы позабыв о своей избранности. Через томительные минуты ожидания наш герой, наконец, добрался до дверей поезда; там он поднес свою левую руку к красному идентификационному дисплею и, услышав тихий разрешающий голос робота, прошёл в поезд.

Он присел на свое место и тут же обратил внимание на большой плазменном экран, на котором показывали очередное бессмысленное ток-шоу, вгоняющеё в тоску и уныние. Такая реакция на шоу была и у большинства пассажиров, за исключением нёмногих, кто обращал свой заинтересованный взгляд на телеэкран.

Поезд тронулся и стремительно развил огромную скорость. Гедеон стал внимательно смотреть вслед унылому Метсу, который всё больше и больше удалялся из виду, оставляя после себя лишь маленькое серое пятно, украшенное тусклыми блеклыми огнями. Дальше взору Гедеона предстали сухие пожелтевшие деревья и чёрная земля, мимо которых очень быстро пролетал поезд.

Гедеон вдруг заметил, что по телевизору начались новости, он тотчас стал ожидать главную сенсацию – задержание особо опасного террориста!

Однако молоденький диктор в иссиня – черном костюме начал свою передачу не с рассказа о поимке беглого Хезли, а с другой, не менеё примечательно новости – со встречи Председателя союза европейских религий и Духовного правителя Великой Азиатской Империи. Видимо эта встреча была на самом деле так важна, что перекрывала сенсационную новость о задержании суперизвестного на весь мир преступника, который несколько лет держал режим и его поданных в самом свирепом страхе.

После вступительных слов ведущего начался, по словам самого ведущего, исторический и грандиозный репортаж. Сюжет начался с того, как у невысокой черной трибуны толстый узкоглазый старичок, одетый в шафрановый азиатский балахон, пожал руку солидному высокому европейцу в классическом костюме. Вокруг были толпы людей: среди них извилистые фотографы, озабоченные журналисты и важные политики в строгих костюмах. Однако главные выделяющиеся фигуры были те двое представителей духовенства, которые жали друг другу руки; а остальные же просто составляли фон из смеси огромных белокурых европейцев с их брутальными скулистыми лицами и маленьких, похожих друг на друга, азиатов. Тут ведущий репортажа проговорил о том, как это историческая встреча поможет создать основу для слияния двух полюсов, двух миров, в единое космополитическое пространство. Что отныне проблемы войн, голода, эпидемий нас волновать не будут. После этого – те важные особы вместе, словно сладкая парочка, прошлись к большой черной машине и под сопровождением охраны поехали через радостную толпу ликующих людей; через толпу, которая неистово кричала и приветствовала своих героев. Видеокамера с вертолета показывала, насколько много людей собралось; сверху такое скопление масс напоминало большой человеческий муравейник. Большинство в этой толпе – китайцы, похожие друг на друга как две капли воды, – они оделись специально в яркие красочные одеяния, дабы создать своим видом особую атмосферу грандиозности и торжественности. Все они с улыбкой на лице исступленно махали своими ручками, будто бы искренне видя в этой исторической встрече пролог к взаимовыгодному сотрудничеству с большой Европой.

Потом стали показывать, как чёрная машина остановилась у огромного императорского дворца с колоннами. Из машины под пристальным присмотром огромных охранников вышли два важных переговорщика, а потом тут же направились в роскошный золотистый дворец, излучающий всем своим светлым видом богатство и величие Азии. Здесь картинка сменилась на высокий величественный зал из золота и драгоценных камней – там под дулами фотоаппаратов оба переговорщика о чём-то мило побеседовали за столом, а потом стали подписывать какие-то важные документы. Сразу же диктор начал говорить о том, какие выгодные договоры о взаимном сотрудничестве и укреплении двух великих режимов подписаны, а потом стал их перечислять.

После этого слово дали экспертам и самые влиятельные специалисты в области политики, культуры и религии произнесли пафосные речи, о том насколько это встреча важна на пути всеобщего братского объединения и укрепления единого духа гармонии во всем мире. Все они были едины в том, что эта встреча поистине грандиозна в своем величии и значимости, а последний эксперт – старый седовласый мужчина, лицо которого было покрыто какими-то пятнами, оспинками и болячками, вообще заявил:

– Это шаг для создания единого пространства, не имеющего никаких границ на территории всего земного шара. Этим историческим визитом разрушена последняя стена между двумя великими цивилизациями, это пролог для настоящего объединения. Поистине, мы стоим на пороге новой цивилизации, не имеющей аналогов в истории человечества. Наше сотрудничество с Азией должно стать шарниром времени. Мы входим в новую реальность космполитического единого пространства под знаменем новой духовной идеологии «Нью-Эйдж». Отныне все общечеловеческие проблемы, такие как глобальное потепление, войны, экономические кризисы, пандемии мы будем решать в едином порыве…

На этом сюжет, который продлился минут десять, благополучно завершился. Никакого интереса у Гедеона встреча европейского министра по делам религий, заместителя Великого Храма и какого-то азиатского монарха – супербогача не вызвала. Очередная попытка сблизиться двух полюсов рассматривалась им как ошибка, аберрация; не верил он в соединение этих идеологически противоположных цивилизаций и рассматривал такую встречу не как великое историческое событие, а скорее как банальную имитацию какой-то важной рабочей деятельности. Невозможно, по мнению нашего героя, было взять и смешать в один котёл трудолюбивых азиатов с из фабриками и современных европейцев с совсем другим менталитетом, а потом из всего этого получить что-то общее с какой-то духовной приправой; или получить было можно, но только Гедеон не знал, что именно, а поэтому и относился к этому не серьезно. Он слушал весь репортаж между позёвываниями, совсем не вдумываясь в значение тех слов, что сыпались изо рта диктора. Но вот когда диктор с серьезной гримасой на лице заявил, что в западном Метсе задержали целую группу террористов из «СРС», Гедеон тут же навострился и в его глазах появился блеск заинтересованности.

А диктор с всё той же серьезностью продолжил:

–По данным Комитета Расследований среди террористов оказался сам Скайдо Хезли – особо опасный убийца и преступник, он считается лидером террористической организации «Союз радикального сопротивления».

Гедеон оживился, он приготовился увидеть что-то поистине захватывающее и интересное. А на большом экране тотчас появились давно забытые кадры, на которых группа вооруженных автоматами мужчин в балаклавах бегают по плохо освященному туннелю метро и расстреливают всех, кого встречают на своем пути. Под эти кадры ведущий репортажа проговорил, что сейчас зритель может воочию узреть всю звериную сущность той организации, лидером и основателем которой считается пойманный Хезли. На экране появился сам ведущий репортажа – выхолощенный, отличающийся худобой, молодой человек, который со страхом вцепился в большой микрофон. Стоял этот ведущий на фоне большого синего фасада главного здания Комитета Расследований и говорил о том, что, возможно, ещё совсем недавно здесь допрашивали отпетого негодяя, унесшего так много невинных жизней. После, ведущий проговорил, что вероятней всего Скайдо до судебного заседания отправили в самую охраняемую тюрьму Деладор, в которой содержат самых опасных преступников. Закончился же репортаж торжественной речью высоченного стройного мужчины в белой форме с красными погонами – Скота Литарда, председателя КР:

– Скайдо Хезли арестован, он сейчас даёт признательные показания. В самое ближайшее время будут проведены необходимые следственные действия, будет собрана мощная доказательственная база, и тогда мы сможем по всей строгости наказать этого страшного человека, который годами наводил на людей смертельный ужас только своим именём. Если вина Хезли будет доказана, а в этом я не сомневаюсь, ему грозит высшая мера наказания, то есть публичная смертная казнь через повешение, – спустя небольшую паузу он завершил, – остальные участники также уже дают признательные показания о своей преступной деятельности в «СРС».

На этом репортаж бесславно закончился, но у Гедеона тут же возникли серьёзные подозрения к правдивости всех сведений, которые передали с экрана. Ведь ни живого Хезли, ни даже того места, где его задержали, не показали!

«А не грамотно ли это выстроенный политический ход?– тут же задался вопросом Гедеон. – А жив ли вообще наш герой? И стали бы патрульные задерживать его, зная, как много проблем он может принести? Скорее бы убили – да 90 процентов, что так и сделали! Скайдо явно не был безоружен и уж, конечно, стал бы сопротивляться. Да и спать в таком небезопасном месте он бы не стал – не его это уровень. А значит – точно убили. Сейчас… А может давно, но объявили о задержании сейчас, сделав мощный рекламный ход. Но почему именно сейчас?»

Плешивый мужчина в очках с глазами на выкате, сидевший рядом с Гедеоном, в это время неистово торжествовал:

– Поймали, наконец, негодяя. Теперь можно хоть спокойно ездить на поезде и за жизнь свою вовсе не опасаться.

Но вот Гедеона эта новость нисколько не успокаивала; и даже не столько из-за своего скептического отношения к ней, сколько по причине того, что деяний своего старого приятеля Скайдо и его организации, он никогда нисколько не опасался. Почему-то Гедеон никогда не боялся, что его жизнь может изменить или вообще забрать какой-нибудь акт террора; он к этому относился как-то проще, будто бы вовсе игнорируя вещи, которые происходят не по его воле и одновременно веря в то, что судьбу по большому счету изменить нельзя, а поэтому стоит просто с ней смериться. Из-за этого Гедеона зачастую терзали не переживания насчёт того, что его жизнь вдруг может прервать злобное действо «СРС», а думы о каких-либо незначительных мелочах. Однако сам он относился к таким мелочам или пустякам очень серьезно и считал их чрезвычайно важными хотя бы из-за связи исключительно со своей персоной. Поэтому подумав немного о Скайдо, он с тревогой переключился на размышления об отношениях со своими родителями; как будто это было намного важнее, чем такое историческое событие, как поимка Скайдо. И так ведь было на самом деле, по причине того, что отношения со своими «пращурами» были для него сугубо личными, а вот Скайдо уже давно отдалился…

О предстоящей встрече с родителями Гедеон думал с тревогой, а иногда он даже впадал в оторопь от своих дум; только он представлял, как его отец, а ещё хуже мать узнают, что его отчислили из Академии по подготовке кадров для КР, то сразу внутри него что-то переворачивалось. Но Гедеон, как всегда, это стоически терпел – на лице его эта боль не проявлялась. Хотя, пожалуй, взгляд его был чрезмерно напряжен, а брови так сомкнуты, что поверх них появились ровные морщины. Но все это было мелочи по сравнению с тем, что происходило в его душе.

А тем временем поезд летел с бешеной скоростью, сотрясая пыль со стальных рельс; уже через пять минут он должен был добраться деревеньки, где проживали родители Гедеона. А пока из окна поезда виднелись маленькие симпатичные домики приятных тонов на фоне желто-зелёной листвы и деревьев. Весь осенний пейзаж излучал спокойствие, безмятежность и эту опасную дьявольскую пустоту.

Когда поезд остановился у платформы, Гедеон быстро вырвался из душного вагона и сразу почувствовал всей своей широкой грудью свежий воздух своего детства, напоминающий о незабываемых моментах прошлого, которые уже невозможно вернуть.На Гедеона нахлынули воспоминания о детстве, родном доме, родителях, а вместе с этим он почувствовал не только блаженную радость, но и в тоже время грусть и едкое разочарование. Чуть расстегнув свою рубашку, он словно заезжий скиталец пошёл, осматриваясь по сторонам.

Казалось, ничего в этом городе не изменилась: все те же белые двухэтажные домики, украшенные превосходными ставнями и аккуратными садами, узкие переулки и сплошные пешеходные улочки. Здесь, как и много лет назад царила атмосфера сельской местности: жители предпочитали машине велосипед, а стильной элегантной одежде удобную и практичную. Но всё же определенные изменения в жизни города были внесены – Гедеон это заметил, как только вышел из вагона. Это были всё те же вездесущие дроны, рассматривающие своим всевидящим оком каждого приехавшего. Гедеон отнёсся к ним абсолютно индифферентно, так как не счёл, что они не смогут омрачить своим присутствием такую прекрасную атмосферу, которая царила в этом милом городке.

Не торопясь, пройдя минут десять, Гедеон оказался на большом пересечении дорог, посреди которого величественно стоял большой фонтан, который являясь главной достопримечательность деревушки, низвергал из множества каналов прозрачную чистую воду. Гедеон жадным взглядом посмотрел на роскошно льющуюся воду и задумавшись о том, насколько же мучает его жажда и насколько это прозрачная вода не пригодна для питья, он зашёл в темный переулок и через минуту вышел к небольшому двухэтажному домику с каменной облицовкой, ограждённому невысоким деревянным забором. Это и был родной дом нашего героя, в котором он прожил аж до 17 лет.

Пройдя через забор и тусклый газончик, Гедеон постучался в старую, деревянную дверь, а потом увидел в окно свою мать, одёргивающую штору.

Она открыла ему дверь, а потом скупо сказала:

– Здравствуй, сынок.

Мать никогда не была щедра на радость, восторг и улыбку, а поэтому встретила сына лишь словесным приветствием; при этом своим худощавым лицом она нисколько не выразила никаких эмоций.

– Привет, как поживаешь?– отвечая таким же бедным на эмоции выражением лица, спросил Гедеон.

– Неплохо, совсем неплохо, – ответила мать, невольно сделав совсем грустное лицо.

Никаких объятий, поцелуев, нежных родственных приветствий после этого не последовало. Так уж было заведено в их семье – холодность и бесчувственность текли по их венам.

Когда Гедеон зашёл в дом и посмотрел сверху вниз в лазоревые глаза своей матери, то увидел в них усталость, слабость и тоску. Сама мать выглядела не так хорошо как раньше. Все-таки сказывался возраст, к тому же у неё появились новые морщинки. Но при этом она оставалась в хорошей физической форме: у неё не было, ни лишнего веса, ни больших мешков под глазами.

Мать улыбнулась и весьма серьезно, но без лишних эмоций произнесла:

– Мы давно тебя ждали. Думали, ты приедешь неделю назад. Я каждый день сидела у окна, ожидая, что ты появишься. Ждала так дня три и каждого, кто приходил к нам, я принимала за тебя. И теперь ты вернулся, когда мы уже не надеялись, что ты приедешь, – мать сделал небольшую паузу, – ты не представляешь, как я по тебе соскучилась… Сложно было без тебя.

Она проговорила такие сентиментальные, чувственные слова и при этом не показывала свою эмоциональность ни интонацией, ни выражением лица.

– Мне тоже было сложно, я тоже скучал, – сказал Гедеон, выдавливая из себя эти слова, будто бы насильно заставляя свой рот говорить.

Возможно, так было потому, что на самом деле по своей матери он вовсе не скучал. Гедеон вообще не знал, что значит скучать по своим родителям и даже наоборот, вдали от них чувствовал себя намного лучше. Он и сам так считал, что истинная любовь к родителям появлялась у него, когда он с ними расставался.

– Пойду, разбужу отца, а ты иди на кухню. Будем пить чай, – сказала мать и тотчас поскакала по деревянной спиральной лестнице на второй этаж.

Гедеон пошёл на кухню, осмотрелся, присел, а потом налил из прозрачного графина стакан воды и тотчас утолил свою жажду приятной жидкостью.

– Вот оно – возвращение блудного сына, – сказал отец Гедеона, входя с высоко поднятой головой на кухню вперед матери.

Отец сразу же доброжелательно протянул сыну свою мощную руку, которая в отличии от руки сына имела толстые и очень мощные пальцы. Сам отец выглядел довольно старым человеком: у него были седые помятые волосы, круглое морщинистое лицо и огромная покладистая борода – этакая бородища Маркса, которую отец носил сколько себя помнил. Она тоже стала отдавать сединой, вкупе с уже большим торчащим вперед животом сильно старила отца.

– Ну давай рассказывай, как тебя угораздило вылететь из академии? – без особой злобы, но с насмешливой язвительностью спросил отец.

И тут всё, о чём предполагал Гедеон сошло на нет, так как они уже всё знали! Родители каким-то образом знали. Но откуда, подумал Гедеон. Этот вопрос стал проноситься в его голове и он вдруг начал ощущать себя, ничего не понимающим дурачком.

– Да ладно, можешь ничего не говорить. Пусть это останется тайной,– сказал отец, совсем запутав своего сынка.

Мать язвительно добавила:

– Сейчас скажет, что это из-за мерзкой тётки, которая перешла дорогу от своей гнилой натуры.

После этих слов мать стала наливать чай.

– Почему так долго не появлялся? Мы ведь волновались о тебе, а ты даже не соизволил отписаться, – спросил отец, сев напротив Гедеона и заставив тем самым своего сына чуть засмущаться.

– Теперь я не пользуюсь компьютером, слишком большие штрафы и налоги вынудили отказаться от интернета, – невнятно проговорил Гедеон.

– Мог бы просто приехать. Час пути, – сказал отец, – мы всё ждали, когда ты приедешь. Думали, гадали, когда же твой запал вольного сосунка кончиться? И, наконец, дождались…

– Я ведь приехал просто дом родной навестить, а завтра уже вернусь в Метс, – стесняясь, ответил Гедеон.

– Значит запал не закончился, – насмешливо сказала мать.

Отец бодро произнёс:

– Ты не расстраивайся, насчёт Академии. В жизни часто так случается, что дело твоей жизни рушит какой-нибудь ничтожный человечек. Но время расставит всё на свои места. Злость то твоя уймется; она то ведь есть в твоем сердце, её то не может не быть. Я ведь сам это вижу, вижу, как ты её скрываешь, но родного отца не обманешь… Но потом, может, поймешь, что к лучшему это все и даже поблагодаришь злую судьбу за то, что свела со всяким гнильём. Главное нос не вешай. Не становись неудачником и смотри в будущее.

Отец сказал именно те слова, которые Гедеон услышать очень хотел и при этом, меньше всего ждал. От удивления Гедеон даже немного изменился в лице: напряжение спало, скулы расслабились, а брови разошлись. Будто бы наш герой вновь оказался в зоне комфорта, вновь почувствовал теплоту домашнего очага.

Мать положила на стол чай, а потом стала накладывать из большой кастрюли суп, от запаха которого у Гедеон сразу начали течь слюни. А вот отец по-прежнему продолжал говорить, подбадривая своего сына:

–В моей жизни ведь тоже были свои вредители. Да знаешь, сколько их было? Захочешь всех упомнить, так и не упомнить уже. А все по тому, что жизнь у меня слишком насыщенная и пакастников, желающих меня уничтожить была целая свора. Сколько я из-за них потерял в свои годы? И ведь даже под стражей был из-за их лживых слов, но теперь даже лиц их не вспоминаю и злоба вся прошла…

Гедеон с радостью понял, что родители с пониманием относятся к его трудному положению и всеми силами стараются его поддержать. Такое хорошеё отношение делало его более открытым и искренним. Теперь он уже говорил совершенно откровенно, не боясь ничего скрыть или утаить. Он сказал:

– Приятно слышать, что вы меня понимаете. Но все же я хотел бы знать о там, как вы узнали о моём отчислении. Ведь я же стыдился этого первое время и скрывал…

– Да как же такое скроешь? – удивленно спросила мать, положив Гедеону тарелку с супом, – о таком даже в журналах пишут.

– Да брось ты его путать, – басом проговорил отец, – когда ты не стал отвечать на звонки, мы сразу забеспокоились и начали звонить в Академию. Вот там то нам и сказали такую новость. Мы друзьям твоим начали звонить после этого и они рассказали про эту гадкую Ясоу и я сразу все понял.

Мама наложила тарелок с супом на всё семейство и все медленно начали трапезу.

Неловкую тишину, которая продлилась совсем недолго, прервал отец своими словами:

– Я ведь знаю, что это за мерзкая змея по имени Ясоу.

Гедеон не обратил на это никакого внимания и продолжал есть, а вот отец отошёл от супа и продолжил говорить:

– И как же это возмутительно! И ты хоть и злость свою уйми, так как она тебе не помощник, но такой вздор никогда не забывай. Ибо это преступление, как и всякая ложь. А преступление должно быть наказано. Или мы зря молодость свою отдали на служению делу великому? Или наши братья погибли ради того, что бы всякая Ясой себе позволяла такое самоуправство.

– Сынок, ты лучше расскажи, чем она тебе так навредила? – спросила мать , нарочно перебивая яростный порыв отца.

– Обвинила меня в том, что исследовательская работа моя чистый плагиат и при том даже никаких доказательств не привела. Это для бывшего работника КР край глупости и непрофессионализма. Хотя я усмотрел в её поступке какую-то личную неприязнь лично ко мне..

– Значит был плагиат,– уверенно произнесла мать, заставив Гедеона оторопеть от удивления. Он насупил брови, сделал серьезный взгляд, разозлился и немного обиделся.

– Я же сам писал, так значит это моё. Я все пишу сам, – шипящим голосом ответил он.

– Станет она к тебе по пустому поводу лезть. Этакий ты особенный у нас, – сказала мать, – просто схалтурничал, признавайся… А то выдумал тут нам…

– Да моё это было, – злобно ответил Гедеон в раздражении от того, что мать сочла его лжецом.

– Твое было бы, так и не стала бы она к тебе лезть с претензиями, – холодно сказала мать.

– Я же говорю, что моё! Ты вообще, почему мне не веришь? Или тебе она ближе, чем я…

Отец хотел вмешать, но мать перебила:

– Тебе сынок только дай волю, так ты такого насочиняешь. Станет ли такая женщина так предвзято к тебе относиться? Дам ведь одни профи сидят, а не дурочки какие-то. А ты у нас мальчик с особенностями и никогда особо в лидерах не был замечен.

– Вот так значит! – исступленно бросив взгляд на мать, произнёс Гедеон. – Может скажешь ещё, что я вовсе твоих надежд не оправдал и в этом целиком моя вина? Я же такой слабак, что не дожал эту Ясоу, что не прошёл через неё. Ты же меня винишь больше, чем всех остальных. Так скажи же, что совсем мною недовольна – что я вовсе не оправдал твоих надежд. Быть может, ты и вовсе заяви, что жалеешь о том, что меня родила или о том, что я вырос таким. Из глупой куклы – таким… Так знай, что не просил тебя об этом. Бремя своё я несу не по своей воле, а тебя разочаровываю вовсе не из-за прихоти.

Мать нисколько не отреагировала на такой яростный выпал сына и продолжила есть, а отец решился и сказал:

– Ну что ты такое говоришь, сынишка? Да это же твоя мать, которая тебя вырастила, которая тебе жизнь дала, а ты… Она ведь просто видит в тебя ребеночка до сих пор, поэтому полностью…

– Извини, – резво сказал Гедеон, а потом неловко дотронулся до плеча матери, – всё-таки я вспылил, переборщил. Я это с пониманием признаю. Слишком уж расстроило то, что не хочешь ты верить своему сыну, а вместо этого веришь какой-то женщине, которую ты даже не знаешь.

Мать нисколько не отреагировала, а отец вмешался:

– Надо жалобу было накатать на неё, а то вздумала такое творить. Я тебе сейчас покажу, как мы в свое время все свои проблемы решали. Только нужно будет на чердак подняться. Там много изменений обнаружишь.

Мать опустила голову, бездумно посмотрела в суп и никак не отреагировала на слова отца. Гедеон же без удовольствия продолжал есть суп.

– Ты ешь, подкрепляйся, а то тебе нужны силы. Стал таким доходягой, что смотреть на тебя больно. Будто тебя голодать заставляют.

– Ты сам молодой был куда худощавей, – возразила мать, нарушив своё безмолвие.

– Так это и было во времена голодные, а сейчас…

– А сейчас тоже голодные. Еды то много, а нормальной и не сыскать – сказал Гедеон, улыбаясь,– так ещё и воды нет нормальной.

– Приезжай сюда и кормись, набирайся сил и решай чем тебе в ближайшем будущем заниматься. Отчислили, ну и плевать на это! Во всем есть свой знак провидения. Вот у меня в свое время тоже была возможность в полицию поступить, и теперь бы уже лежал в гробу, наверное; то было бы, если бы судьба не вмешалась, не сделал меня революционером.

– Ну что ты такое говоришь? Какая ещё полиция? – улыбаясь, спросила мать а отец лишь махнул рукой.

Гедеон доел суп, не обращая на слова отца никакого внимания; уж слишком много переживаний бурлило в его душе после выпадка гнева против матери и эти переживания, которые он старательно сдерживал, никак не давали ему спокойно слушать своего отца.

Мать же подхватила речь отца и решила его поддержать. Однако сделала она это по своему, по-женски, то есть выразилась не совсем корректно:

– Твой отец был среди первых, кто поддержал Новый Порядок и приход нашего вождя – Верховного Правителя. Ещё он поддерживал переход к традиционному обществу. И, между прочим, в прокламации о праве низов свой след оставил.