Текст книги "25k (СИ)"

Автор книги: Артемий Джоча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Юноша потрясенно смотрел на эту дикую вакханалию. Воспоминания в очередной раз вторглись в реальность... Заблеванные форменные брюки... Надзиратели окружили неподвижное тело и методично наносят удары... Весельчак Мик... Бедный больной воришка... А теперь просто груда окровавленных лохмотьев... Перекошенные лица его мучителей... В глазах отражается необузданная ярость тюремного бунта... и его руки, залитые кровью...

Варварский хохот стал стремительно затапливать островок затеплившегося самосознания. Юноша зажал уши ладонями и дико закричал. И на этот отчаянный призыв откуда-то из глубин мозга поднялся стальной утес, о который бессильно разбился исходящий извне поток злобы. Некто огромный и сильный, пробуждаясь, ширился и наполнял тело волшебной энергией...

Бросившиеся было к вскочившему юноше бандиты застыли в нерешительности. Кончики его пальцев разгорались желтым светом, постепенно прорастая корнями вен все дальше по запястьям к телу. Кожа истончилась, проявляя шокирующий рельеф мускулов и кровеносных сосудов. Некая эфемерная волна ощущений, словно предвестник бури, прокатилась по залу, заставляя умолкать разговоры, прекращать любые занятия и невольно оборачиваться, отыскивая взглядом незримый источник угрозы.

Юноша поднял лицо. Глаза темнели на фоне бледного сияния лица бездонной чернотой. Зрачки полностью поглотили радужную оболочку и как два магических водоворота, испивали души людей. Тишина длилась недолго. На дисплее одного из уцелевших терминалов побежали столбики цифр и сообщений. Команды выстроились в колонны и промаршировали за обрез экрана. Дисплей очистился, и в центре осталось пульсировать лишь одно сообщение: "Внимание! Тревога! Незаконное вторжение в комплекс!". В стенах заработали какие-то механизмы. Непонятно откуда взявшийся ветер стал трепать пламя факелов. И всю эту начавшуюся свистопляску возвенчал резкий звук скользнувших вверх стальных панелей, закрывающих ниши в стенах.

Пол содрогнулся под тяжелой поступью механических колоссов, выступивших из стен. Они поводили из стороны в сторону толстыми обрубками подобия рук, ощетинившимися ракетами и стволами пулеметов. Красные лучики лазерных целеуказателей просверкивали все пространство зала, фиксируя цели. Рейдеры потянулись к оружию, пытаясь сбросить охватившее их оцепенение.

Юноша запрокинул голову и снизу вверх посмотрел на бородатого вожака. Драстер прочел в этом взгляде приговор и явственно ощутил, как пятнышко лазерного прицела гуляет по его щеке. В следующее мгновение пулеметная очередь привела приговор в исполнение. Люди вокруг заметались, ища укрытия. Сервоприводы охранных роботов натужно загудели, преодолевая сопротивление застывшей смазки. Гильзы сыпались латунным дождем в лужи крови. А нескончаемые потоки свинца раздирали в клочья пульты и тех, кто пытался за ними спрятаться.

Феерия огня охватила все пространство зала, и среди хаоса, словно дирижируя, парила светящаяся фигура, приближая неумолимый финал этой ужасной фуги. Куда бы юноша ни бросил свой странный взгляд, туда в тот же миг устремлялись трассы огня, преследуя очередную жертву. Легкое мановение кончиков пальцев, и тысячевольтовые разряды вплавляли в бетон стальные кирасы и их зажаренных живьем владельцев.

Все закончилось очень быстро. Вновь воцарившуюся тишину нарушали лишь негромкое гудение сервомоторов застывших киберов, да капель расплавленного металла оплывающих от ужасного жара кожухов аппаратуры. Человек бесшумно подошел к возвышению с окровавленным троном. Приподнял рукой мертвое женское тело. Другой рукой охватил полукругом, не касаясь, цепь ошейника. Та в течение нескольких секунд раскалилась добела, и часть звеньев пролились расплавленными каплями на пол. Юноша осторожно подхватил падающее тело. Зрачки его приняли нормальный размер, а свечение рассеялось, оставив на коже густую россыпь капелек пота. Он молча развернулся и направился к выходу. Стальные стражи поворачивали ему в след свои сенсорные центры, словно провожали своего повелителя.

Юноша шел по пустым коридорам. Перед ним приветственно вспыхивали уцелевшие лампы. Автоматические двери услужливо распахивали створки. А следом распространялась волна возбужденных сигналов, задвигавшихся телекамер и оживших сенсоров. Он должен успеть. Подъемники, изломы коридоров, безжизненные залы – всюду, где он проходил, оживали ремонтные системы. Служебные дроиды брались за работу. Восстанавливали питание, разблокировали двери, налаживали подъемники, устраняли неисправности, перекидывали мостки через трещины. Успеть, успеть, успеть... Лихорадочная механистическая суета, подобно свите, сопровождающей особу царских кровей, распространялась по пути следования человека.

И вот, наконец, вдалеке забрезжил свет. Сначала слабо, затем все настойчивей обнаженное тело стал ласкать прохладный ветерок. Удивительное ощущение, невозможное в замкнутом пространстве пещер. А еще тепло первых нежных лучиков восходящего солнца на коже. Вслед юноше, перемигиваясь огоньками сенсоров и шепча незатейливые мелодии, взирал кто-то живой и огромный. ДжиАй провожал своего крестника. Перед ним лежал целый неизведанный, полный новых ощущений, бескрайний и бесконечно разнообразный мир.

4. ПОПУТЧИК.

Предзакатное солнце, зацепившись за шпиль старой полуразрушенной церкви, порождало длинные тени, причудливым образом изломанные неровностями земли. Кривая улочка засыпанного мелким песком и пылью городка лениво извивалась, стесненная по бокам покосившимися халупами и немногим более приличными коттеджами. Вездесущие песок и пыль были неизменными атрибутами любой вещи, находящейся на земле. Создавалось впечатление, как будто все дома, заборы и даже кучи мусора вырастают причудливыми плодами из этой желто-бурой пыльной земли. Даже лужицы в канавах вдоль дороги были подернуты пылью.

По улочке неспешно шагала женщина. Сложно было сказать что-то о ее возрасте. Анжен Ли и сама затруднилась бы ответить на этот вопрос. Стройная фигура женщины, как и все вокруг, отбрасывала длинную гротескную тень. Черные волосы туго стягивали голову гладкой прической и спадали длинным хвостом за спину. Иногда отдельные пряди, перебираемые ветром, щекотали смуглую шею, попадая за стоячий воротник кожаной куртки. Анжен Ли периодически поправляла волосы и инстинктивно прижимала верхнюю кнопку куртки, которая постоянно отстегивалась. Сейчас у некогда модной кожанки был потрепанный вид, левый рукав полностью оторван, и на его место вшит жесткий, обтянутый клепаной кожей защитный наплечник вкупе с плотными кожаными же пластинами, закрывающими левую сторону груди и часть спины. Запястье обнаженной руки охватывал необычный наруч, а ладонь обтягивала кожаная перчатка с обрезанными пальцами. Правый рукав куртки остался цел и, словно в насмешку над судьбой левого, был аккуратно застегнут на пару сохранившихся кнопок на запястье. Из-под низа куртки то и дело появлялся окантованный металлом острый язычок широкого ремня. Узкие кожаные штаны, когда-то соблазнительно обтягивавшие стройные ноги женщины, теперь кое-где расползлись по швам и были украшены жесткими наколенниками. Довершали гардероб густо запыленные остроносые сапоги с оправленными в металл мысками. Маленькие султанчики пыли вздымались при каждом шаге женщины, выделяя ее фигуру на фоне обезлюдевшей улицы.

Впереди творилось что-то невообразимое. Все население городка выстроилось вдоль улицы и глазело на клубы пыли, поднимавшиеся с окраины. Анжен Ли это не трогало. Всего лишь очередной караван изволил посетить это забытое богом место. Для местных это был всегда праздник. Анжен Ли же, войдя в этот городок с востока, теперь намеревалась покинуть его по направлению на запад. Головная повозка каравана вырулила навстречу женщине. Рогатые головы запряженных в повозку браминов раскачивались в такт их шагам, а крупные жалобные глаза косили по сторонам, выискивая признаки худосочной зелени. Женщина посторонилась, но не замедлила шага, пренебрегая опасностью быть задетой вихляющимися бортами фургонов.

Анжен Ли настойчиво продиралась сквозь толпу зевак, стремясь поскорее покинуть пыльное облако, взбаламученное караваном. Последняя повозка прогромыхала мимо, скрежеща лишенными покрышек металлическими ободами автомобильных колес, а интерес зевак достиг своего пика. Анжен Ли невольно отвлеклась от своих мыслей и замедлила шаг, искоса взглянув на людей, следовавших в хвосте каравана. Грубые веревки туго стягивали запястья двух мужчин и были прикреплены к заднему борту последней повозки. В тени тента на корточках сидел замызганный мужичок с дробовиком в руках, то и дело понукающий бедолаг негромкими окриками. Один из невольников был худощав и изможден, но держался бодро. Второй же, несмотря на свое крепкое телосложение, едва держался на ногах и при каждом рывке веревки норовил упасть. В такие моменты его товарищ по несчастью умудрялся ловко подставить свое плечо, придерживая шатающегося гиганта.

Вот в очередной раз металлическое колесо повозки попало в глубокую выбоину, и брамины заревели от натуги, силясь вытянуть ее на ровное место. Мужичок в повозке от неожиданности чертыхнулся и повалился вглубь кузова. На деревянных козлах погонщик сочно материл глупое тягловое животное. Коренастый пленник, которого, по всей видимости, только постоянное движение, да плечо соседа заставляли держаться на ногах, по инерции сделал еще пару шагов, зашатался и рухнул на землю, подняв облако дорожной пыли. Голова несчастного оказалась у ног остановившейся Анжен Ли. Она осторожно вытащила носок своего сапога из-под головы упавшего, боясь измазаться в смеси слюны и пены, которая выплеснулась из открытого рта бедняги. Второй пленник опустился подле своего товарища на колени и принялся его тормошить, надеясь привести в чувство. Анжен Ли отметила странность в поведении этого второго. Слишком велика роскошь – заботиться о наверняка мертвом рабе, если твоя собственная жизнь подчинена чужой воле. Пленник был одет в ветхие залатанные штаны. На голом неестественно бледном теле болталась грубая холщовая роба. Капюшон робы съехал с головы, открывая ежик светлых коротких волос.

Появившийся мужичок вопросительно взглянул куда-то вглубь повозки и, видимо получив утвердительный кивок, спрыгнул на землю, оттолкнул молодого пленника и срезал ножом узлы веревки с кистей бездыханного тела, смотал ее в кузов, а затем забрался туда сам. Анжен Ли отвернулась, потеряв всякий интерес к происходящему и уже намеревалась двинуться дальше, когда гул окружающих людей заставил ее вновь обернуться.

Брамины, наконец, собравшись с силами и понукаемые ударами погонщика, резко дернули повозку, вытягивая ее на ровное место. Веревка, связывающая молодого пленника, натянулась, развернула человека против его воли, подняла с колен и заставила двигаться вслед. Поведение юноши было сколь неожиданным, столь и дерзким. Он стал отчаянно упираться ногами в землю. Смешно, подумала Анжен Ли. Неужели он хочет вот так остановить повозку. Анжен Ли впервые вгляделась в лицо раба. У юноши был скуластое лицо и прямой нос. Тонкие губы и широко расставленные синие глаза не выражали ничего. И это было еще необычней его поведения.

Анжен Ли вдруг стало неуютно. Этот странный человек ломал сложившиеся представления о людях. Он был слаб и беззащитен, но боролся вопреки судьбе. Что-то зыбкое и ускользающее вдруг всколыхнулось из глубин памяти. Анжен Ли увидела себя со стороны. Одинокая запыленная фигура в толпе жадных до зрелищ зевак, смирившихся с попранием всего человеческого и лишь покорно взирающих на ужасы жизни. Пытаясь удержать зыбкое щемящее чувство, женщина, не давая себе времени опомниться, развернулась и быстрым шагом нагнала повозку.

Охрана не обращала на женщину внимания. Анжен Ли не останавливаясь, резко выбросила вперед правую руку, и из рукава куртки ей точно в ладонь скользнул короткий узкий клинок. Маховое движение кисти, и веер размытой сверкающей стали в молниеносном ударе перерубил рабскую узду. Клинок на мгновение застыл в нижней точке удара, разбрасывая слепящие зайчики отраженных солнечных лучей и приковывая к себе взгляды замолчавших людей. От неожиданности упирающийся юноша потерял равновесие и, упав на землю, стал ворочаться в пыли, пытаясь подняться на ноги. Анжен Ли перехватила лезвие ладонью левой руки в перчатке и выверенным движение вернула клинок в скрытые в рукаве специальные ножны. Не дожидаясь, пока охранники отреагируют, она встала между повозкой и пленником, расставив ноги и склонив чуть набок голову.

Охранники, по началу оторопевшие от столь неожиданного развития ситуации, остановили караван и стали подтягиваться в его конец. Мужичок из повозки в наступившей тишине от ярости не находил слов:

– Эй ты... Чего творишь! Творишь то чего? А? – его лицо покраснело, и он соскочил на землю, освобождая край повозки для другого человека, показавшегося из ее глубины. Этот второй был молод. Жирные черные волосы лоснились густой гривой. Черные глаза, прищурившись, уставились на женщину, оценивая ее. Взгляд ощупал надменно сжатые потрескавшиеся губы незнакомки, вздернутый аккуратный нос и задержался на дерзких зеленых глазах. Анжен Ли было наплевать. Она и не думала прятать глаза, лишь скривила губы в усмешке. Мужчина понял, что этот поединок он проиграл и выбрался из повозки.

– Я... хозяин этого человека. И имею полное право пристрелить всякого, кто покусится на мою собственность, – мужчина обвел взглядом зевак, ища у них поддержки своим словам. Охранники подтянулись поближе, как бы невзначай стараясь прикрыть себе и своему боссу спину. Некоторые жители с готовностью закивали и, удовлетворившись этим, работорговец вновь обратился к женщине:

– Как ты думаешь, что может помешать мне отдать приказ расстрелять тебя, как наглую бродячую собаку...? – на уровне ладони Анжен Ли сверкнул зайчик от показавшегося из рукава кончика клинка. Мужчина лишь мельком скосил взгляд, заметно побледнел и вновь обратился к молчаливой собеседнице: – Но я не кровожаден... Давай попробуем разрешить это недоразумение мирно. Две тысячи монет, и этот бедолага твой.

Анжен Ли лишь фыркнула в ответ, а клинок еще больше показался из рукава. Мужчина нервно облизнул губы, уже, похоже, смирившись с тем, что придется проучить эту чертовку. Но вот какую цену придется за это заплатить?

– Хорошо, двести монет за этого вшивого доходягу, и ударим по рукам..., – и как бы торопясь оправдаться: – ...подобрали его неделю назад у предгорья. Одели, накормили... А кто за это заплатит?

Трус, – разочарованно подумала про себя Анжен Ли. Напряжение спало, осталось лишь презрение. Работорговцы внимательно следили за женщиной, ловя каждое ее движение. Аджен Ли достала маленький тряпичный сверток и кинула его в ноги работорговцу. Тот, подозрительно поглядывая на женщину, кивнул беззубому мужичку – мол, нагнись и подними. Охранник наклонился, поднял сверток и отдал его боссу. Тот поднес ладонь со свертком к своему лицу и осторожно развернул другой рукой. На лицах работорговца и охранника заиграли брызги бриллиантовых зайчиков. Работорговец молча завернул кулек и засунул его поглубже себе за пазуху, затем, не говоря ни слова, махнул рукой охранникам и забрался в повозку. Караван заскрипел, затрещал и продолжил свое неспешное движение вглубь городка.

Анжен Ли обернулась и увидела, что молодой человек неподвижно застыл на коленях возле своего мертвого товарища. Женщина покачала головой и подошла ближе. Она опустилась на одно колено и положила на плечо незнакомца ладонь, а когда тот обернулся посмотреть на нее, кончиком зажатого ладонью меча срезала с его рук веревку.

– Пойдем... Ему ты уже ничем не поможешь. Тут недалеко. У меня комната. Переночуем, а там дальше посмотрим, – женщина говорила короткими рублеными фразами.

Юноша, все также сохраняя на лице невыразительную маску, поднялся и побрел вслед уходящей женщине.

– Кто ты? – время шло, а ответа не слышно. Анжен Ли обернулась и, пятясь назад, попробовала еще раз: – Как тебя зовут, парень? – юноша опустил взгляд в землю и никак не реагировал на вопросы.

В душе женщины стало расти раздражение и недовольство собой. Глупо, как глупо. И что это на нее нашло. Вступиться за какого-то вшивого раба. Где это видано, что бы Анжен Ли Кортесс, первый меч северных пустынников, обнажила свой клинок в защиту простого смертного?

В сердцах ударив ногой в дверь низенькой одноэтажной халупы, женщина вошла в свое временное обиталище. Даже не потрудившись придержать дверь перед своим спутником, она раздраженно стянула с себя куртку, сбросила наруч и, не разуваясь, плюхнулась на хлипкую кровать в углу пыльной комнатушки. Сумрак уже поглотил пространство комнаты, и женщина из темноты с удивлением наблюдала, как вошедший следом молодой человек безошибочно отыскал взглядом ее лицо и, едва заметно кивнув, осторожно опустился на табурет у стены.

Анжен Ли почему-то боялась его взгляда. Было нечто пугающее в нем. Утони она в этой синеве и дальнейшая жизнь уже не будет такой привычной и знакомой. Но отвести взгляд – это значит признать превосходство над собой. Нет, поколебать Анжен Ли в этом мире не может никто. Синева глаз незнакомца засасывала, зыбкой волной размывая реальность... Безграничное поле сочной зеленой травы, густо покрытое цветущей ромашкой, детский смех где-то вдалеке, льющийся звоном колокольчиков, и маленькие ножки, банты и развевающееся на бегу платье. Поймать это чудо в объятья, насладиться теплом детской души... Анжен Ли поднимает руки к лицу, и взгляд... натыкается на грубую, покрытую шрамами кожу и вытертую поверхность перчатки. Сквозь пальцы блестят бесстрастные синие глаза. Женщина не выдержала и вскочила с кровати:

– Да кто ты такой, черт тебя побери? – она с силой ударила по табурету ногой, вышибая его из-под незнакомца. Анжен Ли была вне себя. От чувства собственной слабости, от того, что кто-то смог пробиться сквозь, как ей казалось, непробиваемую стену, отделявшую ее внутренний мир от жестокой реальности. Придя в себя, она обнаружила, что незнакомец исчез. Ну и черт с ним! – подумала Анжен Ли. Она вновь бросилась на кровать, заставляя себя хоть немного поспать перед долгой дорогой.

На улице уже стемнело, а Мэтью Кирш нет-нет, да и выглянет в окно. А паренек все стоит подле умершего, не уходит. Мэтью потер свой лоб морщинистой рукой и, приняв какое-то решение, заспешил в прихожую своего маленького домика. Снял с вешалки старенький плащик и накинул его себе на худые плечи.

– Ты куда это собрался, Мэт. Да брось. Они сами как-нибудь разберутся. – Престарелая жена Мэтью уже несколько раз отговаривала его. – В темное время мало ли что может случиться. А вдруг это ворье? Поди, уже примеряется, как бы половчее очистить беднягу.

– Да какой он вор. А с того парня то и снять нечего. Похоронить его надо. По-божески... А это товарищ его. Несешь ты, Марта, какую-то глупость. Я был сегодня на улице и видел все своими глазами. Помочь надо пареньку... – Мэтью решительно развернулся к выходной двери, спохватился и полез под лестницу, ведущую в мансарду. Извлек оттуда старенькую, но еще крепкую лопату и, скрипнув дверью, канул в темноту. Марта сокрушенно покачала головой и с тревогой стала высматривать на улице своего мужа. Вот он приблизился к незнакомцу. Похоже, о чем-то заговорили. Юноша кивнул и удивительно легко при помощи старика взвалил себе на спину тяжелый труп. Пошатываясь, он двинулся вслед за хрупкой старческой фигурой, и оба растаяли во мраке.

Мэтью шагал немного позади и справа, поддерживая ноги бездыханного тела, изредка направляя своего спутника в нужную сторону.

– Ну вот, наконец, пришли. Положи его, сынок, положи в сторонке. Вот так. А теперь..., – старик замялся. – Понимаешь... Спина, да и возраст у меня не тот, так что копать...

Глаза юноши блеснули в темноте. Он протянул руку и взял у старика лопату. Вышел на едва освещенное взошедшей луной пространство среди развалин на окраине городка и неуверенно попробовал штыком землю. Мэтью с сомнением смотрел на его неловкие движения, прикидывая уже стянуть с себя плащик и взяться за дело самому...

Как будто услыхав его мысли, молодой человек уверенней перехватил черенок лопаты, и дело пошло на лад. Спустя час благодаря усилиям юноши и ценным советам умудренного жизненным опытом Мэтью могила была готова. Мэтью, кряхтя, приволок застывшее тело к осыпающемуся краю ямы, и юноша аккуратно стащил его вниз. Уложив тело на дно, он вопросительно взглянул на старика. Тот помешкал, махнул рукой, стянул свой плащ и отдал его юноше:

– Прикрой его. Ничего страшного, что не целиком.

Юноша, наконец, завершил скорбную процедуру и выбрался наверх. Старик ухватил горсть земли с края свежей кучи и бросил сверху на плащ. Кивнул юноше. Тот проделал то же самое, и вместе с Мэтью они начали аккуратно закапывать могилу. Все было кончено. Старик, немного вспотевший от физического труда, теперь поеживался от прохладного ветра.

– Вот и все... э... А как звать то тебя...? – он подал юноше на прощание руку.

Юноша, не отрывая своего взгляда от теряющегося во мраке лица Мэтью, сжал его ладонь своими длинными пальцами.

– Я и сам точно не знаю, как меня зовут..., – юноша не спешил отпускать руку старика, и удивительная теплота стала проникать сквозь загрубевшую кожу. Мэтью вдруг широко улыбнулся, уголки его глаз сверкнули влагой, а взгляд затуманился, словно в этот момент старик был очень далеко от этого места – как в пространстве, так и во времени. Юноша осторожно высвободил свою ладонь, продолжая изучать счастливое лицо старика. Мэтью наконец очнулся, бодро потрепал юношу за плечо и предложил:

– А пойдем-ка к нам. Перекантуешься ночь у нас. Поешь и поспишь как следует. А утром посмотрим, что к чему. – Старик еще раз хлопнул по спине юношу, неуверенно застывшего подле могилы. – Пойдем, пойдем. А то еще прохватит нас на ветру-то...

Мэтью никогда не испытывал такого душевного подъема. На сердце было спокойно и приятно. Он закинул лопату на плечо, и, насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, бодро пошагал на огоньки поселения. Юноша следовал следом, и в темноте его глаза засветились слабым призрачным светом.

Анжен Ли вышла из города рано утром. На протяжении всей ночи ей так и не удалось уснуть. Она была зла на себя, на незнакомца и на весь окружающий мир. Запахнув поплотнее плащ на груди и толчком выправив за спиной громоздкий армейский рюкзак, женщина зашагала в пустошь, преодолевая сопротивление встречного ветра. Шаги монотонно гнали запыленные мили за спину, и даже усилившийся ветер не мог отвлечь женщину от ужасного настроения.

Только пройдя порядочное расстояние от города, Анжен Ли вдруг поняла всю опрометчивость своего торопливого похода. Ветер уже хлестал в лицо и грудь сильными порывами, забивая песком глаза, ноздри и складки одежды. Женщина сильнее наклонила тело вперед, балансируя на порывах ветра, зачастую чуть не падая под тяжестью рюкзака. Плотные потоки воздуха запутывались в плаще, еще больше тормозя продвижение. Похоже, начиналась одна из великих сезонных песчаных бурь. Необходимо было найти хоть какое-то укрытие.

Анжен Ли стала забирать правее дороги, на свой страх и риск надеясь выйти на предгорья тянущегося вдоль дороги хребта. Споткнувшись о камень, женщина, пытаясь удержать равновесие, ободрала вытянутые ладони о щебень. Похоже, цель близко. Не обращая внимания на боль в руках, она сконцентрировалась на ходьбе, стараясь как можно быстрее укрыться среди скал.

Отвесная каменная стена выросла неожиданно из клубов песка и пыли. Ветер вдоль скалы завывал еще сильнее, выметая буквально все у корней каменного образования. Анжен Ли развернулась спиной к ветру и стала продвигаться вдоль стены, надеясь набрести на расщелину или пещеру. Какое-то темное пятно замаячило на высоте чуть меньше пары метров от земли. В женщине затеплилась надежда, и она приблизилась вплотную к скале, вцепившись пальцами в широкие трещины. Да, то что надо. Сопротивляясь ветру, Анжен Ли сняла рюкзак и из последних сил на вытянутых руках затолкала его в отверстие. Затем, уцепившись пальцами за край и помогая себе ногами, она сначала протиснула в узкое отверстие тело, а потом, подобрав под себя одну ногу, согнувшись, привстала в узком лазе. Позади свирепел ураган, и Анжен Ли, толкая впереди себя рюкзак, поползла в темноту пещеры.

Спустя буквально пару метров пещера расширилась, и в ней уже можно было встать в полный рост. Анжен Ли наконец-то позволила себе остановиться и привалилась к стене. Прислонив рюкзак, она примостилась рядом и в темноте нашарила один из клапанов брезентового кармана, в котором находились осветительные трубки. Осветитель был в силах разогнать тьму лишь на маленьком пятачке пола. Анжен Ли перекусила, и, прислонившись головой к холодной скале, забылась беспокойным сном под тоскливые завывания ветра.

Что-то вырвало женщину из кошмарного сна. Слабый щелчок послышался в глубине пещеры, затем шуршание и тишина. Вот опять, уже ближе. Анжен Ли, стараясь не производить шума, нащупала вторую осветительную трубку. Она осторожно встала в полный рост и, высвободив клинок, тряхнула перед собой пластиковой колбой, активируя фосфатный состав. Яркая вспышка на время отбросила мрак почти до самых стен и резко обозначила странную фигуру.

Перебирая огромными жвалами и поводя гигантскими клешнями, приподнявшись в какой-то дикой стойке и шипя от внезапной вспышки света, над женщиной навис гигантский скорпион. Щитки хитинового панциря терлись краями друг о друга, издавая характерные щелчки. Резкий запах напоминал тысячекратно усиленную вонь растревоженного клоповника. Замерший суставчатый хвост с кривым жалом маячил где-то позади тела чудовища, напрягшись перед ударом. Мгновение, и как отпущенная пружина, он хищно изогнулся и ударил точно в то место, где была голова женщины.

Анжен Ли кувыркнулась в сторону, тут же вскочила на ноги и приготовилась нанести ответный удар. Только природное чутье спасло ее от опасности. Не обдумывая неясный сигнал тревоги, она опять бросилась плашмя на землю. И вовремя. Над головой пронеслась раскрытая клешня второго чудовища. Женщина перекатилась на спину. В суматохе она выпустила осветитель, и теперь над ним нависала туша скорпиона. Причудливо освещая брюхо чудовища, этот светлячок был теперь единственным ориентиром в непроглядной тьме. Монстры, по всей видимости, прекрасно ориентировались в темноте. Они безошибочно находили свою жертву, все дальше оттесняя ее от спасительного лаза наружу. Анжен Ли, следя за едва различимыми силуэтам и звуками, увертывалась, яростно рубила и колола клинком. Каждый чавкающий звук, когда лезвие проникало меж бронированных пластин панциря в нежное тело врага, отзывался для нее сладкой музыкой. Анжен Ли уже не могла понять, сколько на самом деле тварей в пещере, и убила ли она хоть одну из них. Очередной удар гигантского хвоста поверг женщину на землю. Ужасное орудие резко вернулось в исходную позицию для следующего удара, унося на шипе лоскуты вырванной человеческой кожи.

Анжен Ли вскочила и метнулась в сторону, врезалась в стену и со стоном повалилась на землю. Теперь она находилась точно напротив лаза на противоположной стороне пещеры. Яд скорпиона постепенно стал распространяться в крови, заставляя неметь мышцы плеча. Изображение перед глазами поплыло, и Анжен Ли была уже не в силах защищаться. Клешня проскрежетала по стене совсем рядом, едва не оторвав ей голову. Жесткий край панциря уперся в грудь, и женщина почувствовала, как острые жвала пытаются поудобней прикусить лодыжку. Из последних сил Анжен Ли вонзила в колышущийся силуэт свой клинок, в ожесточении пробивая ороговевший хитин и загоняя стальное жало глубоко в тело чудовища. От дикой боли тварь зашипела, отодвинулась от своей жертвы, упираясь клешнями в стену, и вырвала клинок из рук женщины. Анжен Ли специальным движение согнула кисть левой руки, напрягая мышцы под наручем, и его внешняя сторона ощетинилась пилой коротких металлических лезвий. Удар этой жестокой пилой, нанесенный по незащищенному снизу сочленению между головой и телом чудовища, был фатален. Голова монстра, сверкая в темноте многочисленными бусинками глаз, отделилась от тела и полетела прочь. А обезглавленное тело, дико дергаясь в конвульсиях, заливало теряющую сознание Анжен Ли противной смесью крови и желудочного сока. Туша монстра осела и поверх нее женщина увидела на фоне слабо светящегося выхода множество колыхающихся силуэтов. Все пространство пещеры было наводнено живыми существами.

То ли Анжен Ли мерещилось, или все было наяву, но только узкий проход, через который она проникла в пещеру, вдруг озарился слабым желтоватым светом. Словно паря, в сумраке пещеры появились светящиеся силуэты человеческой головы и кистей рук. По какой-то причине ужасные твари с шипением расступались перед странным явлением, торопясь покинуть пределы пещеры. Призрак, покачиваясь, приближался все ближе и ближе. Анжен Ли потеряла последние остатки воли и стала падать лицом вперед. Светящиеся ладони подхватили тело женщины, а над ее лицом причудливым рисунком изгибались что-то шепчущие тонкие губы. Глаза пришельца засветились пронзительной синевой, и Анжен Ли вдруг оказалась там, где побывала совсем недавно...

...Смеющаяся девчушка бежит ей навстречу по ромашковому полю, придерживая рукой непослушную шляпку.

– Мама, мамочка, смотри, какой я собрала букет! – девчушка демонстрирует душистую охапку сорванных ромашек и улыбается счастливой улыбкой. Анжен Ли поднимает девочку на руки и устремляет свой взгляд вдаль. А там по едва заметной тропинке навстречу шагает Майк. Как всегда, на его лице слишком серьезное выражение, которое, впрочем, тот не может удержать и расплывается в веселой улыбке. Только вот глаза почему-то не его. Они живут отдельной жизнью, сменяя за секунду целую гамму настроений. А еще они светятся глубокой синевой. Да нет, чушь, ведь это же Майк. Анжен Ли отбрасывает всякие сомнения и с улыбкой идет навстречу.

5. 25К.

Анжен Ли напряженно оглядывала улицу через щель между досок, которыми было заколочено узкое окно. Она периодически переступала с ноги на ногу, пытаясь взглядом охватить дальние концы улицы. Удовлетворившись спокойствием снаружи, женщина обернулась, и, щурясь, стала вглядываться в сумрачную глубь комнаты. Комнатка, более или менее пригодная для жилья, находилась на втором этаже разрушенного деревянного коттеджа. Первый этаж был завален мусором и сломанной мебелью, а провалившиеся полы и вездесущая сырость делали его непригодным для проживания. При помощи ветхой винтовой лестницы можно было попасть на второй этаж, состоящий из двух маленьких помещений. Там и проживало семейство Смитов. Майк Смит с женой и их семилетний сын Шон.