Текст книги "25k (СИ)"

Автор книги: Артемий Джоча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Дурак, безмозглый идиот! – хриплый надломленный голос замотанного в тряпки человека по какой-то причине моментально охладил собеседника. – Ты прекрасно знаешь, что мне не нужны те побрякушки, золото и прочая ерунда, ради которых вы вырезаете целые караваны. Вот уже много лет я охочусь за телами. И ты, и твоя шайка не могут жаловаться на мои гениальные планы. Все, чего я требую от вас – это новые тела, и это тело – человек указал пальцем в сторону ДжиАй – ты, Драстер, отдашь мне!

– Хорошо, хорошо, Крэг, как скажешь, – явный страх контрастировал с бравой внешностью Драстера.

– То-то же. А теперь оставь меня одного. Да, и попробуйте отыскать сбежавшее мясо!

– Будет исполнено, – поспешно отрапортовал Драстер и со всей возможной скоростью, громыхая своим импровизированным доспехом, выскользнул в дверь, которая тут же автоматически закрылась и зафиксировалась электронным замком.

Что-то ненормальное было в оставшемся в комнате человеке. Если, сканируя фигуру Драстера, ДжиАй фиксировал сердцебиение, дыхание, температуру тела – в общем-то, нормальный человеческий образ в представлении ДжиАй, то одноглазый Крэг представлял собой черный ящик. Если бы не движения, голос и яростный взгляд единственного глаза, ДжиАй квалифицировал бы его, как самый обыкновенный человеческий труп.

– А, вижу, ты приходишь в себя! Надо поторопиться. Модель ДжиАй-13, если не ошибаюсь. Детище великолепной Надин Фергюсон. Надменной Надин! Автономный кибинтеллект в многофункциональном андроидном шасси. Хм, каким же я был глупцом все эти годы. То, что мне было так необходимо, валялось где-то здесь, рядом. Сколько времени потеряно. А мне приходилось довольствоваться вот этим..., – одноглазый Крэг ударил себя сжатой в кулак рукой в грудь, выбив из тряпок облако пыли. Затем он ухватился левой рукой за запястье правой и что есть силы дернул. Любой человек на месте ДжиАй испытал бы ужас, увидев, как рука человека треснула и отломилась, словно сухая ветка. Потрясая зажатой в руке частью запястья и кистью оторванной руки, Крэг продолжил свой сумасшедший монолог:

– Ну вот, и мне наконец-то улыбнулась удача. Ежемесячная смена тела мне порядком надоела. Да, когда-то я был живым человеком. Ха-ха, сейчас меня кличут одноглазым Крэгом, грозой пустоши. Мое настоящее имя – Питер Крэгхайнен. Я работал здесь, на этой базе оператором при центральном электронном мозге вплоть до катастрофы. Мое тело..., здоровое молодое тело не пережило этот катаклизм. Оно было развеяно пеплом по всей этой чертовой базе – тело, но не разум! Матрицы памяти центрального компьютера, которые надежно сокрыты в самых глубоких шахтах этой горы, послужили мне прибежищем. Глупый электронный болван прекратил свое существование, и на несколько долгих лет я занял его вместилище. О, как ужасно было это существование. Всего лишь жалкий поток электронов в медных цепях. Никакого движения, прикосновений, запахов, ощущений... – Крэг, казалось, выдохся. Он отпустил оторванную кисть, и та плюхнулась на пол. Кряхтя, человек прошаркал к похожему на зубоврачебное креслу и уселся на него под железный колпак, ощетинившийся множеством контактных штырей. От каждого штыря отходил цветной провод и, сплетаясь все вместе в радужный жгут, они уходили куда-то под нагромождение различных пультов у дальней стены.

– Однажды бывший главарь этих засранцев решил устроить в этих пещерах свое логово. А в качестве своего варварского трона он захотел использовать вот это прекрасное кресло. – Крэг любовно погладил хромированный подлокотник замотанными пальцами целой руки и издал противный смешок. – Я не преминул воспользоваться этим шансом. Бедняга даже ничего не понял. Мгновение, и я взирал на мир его глазами и вдыхал его легкими. Но все оказалось не так просто. При передаче моей матрицы что-то потерялось, какая-то частичка жизненной силы. Я заметил, что не чувствую голода. Кожа со временем мертвела, а мышцы деревенели. Органы прекращали функционировать. Я гнил заживо. Прошел месяц, и от меня стали отваливаться куски мертвой плоти. Я вынужден был вернуться в свое виртуальное убежище. С тех пор прошло много лет. Каждый месяц, не дожидаясь, пока у меня отвалится голова, я меняю пришедшее в негодность тело на молодое и здоровое тело очередного пленника. Но долго так продолжаться не может. Каждый раз, передавая свою матрицу из одного вместилища в другое, я теряю частичку себя. Придет время, и ручеек моей личности иссякнет. Теперь ты понимаешь, зачем мне твое вечное стальное тело. Ну-ну, хватит разговоров. Я чувствую, ты пытаешься восстановить контроль над собой.

Крэг поудобнее устроился в механистическом кресле и стал торопливо срывать со своей головы тряпки. На свет показалась мертвенно-бледная кожа лысого черепа, кое-где украшенная кустиками черных волос. Левая сторона лица буквально отошла вместе с тряпкой, обнажив кости скулы и нижней челюсти. На месте давно вытекшего глаза зияла темным провалом пустая глазница. Калека откинул свою обезображенную голову на подголовник и стал перебирать пальцами кнопочный пульт на подлокотнике кресла. Внутри стального ежа колпака что-то зажужжало, и в череп человека погрузилось с десяток трепанационных сверл. Пройдя костную ткань, сверла замерли, одновременно фиксируя голову человека неподвижно. Через их пустотелые каналы в корковую область мозга погрузились тонкие пучки подвижных контактов, которые, подчиняясь точнейшим командам медицинского компьютера, подключались к различным участкам мозга.

Без всякого перехода, фанфар и посторонних звуков тело в кресле потеряло гибкость и как будто усохло. Матрица личности Питера Крэгхайнена покинула свое последнее прибежище, и оно наконец-то стало полностью соответствовать тому, чем и было на протяжении последнего месяца – мертвой бездушной оболочкой из плоти – трупом некогда живого человека.

Спустя мгновение электронный мозг ДжиАй уже затопил напор сумасшедших образов, мыслей, желаний и чувств безумного человека. Логически стройное, алгоритмически примитивное ядро сущности ДжиАй не могло сопротивляться этой лавине. Контроль был безропотно отдан новому хозяину, а частичке нарождающегося самосознания ДжиАй оставалось лишь, отчаянно отбиваясь, отступать в самые потаенные уголки электронного мозга. Цель спасти пленников, обрывки информации, содержащие лица покинутых людей, образы беззащитной Надин и недовольной Катерины – вот и все, за что цеплялись и что отстаивали остатки системы программ ДжиАй-13.

Питер Крэгхайнен упивался властью над подобным чудом технического прогресса. Видеть больше, чем человек, слышать лучше, чем человек, двигаться быстрее, чем человек – несравненное ощущение величия и триумфа. Где-то в глубине, на границе сознания еще шевелился прежний хозяин. ДжиАй ждал удобного случая, тщательно маскируясь на задворках памяти...

Подняв тело ДжиАй с пола и отсоединив интерфейсный кабель, захватчик двинулся к двери. Его движения были неуверенны. Но это временное явление. А возможно, это сказывалась очередная потеря личностной матрицы? Неуверенные движения стальной руки вызвали секундное замешательство у Крэгхайнена, когда он попытался разблокировать электронный замок двери. Он на мгновение потерял контроль над рукой. Провал в моторной матрице или козни изгнанного прежнего хозяина? Секундная внутренняя борьба, и рука, казалось, подчинилась новому хозяину. Крэгхайнен вновь попытался активировать замок на двери. На этот раз весь механический манипулятор от плеча до кисти отказался повиноваться. Как будто обретя самостоятельное значение, он застыл в напряженном замахе и, пробив бетонную стену собранными в подобие зубила пальцами, вонзился в сплетение силовых кабелей, через которые подавалось чудовищное напряжение.

Плазменная дуга разряда опоясала железное тело робота. Разбрасывая в разные стороны снопы искр, капли расплавленного металла и части обшивки, разрушительная серия высоковольтных разрядов уничтожающей волной прокатилась по всему организму ДжиАй. Чувствительная человеческая матрица не выдержала шока и впала в коматозное состояние. Ощущение было сравнимо, как если бы человека заживо опустили в серную кислоту. Мощный разряд еще мгновение трепал беспомощное тело робота, сплавляя его внутренности, управляющие контуры и тончайшие подсистемы в перекрученную массу металла и пластика, а затем, как груду никому не нужного металлолома, отбросил в дальний конец помещения. С личностью Питера Крэгхайнена было покончено. Куколка сущности ДжиАй стала раскрываться, возвращая себе контроль над истерзанным телом. ДжиАй методично посылал запросы различным подсистемам. Большинство датчиков молчало. Программы уходили на контроллеры, но ответного сигнала от них не поступало. Редкая система рапортовала о своей готовности. Фактически, автономная кибернетическая единица ДжиАй-13 находилась в состоянии полной потери функциональности. Рука, которая послужила ключом к победе, теперь превратилась в оплавленный искореженный обрубок. Другая рука подавала сигналы частичной готовности. Шейные сервоприводы позволили ДжиАй немного приподнять местами прожженную сферу головы. Одна из уцелевших видеокамер искусственного зрения зафиксировала пульт компьютерного интерфейса, находящегося в рабочем состоянии. Директива спасения людей была по-прежнему активна и оставалась единственным фактором, побуждавшим электронный мозг ДжиАй мобилизовать все оставшиеся ресурсы. Кусочек за кусочком искореженное тело робота стало сокращать расстояние до заветного пульта. Пробитые гидравлические системы оставляли на полу маслянистый след синтетического наполнителя. Еще немного, и ДжиАй привалил свое тело к пульту. Закинув руку на пластиковую консоль, он активировал непослушную змею компьютерного интерфейса и после нескольких неудачных попыток, наконец, подключился к компьютерной системе. Выйти на контуры активации генератора, подать энергию на приводы дверей восточного портала и отдать команду на разгерметизацию было временем нескольких микросекунд. Директива нашла адекватное подтверждение прогнозируемого успеха, и огонек единственной телекамеры ДжиАй медленно потух...

Люди, сидящие в полном неведении в темноте и отчаявшиеся спастись из плена давящего мрака, вдруг почувствовали глубинную утробную вибрацию стен. Какой-то гигантский зверь пробуждался в пределах гулкой пещеры. Сверху на людей посыпалась пыль и кусочки породы. Резкий лязг послужил предвестником медленного и величественного поступательного движения циклопических створок ворот. Потоки пьянящего свежего воздуха стали проникать в пещеру. Люди вскакивали с пола, не веря в собственное спасение. Снаружи была ночь. Полная луна освещала широкую подъездную дорогу, петляющую в скалах. Впереди была свобода. И никто не вспомнил об отважном механическом проводнике. Лишь Катерина в нерешительности обернулась и прислушалась к мертвой тишине мрачного зева пещеры, ожидая, а вдруг там покажутся два неярких красных огонька...

3. ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ.

Молочно белые светильники, словно жирные пауки, зацепившиеся за шероховатые своды, освещали просторную карстовую пещеру. Среди бугристых от наплывов известняка колонн стояли покрытые инеем саркофаги. Их было пять. Толстые жгуты армированных кабелей змеились от них по неровному полу и исчезали в стальном монолите, отгородившем основное пространство пещеры от маленького зала управления. Сквозь круглые иллюминаторы просматривались покрытые толстым слоем пыли и мелкой известковой крошкой пульты компьютерных терминалов, операторские кресла и, похожий на хирургический, стол, увенчанный гигантской глазастой лампой.

От дальней стены, изламываясь причудливой дугой, через всю пещеру тянулась, постепенно сужаясь и сходя на нет, огромная трещина. Казалось, она расколола землю до самого центра. Один из саркофагов оказался на пути этого чудовищного разлома. Основание треснуло, прозрачный колпак лопнул, и на полу, не успев стечь в разлом, переливалась гладкой поверхностью лужа замерзшей консервирующей жидкости. Сквозь трещины в плексигласе белел замерзший труп человека. Его бледная кожа искрилась кристалликами льда. Голову почти полностью скрывала глухая маска. Чуть дальше другой саркофаг постигла еще более плачевная участь. Кусок отколовшейся с потолка породы упал точно в центр прозрачного пузыря и раздавил его вместе с содержимым. Два саркофага у противоположной стены внешне казались целыми, но выглядели безжизненно. В отличие от них, контрольная панель коконообразного ложа в самом центре пещеры переливалась замысловатой игрой разноцветных огоньков. Сквозь покрытый инеем купол невозможно было различить, кто находится внутри саркофага.

Контролирующий автомат уже давно не мог с необходимой точностью поддерживать рабочий режим гибернационной камеры. И лишь то, что пещера находилась на глубине нескольких сот метров под землей и достаточно неохотно изменяла свой микроклимат, позволяло сохранить хоть какое-то подобие приемлемых условий. Но дальше так продолжаться не могло. Из трещины в замкнутое пространство пещеры бесконтрольно поступали порции теплых газов. Атмосфера теряла свой эталонный состав, а повышающаяся температура заставляла на пределе работать холодильные установки. В какой-то момент показатели превысили критические отметки, и автомат был вынужден запустить программу реанимации.

Один из терминалов в комнате управления ожил. Сквозь слои пыли и известняка проступили строчки бегущих сообщений: Субъект Уилсон Брэниган. Возраст 21 год. Личное дело номер... Осужден за преднамеренное убийство... Участие в бунте заключенных... Двойное убийство при отягчающих обстоятельствах... Приговорен к электрическому стулу... Прошение о помиловании отклонено... Казнь отсрочена в обмен на согласие принять участие в эксперименте...

Термосистемы саркофага медленно, чтобы не повредить структуру клеток, начали поднимать температуру тела. Аппарат-реаниматор, вкогтившийся в грудь человека десятками игл и датчиков, впрыснул стимулирующие препараты. Локальные электрические импульсы будили застывшее сердце. Через плотную маску в легкие толчками устремилась кислородная смесь, восстанавливая дыхание. Подвижный верньер на запястье вонзил полую иглу в вену на сгибе руки и стал подавать в кровь питательный раствор. На каком-то этапе модулированное лазерное излучение, генерируемое приборами маски, проникая сквозь закрытые веки, попыталось пробудить разум человека.

Мозг человека не откликался. Он был совершенно глух к стимуляции. Элементарные инстинкты нехотя взялись контролировать работу сердца и легких. Автомат принял решение о проведении прямого пси-зондажа, и воротник, полукругом охватывающий шею человека, вонзил в основание его головы несколько острых ланцетов-контактов. Стимуляция мозга продолжилась подачей упорядоченных сигналов непосредственно в нервные узлы. Но сознание упорно не желало взваливать на себя заботу об организме. Финал эксперимента, который начался задолго до катаклизма, оказался плачевным. За время гибернации мозг не смог сохранить целостность личности. Лишь разрозненные обрывки нервной активности и элементарные рефлексы подкорковой зоны – вот и все, что теплилось внутри черепной коробки. Автомат, оказавшись в тупике, законсервировал ситуацию и, прекратив повышение температуры, продолжил снабжать бездушное тело кислородом и питающим раствором. Человек застыл в состоянии комы между жизнью и смертью.

Неизвестно, сколько еще продлилось бы это сумеречное состояние, если бы в глубине разветвленной компьютерной сети, опутывающей весь подземный комплекс, не зародилось отдаленное эхо сигналов. До этого реанимационный автомат уже фиксировал странные всплески активности, но каждый раз, посылая запросы, не получал ответа. Подчиняясь программе, автомат вновь сформировал пакет информации с отчетом о состоянии эксперимента и присовокупил к нему код выхода на интерфейс с мозгом подопытного. Ответ пришел моментально. Кто-то просеивал банки данных, фильтровал файлы и упорядочивал информационные матрицы, пытаясь увязать воедино разрозненные осколки погибшего кибинтеллекта. Нет, это был не человек. Что-то, что было сродни ему, автомату.

Пространство человеческого мозга, заполненное хаосом кошмаров и кусочками воспоминаний, новый хозяин сети воспринял, как некое интегральное продолжение глобальной системы, нуждающееся в организации и приведении в порядок. Упорядоченные пакеты сигналов устремились от нейрона к нейрону, заполняя холодной логикой разрывы между подсознанием и обрывками человеческой личности. Образуя причудливый информационный сплав, эти полу-программы полу-инстинкты заставили с новой силой биться сердце и породили в нервной системе волну возбуждения, от которой содрогнулось каждое мышечное волокно. Там, где в результате апатии мозга уже стали накапливаться почти необратимые некротические явления, новый ревностный хозяин принялся заново настраивать чуть ли не каждую отдельную клеточку. Удивительное биологическое чудо – человеческое тело затрепетало, предвкушая радость пробуждения.

Аппарат наконец, перепоручив управление организмом человека пришельцу, зафиксировал нормализацию нервной деятельности и возобновил повышение температуры. Спустя минуту консервирующая жидкость стала покидать герметичную камеру, вытесняясь дыхательной смесью. Нейронный ошейник втянул ланцеты контактов и превратился в эластичный подголовник, заставивший всплыть голову человека над поверхностью потеплевшей жидкости. Маска отделилась от головы, таща за собой гибкий хобот дыхательной трубки. По бледной коже лица человека стал разливаться легкий румянец. Его веки затрепетали, и от слабого дыхания в заиндевевшем пузыре стеклянного колпака протаяло маленькое прозрачное окошко. Последние сны покинули мозг человека, и он широко распахнул свои пронзительно синие глаза, взирая наружу через этот импровизированный иллюминатор.

Колпак с легким шипением откинулся в сторону. Остатки жидкости пролились на пол, тут же окутав паром саркофаг и лежащее в нем тело. Человек неуверенно ухватился за край скользкой поверхности ложа, свесил на пол сначала одну ногу, затем рывком поднялся и, наконец, сел на краю саркофага. Холод, царивший в пещере, заставил его кожу покрыться пупырышками, и он осторожно провел по ее шероховатой поверхности ладонью. Все для него было в новинку. Даже ощущение пронизывающего холода не говорило ему ни о чем. Наконец, человек встал на ноги и неуверенно закачался, едва не потеряв равновесие. Сделал первый осторожный шаг. Под подошвами захрустели невесть откуда взявшиеся осколки стекла, и ногу пронзила короткая боль. Человек выгнулся, перенося вес тела на другую ногу и пытаясь не упасть. В изнеможении он сел опять на край саркофага и только сейчас заметил, что оставляет на полу красные капельки крови. Непонимающе глядя на них, человек силился понять смысл их появления. Наклонив голову, он взглянул на пораненную ногу и на секунду застыл в таком положении. Разрез был достаточно глубоким, чтобы кровь не успевала свернуться и закупорить его. Капельки алой жидкости одна за другой падали на пол. Казалось, им не будет конца. Но вот последняя капля неуверенно набрала вес, готовая сорваться вниз, края пореза порозовели, начали шелушиться и... затянулись в течение нескольких секунд.

Шум отвлек внимание человека. Он обернулся и без всякого выражения посмотрел на механическое чудовище, объявившееся за его спиной. Что-то подсказало ему, что это всего лишь безобидный кибер обслуживания. Все это время он неподвижной частью интерьера стоял в углу пещеры. Теперь, соблюдая кусочки потерянного ритуала реабилитации, он подобострастно застыл подле саркофага, предлагая человеку в своих причудливых манипуляторах теплый махровый халат и бутылочку тонизирующего напитка. Тот проигнорировал все это и, оставаясь полностью обнаженным, предпринял вторую попытку освоить премудрости ходьбы.

Пошатываясь, человек наконец преодолел пространство от саркофага до стальной переборки. Лишь однажды он неуверенно застыл на границе трещины, не решаясь ее перешагнуть. Перед монолитной гладкой стеной без намека на дверь человек остановился. В почти зеркальной поверхности отражалась стройная юношеская фигура, безволосая голова, скуластое лицо, правильный прямой нос, тонкие губы, мальчишеский подбородок и широко расставленные крупные глаза. В толще стены что-то зашипело, ее поверхность прорезал тончайший волос щели, формой напоминающей овал и, выпав наружу, кусок стены отошел в сторону, открывая проход. Человек переступил через порог и двинулся дальше мимо призывно мигающих пультов. Кибер немного помешкал, но, получив какие-то указания извне, смешно засеменил за человеком.

Перед очередным препятствием человек вновь остановился. Коридор оканчивался тупиком лифтовой площадки. Панель управления лифтом была безжизненна, и юноша, вытянув руку, поводил над ней ладонью, не касаясь поверхности. Тело его замерло. Казалось, он к чему-то прислушивается. В лифтовой шахте вдруг завыли двигатели. Огоньки бодро засияли на панели управления, просвечивая сквозь ладонь, и створки лифта разошлись в стороны, приглашая зайти внутрь. Они еще не успели закрыться, а вслед за своим подопечным, как собачонка-переросток, юркнул и кибер. Внутри юноша уже вел пальцем вдоль ряда горящих кнопок. Большинство из них светились красным светом, сигнализируя о недоступности уровня. В общем-то, и выбора особого не было. Зеленела лишь одна из верхних кнопок. На нее то он и нажал. Створки моментально захлопнулись, и странная парочка стала стремительно возноситься из этого царства Аида поближе к поверхности земли.

Очередной коридор встретил человека непроглядной темнотой. В воздухе витал запах сгоревшей проводки. Вдалеке мелькали какие-то всполохи света, и слышалось приглушенное бормотание. Мрак полностью дезориентировал пришельца. Человек силился преодолеть этот порог неполноценности, не понимая, что это и есть предел его зрения. Но что кажется невозможным для человека, возможно для кибернетического разума. Картина, воспринимаемая его глазами, скачком изменилась, и новый диапазон восприимчивости разукрасил безжизненный коридор мошкарой сигналов в толще стен, тлеющими паутинками электронных схем, датчиков и узлов управления, совершенно преобразив мрачную картину. Юноша медленно двинулся вперед.

Проходя мимо, он задержался напротив оплавленных створок дверей. Через проем прохода в темном пространстве отсека маячили отсветы фонарей и на их фоне темнели силуэты двух мужчин. Они склонились на чем-то и оживленно переговаривались. Один из них отошел в сторону, и юноша сосредоточил свое внимание на бликующей сталью фигуре, привалившейся к одному из пультов. Где-то в глубине его души зародилось ощущение тоски и потери. Он не мог понять, что означает это чувство и какова его причина. В уголках его глаз блеснули две капельки и, сорвавшись вниз, оставили на щеках влажные дорожки. Кожа правой руки как будто сделалась прозрачной и сквозь нее тусклым светом засияла сеточка сосудов, пульсируя в темноте причудливой кружевной перчаткой.

Необычное свечение в коридоре привлекло внимание одного из мужчин. Он, не вставая с колен, молниеносно направил луч фонаря в проем между дверными створками. В конусе света показалась бледная маска человеческого лица и тут же исчезла. Оба вскочили и вывалились в коридор, шаря фонарями вдоль стен. На полу, напротив дверей, скорчившись и зажимая ладонью глаза, полулежал совершенно обнаженный человек. Один из мужчин собрался было тронуть незнакомца за плечо, но в дальнем конце коридора послышались странные звуки: лязг, скрежет и жужжание. Механическое многоногое нечто, перебирая членистыми лапами, надвигалось из глубины коридора. Мужчины, не сговариваясь, вскинули оружие и обрушили на этот кошмар шквал огня. Помповое ружье одного из них проделывало гигантские дыры в металлической обшивке или целиком срубало конечности. Короткие автоматные очереди второго, высекая искры, срезали антенны, лючки и сенсоры, погружая электронику в хаос и смятение. Бедный кибер издал серию жалобных щелчков и замер дымящейся грудой металлолома. Электролит залил белый халат, а оторванный манипулятор все еще продолжал сжимать бутылку тонизирующего напитка. Обнаженный человек еще сильнее сжался, пребывая в глубочайшем шоке от оглушительного грохота выстрелов и резкого запаха порохового дыма.

– Эй, Дик, сходи-ка посмотри, что там с этим..., – прошептал один из мужчин.

– Сам иди смотри, а я убираюсь отсюда. – Дик нервно поводил лучом фонаря, опасаясь новых сюрпризов. – Что-то уж больно много развелось этой механической гадости.

– А что с этим делать? – второй тронул носком сапога обнаженное тело на полу.

– Пускай Драстер разбирается. Прихватим его с собой. – Мужчины склонились над телом, примеряясь, как бы половчее его приподнять.

Когда-то это был основной операционный зал управления подземным исследовательским комплексом. Сейчас ряды компьютерных консолей пребывали в плачевном состоянии. Большинство из них были разбиты, и от дисплеев осталась лишь стеклянная крошка. Мотки проводов, сплетенные в невероятные узлы, торчали из-за погнутых панелей. В углах помещения скопились кучи разнообразного мусора. Мрачное пространство зала освещалось редкими нервно помаргивающими лампами и самодельными факелами, грубо втиснутыми в вентиляционные решетки.

Повсюду, на разодранных операторских креслах, невесть откуда взявшихся кроватях или просто брошенных на пол гнилых матрасах расположились вооруженные мужчины и женщины. Эта разношерстная компания пестрела разнообразием одежды, начиная от клепаных кожанок и стальных кирас, и заканчивая неуместно выглядевшими некогда цивильными костюмами. Кто-то играл в карты. Некоторые готовили пищу над огнем, разведенным в ржавых бочках. Другие, не стесняясь, занимались сексом. Большинство просто бездельничало, слушая байки товарищей или развлекаясь рассматриванием довоенных порнографических журналов. В воздухе смешивались запахи пищи, дыма и экскрементов.

У дальней стены на возвышении стояло странное хромированное кресло. Его спинку венчала утыканная стальными штырями полусфера с торчащими из них обрывками разноцветных проводов. На этом импровизированном троне развалился крупный бородатый мужчина. Массивный наплечник и помятая кираса – все, что осталось от некогда могучего энергодоспеха, придавали особый колорит его статной фигуре. Сегодня он праздновал свой триумф. Мужчина очнулся от сладких грез, когда постоянный не умолкающий гомон разговоров, служащий звуковым фоном всей этой живописной картине, вдруг умолк.

Скрипнув стальными пластинами доспеха, Драстер, новоиспеченный вожак рейдерской банды, занявший место Одноглазого Крэга, уставился на вошедших:

– Эй, бездельники! Разве я не приказал вам наладить освещение в берлоге старика Крэга, а?

– Послушай, ты, жирный индюк, иди туда сам! – Дик набычился, всем своим видом показывая, что плевать он хотел на этого выскочку капитана.

Все вокруг затаили дыхание, ожидая взрыва гнева. Драстер запустил пятерню в бороду, поскреб подбородок и издевательским тоном продолжил:

– Дик, не знал, что ты такой трус... Поди, испугался приведений?

Дик почувствовал себя глупо и, схватив за предплечье незнакомца, вытолкнул его на освещенный центр зала.

– А это то самое приведение, от которого ты наложил в штаны? – продолжил глумиться над незадачливым рейдером Драстер, тыкая толстым пальцем в скорчившегося незнакомца. Дик нахмурился, чувствуя себя уже полным идиотом, и что есть мочи рявкнул:

– Хорошо, если тебе повезет, и ты встретишь в коридорах всего лишь такую вот безобидную плесень, а не механическую тварь, подобную той, что прикончила Крэга, или такую, которую мы уничтожили сегодня!

– Может это один из беглецов? – Драстер поискал глазами людей, которым он поручил догнать пленников.

– Ты посмотри на его кожу! Он не житель пустоши. Бледный, как мертвяк...

– Эй, Драстер, посади его на цепь вместо собаки, той, что уже сдохла!

Драстер нахмурился и скосил взгляд вниз и в сторону. От хромированной ручки кресла тянулась толстая цепь, заканчивающаяся шипастым металлическим кольцом. Оно охватывало шею человека и, похоже, тот был уже мертв какое-то время. Драстер сплюнул на пол, поерзал седалищем и повернулся в противоположную сторону. Он выбрал руками звенья второй цепи и слегка ее дернул, побуждая зашевелиться еще живого человека на ее конце. Это была женщина. Немытая грива волос спадала ей на лицо. Обнаженное тело покрывали синяки и кровоподтеки. Язвы незаживающих ран украшали колени, как будто несчастная и впрямь, подобно собаке, постоянно передвигалась на четвереньках.

Все это время юноша приходил в себя от перенесенного шока. Резкие запахи бередили сознание не хуже нашатыря. Он приподнял голову и исподлобья принялся осматривать окружающую обстановку. Женщина на цепи почему-то сразу привлекла его внимание. Зрачки юноши сузились, превратившись в маленькие черные точки и, словно иглы, вонзились в ее тусклые глаза. Все окружающее вокруг мгновенно застыло и отошло на второй план. Остался только этот, наполненный болью и одновременно сочувствием, взгляд женщины. В нем, как в зеркале, отразилась вся дикость и иррациональность бытия. Квинтэссенция страха, унижения и беспомощности, подобно скальпелю, вскрыла пласты памяти. Другие плачущие глаза, другая жертва, и слова из далекого прошлого...

– Марта, с тобой все в порядке? Я убью эту сволочь...

– Уилл, не трогай его, не трогай..., – дальше боль, приятный запах сена и влажные от слез нежные щеки под губами. Теплота волной разливается от сердца, ширясь и неистовым потоком невидимой энергии... устремляется в потускневшие глаза закованной женщины. Чудесные метаморфозы преображают ее лицо. Радужка насыщается цветом. Кожа теряет желтоватый оттенок. Морщинки вокруг глаз разглаживаются. Удивительное сияние распространяется все дальше...

– Эй ты, сучка, чего уставилась? – Драстер немилосердно дернул цепь. Обруч впился в шею женщины. Ее голова неловко дернулась, и незримый контакт исчез. Женщина слабо вскрикнула и застыла без движения. Из уголка ее рта на пол потекла струйка крови.

– Ну вот, Драстер, ты и вторую свою собачонку угробил! – Рейдеров охватило дикое веселье. Они ржали, гоготали, подленько хихикали, пускали слюни и тыкали пальцем в застывшее тело.

– Уберите-ка эту падаль отсюда! – Драстер что есть силы крутанул цепью, от чего тело женщины скатилось с возвышения и повисло на натянутой привязи. – Тащите сюда это бледное чучело...