Текст книги "25k (СИ)"

Автор книги: Артемий Джоча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Серия коротких рассказов по мотивам игры Fallout, объединенных общими героями.

Джоча Артемий Балагурович

Джоча Артемий Балагурович

25k

1. ЩЕЛКУНЧИК (ПОСТЯДЕРНАЯ ВЕРСИЯ).

Коридоры секретной подземной базы сотрясали титанические толчки. Бетон, декоративные панели и штукатурка вздувались чудовищными пузырями, а затем лопались и отлетали со стен и потолка огромными кусками. Кусочки поменьше рикошетировали в замкнутых пространствах и рассыпались в мелкую крошку. Не оседающее облако пыли поднималось на метр от вздыбленных полов. Аварийное освещение, перемигиваясь нервными вспышками ламп, выхватывало из темноты лежащие в самых невероятных позах тела людей – сотрудников лабораторий, технический персонал, военных... Вой сирены то захлебывался истеричными визгами, то вновь продолжал монотонно оглашать мертвые коридоры катакомб призывным набатом. Автономная кибернетическая единица ДжиАй-13 находился в практически не затронутом разрушениями боксе-хранилище в состоянии ожидания. Его программное обеспечение еще не до конца было загружено в память, а специальных инструкций на случай начала ядерной войны его электронный мозг не имел. Безучастный ко всему происходящему, ДжиАй автоматически пропускал через свои сенсоры визуальную и звуковую информацию, совершенно не проявляя никакой реакции. Датчики нашептывали о повышении уровня радиации и температуры, падении содержания кислорода окружающего воздуха, но эта информация никак не могла сподвигнуть кибернетический организм к каким-либо активным действиям. Функционированию системы характеристики окружающей среды не угрожали – ДжиАй мог выдержать и более суровые условия. Собственно, ДжиАй-13 был экспериментальным автономным кибернетическим солдатом – боевой единицей, способной эффективно действовать в условиях ядерного конфликта, тем самым позволяя укрыться своим хрупким создателям за надежными стенами убежищ. ДжиАй-13 ждал команду к действию, и она пришла...

Надин Фергюсон задыхалась. Что-то тяжелое сдавливало ее грудь. Было очень жарко. Мигающий свет аварийных ламп не давал возможности разглядеть что-либо вокруг. До недавнего времени это был внутренний полигон по испытанию новейших гидравлических манипуляторов. Сейчас все выглядело, как мозаика из причудливо расколотых горных пород, пластика, бетона и остатков лабораторного оборудования. Надин попыталась пошевелить ногами и руками. Двигаться могла только левая рука. Ноги она не чувствовала вовсе. Липкий страх и паника зародились где-то на границе ее сознания. Нет, не время раскисать! Взгляд женщины упал на настенный пульт связи – пучок торчащих проводов и разорванная бронеоплетка подтвердили самые худшие опасения. Даже если бы ей удалось самостоятельно выбраться из-под обломков, она не смогла бы вызвать помощь. Да и уцелел ли кто в этом кошмаре? Хотя, секундочку, – на руке у Надин находился персонком связи с центральным компьютером базы. Конечно, сам гигантский искусственный интеллект не мог помочь ей непосредственно. Но он должен был уцелеть, так как находился на более защищенных нижних уровнях. Через него Надин смогла бы связаться со своим детищем, делом всей свой жизни – ДжиАй-13 – плодом ее гения...

Директива к действию поступила от центрального компьютера по узконаправленному высокочастотному радиолучу. Миссия – спасение, поддержание жизнедеятельности человеческого организма и эвакуация из агрессивной среды. Субъект – Надин Фергюсон – ведущий специалист лаборатории перспективных разработок. Диспозиция – шестой горизонт второго уровня – полигон гидравлических систем. Состояние субъекта – угроза жизнедеятельности первой степени. Временной фактор – двадцать две минуты прогнозируемого отрезка до безвозвратного прекращения функционирования человеческого организма. Весь этот пакет информации в одно мгновение активизировал системы ДжиАй. Манипуляторы андроидного тела освободили крепеж, фиксирующий его в боксе. Еще мгновение и сигналы с комплекса сонаров и радаров различного назначения сформировали в электронной памяти объемную карту того хаоса и нагромождения, в котором в настоящий момент пребывала подземная база. Отдаленные глухие толчки еще продолжали доноситься откуда-то сверху, и компьютер постоянно вносил незначительные коррективы в оптимальный маршрут передвижения, который выводил ДжиАй к намеченной цели. Кибернетический организм начал свое движение. Там, где невозможно было без помех попасть в очередной полуразрушенный коридор, ДжиАй пробивался силой, круша перекрытия стальными манипуляторами или просто кинетической энергией своего собственного стального торса. Где коридоры были относительно свободны, стальной солдат развивал максимальную скорость, огромными прыжками преодолевая за раз дюжину метров. Не всегда уцелевшие и свободные от обломков коридоры совпадали с оптимальным маршрутом передвижения, и ДжиАй, подчиняясь бесстрастной программе, вгрызался манипуляторами в пол, стены или даже потолок, постоянно сокращая расстояние до намеченной цели. Секунды бежали, и электронный мозг равнодушно фиксировал шансы погребенного человека на спасение. Последнее перекрытие на пути. Сплетение арматуры поддается под напором гидравлических квази-мускулов робота. Инфракрасное зрение фиксирует местоположение тела женщины. Сканеры уже могут дистанционно замерить пульс человека, температуру его тела и другие показатели жизнедеятельности...

Надин очнулась из забытья от звуков близкого падения камней и штукатурки. Шум шел от дальней стены помещения. Точнее, от места, где стена переходит в потолок. В кромешной тьме женщина заметила две красные точки, а при очередной скудной вспышке аварийной лампы узнала продолговатую металлическую голову ДжиАй-13. Сердце ее учащенно забилось, но она заставила себя успокоиться. Кислорода не хватало. Спокойно, вот и закончились твои мучения, Надин. Очередной глухой толчок колыхнул окружающие породы, и, казалось, не вызвал никаких последствий. Надин облегченно вздохнула и тревожно прислушалась к нарастающему где-то наверху гулу. Неожиданно место, откуда пробивался ДжиАй, огласилось грохотом падающей породы и хрустом стальной арматуры. Красные огоньки видеокамер робота неожиданно совсем близко вспыхнули от того места, где лежала Надин, да так недвижно и застыли в пространстве на расстоянии нескольких метров. Мелкие осколки и пыль осыпали женщину. Лампа аварийного освещения последний раз мигнула и погасла навсегда. В ее свете Надин успела заметить намертво зажатый гигантскими кусками скалы и бетона хромированный торс ДжиАй. В темноте остались светиться только два красных огонька телекамер искусственного зрения, неподвижно и с каким-то укором взирающих на несчастную женщину. Надин стала осознавать, что ее последний шанс на спасение безвозвратно утерян. От полной беспомощности и безысходности она испустила последний в своей жизни душераздирающий крик. Отсутствие эха окончательно подтвердило тщетность надежды на спасение...

Наивно было бы полагать, что ДжиАй обладал какими-то эмоциями или чувствами в их человеческом понимании. Лишь холодная констатация факта, еще одна запись в ячейках памяти – вот и все, что значили для ДжиАй внезапный обвал потолка и его собственное плачевное состояние. Нет, механизмы и сенсоры сложного организма робота не были повреждены. Просто никакой мощности гидравлики манипуляторов не хватило бы для того, чтобы высвободить ДжиАй из мертвой хватки. Время, отведенное для спасения человека, вышло, и спустя пять минут сенсоры зафиксировали смерть биологического организма от удушья. Термические матрицы еще некоторое время выделяли лежащее тело, как более прохладное на фоне окружающего жаркого воздуха, а затем и температура трупа женщины сравнялась с температурой окружающей среды, уже ничем не выделяясь для электронных анализаторов.

Секунды складывались в минуты, те в свою очередь в часы, дни, годы. Энергетические ресурсы ДжиАй были неограниченны. Но особой целесообразности в поддержании всех систем в активном состоянии не было, и в действие вступила консервационная программа. Гироскопы были остановлены, гидравлика охлаждена и загерметизирована. Защитные пластины опустились на открытые поверхности подвижных частей, зрительные датчики переведены в пассивный режим. Активным оставался лишь звуковой канал и специальная охранная область сложного электронного мозга. Не терял своей активности и еще один контур электронного мозга. Задача, поставленная перед ДжиАй, не была выполнена. Теперь, не находя равновесного сигнала на это возбуждение, зацикленный контур находился в активном состоянии, постоянно выдавая запрос и получая отрицательный ответ. Наверное, именно это можно было с большой натяжкой хоть как-то соотнести с чем-то человеческим. Механический организм засыпал. Постепенно наслоения известняка и минеральных осаждений стали покрывать металлические поверхности корпуса ДжиАй. Через несколько лет его уже нельзя было отличить от скальных образований. Отдаленный естественный природный катаклизм в очередной раз тряхнул скальные породы, и массивные плиты, зажавшие в своих объятиях робота, ослабили свою хватку. Его неподвижное тело безвольно повисло на кусках стальной арматуры. Охранные контуры ДжиАй зафиксировали этот факт, произвели ревизию всех систем и сделали заключение об отсутствии угрозы повреждения. Безумный цикл в отдаленном уголке электронного мозга отметил, что теперь ничто не мешает выполнению поставленной задачи. Натолкнувшись на ограничение временного фактора и информацию о смерти субъекта, электронный мозг наконец-то зафиксировал окончательную невозможность выполнения задачи. Центральный компьютер молчал с момента последнего сеанса связи, когда ДжиАй получил задание, и отчитаться о результатах проведенной операции не было никакой возможности. Контур оставался активным, и это было похоже на человеческую шизофрению.

Недавнее сотрясение открыло пролом в соседние, еще сохранившиеся помещения и оттуда в пещеру стала проникать жизнь. Насекомые и крысы, змеи и летучие мыши заселяли новые пространства. Не исключением стала и недвижная, покрытая известняком, статуя ДжиАй. Помет животных, паутина и трупики насекомых окончательно замаскировали робота на фоне камней и мусора. А еще через некоторое время аудио-сенсоры стали фиксировать человеческие голоса. Кто-то обживал заброшенные катакомбы...

Катерина прижимала к груди теплый посапывающий сверток. Наконец-то можно было передохнуть. Безумная гонка по пустоши вконец ее доконала. Спина разгоралась болью от недавних ударов хлыста. Хотелось пить и есть. Беспокойная Надин утихомирилась и мирно спала, причмокивая во сне пухлыми губками. Прислушавшись к ней, Катерина на время забыла события последних часов. Она назвала свою дочь в честь матери. Блистательная Надин вызывала благоговение и любовь Катерины. Судьба Надин Крэнстон, урожденной Фергюсон, сокрыта мрачными годами хаоса и послевоенной неразберихи. Катерина очнулась от своих мыслей и огляделась вокруг. В кромешной тьме взгляду не за что было зацепиться. Вдалеке слышались звуки капающей воды и громкий храп. Глаза женщины стали постепенно привыкать к темноте. Камера, в которую ее бросили, была не так уж и велика. Вернее, та часть огромного помещения, которая была отделена от основного пространства обвалившимися глыбами. Катерина поняла это по темнеющему отверстию под самым потолком и осыпающемуся нагромождению камней в дальней части своей камеры. Нет, здесь она оказалась не по своей воле. Причиной ее заключения были рейдеры – гроза караванов и мирных поселений. Налет банды Крэгхайнена, как называл себя главарь бандитов, был молниеносен. Все, что перевозил караван, а также люди, которые его сопровождали, оказались в этом мрачном логове бандитов.

Катерина не обольщалась насчет своего будущего. Перспектива невольничьего рынка была даже не так страшна по сравнению с насилием, которому женщины подвергались в подобных ситуациях. А у нее была маленькая дочь. Что ждет ее? Крошка Надин завозилась, дыхание ее участилось, и она заплакала, пробудившись от сна. Катерина попыталась успокоить дочь, но та заливалась плачем все громче и громче. Вздохи и шепот разбуженных невольников заполнили каменный коридор. В отдалении послышалось неразборчивое недовольное рычание. Пьяные голоса разбуженных бандитов гулко разносились по коридору. Тяжелые шаги приближались. Отблески чадящих факелов замаячили на каменных стенах. На мгновение тень огромной фигуры заслонила проем выхода. В замке камеры заскрежетал ключ и скрипнул массивный засов. Все это сопровождалось отборной руганью и угрозами в адрес всех пленников, а в особенности это касалось разоравшейся пигалицы. Наконец, подняв облако известковой пыли, решетка отворилась наружу, и в камеру шагнул грузный человек. Пламя факела металось, выхватывая из сумрака одну за другой живописные подробности его безвкусного одеяния и жирной фигуры. За спиной первого маячил его низкорослый товарищ, то и дело пытавшийся протиснуться вперед. Массивная туша вошедшего первым бандита заполняла собой почти все пространство у входа, и второму приходилось на цыпочках тянуться, чтобы заглянуть через плечо товарища.

– Ну что, Спарки, подержишь ее для меня? – возбужденно прогундел щуплый, – а малютку на жаркое! Как ты на это смотришь, а?

Жирный Спарки в очередной раз отпихнул ладонью голову своего похотливого напарника и пробасил в ответ так, что дрожь прошла под сводами пещеры:

– Одноглазый Крэг этого не одобрит. Но уж больно соблазнительна чертовка. А ну заткни пасть своей девчонке, – злобно прорычал толстяк Катерине, – а то не успеешь глазом моргнуть, как мы ее отправим в суп.

Катерина растерялась. Маленькая Надин продолжала заходиться плачем. Дрожа всем телом и еще крепче прижимая к себе дочь, Катерина стала пятиться вглубь пещеры. Боров Спарки, с хрипотцой придыхая и распространяя вокруг себя сивушный смрад, не торопясь стал продвигаться за ней.

– Будь умничкой, девочка, будь умничкой и останешься в живых. И дочурку мы твою не тронем, правда, Скунс? – ехидно и как-то по-бабьи фальшивил здоровяк.

– Спарки дело говорит, деточка! – очередная попытка протиснуться вперед окончилась для Скунса неудачей. – Да дай мне пролезть, наконец-то, ты, жирная пивная бочка!

– Уймись Скунс, и тебе перепадет, х-ха-ха-ааа..., – загоготал Спарки, брызгая слюной изо рта.

Толстопалая рука неожиданно проворно ухватила Катерину за горло, другой же рукой толстяк попытался вырвать Надин из рук матери. Отбиваться было бесполезно. Катерине ничего не оставалось делать, как истерически закричать...

ДжиАй уже на протяжении длительного времени фиксировал по звуковому каналу человеческую речь. Иногда это были и крики, но чаще обычная речь или просто ругань. Электронные контуры оцепеневшего мозга выполняли постоянную рутинную работу по анализу и ассоциативному поиску, а затем благополучно заполняли этим информационным мусором все новые и новые ячейки бездонной электронной памяти. Очередной человеческий крик, раздавшийся совсем близко, влился в приемный датчик, был немедленно оцифрован и принят в обработку. Всего лишь порция ничего не значащих звуков. Неожиданно в самых ранних пластах электронной памяти звуковой образ зацепил что-то похожее. Нет, не содержание слов или характер звука. Скорее, неуловимый тембр голоса, какие-то едва различимые особенности вызвали в оперативную память ДжиАй старые образы...

Мать и дочь стоят напротив испытательного бокса. Женщина держит девочку за руку, и, наклонясь, что-то шепчет ей на ухо. Другой рукой она показывает в сторону неподвижной фигуры робота, оплетенной проводами и гидроприводами. Сенсоры ДжиАй безошибочно фиксирует слова:

– Видишь, Кэти, вот это и есть наш добрый оловянный солдатик.

Девочка наморщила лобик и удивленно смотрит на мать.

– Какой же он оловянный солдатик! У оловянного солдатика в сказке была одна нога. Да и не добрый он вовсе, – угрюмо шепчет девчушка.

Очередная порция программного обеспечения, связанного с регулированием двигательных функций, поступила в мозг ДжиАй. Новые параметры балансировки тела и настройки гироскопов вступили в силу. Как следствие, фигура робота приняла более устойчивое и оптимальное положение. Торс ДжиАй чуть-чуть ссутулился, а голова едва заметно опустилась вниз.

– Ну вот, Кэти, ты его обидела! – притворно серьезно шепчет женщина, заметив метаморфозы осанки ДжиАй.

Девочка закусывает губку, протягивает свою маленькую ладошку и едва заметно касается манипулятора ДжиАй. Адаптивная программа мгновенно отдает команду термоэлементам на уравнивание температуры, и девочка чувствует своей кожей не холодный металл, а теплую гладкую поверхность.

– Мамочка, а он и вправду живой...ивой...вой...

Вся эта сцена была воспроизведена в одно мгновение, и только последние слова девочки своим неуловимым рисунком индивидуальности заставили ДжиАй предпринять еще одну попытку завершить невыполненное задание. Ученые назовут это электронным бредом, пробоем контура или вселенской случайностью. Философы могут провозгласить о рождении нового разума. Верующие посчитают это проявлением чуда. Электронному мозгу ДжиАй было не до самоанализа. Заторможенные участки кибер-разума последовательно активировались. Программы уходили на контроллеры разнообразных систем. Гироскопы были вновь запущены. Гидравлика разогревалась термоэлементами. Высокочастотная вибрация удаляла корку осаждений и грязи в местах подвижных сочленений. Защитные пластины убирались в пазы. На суставы подавались порции теплой смазки. Телекамеры искусственного зрения затеплились красным светом.

Раскрыв рот от удушья и с силой откинув голову назад, Катерина уперлась спиной в нагромождение камней. Сверху в ее беззвучно раскрытый рот посыпалась пыль, а под самым потолком вдруг засветились два красных огонька. Удушье и страх сделали свое дело – у нее бред и галлюцинации. Смерть в образе красноглазого дьявола взирает на ее страдания. Ослабевшие руки уже не могут удержать маленькую Надин. Хуже всего, пронеслось в голове Катерины, что она сейчас отпустит свою дочь и ее затопчет ногами этот грязный боров. Вот и все! Конец...

Малая толика секунды понадобилась ДжиАй на оценку ситуации. Объект защиты нуждался в немедленной помощи. Факторы угрозы были незначительны, слабо защищены и не вооружены. Простейший боевой императив был активирован и запущен в действие.

Ни Катерина в полуобморочном состоянии, ни толстый Спарки так и не поняли, что произошло. Лишь плюгавый Скунс стал свидетелем жестокой и короткой расправы. Что-то гибкое и тяжелое сорвалось из-под самого потолка и глухо приземлилось позади Спарки и его жертвы. Плямя факела выхватило хромированные поверхности в подтеках известняка и помета животных. Пятипалая стальная рука на мгновение застыла в свете факелов, агрессивно нацелившись на голову толстяка и ощерившись пятеркой ослепительно блеснувших лезвий. Резкий взмах не оставил никаких последствий. Скунс не мог знать, что в одно мгновение лоснящийся череп Спарки превратился в искусно надрезанный плод. Резкий удар сжатой в кулак стальной длани разнес перфорированный череп толстяка, как гнилой арбуз. Скунс не успел даже перепугаться, как в то же мгновение стальной череп чудовищным молотом обрушился на его грязное удивленное лицо...

Хватка бандита по какой-то причине вдруг резко ослабла. Катерина судорожно глотнула воздух и опустила глаза, ища лицо бандита. К своему ужасу она обнаружила на месте головы Спарки пустое место. Катерина подалась всем телом в сторону, и обезглавленное тело бандита, рука которого продолжала сжимать горящий факел, грузным мешком повалилось на пол. Второй факел держала совсем не человеческая рука. Широкая бронированная спина загораживала обзор. Отсветы пламени выдирали из мрака распластанное тело Скунса. Месиво из мозга и костей вместо лица представляли ужасное зрелище. Катерина не знала, благодарить ли ей всевышнего за нежданного спасителя или приготовиться стать жертвой очередного кошмара. Факел поднялся выше, и страшные картины поглотил мрак. Это придало смелости женщине. Она удостоверилась, что с маленькой Надин все в порядке, и дрожащим голосом задала вопрос:

– Кто ты или... что ты?

– Добрый... оловянный... солдатик... – ДжиАй обернулся к женщине и в ожидании воззрился на нее немигающим взглядом красных угольков инфракрасной оптики.

2. ФРАНКЕНШТЕЙН (НЕ МЭРИ ШЕЛЛИ).

Оступаясь, приглушенно переругиваясь, обдирая кожу и набивая шишки, маленькая группка измученных и оборванных людей пробиралась по узким полуразрушенным коридорам. Два догорающих факела едва освещали дорогу. На ощупь, держась за одежду друг друга и ориентируясь на габаритные огни своего механического проводника, пленники подземелья упорно карабкались по осыпающимся стенам и протискивались в проломы, боясь затеряться в одиночку в кромешной темноте. Их было одиннадцать человек. Все, кого удалось вызволить из ближайших камер. ДжиАй периодически останавливался и оборачивался назад, постоянно контролируя состояние людей. Там, где ослабевший человек не мог взобраться в расщелину или вовсе приходилось подниматься в пролом высокого свода шахты на следующий уровень, механические руки робота отлично справлялись с ролью подъемника. Темнота не была для ДжиАй помехой. Если кто-то отставал или застревал в лабиринте камней, сканеры мгновенно отыскивали теплый комочек человеческого страха, и ДжиАй направлял к нему помощь. Собрав всех вместе и дав передохнуть людям с минуту, неутомимый механический мул тянул свой маленький караван дальше, пробивая дорогу, поднимая, подтягивая и направляя.

Их путь лежал к восточным воротам некогда обширной секретной военной базы. По всем признакам, которые смог проанализировать ДжиАй, восточная часть системы коридоров и пещер не могла так сильно пострадать. Альтернативой был силовой проход через центральные пещеры, занятые рейдерами. Холодный трезвый расчет тактической программы не давал никаких шансов выжить в такой мясорубке хрупкому человеческому материалу. Электронный мозг сопоставил все факторы, проанализировал постоянно стекающиеся потоки информации с датчиков, просканировал, насколько это возможно, текущую структуру катакомб, и пришел к однозначному выводу – требовалось провести скрытную эвакуацию подопечных человеческих единиц, избегая боевого столкновения. Расширив отверстие в камере Катерины, ДжиАй одного за другим переправил пленников в соседний сектор помещения. Так началось их, казалось, бесконечное плутание по надломленным, грозящим на каждом шагу опасностями, каменным норам.

Со стороны могло показаться, что человекоподобная стальная фигура постоянно принюхивается к окружающему воздуху. В какой-то мере это было справедливо. Все сенсоры ДжиАй были настроены на комплексный анализ ситуации. Если он двигался впереди людей, это не значило, что он не контролирует наличие погони или посторонних агрессивных звуков в тылу колонны. Датчики в голове робота постоянно контролировали состав воздуха, уровень радиации и малейшие колыхания воздушных потоков, периодически внося коррективы в маршрут дальнейшего передвижения. Одновременно ДжиАй фиксировал уровень активности коридоров. Толщи стен, потолков и даже пола были пронизаны коммуникационными линиями, нашпигованы датчиками, механизмами и автоматикой. После аварии в большинстве своем все это сгорело, было обесточено и не подавало признаков жизни. Но вот стали появляться активные участки. Где-то еще течет ток, а где-то еще функционирует автоматика. Электронные замки некоторых дверей подчиняются командам ДжиАй и со скрежетом пропускают группу все дальше и дальше к заветной цели. Коридоры, по-прежнему наполненные мраком, но уже не так загромождены обломками, а на полу отсутствуют коварные ямы, трещины и скопления камней, которые уже стоили людям избитых ног, шишек и царапин.

Опасное путешествие подходило к концу. Люди не могли в темноте ничего увидеть, но инфракрасная оптика ДжиАй отчетливо фиксировала картинку гигантских железобетонных створок ворот восточного выхода. ДжиАй стремительными прыжками преодолел оставшееся расстояние, еще раз удостоверился, что погоня отсутствует, и на ходу мобилизовал специализированные программы активации автоматики ворот. Отставшие люди, наконец, достигли тупика выхода и от усталости на ощупь рассаживались вдоль стены, жадно вдыхая почти что свежий воздух громадной пещеры транспортного туннеля.

ДжиАй было чуждо чувство надежды, ровно как было чуждо и чувство разочарования. Силовые кабели привода сервомеханизмов отпирания гигантских ворот были обесточены. Допустимые проценты прогнозируемого риска приобрели свое реальное воплощение. Судьбе было угодно погрести людей в чреве горы.

– Ну что, оловянный солдатик, мы в тупике? – прошептала Катерина, наугад адресуя свой вопрос на свет двух красных светлячков.

– Целевая... группа... доставлена... к... восточному... порталу... Вероятность... аварии... систем... портала... реализована... – начал монотонным механическим голосом свой отчет ДжиАй.

– Ты что же, завел нас черт знает куда, а теперь плетешь про какую-то вероятность? Мы что – подопытные крысы? О боже, какая разница, быть проданными рейдерами на невольничьем рынке или сгнить здесь! – в отчаянии зашипела Катерина, поудобнее перехватив начавшую беспокоиться маленькую Надин. Люди вокруг притихли, внимательно вслушиваясь в их диалог.

– Вариант... предусмотрен... Приступаю... к... операции... восстановления... энергопитания... Компактная... локализация... подопечной... группы... позволит... снизить... непредсказуемость... развития... ситуации..., – невозмутимо продолжал бубнить ДжиАй.

– О чем он толкует, Катерина? – подал голос тщедушный вор из Хаба.

– Оставайтесь... на... своих... местах... до... открытия... портала..., – моментально вставил ответ ДжиАй.

– Что ты собираешься предпринять? – адресовала новый вопрос Катерина. Но он был обращен в пустоту. Не обремененный неуклюжими тихоходными людьми, ДжиАй с максимальной скоростью перемещался по извилистым коридорам вдоль силовых кабелей в поисках генераторной подстанции.

Чем глубже ДжиАй проникал в лабиринт коридоров, тем оживленней они становились. Датчики в стенах были уже не просто запитаны энергией, а целенаправленно отслеживали стремительное перемещение робота. Автоматика продолжала жить, бессмысленно выполняя уже никому не нужные функции. Освещения по-прежнему не было, и в проемах некоторых отсеков ДжиАй автоматически фиксировал огоньки каких-то работающих механизмов и приборных панелей. Казалось, только недавно люди ушли отсюда, предусмотрительно потушив за собой свет. Электрокабели, гудя потоками энергии, становились гуще и, переплетаясь, бежали дальше к какому-то единому центру в глубине подземной базы. Вот и нужное ответвление силового кабеля сворачивает в безмолвное помещение генераторной подстанции. Поверхностное сканирование показало, что разрушения не затронули аварийный генератор и распределительный щит с компьютерным интерфейсом. Оценив это, электронный мозг ДжиАй принял решение воспользоваться более гибким компьютерным интерфейсом, а не ручной системой запуска генератора. Лючок на запястье стальной руки открыл соплообразное гнездо, из которого показался гибкий армированный кабель с наконечником многофункционального компьютерного интерфейса. Тихий щелчок, и установившийся контакт выстроил мостик между системами ДжиАй и всей действующей на данный момент электронной инфраструктурой подземного комплекса.

Активация генератора отошла на второй план и более первостепенная директива заставила ДжиАй выполнять поиски коммуникационных каналов связи с главным кибинтеллектом военной базы. Передать отчет, получить новые директивы, соотнести их с задачей спасения людей и приступить к выполнению. Наконец, канал обнаружен, и специальные программы-исследователи рапортуют об отсутствии какой-либо активности в недрах гигантского электронного мозга. Файл за файлом, контур за контуром ДжиАй сканирует мертвые останки некогда самого мощного искусственного интеллекта на Земле. Разрозненные банки данных, остатки программ – все относится к довоенному периоду. Маленькая неувязка – дата одного из файлов совсем свежая. Возможно, остатки кибинтеллекта еще можно реанимировать. Специальная декодирующая программа вскрывает файл, выходит на доселе недоступные коммуникационные каналы, и... встречный поток агрессивной информации захлестывает мозг ДжиАй. Вирусные программы вторгаются в матрицы памяти. Они оперативно отсекают сенсоры ДжиАй и тот теряет управление моторными функциями. Нет никакой возможности прервать гибельный контакт. Пакеты программ-деструкторов натыкаются на агрессивный код программ-защитников, и электронный мозг ДжиАй превращается в виртуальное поле битвы. Связи с подсистемами кибернетического организма исчезают одна за другой. Деструктивные программы вгрызаются в информационные банки, и ядро операционной системы ДжиАй вынуждено дрейфовать в самые отдаленные уголки электронной памяти, заботясь о собственной целостности. Наконец, последний информационный канал перекрыт, и активность остатков "личности" ДжиАй погружается в электронный обморок. Из темных проемов соседних помещений и коридора, словно материализуясь из мрака, появляются люди, освещая себе дорогу факелами и электрическими фонариками на шлемах. Они деловито отсоединяют интерфейс ДжиАй и грузят парализованное тело робота на прочные носилки. В то время, как одни подхватывают эти носилки, другие контролирую прилегающие коридоры и помещения, агрессивно поводя оружейными стволами. Так же, как и появились, люди один за другим растворяются в темноте...

Борьба еще не окончена. Защитные системы продолжают бороться. Но слишком медленно ДжиАй восстанавливает контроль над собственным мозгом. Аудио и видео каналы отвоеваны, но контроль над моторными функциями все еще не доступен. ДжиАй фиксирует яркий свет и просторные объемы помещения. В некотором отдалении разговаривают два человека. Один из разговаривающих крепок и статен. Этого не скрывает даже ржавые остатки энергодоспеха, которые тот нацепил на себя. Второй замотан в какие-то тряпки от ног до самой макушки головы. Даже каждый палец его кистей рук обмотан лоскутами материи. Во всей его фигуре и осанке чувствуется дряхлость и признаки тления. Сквозь мотки материи на окружающий мир взирает единственный воспаленный глаз.

– Ха, Крэг, зачем тебе понадобился этот железный истукан? Хочешь сделать его одним из нас? – в голосе крепыша чувствовалась насмешка, и он явно издевался над похожим на калеку человеком. – Посмотри на его панцирь. Из него получится неплохая кираса. Позволь нам разрезать его...