Текст книги "Ледяной коготь"

Автор книги: Артём Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

–Вот уже несколько сотен лет мы ждали этого дня. В дни войны, дни отчаяния, дни скорби каждый из нас верил, что придет тот час, когда божественный свет прольется на наши грешные головы,—Луминэль счастливым взглядом посмотрел на дракона.—Теперь же, когда наш мир подвергся новым ужасным испытаниям, боги подарили нам надежду… Надежду, которую мы всё так ждали,—неожиданно для всех, великий князь присел на одно колено и склонил голову перед драконом.—Слава Хранителю Добра!

В этот момент все находившиеся в Лориэле люди разом, как один сплоченный механизм гномьего парового танка, упали на колено и громогласно, не скрывая восторга, повторили вслед за их правителем: "Слава Хранителю Добра!" Дракон не мог поверить своим глазам—еще никто и никогда не вставал перед ним на колени, причем даже не какой-нибудь земледелец или бедный крестьянин, власть которого распространялась лишь на его тучную скотину, а сам великий лориэльский князь—правитель всех земель могучего государства эльфов. Внезапно из толпы показалась фигура, обмотанная с ног до головы в черную кашемировую рясу. Она медленно шла по направлению к дракону, неся в руках какой-то странный сверток, то и дело шевелившийся в ее слабых и трясущихся бледных руках. При ее появлении весь народ, собравшийся на площади, расступился—радость на их лицах исчезла, словно ее смели твердой плетеной метлой. Наши герои не могли понять, чего хотела от них эта женщина и что за сверток держала она в своих бледных, маленьких ручонках. Наконец, когда она подошла к дракону и сняла с себя капюшон, показав Эзраэлю и дракону свое неописуемой красоты молодое эльфийское личико, она, чуть не плача от горя, тихо прошептала:

–Хранитель Добра, пожалуйста, помоги мне. Я мать-одиночка. Муж погиб в стычке с разбойниками, и поэтому всю жизнь я воспитывала моего ребенка без всякой помощи. Но как бы я ни старалась его уберечь, с ним приключилось несчастье: судьба наслала на него страшную порчу, болезнь, с которой не справилась даже наша медицина. Ни один врачеватель не смог помочь моему сыну,—в этот момент мать-эльфийка, посмотрев прямо в глаза дракона, сквозь горькие слезы, чуть слышно простонала:—Пожалуйста, помоги. Ты—моя последняя надежда.

Эльфийка развернула сверток, и глазам дракона и Эзраэля предстала жуткая картина: в свертке лежал младенец, невинное личико которого было покрыто многочисленными кровяными нарывами и страшными зелеными бородавками, из которых сочилась едкая кислота. Ребенок еле дышал и шевелил своими маленькими, израненными ручонками. От увиденного Эзраэль отвернулся, не в силах смотреть на умирающее в столь страшных муках бедное дитя—это было выше его сил. Мать перепугалась, начала трясти свертком перед драконом, приговаривая: "Ты поможешь ему? Не уходи… Прошу тебя, не уходи…" Но дракон успокоил ее и, склонившись над ребенком, сказал:

–Не плачь. Я помогу ему.

С этими словами он приоткрыл закрывающую личико младенца тряпку и на мгновение коснулся его изуродованного лица. Младенец даже не пошевелился. Тогда наш герой, поняв, что нельзя терять ни минуты, сконцентрировался на подаренных ему целебных силах. В тот момент произошло настоящее чудо: из его лапы полился яркий свет, который ослепил державшую на руках своего младенца мать и стоявших неподалеку эльфов. Наконец, когда из свертка донесся детский плач, прозвучавший, как гром среди ясного неба в голове матери, дракон убрал лапу, и, о чудо! Ребенок был совершенно здоров: на его румяном, розовом лице не осталось и следа страшной болезни, а маленькие розовые веснушки хитро играли на его пухлых щеках. Как только младенец издал долгожданный плач, которого потрясенная мать не слышала вот уже несколько месяцев, вся площадь разразилась еще более громкими криками восторга: такого чуда Лориэль не видел уже давно. Больше всех была счастлива мать, прижимая к себе плачущего навзрыд младенца. Сдержав в себе ни с чем не сравнимые слезы материнского счастья, она в порыве неописуемой радости кинулась к дракону и, принявшись целовать его в грубую чешую, крича от восторга повторяла:

–Спасибо тебе! Спасибо тебе, Хранитель Добра! Да обережет тебя Зевс от напасти и горести! Спасибо тебе!

Затем к дракону потянулись уже все жители Лориэля. Пытаясь дотронуться до его чешуи хоть краем пальца, они не могли поверить собственному счастью—надежда снова пришла в их охваченный скорбью и ненастьем мир, открыв новую ширму светлой поры в их жизнях. У них снова появился защитник—тот, кто их в пору невзгод крылом закроет от дождя карающего, тот, кто их от пожара войны защитит, тот, кто им надежду в пору отчаяния подарит, тот, кто их счастьем после войны одарит. И повелел тогда князь эльфийский, князь Лориэльский, послать гонцов во все уголки Единоземья, и повелел князь гонцам своим твердить о возвращении Хранителя Добра, как твердили когда-то их великие предки: радостно, искренне и не скрывая эмоций. И понеслись вереницы коней белоснежных по степям золотистым Рутрамским, там, где орки свои стала бизоньи пасут, за Эльдотур бурный поскакали радостью преисполненные вестники счастья, к Эльдорасу непокоренному, где знамена рода людского гордо на ветрах морских с незапамятных времен веяли, по пышным лесам Лориэльским, где мудрый народ проживает, промчались гонцы, ведая каждому эльфу, каждому брату своему о чуде долгожданном, о чуде неповторимом. К величественным, непокорным горам Тригаронским стремглав, словно ветер суховейный, словно ветер морозный, поскакали, не ведая страха и отчаяния, чтобы братьям своим бородатым не по крови, но по духу, рассказать о подарке божьем, о даре великом. И казалось в тот день всем, что коснулась каждого из них, словно излеченного драконом младенца, рука господа, рука Зевса, словно услышали все их молитвы боги Олимпийские, словно смилостивилась над ними непокорная судьба-горевестница, и верили все, что скоро, совсем скоро падут оковы зла с их плеч и вздохнут они вместе со всем свободным миром полной грудью. Как в те, лучшие, прекрасные годы.

Глава XV

Ночь… Излишне, наверное, будет описывать прелесть сиего времени суток. В особенности прекрасной она была в густых чащобах Лориэльского леса: в эту темную пору, ведомые ярким светом сестрицы-луны, среди твердых деревьев-исполинов мелькали тысячи крохотных светлячков, озаряя своим тусклым светом затемненные уголки великого леса. В ту ночь Лориэль не спал: весь город, все его жители, от мала до велика, бурным празднеством отмечали долгожданное возвращение Хранителя Добра на бренную Землю. Так затаенный в лесах Лориэль не сиял уже давно: на каждом доме этого прекрасного города ярким свечением, разгоняя твердый, непроглядный полумрак теплой летней ночи, мерцали тысячи свечей, зажженных благодарными жителями во славу богам, подарившим им столь счастливое спасение. Но среди этого яркого карнавала восторга не было места нашим героям: им предстоял долгий и ответственный путь, полный неизвестности и покрытых мраком тайн проклятого воинства Хенгерда. Собрав все необходимые вещи и как следует подкрепившись перед долгой дорогой, Эзраэль и дракон, сопровождаемые князем Луминелем, вышли на опушку могучего Лориэльского леса. В их легкие и головы нахлынул необыкновенной свежести поток могучих степных ветров, наполнив каждую клетку их тел живительным дыханием Стрибога. Дождавшись, пока Эзраэль залезет на спину дракона, Луминель, посмотрев на горизонт, сказал:

–Как только замерцает на небе яркая звезда Пельин—следуйте за ней. Боги говорят, что в эти дни ночь будет господствовать над светом дневным, а посему засыпайте днем, а путь ночью продолжайте. Не сворачивайте с пути, ибо ложным может оказаться он и привести вас к гибели лютой. Летите сквозь облака, непогоду и ветры, летите сквозь тучи и невзгоды. Пусть Зевс сбережет вас!

–А что вы будете делать в наше отсутствие, великий князь?—спросил Эзраэль.

–Я соберу армию для последней битвы. Соколы принесли благие вести: Грышнак и Ультер ведут свои войска к нам. Я слышу, как дрожит земля от их ног и паровых машин. От Пендрагона, к сожалению, нет вестей. Но я слышу и другие вести. Враг снова собрал армию и движется к нам с севера. Черные тучи нависли над тем местом. Вы должны торопиться.

–Но как мы узнаем, как выглядит эта звезда?—спросил Эзраэль.

–Зевс укажет вам путь,—ответил Луминель. В этот момент на непроглядном звездном ковре зажглась светом тысяч солнц хитрая звезда и озарила она светом своим широкие степи и леса. Как только свет пролился на Рутрамские горы, Луминель скомандовал:—Вот и знак, друзья мои,—пробил час! Летите! Летите, как ветер! И пусть судьба благоволит вам!

–Ждите нас!—сказал дракон, дождавшись, пока его друг усядется на его широкую спину.—Мы скоро вернемся. Обещаю.

С этими словами, дракон оторвался от земли и взмыл в озаренное светом сотен звезд ночное небо, исчезая в ярком ковре необъятного звездного полотна. Луминель, бросив взгляд в сторону отважных героев, на мгновение потупил взгляд в землю, махнул своим темно-зеленым плащом и исчез в темной чащобе Лориэльского леса. А наши герои, неусыпным взором наблюдая за звездой Пельин, летели навстречу неизведанному, огибая пушистые облака-подушки, скрывавшие за своей периной бледную спутницу солнца.

Секунды сменялись минутами, минуты сменялись часами, а наши герои все неустанно продолжали свой полет навстречу одетой в яркое платье верной спутнице Земли. Лориэль уже давно скрылся за бесконечными зелеными равнинами, и теперь лишь безмолвные черные холмы, освещенные лишь редкими брызгами лунного сияния, встречали наших героев гнетущим молчанием и убаюкивающим шелестом волос травяных полей. Проносясь через вереницы кудрявых облаков, двое отважных путешественников неусыпно следовали за верным и надежным проводником—яркой и сияющей неповторимым блеском женственной звезде Пельин. Но как бы ни стремились наши герои побыстрее достигнуть назначенной цели и ускорить желанное рандеву с Элберской пещерой, усталость диктовала свои условия: под утро, как только Гелиос озарил необъятные просторы своим лучистым сиянием, Эзраэль и дракон решили сделать долгожданный привал. Приземлившись у одиноко стоящего куска скалы, оставленного здесь после схода могучего Караильского ледника, дракон ссадил со спины Эзраэля и, осмотревшись по сторонам, сказал:

–Передохнем здесь. Нам нужно отдохнуть перед дальней дорогой. Собери хворост и разожги костер. А я, пожалуй, раздобуду что-нибудь съестное.

–Как скажешь, дружище,—согласился Эзраэль, направившись на поиски хвороста. Он понимал, что степи не хвастаются изобилием древесины, но отродясь знал, что достойной заменой ей может послужить то, чем эти места особенно богаты,—простой высохший тростник. Будучи преимущественно городским жителем, вопреки ожиданиям, наш герой отлично знал основы выживания в дикой природе. Этому их обучали в армии: как построить шалаш из веток, чтобы скрыться от проливного дождя, как быстро развести костер, как согреться в суровую зимнюю стужу—все эти вещи был обязан знать каждый солдат армии Его Величества. Их заставляли переправляться через Эльдотур в жгучий мороз в полной экипировке, маршировать под палящим солнцем, спаринговаться в проливной дождь. Именно поэтому воины Пендрагона так высоко ценились не только в качестве солдат регулярной армии, но и как превосходные наемники. Закончив сбор тростника, Эзраэль направился к месту привала. К его удивлению, на месте его уже ждал чешуйчатый спутник, находившийся в процессе разделывания туши койота, попавшегося в его острые когтистые лапы. Усмехнувшись, Эзраэль кинул тростник на землю и с восхищением сказал:

–Быстро ты! Так бы ни один охотник не справился!

–Спасибо за лестный комплимент,—усмехнулся дракон, сняв пушистую шкуру с убитой туши.—Он, вероятно, был занят охотой на какого-нибудь лемминга или сурка, поэтому потерял всякую бдительность. Мне лишь оставалось вовремя напасть. Я перекусил ему шею, и все – наш ужин готов.

–Прими мою похвалу,—усмехнулся Эзраэль.—Это самая быстрая охота, которую мне доводилось видеть.

–Что ж, рад слышать,—улыбнулся дракон.—Надо бы, думаю, костер уже разводить. Займешься этим?

–Да, конечно,—сказал Эзраэль и повернулся к выложенному колодцем костру. Достав из дорожной сумки два припасенных куска кремния, наш герой с усердием принялся чиркать камни друг о друга, пытаясь выжечь хоть небольшую искорку.—Жаль, что ты не огненный дракон. Так бы сейчас раз—и мы бы уже грелись у костра.

–Ну не всё же мне делать, не так ли?—засмеялся дракон, присев рядом с костром напротив Эзраэля.—Если бы все делал я, твоя жизнь была бы, наверное, довольно-таки скучной.

–Возможно ты прав, дружище,—усмехнулся юноша и что есть силы чиркнул камни. К его неописуемому счастью, тростник опалился крошечными искрами и через мгновение, обдуваемый неугомонными ветрами, вспыхнул рыжим пламенем, словно яркий светлячок посреди непроглядного ночного ковра, сотканного из черных нитей Ариадны. Восторженно разведя руками, Эзраэль улыбнулся и спросил изумленного дракона:—Ну как? Впечатляет?

–Это лучшее огненное представление, которое я когда-либо видел,—засмеялся дракон. Эзраэль бодро подхватил дружескую реакцию своего крылатого приятеля.

–Что ж, раз так,—юноша взял отрезанный кусок плоти койота и насадил его на свой острый мифриловый меч,—тогда не будем медлить. Сейчас быстренько пожарим и полакомимся.

–Оригинальный способ жарки мяса, скажу я тебе,—сказал дракон, взяв в свою правую лапу необжаренную плоть убитой добычи.—Но я больше предпочитаю сырое мясо. Не отходить же мне от традиций моих сородичей, верно?

–Поспорить трудно,—ответил Эзраэль и тут же вспомнил о чем-то важном, переменив тему разговора:—Слушай, ты никогда не говорил мне своего настоящего имени. Как-то совсем не по-товарищески: ты меня Эзраэлем называешь, а я тебя – "чешуйчатым". Меня совесть грызет. Откроешь мне тайну своего имени?

Эзраэль совершенно не ожидал, что его вопрос поставит дракона в тупик. Его чешуйчатый спутник вдруг замялся, потупил взгляд в землю и затих, всеми силами пытаясь продолжить разгоревшуюся беседу.

–Э-м-м…—задумался дракон, почесав правой лапой затылок.—Понимаешь, Эзраэль, тут такое дело… Хе-хе… В общем, я и не знаю толком своего имени.

–Что?!—переспросил с удивлением Эзраэль.—Как можно не знать своего имени?

–Понимаешь,—ответил дракон,—я почти все свое детство работал подмастерьем в кузнице. Старик не утруждал себя называть меня по имени, поэтому все, что я слышал было: "Эй,ты! Принеси точильный камень!" или "Ах ты, неуклюжий балбес, – опять забыл раздуть огонь! Ох я тебе сейчас задам, пень тупорылый!" Грустно, конечно, осознавать, что никто не обращался к тебе ласково по имени. Я никогда не видел своих родных: ни отца, ни матери, ни братьев. А были ли они у меня?… Вполне вероятно. Так и прошло мое детство—в полном неведении и страхе перед кузнецом,—с этими словами дракон засмеялся. Эзраэль, замотав головой, подхватил бурную реакцию своего друга.

–Ты ведь не прожил всю жизнь в кузнице, верно?—спросил наш герой, опершись на одинокий валун, стоявший неподалеку.

–Нет, нет, конечно, нет,—усмехнулся дракон.—Когда мне исполнилось триста лет, я пошел учиться в университет. Это звучит, наверное, странно: университет, да еще и у драконов! Что за вздор! Однако это так: у драконов есть система образования. Она отличается от любой другой, как гномовская, к примеру, от орочьей, но всё же имеет что-то общее с ними. Я выучился на политика, но, в виду обстоятельств, работу по специальности мне получить так и не удалось: каждый раз я получал отказ от бургомистра, по причине того, что король не разрешал выходцам из города занимать место у верхушки. А сейчас до этого образования тем более никому нет дела. Однако, тем не менее, я своей цели достиг: я стал своего рода дипломатом, но намного более значимым и востребованным.

–Это ты верно подметил,—согласился Эзраэль, посмотрев в чистое дневное небо.—Наверное, грустно осознавать, что все, что мы когда-либо делали, будет напрасным.

–Ну почему же,—возразил дракон.—Когда судьба сбивает нас с намеченного пути и делает все, чтобы мы не поднялись наверх, вполне вероятно, что она желает направить нас в другую сторону, туда, где нам будет сопутствовать удача. Нам остается только прислушаться и просто последовать за ней,—с этими словами, дракон вздохнул и посмотрел на горизонт. Предсказания князя Луминеля сбывались: солнце уже вовсю утопало в море бесконечных зеленых лугов, открывая дорогу белоснежной и сияющей подруге.—Луминель был прав: день сегодня был очень короткий. Чем быстрее мы отправимся в путь, тем быстрее достигнем Элберской пещеры,—вскочив с места, как ошпаренный, дракон в спешке потушил костер своим ледяным дыханием и, расправив крылья, обратился к Эзраэлю:—Нам пора – залезай!

Юноша не заставил дракона долго ждать: быстро схватив свои пожитки, Эзраэль уселся на спину дракона, и наши отважные герои, оставив позади уютное место привала, снова отправились в путь, летя навстречу пробудившейся от крепкого дневного сна спутнице Луны. И снова понеслись вереницы минут и часов по неумолимому отрезку временного пространства, и снова под нашими героями замелькали перистые караваны облаков, в чьих пушистых жилах текли холодные струйки дождевой воды. Под ними мелькали реки, равнины, огромные стаи валунов и скал, недвижимо пялившихся своими незримыми обычным смертным глазами на объятый пламенем сотен угольков-звезд небесный ковер. И вот, наконец, когда утренний свет колесницы Гелиоса стал еле-еле проливаться на живописные холмы и поля давно забытых земель, глазам наших героев открылся огромный горный пик, издали напоминавший скорее величественный город, нежели чудесное творение природы. У основания этого объятого мраком тайны места зияла огромная черная дыра, по всей видимости, являвшейся входом в Элберскую пещеру.

–Похоже, мы нашли то, что искали,—сказал дракон Эзраэлю, постепенно снижаясь.—Как думаешь—это действительно она?

–Вряд ли поблизости есть нечто похожее,—ответил его друг, всматриваясь в великолепные скалы-фасады нерушимого горного массива.—Думаю, мы на месте.

–Тогда снижаемся?—спросил дракон.

–Да, пожалуй,—ответил Эзраэль, приникнув к спине своего чешуйчатого друга.—Только прошу тебя, по-аккура-а-а-а!—из глотки нашего героя вырвался испуганный крик, как только его переполненные страхом руки ухватились за шею резко спикировавшего вниз, словно ястреб, дракона. Холодный поток ветра, который так и норовил сбросить ошарашенного наездника со спины, повинуясь воле Стрибога, всеми силами впивался своими жгучими морозными иглами в лицо отважного героя Эльдорасской битвы. Эзраэль был не в силах думать о чем-то другом—страх завладел им с головы до ног и отчаянно призывал прыгать вниз, чтобы поскорее избавиться от гнетущего кошмара. Но, к счастью, влияние мозга было куда более серьезным. Не прошло и нескольких минут, как наши герои, чуть задевая кончики зеленых трав, мягко спланировали прямо рядом с непроглядным входом в пещеру.

Из гнетущего темного безмолвия, вставшего на пути наших героев, веяло каким-то странным и пугающим холодом. Молчаливые фасады этого природного творения напоминали арки склепа, в котором много лет тому назад были захоронены непокорные творения Зевса, чтобы впредь никто и никогда не смел перечить могущественным владыкам мира. Неподалеку от этого места были хаотично разбросаны осколки горных пород, за которыми тянулись поросшие высокой ярко-зеленой травой следы-борозды. По всей вероятности, кто-то или что-то много лет тому назад оставил эти следы после великих сражений или отчаянных попыток борьбы за власть и вселенское могущество. Наши герои стояли, как вкопанные, не в силах оторвать глаз от пугающей тьмы, заполонившей эти отчужденные места. Тем не менее, дракон смог обуздать свой страх и, сложив свои могучие крылья, тихо сказал: "Пойдем!"—и с еле различимой неуверенностью пошел в вязкий мрак покрытого камнями-бородавками прохода. Не зная, где находится конец, дракон чувствовал, будто медленно идет в вечность, будто у этого пути нет конца, будто сам Аид, бог подземного царства, прибегнув к помощи Фобоса и Деймоса, решил поиграть с ними в веселую детскую забаву. Еще большее напряжение добавляла жуткая гробовая тишина—только изредка звуки капающей влаги эхом раздавались в покрытом мраком ночного неба огромном проходе. Чем дальше наши герои отдалялись от спасительного света, тем меньше и меньше лучей Гелиоса проникали в эти проклятые богами места. В этой обители ужаса господствовали две неразлучных спутницы Фобоса—тьма и тишина. Непроглядная тьма и ее верная сестрица плели в душах Эзраэля и дракона толстые нити страха, все сильнее и сильнее раскручивая маховики своих темных прялок.

–Послушай, дружище,—робко спросил Эзраэль,—ты что-нибудь видишь?

–Я вижу все,—ответил дракон, уверенно ступая на скалистую почву пещеры.—Держись за мой хвост.

–Хорошо,—пробормотал Эзраэль и, нащупав в темноте хвост своего чешуйчатого приятеля, мелкими шагами продолжил путь.—Скажешь, когда мы придем?

–А как же,—усмехнулся дракон.—Хотя, наверное, было бы намного проще оставить тебя здесь.

–Иди ты в Тартар, зубастая башка!—ответил на смех дракона раздраженный Эзраэль.—Мало того, что ничего не видно, так еще и шуток твоих не хватало.

–Я просто пытаюсь разрядить обстановку,—успокоил своего друга дракон, продолжая идти по узкому проходу.

–Как-то у тебя это не очень получается,—сказал Эзраэль.

–С тобой не поспоришь,—согласился дракон.—У Гилроя бы это… Мать честная!—к удивлению Эзраэля, голос его хвостатого напарника неожиданно прервался. Стукнувшись о спину чешуйчатого проводника, наш герой с негодованием и некоторым любопытством спросил:

–Эй, зубастая башка, чего встал-то? Опять пошутить решил что ли?

–Потрясающе…—пробормотал дракон, оставив вопросы Эзраэля без ответа. Начав что-то подозревать, юноша, аккуратно выглянув из-за спины дракона, с настороженностью спросил:

–Мы на месте?

–Похоже на то,—радостно ответил дракон и потянул какой-то рычаг. В этот момент в темных углах пещеры зажглись ярко-желтым светом широкие полосы отполированных алмазов, и перед Эзраэлем предстал огромный зал, в котором находились гигантские каменные големы, по-видимому спавшие в этом огромном горном склепе непробудным сном. Они стояли неподвижно, словно исполинские статуи, свесив вниз каменные головы и массивные руки-булыжники. Их ряды простирались далеко вперед, исчезая где-то в непроглядной глубине выдолбленной молниями Зевса пещеры. Сотни, а то и тысячи нерушимых каменных исполинов, окруженных гнетущим горным безмолвием, приветствовали двух одиноких путников.

–Вот оно—легендарное войско Хенгерда!—с дрожью в голосе пробормотал дракон, восхищенно осматривая проклятую армию.—Подумать только… Мы первые в этой эпохе, кто когда-либо видел его.

–Дома бы никто не поверил,—усмехнулся Эзрэаль, осматривая просторный зал-склеп.—Но как мы теперь разбудим этих парней? Ни библиотекарь, ни Луминель, ни друид ничего не сказали про это.

–А я подозревал, что мы что-то пропустили,—задумчиво сказал дракон, всматриваясь в каждую щель богом забытого места.—Может быть здесь есть какая-то дверь, может быть рычаг. Я не знаю.

–Эй! У меня кажется есть идея!—Эзраэля вдруг осенило.—Видишь на том конце зала дверь?

Дракон бросил взгляд в сторону указанного товарищем места. Действительно—в противоположной стороне помещения еле-еле просматривалась трухлявая дубовая дверь, висевшая на проржавевших петлях.

–Да, вижу,—ответил дракон.—Любопытно…

–Надо узнать что за ней—вдруг это вход куда-то?

–Хорошая идея,—ответил дракон, расправив крылья.—Я проверю, а ты оставайся здесь. Если вдруг что—беги со всех ног отсюда, ясно?

–Ясно,—кивнул в ответ Эзраэль, с неописуемым восторгом продолжая осматривать обездвиженное каменное войско. Дракон, не мешкая ни секунды, расправил крылья и полетел в другой конец зала.

Достигнув намеченной цели, наш чешуйчатый герой, слегка отодвинув в сторону потрепанную временем и сыростью пещер дверь, попытался протиснуться в крошечное каменное помещение. Сделать это было не так-то просто, как казалось на первый взгляд: по всей видимости, зодчие гномов были очень недальновидными, поэтому к визиту наших героев не были подготовлены—проход в помещение был очень узким, поэтому дракону потребовалось применить колоссальное количество сил и сноровки, чтобы проникнуть в этот крошечный домик, не иначе как построенный для лесной эльфийской феи. Но внутри его ждало еще большее разочарование: в этой каменной будке хитрые бородатые карлики припасли очень неприятный сюрприз—глазам ошарашенного дракона предстали десять рычагов, сцепленных друг с другом в причудливом переплетении. По всей видимости, каждый из них отвечал за определенную операцию, о чем свидетельствовали многочисленные руны, но эта информация не делала особой погоды: выбрать было нужно только один—единственно правильный. Беспорядочные мысли дракона, в смятении пытавшегося понять функцию каждого из устройств, прервало громкое эхо голоса Эзраэля:

–Как ты там? Нашел что-нибудь полезное?

–Здесь какие-то странные рычаги,—ответил дракон, все еще пытаясь разобраться в хаотично-расставленном ребусе.—У каждого есть таблички с рунами гномов. Ты умеешь читать по-гномовски?

–Нет, к сожалению,—вопрос дракона вверг Эзраэля в уныние.—Что нам теперь делать?

–Не имею ни малейшего понятия,—в замешательстве ответил дракон, изо всех сил напрягая извилины в надежде найти решение непростой задачи.—Придется действовать наугад.

–А если случится что-то плохое?—с беспокойством спросил Эзраэль.

–В этом случае будем драпать отсюда со всех ног,—ответил дракон, сосредоточившись на выборе верного рычага.—В общем, если вдруг я ошибусь—беги.

–Погоди-ка, погоди-ка,—возразил Эзраэль.—Вместе сюда пришли, вместе и кашу расхлебывать будем. Я останусь с тобой.

–Я это говорю не потому, что погеройствовать хочу,—сказал дракон.—Ты должен будешь предупредить князя Луминеля, что у нас ничего не вышло. Так вы сможете заранее приготовиться к битве и не потерять драгоценное время.

–Понял,—ответил Эзраэль, оглянувшись назад.—Действуй, как только будешь готов.

–Хорошо,—согласился дракон, вернувшись к изучению рычагов. Под каждым из них была соответствующая табличка, на которой красовались потертые гномовские руны. Знал наш герой только одну букву из алфавита могучих горных шахтеров – "х", поэтому, используя свой малочисленный опыт в изучении языка гномов, всеми силами пытался найти эту букву, подозревая, что именно она будет являться первой буквой в слове "Хенгерд". По крайней мере, эта логика была единственной, которой он мог воспользоваться в тот момент. И вот, к неописуемой радости, на глаза дракону попалось слово, первой буквой которого являлась та самая пресловутая "х". Еле сдерживая себя от восторга, он закричал:—Похоже, я нашел его.

–Отлично,—ответил Эзраэль.—Тяни!

–Я не уверен, что это он…

–У нас нет другого выхода. Мы и так ищем иголку в стоге сена. Тяни давай!

–Хорошо,—сказал дракон и, схватившись за рычаг, медленно потянул его на себя. Стены каменного склепа задрожали, и из недвижимых шершавых горных стен послышалось какое-то странное бурление, сопровождаемое оглушительным треском. Дракон застыл, как вкопанный—страх сковал его тело и не спешил выпускать из своих холодных цепких объятий. Треск и бурление становились все отчетливее и отчетливее с каждой секундой. Казалось, будто нечто с неимоверной силой разрушало горную породу, превращало ее в бесформенную вязкую кашу. Странные звуки раздавались то здесь, то там, ввергая наших героев в пучину нечеловеческого ужаса. Дракон хотел было что-то сказать Эзраэлю, как вдруг стены пещеры с треском развалились, и бешеные потоки грунтовой воды, светящейся каким-то странным красноватым оттенком, хлынули в просторный каменный склеп. Зал начал быстро затапливаться: бурлящая вода, неся в своих водянистых рукавах осколки разбитой горной породы, с неистовым шипением принялась заполнять каждый метр безмолвного помещения. Дракон, вцепившись когтями в рычаги и сопротивляясь нахлынувшим волнам, прокричал застывшему на месте Эзраэлю:

–Беги! Скорее! Предупреди Луминеля!

–Я не оставлю тебя здесь!—отчаянно закричал Эзраэль, растерянно озираясь по сторонам.—Мы должны вернуться вместе!

–Я не умею плавать,—сказал дракон, наблюдая за тем, как вода заполняет крошечную сторожку и скрывает его когтистые лапы, поднимаясь вверх по задним лапам. В этот момент из потрескавшегося потолка хлынул мощный поток воды, продолжив заливать комнату.—Спасайся! Кто-то должен вернуться в Лориэль!

Эзраэль, метнув растерянный взгляд в сторону дракона, отрывисто сказал: "Прощай!"—и бросился по узкому тоннелю наутек. В это время вода уже приблизилась вплотную к голове дракона, полностью скрыв его массивную чешуйчатую шею. Над водой остались только кончики крыльев и голова. Почувствовав животный страх в глубине своей души, дракон стал отчаянно стремиться всплыть наверх, к потолку, чтобы глотнуть живительную каплю воздуха, но все его попытки оказались тщетными: в доли секунды вода заполнила все помещение, принудив дракона затаить в могучих легких крошечную порцию газообразного топлива. Вода резала глаза, мышцы отчаянно стонали от нехватки кислорода, мозг истошно вопил от страха смерти, однако хаотичные движения лап и хвоста, которыми дракон пытался хоть как-то выплыть из сторожки, оказались не напрасными—в течение нескольких секундная герой всё же очутился в полностью затопленном зале. К этому времени организм жадно употребил всю пищу, дарованную дыхательным рефлексом, и легкие нашего героя буквально горели ярким красным пламенем. Из пасти начали выбегать пузырьки углекислого газа, которые дракон в ужасе пытался удержать в себе. Зрачки нашего героя сузились в животном страхе умереть, тело начало хаотично биться из стороны в сторону в конвульсиях—разум уже не контролировал подконтрольную ему биологическую оболочку. После нескольких секунд хаотичных движений дракон ощутил, как дыхательный рефлекс делает свое черное дело: струи мутной горной воды медленно стекали по трахее и заполняли могучие легкие, затопляя крошечные пузырьки альвеол. В глазах начало темнеть. Мышцы уже не слушались, а просто дергались, расходуя последний кислород, оставшийся в теле. Через мгновение его тело безжизненно повисло в воде. Сердце колотилось все медленнее и медленнее, в голове поплыл темный непроглядный туман. Казалось, вот он—конец еще не начавшейся вечной жизни. Неужто все надежды на будущее пропали в этой красноватый жидкости, сгинули в этом пенящемся и булькающем водовороте Посейдона? Но вдруг, краем своего еще не канувшего в лету сознания, дракон увидел, как у каменных исполинов, казалось, неподвижно стоявших в вечной тьме, глаза зажглись ярко-голубым светом, а по складкам неаккуратно сцепленных между собой валунов, побежали серовато-синие струйки светящейся жидкости. Не успев удивиться или испугаться, дракон услышал последними нотками своего чуткого слуха громкий гул и последовавший за ним треск. В ту же секунду, перед тем, как потерять сознание, каждая чешуйка нашего героя ощутила, будто что-то несет его вперед, в темноту, в непроглядную египетскую темноту, обволокшую его затуманенный разум. Тьма… Тьма… Тьма…